Верьте мне, верьте! (Божественность для «чайников»)

Как люблю я танцевать!
Вам меня всем не унять!
Нина Игнатова

- Приветствую вас, милые дамы! Зовите меня просто – «Создатель». Ибо мы встретились в этом зале, чтобы ваши нематериальные сущности, наконец-то, вздохнули легко и свободно. Я призван пробудить ваше скучное существование! Я – источник звуков свободы, радости и успеха! Я – самородный бриллиант на ржавой холстине буден! Я – золотой ключик, ломающий двери к счастью! Я должен пересоздать….

- Стоп, стоп, стоп! Эка ты, Дося, загнул! От твоего «яканья» уже в ушах звяканье! – для наглядности Артемий поковырял пальцем в ухе, скривившись, как от нашатырного спирта.

- А что – только тебе можно своё «я» везде пихать?! Профессор, видишь ли…

Евдокий Просвятов терпеть не мог, когда его звали «Досей». Но за четыре года знакомства уяснил, что спорить нет смысла. Артемий Кислащев, сам себе давший звание «Профессора Академии Современного Счастья», попросту игнорировал любую критику. Он был так самоуверен, что даже рыжеватые волосы умудрялся носить, как золотые, а тощее тело и бледную кожу - подавать как подтянутость и аристократическую белизну. Рядом с ним крепко сбитый, русоволосый и курчавый Евдокий ощущал себя примитивным и неуклюжим. Впрочем, Артемий любил и умел блеснуть эрудицией, и собеседником был интересным. Поэтому, когда в разговоре по телефону мелькнуло, что Кислащев через пару месяцев будет проездом в Тверди, Просвятов предложил ему гостеприимство.

И теперь размышлял: кем считать знакомого, с которым три года тусовались в клубе психоделов, потом год обучались делать деньги на таких же балбесах, а теперь работаете, но – в разных городах? Друг? – да какая дружба, редкие встречи по необходимости… Конкурент? – Нет, целевые аудитории разные. Коллега? - предполагает общность интересов, какую-то солидарность. А какая общность в сугубо сольной работе? С другой стороны: не отказал, согласился послушать, потестировать. Может, совет какой даст. В качестве оплаты стола и квартиры за два дня. Ой, не надо про расходы, квартплата убивает чувство власти над миром …

- Мы собрались в этот уникальный момент, чтобы …

- Евдокий, отвлекись на минутку!

Последнее время при виде жены Просвятову хотелось летать. Причем, как можно выше и дальше.

Начиналось все хорошо: очаровательная Явлиночка восхищенно ахала, когда студент-психодел вещал о поисках Кайфа Жизни, Возгонке Духа и Тесте Мира. На Тренинг Наслаждения не соглашалась так долго, что когда решилась – Евдокий почувствовал себя мужчиной. К тому же выяснилось, что папа девушки – серьезная шишка в мирском отделении местной епархии, может помочь с лицензией и залом для выступлений. В общем, под венец молодой шел с радостным предвкушением, как в магазин за шампанским.

Жизнь разъедала счастье медленно, как растворитель - привычную грязь. Государство затеяло развод с церковью, тысячу лет бывшей источником идейной власти. Евдокий всей душой приветствовал освобождение народа от оков морали, но дела тестя почему-то тоже пошли на спад. Вскоре он тихо ушел на пенсию, и родители Явлины съехали на дачу, оставив молодых наедине с квартплатой. Потом жена перестала работать, объясняя случившееся беременностью, затем рождением сына. Евдокий нравился себе в роли отца семейства, но тут выяснилось, что лекции на альтернативно-нравственные темы, которые он читал раз в неделю, дают смехотворно низкий доход. Да что там – не дают практически ничего! Попробовал поднять цены – поток слушателей обмелел, а смехотворность осталась.

Разговор с Явлиной о том, что семье нужна материальная помощь её родителей, пошатнул в глазах молодого психодела концепцию Теста Мира.

- А так ли пластичен мир? А вдруг он засох и уже не лепится? - бормотал, вздрагивая, Просвятов, выбегая на свежий воздух, дабы проветрить вместилище мыслей и успокоить сердечную чакру. В чакре кипела обида на несознательных родных, омрачивших его духовную безмятежность.

- Х-хорошо, - решил Евдокий в конце концов, – Клиент мне за все заплатит!

И началось. Просвятов давал объявления и интервью, писал статьи и строил сайты. Он поднимал и снижал напряженность биополей, печатал фотоальбомы «Ваши подвиги в прошлой жизни», освобождал души от последствий антенатальных травм и первородного греха, но увы! – вырученных средств едва хватало на питание.

Евдокий уже подумывал о том, чтобы опуститься до колорирования ауры и расчистки путей судьбы, но тут на горизонте возник Артемий. Его вечный сплин почему-то развеселил и оживил мысли. И Просвятов затеял новый проект.

 

БОГИНЯ ИЗ КАЖДОЙ ЖЕНЩИНЫ.

УНИКАЛЬНЫЙ МОМЕНТ! СПЕШИТЕ ПОЛЬЗОВАТЬСЯ - ЭПОХА ДЕБИЛИВИЗАЦИИ!!!

 

- Эпоха чего? – не понял Кислащев.

- Де-биливи-зации – пояснил Евдокий, сияя от гордости. Это я сам придумал!

- Чувствуется …

- От «to believe» - верить. Обезверивание, если по-нашему, но это как-то не звучит. Сейчас ведь церковь потеряла значение, так?

- Хм… Ну, когда государство от нее отошло, мало что осталось …

- Вот-вот! Красносольство – дискредитировано. А пробудизм силы еще не набрал. Получается что?

- Бардак.

- Это я и без тебя знаю! А правильный ответ: «Получается источник дохода»!

- ???

- Люди верить хотят, так?

- И?

- В то, что они – самые лучшие, а соседи – куда хуже, и что пребудут они всегда, и что в жизни им будет сытно, а после смерти - весело?

- И? Что?

- А то! Тот, кто поддержит их в этой мысли – в золоте купаться будет!

- В расплавленном?

- Да что ты ехидствуешь! А ведь всё наше психодело, считай, на этом стоит! Только неосознанно. А я – осознал!

Артемий поглядел на приятеля с опаской.

- Ты что - секту решил основать? И как будешь в главы пробиваться: на столбе постоишь или в муравейнике помедитируешь?

- Не… Секту я не потяну. Да и не хочется, если честно. У меня жена, сын … Совесть, в конце концов! В общем, идея такая: замыкаем веру на самого человека. Чтобы он сам себя возлюбил, спас и сохранил. Если уверовал. А не уверовал - ответственность тоже на нем!

- Уверова-ла.

- Хорошо, «уверовала». А почему в женском роде?

- Потому что тебе только женщина поверит. И не абы какая, а последняя дура.

- Ну-у-у … На минуту – любая поверит! А больше мне и не надо. Пусть внесет аванс, а дальше - дело добровольное. Ты вот послушай мою вступительную речь …

 

* * *

 

- Евдокий! Твое фото в «Недельном вечере»!

С видом святого мученика, которого нагло оторвали от самобичевания, Просвятов повернулся к жене. Медленно протянул руку и взял газету. Вгляделся. Задохнулся от возмущения, покраснел и принялся кричать и ругаться, как грузчик, залпом осушивший в конце трудового дня стакан с чистой водой.

- Нет, какова скотина! Мерзавец! Гад! Артемий, у тебя есть знакомый юрист? Только хороший, очень хороший! Я на него в суд подам! Я из него …

- М-м? Что-то случилось?

- Журналюга – сволочь! Урод моральный! Ну, погоди, я до тебя доберусь! Ты у меня, гад, попляшешь! - кричал Евдокий, так стиснув кулак с несчастной газетой, будто хотел её задушить.

- Да в чем дело-то?

- Он мое фото напечатал!

- И?

- Да ты погляди! Я же на снимке в красной шляпе, пиджак голубой, из-под него желтые шорты торчат, носки разные, на ботинке видно, как подошва отваливается! Это же клевета!

- То есть? – Артемий неторопливо снял пылинку с рукава своего изящного костюма, покатал кончиками пальцев и выбросил. - Ты так не одевался?

- Одевался. Ну и что? Мне это вредит? Вредит. Значит, он гад! Я на него иск подам о защите чести и достоинства!

- У тебя есть честь и достоинство?

- У меня есть имидж и самооценка! Я этого фотографа с травой сравняю, с водой смешаю …

- После презентации «Богини». А сейчас: что там у тебя дальше по тексту?

 

* * *

- Занимаясь под моим руководством, вы обретете неколебимое, поистине небесное спокойствие. Ничто не сможет испортить вам настроение! На наковальне судьбы ваша душа будет крепчайшим алмазом! Враги обратятся в бегство от одного вида вашей улыбки! Ибо ничто в мире не может сдвинуть с места яркое солнце уверенной в себе женщины!

Дамы кивали, но верить не торопились. Это было заметно – по их напряженным лицам, по скептическому прищуру глаз, плотно сжатым губам. Крашеная в четыре цвета девушка, похожая на студентку, без устали строчила в блокноте. Погруженная в собственное пальто шатенка средних лет поглядывала на часы. Престарелая красавица в ослепительном пиджаке забросила ногу на ногу и глядела скептически. Толстуха в коротеньком платье и ярко-фиолетовых лосинах поправила оранжевые бусы и украдкой зевнула.

-                  Маловато, - думал Артемий, устраиваясь в крайнем кресле, - Ах, как же их мало! Голов десять всего. Трудно Евдокию будет. Толпа сама себя отупляет, чем друг другу меньше доверия, тем лидеру его больше. Неудобных вопросов стесняются. А тут все всех наблюдают, стоит только одной выпасть из транса – и привет, остальные очнутся, засмеют …

Просвятов тем временем заливался, как глухарь на току.

- Прекрасные дамы! Бросьте взгляд себе в лица! Каждая крохотная морщинка – след горести, след страдания. Вы ждете, что какой-то кухонный комбайн придет и разгладит их? Мужья, увлечения, дети, высшие силы? Оставьте эти мысли! Выбросьте их, как старый бумеранг!

Среди зрителей наметилось недовольство. Студентка озадаченно смотрела то в блокнот, то на оратора. Красавица запахнула пиджак. Шатенка сгорбилась, будто услышав команду «На старт!».

Просвятов мысленно применил аудиальный якорь: «Помоги, господи!» и продолжил.

- Ибо источник тепла и света для вашей души только один – в ней самой! Любите себя! Верьте в себя! Пусть великая любовь к себе надует … то есть наполнит вас – и ваши лица выровняются, а души – разгладятся, и станут снова юными и свежими! С любовью к себе и верой в себя вы обретете всё, что захотите!

- Прямо уж – всё?! – не выдержала шатенка.

- Да! Всё, во что сможете поверить! В том и состоит уникальность моего открытия! Вдумайтесь: долгие, беспросветные годы вы держали на себе мир, как фундамент - крышу! Посмотрите вокруг! – Просвятов развел руками, словно стены зала были прозрачными, - Вашими душевными силами питались все! Государство, начальники, идеологи церкви! Армия, милиция, школьные учителя! Мужья, свекрови, соседи! Все, все жили за ваш духовный счет! Но пришла пора покончить с этим! Я заявляю: отныне мощь вашей веры принадлежит только вам! И сейчас вы будете концентрировать её в себе! Поднимитесь!!!

Увы, усилия психодела пропали зря. Вместо короткого, слитного звука единого порыва всей аудитории, раздался шум и невнятный ропот. Женщины переглядывались. Поползли шепотки.

- Странно …

- Заливает …

- Как-то не верится …

- А чего он сам-то? …

Нужно было срочно перехватывать инициативу.

- У вас есть вопросы? Задайте их! Скажите прямо, не прячьтесь, потому что мне некого бояться! Я открыт вам, как глубины космоса в яркий солнечный день!

После некоторого замешательства поднялась немолодая блондинка.

- Уважаемый Евдокий Авдеевич! – начала она, старательно смущаясь, - Мне право же, неловко об этом говорить, но ….

Повисла пауза. Блондинка повела выцветшими глазами, опустила их долу, вздохнула и продолжила.

- Может быть, вы расскажете о ваших предыдущих успехах, ну, например, если у вас есть жена, то она – богиня уже? Очень бы хотелось услышать…

- Да–мы!!! – четко произнес Евдокий, лихорадочно соображая, что ответить. – Ну разве это – вопрос? Нет, это смех, а не вопрос! На это же просто жаль тратить время! (На слове «время» ответ нашелся). Вы просто невнимательно прочли объявление! Прочтите его еще раз! Да, да, побыстрее!

В зале раздалось покорное шуршание.

- Вы видите слова: «Уникальный момент»? Видите? Так вот: до настоящего времени никакой возможности превращения в богиню ни у кого из живущих просто не было! Ваши силы утекали в мир, как электричество по цепи, и уходили на поддержание ненужных, чуждых вам сущностей и явлений! Только потому, что вы верили в них!

- Но теперь все изменилось. Я пришел возвестить начало новой секунды! Мы разорвем проклятую цепь, по которой энергия утекала от вас! И в комнатке вашей жизни засияет яркая лампочка. Да что там лампочка - взорвется граната! Вы просто не узнаете мир, в котором живете!

- Что касается моей жены – то, разумеется, она богиня. Она богиня для меня с той минуты, когда я впервые её увидел!

Блондинка положила на Евдокия взгляд, тяжелый от разочарования.

Зато повеселела студентка. Она вскочила, выбежала в проход, и оттуда закричала:

- Евдокий Авдеевич, а как, как это происходит? Ну, как это вообще бывает, когда…? Когда в богиню! Как это?!

- Милая девушка! – Просвятов добавил в голос строгости, - Подумайте сами! Как я могу описать вам то, для чего в уме нет, и не может быть слов, а в речи - понятий? Евдокий глубоко вздохнул и метнул в заднюю стенку зала трагический взгляд.

- Я могу лишь попытаться… Лишь чуть-чуть приподнять дымовую завесу тайны, окуривающую … то есть, окутывающую это чудо…

На зал повалилась тишина. Зрители затаили дыхание, как снайперы перед выстрелом.

- При помощи мистических практик древней йогославянской школы, авторские права на которые всецело принадлежат мне, вы растите в себе особое состояние - любви и веры в свои силы. В свои безграничные, сверхчеловеческие силы! Первое время эффект небольшой. Простенькие, типовые радости. Так, между делом отмечаете: «Здоровье стало идеальным», «Я еду на модный курорт», или там - «Я вышла замуж за богача». И практикуетесь, практикуетесь, практикуетесь! День за днем, понедельник за понедельником, месяц за месяцем… И вот, однажды! Бетонная стена разума рушится с грохотом, как лист бумаги! И вы - верите!!! Верите всей душой, честно и до конца! И взмываете над собой, становясь тем, чем должны были быть – абсолютно счастливой, вечной, всесильной Сущностью! (Евдокий вздохнул и опустил глаза). И тогда, быть может, вы вспомните наше сегодняшнее знакомство и своего бедного гуру, которого там, на грешной земле, норовит обидеть газетчик из «Недельного вечера»…

- Гха?! - вздрогнула, очнувшись, толстуха.

И басом выдала на весь зал:

- Чо, всё уже?

Смех облегчения взлетел над аудиторией. Хихикала студентка; заливалась блондинка, раскачиваясь в кресле и закрыв лицо руками. Шатенка в пальто сдавленно гоготала. Смеялись все. Даже Артемий Кислащев изменил своей вечной скептической гримасе.

Это был провал. Его следовало преподнести как победу. Евдокий широко улыбнулся и произнес, стараясь, чтобы голос звучал максимально уверенно:

- Наша очаровательная слушательница напомнила нам, что пора заканчивать. Ну, что ж! Отложим чудеса и превращения! Но не исключено, что уже на этой неделе некоторые из вас почувствуют, например, рост вашей потенциальной энергии или усиление момента импульса. Следите внимательно – и верьте в себя! Помните: в каждой из вас скрывается великая, всесильная, всемогущая богиня, способная потрясти мир!

- Чо, правда?!

Евдокий сжал зубы. Определенно, эта пародия на женщину подослана врагами, чтобы окончательно добить его!

- Разумеется!

- И я правда абчаравательная?

- Вы? Богиня!!!

Просвятов хотел добавить «потенциально». Но не успел. Потому что толстуха вдруг начала расти. И без того немаленькое тело стремительно увеличивалось в размерах, распространяя вокруг себя красноватое сияние. Путаясь в заднике сцены, психодел успел заметить, как удлинились и почернели сальные волосы, рот раскрылся окровавленной пастью, а желтые зубки заострились, как частокол.

Когда зрительницы, наконец, вышли из ступора, и, вопя, помчались к дверям, платье стало поясом из шевелящихся рук, бусины на груди обернулись черепами. Преображенная оглушительно захохотала и воздела руки к небесам. Треснула крыша. Здание зашаталось. Тяжело переваливаясь на колоннообразных ногах, богиня проломила стену и двинулась по улице.

Психоделы выскочили за ней и остановились в скверике. Прячась между деревьев, они хорошо видели над домами голову и плечи новоиспеченной небожительницы. Она кружилась и махала руками.

- Ч-что она делает? – прошептал Евдокий.

- Танцует, - с горечью пояснил Артемий. И процитировал:

 

Кровавая луна - твой лик,

Неистов танец твой и дик!

В пыль рассыпаются миры

От бешеной твоей игры!

 

Ничто не может уцелеть

Ты – хаос, разрушенье, смерть!

 

Ты - ярость, вдохновенье, страх!

Улыбка на твоих губах

И кровь стекает от неё

И режет вечность остриё -

 

То, что мы временем зовем.

Кипит в тебе желаний сонм!

 

Борьбы и гибели ты мать,

Хотящих жаждать и алкать.

Безумием страстей полна,

Глотаешь кровь вместо вина!

 

- Эт-то ты к чему? – не понял Просвятов.

- Гимн Кали, богине разрушения.

- Так она – ч-что?!...

Артемий пожал плечами.

- Очевидно, поверила. Всей душой, честно и до конца. С грохотом обрушив разум. Было бы, чего рушить!

- А к-куда она …?

- Ммм… Редакция этого … «Вечера» - там? – Кислащев махнул рукой в сторону, где валились фонарные столбы и раскалывались дома.

- Т-там …

- Концы газете!

Просвятов торопливо вытащил мобильник. Руки тряслись, номер ускользал, как утреннее сновидение...

- Явлина! Явлина! – наконец, заорал Евдокий в трубку, - Явлина, срочно бери Славку и беги из города! Уезжай куда угодно! К родителям, к тётке, на край света! Подальше отсюда! Быстрее!

Отключил связь, засунул телефон в карман и с глубокой тоской пояснил:

- Богини – они ревнивые…

 

Оцените прочитанное:  12345 (Ещё не оценивался)
Загрузка...