Рыцарь Черной Длани

Рассказ является продолжением конкурсного рассказа Петушок на крыше
 

Крохотная лампадка, поигрывая огоньком, тускло освещала комнату лачуги. Казалось, бронзовый петушок с пламенным гребешком тоже не против послушать добрую сказку на ночь.

- Про Рональда! – воскликнула девочка, укладываясь в маленькую кроватку. – Пожалуйста, про Рональда Светостража!

- Про Рональда, так про Рональда, - стройная женщина с уставшим лицом, в белом переднике поверх льняного серого платья поправила подушку под маленькой светловолосой головкой и заботливо подвернула шерстяное одеяльце – зимние ночи довольно холодны.

-Ура, Ура!

- Только обещай, Алина, - мама хитро прищурилась, - что после ты непременно закроешь глазки и уснешь...

- Обещаю! Обещаю!

- Тихо, радость моя, не кричи, а то всё Перепутье разбудишь.

Женщина улыбнулась, выдержала паузу и, сжалившись над любопытной девочкой, начала.

- В некотором царстве в некотором государстве, жили-были добрые король с королевой. Безмерно любил их народ за мудрость и доброту сердечную. А дочь их единственную народ боготворил. Говорили, она - Свет с небес сошедший. О красоте её ходили легенды далеко за пределами того царства-государства.

- Глаза у нее были голубые?

- Да, солнышко, как у тебя, – женщина улыбнулась и погладила девочку по головке. - Так вот, узнал о красоте той злой колдун и решил похитить принцессу, забрать к себе в ледяной замок и сделать женою. Послал он слуг своих – свирепых рыцарей, всюду сеющих смерть. Пришли рыцари в то царство-государство, стражу сломили, народ распугали и принцессу похитили. Увезли бы её во льды вечные. Но проезжал в ту пору мимо Рональд Светостраж. Узнал Герой о беде случившейся. Нагнал рыцарей преисподней. Шесть дней и ночей, не смыкая глаз, бились они. Шесть дней и ночей стонало Восьмиземье, осыпались горы, иссыхали реки. Полегли слуги злого колдуна. Все до единого.

- И что, Рональд всех победил?! Один шестерых?!

- Конечно, ведь на его стороне были Свет и Правда…

- А дальше?! Что было дальше?!

- Потом Герой женился на принцессе, и они жили долго и счастливо. У них родилось куча маленьких ребятишек, которым уже нужно спать, как и моей маленькой дочурке.

Женщина улыбнулась и поправила одеяльце девочке.

- Спокойной ночи, котенок.

- Спокойной ночи, мама.

Забрав лампу, женщина задернула занавеску. Ей предстояла вовсе не спокойная ночь. У ведуньи Перепутья много забот - людям постоянно нужны лечебные снадобья и заживляющие порошки.

 

*      *      *

 

- Говорю тебе, на севере есть поселок!

- Я только что показал тебе карту, Бальтазар! Нет там ничего. Ни городов, ни крепостей, ни деревень. Ни-че-го!

- А часовня? А рынок? По-твоему я все это придумал? И ратушу с воздушного шара видно!

Эрвин вздохнул и покачал головой. Всю дорогу Бальтазар без умолку рассказывал о своем несравненном воздушном шаре. Вольный нашел гнома двумя днями ранее. Нужно было оставить его на съедение волкам…

Тогда свора озлобленных хищников сгрудилась у древнего дуба, тщетно пытаясь полакомиться незадачливым путешественником. Бедолага висел на ветвях и барахтался, опутанный какими-то верёвками с тканью, словно муха в паутине. Он громко кричал на весь лес – Эрвин даже не подозревал, что гномы могут так сквернословить. Тогда мертвец, взмахнув топором, разразился неистовым криком, чем не только разогнал стаю хищников, но и навел ужас на несчастную жертву. Даже когда Бальтазар узнал, что его спас мертвец, бывший воин армии Искупления, то не так испугался.

Бальтазар Винтокрут оказался гномским мастером-изобретателем. Почти год воздушный шар носил его по бескрайним просторам Восьмиземья, пока не начал стремительно терять высоту. Горе-путешественник спустился на парашюте – так называлась штуковина, в которой он барахтался на дереве. А шар отнесло на север - как раз туда, куда направлялся Эрвин.

Вольному не хотелось брать попутчика. И вообще, возвращаться следовало тем же путем, что и пришел. Срезать дорожку Эрвин не срезал, а вот в лесу чуть было не заблудился. Послушай он Девору, все бы упростилось. Конечно, товарищ и в беде выручит, и плечо вовремя подставит. Да только не ладилось у него с другими вольными. Один крестьянскую семью хотел вырезать, чтоб свидетелей не оставлять – олух хорониться не умеет, а дети виноваты. Другой в деревенский дом залез и, в поисках "богатств несметных", людей перепугал – с Проклятьем разум сгнил, а жадность осталась. Но когда один мерзавец решил закусить солнцемечником, Эрвин поставил твердое условие – в дозор он будет ходить один. Впрочем, гном на жестокого убийцу походил едва ли, грабителем тоже не был, да и себе подобных есть вроде не собирался. Найдет свой шар, а там разойдутся...

Лесок закончился, а за ним раскинулось чистое зимнее поле. Здесь властвовали ветры, и время от времени Эрвину приходилось прилагать усилия, чтобы идти дальше. Иногда вольный думал, что природа сопротивляется его возвращенью в Леволесье. Мертвец плотнее закутался в плащ. Коричневый мешкообразный капюшон из полос ткани закрывал не только нижнюю часть лица, но и грудь вместе с верхом спины – Беккер не боялся холода, просто так всегда поступают при лютом ветре. А если гном прав, могут встретиться люди, и незачем лишний раз на глаза попадаться.

Бальтазара под воротником стеганого халата и широкой шляпой почти не было видно. Он семенил за мертвецом, стараясь не отставать. Казалось, поклажа за спиной много больше самого гнома. Вторую «неподъемную» сумку мастер пристроил сбоку. Видок у него забавный. И поделом – зачем от помощи отказался? Как только Бальтазар вообще умудрялся идти?

- Ну вот! – придерживая шляпу от ветра, гном поскакал вперед, словно взбесившийся заяц. - Что я тебе говорил?!

Черные дома с заснеженными крышами показались, когда в глазах зарябило от бесконечной белизны. Эрвин развернул карту и стал внимательно разглядывать. Вот — лес, вот – поле. Дорогу вольный тоже узнал, но поселения среди множества значков, линий и фигурок он не нашел.

Уже в городке холодный ветер отступил, но, судя по раскрасневшимся ушам и носу Бальтазара, мороз еще лютовал. Раньше вольный никогда не встречал гномов, но слышал, что те народ гордый. Вот и Бальтазар замерз, наверняка проголодался, но в жизни не признается. Коротышка еще не значит слабак.

На первый взгляд, городок пустовал. Невзрачные деревянные избы смело соседствовали с каменными «великанами». Время от времени на путников собаки обрушивали злобный лай, предупреждая, что по ту сторону высоких заборов делать нечего. Беккер и не сомневался. Найти кров среди людей не так-то просто. Если ты нежить или гном, вряд ли тебя встретят с распростертыми объятьями. Разве только в том двухэтажном доме с наброском дымящегося горшка на вывеске. За монеты здесь радушно примут и демона.

Эрвин хотел было воспользоваться корыстным гостеприимством, но шум чуть в стороне, явно напоминающий гул толпы, отвлек его. Обойдя несколько домов, путники впервые заметили кого-то из горожан. Народ теснился у ветхого порога небольшой избушки. Женщины, мужчины, старики, дети – наверное здесь собрались все жители. От греха подальше, вольный поправил капюшон.

Люди о чём-то негодовали, но переступить ветхий порог никто не посмел.

Неподалеку Беккер увидел привязанных к забору лошадей. До боли знакомые ярко-красные попоны со сверкающими на зимнем солнце золотыми пластинами – и шагу не ступишь без солнцемечников.

Ждать пришлось не долго. Дверь отворилась. Рыцари бесцеремонно выволокли  женщину в одной лишь тонкой рубашке. Один из «героев» Солнечного Меча тащил пленницу за волосы. За ним, озираясь, следовали еще двое с обнаженными клинками.

То ли не хватало сил, то ли желания, но жертва даже не пыталась сопротивляться. Жертва молчала, хотя ее бледное лицо исказилось от боли.

Зато народ оживился - послышались выкрики.

- Поделом ей!

- Оставьте, она же больная!

- Ведьму на виселицу!

За солнцемечниками из дома выскочила девочка лет шести. Из-за непомерной ноши в ее руках малышка споткнулась и кубарем покатилась с порога.

- Плащ, дяденька! - сквозь слезы прокричала она. - Маме же холодно!

Рыцарь Света легко отмахнулся от ребенка, и та снова повалилась на снег.

- Твоя мама - ведьма, - спокойно сказал солнцемечник. - Теплая одежда ей не понадобится. После суда епископа Сильвестра преступницу согреет костер.

Пару лет назад Эрвин схлестнулся с братьями Солнечного Меча, не побоялся бы и теперь, но центурион Галан вполне разумно не разрешал вмешиваться в дела других королевств...

- Это безобразие! Беззащитную женщину!

Бальтазар от возмущения выронил поклажу и направился к рыцарям. Вольный попытался его остановить.

- Гном, ты куда лезешь? - прошипел мертвец. - У тебя что, в небесах разум совсем выветрился?

- Пусти...

Бальтазар ловко вывернулся, но потом остановился. А сомневаться было уже поздно. Рыцари направились к дерзкому коротышке с горячим желанием пустить в ход всегда готовые к расправе мечи. Все решилось само собой - Эрвин не бросит гнома...

В толпе лук не поможет - ни тетиву натянуть, ни прицелиться. К тому же, сочувствующих много, того и гляди, скрутят.

Вольный решительно устремился навстречу братьям ордена Солнечного Меча, нагло расталкивая зевак направо и налево.

- Оставьте женщину! - крикнул Эрвин, потрясая топором. - Она не сделала ничего худого!

- Кто вы такие, чтобы судить, - усмехнулся солнцемечник, державший жертву, - сделала она или не сделала худое?!

Он отшвырнул в сторону изнеможенную пленницу, и девочка тут же накрыла её серым шерстяным плащом с ворсом.

Напрасно Эрвин опасался – когда воины Света приблизились, люди, не вмешиваясь, просто расступились. Клином топора вольный отразил атаку одного рыцаря и древком подсек другого. Тот потерял равновесие и рухнул на снег. Толпа галдела, шумела, махала руками – словом, неистовствовала. Образовав круг, жители то и дело подначивали дерущихся. Эрвин ловко перемещался, стараясь видеть противников. Увернувшись от губительного лезвия подскочившего врага, мертвец что есть мочи ударил его в бедро. Позолоченный доспех не выдержал. Кровь хлынула из пробоины, растапливая и окрашивая снег. Солнцемечник громко кричал и беспомощно размахивал мечом. Тем временем, второй рыцарь наступал. Удары сыпались со всех сторон – враг был явно искушен. Едва увернувшись от щита, Эрвин успел отразить занесенный меч и сильно ткнул солнцемечника рукоятью топора в грудь. От неожиданности тот выронил оружие и рухнул на клинок поверженного товарища.

- Умри, наглец! – вольный совсем упустил из виду третьего брата.

Уходя от удара, Эрвин, поскользнулся и тут же оказался на земле. Он успел откатиться прежде, чем вражеский клинок настиг его. Разъяренный рыцарь атаковал снова, но тут раздался такой грохот, словно обрушились небеса. В ушах Беккера зазвенело. Толпа бросилась в рассыпную, чудом не затоптав мертвеца. Через пару мгновений порог дома, только что служивший ареной для зрелища, опустел. Эрвин обернулся. Чуть поодаль, пытаясь подняться, ругался гном. Бальтазар был весь в саже, будто облазил все очаги Восьмиземья, а рядом валялась какая-то дымящаяся трубка, деревянное ложе и куча  раскуроченных металлических скоб.

- Ну ты мастак сквернословить, - вольный подошел и помог другу встать. - Что это у тебя?

- Это? - гордо поднял голову Бальтазар. – Огненная праща, моё изобретение.

Гном протянул Эрвину отшлифованный круглый почерневший камешек.

- Видал? Пробьёт любой доспех с четырехсот локтей, - с гордостью произнес гном, но бросив взгляд на обломки, грустно добавил, - Будет пробивать. Когда я его доработаю...

- Гром-молния! -  ответ Эрвину не понравился. – Ты же мог попасть в толпу!  Народ в ужасе! Гном, да ты опасен!

- Не опаснее этих, - гном указал на солнцемечника. Женщина, которую только что волокли за волосы, вместе с дочерью старались стащить позолоченный набедренник, чтобы облегчить боль рыцарю.

- Странно, - произнес Бальтазар и посмотрел на Эрвина.

- Это еще ничего, - усмехнулся тот. -  Вот когда его потащат в дом и уложат в постель...

Наконец женщина и девочка подняли рыцаря и медленно направились к хижине ведуньи. Пока Бальтазар собирал остатки своего изобретения, вольный тоже подхватил раненого. Женщина от помощи не отказалась, но «наградила» Эрвина гневным взглядом.

- Что ты потерял в этих местах, мертвец?

Грубая речь - не самое плохое, что ждет вольного среди живых.

- Просто шел мимо, - спокойно ответил Эрвин и указал на Бальтазара. - И не я один. Вообще-то мы жизнь тебе спасли, могла бы и спасибо сказать...

- Спасибо?! За что?! - ведунья словно с цепи сорвалась. - Конклаву нужна была я! Только я! Теперь же он истребит всех жителей Перепутья!

- Всех, - вымучено оскалился солнцемечник. - От мала до велика...

Эрвин едва заметно надавил на рану, и рыцарь жалобно взвыл. От этого не   легче. Слова женщины озадачили Беккера. Да, последствия будут ужасными – о мстительности братства Солнечного Меча вольный не подумал.

В маленькой полутёмной комнатке с нехитрой обстановкой Эрвин чувствовал себя неуютно. Он грубо сбросил с себя рыцаря. Тот снова вскрикнул от боли, усаживаясь на табурет – какие же все-таки слабые эти солнцемечники. Ведунья  сердито посмотрела на мертвеца и заботливо уложила раненного на кровать.

К удивлению вольного, женщина выглядела гораздо бодрее – мороз, что ли, пошел на пользу? Прежде чем перевязать рану, ведунья тщательно ее омыла и присыпала каким-то зеленоватым порошком. Хозяйка сдержанно разрешила Бальтазару привести себя в порядок, и тот, умывшись, принялся очищать одежду от своей неудачи. Все нашли себе занятие по душе, и лишь вольный остался не у дел. Мертвецу Эрвину Беккеру не впервой быть чужим среди живых.

- Я в таверну, - бросил он Бальтазару перед выходом. – Возьму съестного на дорожку.

Покинув лачугу, Эрвин задержался у двери. Зря, видите ли, спас. Теперь, видите ли, братство городок разорит, народ по миру пустит. Конечно, куда приятнее эдакий рыцарь Света, который является в родимый дом когда захочет, объявляет некромантом кого захочет, хватает за патлы, и, через справедливый суд архиепископа, тащит на костер...

- Не сердитесь на маму, дядюшка мертвяк, - кто-то дернул вольного за рукав. - Она добрая, просто сейчас нам очень трудно.

Немудрено, с тех пор, как Солнечный Меч объявил войну колдовству.

- Я вовсе не сержусь, только… меня зовут Эрвин.

- Хорошо, дядя Эрчик.

Вольному так тоже не нравилось, но все лучше, чем «дядюшка мертвяк». Он накинул капюшон и отправился в таверну.

Запах морозной свежести мертвецу недоступен, но приятный хруст снега под ногами живо отогнал грустные мысли.

- А куда мы идем, дядя Эрчик? - Беккер вздрогнул от неожиданности и обернулся. Девочка тяжело дышала, видно, еле поспевала за степенным шагом «дяди Эрчика».

- Мы никуда не идем, - пытаясь держать себя в руках, произнес Беккер. - Это я иду в таверну, а ты мигом разворачиваешься и бежишь домой...

- Я с тобой…

- Иди, помогай маме!

- Не хочу! Дядя рыцарь – злой!

- Зато, дядя гном – добрый. Кто ему будет помогать?

- Дядя гном сам справится, - не унималась упрямая девочка. – Он уже почти умылся.

Ну что с ней поделаешь? Дочь ведьмы, она и есть дочь ведьмы. Эрвин заботливо поправил девочке вязаный платок, подтянул пояс, поднял воротник – девочка сбежала без разрешения матери, поэтому одевалась сама и наспех.

Двухэтажная таверна чинно высилась над окружавшими ее убогими хижинами. Из-за нехватки постояльцев зимой, обычно шумное и веселое, заведение дышало покоем и гармонией.

Смазанная жиром дубовая дверь приветливо поддалась. Эрвин вошел, убедился, что не пришиб дочь ведуньи, вытер ноги об аккуратно разложенную на пороге ветошь. Таверна оказалась вполне приличной – видимо, проходной городишко часто принимает гостей. В просторном, уютном зале на тщательно вымытом полу разместились столы с лавками, где-то на шесть, а может и восемь человек. Напротив входа у стойки хозяин суетился над посудой. Лестница за прилавком вела наверх - скорее всего, к гостевым комнатам. Мертвец очень надеялся, что ночлег не понадобится. Он выбрал стол, и Алина тут же уселась на лавку, свесив ноги.

- Хозяин, суп из оленьих потрохов для девочки! – глядя на сизый от мороза носик, добавил. - Суп погорячее!

Вольный не сразу заметил еще одного посетителя. Тот сидел в дальнем углу, широкой спиной ко входу. В отличие от чем-то напуганного хозяина, незнакомец даже не обернулся. Странное чувство охватило Эрвина... тысячи мертвецов, сотни штурмовых башен; «коробочки» скверны – бесконечные строи войска Искупления, пожары, крики... Пусть закроется хоть тысячей одеяний и никогда не покажет лицо, Беккер всегда его узнает. Для вольного не секрет, что плащ посетителя скрывает доспехи. Впрочем, он не стал бы стрелять в спину даже такому...

Эрвин неторопливо подошел к столу незнакомца.

Мертвенно-бледные волосы были коротко острижены и аккуратно уложены. Он не удивился появлению мертвеца. Равнодушные глаза на темно-сером лице источали холодный свет с ледяным паром. Перед ними вольный мог спокойно открыть лицо.

- Нежить? Чего тебе нужно? - тысячи зомби служили  гросснекроманту без имён.

- Ничего, Стефан Даву, - а вот рыцаря Черной Длани Эрвин Беккер сразу узнал. - Просто хочу посмотреть на тебя.

На лице Стефана появилась легкая усмешка. Он лишь пригубил густой северный эль из потемневшей от времени деревянной кружки.

- Смотри, не жалко.

Рядом, на лавке поверх небольшой дорожной сумки покоились два меча. Казалось, занявшись своим питьем, Стефан забыл об оружии, но мертвец знал – мгновенье, и грозная сталь окажется в руках одного из самых лучших воинов Мизеруса...

- Признаться, не ожидал увидеть здесь рыцаря Черной Длани.

- Можно подумать, в Перепутье зомби частые гости.

- Я больше не зомби, - сжав кулаки, прошипел Эрвин.

- Хм, тогда с чего ты взял, что я всё ещё  рыцарь преисподней?

Опять эта мерзкая улыбка. Пока Стефан Даву поглощал эль, вольный нагло уселся напротив и с презрением уставился на него.

- Хозяин! - человечек за стойкой встрепенулся, словно напуганная курица. - Эля моему другу!

- Я тебе не друг! - возразил Эрвин. - И пить с  рыцарем преисподней не стану!

Стефан лишь пожал плечами. Он захмелел и вовсе не хотел спорить.

- Подскажи-ка, чем мертвец, гуляющий по просторам Восьмиземья, лучше рыцаря, налегающего на свое любимое пойло?

- Вы сами выбрали Мизеруса! - гневно фыркнул Эрвин. - У меня же...

- Не было выбора? - серое лицо стало серьезным. – Теперь есть. Что же тебе мешает разбежаться и хорошенько шлепнуться о стену? Таверна прочная - я проверял…

- Заклинаю вас Светом, уважаемые! - взмолился хозяин – он не рискнул ослушаться Стефана и принес кружку вольному. - Не нужно ничего проверять! Ни одна даже самая прочная стена не выдержит, если…

- Видишь, зомби, - с притворной назидательностью произнес рыцарь, - нас заклинают Светом…

- Я не зомби! – снова рявкнул Эрвин, но увидев глаза тавернщика, присмирел. – Успокойся, хозяин, мы не сделаем тебе ничего дурного. Вот, - он положил на стол золотую монету, - этого хватит, чтобы оплатить и эль, и твоё беспокойство…

- Брр! Убери! - поморщился Даву. - Я могу заплатить сам.

- А я и не за тебя плачу!

- Проклятье, - хозяин опасливо взял дорогую монету и спешно направился к стойке, - мертвец и рыцарь преисподней сидят за столом и распивают у меня в таверне. Епископ Сильвестр отправит меня на костёр и имени не спросит…

- Эти люди такие переменчивые, - усмехнулся Стефан. – Еще мгновенье назад уповал на Свет, теперь помянул Проклятье.

Суетливость тавернщика вовсе не забавляла Эрвина. Пожалуй, хозяин не понимал, какую опасность таит захмелевший гость – рыцарь преисподней не заявляется без причины.

- Зачем ты здесь? - сурово отрезал Беккер.

- А тебе какое дело, вольный? - казалось, эль в кружке Стефана не заканчивался. - Или как вас там? Лучше выпей за здоровье гостеприимного Орсиса.

Рыцарь поднял кружку в сторону испуганного хозяина и кивнул. Тот вымучено улыбнулся в ответ.

- Я не буду...

- Опяяять, - протянул Стефан и, скинув плащ, небрежно бросил на мечи. - Становится жарковато.

Как и предполагал Эрвин, широкие плечи защищали черные стальные наплечники, подбитые шерстью бурого медведя, а внушительное туловище защищала тёмная кольчуга. Рыцари Черной Длани никогда не расставались с оружием и доспехами.

Непримиримость Эрвина заметно взбудоражила Стефана.

- Думаешь, ко мне пришел Мизерус, заявил: «Эй, Стефик, я - вселенское зло. Пойдем со мной крушить Восьмиземье»? По-твоему, я родился с горном в руках? Вы вместе с Галаном  хоть и обрели свободу, но умнее от этого не стали…

Даву ошибался - Эрвин не упустил горечь в его словах. Эль в кружке словно заступался за рыцаря.

- Я был лучшим воином Сигизмунда и самым преданным его всадником во всем Янтарном Нагорье! Тебе и не снилось, вольный, сколько раз Стефан Даву спасал жизнь своему королю! Я не требовал почестей и наград за это, но рано или поздно даже герой хочет обрести собственное маленькое счастье...

Эль рыцаря закончился. Орсис тут же оказался рядом, заменив порожнюю посуду кружкой со свежим напитком.

- Так уж сложилось – Янтарному Королю позволено все. За недоборы в налогах он мог сжигать целые деревни и долго смотреть, как горят дома, отчаянно  кричат люди. Да, зрелища Сигизмунд любил.  Больше всего ему нравилось бросать в клетку с голодными львами людей: бродяг, беспризорных детей, надоевших наложниц. Наложниц у него было сотни. Красивые женщины - вот настоящая страсть короля. Каждую невесту своих подданных король "награждал" правом первой брачной ночи. Я думал... У него их было столько... Неужели он не мог пропустить Сибиллу?!

Стефан обхватил кружку двумя руками и принялся жадно хлебать – тут уж не до изящных манер.

- Я надеялся, что смогу это пережить, - тихо произнес рыцарь, когда хозяин заботливо принес очередную порцию эля, - но не смог. В нашу первую ночь я выбросил Сибиллу из окна. Это все, что у меня от нее осталось.

Рыцарь протянул Эрвину руку. На безымянном пальце красовался золотой перстень с янтарем. В изящном камне вольный разглядел белое лицо девушки. Она беззаботно улыбалась – ей никогда не узнать о терзаниях жениха.

Вообще, Эрвин предпочитал вино, но эль тоже сойдет. Беккер рассказал Даву свою историю – как ушел из войска Искупления, как жил в Лесу, как попал к вольным.

Поведал он и том, как оказался здесь, о ведьме, о солнцемечниках. Рыцарь мрака слушал не перебивая, попивал эль, морщась время от времени.

- Благородство и милосердие погубят тебя, зомби, - усмешка рыцаря оставалась все такой же мерзкой. - Надо было бросить гнома еще в лесу. Оставь живым их заботы.

- Перестань, - произнес Эрвин раздраженно, а затем пристально глядя в ледяные глаза добавил. - Уверен, ты поступил бы также, Стефан Даву. И с волками в лесу, и с солнцемечниками.

- Ну не знаю, не знаю, - рыцарь приложил рукав к губам после глотка эля. - Я уж давно научен, если тебя не просят...

- Ой! Дяденка рыцарь!  Разве вас Рональд Светостраж не убил?!

- Алина, тебе же велели есть суп, а не вмешиваться, - устало произнес Эрвин.

- Какой еще, Светостраж?!

Усмешка Стефана сменилась удивленной обидой. Эрвин улыбнулся - маленькая девочка одним словом сразила лучшего воина гросснекроманта.

- Упрямица, иди за свой стол и доедай суп.

Вопреки ожиданиям, Алина не стала пререкаться. Она лишь насупилась и пошла на свое место.

- Что это за глупая история? - Стефан мрачно проводил глазами малышку. - Какой еще Рональд? Какой еще Светоностраж? Хвастливое прозвище - такие только у Солнечного Меча. Мартин Справедливый, Корнелиус Свет Зари, Сильвестр Молот Солнца. Чтоб солнцемечник убил кого-нибудь из Черного Длани?.. Да мне даже оружие не пришлось бы из ножен вытаскивать. Светостраж. Хорошая кличка для коня...

- Успокойся, Даву. Она же ребенок.

- Конечно, ребенок. Ей мама рассказала эту околесицу. Потом этот ребенок вырастет, станет мамой и будет рассказывать своим детям то же самое. Возмутительно! Чёрная Длань служила Мизерусу, и все знали - вот армия Искупления, разрушающая всё прекрасное и убивающая всё живое! А Солнечный меч?! Глупцы, вы еще не знаете, что представляют собой все эти светостражи, справедливые и прочие лицемерные выскочки!

Рыцарь разом опустошил кружку. Наверно, он был действительно расстроен, раз забыл позвать хозяина. Хоть негодование Стефана немного забавляло Эрвина,  вольный все же хотел слегка его подбодрить...

- Вот ты где! – взмыленный гном в распахнутой одежде вбежал в таверну. – Я уж думал ты ушел без меня!

Эрвин и Стефан не успели опомниться, как Бальтазар подбежал к ним, схватил со стола ближайшую кружку и залпом опорожнил.

- Что за…

- Фу, теплое...– поморщился гном и, прежде чем рыцарь Черной Длани пришел в себя, выпалил. - Солнечный Меч! Всадники! Человек сто! Городская знать собирает народ...

- Так скоро… - пробормотал Эрвин. - Орсис, пожалуйста, позаботься об Алине!  Спрячь ее, пока всё не успокоится. Вот еще три золотых...

- Не нужно денег, - тавернщик даже не взглянул на монеты вольного. - Я в долгу перед ведуньей и буду рад позаботиться о ее дочери.

- Нужна помощь Черной Длани, Стефан Даву, - произнес Эрвин.

- Хм, - рыцарь задумался, - сотня фанатичных всадников против отчаянного мертвеца, гнома и горстки сумасшедших мужичков с косами. А ты безумнее, чем я думал.

- Силы не равны, - Беккер задумался. Выдержав паузу, он пристально посмотрел в ледяные глаза. - Но рыцарь преисподней их может уравнять.

Слова  вольного стерли улыбку с лица Даву.

- Даже не надейся, - сурово отрезал рыцарь.

- А на что надеяться?!

- На чёрную длань, – рыцарь показал свою ладонь. -  Это не мало!

Стефан не хвастался - ордена боялись даже самые могущественные некроманты Искупления...

- Пойми, Даву,  - настаивал Беккер, - одного воина, даже такого искусного, будет мало.

- Я все сказал. Две руки - два меча. Может, кому-нибудь кровь вскипячу – всё на этом. Не знаю, как вольные, но я больше не служу Мизерусу.

Беккер хотел было снова возразить, но не стал. Убеждать рыцаря казалось бессмысленным - Эрвин понимал Стефана.

- Будь по-твоему, только больше не пей, а то даже с лавки не встанешь...

- За собой следи, зомби, - поднявшись из-за стола, Рыцарь преисподней взял оружие, сумку, накинул плащ и направился к выходу. Он словно гора возвышался над Эрвином. Черная кольчуга до колен делала его фигуру еще внушительнее. Рогатый стальной шлем он держал в руках. Дверь легко поддалась, и Стефан, не дожидаясь остальных, вышел на мороз.

 

*     *     *

 

Пока Даву изливал душу, на улице свечерело. Луна едва показалась на беззвездном небе. Она время от времени пряталась за тяжелыми облаками, словно зазывая поиграть в прятки.

- Пахнет гарью, - нахмурился гном.

Эрвин увидел зарево между домами и понял, что теперь не до игр. Вольный не удивился, когда до него донеслись крики о помощи и детский плач — в этот раз Солнечный Меч оказался на редкость стремительным.

- Совсем как Искупление, - горько усмехнулся Стефан, глядя на пылающие дома.

- Мне думается, -  произнес Бальтазар, – разумнее всего унести ноги.

- Может и разумнее, - согласился Эрвин и с укором посмотрел на спутника.

Далеко от таверны они уйти не успели – из-за поворота внезапно показались всадники в красных плащах и, отражающих свет пожаров, золотых доспехах. Стрелки - Эрвин сразу заметил вороты на поясах. Братство Солнечного Меча презирало лук. Говорили, что сам епископ Валентин назвал его «простецким оружием черни». Арбалет смотрелся намного выгоднее, но вольный хорошо знал преимущество лука в умелых руках.

Первая стрела, пробив позолоченную кольчугу, угодила в грудь солнечного рыцаря. Тот даже вскрикнуть не успел, просто выпал из седла. Следующим Эрвин сразил самого расторопного всадника – тот резво спешился, но арбалет взвести не успел.

Заработали вороты. Двоих Эрвин выбил, когда те уже отпустили тетиву. Два болта просвистели у головы вольного и вонзились в тяжелую дверь. Почти не целясь, нежить выстрелил в другого арбалетчика.

Тем временем Стефан Даву бросился на врага. Первый солнцемечник получил удар мечом в голову, и тут же рухнул на землю. Развернувшись, рыцарь преисподней поразил следующего противника в шею. Золоченый шлем слетел, и Эрвин увидел ошеломленное лицо несчастного. Теперь арбалеты оказались бесполезны – Стефан не давал стрелкам опомниться. В ход пошли короткие мечи и небольшие щиты все с  солнечным ликом.

Своими стрелами Эрвин защищал спину рыцаря. Внезапно со всех сторон высыпал народ - самые смелые из горожан взялись за случайное оружие. Один снес косой голову солнечному рыцарю, другой умело удерживал вилами нескольких врагов. Местный кузнец раскрутил свой молот так, что никто не осмелился к нему приблизиться.  Воины света сразу заметили, что оказались в меньшинстве. Оставляя павших и огрызаясь, словно загнанные звери, они отступали за ближайшие дома.

- Вот это сеча! – знакомый голос прозвучал совсем рядом. - Уже лет сто так не веселился.

Короткие ноги Бальтазара не поспевали за битвой, а потому он стоял  посреди дороги с окровавленными кинжалами в руках. Уставший, изрядно потрепанный гном даже в изорванном халате  был готов продолжить «веселье».

- Я думал эти клинки деревянные! - крикнул Эрвин.

- Сам ты деревянный! Это фамильное оружие Винтокрутов!

Вольный в ответ лишь усмехнулся и убрал лук за спину. Казалось, опасность миновала, но Беккер понимал, что судьба городка уже предрешена. Скоро рыцари света опомнятся и не оставят здесь камня на камне. Правосудие Солнечного Меча - вопрос времени.

Как бы в подтверждение его мыслей, со стороны городской ратуши в зареве пожаров показались «солнечные» щиты. Не медля, они устремились в гущу сражения, безжалостно расправляясь с защитниками поселка.

Выхватив топор, Эрвин бросился в атаку. Первым на кого мертвец обрушил свою ярость, оказался невысокий солнцемечник, только что разделавшийся с молодым горожанином. Вольный возник неожиданно. Перед тем как размозжить голову воину Света он увидел полные ужаса глаза в расщелине шлема. Следующий пытался одолеть мертвеца со спины, но слишком уж явно. Эрвина отразил меч и, прежде чем враг повторил атаку, силой вогнал топор ему в плечо. Сраженный рыцарь Солнечного Меча вскрикнул и рухнул на снег.

Стефан бился в первых рядах. Тем четверым, что наседали на него, очень не повезло – за пару мгновений, он разделался с ними, как мясник с тушей. Правда, сноровку рыцарь  под растерял - северный эль брал своё…

Отбиваясь от случайных противников, Эрвин поспешил к Даву на помощь, отбрасывая солнцемечников, вставших у него на пути. И хотя Стефан сам неплохо справлялся с врагом, Солнечного Меча становилось все больше и больше. Братья уже напирали, а ополчение таяло. Еще до заката солнца все будет закончено. За себя вольный не беспокоился – он умер давно, а вот людей жаль, если только Стефан…

«Даже не думай об этом...  Я больше не служу Мизерусу».

Первый болт угодил в плечо рыцарю преисподней, когда Эрвин оказался уже совсем рядом - видать среди солнцемечников нашелся-таки отменный стрелок. И не единственный - вторая стрела пробила кольчугу и уверенно вонзилась в грудь... Стефан опустил мечи и медленно рухнул на колени. Лишь в последнее мгновенье, Эрвин успел отразить добивающий клинок, у самой шеи рыцаря. Расправившись еще с двумя солнцемечниками, Эрвин наклонился к Стефану. Тот едва держался, опираясь на свое оружие, и тяжело дышал. Взгляд его был потухшим, а изо рта струилась кровь.

- Неплохо для сумасшедших мужичков с косами, - сказал рыцарь, словно не замечая стрелы, торчащие у него из груди. Его голос слабел, но все еще был тверд.

- Неплохо, - грустно согласился Эрвин, - жаль все полягут...

- Не теперь...

Рыцарь отстранил вольного и, пошатываясь, поднялся на ноги. Не обращая внимания на бушующее вокруг сражение, Стефан убрал оружие в ножны и, сунул руку за пазуху.

От изумления Эрвин разинул рот. Словно тысяча лет минула с тех пор, когда он в последний раз видел Ледяной Рог. Проклятый артефакт едва достигал локтя. Из застывшей воды, украшенный причудливыми морозными узорами, окруженный холодным паром - как он только помещался в сумке рыцаря?

Печальный глас вырвался из раструба, словно предвещая падение небес. Эрвин испытал и отвращение, и восхищение одновременно — мертвец слушал призыв, некогда воскресивший и поставивший его в смрадные ряды Искупления.  Он с удивлением заметил, что волей Рога застыли даже живые.

Когда-то Эрвин безоговорочно подчинился бы этой силе, но теперь он обрел свободу, теперь он - Вольный...

Беккер оглянулся. Повсюду появились вихри. Ветры подняли в воздух снег, а затем и песчинки промерзлой почвы. Кое-кто, опомнившись, бросился бежать. Вольный понимал их — лишь двое знали, что происходит. Тем временем беспокойный воздух разрывал землю, выпуская на свет зловещие фигуры. Прах умерших — многовековая история Восьмиземья. Они восстали после долгого покоя, вняв призыву нового повелителя — рыцаря Чёрной Длани и медленно поднимаясь, обретали сущность. Древнейший прах, ветхие кости скелетов, а кое-кто мог похвастать не догнившей плотью. Одни с проржавелым оружием в руках, другие и так наводили ужас.

- Повелитель... -  неведомый вассал из преисподней возвестил темного сюзерена о готовности сослужить службу.

Ледяной Рог вновь разорвал воздух. Стефан указал рукой на обомлевших солцемечников, и войско мертвых неотвратимо двинулось на них, вовсю попирая силу Света. Оставшиеся горожане посторонились — ужас читался на их лицах.

Кто-то из арбалетчиков Солнечного Меча успел выстрелить. Болты даже достигли цели. Четверо, может пятеро мертвецов снова стали прахом, но их места тут же заняли другие. Спустя годы, Эрвин помнил это чувство — мертвец уже не боится смерти... В отличие от живых солнцемечников — рыцари дрогнули и стремглав бросились бежать прочь. Спустя несколько мгновений след их простыл, и лишь оставшиеся на снегу тела в золотых доспехах напоминали о служителях Света.

- Враг повержен, повелитель, - сообщил всё тот же голос из преисподней. – Угодно ли что-нибудь еще?

В ответ Стефан лишь протрубил в третий раз. Теперь Рог издал глас покоя - рыцарь Черной Длани освобождал своё войско. Вновь поднялись ветры, возвращая отслуживших мертвецов туда, откуда они пришли...

Наконец, всё успокоилось. Приходя в себя, люди принялись бороться с пожаром – огонь угрожал нетронутым строениям. А на снегу лежали безжизненные тела павших горожан и солнцемечников. Небольшой ветерок пытался нанести снега, как бы стараясь скрыть мертвых от посторонних глаз. Напрасно, весна все равно откроет тайну зимы.

Сжимая Рог, рыцарь преисподней снова опустился на колени.

- Глупости, - сказал он, когда Эрвин склонился над ним.

- О чем ты?

- Ни один индюк из братства Солнечного Меча не способен одолеть рыцаря Черной Длани, - с гордостью произнес он, - тем более с таким жалким прозвищем как Светостраж.

- Ты об этом... брось, Стефан Даву,- это же просто сказка.

- Глупая сказка. Девочке лучше знать правду. Об Искуплении, о Мизерусе, о некромантах, об ордене Черной Длани... Кем они были, что сотворили, в кого превратились. Это не должно повториться...

Ледяные глаза впились в Эрвина.

- Я ухожу, зомби. Позаботься о Ледяном Роге и моих клинках. Они больше никому не должны причинить вреда.

- Перестань, Даву. Сам разберешься со своим оружием.

Но Стефан словно не слышал его.

- И вот еще… - он с трудом что-то нашарил в плаще и протянул Беккеру. – Возьми... Грядет большая беда, зомби, и ее нужно остановить, зомби, - наверное, рыцарь преисподней бредит перед смертью.

- Какая беда? - Эрвин растерянно взял клочок пергамента.

- Страшная, нежить. Может большее, чем Искуп…

Рыцарь тяжело вздохнул и медленно повалился на снег. Ледяной свет рассеялся, и его карие глаза устремились куда-то в небеса, мимо вольного и суеты,  переполнившей Восьмиземье. Эрвин осторожно перевернул рыцаря на спину, сложил руки и закрыл глаза. Обретёт ли Стефан Даву покой после смерти? Заслужат ли прощение все мертвецы, служившие гросснекроманту?

Измятый клочок пергамента оказался письмом. Печать на нём принадлежала кому-то из епископов конклава. Беккер займется им потом, когда разберется с рыцарем.

- Спасибо... - вольный не сразу понял, что обращаются к нему.

Беккер обернулся. Судя по красному колпаку, кто-то из «отцов» города. Высокий, худощавый – вопреки положению, с вытянутым лицом и куцей бородкой. Он закутался в лисью мантию - живые так уязвимы на морозе.

- Вам нужно уходить, - сказал Эрвин, не замечая благодарности. –  Солнцемечники вернутся. Все жители Перепутья должны покинуть город. И чем быстрее, тем лучше.

От неожиданности благородный горожанин разинул рот.

- Но как же?! Как же наши дома, имущество, земли? - воскликнул он. – Мы не можем всё бросить…

- Вы же знаете, что орден Солнечного Меча не успокоится! - Эрвин раздраженно перебил вельможу. - Они оставят от Перепутья одно пепелище! Конклав пришлет еще сотню, тысячу рыцарей! Поверьте мертвецу – жизнь гораздо важнее ваших пожитков!

- Наверное, мертвец прав, - немного подумав, сказал знатный горожанин. – Думаю, большинство жителей с этим согласится. Предадим земле павших и отправимся на юг. Ваш друг…

- Я похороню его сам, - заявил вольный.

Положить воина Мизеруса, хоть и бывшего, в одну могилу с солнцемечниками – кощунство. Да и самого Стефана Даву это вряд ли бы устроило...

Когда Эрвин раскланялся с вельможей, до первых лучей солнца еще было далеко. Может, под покровом ночи трудно хоронить в мерзлой земле, зато место скрыть проще. Вольному дали ветхую скрипящую телегу со старой клячей – скорее всего, решили, что он ее не вернет утром, как обещал. Усевшись на повозку, Эрвин слегка хлестнул лошадь, и та нехотя тронулась с места, увозя в последний путь рыцаря Черной Длани...

 

 

*      *      *

 

Плотный коренастый мужичок заметно обрадовался, увидев Эрвина с лошадью и повозкой на пороге своего дома. Вольный нарочито, почти торжественно, вручил поводья, поблагодарив хозяина. Кляча оказалась на редкость выносливой, а повозка - прочной.

Разобравшись с долгами, Беккер отправился к Сидори. К его удивлению, жилище целительницы не пострадало. Небольшая хижина была заполнена ранеными и погорелыми людьми. Кто-то неподвижно лежал на полу, кто-то ворочался, пытаясь удобнее устроиться. Раненного солнцемечника и след простыл. Может, сбежал, может, сгинул - мертвецу сейчас вовсе не до него.

Ведунья особого внимания Эрвину не выказывала. То ли из-за обилия нуждающихся, то ли из-за откровенной неприязни Сидори вообще не удостоила его вниманием. Сама бледная, еле стоявшая на ногах, целительница поила,  обхаживала пострадавших. Дом был просто заполнен стонами, скрипами, а порой и криками боли.

Мертвец и не ждал от хозяйки особых почестей – вольный лишь пришел за гномом. Тот усердно помогал целительнице. Ведунья доверила Бальтазару приготовление лечебных смесей, и он, с ног до головы усыпанный белым порошком,  терпеливо растирал что-то в деревянной  ступке.

Увидев  Эрвина, Бальтазар прервал работу.

- А где дядя рыцарь, - душа Эрвина или то, что от неё осталось, ушла в пятки.

- Как же ты меня напугала, Алина!

Эта девочка – единственное существо в Восьмиземье, которое может подкрасться к Эрвину незаметно, - У него появились срочные дела, Алина, и он ушёл...

- Как и многие жители этого города! - с горечью произнесла Сидори. -  Тебе просто нужно было не вмешиваться, нежить!

Эрвин Беккер давно уже привык к многочисленным упрекам, но сейчас что-то зацепило вольного. И дело не в благодарности...

- Наверно, я слишком долго пробыл мертвецом и перестал понимать живых, -  Эрвин старался не повышать голос. – Ты думаешь, город спасло бы, позволь я этим самозваным воинам Света сжечь ведунью, которая много лет помогала выхаживать больных?! Как можно жить, зная, что безропотно отдал чудовищам на съедение того, кто в трудное время выручал тебя, вырывая родных, близких из цепких лап хвори и смерти?! А твоя дочь?! Что бы стало с ней?!

- А как жить мне, зная, что город заплатил столь высокую цену за меня?! – Сидори громко закашляла,  и девочка подала ей чашу с водой.

- Даже если бы я за тебя не вступился, - сказал Эрвин, - один сочувствующий взгляд из толпы - и братство Солнечного Меча стерло бы ваш поселок с лица Восьмиземья.

Женщина не ответила.

- Да, придется нелегко, - продолжил вольный, указав на больных, лежавших посреди избы. – А в трудные времена без мудрой ведуньи им не обойтись.

Гном уже собрался – уложил кое-какие склянки, обломки изобретения и был таков.

Эрвин и Бальтазар попрощались, ответила им лишь девочка. Ведунья вновь занялась больными, забыв покидавших ее дом гостей. Честно говоря, Беккер не знал, правильно ли поступил. Живым всяко проще. К мертвецам всегда придираются...

- Нежить, - вдруг Сидори остановила Эрвина, когда тот уже собирался открыть дверь. -  Передал ли тебе что-нибудь рыцарь преисподней перед смертью?

Эрвин задумался, но лишь на мгновенье.

- Не беспокойся, ведунья, - устало ответил он, - о Ледяном Роге я позаботился. Его никто не найдет.

Целительница прищурилась – не верит, значит, это её беда. Эрвин не будет ей объяснять, что только рыцарь Черной Длани в силах воспользоваться этим артефактом.

- Ах, да, - спохватился вольный. - Письмо. Стефан Даву вручил мне его перед смертью, - вольный вытащил пергамент из сумки, -  похоже, там печать какого-то епископа Солнечного Меча. Он еще бредил перед смертью…

- Смотри! - вдруг воскликнул гном. - Чудесное исцеление!

Один из тяжело раненных, перевязанный с ног до головы, словно мумия, резво вскочил с пола.

- Это не бред! - заявил он.

Эрвин обомлел. Из-под бинтов постепенно проявлялась золотая кольчуга и накинутая поверх неё красная накидка с солнечным ликом...

Вольный схватился за топор, а Бальтазар бросил поклажу и обнажил фамильные клинки.

- Уберите оружие и верните моё письмо, - потребовал солнцемечник, - я – епископ  Клементин Страж Рассвета. Это моя печать на письме.

Прав был Стефан насчет солнцемечных прозвищ.

- Как-то моложав ты для епископа, - усомнился гном, не опуская кинжалы.

И вправду, высокому светловолосому человеку было к больше двадцати пяти лет. Серые глаза, казалось, еще не видели настоящей жизни, а щетина едва пробивалось на его широком лице.

- Свет выбирает служителей не по годам, - с достоинством заявил Клементин, отбрасывая последние обрывки ткани.

- В Солнечном Мече вообще служителей Света нет, - проворчал Эрвин.

- Что ты наделал?! - воскликнула ведунья. - Зачем сбросил бинты?!

- Тише, Сидори, - спокойно произнес епископ. - Если Стефан отдал вольному письмо...

- Да забирай свой огрызок, солнцемечник, - Эрвин бросил пергамент на столик с порошками. - Я его и не вскрывал. Больно надо-то...

- Прекрасно! - ведунья всплеснула руками и обратилась к Клементину. - Он ничего не знает. Пусть проваливает на все четыре стороны.

- Нет, Сидори. Кто-то должен отправиться в Бухту Надежды. Стефан доверял ему, раз отдал письмо.

- Я скорее доверюсь волкам, чем вольному!

- Сидори, некогда рассуждать. Себастьян уже отбыл на север...

- Хватит! - рявкнул Эрвин. - Если его Святейшество и всеведающая целительница не побрезгуют мнением презренного вольного, то пусть знают - вольный плевал на ваши письма, бухты надежды и доверие с высокой колокольни. Гном, сколько можно собираться?!

- Подожди, может это важно...

- Из-за тебя, мой горе-друг, я постоянно влипаю в какие-то истории, - Эрвин вздохнул и уселся на табурет. - Почему мне нельзя просто вернуться домой?

- Потому что, если конклав исполнит свой замысел, - все так же спокойно ответил епископ, - и ты, и остальные вольные лишатся своего дома.

Звучало как бессвязная Стефана Даву перед смертью, но Беккер почему-то насторожился.

Солнцемечник строго посмотрел на ведунью. Та пожала плечами.

- Я  Клементин Страж Рассвета, бывший архиепископ ордена Солнечного Меча, член конклава. Изгнан из братства и предан анафеме.

- За что тебя выгнали? - поинтересовался Бальтазар.

- За то, что слишком старый, - усмехнулся Эрвин.

- Пустое, мертвецу все равно! – не оценила шутку Сидори.

Клементин нахмурился, но продолжил.

- Два года назад архиепископ Валериан предложил усерднее нести ученье Света Восьмиземью.

- Что в этом плохого? - спросил гном. - В Восьмиземьи с уважением относятся ко всякому ученью, если не требуется мерзких жертв и... - он украдкой взглянул на вольного, - некромантии.

- Конклав, в том числе и я, только принявший сан епископа, тоже так рассудили и горячо поддержали Валериана. Если б я только знал, что кроется за этим усердием! Вначале епископ Юлиан заявил, что с проповедниками следует отправлять отряды рыцарей...

- Можешь не продолжать! - махнул рукой Эрвин. - Солнечный Меч и без насилия - скорее небо упадет на землю!

- Да, да, ты прав, мой новый неживой друг. Закончилось все единодушным решением конклава всюду утвердить Свет - сделать его единственным ученьем в Восьмиземьи.

- Как же друиды, шаманы, ведуны? - изумился Бальтазар. - А другие служители Света?

- Когда орден Солнечного Меча покорит Восьмиземье, прочие знания запретят. Королевства упразднятся, племена объединятся в союзы. Епископы будут всюду претворять волю Солнечного Меча, ведь это единственно верная воля Света. Возразили лишь четверо из конклава. В живых остался только один.

Клементин замолчал – ему не нужно было называть имени счастливчика. Гном загрустил и о чем-то задумался. Ведунья внимательно следила то за Эрвином, то за Бальтазаром.

- Ерунда, - сказал Беккер. – Может, солнцемечники одолеют маленькие королевства вроде Крутобережья. Может, даже Сумеречная Поляна поддержит их рвение. Но все равно они сломают зубы о Бухту Надежды и Янтарное Нагорье. Да и Галан...

- Это ещё не все, мой неживой друг. Прежде чем скрыться, я узнал, что конклав отряжает посольство на север. Архиепископ Себастьян должен доставить Маркусу...

- Маркусу?! - Эрвин будто вновь услышал глас Ледяного Рога. Десять лет назад Мизерус сгинул со своими приспешниками. Восьмиземье полнилось слухами, что короли истребили всех некромантов. Видимо не всех.

- Вижу, тебе знакомо это имя. Конклав нашел остатки Искупления. Стоит им договориться и вы вновь потеряете свою Волю, мой неживой друг.

Снова подчиниться некромантам. Снова отправиться в смертоносный поход по Восьмиземью. И все это во имя тех, кого Эрвин Беккер больше всего ненавидел - ордена Солнечного Меча и воинства Искупления.

- Это письмо, - продолжал архиепископ, указывая пергамент, - нужно доставить в Бухту Надежды. Гордон влиятельный король и сможет объединить Восьмиземье. Рыцарь преисподней должен был доставить его. Я не хотел, чтобы письмо попало в чужие руки, но, умирая, он передал это письмо тебе, Эрвин Беккер. Полагаю, теперь ты понял, зачем он это сделал...

- Всё бы ничего, солнцемечник, - с притворным сочувствием произнес Эрвин, - но исполнению этой высокой миссии мешает маленькая неприятность. Как только я пересеку границу Бухты, королевские дозоры сожгут меня вместе с письмом.

- Но ведь ты опытный разведчик - Стефан не отдал бы письмо первому встречному. В Бухте Надежды вольных не жалуют, особенно король Гордон, но письмо не для него. Принц Эльвисин один из самых преданных служителей Света. Он рассудителен не по годам и выслушает тебя. Его охраняют, но, я уверен, ты сумеешь с ним поговорить.

Клементин вытащил из-за пазухи кошель и протянул Эрвину.

- Бери, вольный. Я нанимаю тебя. Это золото…

Мертвец даже не взглянул на деньги.

- Ты сам сказал, солнцемечник: я вольный, а не наёмник, и прежде должен сообщить эту новость центуриону Галану.

- Я же говорила, что все это зря, - горько усмехнулась ведунья.

- Нужно доставить письмо по назначению, вольный. Если королевства Восьмиземья не предупредить...

- А если не предупредить Галана, - горячо возразил Эрвин, - Леволесье подчинится Маркусу. Думаешь, от этого станет легче, гном?! И почему бы солнцемечнику самому не отправиться прямиком к Гордону. С такими новостями король Бухты Надежды примет его с распростертыми объятьями!

- Невозможно, - Клементин словно знал, что об этом заговорят. - Конклав уже три месяца разыскивает меня. Людям под страхом смерти запрещено оказывать помощь опальному епископу. Я даже не доберусь до границ Бухты Надежды.

- И доберешься, и переберёшься! - загорелся вольный. - Воздушный шар гнома...

- Ой, точно! - Бальтазар ударил себя по лбу. - Воздушный шар! Как же я забыл. Найти его, починить и...

- ... прежде, доставить меня в Леволесье, - подхватил Беккер. - Потом летите куда хотите.

- А ведь правда, до вольных отсюда рукой подать. Если все будет хорошо...

- Гном, только, пожалуйста, без «если». Маркус очень умён. Он способен создать такое войско которое в два счёта поглотит Восьмиземье. Нельзя терять время. Надеюсь, у тебя не много пожитков, солнцемечник?

 

*     *     *

 

- Долго еще до твоего шара? - спросил вольный, когда дома Препутья остались позади.

- Не знаю, - гном пожал маленькими плечами. - Надеюсь, до заката найдем. Уж очень не хочется в ночь с ним возиться.

- Да хоть бы и в ночь. Лишь бы никаких селений больше – еще одно приключение я не выдержу.

Ветра не лютовали, день обещал быть ясным. Щёки Бальтазара слегка покраснели на морозе, но от холода он уже не коченел.

Рыцарь ордена Солнечного Меча в сверкающих золотых доспехах гордо вышагивал рядом. Алый плащ висел за спиной – епископ и не думал им защищаться, словно не чувствовал холода, как нежить.

- Я слышал о надежности гномских изобретений, - сказал Клементин. - Сильно ли поврежден твой шар.

- Пробоина в оболочке,  - ответил гном. - С заплаткой управлюсь быстро. Все, что нужно для ремонта, у меня с собой.

- Хорошо, - кивнул рыцарь. – Епископа Себастьяна нужно опередить.

Странный этот епископ Клементин. Может, и правда есть среди солнцемечников благородные воины. Конечно, с нежитью они никогда не смирятся, но могут стать достойными врагами.

- Ты хорошо подумал, солнцемечник, прежде чем пойти против конклава? - спросил Эрвин.

- А чего мне бояться? - усмехнулся рыцарь. - Казни? У их Святейшеств скудное воображение. Орден давно уже не служит своему предназначению. Я не хочу избивать тех, кого поклялся защищать.

- Ну да, - усмехнулся мертвец. - Только дорожку ты выбрал не лучше: рыцарей Чёрной Длани нанимаешь, с вольным путешествовать не брезгуешь.

-  Гном же не брезгует!

- А что такого? - усмехнулся Бальтазар, - Шару все равно кто ты - нежить или епископ. Он всех  выдержит.

Беккер укоризненно посмотрел на гнома.

- Этот шар еще найти надо.

- Найдем! - воскликнул Бальтазар. - Точно найдем!

- Здорово, - сказал Клементин. - С детства мечтал полетать на гномском воздушном шаре.

- Это тебе не увеселительная прогулка, - проворчал Эрвин. – У нас есть важное дело к центуриону Галану и королю Гордону. Не забыл, солнцемечник?

- Помню, я все помню, - усмехнулся епископ.

Город оставался все дальше и дальше, а впереди открывался заснеженный лес. Именно туда, как заверял Бальтазар, упал шар. Не забывал он и лишний раз поклясться, что поломка пустяковая. Эрвин уходил от Галана один, а теперь у него два спутника. С вольными у Беккера как-то не срасталось, а гном и человек доверились ему. Конечно, в солнцемечнике мертвец немного сомневался – с трудом верилось, что ревностный епископ ордена Солнечного Меча разочаровался в конклаве... Но пока он кажется искренним.

Когда вольный, гном и человек вошли в лес, солнце устало клонилось к горизонту. Что ж, скорее всего, придется ночевать в лесу. Беккеру это не впервой. Нужно лишь за живыми приглядывать – замерзнут, чего доброго.


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 3. Оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...