Поле за смертью
Замок на Краю был небольшой, две полусвечки от казармы до лаборатории мэтра Гиселя. Но и паршивые же это были полусвечки! Сырые, провонявшие ворванью коридоры в плящущих тенях и рыжеватых отсветах, грубые тесаные плиты под подошвами, зябкая капель с потолков, узкие стрельчатые окна в башнях — до которых не всякому ворону под силу долететь. Про ветер, носящийся на нижних этажах, выжигающий жизнь из костей и добродушие с лиц, нечего и говорить. Может, когда б нас звали испить щербета и отведать хурмы... ну, хотя бы поприветствовать и предложить теплую постель и ужин, - дорога показалась бы веселей. Однако было как было. С замкового двора доносились ругань, конское ржание, тоскливое мычание оттертой в сторону вновь прибывшим обозом коровенки, лязг доспехов и скрип колодезного журавля. Где-то — вряд ли в Замке — трубили в рог. Три долгих сигнала, короткий и опять долгий. Я покосился на Унайге: разобрал ли. Унайге глядел прямо на меня, выглядя как обычно, то есть — никак особенно. Неудивительно. Единственный способ изменить выражение круглоглазой физиономии — наслать на него зубную боль с отечностью. На моей памяти такой-то аж начтец, чтобы имел достаточно сил для подобного наговора на полукровку, попался Команде только раз. И забот у него хватало и без чьей бы там ни было зубной боли. Дверь оказалась воистину княжеская; про половину пород древесины, ушедшей на филенки и интарсии, не слыхал, уверен, даже потомстенный лесовик Эрик. А треть камушков, блистающих в аршинном золотом гербе на двери, вряд ли узнал даже воспитанный в забытом судьбой горном поселке Герат. Нет, взаправду, княжеская была дверь: даже отворялась импозантно, неторопливо, беззвучно. Затем из нее вышел капитан стражи и молча мотнул начищенным капалином, веля двигать вовнутрь. ...А вот за спиной солидная дверь захлопнулась громогласно. Мэтр, он же полновластный Хозяин Края, встретил нас недобрым прищуром, скользнул взглядом по лохмотьям, в которые превратились куртки и плащи. Затем в упор уставился на меня, давая сполна прочувствовать мощь «взора горгоны», свойственнного каждому мужчине из королевского рода. Положительно, в сплетнях о происхождении мага была увесистая доля правды. Наконец Гисель соизволил посмотреть в застекленное окно, в которое отчаянно бились отвесные солнечные лучи и одинокая перетрусившая муха. Мы ему были абсолютно не интересны: чувствовалось, что и сплетни про многочисленных подсылов из столиц не были совершенной ложью. Скорее, ложь тут ожидали услышать от нас. Эрик тихонько сглотнул, но осенять себя святыми знаками не стал. - Чего вы здесь искали? - равнодушно вопросил мэтр у подоконника. Впрочем, древком протазана угостили отнюдь не расписное стекло. Расправив спину, я решительно сообщил, что мы являемся законной Вольной Командой, преследующей коронного злодея Ирвана Станояра, который, сколь известно, проследовал мимо Замка в сторону Полей. Осторожно — чтобы не получить уже острием — вынул Грамоту Следа, уже почти угасшую: Ирван довольно быстро удалялся от нас, возможно, что мы уже не сумеем отыскать его настоящих следов. Потеряем заказ. Гисель снова уставился на нас и на Грамоту. Потянулся зондирующим импульсом, хотя наверняка и так неплохо видел подлинную печать. Некоторое время размышлял о чем-то, затем рассеянно повторил вслух: - Полей, стало быть... Пришлось подтвердить. Гисель глядел на нас со все возрастающим и очень не нравившимся мне интересом. Конечно, каждый из Команды был — диковинка. Каждый — необычен, каждый даровит, каждый... Эрик, к примеру, собирал чешуйки с василисковых пятен, Иннольд составлял сложнейшие посвисты для кобольдовых плясок, Герат дрессировал адамантиновый меч рассекать пороги реальности. В сущности, самым обычным из них всех был бы я. Кабы внешность мантикора не вызывала такой бурной и острой реакции у любого, кто встречался нам на пути. - Уходите, Вольная Команда, - неожиданно произнес мэтр, вставая. - Бегите, говорю вам, из этих мест. Лучше всего — вспять. Но можете и к Полям, неволить не стану. Мэтр подошел ко мне и взглянул прямо в глаза, которые, боюсь, излучали самое неприкрытое недоверие пополам с опасениями. - Не могу же я, как верноподданный своего венценосного брата, не подчиниться Грамоте, верно? - продолжил Гисель, поднимая руку. - Не могу презреть закон и монаршью волю. Но вот что скажу. Не раз уже сюда являлись... разные люди. И не люди тоже. Не раз таили недобрые намерения, пытались навредить мне, а стало быть — державе в моем лице... Словом, так. Спустя двое суток любой из моих стражей будет вправе всадить в вас стрелу либо бельт. Не поручусь, что они удержатся от искушения. Не поручусь, что они не уступят искушению коллективно, организованно и азартно. Сзади исключительно неумно хмыкнул стражник. Вероятно, тот, что обожал протазаны. Идиоту и в голову не приходило узнать, на какой дистанции он мог бы счесть свою квелую тушку обезопасившейся от когтевого удара мантикора. - Однако, - практически шепнул мэтр, - ручаюсь, что поднявшие руку на законную стражу, умирать будут исключительно долго. Ступайте. Не сказал бы, что полусвечки обратного пути оказались много радужней предыдущих. Да и охота был отравлена безнадежно.
Кузнец выкатился наперерез, злой, как оса. Он потрясал здоровенной кувалдой, здоровенным кулаком и клочковатой, полусгоревшей бородой. Потом заорал в голос и швырнул голыш обратно, в нашу сторону. - Он, что ль, показался? - удивился Иннольд, получив голышом в широкий паладинский щит и прикрывая глаза от солнца, поглядел на кузню. - И верно. Что-то, поди ж, маловат для кузнеца. - Он из подгорян, - коротко ответил Герат, выезжая вперед и спешиваясь. Низко поклонился, заговорив на гортанном, рваном наречии и делая сложный жест. Кузнец перестал трястись. Орать, однако, не прекратил. Наступал на Герата, набычившись и подбоченившись, топая неуклюжими грубыми ботинками, тоже немалыми. Герат спокойно и с достоинством вытаскивал кошель. Из окрестных хаток показалось несколько коренастых поселян и обрюзгших селянок. Селянки, впрочем, тут же были утащены или затолканы в хибары бдительными мужьями и только сверкали не шибко высоконравственными глазенками в приоткрытых дверях и из-за ставней. Мужчины постепенно приближались к плетням. Эрик неторопливо подтянул перевязь с ножами и кому-то подмигнул. В ответ раздалось глухое ворчание. Но тут, спрятавши полученную монету, заговорил кузнец. - Тихо, люди! - крикнул он соседям. - Энто не стража и не головорезы, потому разойдитесь и дайте побалакать! Разочарованные крестьяне разошлись по хижинам, оставляя вилы и косы у порогов, а топоры унося с собой — видимо, для неотложных работ. - Был тут такой, - сообщил кузнец, почесывая пузо сквозь рубаху с пятнами прожженных дыр. - Гордый, что наш мэтр, яви небо обоим скорейшую всемилость! Коня хотел подковать, песий сын. Обещал заплатить много и золотом, а как подковал я его одра, велел радоваться, что нагайкой не угостил за нерасторопность. Баран дурной. Но ушел-таки, нечего сказать... - Не понял я, достойный мастер, - озадаченно сознался Иннольд. - Это в каком смысле - «ушел»? Подгорянин гулко, басовито заржал. - В таком, бледнокожий, что у нас здеся лишний раз не шалят. Пешком ушел, как еще-то. Отбился от хлопцев и сбежал. Конек-то его как молотом в лоб огреб, так и преставился, а другого искать аж под Замком надобно, а то и в самом Замке... Я присмотрелся к следам у кузни. Правда. Здесь недавно был конный, который недолго конным оставался. Видно было и то, как дружно и слаженно умеют крестьяне разделывать дармовое мясо и делить содержимое вьюков. Нам не было нужды ни в пожитках, ни в конине. - Идем, Герат, ходу! - скомандовал я, выступая вперед. Иннольд тронул поводья, Эрик пришпорил своего мерина. - Может, вам коняг подковать? - задумчиво спросил в спины и хвосты кузнец, перекладывая кувалду из руки в руку. Кони стремительно летели вдоль улочки. - Только берегитесь, а то в самое Поле Смерти попадете! - завопил кузнец вслед и поплелся в кузню. - А сколько же он попросил за подкову, хотелось бы узнать, - пробурчал я, взлетая над рядом почерневших стрех. Герат сказал, сколько. Да уж. В принципе, Ирван мог бы смело отдать всего жеребца — и считать себя в расчете. Отсмеялись парни аж у самых окрестностей Поля.
Тело отыскалось совсем неожиданно: волчонок не был столь уж мал и старался укрыться в норе. Может быть, хотел зализать раны. Может быть, укрыться возле всезнающих и всемогущих родителей. Откуда ему было знать, что волк с волчицей неподалеку попались старому беаннши, и уже никогда никого не спасут? Волчонок лежал сбоку от едва приметной звериной тропки, освежеванный, с вытекшим глазом и оторванным левым ухом. Глотку ему перехватили, едва не перерезав позвоночник — сразу было видно, чья работа. Ручонки судорожно вцепились в дерн — значит, кожу снимали с живого. Такого не встречалось даже мне. - Сувор, - позвал Герат из-за чахлой ивы. - А, Сувор? Иди сюда, сделай милость... Он сидел на корточках и разглядывал след. - Это ведь не Ирван, нет? - спросил он, - Ад и судилище, я знаю, что это суеверие — про шкуры оборотней и все такое... но тут Поля. Это ведь не он? Я принюхался и пожал плечами, стараясь не показывать накатившего облегчения. - Оборотнем у него стать не вышло. Зато крови он напился вволю, и тут уже не в суевериях дело. Надо спешить. Солнце начинало клониться к закату, окрест просыпались многочисленные обитатели Полей. Кони беспокоились и перебирали ногами. Но было недалеко и это главное. Потому что уже можно было увидать холмы, отграничивающие Поле Смерти от прочих Полей.
- На кой он вам? - тоскливо сказал Ирван, опутанный ловчей лесовичьей сетью. - Зачем вам этот старик? - Нам нужен только ты, - покачал головою Эрик. - И старик нужен тебе. Не забывай присяги и приказа. - Мы — Белая Гвардия... - протянул Станояр и пнул кочку ногой. - У меня дети. У меня, разрази прах этого Гиселя, семья! Я должен был думать о них. О том, что с ними мог бы сделать чернокнижник — или его наследники. - Не глупи, Станояр, - поморщился я. - Ты ведь сам этого хотел. Хотел выполнить работу. Хотел подвига. Хотел — иначе думал бы о том, что искать и ловить пошлют нас, Белых. Предпринял бы меры! А у нас — у нас тоже ведь семьи и дети. И потому иначе никак не получилось. Еще скажи спасибо, что Гисель не угадал у нас второй Грамоты, твоей... иначе и впрямь было бы худо. Он промолчал. Смотрел на поле, на разбросанные по нему тела. Избегал смотреть на нас. Смотреть — нам в глаза. Я верил ему: он и впрямь не думал, что мы пойдем за ним до конца. В самое смерть. И даже дальше. В то Поле, что находится за смертью — для таких, кто подчиняется долгу. Он сожалел. И не видел выхода. Ничего не видел — впереди. В будущем. Но это уже было неважно. Как и сожаление. Я подошел к нему ближе. Эрик, Герат и Иннольд приблизились, достали призрачные клинки, чей удар не отразить оружию живых. - Пошли, Ирван. Нас ждут. И в этот миг наконец наступила полная тьма. |
Пишите нам: contest@rpg-zone.ru Последнее обновление - 29 сентября 2009 года. http://fancon.ru |