Чёрный луч

Амитур, скрипичных дел мастер, худощавый эльф средних лет проживал со своей семьёй в одном из дубов, на окраине леса, примыкавшего к невысокой горе. Его жена, Бана, с каштановыми волосами и карими большими глазами, занималась сбором трав и изготовлением благовонных недешёвых духов. Её стройная дочь с волосами такого же цвета под белой шапочкой колокольчика очень помогала ей в этом деле. Интерон, сын Амитура и Баны, скорее полненький, чем худенький, был на два года старше своей сестры Илариты. Он хорошо играл на скрипке, писал музыку и стихи. Ему очень нравилась Гумия, миловидная черноглазая дочь кузнеца Дэга, что жил в ближайшей горе. За чернобровой Гумией также пытался ухаживать и смуглолицый красавец Цев, который преуспевал в ювелирном деле и недавно открыл собственную мастерскую.

            Приближался праздник Лета. В связи с этим духи у Баны раскупались, как никогда хорошо, и она с дочкой трудилась не покладая рук. Лунными ночами они собирали травы и цветы. Интерону приходилось помогать им, унося, нагруженные зеленью корзины, в жилище. Однажды они втроём рвали цветы под горой у ручейка, когда к этому же месту за водой подошли Гумия и рыжеволосая Муга, дочь бортника Круда. Они поздоровались со всеми и стали набирать воду в, сияющие медью, кувшины. Интерон, оказался к ним ближе всех, тогда, как его мать и сестра работали поодаль. Он не отрывал глаз от черноволосой дочки кузнеца.

            – Ты придёшь на праздник Лета? – преодолев, охватившее его волнение, негромко спросил он девушку. 

            – А как же, конечно, приду, – также тихо ответила Гумия, наполняя водою кувшин.

            – А ты придёшь? – спросила юношу Муга улыбаясь, от чего на её полненьких щёчках образовались симпатичные ямочки.

–  Приду, – ответил Интерон.

Девушки наполнили кувшины родниковой водой и направились к горе.

Принеся корзину с цветами и травами домой, Интерон сел писать стихи Гумии, а Бана и Иларита стали разбирать растения, определяя какие из них отправить на сушку, а из каких сделать настой.

            Готовился к празднику и Цев – он заканчивал золотую брошь, украшенную светлым изумрудом. Свою работу он решил подарить несравненной Гумии.

            И вот, наступила ночь праздника Лета. С заходом солнца ночные народы стали стекаться к подножью горы на свободное от травы ровное место неподалёку от ручейка. Ночь была лунная. Кругом пестрело от ярких нарядов и цветочных шапочек. На краю поляны стояли торговые прилавки. Здесь продавали: материю, пряжу, вязаные вещи, ювелирные и антикварные изделия, соль, мёд, одеколон, духи, книги и многое другое.

            Музыканты расположились у большого камня. В полночь Амитур взмахнул смычком и оркестр заиграл хороводную музыку. Собравшиеся, взявшись за руки, разделились на четыре круга и стали танцевать, делая незамысловатые плавные движения руками и ногами. Цев и Интерон оказались рядом с Гумией. Улыбаясь ей, они встали в круг по обе стороны обожаемой ими девушки. Иларита водила хоровод рядом с братом. Музыка менялась, делая короткие паузы между танцами. И вот начались более быстрые пляски и танцы со сменой партнёров. Танцуя с Гумией, Интерон негромко читал ей свои стихи. Когда же очередь танцевать с дочерью кузнеца приходила Цеву, тот рассказывал ей о своей работе над брошью с изумрудом, показывал её и предлагал принять в подарок. Иларита, танцуя с Цевом, как и Муга с Интероном молча поглядывали на своих невнимательных партнёров по танцу, не сводящих глаз со смеющейся дочки Дэга.

Торжество должно было закончиться в четвёртом часу, чтобы все веселившиеся успели вернуться домой, до страшных лучей рассвета. Но, как обычно, ни музыканты, ни танцующие не могли сами остановиться до тех пор, пока не будет разбит лучший музыкальный инструмент. Все понимали, что нынче, как и в прошлый раз, этой жертвой должна стать певучая скрипка Амитура. Солидный, черноусый Кузнец Дэг, пританцовывая, подошёл к музыканту, выхватил у него скрипку и с силой ударил ею о землю. Изящный инструмент, издав не характерный для него грубый звук, разлетелся на мелкие части. Танцующие стали расходиться по домам. Многие подходили к  Амитуру и поздравляли его с прекрасной игрой и лучшей скрипкой сезона. Трое из поздравлявших сделали ему заказ на этот стройный инструмент. Амитур был доволен, так как был обеспечен работой на весь год.

            Интерон и Цев шли за Гумией, которая успела пристегнуть к своей бежевой блузочки подарок молодого ювелира.

            – Останься, не спеши домой. Пойдем, поиграем со всеми, – попросил девушку Цев.

            – Пойдём на качелях покачаемся, – предложил ей Интерон.

            – Нет: меня родители не оставят, ведь скоро рассвет, – отвечала Гумия парням. – Завтра покачаемся.

            – А с кем ты завтра будешь качаться на качелях? – спросил её Цев.

            – С тем, кто окажется смелей и уйдёт домой последним.

            Этот разговор слышала Иларита, подошедшая к брату:

            – Интерон, пойдём домой, тебя родители ждут.

            – Иди, иди, – делая прощальный жест рукой, сказал Цев Интерону.

            – Идите, не ждите меня: я ещё поиграю в «третий лишний», – сказал он сестре, показывая на полянку, где молодёжь, разбившись на пары, образовала круг, вокруг которого, под всеобщий смех, бегали водившие парень с девушкой.

            Иларита невесёлая возвращалась к родителям. Встретив Мугу, она рассказала ей об услышанном условии Гумии, тем самым не на шутку встревожив  дочь бортника.  

Тревога девушек о любимых была ненапрасной – парни не вернулись домой до рассвета. С заходом солнца, не находившие себе места от переживания, семьи пропавших юношей опрашивали знакомых, надеясь, что Цев и Интерон остались у кого-нибудь из друзей. Когда же они пришли на поляну, где проходили вчерашние торжества, то увидели, что подтвердилось худшее – там недалеко друг от друга лежали два камня. Один был несколько округлый жёлто-светлого оттенка, с красноватыми прожилками и выступом на конце, похожим на голову с причёской Интерона. Второй камень был тёмно-коричневым, смотрелся несколько уплощённым с неровными краями,

неуловимо напоминая черты Цева.

            После плача и причитаний камни были обнесены невысокой оградкой, и каждый день к ним возлагались свежие цветы. Особенно горевали об окаменевших юношах их родители и Муга с Иларитой. Они винили Гумию в смерти парней.

            – Я не могу смириться со смертью Интерона и не могу без него жить. Чтоб вернуть к жизни твоего брата, я пойду за советом к старой Кари и сделаю всё, что она скажет, – сказала Муга Иларите.

– Её совет ты расскажешь и мне. Я тоже хочу оживить Цева, – сказала Иларита подруге.

 

                                               ***      ***      ***

 

Муга отправилась к старой, нелюдимой колдунье. Кари  жила в пещере внутри горы. Туда вёл, неприметный среди камней и растений, вход. Длинный узкий подземный коридор, вскоре перешёл в каменный тоннель и вывел смелую девушку во внутреннее пространство горы. Перед ней открылся целый городок, над которым нависал неровный потолок из горной породы. Муга оказалась у дверей приземистой пещеры с самого края городка, от которой начиналась улица, проходящая мимо кузницы и  небольших пещерок к высокому зданию ратуши. Девушка хотела постучать железным кольцом-ручкой в деревянную дверь, но та отворилась сама.

            Войдя во внутрь, Муга увидела знахарку, опрятную худенькую старушку, похожую на рыбу из-за мясистого носа картошкой и толстых губ, из которых нижняя выдавалась несколько вперёд верхней.            

            – Лунной вечности! – поприветствовала девушка хозяйку, подавляя в себе робость.

– Лунной вечности, милая! Проходи к столу, садись, – отозвалась Кари. Старушка  сидела за прямоугольным столом, на котором лежали на расстеленной тряпочке полупрозрачные жёлто-оранжевые камешки, и держала над ними руки, словно грея их над углями.

            – Знаю, знаю… Беда у тебя. Вижу два камня: светлый и тёмный. В них угасает жизнь. Тебя тянет к светлому камню. Это красивый парень. Ты хочешь вернуть ему жизнь, – сказала чародейка Муге и, поворошив камешки, обратилась к ним:

            – Отдохните пока, милые, а то перегорите.

            – Да, всё так! – подтвердила, поражённая сказанным старушкой, Муга.

            – А ты уверена, красавица, что, парень, вернувшись к жизни, полюбит тебя?

             – Нет. Но я хочу, чтобы он жил, даже если и никогда не полюбит меня! – ответила девушка.

            – Я могу тебе подсказать как ты можешь легко добиться его любви.

            – Спасибо, Кари, но я не хочу неволить его сердце.

Чародейка подошла, к стоящей в углу, этажерке, на полках которой стояли и лежали старинные книги, взяла одну толстую в кожаной обложке и медном окладе, положила на стол и, расстегнув застёжку, открыла её на первой странице. Затем подошла к Муге, взяла её за левую руку чуть ниже локтя и махнула ей в сторону фолианта. Страницы книги стали листаться сами собой. Когда они остановились, Кари протянула свои руки над таинственным текстом, уставилась взглядом в невидимую точку перед собой и не торопясь, как будто высматривая что-то в темноте, заговорила:

            – Для того, чтобы снять окаменелость необходим чёрный луч, хранящийся в медной лампе. Фитиль этой лампы зажигается в полночь отражённым светом луны, а носик направляется на камень. Лампа лежит в треснутом саркофаге серого склепа, что находится на человеческом кладбище за лесом. Её охраняют: некромант и дендроид.

            Старушка замолчала и опустила руки. Потом бережно закрыла вещую книгу, застегнула на кожаную застёжку и положила на нижнюю полку этажерки.

            «Бедный Интерон, – думала  Муга, – мне тебя не спасти, ибо ни кто не сможет одолеть страшных стражей лампы».

            – Ты спасёшь своего любимого, – снова заговорила Кари, словно читая мысли девушки, – Я помогу тебе в этом. Только ты можешь победить хранителей чёрного луча. Не бойся, биться тебе с ними не придётся – я тебе дам старинный щит, который сам отражает удары. Главное для тебя – не устрашиться их ужасного вида и забрать лампу. Когда твой милый будет жив, то чёрный луч и щит принесёшь мне.

Чародейка прошла во вторую маленькую комнатку, где хранилась всякая рухлядь и вынесла оттуда небольшой круглый щит и брошь. Кари положила тёмный щит на свои священные камни и он на глазах стал светлеть, теряя вековую грязь и приобретая зеркальную поверхность.

– А эта магическая брошь защитит тебя от солнечных лучей, если тебе доведётся встретиться с ними, – сказала колдунья и пристегнула на левую сторону синей хлопковой кофточки Муги аметистовую брошь, которая на мгновение ярко вспыхнула фиолетовым цветом и погасла вместе с щелчком застёжки.

Что-то шепча над древним щитом, заклинательница одела его Муге на левую руку. Потом сняла и, положив его в полотняную сумку, отдала девушке:

– Домой не заходи. Не бойся, когда ты будешь проходить по родным местам, тебя ни кто не увидит, ведь скоро рассвет и все разошлись уже по домам. Пока лучи солнца поднимутся над горой, ты будешь уже далеко, – наставляла колдунья девушку, – Помни: главное не убояться и не отступить.  Один шаг назад и любимого никогда не спасёшь. Делай своё дело так, как будто вокруг тебя и нет никого. Иди. Ты принесёшь лампу и спасёшь парней. Я знаю!

– Спасибо, добрая Кари! Лунной вечности!

– И тебе лунной вечности, дитя моё!

 

                                   ***      ***      ***

 

            Муга вышла из пещеры колдуньи, преодолела подземный ход и вышла из горы. Было ещё достаточно темно и девушка уверенно вошла в лес. Через час она уже не узнавала местность: так далеко ей ни разу не приходилось заходить. Начинало светать.

            – Ах ты, негодник! Я беспокоюсь, а он до зари готов бегать на улице! – услышала путешественница и, повернувшись на голос, увидела, как женщина за руку тянет за собой мальчишку.

            – Через час уже солнце из-за горы покажется. Становится не видно ни чего, а тебя домой не загнать! – наставляла сорванца рассерженная женщина.

            – Лунной вечности! – увидев незнакомку, приветствовала она Мугу.

            – Лунной вечности! – ответила девушка.

            – Вы не здешняя. Куда же вы идёте, ведь скоро рассвет. Переждите день у нас, – предложила добрая женщина. 

            Муга ещё не чувствовала усталости, лесная тень позволяла сносно держать путь дальше, но идти в это время суток было непривычно и боязно, не смотря на защитную брошь, подаренную ей Кари.

            – Спасибо за приглашение, я охотно соглашусь, – ответила Муга и пошла рядом с притихшим мальчиком.

            – Мы живём вон в той липе, – мать непослушного мальчишки указала на дерево, стоящее в метрах десяти от них.

 

                                                           ***      ***      ***

 

            Прекрасно отдохнув, Муга попрощалась с гостеприимными хозяевами и с наступлением вечерних сумерек тронулась в путь, в указанном ими направлении.

            «Хорошо, что я встретила добрую женщину, а то днём идти по лесу очень жутко, – думала девушка, – А вот и овраг начинается. Мне надо идти по тропинке вдоль него до проторенной широкой дороги, которая и выведет меня из леса».

            Часа через два, Муга увидела большой просвет между деревьями и вскоре вышла из леса. Впереди, совсем рядом, она увидела кладбище, а внизу, под горой – домики сельчан. Девушка достала из сумки щит и надела его на левую руку. Мешочек же свернула и положила под куст у дорожки. Светила луна. Муга внимательно окинула взглядом город мёртвых и в правой его стороне увидела чуть возвышавшееся над крестами и оградками небольшое серое строение. «Это и есть склеп», – догадалась отважная девушка.

            «Главное – не убояться и идти вперёд, будто вокруг никого нет», – подбадривала она себя, припоминая слова Кари и, сжав сильнее сыромятную ручку щита медленно пошла к кладбищу. На ближайшей к лесу части кладбища стояли старинные, самодельные из камня и кирпича надгробия, а дорожки были вымощены побитым временем булыжником.

Муга, озираясь, брела к склепу, тихо ступая между оградками. Вдруг, раздался ужасный треск и большущий деревянный крест  на соседней со склепом могиле зашевелился. Он превратился в деревянное чудище, похожее на свирепую гориллу. С шумом оторвав от земли ноги, он двинулся в сторону перепуганной девушки. Муга хотела броситься наутёк, но страх, словно парализовал её ноги. Дендроид медленно приближался.

«Что это я? – опомнилась девушка, – Сделай я назад всего один шаг, и погубила бы Интерона». Преодолевая жуткий страх, Муга сделала шаг к склепу. Дендроид остановился. В его руках появилась, сверкающая сине-белым огнём, молния. Девушка сделала ещё шаг вперёд. Деревянное чудище угрожающе подняло своё страшное оружие над головой. Когда же смелая девушка сделала третий шаг, дендроид швырнул в неё огненную стрелу. Не успела Муга дёрнуть рукой, как чудесный щит сам приподнялся, прикрыв её голову и грудь от испепеляющего удара. Девушка почти не почувствовала касания огненной смерти, уловив лишь слабое тепло с наружи щита, вызвавшее у неё сильную внутреннюю дрожь. Отразившись от защитной поверхности, молния ударила в дендроида и расщепила его. Рухнувшие деревянные останки воспламенились и с треском стали гореть. Муга остановилась от страшного зрелища, но огонь быстро поедал сухое дерево и вскоре, девушка смогла пройти около утихающего костра.

В это время на могиле, что была перед склепом, вдруг повалился памятник, земля зашевелилась и оттуда поднялся, недоеденный червями мертвец, прикрытый полусгнившей гробовой крышкой. Отбросив остатки крышки с торчащими в ней гвоздями  в сторону, полускелет сделал нетвёрдый шаг по направлению к оторопевшей девушке. Муга, помня наставления Кари, еле сдерживала себя, чтобы не побежать прочь. Она вся дрожала от страха, но продолжала стоять на месте, шепча имя своего любимого:

            – Интерон! Интерон!

            Это и удержало её от потери сознания. Муга, прикрываясь щитом, сделала робкий шаг вперёд. Мертвец остановился, поднял свою огромную ногу над маленьким существом, собираясь растоптать отважную девушку. Священный щит сам приподнял руку Муги над головой и предотвратил страшный удар мертвеца. Девушка лишь почувствовала лёгкий толчок и увидела, как нападающий резко отшатнулся назад, упал навзничь и рассыпался в прах. Муга поспешила отбежать от поднятого облака пыли и направилась к склепу.

Хоть со стражами лампы и было покончено, но у входа в гробницу девушка остановилась, боясь войти внутрь. Однако надо было торопиться и, собрав всю свою решимость, она вошла в склеп. С трудом опустившись по старым каменным ступеням вниз, Муга увидела, стоящие там саркофаги. На одном из них каменная стенка была треснута и девушка протиснулась в эту щель. В ближайшем углу саркофага она увидела большую лампу. Подойдя к ней, Муга нашла под толстым слоем пыли и маленькую эльфийской работы. Взяв её, девушка поспешила выбраться из склепа и, почти бегом, преодолела кладбище. Сердце внутри её не находило себе места от пережитого. Она поднялась в гору, вытащила из-под куста, спрятанную сумку и вошла в лес. Лишь идя по лесной тропинке, девушка понемногу успокоилась, сняла щит, осмотрела лампу и сложила вещи в сумку. 

            Останавливаться на отдых в знакомой липе Муга не стала, так как спешила домой, чтобы успокоить родителей. Уже начинало светать, когда она вышла к родной стороне, где жили её знакомые и родственники. Солнце должно было вот-вот выскочить из-за вершины горы, но путешественница не стала искать спасения ни у кого, полностью полагаясь на магическую силу броши. С первыми лучами солнца она вошла в родительский дом и бросилась на шею отцу и матери.

 

                                                           ***      ***      ***

 

            В полночь семейство бортника, ювелира и скрипичных дел мастера пошли к камням: Цеву и Интерону. Муга достала из сумки лампу, расправила двумя пальчиками фитилёк и поставила её на землю. Затем вынула из того же мешочка щит и, чуть отойдя от лампы, направила им лунный луч на её фитилёк. Тот, осветившись, испустил маленькое тёмное облачко и из носика лампы стал бить чёрный луч.

            Прежде, чем воскресить Интерона и Цева, Муга подошла к светлому камню и поцеловала его, так как понимала, что сердце любимого принадлежит Гумии и ей больше не представится такой случай. Иларита, не совладав со своими чувствами, последовала примеру своей подруги, но поцеловала коричневый голыш. Муга взяла лампу и, направив её луч на макушку светлого камня, стала медленно опускаться им в низ. В то время, когда луч почти коснулся земли, из камня выскользнуло белое туманное облачко и окутало его. Тогда Муга подошла к тёмному камню и нацелила луч на него. Когда же светлое облачко скрыло и коричневый камень, Муга погасила лампу.

            Вскоре в белесом густом тумане стали заметны шевеления и из него вышли один за другим воскресшие Интерон и Цев.

            На поляне собралась уже немалая толпа любопытных. Тут же была и чернобровая Гумия. Родные и знакомые обнимали, поздравляли и целовали оживших. Гумия подошла ближе к воскресшим. На её груди светилась изумрудная брошь, подаренная Цевом. Но, парни, освободившись от объятий, прошли мимо дочери кузнеца к Муге и поблагодарили её за своё спасение.

            – Я обязан тебе жизнью, – сказал Интерон дочери бортника, встав перед ней на одно колено, – будучи камнем с ещё не угасшей жизнью, я всё слышал и понял, что ты, очень меня любишь. От Илариты я узнал, что ты пошла на риск, чтобы спасти меня. Я переживал за тебя и полюбил всей душой. И теперь, обретя с твоей помощью прежний облик, хочу предложить тебе руку и сердце! – с этими словами Интерон склонился в поклоне.

            На щёчках девушки заиграли её изумительные ямочки и, не справившись с нахлынувшими на неё чувствами, она обняла своего любимого и поцеловала.

            Цев также подошел к Иларите и, встав на колено, обратился к ней:

            – Я, как и твой брат, будучи камнем с не угасшей совсем душой, всё слышал и понимал. Ты приносила мне цветы. По твоим вздохам и монологам, обращённым к брату, я понял, что ты любишь меня.  Как я мог не замечать этого раньше, ведь мы все с детства знаем друг друга?! Ты тронула мою каменную душу и я полюбил тебя! Будь моей женой, Иларита! – и Цев низко поклонился.

            Иларита, улыбаясь и плача от счастья, подняла с колен Цева и, обняв за шею, прижалась к нему.

            – Мне надо вернуть вещи старой Каре и поблагодарить её, – сказала Муга и стала складывать в сумку щит и лампу.

            – Я пойду с тобой! – сказал Интерон.

            – Мы тоже с Иларитой хотим поблагодарить старую знахарку и пригласить её на свадьбу, – сказал Цев, беря мешок из рук Муги.

            И обе парочки отправились в пещеру к старой Кари.