Игнат Арсеньев

Больной вместо вас

Аннотация:

Что же выбрать: холецистит или язву? Прыщи с герпесом – это как-то по-детски. И платят за них мало. Порок сердца? Опасно, конечно, зато денег отвалят. Может, рискнуть?
Ах да, забыл представиться. Артур Иллов – болею вместо вас. Недорого. Постоянным клиентам – скидки.

[свернуть]

 

Ксюша опаздывала. Ох уж эта знаменитая женская «пунктуальность».

Я в сердцах откинулся на спинку водительского кресла. Чувствовал себя героем Интернет мема. Скелет за рулём старенькой Тойоты, припаркованной у подъезда. Внизу подпись: «Дорогой, ещё пять минут, и я спускаюсь».

Из груди вырвался вздох разочарования. Захотелось сделать какую-нибудь пакость. Например, запостить «ожидание убивает» с фото пустого сидения. Потом добавить грустный смайлик. Интересно, сколько лайков бы получил?

«Нельзя, — возмутилась совесть. — Так с будущей женой не поступают».

Нехотя согласившись, я уткнулся обратно в Айфон. Видео с котиками, берегитесь: Артур Иллов идёт за своей ежедневной дозой умиления.

Внезапно моя «тридцатка» подала голос. Пиу-пиу — словно гудок мультяшного паровоза. Стандартный сигнал, выдающий преклонный возраст модели. Преклонный для Айфона, естественно. В 2040-ом все давно перешли на «тридцать пятые».

Я с интересом поглядел на экран. Новое сообщение от БезБолезней. «Уведомление о еженедельном вторничном обновлении… Бла, бла, бла… Изучите поступившие предложения в нашем приложении… Бла, бла, бла…»

Губы невольно расплылись в ухмылке:

— Прям, рэп какой-то. Горе-креативщики.

Но посмотреть о чём речь полез.

— Любопытно.

Десять свежих заказов. Давненько не видел подобного изобилия. Настоящий шведский стол — бери — не хочу. И главное, столько можно было бы заработать.

Воображение мгновенно нарисовала кольцо. Не дешёвую побрякушку — ювелирный шедевр с ценником-многонулёжкой. Белое золото, массивный бриллиант. Мечта любой девушки, нашёптывающая: «Выходи за меня. Я, как минимум, не бедствую». С ним любая ответит «да».

Ксюша…

Миниатюрная блондинка в элегантных очках. Она сама же прервала фантазию о себе. Открыла дверь и с невозмутимым видом плюхнулась в соседнее кресло. Разумеется, ни слова об опоздании.

— Женщины, — проворчал я, заводя двигатель. — А нельзя было копаться чуть подольше? Меня ведь хлебом не корми — дай лишние полчаса в машине посидеть.

— Прости, — её голубые глаза излучали невинность, — память-то девичья. По крайней мере, с прошлого месяца.

«Ага, вали всё на память. Можно подумать, раньше ты собиралась быстрее», — разбушевался внутренний циник. Благо, наружу я его не пустил. Пожить ещё хотелось.

— Кстати, ребята из БезБолезней тебе что-нибудь прислали? Меня вот порадовали парочкой заманчивых предложений.

— Есть неплохие варианты, — я вдавил педаль газа, и серебристый зверь с диковинным именем Тойота рванул вперёд. Сквозь металлические джунгли только проснувшегося города повёз он своих пассажиров в долину рабского труда — колыбель низких зарплат: на работу.

— Информативно, — скривилась Ксюша. — Особенно впечатляет обилие подробностей.

Из моего рта вырвался смешок: «Ну и кто теперь мастер сарказма?»

— Ладно, молчун, тогда я первая, — сев в пол-оборота ко мне, она с энтузиазмом затараторила. — Простуду в расчёт не берём: её сразу расхватают. Прыщи уже взяла. Куда больше? Герпес…

Память услужливо напомнила о воспалённых гнойниках, изуродовавших бархатные губы. Из-за них целых две недели девушку не просто противно — опасно было целовать.

— Через мой труп!

Щёки Ксюши тронул едва заметный румянец.

— Весьма… эмоциональное возражение, — озорно улыбнувшись, она подалась чуть вперёд и игриво чмокнула меня в мочку уха. Затем, как ни в чём не бывало, продолжила. — Ещё предлагают грибок стопы. Нет, ну а что?  Давай с тобой заведем? Пожалуйста. Один — тебе, другой — мне. Пусть гармонируют. Словно вещи из одного комплекта.

Вместо ответа я строго глянул на неё, отчего девушка прыснула:

— Скучный ты. Ни капли романтики.

— Куда уж нам уж.

Она картинно вздохнула:

— С кем приходится жить… Хорошо, финальный вариант. Готовься, ты сейчас упадёшь.

— Сидя в водительском кресле?

— Да, умник, именно. Потому что на очереди…— Ксюша сделала театральную паузу. — Повышенное газообразование.

Моё лицо стало смахивать на прокисшие щи.

— Дожили. Прямо троллинг какой-то.

— Зато денег заплатят. И вообще, — она лукаво прищурилась, — кое-кто обещал любить меня и кривую, и косую, и даже слегка попахивающую.

Пытаясь скрыть атаковавшую рот ухмылку, я отрицательно помотал головой:

— Нет, не припоминаю подобного.

— Бяка, — она скрестила на груди руки и демонстративно отвернулась.

— Ксения Анатольевна, не злитесь. Кажется, память Артура Михайловича внезапно начала возвращаться. Он, действительно, обещал любить до гроба, что бы ни случилось. Осталось только вспомнить кого.

— Фу на тебя, — тыльной стороной ладони девушка пихнула меня в плечо. Несильно — скорее символически. Можно даже сказать «любя».

Мы оба улыбнулись.

— Ладно, шутник, если серьёзно, тебя-то чем соблазняют?

«Хороший вопрос…» — Но я сомневался стоит ли отвечать честно.

Решил зайти издалека, аккуратно прощупывая почву:

— Манят язвой желудка.

— Бонус к холециститу?

— Да, продлю его на месяц. Дадут в два раза больше.

— А потянешь? — её голос звучал обеспокоено. — Серьёзные заболевания, как-никак.

— Осложнений бояться — в БезБолезней не ходить, — я натужно хохотнул. — Не переживай, главное, соблюдать диету, и проблем не будет.

Во взгляде Ксюши читался скепсис. Пришлось расчехлять железобетонный аргумент:

— Нам нужны деньги.

— Не настолько.

«Увы, именно настолько». — Кольцо, свадьба, нормальная квартира вместо однокомнатной халупы в спальном районе. В этих делах моя убогая зарплата не помощник. И положа руку на сердце, смогу ли я вообще обеспечить семью? Особенно, если босс продолжит мариновать меня с повышением.

— Прости, Ксюша, не обсуждается.

Она громко фыркнула а-ля «какие мужчины всё-таки идиоты». Затем добила меня недовольной гримасой в духе «особенно, ты!»

— Ладно, по крайней мере, у тебя хватило ума не заигрывать со смертью. Вон у нас в офисе одна, Аида, взяла четвёртую стадию рака — деньжат, видите ли, захотела…

— И?

— Что «и»? На похороны ей неделю назад собирали. Я ведь рассказывала.

Вылетело из головы. Весьма некстати.

«Теперь бессмысленно даже спрашивать, — шепнуло разочарование, — точно откажет».

Причём с формулировкой «слишком опасно», отметающей любые возражения. Сквозь бетонную стену и ту было легче пробиться, чем сквозь Ксюшино «слишком опасно».

Я тяжело вздохнул: «Переходим к плану Б».

 

 

После работы тайно отправиться в БезБолезней. Решение, за которое Ксюша оторвала бы моё хозя… ну, что-то очень важное она бы мне непременно оторвала.

«Но кто ей скажет?»

Я лично не собирался, уверенный: месяц скрывать болячку — плёвое дело. Зато награда того стоила. Хватило бы и на приличное кольцо, и на свадьбу, и на первый взнос за трёшку в центре. Благодать!

Риск, напротив, казался эфемерным, не стоящим внимания.

«Просто буду вести себя осторожней. Избегать стрессов. Элементарно», — кивнув обнадёживавшим мыслям, я решительно вылез из машины. Прямиком в холодные объятия осени. На битком набитую автостоянку, неказисто раскинувшуюся перед белым четырёхэтажным зданием.

Последнее не страдало буйством красок или оригинальной архитектурой, выделяясь лишь за счёт большой вывески «БезБолезней» (золотистые буквы на фоне рисованных облаков).

Мой путь лежал туда. По разбитому асфальту, мимо старых, потрёпанных иномарок, к облезлым двустворчатым дверям. Слева от них висела маленькая железная пластинка с надписью: «Отделение хранителей».

Губы машинально искривились в ухмылке, которой позавидовали бы самые прожжённые циники. Типичная реакция. Сколько не старался, ничего не мог с ней поделать.

Называть бедняков, вынужденных ради денег болеть вместо толстосумов, «хранителями»… Каждый раз поражался столь бесстыдной издёвке. Троллингу массового поражения.

«Отморозки». — С мрачным видом я толкнул дверь и под жалобный скрип заржавевших петель отправился внутрь.

Меня встретил просторный зал, наполненный мёртвенным светом люминесцентных ламп.

Почти сразу в ноздри ударил он, родимый: запах хлорки. Причём, с душистыми вкраплениями пота — для настоящих гурманов. Как говорится, смешать, но не взбалтывать.

Непроизвольно поморщившись, я ускорил шаг (ага, будто это, действительно, могло помочь!). Направлялся к регистратуре, могучим бастионом раскинувшейся впереди. Её четыре окошка-бойницы бесстрашно оборонял от посетителей местный персонал. Точнее, его лучшие кадры: две суровые тётки с каменными лицами, парень в неадеквате, смахивающий на пришельца из далёкой галактики («Где я? Кто я?»), и женщина бальзаковского возраста с жаждой убийства в покрасневших глазах. Казалось, мысленно она уже раз сто придушила стоявшую напротив старушку-«Божий одуванчик».

Желание, которое горячо разделяло множество добрых, терпеливых людей, радостно собравшихся в очередь позади бабки.

Та не обращала внимания. Ещё бы: были дела поважнее. Пытать вопросами сотрудницу БезБолезней, например. «И пусть весь мир подождёт».

«Кто бы сомневался». — С чувством лёгкой досады я занял место за тучным мужиком у соседнего окошка. Толпа там скопилась поменьше, а главное, она двигалась! Существовал реальный шанс пробиться к регистратуре! Какие-то жалкие пятнадцать минут адской духоты, вони немытых тел, амбре нестиранных носков, и ты на месте. У тётки со взглядом «лучше отвали, ничего не спрашивая». Отличный результат, даже если большую часть времени пришлось наслаждаться старческим брюзжанием:

— Да что вы там о себе возомнили?! Почему не подхожу?.. Возмутительно! Я буду жаловаться!.. Не для того тридцать лет за клавиатурой горбатилась, чтобы меня всякая сикавка оскорбляла!.. Тоже мне нынешняя молодёжь: ни стыда, ни совести… Да ты поживи с моё, девочка! Вот двадцать виндовсов сменишь, тогда и поговорим… Корпоративный бот!

Когда старушка, наконец, выпустила пар и заковыляла к выходу, по залу прокатился вздох облегчения. Затем раздались жиденькие аплодисменты.

Явный перебор, хотя я сам далеко ли ушёл от подобного?

 

 

Нахлынувшую рефлексию прервал лишённый эмоций женский голос:

— Ваша фамилия, имя, отчество.

— Артур Михайлович Иллов. С двумя «л».

Через окошко регистратуры на меня уставились измученные карие глаза.

— Серьёзно?

— Да.

На её бесстрастном лице сформировалось подобие улыбки:

— Ну, с такой фамилией сам Бог велел идти к нам.

Я хмуро кивнул. Навевало воспоминания. Неприятные воспоминания. Ещё в первом классе мне дали кликуху «Ил». Но едва начались уроки английского, иначе как «Больным» не величали.

— Я к вам часто захаживаю.

— Вижу, — вбив мои данные в компьютер, женщина с профессиональным безразличием изучала полученные результаты. — У вас даже постоянный клиент имеется. С десяти процентной скидкой. Хронический насморк?

— Верно.

— Хороший выбор.

— Спасибо. — Чужая похвала приятным теплом разлилась по телу.

Сотрудница БезБолезней, между тем, распечатала договор — шесть листов А4 — и протянула мне.

— Читайте, сверяйтесь с онлайн-заказом, расписывайтесь. Потом отнесите в десятый кабинет. Дальше — куда направят. Ну, вы сами знаете.

— Да. — Стандартная процедура.

— Тогда удачи. Она вам понадобится. Следующий.

В лёгком шоке я отошёл от окошка: «Ух ты, весьма ободряюще. Прям получил заряд оптимизма напоследок». Хотя чего ожидал? Не зря кто-то создал Интернет-мем: «Больничная регистратура: мы отпугиваем посетителей».

Ухмыльнувшись незатейливой шутке, я рванул дальше. Сначала в уголок юристов — кабинет номер десять. Там просканируют мой паспортный чип в левом запястье. Предупредят о том, что ребята из БезБолезней ответственности за свои ошибки не несут. Старое доброе «сам дурак, если согласился, никто ведь не заставлял». После этого улыбчивый дядя нотариус заверит подписанные документы, поздравит с выгодной сделкой, и меня отправят в другой конец здания: проверять здоровье. Обычная предосторожность: вдруг у клиента уже есть заболевание, которое он хочет взять. Случались прецеденты.

Затем, когда я официально получу статус «Годен», нужно будет топать обратно. Мимо регистратуры, в место, с любовью называемое «коридор ожиданий». Или…

 

 

«Запор». — Из груди вырвался тяжёлый вздох.

Почти двадцать минут назад я, наконец, попал сюда: на раздачу болезней. С тех пор глаза резала до боли знакомая картина: прилипшие к стенам люди, ютившиеся в узком проходе между кабинетами.

Изредка двери открывались, и высовывалась одна из медсестёр: пригласить очередного счастливчика войти. Делала это с неизменно мрачным видом — корпоративная этика, не иначе. Здесь вообще улыбался только нотариус — самый позитивный человек в клинике. Буквально рубаха-парень.

Не удивлюсь, если остальных специально обучали вечному недовольству посетителями.

Будущие «хранители» отвечали взаимностью, раздражённо перешёптываясь. Так что к стандартному набору из жары-духоты-неприятных запахов добавилось шумовое сопровождение.

Гул стоял ещё тот.

Жалобы, причитания, возмущения — я выслушал их все — благо коридор мог похвастать хорошей акустикой. Повезло…

Особенно усердствовал опухший, словно после недельного запоя, лысый мужик в спортивном костюме.

— Говорю тебе, местные врачи совсем охренели! Мы для них пустое место! — втолковывал он брюнету в линялой водолазке. Тот согласно кивал. — Я был на другой стороне. Веришь? Вот там сервис. Чистота, простор, все перед тобой распинаются. «Пожалуйста, проходите сюда», «прошу, поверните налево», «не соблаговолите ли проследовать в кабинет»… Тьфу, только в задницу не целуют! А ведь те же белые халаты! И обидно-то… самое обидное, нормальное обращение в двух шагах. Выйди, обогни здание, вуаля! Стоянка с дорогущими тачками. Не знаю… автоматические двери, крыльцо с евроремонтом. Шик, лоск с порога, все дела. И мы тут рядом. Вроде под одной крышей, но в жопе.

Его молчаливый собеседник многозначительно насупился. Затем, хлопнув себя по колену, пробасил:

— Не порядок.

Толпа одобрительно загудела. Назревал бунт на корабле, пока щуплый парнишка лет восемнадцати не задал резонный вопрос:

— Если здесь так плохо, почему вы не свалите? Зачем терпеть?

Лысый бунтарь смущённо отвернулся:

— Дык, на бутылку не хватает.

— Угу, — грустно добавил его черноволосый друг. — Не порядок.

«Ну, кто бы сомневался», — пронеслась в мозгу язвительная мысль.

Развить её не дал щелчок открывающейся двери. Следом показалось скучающее лицо медсестры:

— Иллов Артур Михайлович. Ваш клиент прибыл. Заходите.

Долго упрашивать не пришлось. Ловя на себе завистливые взгляды, я чуть ли не бегом кинулся в кабинет. Точнее, в узкий бокс, пафосно именуемый кабинетом.

Внутри, меня поприветствовало тусклое освещение да выщербленный кафель. Слева жалась к стене лавка. На деревянной сидушке какой-то добряк выцарапал: «Забудь надежду всяк сюда входящий». Не поленился ведь.

Справа от неё возвышалась ещё одна дверь. Туда, скомандовав «раздевайтесь», засеменила медсестра. Напоследок она печально глянула на меня и едва слышно прошелестела:

— Если хотите отказаться, сейчас самое время. Больше шансов не будет.

«Спасибо, Кэп, знаю». — Никогда не понимал любителей вещать очевидное.

Я отрицательно помотал головой, затем, послушно скинув одежду, отправился следом за женщиной.

Босыми ногами по холодному полу — сомнительное удовольствие.

«Всё для  людей, мать его»…

 

 

В соседнем помещении меня завели в прислонённый к дальней стене аппарат, корпус которого напоминал знаменитую «железную деву». И, разумеется, пах соответственно: словно в нём умерла сотня-другая человек. Ну или как минимум сходила по нужде.

Потянулись долгие минуты ожидания…

А почему нет? Куда докторам спешить? Это же не они ощущали себя мумией в саркофаге. Пахучей мумией в обоссанном саркофаге. Райское наслаждение.

Его прервала слепящая вспышка света. Зрение пропало — ему на смену подоспела боль. Жгучая боль во всём теле, будто тебя тошнотворно медленно расплавляют, после чего отливают заново.

Стандартная процедура передачи заболеваний. Раньше её объясняли каждому. Но, откровенно говоря, мало кто понимал процесс.

Как по мне, он смахивает на телепортацию. Больные клетки клиента меняют на здоровые «хранителя», и наоборот. Оттого основным критерием отбора «хранителей» является совместимость. Вначале ты проходишь регистрацию: тебя сканируют. Потом высылают доступные предложения. Соглашаться или нет — твоё дело.

Хотя я тот ещё гений, и мог превратно истолковывать суть.

Главное, процедура весьма болезненная. Если бы не деньги и слабое утешение, что толстосум в соседнем кабинете страдал ничуть не меньше…

Жаль, лица клиента не давали увидеть. Нас максимально изолировали друг от друга: не дай Бог, пересечёмся.

«Сволочи», — я со всей силы стиснул зубы. По крайней мере, хотел стиснуть…

Мучения продолжались. Только спустя полчаса моя спина в блаженстве откинулась на спинку родного водительского сидения. Вот оно счастье. Здание БезБолезней осталось позади, зато на счёт капнула кругленькая сумма.

Следующий шаг — отмыть деньги перед Ксюшей, чтобы комар носа не подточил. Иначе скандала не избежать.

К счастью, в голове давно созрел план.

 

 

Я вытащил из кармана Айфон. Он яростно вибрировал в беззвучном режиме. Входящий от Ксюши. Большой палец машинально потянулся к кнопке «ответить».

— Да.

— Где ты, капуша? — в трубке послышался раздражённый женский голос.

— Прости, начальство слёзно умоляло задержаться после работы. Я не хотел, но когда босс встал на колени… ну, как ему бедненькому откажешь?

— Ясно, тебя опять нагрузили внеурочными. И, конечно же, за них не заплатят.

Почувствовав идеальную возможность, я решил пойти ва-банк.

— Не всё так плохо. Угадай, кого сделали замом?

Секунд десять на другом конце линии царила тишина. Её нарушил радостный крик:

— Тебя?! Тебя повысили?! Серьёзно?

— На двести процентов.

— Поверить не могу. Мы дождались. Дождались, слышишь?! А я говорила… Ведь говорила: наш звёздный час обязательно настанет! — внезапно она замолчала и, картинно откашлявшись, игривым тоном продолжила. — Артур Михайлович, вы добились больших успехов. Примите мои искренние поздравления.

— Ксения Анатольевна, выражаю вам благодарность за тёплые слова.

Мы оба рассмеялись. Душевный смех любящих друг друга людей.

— Ладно, готовь поляну. Приеду где-то через час — отмечать будем.

— Есть, господин зам.

— Да-да, есть. Есть и пить, —  губы расплылись в беззлобной ухмылке. — Целую.

— И я тебя, — раздался чмокающий звук. — Жду.

Из трубки донеслись гудки.

«Кажется, поверила. Значит, вопросов про деньги задавать не станет. А там глядишь, меня реально повысят, — мысли с готовностью нырнули в тёплые воды ласкающих грёз. — Завтра же рвану выбирать кольцо».

Я включил зажигание и в хорошем настроении отправился домой.

 

 

Меня переполняло счастье, радость, оптимизм. То самое чувство, когда ты не просто напялил розовые очки, а залез в настоящий розовый скафандр, блокирующий весь негатив.

В подобном состоянии тебя не смущает детская площадка перед домом, которую заботливые жильцы превратили в автостоянку. Причём, места для твоей Тойоты всегда не хватает.

Родной подъезд, источающий запахи канализации.

Сосед снизу что-то сверлящий целыми днями.

Его вечно орущий ребёнок (он, думаю, тоже не одобряет аккомпанемент дрели, мечтая засунуть её отцу куда поглубже).

И ещё многое другое…

Нет, ты просто довольный спешишь домой. Вверх по ступенькам, к себе в квартиру. Щёлкаешь ключом, поворачиваешь ручку, тянешь на себя…

«Странно».

Я в нерешительности застыл на пороге. Восемь вечера, а свет не горел. Хуже того, тишина. Ни единого звука!

— Ксюша. — Мне не ответили. Пришлось повторить громче. — Ксюша!

Молчание.

Сердце начало учащённо колотиться. Дыхание стало прерывистым. К лицу прилила кровь.

«Спокойно. Без паники».

Осторожно ступая, я двинулся внутрь. Каждый шаг давался с трудом. Силы стремительно покидали тело. Вскоре перед глазами поплыли круги. Но мне нельзя было останавливаться. Нельзя! Вдруг что-то случилось? Что-то страшное… Вдруг с ней…

«Нет!»

— Ксюша!

«Наверное, она прилегла, — успокаивал разум. — Крепко заснула: не слышит. Вот зайду в комнату и разбужу её, дурёху».

Меня мотнуло из стороны в сторону — лишь каким-то чудом удалось устоять на ногах.

— Ксюша!

«Отзовись. Ну, пожалуйста».

Финальный рывок. Коридор остался позади.

Пульс зашкаливал. Рот жадно глотал воздух. Лоб покрыла испарина.

— Ксюша… — прохрипел я, опёршись о дверной косяк. — «Не падать. Только не падать!»

Неожиданно глаза резанул яркий свет, и раздался дружный хор голосов.

— Сюрприз!!!

Сердце будто сжали тисками. Больно, невыносимо больно!

Колени подкосились.

Уже падая, я разглядел встревоженные лица Вадима с Тимуром — моих лучших друзей, живущих неподалёку. Праздничный стол за их спинами. И Ксюшу с непередаваемым ужасом в голубых глазах. Она первой бросилась ко мне.

Прости, любимая. Всё недолжно было так закончиться. Зачем я взял чёртов порок сердца? Да ещё с аритмией и другими осложнениями, в которых не захотел разбираться. Хотя бы почитать о них в интернете.

Позарился на лёгкие деньги. Глупо… очень глупо… Думал, без проблем отхожу месяцок с чужой болезнью. Наивный.

А ведь всё так хорошо начиналось…


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 4. Оценка: 2,00 из 5)
Загрузка...