Что-то не так с Маргарет

Аннотация:

Хорошие дети могут ходить в школу и посещать кружки. Но Иоганнес и его сестра Маргарет получили «красный плюс» и могут пойти только на эвтаназию. Мать отправляет их в лес, где можно спрятаться, но пряничный домик не выглядит безопасным местом.
Ох, не стоило Гретель болтать о своих способностях.

[свернуть]

 

Смерть все время рядом с нами, знаешь. Так было и есть, и, наверное, будет всегда. Такая же привычная и простая, как сборные щи, игра в мячик и чтение перед сном. Она каждое утро провожала нас в школьный класс, и каждый вечер садилась с нами ужинать. И, честное слово, я уверен, что ей-то и доставались самые жирные куски, потому что мы никогда не наедались досыта.

Она и сейчас где-то рядом, Гретхен.

Так что лучше тебе сидеть тихо, ведь она ищет в первую очередь тебя.

Сейчас, когда я думаю о смерти, а моя сестра кусает губы, думая о чем-то другом, мы сидим в кладовке и ждем. Мама должна отвести инспектора и двоих солдат на кухню - и тогда мы сможем сбежать.

Сквозь щелястую дверь я вижу, что инспектор держит в руке небольшой чемоданчик. Вряд ли у него там пистолет, оружие они носят на поясе. Что тогда? Те самые свидетельства от врачей с красной отметкой «плюс», о которых нас уведомили телеграммой-молнией? Нет, их уже передали маме, вот она перебирает листы, хочет убедиться, что ошибки нет.

Но в коридоре плохое освещение, и читать совершенно невозможно. Мама что-то говорит инспектору - мы с Гретхен прислушиваемся, но ничего не разобрать, - и они уходят. Один из солдат задерживается, оглядывает коридор, но потом уходит тоже.

Наверное, в чемоданчике набор шприцов, запоздало понимаю я. Для инъекций. Я слышал, таких, как мы, чаще всего убивают уколом. И это именно то, чего мы пытаемся избежать.

Я медленно, как можно тише отодвигаю щеколду и открываю дверь. Мы с сестрой, как мышки, выскальзываем из-под лестницы и идем к черному ходу, осторожно ступая с носка на пятку. Если удастся пересечь двор, мы спасены. Лес начинается прямо за домом, мы живем к нему ближе всех, у самой опушки. Только бы мама смогла их отвлечь.

Когда я выхожу на заднее крыльцо, мне кажется, что я слышу ее рыдания. Маргарет ловит мой взгляд и кивает - значит, не кажется.

«Спасибо», думаю я и решительно беру ее за руку. За забором стоит черная машина - санитарный майзен с закрытой кабиной. Возможно, внутри кто-то есть и сейчас следит за домом... Надо успеть.

- Давай на три, - шепчет Гретель и показывает мне сначала один палец, потом два, а потом мы вылетаем во двор.

И как только я рывком распахиваю калитку, раздается оглушительный собачий лай. Солдат, стоящий в тени автомобиля, удерживает на поводке добермана, и я сразу понимаю, что это ненадолго. Никаких сомнений, что теперь инспектор нас заметил.

Мы бросаемся бежать.

Первый, пока еще предупредительный, выстрел раздается секунд через десять. Но под нашими ногами уже ветки и палые листья, а не дворовый гравий.

Извини, смерть. У нас все еще есть шанс.

 

Когда я буду рассказывать эту историю, я обязательно добавлю взрывающийся танк. К примеру, подбитый прямо здесь, у нас на глазах, дружественным огнем. Непонятно, правда, зачем отправлять за двумя сбежавшими детьми целый танк, но я уж как-нибудь выкручусь.

Ну а пока мы мчимся во весь опор, собирая на себя ссадины и репейник. Рука Гретхен выскальзывает из моей, я успеваю испугаться, но вот она снова вцепляется в меня мертвой хваткой, и я спокоен. Насколько может быть спокоен мальчишка, получивший смертный приговор.

Выстрелы, гремевшие над головой, остаются позади (как и несуществующий танк). Но я не поверю, что мы ушли от погони, пока не умру глубоким стариком в своей постели, спокойно прожив всю оставшуюся жизнь. Я так не хочу этот проклятый укол, что готов бежать под пулями и нести сестру на руках, если придется.

Хорошо, что мы не надели сегодня белые рубашки, как положено по воскресеньям. Было бы проще в нас целиться.

Гретель вдруг дергает меня за руку, разворачивая в сторону.

- Сюда! - выдыхает она, и мы сворачиваем на совершенно неприметную тропинку под скрюченным деревом. Колючие кусты пытаются помешать, то и дело прихватывая нас за одежду, но мы не сбавляем ходу. Кажется, солдаты как раз в этот момент пробегают мимо, упустив нашу тропку из вида.

Мне показалось, или Гретель улыбается? И замедляет шаг?

- Не останавливайся, - сбивчивым шепотом говорю я, подтолкнув ее в спину, - они же близко, надо бежать!

- Нет, - сестра качает головой и вовсе останавливается. Я замираю рядом, как идиот. - Они нас теперь не найдут.

- Чего?

Торжествующая Маргарет показывает мне язык, а потом кивает куда-то в сторону деревьев.

- Я же тебе говорила, что не выдумываю! Он настоящий!

Я приглядываюсь поверх ее плеча и с трудом могу удержаться, чтоб не присвистнуть. Это сейчас круче любого танка. Домик егеря, в котором (если повезет) нет самого егеря, но есть, например, ружье и припасы. Или хотя бы подвал, где мы сможем переждать эту ночь, чтобы потом идти дальше.

Я уже замечтался о вступлении в ряды повстанцев, но Гретхен сбила меня с мысли.

- Пряничный домик, - сказала она. - Прямо как в сказке. Я его уже видела, но ни разу так близко.

Ну конечно, как я мог забыть. Волшебный дом у волшебной дороги, по которой умеет ходить только моя не совсем нормальная сестрица. Которая, кстати, первой должна получить смертельный укол, потому что из-за нее и заварилась вся эта каша. Не то чтобы я держал на нее обиду за это, нет... Мы всю недолгую жизнь вместе, и Маргарет такая, какая есть.

Просто я, оказывается, не знал, какая она на самом деле есть. И мама не знала.

А теперь уже поздно.

 

Всё началось, когда пропал мамин кошелек, а Гретхен его нашла.

Мама считала, что забыла его на прилавке в магазине, куда она заходила после работы - обыкновенная история. Вот только работала она в городе, а обнаружила пропажу, лишь вернувшись домой автобусом. Ехать обратно было бесполезно - магазин уже закрылся, и даже если добросовестная хозяйка положила кошелек в стол находок, получить его мама смогла бы не раньше завтра. И то лишь в том случае, если его не вытащили в автобусе чьи-нибудь ловкие руки - или если хозяйка лавки на самом деле была добросовестна.

Я не помню, что делала Гретхен в тот вечер. Читала книжку, должно быть, как и всегда. Короче, слышно ее вообще не было. А когда мама в расстроенных чувствах собиралась спать, сестра неожиданно вынырнула из прихожей, что-то сжимая в руках.

- Мам, смотри, - она протянула ей тот самый злополучный кошелек, - за обувную полку завалился!

И как я мог ей тогда поверить? Ладно, с мамой все ясно - обрадовалась, что кошелек нашелся. Но я-то знаю Маргарет как облупленную, должен был догадаться, что она заливает.

А так только пошутил, мол, не пропадешь с тобой, Гретхен...

И даже через пару месяцев, когда мне эту шутку пришлось повторить, я тоже ничего не понял. В этот раз чудом отыскался соседский кот, любимчик всей улицы, этакий рыжий красавец. Надо же, Маргарет собирала колокольчики у опушки леса и услышала, как он мяучит! Как хорошо, что она смогла его приманить, а не спугнула - ведь удрал бы в чащу и сгинул, как пить дать. Белокурая Аннеке, его владелица, в которую я был влюблен, как и большинство мальчишек, в благодарность испекла нам пирог с черникой.

Тогда еще можно было поверить, что сестре просто повезло. Есть люди, вокруг которых постоянно творятся невероятные вещи.

А еще есть присказка: первый раз прощается, второй раз запрещается, а третий - никогда.

Это случилось в школе. Приходящая учительница, фрау Келлер, принесла книгу сказок потрясающей красоты. Буквицы были золотые, украшенные завитушками, а иллюстрации к каждой сказке отпечатаны в цвете. Это была новая и очень дорогая книга. Фрау Келлер предложила оставить ее в классе, чтобы мы могли читать на переменках. Идею приняли с восторгом даже те ребята, кто не очень любил читать.

И, разумеется, кто-то стащил ее домой на той же неделе.

Не найдя книги на отведенной ей полке, фрау Келлер сначала попросила всех поискать в классе - может, просто взяли почитать и забыли вернуть на место? Все искали исправно, но я высматривал в лицах одноклассников ложь - один из них притворяется. Конечно, и кто-то постарше (или помладше) мог зайти в наш класс, увидеть книгу и прихватить с собой, сунув в портфель. Но наши занятия заканчивались довольно поздно, когда в школе почти не было других учеников...

Фрау Келлер сказала, что если книга вдруг найдется, то неважно, кто ее взял - она не станет наказывать. Но если не найдется, она будет вынуждена доложить в директорат. Воровство все-таки преступление, значит, разбираться должна полиция. Будь я тем самым вором, на меня непременно подействовал бы этот довод, но ни в тот день, ни в следующий книга не вернулась. Нас стали вызывать по одному на беседы к директору. Составили списки учеников, кто посещал школу в пятницу, когда книгу видели последний раз. Вспомнили, кто держал ее в руках. Мы уже предчувствовали явление полицейских, и тут - чудеса да и только! - сама директриса принесла ее нам, целую и невредимую.

- Положили под дверь кабинета, - рассказала она, - видно, совесть замучила.

Я увидел, как странно улыбается Гретхен, и на перемене отвел ее в сторонку, чтобы задать наконец единственно правильный вопрос. Конечно, я не собирался узнавать, не она ли воровка. Ни я, ни сестра в жизни подумать не могли о том, чтобы взять чужое. Да не просто чужое, а общее.

- Ты что-то знаешь про это? - вот что я спросил.

- Конечно, знаю! Это я ее вернула, - призналась Гретель, и тут же поспешно добавила: - Но я ее не брала. Просто нашла.

- Это где же?

Она замешкалась, и я почуял неладное.

- Только врать не надо, - предупредил я.

- Я шла по дороге в лесу, - немного помедлив, тихо рассказала Маргарет. - Там есть одна дорога, волшебная. Это самая короткая дорога на свете. Если по ней идти, можно в один миг попасть куда захочешь. И я пришла домой к Софии, которая обычно сидит позади меня, и нашла книгу у нее под подушкой. Потом я сразу пошла к директрисе и оставила книгу в ее кабинете. Чтобы никто не увидел, что я ее принесла, иначе бы подумали, что я и украла.

- Волшебная дорога, Гретхен? - уточнил я. - Которая ведет куда ты хочешь?

- Да, - уверенно заявила сестра. - Она начинается в лесу... и знаешь, когда мы там гуляли с девочками, они ее не видели. А я видела. Я, наверное, одна ее находить умею.

Конечно, я не поверил. И, конечно, снова оказался на шаг позади - не спросил, рассказывала ли она кому-то, что видит дорогу там, где больше никто не видит. Не осмотрелся, подслушивают нас или нет. И не предупредил ее, чтобы она больше никому ни слова об этой дороге не говорила. А может, просто случилось очередное совпадение, но в этот раз не слишком счастливое.

На следующей неделе в школу приехала медицинская комиссия, и Гретхен отправили на дополнительный осмотр. И меня тоже, разумеется, - я ведь ее брат. Заставили сжимать и разжимать кулак, взяли кровь. Проверили зрение, слух, много расспрашивали - как мне показалось, совсем не по делу.

А потом маме пришла телеграмма с двумя красными плюсами. Медкомиссия решила, что нас безопаснее «вычистить».

 

И вот мы стоим в лесу у пряничного домика, уже не слыша звуков погони, потому что волшебная дорога Маргарет привела нас...

- ...в безопасное место, - говорит она. - Я хотела найти безопасное место.

Я осматриваю окна и дверь. Дотрагиваюсь до стекла, и кончики пальцев чуть прилипают. Как будто к леденцам. Гретель разглядывает дверную ручку, удивительно похожую на сахарный крендель.

Что-то здесь совсем не так. Не слышно ни зверей, ни птиц. Даже листья в кронах деревьев не шепчут, а молчат, словно скованные сном. Дым, что идет из печной трубы, не уносит ветром - ветра тоже нет. Кажется, что все вокруг мертво, а живы только мы с сестрой.

- Даже не думай это есть, - говорю я, положив руку ей на плечо. - Давай посмотрим, что внутри. И если что-то пойдет не так, готовься бежать.

Я легонько толкаю дверь, полагая, что она может быть заперта. Но та легко поддается, пропуская нас в просторную и светлую избушку. Мы ждем чего угодно - шоколадную мебель, ведьму-людоедку, гору человеческих костей у печки, или и в самом деле времянку егеря, которая зачем-то маскируется под съедобный сказочный домик.

Но светло в этой избушке не от солнечного света, а от плафонов на потолке. Бетонные стены выкрашены в холодный голубой. Мы стоим в кабинете у конторки, за которой сидит женщина и печатает на машинке - совсем как мама на работе. Женщина одета в коричневый мундир, у нее пепельные волосы и ледяные синие глаза. На голове фуражка с эмблемой - череп и скрещенные кости.

Клавиши перестают стучать, когда она замечает нас.

- Стоять, - говорит она, не вставая из-за стола, заваленного картонными папками. Я вижу, как ее правая рука соскальзывает под столешницу. - Кто такие? Как сюда попали?

Маргарет дотрагивается до моей руки, отступив мне за спину. Я стискиваю ее ладонь как можно крепче и решительно говорю:

- Мы заблудились. Не стреляйте, капитан.

Как любой мальчишка в этой стране, я умею читать знаки различий. Женщина мне улыбается и выкладывает револьвер на стол перед собой, прямо на отпечатанную страницу.

- Имена?

- Иоганнес и Маргарет Рихтер, капитан. Мы из деревушки Эзельдорф, это недалеко.

- Врешь, - мгновенно отвечает она, даже не посмотрев на меня. - Нет здесь никакого Эзельдорфа.

Капитану ССВТ я, конечно, не стал бы говорить правду после того, как мы с Гретель удрали от полиции. Но то, как она почуяла эту ложь, напугало меня не на шутку.

- Мы просто... хотели укрыться... - заговорила Маргарет. - Мы ни в чем не виноваты.

Капитан смотрит на нас отстраненно. У меня ничего не выходит прочитать по ее лицу. Может, она сейчас возьмет револьвер и расстреляет нас на месте - ее полномочий на это хватит. Оглядываю стены на всякий случай - нет ли следов от пуль? Или еще каких-то следов... от других детей, что приходили сюда, например.

И ничего такого не нахожу.

- А я вас ни в чем и не обвиняю, - спокойно говорит капитан. - У меня не очень много места. Но тут безопасно. Оставайтесь, если готовы помогать.

Мы с Гретхен переглядываемся, не веря своим ушам. Да мы на все готовы, только бы не возвращаться к своим красным отметкам!

- Но сначала, - добавляет женщина, наконец поднимаясь и убирая револьвер за пояс, - вы мне расскажете, как на самом деле сюда попали. Уговор?

И нам не остается ничего, кроме как согласиться. Почему-то я знаю, что убежать от нее не получится, даже если мы побежим быстрее ветра.

 

У нее нет имени - просто Капитан, и все. Она здесь одна, и вся работа держится на ней. Ей нужно писать отчеты и подшивать их в папки. Мы никогда не видели, чтобы она отвозила куда-то эти папки, или чтобы их кто-то забирал. Иногда она звонит по телефону и передает какие-то коды, но мы не слышим, отвечают ей там вообще или нет.

Мы довольно долго не видели тут никого, кроме Капитана. В холодильнике всегда есть еда, и она появляется там сама, не иначе, - уже готовая, нужно только разогреть в духовом шкафу. Свет в главной комнате не выключается, но счета за него не приходят. В нашей маленькой спальне света нет, и мы зажигаем свечу, если подолгу не спится - или сидим с Капитаном, стараясь ей не мешать.

Капитан, кажется, никогда не спит. Или ложится позже нас, а встает раньше, чтобы мы не застали ее спящей. Еще она не ест. Только курит «Империал», хотя это и запрещено офицерам.

- Я слишком хорошо работаю, чтобы мне запрещали такую мелочь, - сказала Капитан, когда я спросил ее об этом. Наверное, так оно и было - хоть я и не понимал тогда, в чем заключается ее работа.

А потом стали приезжать машины. По той самой дороге, которая привела Маргарет к этому дому. Собственно, как раз Маргарет и удивилась первой, указав мне однажды утром, что дом теперь стоит у накатанной асфальтовой дороги, - и куда подевался лес? - и окружен забором с колючей проволокой.

Машины привозят людей - и тогда мне полагается открывать перед ними дверь и показывать дорогу. Я провожаю их по коридору внутрь дома (изнутри он гораздо больше, чем снаружи) в тесную камеру с плотно прилегающей дверью. Задвигаю за ними засов, потом опускаю рычаг и жду десять минут. Потом открываю дверь, чтобы убедиться, что там никого не осталось.

Я не знаю, куда они деваются, и как вообще можно уйти из запертой комнаты. Наверное, у Гретхен бы получилось, она же знает эту волшебную дорогу, - вот и у них как-то выходит.

Для моей сестры задания совсем другие. Она рассказала Капитану, что умеет искать пропавшие вещи, что может ходить в очень далекие места, даже такие, где сама никогда не была. И Капитан сказала, что тогда Гретхен будет помогать ей искать других детей, которые тоже заблудились, и им надо помочь.

Порой я смотрю из зарешеченного окна домика, как моя сестра выходит на дорогу, делает несколько шагов - но каждый раз меня что-то отвлекает, даже если я специально заставляю себя не моргать и не отворачиваться. И я вечно упускаю момент, когда Маргарет пропадает из виду. Возвращается она сразу к порогу и всегда ведет кого-нибудь за руку. Мальчиков и девочек, напуганных, смешных и в чем-то немножко одинаковых - темноволосых и темноглазых, в испачканной одежде, с синяками и ссадинами. Дети своего времени, думаю я, несчастные потерявшиеся дети.

Они всегда молчат. Не здороваются, не задают вопросов. А потом я провожаю их в камеру и заставляю исчезнуть.

Капитан нами довольна. Я и Маргарет, мы в абсолютной безопасности здесь.

Пока не задаем лишних вопросов. Пока не трогаем телефон. Пока делаем свою работу. Наверное, здесь можно прожить всю жизнь и никогда не оказаться на Тиргартенштрассе, где приводят в исполнение «красный плюс». Состариться спокойно, провожая больших и маленьких в странную комнату, откуда нет выхода, но кажется, что есть.

Но получилось иначе.

 

Этот день, один из многих, начинается, как всегда. Мы с Маргарет чистим зубы над раковиной, плафон на потолке светит холодным белым. Капитан стучит по клавишам машинки, гоняя из одного угла рта в другой зажженную сигарету. Мы завтракаем, уже не предлагая Капитану разделить с нами порцию каши - отучились. Потом выходим прогуляться вокруг дома - кажется, поменялась погода и наконец выглянет солнце.

Из высокой трубы над крышей валит дым. Но теперь мы точно знаем, что ему неоткуда идти. В домике несуществующей ведьмы попросту нет печки.

На гул подъезжающего автомобиля мы поворачиваемся одновременно. Водительское сиденье, как обычно, пустует. Пока я открываю дверцы, Гретхен держится чуть в стороне, чтобы не мешать.

Вскрикиваем мы тоже одновременно. Потому что последней из машины выходит наша мама. Мы бросаемся к ней, радостно крича, перебивая друг друга, враз позабыв про наши обязанности:

- Как ты? Откуда ты здесь взялась? Ты приехала за нами?

И - она ничего не отвечает. Не узнает, даже не смотрит на нас.

- К чему такой шум? - интересуется вышедшая на крыльцо Капитан.

«Молчи, Гретель», думаю я, но уже поздно:

- Капитан, это наша мама! - говорит сестра, дотрагиваясь до маминого локтя. Никакой реакции, ни малейшей, как будто Гретхен на самом деле тут нет.

- И что?

- Как она сюда попала? Что с ней теперь будет?

- И почему она нас не узнает? - добавляю я, поняв, что мы уже нарушили запрет и заговорили об этом.

Капитан хмурится. Как будто туча набегает на небо.

- Ее привезли сюда, как и всех остальных. Она не узнает вас, потому что не может. С ней будет то же самое, что и со всеми остальными, - и кладет руку на кобуру.

Я не сомневаюсь, что ей хватит секунды, чтобы с нами расправиться. Она внутри страшная, как смерть, как чума... как война.

Людоед из Кальтенборна никогда не ел детей. Капитан тоже. Но я вдруг отчетливо понимаю, что она делает гораздо более жуткие вещи.

- Вы знаете, что нужно делать, - говорит она, чеканя слова, как шаг. - У нас уговор.

Я набираю воздуха в грудь, чтобы послать ее к дьяволу, если только она сама не дьявол, и принять свою смерть, но Маргарет успевает быстрее.

- Да, конечно, - говорит она, теряя краску с лица. - Мы знаем, что нужно делать. Извините нас, Капитан.

И кивает мне, словно так и надо. А потом идет к дому. Люди с угасшим взором идут за ней, и мама тоже - молча, не задавая вопросов. Мне не остается ничего, кроме как пойти следом. Капитан отступает в сторону, давая нам пройти. Улыбка на ее лице режет больнее ножа.

Она довольна. Она очень нами довольна.

Мы проходим через главный зал и поворачиваем налево по сводчатому коридору. Над аркой висит табличка: «Каждому свое». Я не понимаю, к чему это, что это значит. Гретель ступает чуть впереди, и звук ее шагов тонет в эхе. Она все еще держит маму за руку. Я нагоняю их, мне страшно, я хочу кричать и плакать, хотя мужчины не кричат и не плачут. Неужели ничего нельзя сделать? Неужели мы отведем маму в камеру, где исчезают люди, и больше никогда ее не увидим?

- Сделай все как надо, - шепотом говорит Маргарет. - И не бойся. Ты понял, Ганс? Не бойся.

Я киваю. Открываю ту самую дверь, впускаю людей. Цепочка тянется по коридору, они постепенно заполняют комнату... и Гретель входит туда вместе с мамой, держа ее за руку. Я замираю на месте. Она что, с ума сошла? Она думает, что успеет попасть на свою волшебную дорогу?!

Сестра мне кивает.

- Верь мне, - говорит она.

Я слышу за собой шаги Капитана. Это смерть идет по коридору. И мне снова ничего не остается, хоть я и боюсь, хоть я и сомневаюсь - но теперь я верю Гретель, просто не могу не поверить.

Я задвигаю засов и опускаю рычаг.

Мы с Капитаном ждем положенные десять минут в полной тишине. Когда я открываю дверь камеры, за ней никого нет.

- Отлично, - говорит Капитан, заглядывая внутрь. У меня дрожат колени, в желудке сворачивается холодный ком. Я что, просто так потерял их обеих?

И тут я понимаю, что надо не бояться, а злиться. Что надо... закончить это, как положено заканчивать такие истории.

Я наступаю своему страху на горло, не дав ему и голоса подать, и с силой толкаю Капитана в спину - туда, в камеру. Захлопываю дверь и едва успеваю снова закрыть ее на засов, как гремит выстрел, потом еще и еще. Нет, бесполезно - дверь оказывается прочнее.

Когда я опускаю рычаг, из камеры раздается рев. Я слышу в нем ужас предсмертных мук, слышу обещание медленной смерти, слышу боль бесчисленных утрат - и много злости. Столько злости, сколько не в силах вынести этот мир.

Этот рев просто не может принадлежать человеку.

Нет нужды проверять. Я точно знаю, что ее там нет - и я не хочу, чтобы эта дверь когда-нибудь открывалась снова.

Я возвращаюсь в главный зал. Разбиваю телефон, сгребаю в кучу папки, бумаги, сбрасываю со стола печатную машинку. Нахожу зажигалку Капитана с изображением оскаленного черепа, и чиркаю колесом. Ворох бумаг занимается мгновенно, вспыхивая огромным костром. В потрескивании жаркого пламени я слышу шепот, и он пугает меня больше, чем что-либо в жизни.

Сгорая, бумаги шепчут о том, что миру нужна война и кровь. Что мир переполнен людьми, что их надо есть, жечь в печах и травить газом, иначе будут только люди и их машины, а настоящих страшных чудес не будет. Что каждой волшебной дороге нужен людоед, что всякое чудо требует кровавой жертвы - так было раньше, и не людям выбирать себе будущее, люди - это маленькие гости в большом и страшном мире, и должны знать свое место. Бумаги не хотят умирать. Они кричат, и стены дома кричат в унисон, когда языки пламени добираются и до них. Фуражка Капитана, забытая на столе, сгорит последней - отчего-то я это знаю.

Я выхожу из горящего дома в лес. Оборачиваюсь, глядя, как оно - чем бы оно ни было, - корчится в предсмертной судороге. Это и рядом не стоит со взрывающимся танком, но историю, которая тут вышла, я совсем не хочу рассказывать.

Над головой щебечут птицы. Ну и что теперь-то?

Кто-то ласково обнимает меня за плечи. Я вздрагиваю, повернув голову, и с души падает камень - нет, целая скала.

Это мама, и она смотрит прямо на меня, и она видит меня, никаких сомнений! Я крепко обнимаю ее, она гладит меня по голове, совсем как в детстве, и тут я замечаю сестру. Как всегда, чуть в стороне - словно боится помешать.

- Пойдем, - говорит Маргарет, протягивая ладонь, - теперь мы вместе, больше нечего бояться.

Она не знает, понимаю я, даже не догадывается, по какой тропинке она ходила. И, пожалуй, никогда не узнает, чем могла бы за это заплатить.

- Пойдем, - отвечаю я. - Только на этот раз я выбираю дорогу.

И я знаю, что когда мы выйдем из леса, мы увидим что-то другое. Что-то новое. Как будто мы - Рип ван Винкль, провели здесь тысячу лет и вернулись в совсем другой город, другую страну. И теперь там меньше страшных сказок и меньше страшной правды.

- Все будет хорошо, - обещает Маргарет, срывая у края тропинки ягоду земляники.

Я ей верю.

 


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 18. Оценка: 4,50 из 5)
Загрузка...