«Каждый атом вашего тела создан звездой. Звёзды зажглись, чтобы вы сегодня были здесь».

Обжигающий Элиос медленно появился из-за горизонта, являя заспанному городу свое полыхающее огнем величие. Лучи небесного светила неумолимо и безжалостно разливались сияющим, слепящим светом, который буквально выжигал все тени из этого мира. Пламенный серп звезды вспыхнул багряной зарей, ознаменовав начало нового дня ожидания конца.

В небольшой мастерской на окраине города один усталый человек встретил этот день после бессонной ночи, так и не сомкнув глаз. Он устало потянулся и привычным движением руки закрыл шторы, чтобы хоть как-то спастись от невыносимо яркого света Элиоса, затеем повернулся спиной к окну и приблизился к столу, на котором в полнейшем беспорядке валялись запчасти незаконченного устройства, имевшего округлый корпус. За его спиной небесный гигант постепенно, но верно возвращался на свое законное место верховенствующего царя. Этого человека, инженера, звали Яхим, и он завистливо смотрел на краешек неба, где ночью виднелась яркая звездочка соседней планеты. Всего их было три, и они располагались по углам равностороннего треугольника вокруг Элиоса. Сейчас на одной из них была ночь, на другой – вечер, а на третьей, именуемой Ажират, было утро. Он представлял собой скалу, на которой было немножко воды, немножко земли, и всего лишь несколько поселений. Планеты-близнецы Ажирата – Дариос и Мелехай немного отличались ландшафтом, но и там была жизнь - с незапамятных времен. Конечно же, планеты появились далеко не естественным путём.

Поверхность Элиоса была неоднородной – он был похож на расколотую бутылку, из которой неистовым потоком били струи пламени, унося прочь осколки скорлупы, некогда сковывающих его. Люди назвали эти осколки «звездным золотом», ибо оно имело желтоватый цвет и блестело на свету. Когда-то давно небесный светильник Элиоса был цел, и была вечная ночь, но потом по тусклой поверхности прошла трещина – и брызнуло пламя. И ночь сменилась днём, а потом – как говорят – день становился всё длиннее, а ночь полыхала багровыми струями летящих сквозь атмосферу осколков звездного золота. Оно обладало удивительными свойствами – щиты, сделанные из него, оберегали землю от губительного дневного пламени, а будучи помещенным в нагревательный элемент паровой энергетической установки – осколки звезды давали тепло и свет.

… Яхим прошел в свою комнату на втором этаже здания, и, не раздеваясь, рухнул на кровать, закрыв глаза ладонями. Трещавшее рядом радио монотонно рассказывало о сводке погоды на предстоящий день. Затем последовали выступление одного из местных политиков и он невольно крутанул колесико громкости.

«Мэр Ажирата делает все возможное, чтобы предоставить всем желающим защитные пленки из звездного металла. К сожалению, деятельность спекулянтов на черном рынке компрометируют работу правительства и приводит к невиданному скачку цен…»

Яхим скривился и выключил радио, после чего схватился за голову, пытаясь заснуть. Он не мог. Он не спал всю ночь, он работал до этого весь день, но не мог заснуть без своих таблеток. Его сознание постепенно наполнялся едким, липким чувством страха вкупе с отвращением к самому себе. Неужели через столько лет он не мог заснуть самостоятельно, без помощи этих мерзких капсул? Яхим лежал на своей неубранной кровати и пустым взглядом всматривался в темный потолок, беспомощно теребя пустой флакон. Неужели он, тридцатидвухлетний взрослый мужчина, был не в состоянии справиться с детскими кошмарами, которые появились у него в возрасте шести лет? Он помнил бесконечные походы с родителями к врачам, длинный перечень неправильно установленных болезней, обследования, еще больше обследований. В конце концов, врачи сдались, и ему просто прописали успокоительные и сильнодействующие снотворные. В хаотичное и наполненное пугающими образами царство снов пришел долгожданный мир. Все было хорошо до тех пор, пока две недели назад фармацевтическое производство не прекратило их выпуск, ограничившись лишь лекарствами первой необходимости.

Что такого было в этих снах, что его родители с перепуганными лицами настойчиво тащили его по разным больницам? Что он им сказал?

Время текло медленно, оно превратилось в вытянутую линию без конца и начала. Тело Яхима изогнулось от резкой боли в мышцах – она обжигала, заставлял скорчиться, биться в неистовстве. Его дыхание стало прерывистым, сердце отчаянно билось в груди, а руки произвольно вцепились в безнадежно пустой флакон, в котором не было лекарства. Руки тряслись, а голова кружилась от невероятного жара, которому вторило беспощадное огненное око Элиоса. Во рту пересохло. Яхим отчаянно вскрикнул, а затем попытался подняться на ноги, чтобы доковылять до небольшого черного телефона. Каждый шаг отдавался болью в его теле, а сознание постепенно меркло перед лицом невыносимой боли.

Рухнув рядом с тумбочкой, Яхим дрожащими пальцами поднял трубку и начал раскручивать диск, слушая, как тикает спрятанный внутри механизм. Как во сне он начал всматриваться в черные дырочки на конце трубки и представлял, как его голос мчится через трубы и провода, чтобы достигнуть человека на другом конце. Комната перед глазами поплыла, все образы размазались до неузнаваемости. Когда наконец-то женский голос начал что-то говорить, инженер уже не помнил, кому он набирал.

- Яхим, это ты?

- Да… мне очень плохо… они закончились. Мне холодно. Я не могу д..умать, ид..ти.

- Жди меня! Я скоро приеду!

Яхим повернул голову к окну и встал всматриваться в небольшую щель между шторками, через который пробивался луч света. Где-то вдалеке багровый Элиос поднимался все выше и выше. И тут темно-вишнёвая внешняя оболочка звезды вдруг покрылась огромными трещинами, видными даже с Ажирата. Мужчина в своей комнате привстал, чтобы лучше разглядеть.

В следующий миг из самых недр Элиоса словно свет свечи, текущий сквозь сжатые пальцы, вырвалась чудовищная огненная лавина, которая погребла за собой ночной Дариос. Яркий, голубовато-оранжевый росчерк оставила в небе сдуваемая пламенем атмосфера, и планета превратилась в выжженный безжизненный кусок камня, который начал разламываться на кусочки.

Миллионы голосов вскрикнули в предсмертном ужасе, и тут же навеки умолкли.

Яхим видел все. Он слышал все, он – бесплотный призрак, зависший над планетой в ее последние мгновения, протягивающий призрачные руки в мольбе к беспощадной звезде.

А затем пришло долгожданное забвение.

***

Какой странный сон ему приснился – вот о чем подумал Яхим, когда проснулся. Он помнил, что снаружи бушевал песчаный шторм, до того, как он решил прилечь поспать. Сейчас было все тихо. Молодой человек неспешно встал с мраморной скамьи. Отряхнул запылённый плащ…

Со всех сторон его окружали колонны величественного каменного строения, которое, все же, не избежало влияния времени. Потрескавшиеся от времени фрески на стенах... Легкий порыв ветра, как бессменный погонщик, ласково сдувал песок, отправляя его путешествовать по свету. Прикрывая рот и нос полосой ткани, Яхим сделал несколько шагов, прежде чем услышал старческий голос за спиной.

- Долго же ты спал. Так долго, что я успел состариться, - с насмешкой проговорил высокий старик в таком же нехитром одеянии грязно-бежевого цвета и с посохом в руках.

- Алфарим, ты не поверишь, какой странный сон мне снился. Я уже и не помню всего, но там была огромная звезда, - тут он помолчал, - Она вспыхнула, и люди... Закричали так страшно… Ужасный сон.

- А сон ли?

- Да нет, то был всего лишь кошмар, - Яхим пошарил в складках одежды и выудил флягу воды, к которой и приложился.

Алфраим же, молчал, глядя в небо. Мириады звезды были рассыпаны по небосводу, и они были как никогда ярче, светили, манили своим далеким светом. Но, несмотря на это великолепие, было жутко холодно, будто больше ничего не согревало этот одинокий булыжник, зависший посреди бесконечного космоса. Яхим растерянно осмотрелся еще раз, осознавая, что не узнает расположение звезд.

- Что…что-то с моими глазами, Фарим? Почему это небо кажется мне таким чужим?

- Легенды говорят, - неспешно сказал Алфраим. – Что когда-то давно в мире не было света, лишь тьма – но были светильники, числом около семи, или десяти. Но три из них треснули – и пролили свет в мир, а осколки их стали звёздами… С тех пор они горят в ночи, и подобно искрам от костра – гаснут на ветру. Говорят, звёзды живые – они рождаются, они старятся и умирают. Совсем как мы.

Алфраим замолчал. Он стоял рядом со здоровенным каменным кубом, полузанесённым песком, и лёгкими движениями пальцев смахивал с него прах веков.

- Говорят, мы произошли со звёзд.

- Я не помню этого неба. Этих звёзд…

- Потому что, ты никогда здесь не был. Вернее сказать, ты так давно не просыпался, что позабыл все. Забыл о том, кто ты есть на самом деле.

- Я думал, ты пошутил. Сколько же я спал?

- Откуда мне знать, как течет время там, где ты был? И сколько обличий ты сменил? Ты ищешь Солнце, не так ли? Вот оно, - старик ткнул пальцем на тёмно-коричневый маленький шар у горизонта. - Совсем стало холодным, доживает последние мгновения. Как и эта планета, - старик постучал тростью по песку, - колыбель человечества, которую давно покинули ее дети. Скоро… Совсем скоро оно вспыхнет в последний раз – и наступит тьма.

- Что здесь случилось? Неужели мы одни здесь?

- Случилось то, что всегда случается с людьми. Мы вычерпали этот колодец до дна, но не смогли найти новый, и ушли. Навсегда.

- Тогда что мы тут делаем?

Алфарим лишь слабо улыбнулся и тихонько прошептал.

- Ты живой. И я живой. И эта планета тоже жива, хоть и заброшена. Она все еще вращается. Тоскливо, безнадежно... Когда нас покидают дети – что нам остаётся кроме как доживать последние дни наедине с солнцем? А когда наш свет иссякнет, мы умираем.

- Ты говоришь загадками. Куда ушли люди?

- А ты подумай, - после этих слов, пространство вокруг мужчина затрещало по швам, и он начал провалиться в черное ничто. Старик покачал головой и крикнул вдогонку.

- И помни Яхим. Ты не должен ошибиться снова.

***

Размытые образы перед ним вскоре сложились в знакомое лицо Альфеи, которая что-то говорила ему. Постепенно неразличимый шепот выстроился в упорядоченный набор слов, и Яхим вновь вернулся в реальность. Первое, что он почувствовал, это безумный жар, исходивший… отовсюду. За короткое время температура на поверхности Ажирата увеличилась на порядок. Элиос больше не был просто горячим, он лихорадочно мерцал слепящим светом. Новая трещина, образовавшаяся в результате взрыва, постепенно разрасталась, грозя расколоть последний защитный слой. Обнаженное ядро сожжет все живое в считанные секунды.

Это был воистину конец.

- Лежи, братец, лежи! Не двигайся. Снова припадок? У тебя где-то что-то болит?

- Нет, нет, что… что случилось?

- Дариоса больше нет, - помедлив, произнесла сестра. - Все произошло слишком быстро... Их больше нет. Теперь это просто…. А наша семья...

- Они были там, - Яхим почувствовал мертвенную пустоту внутри себя, - Родители…

Альфея кивнула. Одинокая волна из океана боли перехлестнулась через край чаши, и по её щекам прочертили дорожки первые слёзы. В небольшой комнате воцарилась гробовая тишина, лишь было слышно, как тикают часы, как безошибочно они отсчитывали время, оставшееся до того момента, когда сердцевина Элиоса, сжатая колоссальным давлением и раскалённая до нескольких миллионов градусов, высвободится. И вся скрывавшаяся дотоле пламенная мощь обрушится без всякой жалости на людские города, на любовно выстроенные здания, на их памятники, как беспощадно сметет волна, превратит в прах всё, до последнего росточка. Яхим склонил голову в сторону, все еще опустошенный внезапной трагедией. Его разум еще не познал до конца истину, еще не воспринял её в полной мере, поэтому он лишь смог до поры, до времени задвинуть эту острую, режущую боль, которой не было конца. Яростно вытерев глаза кулаком, инженер резко встал на ноги и начал говорить:

- Был приказ Исхода?

- Куда? Население двух планет – это миллионы людей. Если бы было можно…

- Проклятье! Ну почему, почему так… не вовремя?! Слишком рано, мой двигатель… не готов! – Яхим в отчаянии бросился к столу. Сколько часов, сколько дней он провел за этим столом, ведомый одной лишь своей интуицией и разрозненными знаниями предков, и пытался собрать двигатель. Зачастую он мог просидеть целый день и не чувствовать времени – нечто абсолютно мистическое охватывало его в эти моменты, нечто, что позволяло ему заглянуть за горизонт, дальше любой гениальной мысли человек.  - Я не видел начальника нашего проекта уже вторую неделю. И только теперь понял, они все сбежали! Они знали, что нечто подобное произойдет.

- Никто не верил, - мягко и как-то обреченно произнесла Альфея, - Здесь нет ничьей вины. Мы просто не были готовы… Я думала, что у нас будет хотя бы лет пять.

- Разрушение оболочки звезды было зафиксировано много лет назад. И ты ошибаешься. Если здесь есть чья-то вина, то это моя, - последнее слово он произнес совсем тихо, пряча глаза.

- Каким образом? Много лет назад мы были детьми. Ты был ребёнком.

- Да, но тем не менее, я был единственный, кто знал.

Яхим тяжело вздохнул и закрыл глаза. Его сны, его ужасные сны из детства теперь имели самый, что ни на есть важнейший смысл. Гложущее чувство нереальности происходящего и запутанности вновь овладевало им. Каждый раз, после очередного пробуждения, он уже не понимал, в каком мире он находился. В реальном или вымышленном? Или они оба были реальными. Которое из них было нереальным?

- Я не понимаю, о чем ты говоришь. Как ты мог знать?

- Я видел сны… Не могу это объяснить словами, я сам не понимаю, что это. Но это связано с снами. Послушай, – вдруг внезапная идея пришла ему в голову, - Отвези меня в музей Старого мира. Помнишь его? Мы были там на экскурсии.

- Что? Именно сейчас, когда мир горит огнём, ты хочешь отправиться в музей? С ума сошел?

- Я помню, они что-то говорили про светильники! Поверь, это важно… Ты идёшь или будешь тут хныкать?! – рявкнул мужчина и стремительно бросился вниз по лестнице, буквально вылетая из дома.

- Подожди! Твой двигатель, я…

Снаружи творилось непостижимое – буквально все жители города высыпались на улицу и с глазами, полными ужаса и страха, взирали на то, как наверху, посреди чёрного неба бушует огненное шторм, рассыпая слепящие искры. Чадили пожары, отовсюду были слышны плач и стон, вопли скорби и утраты. Багряное зарево ложилось темными тенями на крошечные фигуры людей, сбивших в одно коллективное единство перед взором неминуемого конца. Они смотрели на солнце. И даже под защитой термальных щитов – наследие предков из далекого прошлого – каждый житель планеты чувствовал, как безжалостно пронзают атмосферу звездные лучи, раскаляя воздух и поверхность Ажирата.

Маленькая искра в сердце парового двигателя вспыхнула – и аппарат, выпустив струю пара взмыл в воздух.

…После бесчисленных скитаний, после многолетнего поиска нового дома люди нашли себе пристанище, но утратили и позабыли много важных открытий своих прадедов.

Сверху было видно, что никто не торопился эвакуироваться. Людей с рюкзаками и вещами было неприлично мало для столь катастрофичной ситуации. Куда больше было павших на колени и оплакивающих заранее свою безвременную кончину.

- Они что, не понимают… - пробормотала Альфея.

- Они отказываются верить. Когда не остаётся иного выбора, остаётся лишь надеяться, что есть кто-то милосердный там, выше,  – Яхим крутанул колесико радио, и после непродолжительного треска они услышали знакомый голос мэра города.

«Мы просим вас сохранять спокойствие и как можно организованнее направиться в пункты для эвакуации. Повторяю, что прямой опасности для нашей планеты нет. Термальные щиты работают на полную мощность, а специалисты по чрезвычайным ситуациям уже готовят вариант массового исхода с планеты. Повторяю, сохраняйте...»

- Вот он, тот кто выше. Лжет и даже не краснеет, - хмыкнул инженер.

- Быть может, у них нет выбора? Ведь если попытаться объявить эвакуацию – со времен Исхода население выросло, а корабль…

- Прошло столько времени, теперь это просто груда металлолома. Без двигателей. Эти идиоты бомбардировали оболочку звезды астероидами, чтобы добыть больше звездного золота. Зачем? Где теперь все эти добытые ресурсы? Пошли в их собственные карманы? Мы застряли на трех клочках суши, а эти подонки все еще пытаются обогатиться.

- Харшаат – неприятная личность, это да.

Серебристая арка, под которой проходил вход в старый музей древности, была самым старым сооружением на Ажирате. Несколько тысяч лет назад, когда люди прибыли в эту звездную систему, они первым делом воздвигли это здание для того, чтобы всегда помнить. Но, как известно память человеческая непродолжительна, а прошлое так изменчиво, ведь оно является трактовкой прошлых событий различными людьми.

Внутри царил мрак, и лишь тоненькая полоска светильника разрезала удушливую тьму в самом ее центре. Тонко пел пар из лопнувшей системы охлаждения, не справляющейся с перегревом. Было жарко, жарче чем в бане.

- Смотри, - восхищенно выдавил из себя Эдж, взявший с собой небольшой фонарик. Из тьмы проступило мужественное лицо мужчины со шлемом космонавта в правой руке. Его каменное лицо торжественно улыбалось и в то же время с гордостью смотрело куда-то вдаль, а левая рука была вытянута вперед. Луч света осветил вторую статую – небольшой, приземистый человек в термальном скафандре с гербом Ажирата на плече.

- Первый колонизатор этого мира. Как давно это было, а ведь каждый это знает, но сейчас это уже не значит ничего, - тихо прошептала Альфея. – Памятник…

Яхим не слушал его, продолжая идти по тонкой полосе света. Он проходил мимо набитых артефактами стеллажей, мимо немногочисленных картин, мимо реплик старой техники, пока не дошел до огромного куба, на котором были выгравированы какие-то знаки. Никогда прежде мужчина не чувствовал такой железной уверенности, что именно это даст ответ на его многочисленные вопросы. Его привела сюда не интуиция, а чистое знание.

Он вспоминал.

Обрывками, отдельные эпизоды, но он вспоминал.

Яхим протянул руку, касаясь шершавой поверхности куба. Когда-то, очень давно, он уже касался этого предмета. И далеко не раз.

- Пожалуйста, не трогайте экспонат. Это очень древняя вещь, - произнес раздраженно женский голос. Инженеры оглянулись и увидели пожилую женщину, которая буравила их строгим взглядом.

- Музей закрыт на реставрацию. Прошу вас уйти.

- Нет, постойте. Мне нужно знать, что это? – мужчина показал на куб, - Я… должен был вспомнить, но не могу.

Настоятельница музея опустила голову, глядя на него из-под припущенных очков.

- Очень странное время вы выбрали для культурного обогащения. Впрочем, это моя работа и я вам с радостью расскажу. Этот куб – древнейшая реликвия. Это одна из немногих вещей, попавшая сюда с нашей родной планеты. И единственный артефакт, который прошел весь путь нашей колонии вместе с нами. Не могу сказать точно, так как множество информации было утрачено во время долгого перелета, но я с уверенностью могу заявить, что этот куб олицетворяет обещание.

- Кому?

- Нам. Человечеству. От наших предков. Они отправили своих детей в долгое путешествие, обещав им учителя. Хранителя всех знаний. Тот, кто будет помнить прошлые ошибки, и не даст им сделать это снова. На камне выгравировано послание, если вы изволите посветить сюда…

Мужчины увидели, что на камне были изображена череда загадочных символов. Кроме них там так же присутствовали несколько рисунков, выполненных в простом минималистским стиле – звездолет и люди вокруг него, группа людей стоящих перед одним человеком, затем тот же человек со светящейся головой и наконец, человек и куб.

- «Тот, в чьём лице нет света – никогда не станет звездой». Полагаю это какая-то аллюзия или аллегория, но если верить древней легенде, наши предки в процессе исследований наткнулись на нечто перевернувшее их представление о мире. Звёздное золото. Простите, - настоятельница поднесла ко рту респиратор и оттёрла пот со лба.

Яхим тёр виски, ему было душно, воздух обжигал лёгкие. Но он должен был вспомнить. Он был уверен что уже слышал это раньше.

- По легенде, в начале времён было семь светильников. Три из них разбились, пролив свет…

- И из осколков родились звёзды, я знаю! – выкрикнул Яхим. – Но что стало с остальными светильниками? И при чём тут это проклятое золото, оно ведь всего лишь оболочка звезды!

- Не звезды. Светильника. Наши предки не смогли научиться создавать эту таинственную материю, но смогли использовать её чтобы создать двигатель, который помог им совершить Первый Исход – когда взорвалось Солнце.

- Брат… - Альфея повисла на руке Яхима. – У меня всё плывёт в глазах. Здесь так жарко…

Хранительница протянула ей респиратор, из которого ударила струя прохладного воздуха.

- Это скоро закончится, - с обреченной интонацией в голосе сказала она. – Но что я могу?

- Дальше! – Яхим приложился к респиратору, глотнув чистого воздуха.

- Путешествие заняло бы сотни лет. С помощью некоего устройства, наши предки нашли способ удержать сознание… личность, или даже душу одного человека в одном месте, оградив его от старости, болезней, смерти. Создали того, кто будет помнить все. Бессмертная душа, страж человечества. Так говорят легенды.

- Это правда? Такой человек существует? – спросил Яхим, чувствуя, что знает ответ.

- По крайне мере мне о нем неизвестно. Много знаний было утеряно на протяжении пути. Возможно … но маловероятно. Хотя, - женщина вдруг горько рассмеялась, - если говорить о вероятности, то какова была вероятность добраться до этой звездной системы живыми и невредимыми тысячи лет назад?

- Элиос скоро запылает. Здесь небезопасно находиться, вам нужно в убежище, - произнес Яхим после паузы, - Спасибо, за всё.

Женщина лишь покачала головой и ушла с застывшей улыбкой на губах. Он проводил ее взглядом, ощущая, как внутри него что-то просыпается. То, что бездействовало долгое время – было ли это просто чувством или каким-то неведомым порывом, но Яхим впервые в своей жизни пожалел, что не сумел разобраться в своих детских кошмарах. Он впился взглядом в странные символы и изображения. Странная умиротворенность охватила все его естество, а вместе с ней пришло и далекое сожаление из прошлого. Он чего-то не сделал. Много лет назад. Или – много десятков, а может быть и сотен лет назад.

Но одно он знал точно. Тот, первый корабль – он направлялся не к соседней звезде. Он направлялся к источнику звёздного золота. Но зачем?

- Пойдем, брат, - Альфея коснулась щеки застывшего на месте Яхима кончиками пальцев. – Нам нужно бежать… Куда-нибудь…

Но он оставался недвижим, въедаясь взглядом в символы, такие знакомые – и непонятные. И она исчезла.

Снаружи наконец-то прозвучала длинная трель сирены. Звук прервал забвенье, и Яхим рассеянно кивнул чему-то головой. В темноте что-то мелькнуло, и через мгновение он почувствовал сильный удар по голове.

***

Он видел женщину. Высокая, статная, огненноволосая, одетая в строгий офицерский костюм синего цвета. Она что-то говорила ему, показывая на огромный куб. Он посмотрел вперед и увидел множество людей – тысячи человек, неспешно ныряющих в густой туман, который скрывал нечто действительно громадное и грандиозное, сияющее золотым и блестящее – матово чёрным. Он чувствовал себя… молодым, не отягощенным ничем, с сердцем, полным надежд с толикой душераздирающей грусти.

Он мчался сквозь звезды в брюхе яростного серебристого зверя, пересекающего целые галактики одним лишь прыжком.

Он видел, как человеческая мысль порождала новейшие технологии, уподобив их создателей древним богам.

Он видел разъяренные лица братьев, схлестнувших в отчаянной борьбе за богатства новых миров.

Он видел, как уходят из жизни сотни тысяч человек, как одним махом беспощадная алчность срубает целые города.

И он хотел им прокричать – «что вы делаете? Остановитесь! Мы летели сюда не за этим! Звёздное золото – это не богатство, это – совершенство! Это ключ к…»

Яхим пришел в себя и издал легкий стон боли. Пошевелив руками, он услышал дребезг наручников. Звуки и образы постепенно проникали в его разум, пробуждая его к реальности, где инженер сидел на стуле, а перед ним расположился неизвестный ему человек в маске. Последний не торопился ничего говорить, словно давал пленнику время обдумать происходящее и оглядеться. Они находились в небольшой комнате с низким потолком и без окон.

- Извините за столь грубое обращение наших подчиненных. Но мы не можем терять ни секунды. Скажите, где находится термоядерный двигатель?

- Что? Я не знаю, о чем вы говорите.

Человек в маске подался вперед, словно пытался заглянуть Яхиму в душу.

- Вы были одним из инженеров в составе научной группы, которая должна была воссоздать термоядерный двигатель для эвакуационных кораблей, так или нет?

- Это так, но…

- По имеющейся информации нам также известно, что вы – хранитель информации, призванный помогать колонизаторам во время неизбежной катастрофой.

- Выслушайте…

Неизвестный хлопнул по столу.

- Хранитель! Информации! Ты должен был помочь – так помогай! Отвечай! Где находится двигатель? Элиос может взорваться уже через несколько часов. Ты должен исполнить свой долг. Где этот проклятый двигатель?!

Повисло гробовое молчание, полное напряженности. Воздух, казалось, превратился в расплавленное золото – так трудно было дышать Яхиму. Значит, все это правда, вся судьба человечества и вправду зависит от его слов. Что он и вправду является этим загадочным «хранителем», но почему тогда он единственный здесь, кто ничего не понимал?

- Я не собирался никому лгать. Тот двигатель, из легенд – он… Его никогда не существовало. Я воспользовался всеми источниками информации, я попытался воссоздать копию, но он не работает. Мы впустую потратили время, нам не хватило ни опыта, ни знаний, ни ресурсов…

- Какой смешной каламбур. Ты должен знать все. Быть сосредоточием всех человеческих знаний, накопленных за сотни тысяч лет нашего существования. Ты должен спасти всех!

Пленник нахмурился и посмотрел человеку в маске прямо в глаза. И Яхим увидел в них страх смерти. Этот человек боялся конца, он хотел спастись сам, лихорадочный блеск выдал его с головой.

Он не желал спасти никого, только свою шкуру.

- Вы жаждали звёздного золота, а теперь боитесь им подавиться! – стальным голосом проговорил Яхим. – Даже если бы я знал – я не сказал бы вам ничего. Мы сгорим все вместе!

Незнакомец тяжело вздохнул, после чего одним движением снял маску. За ней появилось лицо Хааршата, мэра города. Дверь распахнулась, и внутрь вошли трое мужчин, причем двое из них тащили под руку женщину с накинутым на голову мешком.

- Думаю, это склонит тебя к сотрудничеству, - процедил через зубы Хааршат и резко сорвал мешок с пленницы.

На Яхима посмотрело перепуганное и смертельно усталое лицо его младшей сестры. Перепачканное сажей и разводами влаги, но такое родное…

Альфея. Его сестренка.

Яхим сам не заметил, как он рванул вперед, чтобы освободить ее. Один из рослых охранников преградил ему путь и оттолкнул в сторону. Яхим полетел кубарем, сшибая стол, но переполнившие его чувства затуманили разум, и он уже ничего не замечал.

Перед глазами встали образы выжженного дотла Дариоса с чёрными руинами там, где когда-то стояли дома. Отчий дом, где он родился и вырос, вместе со своей сестрой.

У него никого не осталось кроме сестры.

- Что ж, надеюсь, ее жизнь станет для тебя хорошей мотивацией вспомнить все. Ты любишь её? Так спаси её – и нас всех заодно, а не то – я задушу её прямо у тебя на глазах. И ты будешь видеть все от начала и до конца, я тебе клянусь, - злобно сказал тот, кому люди доверили вести их за собой в золотой век. - Говори…

Яхим мог лишь беспомощно всматриваться в измученное лицо сестры, которая что-то пыталась ему сказать, но он никак не мог разобрать, что же именно.

Если бы только он знал. Отчаяние душило его, сжимало своими крепкими черными пальцами его горло. Мог ли он позволить своей сестре умереть прямо у него на глазах? Он никогда не смог бы себя простить. Мог ли он что-то изменить?

Хранитель сел обратно на стул и обреченно закинул назад голову, вглядываясь в темный потолок, освещенный осколком звезды в магнитной ловушке. Но даже тусклый свет слепил, радужные блики заблестели в бесконечном танце вокруг него, пустившись в пляс. Яхим сделал глубокий вдох. Все вдруг стало неважным, утратило свою спешность, винтики времени издали долгий лязг, после чего остановились. Он ехал на этом поезде, спешащем в никуда всю свою жизнь, но сейчас наконец-то настал его черед сойти отсюда. Символы на боку куба сложились во вторую фразу – «Тот, кто посмотрит на солнце, будет видеть лишь солнце».

Раздался детский смех, что подобен был журчащему горному ручейку. Яхим сделал шаг и оказался посреди заросшего полевыми цветами луга, раскинувшегося по всему горизонту во всем своем цветущем великолепии. Посередине на небольшом камне сидел уже знакомый ему старик, на коленях которого сидела маленькая девочка лет шести. Пожилой мужчина улыбался ребенку и легонько качал его туда-сюда.

- Ты вернулся раньше, чем я ожидал. Что заставило тебя прервать свой путь?

- Фарим, я не могу. Они требуют от меня то, чего я не знаю. Они хотят то, что я не могу дать. И на кону стоит жизнь…

- Подумай. Ведь нет почти ничего на этом свете, чего бы ты не знал. Но так уж получилось, что ты всего лишь человек, а не машина. Ты не обязан исполнять инструкции. Но сможешь ли?

- Она моя сестра! Фарим, я не могу! – воскликнул хранитель. – Не важно, скажу я или нет, они оставят её умирать в пламени, а сами сбегут, эти подлые, гнусные…

- У человека есть долг перед собой, перед семьей, родителями… У тебя долг перед каждым человеком, перед стариком, перед крохотным младенцем, перед будущими поколениями, перед Человечеством! Ты несешь бремя всего человечества, ты знаешь самые сокровенные его мечты, самые тяжкие из грехов, самые безумные поступки, самые трудные решения, на которое они способны. Ты держишь всё прошлое людей в своих руках. Разве нет?

- Но как же это мерзко, как же это несправедливо, что умрут невинные.

- Если в твоём лице есть свет - ты положишь этому конец, - бесхитростно произнес Фарим, - Правители лепят судьбы людей, целых народов, вершат историю. У них нет выбора, лишь судьба. Тебе же дан выбор. Тебе доверили его много тысяч лет назад.

Сердце Яхима сжалось.

- Всё – или ничего. Что ты выберешь? – напоследок сказал старик, улыбнувшись ребенку и поднимая его над головой, к солнцу, так, что его лучи зажгли яркий нимб вокруг его головы.

***

- Время вышло, Хранитель, - жесткий голос Хаартшата наполнил всю комнату, - Говори! Ты знаешь, что будет, если ты продолжишь отмалчиваться.

- Мне дан выбор. У нас нет будущего, если подобные вам люди будут у руля. Но вы не вечны, - Яхим щелкнул пальцами. – Раз – и вас нет. Тот корабль, на котором мы прилетели – он ведь истлел уже, да?

- Да. Но имея двигатель, мы могли бы…

- Не могли бы. Не в двигателе дело. Мы возвращались к истокам. Мы летели сюда не для того, чтобы убегать снова, праотцы не желали нам такой участи.

- Тогда для чего же?

Яхим долго всматривался в глаза сестры, горевшие надеждой, и улыбнулся.

- Я, наконец-то вспомнил. Ведите меня на корабль. На наш, старый корабль!

***

По всей поверхности Элиоса уже пролегали глубочайшие трещины, которые вскоре разрастутся еще больше, пока вся твердь не разлетится вдребезги, и ядро не покажет свое смертоносную личину, против которого будут бессилен любой термальный щит, любой корабль, даже покрытый слоем «звездного золота».

Время и пространство больше не были преградой для него. Душа Человечества мчалась быстрее любой звезды сквозь бесконечный космос, назад в прошлое. Высокая огненноволосая женщина говорила, тихим голосом.

«Наши предки поклонялись Солнцу. Их потомки приносили человеческие жертвы в надежде, что они умилостивят богов, и они не будут посылать неисчислимые бедствия на их головы. Но чем меньше было тьмы невежества, тем более очевидным оказывалось то, что богов не существует. Всё, что создавалось – было делом рук человеческих. Мы придаём смысл тому, что видим, и воспеваем это. Ты видишь – наше Солнце гаснет, и скоро наша родная планета исчезнет в огне – но не потому что боги решили стереть нас с лица Вселенной. А потому, что только так можно заставить нас выбраться из колыбели и встать на ноги. Так мать даёт шлепка младенцу, чтобы он обрёл голос и дыхание; она готова пожертвовать собой ради будущего сына. Лишь под конец жизни мы поняли то, что всё это время было у нас перед глазами – мы произошли от звёзд, и теперь – мы возвращаемся к ним. Это прощание, Яхим. На этом корабле ты станешь Хранителем, ты поможешь людям, которые к моменту достижения цели пути уже забудут о цели, вспомнить – и осуществить задуманное. Сохранить мечты и надежды. Помни, мы благодарны тебе, Яхим.»

Хранитель приблизился к кубу и, будто бы вспоминая, начал касаться реликта в разных местах. Это был одному ему известный шифр. Раздалось шипение, и куб открылся.

Люди древности открыли удивительную материю, способную содержать личность живого существа и переносить ее по воли носителя. Они приоткрыли секрет души. Но лишь одна вещь могла поддерживать процесс перерождения Хранителя многие тысячи лет.

Реактор на звёздном золоте.

Он был сердцем звездолёта исполинских размеров, способное вместить в себя огромное множество людей и кораблей. За века войн и разрушений большинство техники было использовано людьми друг против друга, и к тому моменту, когда Элиос, разгоравшийся все ярче и жарче, наконец, был готов взорваться, кораблей почти не осталось, а сам звездолёт был частично разобран и части его были использованы в строительстве городов, бункеров и укреплений.

- Мой двигатель… Он ещё у тебя?

Альфея кивнула и раскрыв сумку, достала обтекаемый предмет. Яхим, под внимательными взглядами собравшихся – мэра, хранительницы музея, охраны и собственной сестры, подключал своё изобретение к древнему артефакту.

- Он не работал, потому что я наивно полагал, что он должен выделять энергию – чтобы двигать корабль. Двигатель был нужен не для этого. Передайте на Мелехай – пусть не паникуют.

Частичка звёздного золота, подключенная к артефакту, стала слабо светиться.

- Как это спасёт нас?

- Наши тепловые экраны построены на принципе поглощения звёздным золотом избыточного тепла Элиоса. Наши термоядерные бомбы основаны на преобразовании материи в энергию. Это устройство, - Яхим погладил округлый бок двигателя. – Преобразует энергию в материю.

- Но… Зачем?

- Разве не ясно? – Яхим рассмеялся. – Всё, что было в мире, мы создали своими руками. Это мы построили семь светильников-реакторов звёздной материи, чтобы собирать энергию, рассеянную в пространстве, и создавать из неё звёздное золото. Это мы, вследствие грубой ошибки оказались отброшены в каменный век взрывом ярче тысяч солнц. Это мы были вынуждены повторять свой путь не один, не два, и не три, а много больше раз, снова и снова совершая те же ошибки что и раньше, позабыв кем мы были. Прошло столько времени… слишком много, даже не сотни тысяч лет. Создатели поклонялись созданию… Какая ирония.

Он горько хмыкнул. Собравшиеся вокруг люди смотрели на то, как артефакт начал действовать, практически поворачивая время вспять. От Куба вырвался тонкий луч света, который взмыл высоко в воздух, преодолел атмосферу и направился прямиком к горящему Элиосу. Луч стал расширяться – аппарат громоподобно загудел, начав процесс преобразования. Потоки мягкого света разлились по всей поверхности звезды, медленно заключая ее в непроницаемый кокон. Все жители обеих планет услышали низкий гул, что был подобен пению космического хора неведомых существ. Полыхающая звезда была усмирена.

- Брат… - сказала Альфея. – Жара спадает.

- Устройство работает! – объявил Яхим.

- Так всё же… Кто мы? – как-то робко спросила женщина из музея. Хранитель внимательно посмотрел на нее и сделал глубокий вдох, восстанавливая последние остатки утраченной памяти.

…Когда он вошел в туман, и забрался в свою капсулу, он обомлел. Все пространство внутри было исписано фразами на сотне языков со старой Земли: «Спасибо», «Удачи вам в новом мире», «Попутного ветра». На одной из стен светилась фреска - два человека – женщина и мужчина – с лицом того, кем он когда-то был на Земле. На фреске была надпись: «Вы уносите с собой надежды и мечты всего человечества. С любовью, Эмилия»

…Яхим сперва не ответил, а устройство меж тем тихо гудело.

- Мы всегда думали о том, почему лопнули те три светильника. А надо было думать о том, почему не зажглись остальные четыре. Мы те, кто однажды станет путеводными звёздами для наших потомков, которые совершат Исход в тот день, когда внутри кокона из звёздного золота, достигшего критической массы, зародится свет новой жизни.