Солнце было в самом зените и казалось, что лучи небесного светила не замечают обернутый вокруг головы тюрбан. Рамасу представлялось, что его голову поместили в казан, стоящий на раскаленных до бела углях. Четыре лошади устало рысили по дороге, копытами взбивая облачка пыли, которая только поднявшись, сразу начинала оседать на потной одежде изможденных всадников.

- Еще пару часов такого пекла и я превращусь в кусок тушеного мяса, - сплюнув вязкую слюну произнес самый крупный из всадников, одетый в кожаную жилетку.

- А я бы сейчас с удовольствием пожрал тушеного мясца, - ответил ему другой, самый маленький из четверых, - да и жареного, впрочем, и вареного. А то кроме этой чёртовой каши, уже три дня ничего в желудке не было.

- Тебе лишь бы пожрать Малота, - сказал тот, что был в жилетке.

- А ты у нас что, отказался бы? Вот уж в жизни не поверю! – хохотнул Малота, - Представляю, как мы заходим в трактир, и наш здоровяк Генай просит принести ему каши! Вот умора! Да после тебя, мой дорогой друг, трактирщикам приходиться неделями свои запасы восстанавливать.

- Ну прям уж, скажешь тоже. Неделями, - Генай казалось смутился.

- Ага, точно говорю, второго такого проглота ещё поискать надо, да и я тебе помогаю в этом нелегком деле.

- Да ты не помогаешь, а показываешь, как именно надо уничтожать запасы еды, - теперь уже заржал Генай.

Едущий впереди всадник, лениво прислушивающийся к перепалке двух друзей, внезапно остановился и поднял руку с растопыренной пятернёй, согнутую в локте. Троица, следующая следом застыла практически мгновенно.

Впереди, на горизонте, показались фигуры трех всадников, искаженные парящим от дороги маревом.

Рамас в очередной раз удивился. Хасейд поражал его и пугал. Пугал правда больше. У него было прямо-таки звериное чутье на неприятности. Рамас в этой компании был уже месяц и черноволосый и черноглазый Хасейд, уже не раз уводил их маленькую банду из всяческих проблемных ситуаций. Вот и сейчас он почувствовал скачущих к ним навстречу людей, еще до того, как их можно было увидеть. Рука, согнутая в локте, опустилась.

- Что делаем Хасейд? – басом спросил Генай.

- По обстоятельству, - коротко кинул в ответ черноглазый человек и большим пальцем отстегнул металлическую застежку, проверяя легко ли выходит из ножен кривая длинная сабля, притороченная к седлу.

Рамасу очень не нравилось оружие Хасейда. Нет, Рамас не был трусом, он даже наоборот был хорошим воином и за свою не долгую жизнь уже успел побывать в многих сражениях. Но он видел, как Хасейд обращается со своей саблей. И ему очень не нравилось то, что он видел. С трудом оттолкнув нахлынувшие воспоминания, Рамас сдвинул лошадь чуть левее. Теперь они вчетвером образовали полукруг.

Троица вновь прибывших приблизилась ровно на столько, чтобы можно было разговаривать и не кричать при этом. Одеты они были в гвардейскую форму. Остроконечные шлема и броне накладки на одежде, заставляли отворачивать глаза когда солнечные лучи отражались в них. Внешне все трое казались расслабленными, но Рамас отметил взведенные арбалеты в раскрытых чехлах, висевшие так, что достать их было делом двух секунд. «Опытные, от этих так не отделаемся» - проскользнуло у него в голове. Переглянувшись с Малотой, стоявшем на правом фланге, он понял, что не одинок в своих мыслях.

- День добрый путники, - сказал один из гвардейцев, с офицерскими знаками отличия на левом рукаве.

- И тебе добрый, - чуть помедлив ответил Хасейд.

- Позвольте полюбопытствовать господа, - безотрывно глядя в чёрные глаза Хасейда спросил офицер, - куда путь дорогу держите? И откуда?

- А кто спрашивает? – так же не торопясь спросил Хасейд.

Двое солдат в обжигающей взгляд броне, медленно положили свои руки на рукояти арбалетов.

- Я Олейн, младший урядник Волчьего полка. Говорю от имени Его Высочества Армана, Герцога этих земель. Мы охраняем их от непрошенных гостей. Если вы хотите проехать далее, вам придется ответить на наши вопросы.

- Ну что же младший урядник Олейн, ты вправе требовать ответов, - согласился Хасейд, - мы путешественники, ходим по миру, и изучаем его.

- Зачем путешественникам столько оружия?

- Времена нынче опасные, иногда приходиться постоять за себя, - слегка улыбнувшись ответил Хасейд, и добавил, - с волками жить – по волчьи выть. Тебе ли не знать младший урядник Волчьего полка? Мы из города Аргамана, столицы этих земель, возвращаемся домой, после длительного похода. Мы картографы. Может быть, ты слышал про Аборуса?

Олейн действительно слышал это имя. Аборус был придворным учёным, который несколько лет назад с благословения Герцога, отправился в путешествие по миру, чтобы составить точную карту территорий графства и прилегающих земель.

- Я не вижу среди вас никого похожего на ученого, - громко сказал Олейн.

- А среди нас и нет учёных, -так же громко произнес Хасейд, - мы сопровождали мастера Аборуса в путешествии, и защищали его от всевозможных опасностей. К великому нашему сожалению, мастер скончался не далее, как пару месяцев тому назад, от лихорадки, которую подцепил в жарких землях на южных территориях графства. После смерти он оставил в наследство свои исследования, - Хасейд кивнул головою на кожаный тубус, прикрепленный к седлу, - наша задача, доставить сей труд лично Графу, - закончил Хасейд и слегка нагнул голову, показывая собеседнику свою макушку, что на языке жестов означало подчинение

Олейн услышав эти слова, кивнул головой, и сделал знак своим людям. Ладони воинов отпустили арбалеты и переместились на луки сёдел. А зря! Руки Хасейда резко взметнулись вперед и из широких рукавов его халата, тонкими серебряными змейками блеснули в воздухе два стилета. Оба воина позади Олейна схватились за раны руками. Одному нож зашел точно в щель, чуть выше нагрудной пластины, и солдат замертво упал с коня на пыльную дорогу, нога его при этом зацепилась в стремени. Испуганный скакун рванул с места, и галопом помчался прочь от опасности, увлекая за собой, теряющий части экипировки труп. Второй бросок Хасейда не был так точен, нож попал чуть левее и с глухим звоном отскочил от брони, слегка порезав при этом щёку. Солдат моментально схватился за арбалет, и направил его на нападающих. Трое всадников уже во весь опор мчались в атаку. Арбалетчик выстрелил. Генай взмахнул рукой, словно отмахнувшись от назойливой мухи. Болт вонзился в небольшой щит, который гигант держал в левой руке. Второй раз выстрелить гвардеец не успел, в следующую секунду на его голову, сминая металлический шлем, словно тонкий пергамент, с которого глашатаи зачитывают указы Графа, обрушилась огромная булава.

Олейн скрестил своё оружие с Рамасом. Младший урядник оказался опытным воином, это было видно по тому, как он отражал атаки. Нахрапом его было не взять. Рамасу удалось два раза легко ранить противника, до того, как тот внезапно пропустил удар, и захрипев, упал с лошади. В его затылке торчал дротик. Неподалеку, улыбаясь и сверкая при этом двумя передними золотыми зубами, стоял Малота. Рамас ничего не сказал, только сплюнул, затем спрыгнул на землю и вытерев оружие, убрал его в ножны. Малота уже начал обыскивать тело поверженного противника. Найдя небольшой мешочек с позвякивающим внутри содержимым, он закончил обыскивать тело, и подошел к Рамасу.

- Твоя доля, - сказал Малота, высыпав примерно половину из мешочка на ладонь, и протянул её вперед.

Рамас, тяжело глянул на стоящего рядом невысокого человека, и ничего не ответив отвернулся и начал поправлять седло на лошади.

- Я всё никак в толк не возьму, ты благородный или слишком правильный? – зло оскалившись прошипел Малота, - ты как с нами связался, своё благородство можешь выкинуть, иди вон под кустом посиди, а потом правильностью этой подотрись. Ты теперь такой же разбойник как я, или вон Генай. Верно Генай? Правильно говорю?

- А то, - пробасил здоровяк, заканчивая копаться в одежде трупа, у которого вместо лица была мешанина из обломков костей, мозгов и крови, - точно говоришь. Как и мы теперича.

- Это не надолго, - тихо, словно внутрь себя произнес Рамас.

- Хватит болтать, - низким голосом сказал приблизившийся Хасейд, - вон ущелье, давайте их туда, чтобы и следов не осталось. Нам ни к чему поисковые отряды. Хватает и этих разъездов. Малота, поймай того коня, что ускакал. И тело не забудь.

- А чего я то? Вон пусть новенький идет, - Малота кивнул на Рамаса.

- Ты со мной поспорить хочешь? – поднял бровь Хасейд.

Спорить с предводителем Малота не хотел, он сразу как-то поник и опустил взгляд, затем запрыгнул на коня и поскакал на поиски.

- Рамас, - тем же низким голосом произнес Хасейд.

- Да?

- На тебе лошади.

- Не понял, что значит на мне лошади? - спросил Рамас.

- Ни людей, ни лошадей, не должно остаться, - ответил предводитель, - если гвардейцы найдут лошадей без всадников, у них появятся вопросы и они только яростнее станут прочесывать местность. Нам это не надо. Лошадей тоже в ущелье.

У Рамаса по спине пробежал холодок. С людьми всё ясно, они уже мертвы, и он был согласен с Хасейдом, что от трупов надо избавиться. Но лошади. Лошади то в чём виноваты? Они живые! Неужели нельзя их расседлать, и отправить восвояси? Мозгом Рамас понимал, что предводитель прав, но всё его нутро кричало что так поступать нельзя. Он очень не хотел делать работу, которую ему поручили. Очень. Как и Малота, спорить с Хасейдом Рамас не стал.

…

Следующие два дня прошли без происшествий. Местность вокруг начинала меняться. Маленькие чахлые кустарники сменились небольшими рощицами. После очередной из них, четверо всадников увидели синюю ровную гладь небольшого озера. Спешившись возле него, и возбужденно толкаясь, люди и лошади ждали пока Хасейд завершит проверку воды. Черноглазый человек, с максимальным почтением вытащил из-за пазухи твердый кожаный сверток, развернул его и аккуратно, словно новорожденного первенца, достал стеклянный продолговатый предмет. Наклонившись, он стараясь не касаться руками жидкости, набрал в склянку воды, слегка потряс и держа перед собой на вытянутой руке стал ждать. Через минуту прозрачная вода приобрела слегка зеленоватый оттенок и все с облегчением выдохнули.

- Чистая, - с удовлетворением произнес Хасейд.

Малота, скинув с себя одежду, и оказавшись в чём мать родила, разбежался и прыгнул в воду, обдав своих спутников кучей брызг. Генай долго не раздумывая полез за ним. Хасейд внимательно огляделся вокруг и ничего не обнаружив, последовал примеру лошадей. Он припал губами к воде и долго пил, унимая жажду. Рамас отошел чуть в сторону, не торопясь разделся и залез в воду. Он старался смыть с себя пот и дорожную грязь, которые коркой покрывали его тело. Внезапно что-то на противоположном берегу привлекло его внимание. Какое-то движение! Животное? Человек? Он несколько минут вглядывался в рощу на противоположном берегу до рези в глазах, но так ничего и не обнаружил. Рамас вылез из воды, и подошел к Хасейду.

- Там кто-то есть, - он взглядом показал на другую сторону озера.

- Я знаю, - ответил Хасейд, - по-тихому, обходим с двух сторон.

Рамас в очередной раз удивился чувствительности Хасейда. Этот человек ощущал опасность каким-то неведомым Рамасу органом. Предводитель подошел к Малоте, шепнул ему на ухо пару слов и нырнул в кусты.

- Генай, скотина, - завопил Малота, - какой гадостью ты нас кормил на завтрак?

- Какой и всегда, - вылезая на берег, и являя миру своё огромное тело, - насупившись ответил здоровяк.

- Да меня после этих бобов боюсь разорвёт на части, - продолжал вопить Малота, одновременно с этим хватаясь за живот, - ой не могу, сейчас лопну.

Генай подбежал к другу, и начал суетиться вокруг извивающегося змеёй на траве человека.

Через минуту таких стенаний, за спиной Геная раздался низкий голос:

- Собирайтесь.

- Что там? Нашли кого? – под удивленным взглядом Геная, Малота поднялся, словно ничего и не бывало. Словно это не он несколько секунд назад, изображал умирающего от колик ужа.

- Нашли. Собирайтесь, - ответил Хасейд.

Через десять минут четверка всадников обогнула озеро, и выехав из рощи с другой стороны, остановилась.

- Это откуда же они здесь взялись? – задал Малота вопрос, который интересовал всех четверых, - я думал, что после войны жизнь осталась только в городах.

- У них даже частокола нет, - удивленно сказал Генай.

Впереди, милях в двух, стояла деревня. Достаточно крупная деревня, под сотню домов. Вокруг, насколько охватывал взгляд, все земли были возделаны под поля. И сейчас на этих полях трудились люди. Всадники, повинуясь приказу предводителя, медленно направили лошадей по узкой тропе, ведущей в деревню.

Люди работающие в полях, завидев медленно проезжающих мимо них наездников, выпрямлялись, утирали пот и удивленно смотрели на приезжих. Чем ближе Хасейд и его люди приближались к селению, тем больше им попадалось местных.

Внимание Рамаса привлекла женщина в платке, работающая в поле. Когда она отвлеклась от своего занятия и выпрямившись взглянула на молодого всадника, Рамаса словно молнией поразило. Он даже не мог сказать красивая ли она. Он видел только её глаза. Во взгляде женщины было что-то странное. Рамас не смог распознать что именно. Его мысли прервал перегородивший им дорогу седой старичок, с тощей козлиной бородкой.

- День добрый путники, куда путь держите и откуда? – прошамкал он.

- И тебе не хворать старец, - ответил Хасейд, и уже чуть громче, так чтобы его слышали собирающиеся вокруг жители продолжил, - мы следуем в наш родной город Аргаман. Пять долгих лет длилось наше путешествие, мы сопровождали учёного, Аборуса. К великому нашему сожалению, несколько месяцев назад он скончался, и теперь мы обязаны привезти в столицу Графства труды великого мастера.

- Достойное дело, достойное, правда далековато вы забрались, - прошепелявил старик, и замолчал. Рамасу даже показалось, что тот заснул.

- А есть ли где у вас перекусить и отдохнуть с дороги? - спросил Хасейд.

- А? Чего? – встрепенулся дед. Теперь Рамас был уверен, что старик заснул.

- Поесть и поспать спрашиваю есть где-нибудь?

- А-а-а! Это к Егерю двигайте, вон туда, по прямой и справа на доме увидите вывеску. Вывеска значит там висит. Поймете, – старец показал рукой.

Хасейд кивком поблагодарил, и все четверо поехали в указанном направлении.

- Трактир, будь я проклят, настоящий трактир, - завопил Малота, увидев нужное им здание, - давай Генай, можешь начинать разминать желудок. Я угощаю чёрт возьми.

- Ты уверен в своих словах? – спросил здоровяк.

- Глядя на твою хитрую улыбку уже начал сомневаться, - в тон ему ответил Малота.

Хасейд спешился, привязал лошадь к коновязи, и толкнув дверь исчез в здании. Остальные последовали его примеру.

Внутри было уютно и вкусно пахло едой. В большом зале никого не было. Выбрав стол в дальней, наиболее темной части зала, Рамас со спутниками уселись за него. И Хасейд кликнул трактирщика.

- Любезный, скажи нам, чем ты можешь угостить уставших путников? И нет ли у тебя, свободной комнаты для ночлега? – спросил он, у подошедшего принять заказ хозяина заведения.

- Здесь есть всё что пожелаете, добрые господа, меня можете звать Егерем, - ответил тот, - комната есть, как не быть, сейчас скажу чтобы её подготовили, цену ломить не стану, вижу, что устали вы с дороги, даже ванную горячую организуем. А по поводу поесть, сегодня чем богаты, тем и рады. Есть суп из потрошков, жареная птица, картошечка в любом виде, студень, бараний бок, груздочков маринованных немного осталось. Кулебяка и пироги. Даже найду немного холодненькой. Ну и конечно же свежее пиво.

В животе у Геная раздался такой звук, что ему позавидовал бы медведь в брачный период.

- Любезнейший Егерь, - глотая слюну сказал Хасейд, - давай ка на своё усмотрение, только гляди, чтобы мы не ушли от тебя голодными. Но сперва, по кувшину пива на брата. И будь добр накорми лошадей, что мы перед входом оставили.

- Будет сделано в лучшем виде, - хозяин заведения удалился, и побежал суетиться на кухню.

Трактирщик явно не даром ел свой хлеб. Уже через несколько минут, он вместе с помогавшей ему девчушкой, лет пятнадцати начали накрывать на стол. Четверо голодных путников накинулись на еду так, словно уже десяток лет не ели ничего вкуснее березовой коры.

Почти пол часа, со стороны стола раздавалось только чавканье, хруст разгрызаемых костей, да плеск переливаемого из кувшинов в большие деревянные кружки пива. Насытившись, разбойники по одному начали распускать пояса и откидываться на спинки деревянных лавок.

Рамас давно так не ел. Встретить здесь таверну, вдали от города, было настоящим чудом.

- Всё ли понравилось господа? – спросил подошедший трактирщик, пока девушка собирала пустую посуду, - всем ли довольны?

Рамас перехватил взгляд, который Малота мельком бросил на молодую прислужницу. Очень мерзкий взгляд.

- Это лучшая таверна из тех, что я посещал, - ответил Хасейд, - твои блюда прекрасны, особенно для уставших и голодных путников. Мы насытили наши животы, но перед тем, как мы разрешим нашим телам расслабиться и отдохнуть, позволь задать тебе несколько вопросов, которые мучают нас, с того момента как мы увидели это поселение.

- Поверьте, эти вопросы возникают не у вас одних, - широко улыбаясь сказал Егерь, ставя на деревянный поднос, который казалось вот-вот выскользнет из рук хрупкой девушки, пустые кувшины из-под пива. – Каждый кто приходит сюда впервые, задаёт один и тот же вопрос. Ведь всем известно, что после Войны, жить можно только в городах. Только там земля может быть настолько чистой, что рождает нормальную еду.

Четыре пары глаз с нетерпением смотрели на трактирщика. До Рамаса конечно доходили слухи, о разных местах, где много чистой земли и воды, но он относился к подобным историям как к байкам, которые мамки рассказывают своим ненаглядным сопливым чадам, перед тем, как уложить их в постель. Рамас за свою недолгую, но насыщенную на приключения жизнь, усвоил одно. Снаружи городов жизни нет. Повсюду куда не кинь взгляд, или песок или маленькие больные деревья, да проплешины с желто-зелёной травой. Очень редко, можно встретить нормальную растительность, и еще реже чистый источник воды. Среди пустынный степей, где если верить сказателям, что ходят из города в город, раньше бурлила жизнь. Сейчас можно лишь увидеть редкие каменные деревья, подпирающие небеса, своими кронами с застывшими на них навеки листьями. Отголоски той страшной Войны, что случилась несколько сотен лет назад. Тогда маги решили, что равны по силе богам и изменили этот мир. Изменили его навсегда, погибнув при этом. А тем, кто живет сейчас, приходиться приспосабливаться и выживать. Ютиться в городах, в высоких многоэтажных зданиях, или погибать, пытаясь оспорить перед природой, своё право жить вне высоких стен.

- Вот так, представляете! И каждый год площадь полей только увеличивается. Эта зараза уходит! Земля становится чистой. Озеро видели? Оно целиком чистое, можно пить прямо из него. Мы сажаем уже двадцать видов овощей и зерновых. Свекла, морковь, картошка, редис. Да у нас поголовье скота, каждый год вдвое увеличивается. Скоро будем гонять его на продажу в город. Словно Жива охраняет это место, - четверо сидящих за столом людей молча переглянулись и как будто помрачнели. Трактирщик, продолжая свой рассказ, не обратил на это никакого внимания, - когда пятнадцать лет назад я проезжал здесь, тут стояло домов тридцать. Так мне здесь показалось вольготно, по сравнению с теснотой и грязью городов, что решил остаться.

Рамас расслабленно, полу прикрыв глаза слушал трактирщика. Он думал о том, что неплохо было бы, вот так же как и Егерь, остаться здесь. Вырваться из этой поганой компании. Забыть, всё что они натворили и остаться. Построить маленькую хижину на окраине, возделывать поле. Завести бабёнку. Свою, чистенькую. Хотя где её сейчас, чистенькую то возьмешь? Все грязные! И бабы, и мужики. А самое главное, он грязный, Рамас. От этой грязи уже не отмоешься. Сколько не трись пучком травы, или даже мочалкой, грязь которая у человека на душе не смоется. С ней теперь жить остаток жизни, и помирать тоже вместе с ней. Рамас из-под прищуренных век, быстро взглянул на сидевших с ним за одним столом троих людей.

Как он их ненавидел!

Малота – мелкий, наглый и подлый. Такой, если чего удумал, то уж наверняка сделает. Причём сделает максимально гадко и погано. Рамас иногда просыпался ночью и представлял, как душит этого маленького, подлого человека. Он мог давно убить его, во всяком случае попытаться. На теле Малоты была закреплена масса оружия, от ядовитых стилетов, до дротиков, которые он метал с поразительной точностью. В открытой схватке, Рамас скорее всего, вышел бы победителем. Бы! Ключевое слово бы! Малота не терпел открытых схваток, и старался их избегать. Даже если ему не оставляли выбора, и приходилось драться один на один с закованным в броню всадником, маленьких разбойник всегда находил способ поразить противника. И ещё одно! Малота очень любил баб. Именно эта его особенность не давала Рамасу покоя. И сейчас, масляный, полупьяный взгляд провожал уносящую пустую посуду девчушку.

Генай – здоровяк, которого боги наградили нечеловеческой силой. В общем и целом, неплохой человек, если бы не Малота. Опять это бы! Генай не задумываясь готов был отдать жизнь, за своего маленького друга. И не слушал никого кроме него. Так ему было комфортно и хорошо. Удобно. Драться с Генаем Рамас не хотел. Даже немного побаивался его. От этого здоровяка достаточно было пропустить один удар, и поединок закончиться. А учитывая скорость, с которой гигант размахивал своей булавой, которая весила пару пудов, пропустить этот единственный удар было вполне возможно.

И наконец Хасейд. Поначалу Рамас вообще думал, что Хасейд унаследовал от своих далеких предков способности к магии, хотя и понимал, что это невозможно. Правда есть ли в этом мире, что-то невозможное? Хасейд пугал его до чёртиков. Худощавый, черноволосый и черноглазый человек, лидерство которого в этой компании было беспрекословно и безоговорочно. Рамас даже думать о Хасейде не хотел, а вдруг всё-таки нет-нет, да и прочтет мысли?

- Сейчас же как? – Продолжал трактирщик. - Есть земли свободные от яда, но их немного, и они все уже заняты, где города стоят, где форты, где храмы. А здесь, мало того, что свободно, так еще и есть куда расширяться. Видели рощи вокруг? Растут сами по себе! Представляете? Такими темпами мои внуки смогут увидеть настоящий лес. Точно вам говорю, сама Жива здесь людям помогает.

Жива. Древняя богиня. Богиня жизни, любви и плодородия. Она была древней еще до войны. Тогда, во время войны, были другие боги. Но все они погибли, так во всяком случае говорят люди. Погибли в том аду, что устроили этому миру маги. И после того, как земля перевернулась, возродились древние боги, первородные.

Жива. Это был храм Живы.

Рамас был сыном ремесленника. Отец его звёзд с неба не хватал, но вполне смог заработать, чтобы оправить сынишку в военное училище, где из маленького сопливого мальчика, должны были сделать мужчину. Так должно было быть, если бы не сын ректора, который учился в одном классе с Рамасом. За год до выпускных экзаменов, мажористый сынок, слегка выпив, вызвал Рамаса на дуэль, привыкший к тому, что все перед ним пресмыкаются, и не обнажив оружия, принимают поражение. Рамас поступил иначе, он решил, что лучше его выгонят из училища, чем еще год терпеть издевательства. В итоге Рамаса не просто выгнали, его посадили в темницу, за нанесение тяжких увечий другому человеку. У ректора явно были связи в полиции города, и когда к нему прибежал сынок, держа кисть правой руки, в левой, и вопя при этом на весь район, отец не стал разбираться. Через месяц Рамаса отправили на грязные работы, за чертой города. Усыпив внимание контролеров, следящих за заключенными, тем, что ответственно и быстро выполнял любую возложенную на него работу, Рамас смог убежать. Как он выжил в пустошах, без воды и еды, до сих пор оставалось загадкой.

После этого, Рамас стал вором. В родной город дорога ему была заказана. И он начал путешествовать по миру, перебиваясь мелкими кражами. Не брезговал он и наёмническими контрактами, благо в училище был одним из лучших в воинском деле, но такую работу не любил, брал её в самом крайнем случае, Рамас не любил убивать. Храм Живы подвернулся случайно. В одной таверне, неподалеку от Мертвого моря, испарения из которого заставляли мысли людей путаться, ему предложили работу. Простую на первый взгляд. Но с подвохом. Кошель Рамаса был пуст, и молодой вор согласился на работу. Под покровом ночи он должен был проникнуть в местный храм и вытащить одну безделушку, после чего передать её заказчику. Между прочим, за очень приличное вознаграждение.

Вход в храм Живы находился у подножия огромной горы. Когда стемнело, Рамас пользуясь тяжелыми облаками, спрятавшими луну, пробрался мимо четырёх скучающих охранников на входе и проникнул внутрь. В храме было на удивление много людей, служительницы богини, проходили по коридору, накинув глубокие капюшоны полосатых одеяний на головы. Рамас благодаря предусмотрительности заказчика, внешне ничем не выделялся. Попав внутрь, он накинул капюшон, спрятал руки в широких рукавах и вспоминая план храма, нарисованный огрызком карандаша, пошёл к своей цели. Немного поплутав, он нашёл нужную комнату. Охраны внутри храма как таковой не было. Потратив три минуты на вскрытие нехитрого замка, Рамас услышал долгожданный щелчок провернувшегося механизма. Приоткрыв дверь, он неслышной тенью скользнул внутрь. В центре комнаты стояла невысокая каменная колонна. Над нею, на расстоянии одной ладони, висел в воздухе зеленый амулет. В лунном свете, он казался полупрозрачным, но стоило очередному облаку встать на пути лунного света, амулет начинал тускло светиться зеленоватым светом. Рамас как заворожённый смотрел на драгоценность. Он знал, что это такое. Это был Амулет Жизни. По преданию он принадлежал богине Живе. Если бы молодой вор знал, что ему поручили выкрасть, то ни за что бы не согласился. И сейчас он стоял и колебался, раздумывая как ему поступить.

Сзади в коридоре раздались крики. Так могут кричать только умирающие люди. Дверь за спиной Рамаса затрещала, выгнулась дугой и в следующее мгновение разлетелась в щепки. В комнату вбежали три человека. Гигант, плотоядно размахивающий огромной шипастой булавой, который и выломал дверь, или может быть он даже её не заметил. Коротышка, весь обвешанный ножами и многочисленными видами метательного оружия, половину которого Рамас видел впервые. Замыкал троицу худой мужчина с чёрной бородой и длинным кривым носом. Мужчина смотрел на Рамаса чёрными, словно подсвеченными внутренним огнём глазами. Вор понял, что убежать не удастся, придётся драться. Рамас одним движением скинул с себя жреческое одеяние, которое сковывало его движения и обнажил клинок.

- Он не из местных, - мальчишеским голосом заметил коротышка, выхватывая нож и кидая его в коридор позади себя. Раздался всхлип и звук падающего тела.

- Ага, - пробасил здоровяк, - ты чьих будешь человече?

Рамас даже не успел подумать, что ему ответить, как в комнату с криками вбежали пятеро охранников. Раскрученная булава гиганта моментально опустилась на голову одному из них. Второй, подкошенный неуловимым ударом черноглазого человека, с хрипом раздающимся из разрезанного горла медленно опустился на колени перед своим соперником. Третий занес меч над коротышкой, больше Рамас ничего не успел увидеть, так как двое оставшихся охранников одновременно напали на него. Бешено крутясь волчком, и вспоминая всё, чему его научили в училище, молодой вор, смог ранить одного из нападавших, и теперь уже более уверенно отражал атаки другого. После очередного удара противника, он увидел брешь в обороне охранника и контратаковал его. Лезвие легко разрезало легкую броню и вошло в человека чуть выше пояса, нанеся смертельную рану. Вытащив оружие, Рамас молниеносно обернулся ко второму своему противнику. Позади лежащего с перерезанной шеей мертвого человека, стоял коротышка и вытирал длинный нож о штаны поверженного.

- Один ты отсюда не выйдешь, а нам можешь пригодиться, решай, - черноглазый человек был возле колонны, он снял с пояса небольшой кожаный мешочек, раскрыл его и подведя под амулет, аккуратно, словно сачком, подцепил добычу.

По полу прошла мелкая дрожь, мир вокруг потерял краски. Всё стало черно-белым. Откуда-то из глубины храма, раздался леденящий кровь вой. Черноглазый, засунул мешочек за пазуху и бросив своим людям короткую фразу, бросился вон из комнаты. Остальные последовали за ним. Рамас тоже. Он понимал, что находиться сейчас внутри муравейника и его шансы выбраться одному из этого ада, равны нулю. Служители Живы, словно сошли с ума. Из-за каждого угла, на грабителей бросались люди пытаясь остановить, задержать, выдавить глаза, оторвать клок волос. Изредка попадались охранники. Четыре человека ощетинившись во все стороны оружием, бежали по коридору. Четыре человека прорубали себе путь сталью, оставляя за собой реки крови и горы трупов. Рамас обезумел. Как и все они. В голове была одна мысль. Выйти отсюда. Выйти туда, где свежий воздух, где яркая луна освещает землю. Удары мечом которые наносил Рамас, стали короче, он экономил энергию. Поднять руку и выбросить вперёд кусок стали, с каждым разом становилось всё тяжелее.

Казалось, что прошла вечность, пока они не оказались снаружи. От обилия воздуха у Рамаса закружилась голова. Луны не было. Небо заволокло тучами. Вокруг была полная темнота. Сверху, с горы бежали стражники, держа факелы в вытянутых руках перед собой. Сзади, из храма, откуда он только что вырвались, тоже послышались крики.

Пользуясь темнотой и чудовищным чутьём черноглазого, под утро им удалось выйти к широкой, медленно текущей реке. Все четверо, аккуратно, стараясь не напиться мёртвой воды, переплыли на другой берег. Только там они смогли расслабиться и отдохнуть.

Когда они проснулись, к постоянному зуду, который вызвало пребывание в речной воде, прибавилась еще одна проблема. Рамас открыв глаза, и яростно расчесывая себе до мяса спину, недоумевая оглядывался вокруг. Мир окончательно потерял краски. Если ночью, пока они бежали это было не заметно, то взошедшее сероватое солнце, всё расставило на свои места. Рамас завыл от понимания, что что его, впрочем как и его спутников, прокляли.

- Ну вот и комнату вашу приготовили, - Рамаса вывел из воспоминаний голос трактирщика, кто желает первым ванную принять.

Хасейд встал и кивнув хозяину заведения, поднялся по скрипучей лестнице. Рамас не обращая внимания на перекидывающимися шутками Геная и Малоту, расслабленный обильной едой и алкоголем вновь предался размышлениям.

«Вот если бы бросить всё, и остаться здесь», - эта мысль, уже не в первый раз приходила ему в голову. – «Отличное место. А то, что мир чёрно-белый, так может вымолю. Да, вымолю! Ведь можно же это проклятье как ни будь снять. Буду работать, как и все здесь. А смогу ли? Я ведь сколько себя помню, никогда не занимался честным трудом. Вор и убийца. Вот кто я. То, что таким меня сделали обстоятельство, то это только моё оправдание, всем плевать».

Рамас посмотрел в крохотное окно, на площади, глядя точно ему в глаза стояла та женщина, которая повстречалась им по дороге к селению. По спине Рамаса пробежала волна холода. На лбу выступила испарина.

- Эй, ты чего? Побелел, словно кусок мела, - проговорил Генай, - ежели тебе хреново, то выйди на улицу.

Входная дверь скрипнула и сыпля шутками внутрь ввалились трое гвардейцев, явно уже приняв на грудь и собираясь продолжить вечер.

- Эй, хозяин! Ты давеча говорил, что у тебя еще два бочонка тёмного осталось. У нашего друга день рождения. Давай откупоривай.

Глаза вошедших привыкли к полумраку царящему внутри, и они наконец заметили троицу развалившуюся за дальним столом. Подобравшись, все трое медленным шагом приблизились к молча сидящим грабителям. Слева за столом сидел Малота, справа был Генай, Рамас находился дальше всех от подошедших.

- Вечер добрый господа, - сказал один из гвардейцев, - позвольте узнать, кто вы и куда направляетесь?

Рамас про себя отметил, что такие разговоры всегда вел Хасейд, только он из их четверки отвечал на вопросы посторонних. Сейчас его не было. Кому-то надо было держать ответ. Он уже собрался было открыть рот, но его опередили.

- Эти мы, ученые, - сказал уже довольно пьяный Малота, - в город идем, карты значит Графу несём.

- Это что же за учёные такие? -Спросил второй гвардеец и со смехом указав пальцем на Геная добавил, - вот этот сразу видно, что даже читать не умеет.

В воздухе мелькнула сталь, гвардеец секунду назад смеявшийся, сейчас округлившимися глазами смотрел на обрубок пальца, которым он показывал на Геная. Малота подскочил и воткнул нож стоящему ближе всех к нему гвардейцу точно в глаз. Человек без единого звука упал, словно его подкосили. Третий успел достать меч и замахнулся на Геная, тот моментально схватив щит, отбил удар и краем это же щита ударил нападавшего в лицо. Одного удара хватило, чтобы человек свалился замертво. Гвардеец с отрубленным пальцем уже пришёл в себя и напал на Геная. Сталь прорезала плоть, здоровяк охнул, и его левая рука повисла плетью. Малота не заставил себя долго ждать. С молниеносной скоростью, он метнул дротик, тот вошел в затылок пробив металлическим остриём кость черепа. Вся драка заняла чуть больше шести ударов сердца. Поскольку Рамас сидел в глубине стола, вступить в схватку он попросту не успел.

- Твою мать, - зашипел коротышка, - Генай, дружище, ты как?

- Жить буду, - прохрипел гигант, с удивлением ощупывая раненую руку.

- Егерь! Скотина! Это ты их привёл! – Пьяный Малота выхватил нож подлиннее и слегка шатающейся походкой пошел к стойке. Заглянув за неё, обнаружил девчонку, - вот это подарок, - сказал он мерзко улыбаясь, и схватив бедняжку за волосы вытащил и поставил её перед собой. Нам же теперь всё равно. Или ты думаешь, что после того, как мы их перебили, пойдем и спокойно спать ляжем?

Девчонка завопила, крик прервался звонким ударом, которым наградил дочку Егеря Малота.

- Заткнись дура! – Прошипел он, - не люблю шумных, будешь послушной, может и жива останешься.

- Оставь её, - сказал выбежавший из подсобки трактирщик. В руке Малоты вновь сверкнула сталь. Трактирщик, словно не веря смотрел как из его живота начинает вытыкать густая, липкая и пахнущая железом кровь. Он медленно осел на пол, из его глаз, смотрящих на дочь, покатились слёзы.

- Посмотри папаша, как твоя дочурка станет женщиной, гордиться ещё будешь, что сам Малота тебе такую честь оказал, - сказал коротышка, кладя девушку на стол лицом вверх и разрывая на ней одежду. Та лишь скулила, от страха и боли у неё свело челюсти.

Рамас тоскливым взглядом снова посмотрел на улицу. Женщина стояла на прежнем месте, или даже стала ближе, он не был уверен. Что-то щелкнуло в голове. Он понял, что так больше не может продолжаться. Только не с ним. Рамас выбрался из-за стола, прошел мимо Геная, продолжающего изучать нанесенную ему рану и приблизился к пытающемуся справиться с завязками штанов Малоте.

- Ага, вот и всё твоё благородство, - засмеялся маленький бандит, наконец спустив штаны, - стоило только бабой запахнуть, как стал таким же, как и мы. Следующим будешь, придется немного подождать, я с ней сейчас…

Что хотел со своей жертвой сделать Малота, Рамас так и не узнал. Оружие вора перерезало насильнику горло. Поток крови обрушился на девушку, заливая глаза и рот. Секундой позже мертвый коротышка, со свистом и бульканьем исходящими из горла, испуская остатки жизни, придавил её своим телом.

Рамас твёрдою рукой, не выпуская из поля зрения Геная, столкнул труп с извивающейся и кричащей от ужаса дочери Егеря. Тот с глухим стуком повалился на дощатый пол таверны. Гигант широко раскрыв глаза, смотрел на своего, теперь уже мёртвого друга.

- Сука, - вырвалось из его лёгких и схватив свою булаву словно она была простой палкой, он бросился в атаку. Рамас ждал его. Вор уклонился от шипастого оружия, пронесшегося в нескольких сантиметрах от его головы, собрал всю свою силу и вложил её в один единственный удар. Генай, отработанным годами движением, автоматически подставил под лезвие Рамаса щит, зажатый в левой руке. Генай был в ярости, это стало его главной ошибкой. Он забыл, что его рука травмирована. Увидев мертвого Малоту, он хотел лишь одного, наказать его убийцу. Ярость придала ему сил, она же дала вору преимущество. Удар Рамаса пришёлся на раненую руку, оборона Геная дала слабину. Вскрикнув от боли, он опустил на мгновение щит, чтобы перехватить его удобнее. В этот момент в шею гиганта вонзился длинный кинжал, зажатый в левой руке Вора. Закатив глаза, так что остались видны одни белки, здоровяк осел на колени и словно пытаясь вытащить нанёсшее смертельный удар оружие, схватил кинжал слабеющими пальцами.

Рамас поднял глаза, и встретился взглядом с Хасейдом. Время остановилось. Рамас стоял в пол оборота к лестнице, держа меч в правой руке и длинный кинжал, остриё которого заканчивалось в шее Геная в левой. Хасейд стоял не вершине лестницы, занеся одну ногу в воздухе. Миг и время потекло снова. Рамас выдернул кинжал, и медленным скользящим шагом направился к спускающемуся предводителю.

Они встретились у подножия дубовой лестницы. Вор и убийца. Убийца и еще один убийца.

- Зачем? – Спросил черноглазый.

- Я должен был, - безразлично пожал плечами Рамас, словно человек смирившийся со своею судьбой. Дело сделано, пришла пора платить. Он понимал, что против Хасейда, у него нет шансов, но собирался продать свою жизнь подороже. Мысль о том, что он спас девочку, приятным теплом разливалась по телу. Коротышка давно заслужил смерть, впрочем, как и все остальные, включая самого Рамаса. Теперь, как минимум трое человек, перестанут убивать, в этом и без них мёртвом мире.

Сабля уже была в руках у Хасейда и он начал её концом вычерчивать в воздухе неровные круги, отвлекая внимание противника, одновременно с этим, ноги его начали движение по кругу в обратную сторону. Рамас прислушался к себе. Внутри было тихо. Не было давящей тяжести, которая преследовала его всё то время, что он был со своими попутчиками. Тишина и пустота. Нет. Уверенность. Уверенность, что он всё сделал правильно. И сожаление, что не поступил так раньше. Злость на себя, что побоявшись не выжить в пустошах в одиночку, примкнул к группе Хасейда. Рамас больше не боялся этого черноглазого человека, Хасейд потерял над ним власть.

Открылась дверь и в таверну ворвались люди. Это были местные жители, видимо кто-то услышал звуки боя. Вбежавшие столпились возле входа, не решаясь пройти дальше.

Рамас знал, что нельзя выпускать противника из поля зрения, тем более такого опытного как Хасейд. Взгляд сам нашёл в толпе женщину. Ту самую. Она неуловимо выделялась, была не такая как все остальные. Рамас только успел отметить, что у неё очень красивые зелёные глаза. Мозг еще не успел осознать, что он снова может видеть цвета, как Хасейд пользуясь тем, что вор отвлёкся, нанёс удар. Рамас в последнюю секунду успел уклониться, но его ошибка не прошла даром. Лезвие кривой сабли, нанесло рану, на пол брызнула красная кровь. Хасайд начал наносить удар за ударом, Рамас понимал, что долго не выдержит. Рамас улыбался. Женщина в толпе кивнула.

Хасейд сделал очередной выпад, лезвие с мерзким звуком вошло Рамасу в живот. Он даже не почувствовал боли. Рамас разжал ладонь. Раздался звон упавшей стали. Хасейд приблизил лицо, наслаждаясь своей победой. В следующий миг правая рука обвила шею черноглазого человека привлекая его ближе. Слева мелькнуло узкое лезвие, и вонзилось в шею Хасейду. Из раны мощными точками выплескивалась обычная красная кровь. Рамас удивился, он был уверен, что у этого человека кровь должна быть чёрной.

Силы начали покидать его, и продолжая обниматься они вместе с противником опустились на пол. У одного кусок железа в животе, у другого в шее. Рамас отпустил шею Хасейда, и тот лишившись опоры, повалился на пол. Рамас протянул руку и почти не слушающимися пальцами откинув полу дорожного халата Хасейда, нащупал кожаный мешочек и достал его. Поднёс ко рту, зубами прикусил тесёмку и потянул. Силы полностью покинули Рамаса. Его рука безвольно ударилась об пол. По доскам, в сторону стоящих людей, покатился вырвавшийся из своей темницы, зелёный амулет.

Время снова остановилось. Вошедшие люди застыли, словно были сделаны из воска. Женщина подняла руку и лежащий у её ног предмет, испускающий зеленоватое свечение, медленно поднялся в воздух и лёг на раскрытую ладонь. Она поднесла ладонь к своей груди и амулет послушно растворился в её теле.

 

- Прости меня, - прошептал одними губами Рамас, с трудом пытаясь удержать женщину в поле зрения, непослушная голова всё норовила упасть.

Женщина подошла к Рамасу.

- Я должен был раньше… - она прислонила палец к своим губам, он замолк на полуслове повинуясь её жесту.

- Ты всё сделал правильно, - из её глаз скатились прозрачные слезинки, она протянула руку, - пойдём.

Рамас с удивлением понял, что он не чувствует боли, а его тело легко и полно сил. Улыбнувшись, он протянул руку навстречу свету.