Путь в форт Вихт из столицы Сархолма лежал через живописное Кайланское ущелье. А перед ним открывался прекрасный дол с сочными зелёными лугами. Порхание пёстрых бабочек разносилось над столь же яркими и броскими цветами клевера, гвоздик, сиреневой под взор Арбедарка дубравны с её россыпью мелких цветочков средь узорчатых звёздчатых листьев.

Кони неспешно шагали по жёсткой втоптанной дороге, иногда обгоняемые спешащими в крепость телегами. Край встречал гостей тёплым ветром и букетом всевозможных городских ароматов, от хмеля и выпечки, то дёгтя и свежей стружки, доносящихся с городов по обе стороны.

– Всё равно не знаю, зачем я здесь, – фыркала зеленоглазая лучница Кира, натягивая капюшон от палящего солнца на свою светленькую косую чёлку, почти закрывающую правое око.

– Должен же был мне кто-то подогнать самую лучшую лошадь. Не в захудалом Яротруске ж искать такого жеребца, – усмехнулся Арбедарк, мужчина с каскадом волос платинового оттенка, едущий рядом.

Его белый рысак с помпезными щётками на ногах резко контрастировал с косым мундиром чернокнижника, сделанным из чёрной кожи. Серебристые эполеты, блестящие заклёпки, застёжки плаща в виде глядящих по разные стороны вороньих клювов, всё в этом наряде выдавало в нём аристократа.

– Ты некромант и должен ездить на кошмаре. – Закатывала глаза спутница.

– Не люблю ездить верхом, но с Кронграда напрямую повозки сюда не ездят, не сезон, – заявил ей тот.

– Лучше б явился грозным вороном, а не каким-то деловым визитёром, – хмыкнула Кира. – Тем более напыщенный правитель не станет слушать того, кто явился с женщиной-помощницей.

– Ты мне не ассистент и не партнёр здесь, а телохранитель, – напоминал некромант. – Ты внимательна и быстра, мне это важно. В советах, как вести дела, я не нуждаюсь.

– Ага, ворон – птица гордая, – вздохнула лучница-чародейка.

– Как новый лорд соседних земель я всё-таки обязан сюда заявиться, дабы посмотреть, что никто ничего не замышляет, – пояснил ей Арбедарк. – А местный владыка, как оказалось, на разборках с орками, на границе. Вот и движемся к нему в форт Вихт, – пояснял ей мужчина.

– Прогуляться к красивой столице звучало не дурно. Сытно поесть на приёме у местного лорда в его роскошном замке… – мечтательно прикрывала глаза Кира. – И совсем другое дело теперь шлёпать на клячах до пустынных границ с Урдом в унылый облезлый форт, где каша с лепёшкой предел мечтаний даже для этого Леонарда, – тут же сменилось лицо её мрачным и обречённым выражением.

– Я думаю уж в честь прилёта такой важной птицы, там что-нибудь придумают. Сбор урожая вовсю, плоды созревают: финики, инжир, много всего, – отвечал ей некромант, подбадривая. – Там ещё фермы шелкопрядов неподалёку, а где шелкопряд, там и тутовник.

– Вот скажи мне, Арбедарк, я что, по-твоему, ребёнок какой-то меня тутовыми ягодами заманивать и финики на палках обещать? – покосилась та на чернокнижника. – Ладно б ещё терпкими настойками из тех же ягод соблазнял… Но я-то о нормальной еде человеческой тебе. Что там водится вокруг Вихта? Гюрза, шакалы и тарантулы? Сам похлёбку из этого ешь и мясо с ящериц обгладывай.

– Не поймёшь тебя, – хмыкнул тот, – финик на палке не устраивает, жаренная игуана на палке не устраивает… Зато перчатки цветные себе тут прикупишь из кожи агамы.

– Уже не терпится посмотреть, как ты будешь перемалывать орков, – усмехнулась ему Кира.

– Я бы предпочёл иметь орков в союзниках, а не в числе врагов, – отвечал тот.

– Однако же, – качнула головой девушка. – Я думала, мы на войну у границ собираемся, а не на переговоры с вербовкой.

– Верное слово иногда хлеще меча будет, – произнёс он поговорку старика Редгара, которую когда-то слышал.

Местность с живописных цветущих лугов постепенно сменялась степями, глиняными ямами и холмами, переходя в прерии, представленные небольшим изолированным ареалом как раз в переходной зоне между Вольным Землями людей и Урдом, принадлежащим оркам.

Вдали виднелись скалистые возвышенности, кругом то и дело вздымались нагромождения песчаника, «островки» поющей на ветру ковыли, редкие деревья и кусты среди почти безжизненного дола, сейчас залитого иссушающим летним солнцем. А двое всадников уже вовсю приближались к возвышенной на холмистой насыпи громоздкой постройке.

Форт Вихт был довольно старой крепостью, как выразились бы образно – «топорной работы»: грубые углы, размашистые конструкции, ровные прямые линии, словно талантливый малый ребёнок смастерил это довольно простенькое симметричное изваяние.

Крупные камни, давно плотно скреплённые меж собой, навечно застряли в кладке толстенных стен со множеством внутренних ходов и узких щелей стрелковых бойниц. Простенькие прямоугольные башни венчались площадками для стрелков и орудий, огороженными грубыми зубцами и украшались высокими пиками флагштоков с вымпелами местного герба – мантикоры на рыжем фоне с жёлтой сердцевиной. Эти существа когда-то и вправду водились здесь в обилии.

А вот орочьи, реально топорной работы, катапульты и сила, позволяющая водрузить на них громадные глыбы, нередко играли решающую роль в штурме. Если человека или эльфа можно было убить одним пробивным ударом, то орки могли сражаться с пятёркой вонзившихся в живот мечей, не замечая те. И толстые шеи не позволяли им терять голову в сражении под свистом двуручных мечей.

Вихт был главной точкой обороны непосредственно на самой границе от нынешней территории зеленокожих. Никого на постах внизу, будто пешая охрана у ворот в этом краю была не принята. Только лучники на башнях и стенах. Впрочем, оружие ближнего боя у тех при себе тоже имелось.

Вокруг крепости был вырыт широкий и относительно-глубокий ров, в котором гривастые львы обгладывали изодранные на части туши газелей и архаров, что им скинули, судя по внешнему виду останков, несколько дней назад в прокорм.

– Милорд, к вам тут с южных врат какой-то вычурный тип и баба с эльфийским луком при нём, – пробасил громила-стрелок с моржовыми усами, подзывая правителя на бартизану над входом в форт.

Пока к закрытой решётке задней герсы и поднятому увесистому мосту подъезжали двое всадников, на выступающую за пределы стены полукруглую башню взошёл крупный господин в парчовом парадном халате и позолоченной короне лорда с длинными копьевидными зубцами.

Это был статный худощавый человек с могучим прямоугольным лицом, квадратной челюстью и выразительным подбородком. Стрижка его была короткой спереди и у висков, однако сзади виднелись отпущенные от затылка длинные прямые. Полуприкрытые серые глаза его взирали довольно надменно.

– Это ведь та барышня из Сельваторска, что принесла барону Кронграда титул, – проговорил он медным голосом, будто по металлическому тоннелю промчалась свора диких свирепых быков. – Даже забредавшие северяне о ней наслышаны.

– Кира Морвен, к вашим услугам, – подала голос та, строго взглянув.

– И сам лорд Винтердрим, – отметил Леонард взором и некроманта. – Что привело вас к нам? В любом случае, впустите их, – скомандовал он своим воинам, и обе тяжеленные герсы тотчас подняли, а на массивных цепях скинули многослойный мост из спаянных брусьев железа.

Когда под рык львов из ямы путники въехали во двор, то Леонард уже спустился к ним, петляя из стороны в сторону по треугольным лестницам. Людей здесь хватало – все в панцирях поблёскивающих медных кирас. Вооружены копьём в руках и короткой изогнутой саблей-ятаганом на поясе.

– Итак, чем обязан, – пожелал хозяин форта поскорее перейти к делу.

– Надеюсь, зла на то, что соседним лордом стал барон Кронграда, вы не держите, – заговорил Арбедарк о себе в третьем лице.

– Что вы, я был занят здесь, пропустил всё веселье. Скажу прямо, Мортимер мне никогда не нравился. Церковник, лояльный к Империи. То и дело подзывал их к нашим границам. Вас я не знаю, но уж мужчина из Фуртхёгга точно не должен этих имперских крыс к территории Вольных Земель и на взмах катапульты не подпускать, – отчеканивал тот поставленным военным голосом.

– Думаю, мы поладим, – обнажил клык в ухмылке некромант. – Так, что у вас здесь?

– Орки, – пожал тот плечами и развёл руками в стороны.

– Это я понимаю, но с чего вдруг? Им что, больше заняться нечем? – расспрашивал Арбедарк.

– Да кто их поймёт, это ж орки! Полоумные дикари, что с них взять?! Они налёты в наши края с давних времён делают. А мы на них иногда гонцов посылаем с набегами ответными, – отвёл тот глаза, будто бы взболтнул лишнего.

Гонор быстро куда-то исчез. Неприятно и неловко было признавать свои трудности, как и тот факт, что им здесь не помешала бы помощь. Аристократ явно нервничал, иногда потирал бок, иногда вообще не знал, куда деть руки, то и дело сменяя высокомерный вид на рассеянный и обратно, будто перед Арбедарком был не один, а сразу два человека.

– Гонцов? – хмурила брови Кира в непонимании.

– Ну, сборщиков. Дань собирать. Они мне должны, я прогнал от них чудище. Был сам как-то в патруле… Ну, ладно, на прогулке с охраной. Столкнулся с громадиной одной и не дрогнул, – гордо заявлял он, возвращая взор на лик некроманта.

– Провоцируешь зеленокожих, а потом страдаешь под видом защиты собственного края? – хмурился и Арбедарк.

– Да кто ж подумал, что они неблагодарные такие окажутся! – сложил на груди руки надменный господин. – Договариваться с ними трудно, если не бесполезно, понимают лишь язык грубой силы. Мы и гоняли их, пока они вдруг не объединились и не начали нас превосходить по мощи.

– Дразнил-дразнил пса, а теперь тот сорвался с цепи, ясно всё, – грубо хмыкнул Арбедарк. – Не люблю, когда люди с высоким самомнением недооценивают орков.

– А я не люблю, когда в козинаке шелуха попадётся, так что теперь? – усмехнулся владелец форта. – Не люблю кваканье лягушек по ночам там, дома. Но прикажи их изгнать, столицу накроет гнус!

– Это всё, здорово, конечно, но здесь ты был не столь дальновидным. А мне, знаешь ли, ни ослабление твоего края, ни народные волнения в нём не нужны, – сурово заявлял ему Арбедарк. – Иди-ка сюда – Выпустив из груди непроглядную дымку тьмы, некромант обратил ту в огромную лапу и крепко сжал здешнего правителя крепкой хваткой, притянув поближе.

С башен тут же натянули луки, со всех сторон окружили копейщики, чуть ли не синхронно выставив к Арбедарку и его спутнице свои лезвия. И у неё, натянувшей лук, казалось, не было ни шансов защититься против нескольких собравшихся отрядов крепких мужчин, готовых пронзить в мгновение ока.

– Тише-тише! – затрепетал Леонард, не то обращаясь к своим, дабы не кипятились, не то к некроманту, чтобы отпустил его из «объятий».

Винтердрим облизнул он свой большой палец, так что на том вспыхнул сиреневый огонёк, и принялся загибать один из длинных зубцов короны, вонзая прямо в череп кричащему аристократу.

– Ай! А-а-а! Да, что ты делаешь! – дрыгался лорд Леонард в хватке чёрного дыма.

– Немедленно отпустить правителя! – каменный слегка сипловатый голос зазвучал, видимо, от капитана окруживших отрядов.

– Ну, Солнце Сельваторска, дело за тобой, – произнёс некромант своей спутнице.

Зелёные глаза лучницы-чародейки оглядели ситуацию, насколько могли из-под своего капюшона, будто высчитывая, хватит ли ей скорости на задуманное, прежде, чем её тело проткнёт с десяток копий одновременно. А потом она в мгновение ока опустила засверкавший лук и выстрелила под ноги, окружая себя с Арбедарком и пленным лордом куполом полупрозрачной голубой энергии.

– Взять их! – скомандовал черновласый и кареглазый капитан в барбюте – цельном пехотном шлеме.

Копья послушных воинов резко ударились о магическую защиту, словив по сверкнувшему разряду на себя и своих владельцев. А те разлетелись, будто отброшенные раскатом ударившей молнии, повалившись на спину и едва не покалечив друг друга.

– Продолжаем разговор, – взялся загибать к коже лба следующий зубец позолоченной короны местного правителя Арбедарк. – Своей жадностью ты и с орков хотел дань получить, и со своего народа настриг налогов на эту войну, да что-то не срослось да? И рыбку съесть и хреном закусить, – вгонял он пальцем зубец, прорезая человеческую кожу.

– А-ай! Да прекрати уже! Ну, хотел озолотиться, что теперь?! – морщился и дёргался Леонард. – Желание наживы не наказуемо! Выживаем, как можем, все возможности ищу! Да пусти уже! Кто ж знал, что они так оскалятся, что войной пойдут! Всегда были разрозненные банды дикарей! А теперь объединились вдруг и выступили против меня!

– Вот ты и скажешь оркам, – загибал Арбедарк третий зубец, – что они тебе отныне ничего не должны. Понял меня? – строго сверкнули сиреневым огнём его свирепые глаза.

– Да я и рад бы, этот Урюк уже и слушать ничего не станет! Я ему, упёртому свинорылу, такого наговорил от сердца, что теперь весь край под угрозой, если прорвутся! Мы их отогнали от форта, но он скопит силы и придёт с армией! Ты бы помог, а не упрёки мне ставил!

– «Урюк» немного странное имя для орка, – подметила Кира.

– Да Урук он, через «у», это уж я его сушёным абрикосом обозвал, – сознавался тот, покрываясь испариной и нервно кусая губы. – Некромант, ну, хватит! Я тебе и добровольно всё расскажу! Выпусти уже! Не солидно позорить перед стражей!

– Ты хоть понимаешь, что своим гонором и желанием обобрать зеленокожих, ввёл свой край в войну? И теперь, если орки прорвутся, то никаким лордом ты уже не будешь? – Сверкал Арбедарк глазами.

– Так помоги нам! Чего приехал?! Я в долгу не останусь! Только свистни, пришлю защищать хоть от фоморов, хоть от имперцев, хоть от южных таскарцев! – обещал Леонард. – Мой край тоже на выгодном перепутье земель, только твой процветает, а мой из-за орочьих набегов скатился в чёрт знает что! Надо поднимать! Либо народ на войну, либо уровень жизни, когда мирное время настанет и тракты откроются для нас безопасные! Пусти уже, сжал, как креветку!

– Так, что там за Урук-то этот? Вождь? Босс? – спрашивала лучница-чародейка.

– Ханом зовётся. Урд, край зеленокожих, там что-то заслышал о странностях в Лонгшире, о драконах Черногорья, о твоём воцарении, в конце концов. И орочьи поселения объединились в несколько коалиций. Южная орда, восточная… Урук заправляет здесь, на юге, – хватался Леонард за свою корону, пытаясь вытащить зубцы из ран во лбу.

– Так и быть, оставлю тебя. Наверное… – проговорил ему Арбедарк. – И за нападение людей твоих казнить не буду, хотя пожрать их души и обратить живой мертвечиной себе на службу, было бы довольно полезно. Но так скучно и просто. Это сделать мы всегда успеем, правильно я говорю? – посмеялся он, оглядывая стражников, и снова вернув взгляд на Леонарда. – Схожу к твоему «Урюку» послом, разузнаю, что он хочет и что думает о перемирии. Если ему за твой поганый язык лишь голова одна понадобится, пеняй на себя, – вышел Арбедарк спокойно из купола чародейки, направляясь опять к своему коню.

– Куда ты?! Опять нам верхом скакать? Спятил?! – возмутилась таким поведением Кира.

– Нет, ты тут оставайся. Он ж удерёт после моих слов о своей голове, – гордо и зловеще улыбнулся некромант. – Ты его сторожи до моего прихода. Пусть тебя накормят тем, чем и лорда здесь потчуют. Надеюсь, не каша с лепёшками на тандыре, – усмехнулся некромант. – Так что располагайся, словно хозяйка форта.

Солдаты лишь смотрели ему вслед, ничего особо не понимая в происходящем, но нежелание умирать как-то подсказывало, что лучше бы лорду-некроманту вернуться с добрыми вестями, а не трупом на щите или головой на пике.

Путь до стоянки орков занял какое-то время по раскидистым жарким прериям. Но скакун нёс его сам, словно был местным и знал дорогу, хотя явно впервые из Сельваторска бил копытами по выжженной и истрескавшейся от солнца земле.

Арбедарк же на нём медитировал в облаке обволакивающей тьмы. Сидел в эдаком коконе своей покровительницы, формируя вокруг облик крупного монстра. Дозорные орки в плотных пластинчатых доспехах и шлемах-шишаках с остроконечными шпилями на макушках завидели чёрного монстра на паучьих ногах, со змеиной шеей, орлиными крыльями и львиной головой. Перепуганные зеленокожие солдаты тут же принялись бить в колокола, сигналить тревогу с башен из костей мамонтов да натягивать тетиву луков. Наконец, лишь у костяных ворот, некромант начал рассеивать свой морок.

– Чё за гог патлатый?! – скрипнул какой-то гоблин, взбираясь на одного орка-стрелка, как на дерево. – А где чёрное чудище?!

Крепкие орки отдалённо походили телосложением на людей. Вширь обычно были с трёх человек, в высоту с полтора или даже два взрослых мужика. Каждый орк казался ожившим куском скалы, столь угловатые контуры мускулов, широкая и большая нижняя челюсть, нередко торчащие с неё клыки, у кого прямые, у кого загнутые, словно у кабана.

Главаря их узнать было довольно легко. Он сам сквозь толпу своих солдат вышел к воротам встречать незнакомца и выглядел как-то покрупнее остальных. На нём ещё был отличительный пурпурный плащ. А вместо остроконечного шпиля трубка его шишака венчалась обращённой назад кисточкой-хвостом из длинных плетёных позолоченных нитей, подобных бахроме, словно бьющих златым фонтаном из головы хана.

– Туг! – загрохотал подобный сходу леденящей лавины голос главного орка, морщащегося с явным пренебрежением к гостю.

Жёлто-рыжие, янтарные глаза его глядели на всадника крайне недобро, недаром тот вместо приветствия начал свою речь с оскорбления. А за спиной его виднелся деревянный треугольный щит и двусторонний топор.

– Не «туг», а «горбулл», – уверенно заявил ему некромант и спешился с коня.

– Хе-хе, рока-на ма! Знает оркский! – криво усмехнулся хан, повернувшись к своим. – А он мне нравится.

Говорил он с грубым шероховатым акцентом, но выражался довольно понятно. Многие орки хотя бы устно владели языками соседей. Читать и писать их едва ли кто обучал, но вот на слух воспринимать и переводить слова было не таким уж и сложным делом.

– Я, вероятно, не вовремя. У вас тут война с этим Ду из Сархолма, – спокойно и уверенно держался Арбедарк.

– Ду-рак до Страг-холм ар туг, ар гор! – заявлял ему глава армии орков.

«Ду» на орочьем, довольно-таки простом и примитивном языке означало простака или пустышку. «Рак» – болтать, говорить. Ну, а «ду-рак» уже разошлось по всем регионам, как самое обычное ругательство. Пустомеля, тот, кто много попусту чешет языком. «Гор» напрямую означало занозу, чаще имело переносное значение проблемы или препятствия. А словом «булл» обозначался попросту зад. Так что сам себя некромант для орков именовал не иначе, как «занозой в заднице», мол, так легко от него не отделаться.

– Может, и не так глуп розовощёкий, раз знаешь оркский, – поглядывал на него сверху вниз крупный хан.

– Может, и ты не так глуп, раз людским-имперским владеешь, – соорудил из своей чёрно-сиреневой ауры некромант над собой эдакое подобие человека-волка, дабы благодаря сиянию сравняться ростом с главой зеленокожих.

– Ты чьих будешь? А? – оглядывал его глава зеленокожей армии.

– Ты хан Урук, что войной на Сархолм ходит? – на всякий случай уточнил некромант, дабы не распыляться понапрасну.

– Допустим, я хан Урук, дальше что? – сжимал рослый орк свои массивные кулаки.

– А дальше, если ты ослабишь Сархолм, что является землёй людей, хоть и Вольных, сюда немедленно нагрянут имперцы, притесняя и ваших, и наших, оно тебе надо? – строго отвечал ему Арбедарк.

– Вы там себе сидите и думаете, что орки какие-то дикари. Что вы, мол, все развиваетесь себе, строите соборы, шпили, а мы разве что хлебные кренделя умеем делать и остались на уровне пещерного первобытного развития, – бурчал хан южной орды. – Да, мы поклоняемся стихиям. Да, мы больше добытчики, чем ремесленники. Но оркам хватает собственных междоусобиц, чтобы ещё влезать и в ваши войны.

– Так чего же ты хочешь, собираясь штурмовать форты и крепости Сархолма? – не понимал некромант.

– Ха! – притопнул глава орков. – Ты посол, да? Твой господин обирал нас долгие годы. Деревни на окраинах, что и постоять за себя не могли. Теперь наша очередь взыскать с него должок. Объединённая орда своих не бросает!

– Мой господин, это мрак, что слепит беспросветной чернотой. Это кладбищенский ветер, воющий инфернальным дыханием смерти. И это окутывающая тьма, что сама взирает из бездны на всех, – скрипел зубами чернокнижник. – Я лорд Арбедарк Винтердрим. И я лишь один раз предложу тебе свой союз. Я угомоню амбиции этого Леонарда. Могу даже голову его принести. А вы отправляетесь восвояси или примыкаете к тракту, что здесь пройдёт. К путям торговцев из Бушваля к Северным Королевствам и Вольным землям.

– Торговцев, – хмыкнул Урук, оборачиваясь на своих не шибко довольных воинов.

– Найдете, небось, что им продавать, – кивнул ему тёмный лорд, – когда бошки зелёные свои войной забивать перестанете. Иначе степи и прерии утонут жёлто-зелёной, а не в красной крови. Зачем ты хочешь вырождения своего народа, прекрасно понимая, что если одолеешь нас, так ослабишь бывший Червегор, что имперцы вас в лучшем случае поработят, а в худшем будут вырезать на ваших глазах всю зеленокожую детвору, считая не просто низшей расой, а чудовищами! Имперцы орков за равных не считают, напомню тебе, так и быть. А я признаю вашу мощь, ваши умения, религию, традиции, могучую ударную силу, чтобы вы не подпускали в эту часть континента всяких святош, что топчут огнепоклонников в угоду своего креста и Творца.

– Звучишь-то красиво, но по обновкам видно, что из элиты. А у орков все равны! – поднял он ввысь один из своих топоров с пояса. – Я из обычной семьи, все из простых семей, ибо нет здесь элитных! – заявлял он.

– Свои границы надо укреплять с севером, а не с югом. Ещё раз говорю, я предлагаю мир. Дук давай обо всём этом и рак мне потом своё решение. Дустен? – кривились губы некроманта.

– Горбулл, – в ответ искажалось и лицо зеленокожего хана. – Брыть, ар рокана-ма, Арбедарк Винтердрим!

– Скоро каждый из вас брытью будет для имперцев. Или кормом. Или удобрением для полей перемолотым, во что я больше верю. Может, послушаем, что скажет твой шаман?

– А нет у орды больше шамана, розовощёкий! – Шагнул тот ногой вперёд. – Он не хотел идти на форты, и я его съел, как глупца. Сварил заживо в котле! А нового пока не выбрали.

– Потому что все претенденты понимают, что ты ведёшь род орков в могилу. Много ты огров успел собрать? Кобольдов с шахт? Мелких гоблинов? Ты сам сказал, вас и междоусобиц хватает. И я в последний, третий раз, заговорю с тобой о мире, прежде чем развернуться и уйти, – сверкал глазами некромант.

– А то я дам тебе уйти без копья в заднице, – хохотнул Урук.

– Как насчёт чёрных пик, – взмыла вновь когтистая чёрная дымка из ауры Арбедарка, расталкивая ближайших телохранителей вождя, и заострив за ним сотканные из черноты пики, словно ворох загнутых хвостов скорпиона. – Кол дор булл, Урук. Хочешь, пику побольше, как для самого важного из орков? Посажу тебя выше всех и барахтайся, как жук на иголке.

– Хочешь меня победить? Опозорить перед ордой, да? – глядел Урук в ответ. – Потеряв вождя, они, конечно, ослабят азарт к войне, но ты снова недооцениваешь наш род. Я не глупец, тёмный лорд. Не ду-рак. Я тоже тот ещё горбулл, знаешь ли. Зайди-ка к нам, – сделал он шаг назад и встал боком, простирая руку сквозь расступавшуюся толпу в направлении лагеря. – Поговорим.

– Что б орк звал на переговоры! Ха! Что-то новенькое, – усмехнулся Арбедарк, убрав волчью дымку, и взял белого жеребца за уздечку, ведя за собой.

Урук шёл первым, справа и слева от него чуть поодаль держалось двое лучников, а потом двое громил с шипованными дубинами, чья броня делала их даже более широкими и плечистыми, чем вождя, зато тот вышел ростом. Следом, за исключением вернувшихся на башни дозорных, шагали те отряды, что сбежались на битву с невиданным чудищем к воротам, но узрели там тогда лишь всадника на лошади.

К этому моменту уже стемнело, но костры и печи освещали вокруг пространство хижин и тканых шатров без особых росписей и узоров. Всё и вправду выглядело здесь очень просто и примитивно. Вместо металла и дерева чаще всего использовалась кость – луки, многие рукояти оружия, забор, колонны башен, опоры шатров и палаток были из изогнутых бивней, а ещё были округлые и похожие на грибы постройки из глины.

Кое-где веселились гоблины. Были загоны для гигантских крыс, трицератопсов и прирученных пустынных волков. Там он отдал коня, но уточнил, что его надо не освежевать и приготовить, как тому уже радовались и облизывались местные с развесистыми широкими ушами, а напоить и накормить, как положено ухаживать за скакуном.

Виднелись в военном лагере и гиганты-огры с красной кожей, занимающиеся благодаря своему «ночному зрению» тяжёлой работой даже в темноте. Здесь мастерили и собирали из уже готовых частей большие катапульты и требушеты. Неподалёку военные барабанщики натягивали шкуры и мастерили ритмичные бубны. Костровые приглядывали за огнём, кашевары с особыми крюками и ковшами готовили еду в шарообразных и кувшинообразного вида печах-жаровнях тандырах из керамики на глиняных и кирпичных платформах.

– Все равны, некромант, – подходил Урук к одной из крупных печей, вокруг которой собрались молодые, что-то типа новобранцев. – Все едят одно, пьют одно, никакой этой вашей аристократии.

К ним присоединялась теперь и охрана вождя, и дозорные, вся толпа, что следовала за правителем и незваным гостем. И Урук был далеко не первым, которому в плошку здесь керамическим ковшом накладывали еду. Он подходил в порядке очереди, пропуская весь этот молодняк, у которого ещё молоко на губах не обсохло.

– Я смотрю, немало у вас тут прислуги и батраков. Ты мне втираешь о равенстве, но гоблины, огры, тролли и прочие собратья для вас, как рабочая и военная сила. Не ровня, – отмечал некромант.

– Так они и не орки, – отметил хан, пожимая плечами.

А тёмный лорд и не стал вмешиваться в местные нравы и порядки, в конце концов, это было абсолютно не его дело. На ужин у всех и у Арбедарка оказалась пшенная каша с обильным добавлением тыквенного пюре. А также лепёшки «чуреки», приготовленные в тандыре: пресные, слоёные, с прослойками мяса и добавлением молока в тесто.

Арбедарк глядел, как в стенках печи появляются мириады тоненьких капилляров-прожилок после выгорания смешанных с белой глиной в каркасе стеблей соломы и конского волоса. Именно благодаря этому в тандыре образовывалась особая воздушная прослойка, которая помогала равномерно распределять жар внутри, а также долго удерживать тепло даже после угасания костра, что было основой самого процесса, как обогрева, так и приготовления пищи в скудных землях Урда, где никогда не было обилия древесины. Тем не менее, шаманские культы орков всегда славились культами огнепоклонничества, где печи, костры и котлы играли отнюдь не последнюю роль.

В одних печах готовили плоские лепёшки, в других вытянутый длинный хлеб, из иных и вовсе уже доставали треугольные пирожки, а также пропеченных замаринованных в перце и специях цыплят, покрывшихся хрустящей корочкой.

Пищу здесь принимали сидя, усаживаясь на землю и скрестив ноги кренделем. В глиняные высокие чашки, напоминавшие лишённые ручки пивные кружки, разливали напиток – нечто среднее, между чаем и квасом, с игристыми пузырьками и налётом лёгкого алкоголя. Орки называли это вином, а вот в секреты приготовления любопытного гостя не посвятили.

– Один будет говорить, – сказал ему Урук после трапезы, – а другой слушать. Выбирай, что хочешь сначала.

– Напоминает выбор оружия на дуэли, – посмеялся некромант.

– Тогда я буду говорить, – не стал долго ждать хан. – Постараюсь на имперском. Много лет назад Урд делили пополам Король Змей и Король Воронов. Первый представлял собой скорее червя с капюшоном кобры и звался Тескатлетон. Другой, Хугимун, выглядел столь безобразно, что обычно носил мантию. Изгнанные из центральных земель людьми орки долго и упорно враждовали здесь с обоими.

– Есть у меня уже для тебя ответная история, – заулыбался некромант.

– Хугимун и его птичье войско убило много орочьих вождей. Но с других границ от людей их ограждала стена. Однажды империя сломила её и забрала птичьи земли, а те были вынуждены остатками своей армии бежать куда-то в Книт и Дунейр, скрываясь от преследования, – рассказывал Урук, и вокруг все слушали, видимо, тоже худо-бедно учили имперский, так как явно понимали эти речи.

– Звучит интересно, надо будет разведать, – произнёс Арбедарк.

– Война в ущелье с серпентами сильно ударила по богу змей. Мы славно бились. Он был завален камнями. Но не так давно, несколько лет назад там прогуливался этот твой Леонард. Погулять ему вдоль границ вдруг захотелось. Осмелел, когда екеков всяких поменьше здесь уже стало. И он случайно, расчищая путь своему проклятому тракту, убрал камни с хвоста дикой громадины, – продолжал хан. – Тескатлетон быстро уполз на Вольные земли.

– Так чем же ты недоволен? Змей же от вас уполз! – интересовался Винтердрим.

– Тем, как люди без спросу хозяйничают на моей земле! Никакого тракта здесь не будет! Леонард решил, что сделал для нас подвиг, прогнав серпентов прочь. Но без змеелюдей стало больше опасных хищников. А ты знаешь, как орки шарахаются от всяких мантикор с ядовитыми жалами, их просто так не убьёшь. Так этот лорд повадился ещё дань с нас собирать! С немощных ближайших деревень, когда каждая была сама по себе, враждуя с соседями и выживая обособленно, сводя концы с концами. И пока я не грянул с объединением племён и земель в орду, так бы и страдали мои соплеменники от безжалостных человеческих набегов! Теперь пришло время орков! – Сверкали его жёлтые глаза, желая войны.

– Так вот, моё время теперь говорить, хан орды. Вместо сражений с людьми, пусть твои воины гоняют всяких ракшас, екеков и леопардов прочь с торговых путей. Сделаешь дороги безопасными. Поставишь дозорных, конвой и патрули, и к вам тут же нагрянут и с лекарствами, и с тканями, и с интересной едой в обмен на ту же кость мамонта. Ты не представляешь, как хорошо можно поторговать.

– А ты учить меня вздумал, конечно же? – хмыкнул тот с недовольством.

– И моё покровительство не позволит вас обобрать или продешевить. Пойми, мне нужен очень сильный кулак здесь, на месте Урда. Очень сильный, – повторил Арбедарк и глядело так, словно желал загипнотизировать. – Столь крепкий, чтобы вмазать по Империи, едва эта ядовитая мразь сюда заявится. Смети их, Урук. Твоя сила нужна там, а не здесь. Здесь нужны посты и охрана торговцев. Пусть они платят за безопасность, за конвой, за стражу. Часть самых умных среди крепких солдат удостоится даже дальнейшей службы в караванах и, может, даже у дверей господских домов.

– Ловко ли ты мечом махаешь, как языком чешешь? – разглядывал Урук интересный эфес меча-клэйбэга в виде распростёртых крыльев летучей маши в крестовине рукоятки.

– Яя хочу бросить кость. Даже окорок, ломоть мяса и сала. Рог изобилия в твой позабытый всеми богами край, понимаешь? Они меня вызвали. Все те, за которыми стоит единый хаос. Духи огня, духи ветра, дух-конь, что в моём скакуне, в это ж всё вы верите? Не так ли? – спрашивал его Арбедарк.

– Может, и так! Что с того? – кривился хан.

– Я не посол Леонарда. Я вестник твоих богов, – заявлял некромант. – И тебе не следует упускать эту возможность, Урук. Я не прихожу дважды. Вместо меня сюда явится уже старуха с косой в чёрном саване и черепом из-под капюшона. И череп этот, увы, будет орочий. Ну? Знаешь язык даже, есть ведь в тебе зерно здравого смысла. Я-то думал, на арене будем с тобой друг из друга последнее дерьмо выбивать. А ты оказывается, не такой, как обычные вожди орков.

– Ибо я не вождь, Арбедарк. Я их хан! – вскрикнул он, задирая руки, и толпа радостно поддержала правителя.

Сытная еда, слабая брага и разговоры по душам о людях и орках, казалось, находили меж столь разными расами скорее больше сходств, чем различий. На ночь Арбедарку хан предложил свою хижину и кровать, больше похожую на тростниковый гамак между костяными перекрестиями. Ни матраса, ни перины, однако же спалось довольно неплохо.

Глава зеленокожих юга упомянул, что не прочь был бы подослать к гостю наложниц, скрасить ночь, но в гарнизоне не было ни пленниц, ни даже женщин-орков. Но даже изрядно подвыпивший Урук напоминал, что никакого тракта всё равно здесь не будет. Упрямство его не знало границ, и даже наутро ситуация никак не поменялась на завтраке.

Плоские подсоленные лепёшки со строганиной и мясом фазана, поверх чего идеально по форме ложилась яичница и посыпалась зеленью, да местными специями, которые также Арбедарк предлагал продавать проезжающим торговцам.

– Это же выгодно, думай. Им их везти полпути в любой край от вас. Что в Северные королевства, что в Вольные земли, что в Бушваль. Вам не надо самим туда являться с товаром! Всё делаете через их же купцов! Идеально, что тебе не нравится? Одно дело везти слоновью кость там от эльфов до северян, и другое дело за ней заезжать вот сюда. Тем более, что в Бушвале её и нет, как и слонов, – задумывался чернокнижник. – А ещё черепа ваших ящеров продавать можете в украшения крепостей. Я б себе хотел какого-нибудь трицератопса над входом в замок.

– Ты ел мой хлеб, ты пил моё вино, спал на моей постели и так меня и не понял, – качал головой Урук. – Я орк! Я уважаю силу! А люди не могут быть сильными. Вы, как тростинка!

– О, могущество людей тебе и не снилось. Приходи завтра умирать под стенами крепости Вихт? Я только вернусь и сообщу, чтобы всё подготовили к встрече гостей при полном параде. Зачем козыри в рукавах таить, если ты желаешь помпезной демонстрации? И если ты захочешь нас испытать, то учти, все уговоры отменятся. Но если ты узришь истинную мощь Сархолма, то разворачивай свою орду по домам, а лучших воинов ставь сторожить тракты, строй башни не в гарнизоне, а вдоль дорог. И начинай новое направление в своей политике. Торговое, охранное, перспективное, – велел ему лорд Винтердрим.

– Завтра. К полудню. Посмотрим, – нехотя соглашался хан, с лёгким подозрением косясь и прищуриваясь на гостя.

– Выиграть бой, это ещё не главная задача правителя. Иногда нет ничего постыдного в том, чтобы здраво признать абсурдность войны. И чтобы выстроить мир иногда сила духа должна быть намного крепче, чем упёртое решение пойти осадой на стены, – поднимался некромант после трапезы и двигался к стойлам, в одном из которых приютили его коня.

Оставалось меньше суток до назначенного военного «свидания», а предстояло ещё добраться до форта Вихт. Пришлось применять колдовство и ускорить скакуна лишними ногами, мол, восьминогий конь примчит куда быстрее. Оно так и вышло, хотя всё равно на дорогу ушло несколько часов.

– Явился, – над воротами среди лучников его встречала и Кира.

– Ого, справилась с надзором за малышом? А, вы тут оба, – глядел он, как на стену взошёл и местный правитель.

– Приветствую, – приподнял тот правую руку. – Рад видеть в добром здравии. Что там орки-то? Раз тебя отпустили восвояси, навешал им лапши на уши? – первым делом поинтересовался он.

– В процессе, – спешился Арбедарк. – Надеюсь, вы как раз поставили котелки воду кипятить, – посмеивался он, глядя, как опускаются над львиным рвом ворота и поднимаются решётчатые герсы.

– Рада, что ты жив, – почти безэмоциональным тоном произнесла приблизившаяся к нему уже во внутреннем дворе лучница, не зная, то ли обнять лорда по-дружески, то ли и слов достаточно, так что было видно её неловкость.

– Я тоже, – лишь гордо бросил тот в ответ, проходя мимо и вручив ей уздечку от коня, не то, взаимно радуясь, что с ней всё в порядке, не то самодовольно этой фразой сообщая, что и сам за себя рад, что остался цел после визита в южную орду.

– Итак, лорд Винтердрим, каков план? – потирал нервозно руки с поблёскивающими перстнями правитель Сархолма, спустившись к въехавшему в форт на коне некроманту.

– Во-первых, всё будет только так, как я скажу, – грубо чеканил в воздухе низкий баритон Арбедарка. – Вы мне уже тут наплели про победу над змеем, который просто уполз, будучи, наконец, освобождён. С вас командование фортом временно снимается.

– Ну, разумеется, – низким поклоном показывал тот свою покорность и готовность его слушаться, а желание жить перебивало личную гордыню.

– Зови мастеров над своим зверинцем, – велел он, – Завтра с рассветом нужно будет поднять львов изо рва и удерживать на месте. Так что нацепите на них ошейники или придумайте, как выставить вдоль рва перед фортом.

– Львов?! – пробормотал Леонард.

– Что поделать, Выживаем, как можем. Ищем все возможности, – заявлял ему некромант его же словами с хитрой лисьей улыбкой.

– Вы превращаете осаду в какой-то цирк! – сдержанно негодовал местный правитель.

– Топите, Леонард. Топите печь. И вы утопите своих врагов в страхе, как в раскалённом металле. Не стойте здесь столбом. Время устроить серьёзную переплавку. И завтра в полдень мы выиграем бой. А с ним и всю войну, – заверил Арбедарк.

– Надеюсь, вы знаете, что делаете, – вздохнул владелец форта и направился давать распоряжения.

– Мне и твоя помощь понадобится, – глядя ему вслед, сказал Арбедарк Кире.

– Как скажешь, – не слишком довольным тоном отозвалась та.

– Ну, сносно хоть кормили-то? – тихо и с усмешкой поинтересовался у неё Арбедарк.

– Каре ягнёнка на рёбрышках с финиками, кизилом и цитрусовыми. Рыба дорада с пикантным рисом на гриле. Пивной суп со сливками, сыром и колбасками из газели. Кабаний окорок со специями, обильно начинённый морковью и картофелем, завёрнутый в поджаристое слоёное тесто. Да соленья к нему разные. Вина пятидесятилетней выдержки и более, – с весьма довольным видом перечисляла Кира. – Ничего вкуснее в жизни не ела. А тебя чем орки там угощали?

– Кашей с лепёшками, – фыркнул едва не захлебнувшейся слюной некромант.

К полудню всё перед фортом было выставлено в полной готовности к демонстрации. Кира и другой капитан в полном обмундировании стояли на бартизане над воротами вместе с лордом Леонардом. Стрелки же без панцирей с голым торсом на верхушках башен, с луками за спиной, дабы те нельзя было легко отличить от зачарованного орудия в руках чародейки Сельваторска.

Кира, дабы не смущать старомодных орков наличием женщины-воины была одета в мужскую кирасу и шлем барбют, как у местных капитанов, скрывая практически всё лицо. Её задачей было в нужный момент дать волшебный залп.

А перед рвом выставленное небольшое войско рядом со львами, покрытыми бронёй с элементами крыльев и подвижного сочленённого хвоста, которыми двигали сзади солдаты через балки и цепи. Зверей специально не покормили, чтобы те казались более свирепыми. А приковали их к должным местам ещё на рассвете, дабы все попытки метаться и выбраться они к назначенному часу уже прекратили, слегка подустав.

– Идут, вон они! – с башен указали вперёд, на показавшихся орков.

Обходя холмы, по долу прерии, стаптывая травянистые пучки и выравнивая под своим весом землю, шагало увесистое тучное воинство высоких и широких зеленокожих войск. В броне, с шлемами, увенчанными острым шпилем, тащащие громоздкие осадные орудия, тростниковый трон своего хана, различные повозки с инструментами, провизией, боеприпасами, тканями шатров, костями для каркасов, орда постепенно занимала всё больше и больше пространства под горизонтом, простираясь своей армией к форту Вихт.

– Я некромант, я за версту чую страх, – покачал головой Арбедарк. – Ну-ка! Изобразили мне не просто уверенность в победе, а надменность во взгляде, словно эта шайка орков для вас, что тренировка с безоружными пленниками, приговорёнными к смертной казни! Вы должны выглядеть твёрдыми, крепкими, несгибаемыми! Чтобы из вас прям гвозди делать хотелось! Ясно вам всем? А ну встали на свои позиции с должным видом! Вы ведь здесь не любите орков, я знаю. В лучшем случае, относитесь нейтрально, как к полоумным дикарям, как в варварам, лишённым интеллекта. Когда люди вытеснили другие расы в пустыни и архипелаги, заняв себе все лучшие земли от Фуртхёгга до песков пустыни Нид, император Гростерн провозгласил человека царём природы. Так вдохните по глубже свой воздух на собственных границах и ощутите эту гордыню! Станьте этим человеком перед лицом грядущей опасности! Страх – это иллюзия. А вы крепки, как скала! И мы не столько хотим напугать тех, кто нам приходит, сколько показать нашу мощь и заставить себя уважать!

Воины издали победный клич, более тщательно занимая свои позиции, в том числе и на случай, если орки всё же ринутся на замок. Нужны были люди за баллистами, в бойницах на этажах внутри башен, у чанов с кипящей смолой, а также у катушек, чтобы опустить обе решётки.

Чем ближе подходили орки, тем отчётливее с башен и стен форта было видно, как притормаживают передние ряды. Как они изрядно сбавляют темп в сравнении с идущими позади, ещё не видевшими, что происходит перед фасадом людской постройки.

В какой-то момент напирающие шеренги даже спотыкались, начиналась возня, толкотня, даже мордобой. И кто знает, не раздавили ли тучные огры пару орков и гоблинов, шагавших не в унисон с обычным маршем. Бой барабанов и бубнов тоже быстро начал крошиться осколками своего ритма, когда те завидели, что ждёт там, впереди.

И хотя львов, вытащенных из рва вокруг крепости было на деле не так уж и много, вся грозность «мантикор», которых в них видела зеленокожая орда, заключалась в двух вещах. Ужасном яде, что должен быть в изобилии жала луковицы на хвосте, и крыльях, придающих скорость, манёвренность и способность налетать на любую цель.

Бойцы-люди переступали с ноги на ногу, раскачивая вкопанные противовесы-качели, отчего и львы топтались, угрожающе перебирая лапами, словно разминались перед хищным прыжком на орков. Шлемы с позолоченными рогами, широко распахнутые крылья в броне, колыхавшийся змеёй из стороны в стороны хитиновый хвост с острым навершием – от всего этого зрелища у орков их жёлтоватая кровь явно уже вовсю стыла в жилах. Хотя лидер их и старался не подавать виду.

Из пластин нагрудников, скрепленных друг за другом, были собраны крупные скорпионьи хвосты. Потому большая часть стражи оказалась с голым торсом. Из шлемов и щитов сплавлен их наконечник, напоминающий ядовитую луковицу. Были наплавлены и перепончатые крылья, которые сейчас пригнувшиеся умельцы с дальнего ряда приводили в казавшиеся более-менее естественными движения. Львов одели в шлемы с рогами, всё и вправду выглядело, как защищённая к бою мантикора. А чтобы за всем этим не видели балки, которыми держат их и хвост, спереди выставили побольше пехоты.

– Я хан Урук, владыка Южной Орды Урда! – Задирая ввысь топор, заявлял о себе владыка орочьей армии, ступая близ людского форта.

– А это могущественный лорд Леонард, правитель Сархолма, – за того отвечал Арбедарк, находящийся внизу перед построением и львами. – И он приветствует тебя, ищущий смерть. Скажи, зачем ты привёл сюда на убой свои племена?

Правитель края, разумеется, выступал лишь маской, разодетым болванчиком, которого некромант пытался выставить поистине грозным. Едва ли Арчибальд смог долго продержаться под натиском орков при всех своих навыках, но сейчас его требовалось выставить крайне серьёзной, опытной и властной фигурой. А тот стоял и грозно, с нотками колкой надменности, смотрел на войско зеленокожих, молча, и вполне неплохо, исполняя выданную роль.

– Грр, – бурчал Урук, оглядывая, как шевелятся составные бронированные хвосты позади рычащих зверюг, пока позади него раздавался шёпот, что на орочьем, что даже не имперском.

– Как это возможно? Неужто они подчинили себе мантикор? – доходили до ушей некроманта приятные ему обсуждения.

– И что вы тут?! – осматривал копейщиков Урук, не смея подходить слишком близко. – Ещё и доспехи для этих тварей сковали?!

– Хорошие ручные зверьки, если знать к ним подход, – сделав несколько шагов, погладил некромант чёрную мантикору, единственную сотканную из его магии.

– Да не бывает такого! – кривился лицом недоверчивый хан. – Неприручаемые зверюги, иначе на них бы уже летала целая кавалерия.

– Потому что своих хозяев-людей они любят, а не трогают. Кто-то заботился о них, кормил, выхаживал, снимал мерки для брони. Проблема в том, что с вашими отравленными телами никто не будет знать, что делать, – отвечал ему Арбедарк. – Хотя мы могли бы отравленную кровь раненных орков наносить на стрелы. А они у нас особые, искрящиеся! – задрал он руку вверх, и Кира успела дать сверкающий залп даже до того, как Урук успел поднять вверх глаза.

Три сверкающие сине-золотые полосы разрезали небо, осыпаясь ворохом переливающихся молний, изрядно напугавших трепетавших перед яркими проявлениями стихий орков. Перешёптывания за спиной хана становились всё громче, бормотание всё более дрожащим, а настроении не очень-то боевым.

– Великий хан, да у них у всех тут луки чародейские! – взревел над ухом правителя орды один из приближённых воевод.

– Да какого… да как вы… – негодовал и громко топал Урук. – Что за фокусы! Стрелы из магии, мантикоры ручные в броне… А эти тогда почему без доспехов?! – оглядывал он лучников, чьи кирасы и пошли на эти панцири для животных.

– Да потому что как вы, орки, собрались до них докинуть свои копья и стрелы? Что они, не увернутся что ли? Они грозные воины Сархолма! Испокон веков воюют без кирас! Вы ж по соседству живёте, а не видали ни разу?! – изображал удивление некромант.

– Зубы заговариваешь, чёрный ворон, – кривился Урук.

– Тебе нужен смертный бой или сильный союзник? Мёртвые орки и разорённые деревни или же процветание Урда за счёт новых товаров и продажи ресурсов? У вас там и шахты могут умельцы прорыть, а вы брать налог на использование и с каждого пуда, вывезенного с каменоломен, глиняных месторождений, за самоцветы, за самородки металла! – восклицал Арбедарк. – Мой совет, разверни армию и верни воинов в их деревни.

– Гррр, – лишь недовольно прорычал тот в раздумьях.

– И никакой больше дани. Забыли об этом. Люди часто совершают ошибки и досадные недоразумения. Не соверши же ты сам свою роковую, – просил его некромант.

Жёлтые глаза хана орков то оглядывали стены замка с самоуверенными полуголыми лучниками и оборонительными конструкциями, то рычащих «мантикор». Недоверие и страх переплетались с личной гордыней и потоком бурных размышлений, как теперь поступить.

Урук покрепче сжал кулаки, проворчав с десяток самых неприличных для орков ругательств, махнул второй рукой, ещё раз сверкнул глазами на гордо стоящего в расписном халате безо всякой брони Леонарда, наглого, надменного и столь же самоуверенного, как сам хан. И, махнув второй рукой, правитель Южной Орды приказал ход к отступлению.

Триумфальный победный клич раздался и от войска людей, празднующих такой исход. Орки возвращались обратно в свой гарнизон. Как заворожённые, все глядели им в след и будто тоже не верили в то, что сейчас произошло.

– Я так и не поняла, зачем была нужна тебе, – качала головой Кира, сойдя к нему вниз со стены и сняв свой шлем.

– Считай это дружеским свиданием, – повернулся он сам с надменной самовлюблённой улыбкой. – Выехали из Кронграда на самые границы Сархолма и Урда, чтобы ты отведала, чем кормят местного лорда. Рёбрышки, дорада, пивной суп…

– Да как ты… Арбедарк! Ты невыносим! – пыхтела она, не зная, куда деться.

Лучница изрядно надулась и покраснела, натягивая зелёный капюшон посильнее. Это её возмущало, выбивало из колеи и даже в каком-то роде смешило. И ведь против себя пойти она тоже не могла – еда была самой вкусной, что она когда-либо пробовала в своей жизни.

– А сегодня, я думаю Леонард, – перевёл некромант взор и на того, уже подходящего к ним, – и вовсе нам закатит отличный пир по такому делу. Правда, же? И не забудь отправить к оркам своих настоящих послов. Хлеб доставить и преломить в знак дружбы. И смотри, не вздумай их больше дурачить.

– Ну, разумеется! – задирая нос, словно это он здесь всё так лихо провернул, ответил ему правитель Сархолма, оглядывая, как пустеет от вражеской армии пространство вокруг.

– Спасение твоей династии и собственной головы отныне в честной торговле, – грозно сказал ему Арбедарк, продолжая гладить мантикору из колдовской энергии.

– Это ж надо, с орками и договориться, – тихо говорил Леонард, глядя вслед уходящему войску. – Без единого трупа, без взмаха лезвий, один залп волшебных стрел и щепотка чернокнижия. Бескровно! За счёт красноречия!

– Добрым словом и чёрной магией можно добиться куда большего, чем одним только добрым словом, – звучал бархатный баритон самодовольного тёмного лорда.