Радуга

Аннотация (возможен спойлер):

Авантюрист и убийца Рейв верит, что если собрать семь самоцветов, по камню на каждый основной цвет Спектра, можно исполнить одно, пусть и одно, зато абсолютно любое желание.

[свернуть]

 

Жители королевства Миражель говорят: «Сердце спригана потеряно для Радуги», подразумевая, что мерзкие эти твари отвратительны самой сути мира Спектра. Не иначе порожденные Бесцветностью, сприганы ненавидят солнечный свет, насылают гибельные для посевов суховеи, подменяют младенцев в колыбели. А также приносят несчастье любому, кто, одурманенный сказками о спрятанных в лесах сокровищах, осмеливается иметь с ними дело.

Рейв допускал, что крупица правды в озвученных суевериях есть. Но в «беде» Толстого Мальва, подыхавшего со вспоротым животом, был склонен винить не запертую в железной клетке сприганку, а жадность означенного барыги, решившего, что расклад пять клинков против одного — весомый аргумент поменять условия сделки в последнюю минуту.

Убийца брезгливо поморщился и оборвал стоны ударом клинка. Доводить до крайности он не собирался, более того с недовольством думал, сколькими лишними проблемами обернется короткая стычка. Успокаивало отсутствие свидетелей — подчищать следы он научился давно.

Рейв достал из лужи откатившийся рубин, тщательно отер от грязи, посмотрел на тусклый свет, пробивающийся сквозь затянувшую небо хмарь. Отзываясь на прикосновение, внутри вспыхнула искра. Хотя бы с камнем не обманул. С пройдохи Мальва станется подсунуть крашеное стекло или третьесортную выбраковку.

Рубин, как влитой, вошел в свободное «гнездо» на наплечном браслете, став пятым в рваном ряду: спессартин, голубой турмалин, сапфир и танзанит. Все кристаллы высшего сорта. Рейв одернул рукав, оставляя на виду украшение попроще, что носил на запястье.

Дождь шелестел по листьям берез и траве, прятал кровь в землю, тушил последние искры недавно бушевавшего на поляне пламени. На ветку села ворона, нахохлилась. Фыркали, переступая копытами, впряженные в фургон лошади.

Рейв обыскивал мертвецов. Меди оказалось немного, зато самоцветы наемников неожиданно порадовали — нашлось и чем заменить потраченные в драке, и «на закуску» осталось. Камни, конечно, придется сбывать частями: полный набор стоил дороже, но и мог привлечь ненужное внимание. Грех ворчать, и так добыча была неплоха. На мгновение, при виде крупного изумруда, Рейв даже подумал, что поразил одной стрелой две мишени, но берилл оказался с изъяном.

Девочка в клетке наблюдала за мародером с настороженным любопытством. Не уродина, от взгляда на которую, если верить менестрелям, можно ослепнуть. Просто некрасивая. Пучеглазая. Бледная с зеленоватым оттенком кожа. Большой лягушачий рот. Шнобель в половину лица.

На вид он дал бы твари лет четырнадцать, в реальности, скорей всего, цифру следовало умножить в два-три раза. Лохмотья не скрывали длинного как жердь, угловато-неуклюжего тела с обтянутыми кожей ребрами. Из-под неровно остриженных соломенных патл выглядывали заострённые уши. Они, по-кошачьи вертикальные зрачки да зачатки древесного панциря на плечах — вот и все отличие от человека.

Когда Рейв приблизился к клетке, пленница отшатнулась, но взгляда болотных глаз не отвела, смотря на палача со спокойствием, недоступным людям. А мечник-то еще удивлялся, почему домосед и любитель проволочек Мальв назначил встречу «резко» и далеко за городом. Таким «товаром» точно не стоило светить перед стражей, да и обычными людьми тоже. Интересно, кто настолько выжил из ума, что ему потребовался живой сприган?

По законам о любой обнаруженной твари следовало докладывать королевскому мистериуму, особому приказу, созданному для борьбы с нечистью. Крестьяне чаще предпочитали решать вопрос по-простому — смолой и огнем. Не желающему лишней возни мечнику достаточно было уйти: даже чудовище не протянет долго без пищи и воды.

Проклиная собственное милосердие, Рейв сбил замок.

 

***

 

К закрытию городских врат вернуться он не успел, пришлось ночевать в ближайшей роще, благо дождь закончился. После полуночи тучи и вовсе разошлись, позволяя Рейву насладиться сиянием Спектра. Цветные переливы складывались то в надутые ветром паруса призрачных кораблей, отправляющихся к неведомым горизонтам, то в шелковые ленты девчонки-танцовщицы, чье выступление он наблюдал полгода назад на центральной площади Орны.

В детстве, еще до того, как все рухнуло и жизнь превратилась в беспросветное дерьмо, они с сестренкой могли часами лежать на крыше родительского дома, любуясь небесными огнями. И даже сейчас зрелище не оставляло его равнодушным, щемя что-то в груди. Чудо истинной магии, не позволяющее вступить на земли королевства ни одному супостату.

Радуга.

Рейв непроизвольно дотронулся до плеча, где под плотной тканью прятался незавершенный браслет. Криво усмехнулся, вспомнив крошечный класс деревенской школы. В ушах явственно зазвучал усталый голос старика Добламора, приходившего пару дней в неделю, чтобы учить крестьянских ребятишек счету, грамоте, истории и основам магии. Дядька хоть и ворчал на бесполезную трату времени, но, боясь порицания соседей, «наукам» не препятствовал, и «нахлебник», пользуясь возможностью, с удовольствием на несколько часов сбегал из ненавистного коровника.

Летом, в месяц ягод, класс напоминал раскаленное горнило — не помогали даже открытые настежь окна и двери. Добламор, закутанный в теплый плащ (сколько Рейв помнил, маг постоянно мерз), сидел в скрипучем кресле на возвышении. Напоминающие белых пауков кисти подрагивали на набалдашнике трости, которой не раз прилетало нерадивым ученикам.

— Через месяц в ближайшем храме состоится церемония совершеннолетия, на которой каждому из вас благословением Спектра будет дарован личный браслет — единственный на всю жизнь. В конце урока мы проведем тест на стихийную сочетаемость, чтобы определить наиболее подходящий каждому цвет и, соответственно, род занятий. В конце, я сказал!

Трость стукнула о пол, обрывая поднявшиеся шепотки.

— Как вы помните, в браслете ровно восемь «гнезд». Следовательно, чтобы активировать заклинание, нужны восемь камней. Очевидно также, возможности вашего браслета будут зависеть от чистоты и достоинства самоцветов. Архимаги мистериума, защищающие благополучие и безопасность королевства, используют лучшие кристаллы. Пахарю же для хорошего урожая хватит и малахитовой крошки. И учитывайте, что истратив магию, камни рассыпаются — чем больше вы будете прибегать к их силе, тем чаще придется искать новые, так что используйте их с умом.

Добламор вытащил из складок плаща флягу, дрожащими руками отвинтил крышку и сделал огромный глоток. Продолжил лекцию.

— Второе, о чём вы должны помнить, — сочетаемость. Даже крошечный кусочек коралла в красном наборе лучше, чем знаменитый грандидьерит из сокровищницы императора северных островов. Но есть одно исключение из правила.

— Радуга, — выкрикивают сразу несколько ребят, перебивая учителя.

Снова стучит трость.

— Вы правы. Если собрать семь кристаллов, по камню на каждый основной цвет Спектра, можно исполнить одно, пусть и одно, зато абсолютно любое желание. Но сделать это нелегко. Для начала, подходят не все, а только самые лучшие самоцветы. Во-вторых, пока набор не закончен, браслет просто бесполезное украшение...

Первым человеком, призвавшим Радугу, был принц-командор Айк. Сто лет назад, когда во время войны с соседним Инклейвом королевство Миражель находилось на грани поражения, только чудотворная сила Спектра позволила прогнать захватчиков. Второй стала матушка Солена, победившая эпидемию тифа. Ну а последним — нынешний глава мистериума Церман, при котором страна достигла небывалого расцвета.

Рейв хмыкнул, вспомнив прочувствованную речь покойного (туда ему и дорога!) командира перед приказом о самоубийственной атаке. Как раз Цермана гаденыш превозносил, убеждая: человек должен жить во имя великой цели. Чушь! Когда Рейв получит магию Спектра, он использует ее исключительно для себя.

Сколько же крови утекло с далекого летнего дня! В какой именно момент Рейв решил собрать Радугу? Вряд ли лекция старика Добламора так на него повлияла. Наверно, это произошло чуть позже, в провонявших рыбой и дешевым пойлом складах, куда дядька «продал» его, «уже взрослого», отрабатывать съеденный хлеб. После полусуточной смены сил только и оставалось, что слушать, как старшие товарищи полупьяно чешут языками про «загубленную» жизнь, и мечтать о лучшей доле.

Или переломным моментом стала схватка с вражеским архимагом в гнилых болотах Инклейва, когда нынешний король решил украсить свою голову лаврами завоевателя? Тот бой стоил новобранцу кусочка уха, пальца на левой руке и жизней восьми товарищей. После него Рейв решил, что ему обрыднуло угождать чужому самодурству и дезертировал, забрав в качестве компенсации турмалины архимага.

Авантюрист плотнее закутался в плащ, но сон не шел. То ли мешали нахлынувшие воспоминания, то ли ощущение чужого взгляда. Рейв не выдержал и поинтересовался:

— Чего привязалась, Лягушка?

Сприганка так и тащилась за ним с самой стоянки.

— Помоги мне.

— Я не Мать Милосердия и не Добрый Пекарь, раздающий детям пшеничные лепешки на ярмарке Урожая. Если я выпустил тебя из клетки, то исключительно по собственной прихоти. Но раз ты так жаждешь встретиться с мистериумом…

— Ты носишь два браслета, а значит, один из них чужой, — отозвалась сприганка. — По вашим законам за кражу вору отрубают руку. А иногда и голову.

Рейв потянулся за ножом.

— Ты самоубийца, Лягушка?

— Я предлагаю сделку. Ты ведь собираешь Радугу? Я покажу, где добыть один из недостающих камней. А взамен ты дашь обещание, что возьмешь меня с собой.

Рейв скептически смотрел на сприганку, поигрывая лезвием.

— Желтый алмаз, — повторила та. — Чистейшей воды.

— На кой ляд тебе это?

— Я кое-кого ищу. Сестру, — неохотно признала тварь леса. — Мне надо как можно скорее очутиться в тех краях, а одинокая девушка привлекает слишком много внимания.

— Добро, Лягушка, — Рейв убрал оружие. — Считай, заинтересовала.

— Меня зовут Элель.

— Зеленая значит Лягушка, — мужчина похлопал по бревну, приглашая садиться. — А теперь давай подробнее. И если мне не понравятся твои побасенки, один длинный язык станет немного короче.

 

***

 

Магазинчик однорукого Лорма, торговавший подержанным платьем, не был популярным местом среди горожан, с разгромом проигрывая расположенным дальше по улице портняжным лавкам.

Справедливости ради, одежда никогда и не являлась основным источником дохода для хозяина. На жизнь он зарабатывал, скупая и перепродавая товар иного, часто незаконного происхождения. Цену за краденное давал справедливую. С городской стражей сотрудничал, охотно в случае нужды сообщая той все, что знал о продавцах (а знал он обычно ради собственной же безопасности немного), а потому служители порядка за разумную мзду закрывали на дельца глаза, тем паче что и сами время от времени были не прочь дополнительного заработка.

Колокольчик над входом отозвался привычным звяком. В полутемном зале молоденькая румяная девица меланхолично развешивала мужские сорочки. При появлении Рейва она мигом забыла о работе, кокетливо перекинула тугую смоляную косу на пышную грудь.

— О, Крыс вернулся. А кто это с тобой?

Девица попыталась заглянуть под низко надвинутый капюшон.

— Привет, Нанка, — Рейв отстранил девушку. — Хозяин дома?

— Дома, дома, — пробасил Лорм, появляясь из подсобки. Обменялся с гостем крепким рукопожатием. Рейв хоть и не выглядел задохликом, медведеподобный скупщик краденого, чудилось, мог заломать его левой, единственной рукой. — Ты надолго? Или опять набегом?

— Как Бесцветность дернет. Есть новости?

— А ну-ка за работу! — вместо ответа прикрикнул Лорм на прислушивающуюся племянницу. Понизил тон. — Шептун согласен встретиться.

— Когда?

— Сегодня. Связной будет ждать у моста трех лун.

— Хорошо. Что-то еще?

— Мистериум наложил недельное вето на официальную продажу камней. В лавке даже дешевую крошку сейчас не купишь.

— С чего это он?

Обычно тайный приказ отслеживал оборот крупных драгоценных кристаллов. Чтобы приобрести сколько-нибудь сильный самоцвет, требовался патент, заверенный королевской канцелярией. Мелкая бытовая магия государство не интересовала.

— Шут этих чудотворцев разберет, — пожал плечами Лорм. — Но и на черном рынке хвосты накрутили, чтобы на этой неделе ни-ни.

— Кстати, про хвосты… Сможешь купить мне пару лошадей? Не самых доходяг?

— И куда тебя Бесцветье опять тащит?

Рейв сделал вид, что не понял намека. Лорму, вернувшемуся с ним из болот Инклейва, он доверял, насколько вообще Рейв умел доверять людям, но посвящаться в дела не собирался: меньше знаешь — крепче спишь и не болтаешь лишнего. Да и шанс исполнить любое желание — соблазн, перед которым отступают и дружба, и старые долги.

— Людно на улицах, — сменил он тему.

— Родица же! Мистреса Селестия приехала из столицы, чтобы вознести молитву Спектру.

Рейв недовольно поморщился: где архимаг, там усиленные патрули и сующие во все щели носы колдуны из охраны. Наверно, оттого ювелиров и прижали, чтобы конкуренцию не плодили.

— Может, хоть в этом году на поля снизойдет благословение, — вздохнул Лорм. — Прошлую зиму амбары до дна выгребли. А старики мои говорят, что уж как с четверть века по-настоящему богатого урожая не случалось, чтоб девать не знали куда.

Рейв безразлично пожал плечами.

— На любую мистресу посмотреть, страшная, что смертный грех, и злющая, потому как баба без мужика, — встряла Нанка. — Куда им о плодородии болтать, когда сами пустые!

— Цыц, хулительница! — возмутился Лорм на такую ересь. — Зато ты готова на любого вешаться.

— И вовсе не на любого…

Рейв поспешил сбежать к себе. Принадлежащая ему комната была угловой на втором этаже. Первым делом он осмотрелся, убеждаясь, что никто без него не входил — доверяй, но проверяй, как говорится. Распахнул ставни, впуская с улицы запах навоза и свежего хлеба, многоголосый гам и дребезжание тележки водовоза. Задержался взглядом на коричневой махине храма, возвышающейся на холме. Тот снова напомнил ему грудной костяк неведомого зверя, густо оплетенный лозой.

Сприганка уселась на кровать и скинула капюшон. Жабье лицо казалось неживым, кукольным — тварь леса, одно слово.

— Почему девчонка назвала тебя Крысом?

— Не твое дело, — отрезал Рейв, сортируя снятые с наемников самоцветы — мелочевку скинуть сразу, как уберут запрет, прочее придержать для себя или «на потом». Закончив, вытащил из сундука карту, расстелил на столе. — Значит, грабители распотрошили купчиху у Гадючьего леса? Вот здесь?

Он посмотрел на Лягушку. Та пожала плечами, показывая, что в картах не разбирается. Больше ничего Рейв спросить не успел: дверь распахнулась, и в комнату ввалилась Нанка с тяжелогруженым подносом. Девица еще не успокоилась после пререканий с дядькой, выглядела раскрасневшейся и возбужденной.

Сприганка спешно накинула капюшон и отвернулась, но все равно было не понятно, заметила племянница Лорма что-то или нет.

— А где это, Гадючий лес? Рейв, ты снова куда-то уезжаешь?

— Не твое дело! И сколько я говорил, чтобы ты стучала!

Он забрал миски и вытолкал девицу за порог. Захлопнул дверь перед обиженной мордашкой.

— Ты ей нравишься, — с усмешкой заметила Лягушка.

— Когда, говоришь, это было? — не дал переменить тему мужчина.

— Года четыре назад.

— Сходится, — пробормотал Рейв.

Еще несколько секунд с непонятным выражением он смотрел на карту. Свернул ее и запер обратно в сундук. Согнал сприганку с постели, сам рухнув на освободившееся место, великодушно кивнул ей на миски с переваренной кашей.

— Если голодная, можешь съесть все. Мы тут задержимся на несколько дней, так что советую привыкать к Нанкиной стряпне.

 

***

 

Рейв проснулся сам, часа за три до заката.

Свернувшаяся калачиком на крышке сундука Лягушка выглядела обычной девушкой, изможденной дорогой и неприятностями. Падавший из окна свет делал некрасивое лицо трогательно беззащитным. И удивительно знакомым.

Все они, твари леса, одинаковы!

Оправдываясь, что ему надо забрать вещи из сундука, мужчина перенес девчонку на кровать. Сприганка пробормотала под нос пару слов, заворочалась, вытягиваясь во весь рост, но так и не проснулась.

Рейв прикрыл дверь.

Где живет и как выглядит главный шептун Орны, не знал никто, кроме связного. Человек, являвшийся одной из ключевых фигур теневого мира, имел причины держать свою личность в тайне.

Когда с глаз Рейва сняли повязку, он оказался в пыльном захламленном чулане с двумя выходами. Между нависающими над головой шкафами едва втиснулся громоздкий покрытый облупившимся красным лаком стол, деливший комнатку на две половинки, где невозможно было развернуться.

Человек по ту сторону прятался за маской улыбающегося мима.

— Я слышал, вы можете достать что угодно, — сразу взялся за дело Рейв. — Мне нужен первоклассный кристалл. Зеленого спектра.

— Говорят, Толстый Мальв кончился, — вместо ответа заметил мим.

Рейв сумел сохранить невозмутимое выражение лица.

— Случается. Времена нынче неспокойные.

— Говорят, Толстый Мальв вез некий важный груз, который заказчик очень хочет получить обратно. Он не постоит за ценой.

— Какое отношение все это имеет к делу?

Собеседник посмотрел на него точно на несмышленое дитя. На одно мгновение Рейву показалось, что глаза за маской того же болотного цвета, что и у Лягушки.

— Никакого, — внезапно развеселился шептун. — Камешек, значит? Все камешки давно у мистериума.

Рейв нахмурился, понимая недосказанное. Идти против архимагов будет только самоубийца. Если не терпится свести счеты с жизнью, проще и умнее сразу утопиться в зловонной луже, что местные жители зовут городским каналом. Но шептун еще не закончил.

— Слышал я про одного парня, подрезавшего топазы у архимага. Как его бишь звали? Кайло?

Рейв невольно напрягся.

— А нет, то другой был, — как ни в чем не бывало продолжил шептун. — Вспомнил! Рыжий Лис! Мистериум до сих пор голову ломает, как тот проник в закрытую часть храма. Глупые! Отняли чужой дом и считают, могут творить, что вздумается. Только-то дом до сих пор хозяина помнит, — шептун наклонился и доверительно прошептал. — Знаешь, врут, что эти храмы на самом деле твари леса строили. Безумие, правда?! — он рассмеялся. — Но шутка явно удалась! Вор ограбил вора. Да уж дерзкий парень был этот Лис! — шептун осекся, понимая, что заболтался, ворчливо добавил. — Жаль он, как и Толстый Мальв, после этого быстро кончился.

 

***

 

Смеркалось. Рейв раздраженно пнул попавший под ноги черепок. Тот отскочил от стены и улетел в мусорную кучу.

Зря только время потратил, хотя прок от разговора все-таки был: похоже, смерть контрабандиста вызвала больше волнений среди городского дна, чем он рассчитывал, а значит, нужно поспешить с отъездом.

Ветер усиливался, налетал порывами, пах сыростью. Дым из печных труб, словно испуганный всполохами заката, жался к земле. Среди очистков копошились черви. К гадалке не ходи, ночью зарядит дождь. Хотя гадалка, может быть, и разъяснила, что означал треп шептуна.

На девушек Рейв наткнулся неожиданно, в паре кварталов от дома.

— Слава Спектру, с тобой все в порядке, — с облегчением воскликнула Нанка, повиснув на его шее.

Сприганка, укутанная в плащ, держалась позади и молчала.

— Что случилось? — Рейва охватило нехорошее предчувствие.

— Городская стража. Ворвались в дом. Искали тебя.

— Меня?

Прегрешений за душой у Рейва водилось достаточно, чтобы солдаты, узнай о них, постарались вздернуть его на ближайшем суку, но пока ему удавалось заметать следы и не оставлять свидетелей. Оттого-то он и не удержался от глупого вопроса.

— Почему?

— А то не догадываешься? — съязвила Нанка, указывая на сприганку. — Почему она была у тебя в комнате? — взвизгнула. — В постели?!

— Не твое дело, — он отстранил племянницу Лорма.

— Ты притащил тварь леса к нам в дом и говоришь, это не мое дело!

— Тише, дуреха, — Рейв заткнул рот девицы ладонью, огляделся по сторонам, втянул ее глубже в переулок. — Услышат же!

Задумался, игнорируя возмущенный писк Нанки. Намеки шептуна обрели смысл. Если дело и правда в сприганке... за облавой, скорей всего, стоит мистериум. Чувствовал же, что опасно с ней связываться!

Угодить под горячую руку магов никому не охота, а значит, солдаты забудут про привычное разгильдяйство и не успокоятся, пока не перевернут вверх дном весь город. Бесцветье!

Надо выбираться из западни, но, Рейв подозревал, к воротам соваться бесполезно. Выходы контрабандистов тоже, вероятно, для него закрыты. Если уж стража к Лорму заявилась, наверняка, сдал кто-то «из своих» — за награду или из принципа, мстя за убийство Толстого Мальва.

Бесцветье! Давно он так не влипал. Что же делать? Рейв не заметил, как произнес вопрос вслух.

— Что делать? — передразнила Нанка, выворачиваясь. — Для начала избавиться от нее!

Разумно. Получив желаемое, архимаги, вероятно, успокоятся. Даже самый лучший камень не стоит жизни.

— Мистериум знает, что ты собираешь. Тебя не отпустят, — словно прочитала его мысли Лягушка. — Пока сидела в клетке, слышала разговоры наемников, что были с жирдяем. Их послали за твоей головой.

— Рейв, очнись! Ты веришь этой ведьме?!

Лягушка невозмутимо смотрел на него, точно ей все равно, прислушается он к ее словам или нет. Рейву очень хотелось послать ее к Бесцветью, но ведь Мальв действительно притащил с собой наемников. И если припомнить обстоятельства, торговался барыга неохотно, для вида.

По дальней стороне улицы промчалась украшенная зеленой лозой карета, свернула к храму. Садящееся солнце отразилось в стекле рыжим всполохом, мимолетным, как мелькнувший среди деревьев лисий хвост.

Рейв задумался: настолько неожиданной и дерзкой была ворвавшаяся в голову мысль. Безумной. Но ведь кому знать, если не шептуну?

— Эй, Лягушка, а ты можешь провести нас в храм?

Сприганка нехорошо прищурилась — вопрос ее не обрадовал, и теперь она размышляла, а что еще Рейву известно. Кивнула.

 

***

 

Даже архимага иногда можно застать врасплох. Худая, иссохшая женщина, с высокомерием взирающая на Рейва, вряд ли ожидала обнаружить незваных гостей в самом сердце храма. Верно трепалась Нанка: неужели среди архимагов не нашлось никого более подходящего для проведения обряда, чем брюзгливая «старая дева»?

Комната Великой Молитвы Плодородия тоже разочаровывала. Невзрачное помещение с некрашеными стенами и земляным полом, на котором лежал опоенный пивом жертвенный бычок, напоминало выеденное яйцо — такое же пустое и отдаленное от мира снаружи.

— Как вы сюда проникл... — с холодным достоинством поинтересовалась мистреса Селестия. Осеклась, разглядев сприганку, побледнела. — Тварь леса? Здесь?

— Как мы проникли, неважно.

Рейв поежился, думая, что за все сокровища Орны не согласился бы воспользоваться этим путем снова. Как в яму со змеями добровольно прыгнуть. Но кто мог предположить, что стены храма буквально разомкнутся перед сприганкой?!

Мир и раньше казался Рейву неправильным, а за прошедшие сутки и вовсе перевернулся с ног на голову. Но коль уж шагнул с обрыва, жаловаться поздно: все, что оставалось, — срочно учиться летать.

— Отдайте свой браслет!

Мистреса покосилась на направленный ей в живот арбалет, на сприганку, медленно стянула с запястья украшение и швырнула под ноги Рейву.

— Сейчас мы выйдем из храма, и вы прикажете приготовить карету. Придумайте убедительную причину, почему вам нужно за город.

Селестия не двинулась с места.

— Если ритуал сорвется, нас ждет неурожайный год.

Лягушка скептически хмыкнула, кивнула на жертвенного быка.

— Думаете, если кормить землю смертью, она даст добрые всходы?

— Начнется голод, — проигнорировала мистреса замечание. Теперь ее бледно-голубые зенки неотрывно таращились в глаза Рейву, проникая, казалось, прямо в душу. — За ним придут болезни и смерть. Множество людей погибнет. Дети и старики… слабые умрут первыми.

Он сам не понял, как начал опускать арбалет, игнорируя Лягушкино «Стреляй».

— Ты же не допустишь, чтобы люди страдали из-за твари леса?! Ты же доброе дитя Спектра? Покайся и получишь прощение.

Рейв растерянно помотал головой, силясь вернуть связность мыслей. Правильно Нанка наотрез отказалась участвовать в этом безумии. Следовало послушать ее и не лезть в непонятные разборки между Лягушкой и архимагами. А еще лучше отдать лесную девку мистериуму.

— Стреляй же!

Сприганка вцепилась в приклад, вырывая оружие. Рейв попытался оттолкнуть ее, но противница оказалась неожиданно сильна. Щелкнула пружина. Лягушка, выпустив арбалет, бросилась к сбитой с ног мистресе. Та, несмотря на торчащую из живота стрелку, что-то хрипела, пытаясь подняться, и успокоилась только, когда сприганка перерезала ей горло.

— Вот тебе земля жертвенная кровь, — ехидно пробормотала Лягушка. Зло ткнула кулачком в пол. — Люди… извращаете все, до чего добираетесь!

— Ты что творишь?!

Рейв чувствовал себя так, точно его огрели поленом по затылку, а потому крепче вцепился в арбалет — оружие, пусть и разряженное, успокаивало.

— У нее был еще браслет. А может, и не один. Ведьма пыталась применить на тебе наговор.

Лягушка медленно, стараясь не провоцировать мужчину, завернула рукав Селестии. Дряблое предплечье охватывала цепочка аквамаринов. Похоже, то, что закон не дозволял простым смертным, разрешалось архимагам. Интересно, добровольно ли расстался с украшением его настоящий хозяин? Или же, как и Рейв, мистреса сняла трофей с тела?

— Бесцветье! — выругался он.

Чуть не попался! Зато план полетел к лесным тварям! Собирались же схватить магичку живой и заставить ее вывезти их из города.

— Что дальше-то?

— В эту игру могу поиграть и я. Но для начала нужно переодеться.

Вдвоем они быстро разоблачили покойницу. Удивительно, но одеяние магички пришлось сприганке почти впору, да и смотрелось уместнее. Лягушка досадливо цокнула, разглядывая прореху на животе и испачкавшую одежду кровь. Взяла аквамарины. Ее лицо начало плавиться, пока не приняло надменное выражение мистресы.

— Бесцветье тебя побери! — ошарашенно пробормотал Рейв. — Вы и так умеете?

— Обычно нет. Но здесь фокус силы. Даром, что ли, мистериум решил заграбастать его себе, — Лягушка оправила платье, сложила руки на поясе, скрывая пятно. Кивнула на ларец с пшеницей для ритуала. — Бери и идем. Морок не продержится долго.

Раздвинув лозу, она решительно вышла наружу.

— Мистреса Селестия, вы закончили молитву? Удачно?

— Карета готова?

— Нет. Мы не думали, что вы так быстро справитесь, — принялся оправдываться служка. — Обычно требовалось гораздо больше времени.

— Поторопитесь. Если не хотите, чтобы все благословение впустую расплескалось по ступеням храма!.. Рей, бестолочь ты эдакая, прекращай спать и иди за мной!

Рейв, успевший выскользнуть из святилища, пока все отвлеклись на «мистресу», не сразу понял, что Лягушка зовет его. Ничего не оставалось, кроме как, уткнувшись носом в ларец с зерном, невозмутимо проследовать за «госпожой» на крыльцо.

На улице моросило. Сприганка нетерпеливо притопывала ногой. Рейв горбился, тщась стать незаметнее, но все равно то и дело ловил недоумевающие взгляды стражи. Благо пока никто не осмеливался тревожить раздраженную мистресу.

Когда спустя десяток томительно-бесконечных минут к крыльцу подали экипаж, авантюрист наконец поверил, что безумный план может выгореть.

Внутри было тепло и сухо. Карета тронулась, громыхая по брусчатке, прокатилась по улицам. Свернула к воротам. Рейв вспотевшей ладонью сжимал рукоять ножа, уверенный, что в последний момент побег обязательно сорвется. Но, к его облегчению и удивлению, стража даже не потрудилась заглянуть внутрь.

За стенами Лягушка, молчавшая все время, неожиданно шумно болезненно выдохнула. Ее лицо, вернувшее истинный облик, блестело от пота, а пальцы, вцепившиеся в подол, заметно дрожали — видно, и у твари леса имелся предел.

— Нужно избавиться от экипажа.

Хоть и казалось соблазнительно проделать часть пути «на колесах», Рейв был вынужден согласиться. Разобравшись, что случилось в храме, в первую очередь мистериум будет искать убийц на тракте.

— Если мы сейчас попросим остановиться и отправимся на прогулку, это вызовет подозрения. Да и кучер запомнит место.

— Впереди будет река.

Спустя пять минут карета въехала на мост. Рейв распахнул дверцу, заколебался, смотря на проносящуюся за бортиком темную воду.

Сприганка крепче вцепилась в плечи. Что он там думал про «летать»? А катись оно все в Бесцветность! Мужчина активировал браслет и прыгнул.

 

***

 

На землянку отшельника они наткнулись под вечер, случайно, буквально провалившись в нее вместе со сгнившими досками, закрывавшими вход. Сам отшельник давно иссох и почти не вонял, лежа на последнем одре с чинно сложенными на груди руками. В общем, представлял собой идеального хозяина для непрошеных гостей. Мертвецы давно пугали Рейва меньше живых.

Ливень, сбивший погоню со следа, не пришелся по вкусу и самим беглецам. Рейв промок до нитки, продрог до костей и проголодался как волк. Поживиться, к сожалению, оказалось нечем: краюшка хлеба окаменела и покрылась плесенью, крупа кишела жучками, а овощи сгнили вместе с хозяином землянки. Зато нашлись очаг, сухие поленья, а в ящике под кроватью среди елея и масла обнаружилось две бутылки кагора, несомненно, употребляемых в угодных Спектру целях.

Вылакав половину, Рейв принялся ругаться — долго, смачно и безадресно, периодически орошая пересохшее горло. Азарт борьбы схлынул, сменившись осознанием, что авантюрист натворил. За убийство архимага мистериум его из-под земли достанет! Впрочем, если верить твари леса, особый королевский приказ и так почему-то объявил на него охоту.

Единственным плюсом в сложившейся ситуации стал первосортный жадеит. Если еще и алмаз окажется на месте, Рейв соберет браслет — тогда ему никто больше не будет страшен.

— Зачем ты ищешь Радугу?

Мужчина проигнорировал вопрос, но среди мата стала постоянно упоминаться некая обитательница болот.

— Что тебя связывает с нами?

— С чего ты взяла, что у меня есть что-то общее с лесными тварями?

— Ты не бросил меня в той клетке, как сделало бы большинство, — объяснила Лягушка. — И вчера... тоже. Поверил мне, а не своей подружке.

— Нанка не моя подружка.

— Ну и дурак. Так почему?

Рейв долго смотрел на Лягушку. В конце концов, если кому-то он и мог рассказать, то только ей.

— У меня была младшая сестра. Аиша. Хотя какая она, к Бесцветности, сестра? Уродливый спригган! Как и ты! — Рейв помолчал и тихо добавил. — Но в детстве это казалось не очень и важно.

Потрескивали сучья в огне. От одежды шел пар. Пламя отбрасывало тени, в их неверном танце оживало прошлое. Ударивший в голову алкоголь развязывал язык.

— Отец принес ее из чащи, когда мне только-только исполнилось шесть. Кто-то подбросил ребенка на стоянку лесорубов. Зеленые глаза, пшеничные локоны… конечно, родители догадывались, кого приютили. Но подменыши совсем как человеческие дети, а мать недавно потеряла долгожданного ребенка, и они с отцом с радостью приняли девочку. Я так гордился, что меня зовут старшим братом! Плел для нее венки из полевых цветов. Отбивал от насмешников. Даже однажды без спроса сбежал в лес, чтобы набрать земляники. Три года пролетели счастливо.

Не замечая взволнованного внимания на лице слушательницы, Рейв отхлебнул из фляги, бесцветно продолжил.

— А потом… То ли донес кто-то из соседей, хотя отца в деревне уважали, то ли какая из кумушек без дурного умысла разболтала дальней родне, да не в те уши попали слова, но явился к нам в деревню королевский приказ. Отцу за связь с нечистью отсекли голову его собственным топором. Мать как во время расправы помутилась рассудком, так больше не оправилась и через год тоже померла. Меня приютил двоюродный дядька. У него и своим-то доставалось, что говорить о чужом сироте.

— А Аиша?

— Забрал мистериум, и больше я ее не видел. Туда ей и дорога.

Новый глоток, обжигающий горечью.

— Кто бы мог подумать… — хмыкнула Лягушка. — Вы люди точно Радуга — удивительные и в каждую минуту разные.

— Если бы эта дрянь не явилась к нам в дом, — внезапно обозлился Рейв, — родители бы были живы. И все, совершенно все сложилось бы по-другому!

Он снова приложился к бутылке, с удивлением обнаружил, что она пуста. И когда успел?

Долгое время тишину нарушал только треск поленьев в очаге да шелест дождя. Рейв встал, подошел к выходу, замер, прежде чем шагнуть за порог. Льющаяся с неба вода остужала разгоряченную голову, возвращала ясность рассудку.

— Если бы Аиши не было...

— Но ты все равно ее любишь, — заметила в спину Лягушка.

Рейв промолчал. Если бы Аиша была человеком…

 

***

 

Словно извиняясь за затянувшееся ненастье, утро пятого дня встретило путников солнцем и безоблачным небом. Дорога шла между рекой и лесом, и свежий ветер, дующий от воды, смешивался с запахом смолы и шиповника.

Давно Рейв не появлялся в этих краях. Четыре года, если точнее. Хорошее было время, вольное и веселое, жалко, закончилось плохо. Не иначе Бесцветье дернуло ребят связаться с тем купцом?!

Рейв ведь их отговаривал, чуял, что ловушка. Но Кайло выставил его на смех. Этот засранец вечно выделывался, пытаясь показать, кто в банде главный. Кайло единственный и вернулся. Окровавленный, шатающийся от ран и усталости, он набросился на Рейва, обозвал крысой, обвинив, что тот отсиживался в безопасности, пока остальных убивал неожиданно явившийся мистериум. Авантюрист не жалел о нарисованной неприятелю кровавой улыбке, но в чем-то Кайло был прав.

Рейв действительно крыса. Грязная, живучая тварь, готовая рыться в отбросах и, оправдываясь благоразумием, трусливо прятаться в нору при виде врага.

Впереди показался деревянный мост. Тракт пересекал реку и убегал к видневшимся вдалеке городским стенам. Лягушка тронула за плечо, прося остановить лошадь, что они «позаимствовали» в одной из деревень по пути.

— Здесь. Нам придется немного углубиться в лес. Вор был на удивление шустрым, а еще очень хотел жить. Но арбалетный болт все равно оказался шустрее. Зато слышал бы ты, как ругались стражи, потеряв самоцвет!

Рейв завязал поводья узлом вокруг молодой березы, не став уточнять, кого именно из его бывших приятелей подстрелил мистериум. Какая, в сущности, разница?

Человеку потребовалось бы время, чтобы сориентироваться, но Лягушка в лесу чувствовала себя словно дома, уверенно пробираясь через кусты и огибая буреломы, пока не вышла к старой липе. Сприганка по локоть засунула руку в углубление между корнями, вытащила ворох сухих рваных листьев, с усмешкой протянула спутнику.

— А вот и обещанная награда.

Рейв осторожно, опасаясь (вдруг внутри ядовитое насекомое?), распотрошил ком. Замер в восхищении. Лежащий на ладони желтый алмаз казался осколком солнца.

Лягушка неотрывно смотрела на него, ждала, когда Рейв попробует собрать Радугу, и под взглядом равнодушных болотных глаз человеку внезапно стало неуютно. Следовало сначала избавиться от спутницы.

Рейв еще секунду полюбовался камнем и спрятал в кошель.

— Возвращаемся.

Чем ближе они подходили к опушке, тем беспокойнее становилось Рейву, хотя должно было быть наоборот. Сприганка шагала впереди, беззаботно подставляя спину — и стоило большого труда удержаться от соблазна: пусть и тварь леса, но до сих пор она вела себя честнее многих встреченных им людей.

Дорога оставалась безлюдной. Как Лягушка отреагирует, если он сейчас захочет распрощаться? Узнать он не успел.

Мир содрогнулся.

Прямо из воздуха на дорогу вывалилась украшенная позолотой карета, сопровождаемая восьмеркой стражей. Неужели… телепортация? Не хотелось даже думать, сколько камней потребовалось для подобного.

Обезумевшие животные рвались стать на дыбы и пуститься в галоп, но очередное заклинание быстро заставило их утихомириться. Рейв невольно обратил внимание на лица всадников. Лощеные с истинно аристократической надменностью, они, конечно же, принадлежали не простым солдатам — магам. Да и направленные на него арбалеты были слишком хороши для рядовых блюстителей порядка.

Бесцветье! Как их нашли?

Дверца кареты отворилась, выпуская невысокого, разодетого точно павлин мужчину. Жидкие белесые волосы, разделенные ровным пробором, плотно облепили череп. На лице застыла скука и даже недовольство человека, вынужденного покинуть теплую постель ради срочного, но, в сущности, незначительного дела. Камни в облепивших пальцы перстнях вряд ли уступали по стоимости бриллианту в кошеле.

Хоть и прошло два десятилетия, Рейв без труда узнал человека, забравшего Аишу и приказавшего убить отца.

— Церман, — с неожиданной ненавистью прошипела Лягушка, вцепляясь в руку спутника.

Значит, это и есть всемогущий глава мистериума? С другой стороны, кто еще мог позволить себе телепортировать целый отряд?

Один из стражей спешился, приблизился, резким движением сдернул капюшон с Лягушки. На мгновение в глазах Цермана мелькнуло алчное ликование торгаша, сорвавшего большой куш, но он тут же вернул прежнее равнодушное выражение.

— Спригана в бочку. Нечестивцу вырвать язык и на цепь. Повесим на площади в назидании прочим.

— Вы обещали, что не тронете Рейва! — из кареты показалось бледное лицо Нанки. — Обещали, что заберете только тварь леса! Это она его околдовала! Заставила убить мистресу Селестию!

Значит, вот кто виноват, что мистериум заявился к Гадючьему лесу!

Церман брезгливо поморщился. Словно подчиняясь неслышимому приказу, девчонку втащили обратно. Рейву остались видны только ее ноги в дешевых башмаках, торчащие из-под задравшейся юбки. Ноги беспорядочно сучили, но движения их становились все слабее, пока не затихли окончательно.

Следующей, похоже, была очередь самого Рейва. Мечник незаметно переступил, готовясь к бою. Он однажды видел труп человека с ободранной кожей, которого конники проволокли на аркане через половину города. Не самая приятная смерть. Лучше уж сдохнуть от стрелы.

Если бы он только сразу собрал Радугу...

Лес за спиной зашелестел, загудел, тоже сердясь. Выплюнул в людей рой жалящих пчел-листьев.

— Бежим!

Лягушка дернула его за руку, и Рейв, опомнившись, не целясь, ударил заклинанием в ближайшего врага, выжигая разом все камни красного браслета. Не проверяя, попал или нет, сорвался с места, бросился вглубь чащобы. За спиной вспыхнуло пламя, взвыл ветер — магия людей вступила в бой с силой леса.

— Это их надолго не задержит.

Подтверждая его слова, в ствол впереди вонзился арбалетный болт, взорвался ледяной крошкой. Лягушка нахмурилась, как тогда в храме. Новые листья осыпались с деревьев вокруг них и ринулись на врага. Корни под ногами зашевелились точно змеи.

Еще две стрелки прорвались сквозь рой. Одна просвистела в паре ладоней от Лягушки, а вторая несильно, почти ласково ткнула в бок Рейва.

 

***

 

Кроны скрыли небо, нависли сплошным давящим пологом. Воздух, влажный, заплесневелый, с трудом проталкивался в легкие.

Похоже, близко болота.

Под ребрами пекло. Пытаясь отдышаться, Рейв опустился на землю.

Эхо множило голоса преследователей, не позволяло оценить расстояние. Но магия Лягушки выиграла беглецам несколько минут, и их должно хватить. В руках Рейва была Радуга, шанс исполнить любое желание. Власть над самой сутью мира.

Алмаз выскользнул из пальцев. Рейв выругался, потянулся за камнем — движение прострелило все тело болью, едва не лишило сознания.

Лягушка, сидя рядом, безучастно наблюдала. Если бы она попыталась отнять Радугу, сделала бы хоть одно подозрительное движение, Рейв убил бы ее без колебаний, но тварь леса словно не понимала, какая сила находилась перед ней.

Раненый закрыл глаза, сосредотачиваясь на желании. Он снова вернется в детство. И родители будут живы, и Аиша тоже. И Аиша станет человеком.

Ничего не произошло.

Рейв попытался снова воззвать к магии самоцветов.

Радуга оставалась мертва. Семь бесценных бесполезных камней.

Десять лет поиска! Вереница покойников, к которой скоро присоединится он сам. И все напрасно!

Где он ошибся?

— Тебе кое-чего не хватает для Истинной Радуги.

— Что?

Сприганка поджала губы, уставилась на снятые с мистресы грязные туфли, словно успела пожалеть о сказанном.

— Что ты об этом знаешь? Говори! — забыв про боль, Рейв в ярости схватил девчонку за плечи, встряхнул. — Что! Ты! Знаешь?!

— Никогда не задумывался, почему богачи и архимаги не создают Радуги направо и налево? Запреты не при чем. Восьмой элемент, — Лягушка кивнула на браслет, где оставался пустой слот. — Принципы связи действуют и для Радуги. Чтобы замкнуть цепь, нужна живица.

— Живица? — хватка Рейва ослабла, и Лягушка тут же вывернулась, отступила на безопасное расстояние. — Что это вообще за дрянь? Почему никто ничего не говорил про нее? Ни в одном свитке не было!

— Потому что все свитки сожжены мистериумом вместе с глупцами, случайно узнавшими правду.

— Но тебе-то известно? Отвечай!

Голоса приближались. В нутре копошились огненные саламандры. Пальцы же наоборот совсем оледенели.

— «Сердце спригана потеряно для Радуги», — процитировала популярную присказку Лягушка, горько скривила губы. — Сприган теряет сердце, а человек получает Радугу. Шанс исполнить любое желание. Во время второй войны Весны лучший друг принц-командора Айка пожертвовал собой, чтобы тот мог защитить королевство.

— Сприган был другом командора?

На возмущение столь явной ложью уже не хватало сил.

— Удивительно звучит, да? Но еще четверть века назад, до появления мистериума, сприганы и люди жили в дружбе и согласии.

— Мистериум гораздо старше.

— Церман переписал историю. Заставил всех думать, что он, создатель мистериума, просто очередной глава, что сприганы — злобные твари. А ведь именно мы говорили с землей в храмах, прося ее о плодородии в голодные годы, и единственная жертва, которая изредка там приносилась, — мы сами.

Лягушка сжала пальцы в кулаки.

— Церман, этот ублюдок явился в нашу общину около тридцати лет назад и какое-то время жил среди нас. Изучал магические практики и тайны природы. Но единственным, что его по-настоящему интересовало, была Радуга.

Сприганка по-прежнему не смотрела на человека.

— Украв однажды безграничную силу, Церман решил сделать так, чтобы никто больше этой силой воспользоваться не смог. Объявив детей леса врагами королевства, он уничтожил общину. Ради живицы убил почти всех. Моих семью, друзей, соседей. Нам с младшей сестрой просто повезло.

Она куснула губу, справляясь с эмоциями, продолжила.

— Торжество Цермана не продлилось долго. Живица потому так и зовется, что живая. Вместо чудотворных артефактов предатель получил целый сундук дешевки, и тогда за последними сприганами развернулась охота. Столкнувшись с отрядом загонщиков, мы с сестрой разлучились, и за двадцать лет я так не смогла ее найти.

— Зачем... ты мне все это... рассказала?

Даже дышать становилось тяжело.

— Наверно, захотела поиздеваться напоследок? — пожала Лягушка плечами. — Вы, люди, глупые, жадные, эгоистичные, думающие только о себе твари. Почему я должна жалеть хоть кого-то из вас?

— Будь ты проклята! — Рейв закрыл глаза.

Она осторожничала, выжидала. Даже после того, как он перестал шевелиться, подошла не сразу. Огонь стих, и теперь внутри расползался лед, сковывал грудь, руки и ноги. Рейв уже думал, что по-настоящему потеряет сознание, когда Лягушка решилась. Или просто приближающийся мистериум не оставил времени — никому из них.

В последний миг она что-то почувствовала, отшатнулась... И опоздала. Даже на границе Бесцветности Рейв оказался быстрее.

Сил не хватило. Удар получился смазанным, не убил мгновенно. Хрупкие девчоночьи пальцы в последнем судорожном движении смяли рубаху, холодный лоб уткнулся ему в живот.

— Айиса… Аиша… пусть будет счастлива. Обещай.

Сердце Лягушки походило на невзрачную гальку, комок окаменевшей жвачки, что иногда извлекают из желудков коз. Но едва Рейв непослушными пальцами вставил его в один ряд с чистейшими камнями высшего сорта, Радуга засияла.

Боль отступила. Тело охватила неожиданная легкость. Рейв мог свернуть скалы. Взлететь в небо. Мог наконец-то забыть про всё и отправиться домой.

Достаточно было только захотеть. Всем сердцем.

Что-то мешало.

Лягушка... Мертвая Элель сжимала испачканными в крови пальцами полу рубахи. Лицо ее выглядело по-детски невинным, как тогда у Лорма. Врали! Все врали — и слухи, и она.

Если бы Элель действительно хотела забрать Радугу, ей проще было убить Рейва, а не посвящать в тайны мистериума, а затем провоцировать. На кой вообще ей понадобилось связываться с незнакомым авантюристом? Сприганка, чья природная сила не уступала по могуществу браслетам архимагов, легко добралась бы до места и сама.

А она решила исполнить его желание.

— Прости, — кажется, впервые Рейв у кого-то попросил прощения.

Земля взбрыкнула непослушным жеребцом, расшвыривая их в стороны. Удар едва не выбил остатки духа, но Крысу все же хватило сил усмехнуться в лицо врагу — впервые открыто. Церман позабыл про статус и регалии, кинулся вперед голодной шавкой, которую подразнили шматом мяса.

— Стой! Не смей! Помешайте ему!

— Катитесь вы все в Бесцветность!

Жаль, что сейчас день, а кроны такие плотные. Рейв хотел бы еще раз увидеть сияние Спектра в небе.

 

***

 

Элель, ругаясь под нос, быстро шла по березняку. Стоило отвлечься на пару минут, и Айиса снова сбежала. Что за лесное наказание! Скоро гроза. Элель нужно готовиться к обряду в храме, а не тратить время на подобные глупости! И куда только понесло непоседливую младшую сестру на этот раз!

Эхо расплескалось по опушке звонким смехом. Попалась! Элель необдуманно ломанулась напрямик через малинник. Острекалась молодой крапивой, прокляла все на свете, выпутывая подол ритуального балахона из кустарника, и обнаружила беглянку.

Айиса оказалась не одна. Рядом с сестрой, держа в горсти землянику, сидел человек. Светловолосый и сероглазый, как и большинство жителей перелесья после объединения королевств Миражель и Инклейв, он мог быть охотником или лесорубом.

При появлении фейри незнакомец сделал попытку поздороваться, но Элель, игнорируя его, схватила сестру за запястье и потащила за собой. Айиса упиралась и ныла.

— Я хочу еще поиграть с Рейвом!

— Ты же знаешь, что нельзя, — Элель невольно оглянулась.

— Ну, пожалуйста!

— Нет.

Айиса некоторое время дулась, потом, как и любой ребенок, нашла более интересное занятие — глазеть по сторонам. А в исключительных случаях еще и дергать сестру, чтобы обратила внимание на скопившуюся в ложбинке валуна лужицу или забавно изогнувшую ствол черемуху.

— Элель! Смотри, как красиво!

Над верхушками деревьев, где клубились черные тучи, загоралась радуга. Словно сама жизнь рождалась из союза солнца и бури. Элель невольно дотронулась до груди (почему-то заныло сердце) и согласилась с младшей сестрой.

Действительно, красиво.


Оцените прочитанное:  12345 (Ещё не оценивался)
Загрузка...