И тогда все сразу поняли, что звёзды не были никакими дырками в крыше, а были настоящими звёздами. Они стекали по стенам из-под изломов крыш, капали с потолка, наполняя вёдра, которые Лери только и успевала подставлять. Запыхавшись и трясясь всем телом, подрагивая острыми плечиками, торчащими, как оголённые крылья, она оглядывалась в поиске Архитектора и Вито, но их, как назло, нигде не было. В Доме творилось нечто странное. Снег поднимался с дощатого пола вверх и кружил к потолку, налипая под крышей сугробами. Пахло черносливом, пеплом и оглушительной тишиной. Что-то похожее происходило и в прошлый раз, когда умер Техник. Лери содрогнулась. Неужели сейчас тоже кто-то умрёт? Вито? Архитектор?

 

Дом был большим. Даже больше, чем рассчитывал Архитектор. В который раз перемещал между книжными полками эркеры и снова оставался недовольным.

— Не то, не то… Надо бы взглянуть снаружи.

Архитектор не видел улыбки Вито. Тот искоса наблюдал за точными движениями Архитектора, что дирижировал Домом, как оркестром. По мановению костлявых рук стены съезжались и разъезжались, одни комнаты съёживались, иные разбухали, как губка в воде.

— И всё же снаружи… — бормотал Архитектор. — Нет, пойду поутру. Стемнело.

Прорезиненный плащ укрывал тощую, слегка сгорбленную фигуру Архитектора, а высокая шляпа вытягивала её, отчего Вито чувствовал себя ниже, чем есть.

Сумрак съедал очертания комнат. Под крышей прорезались первые звёзды, означавшие, что сейчас Вито потянется в библиотеку за приставной лестницей, поднимется к изломам крыш и станет протирать звёзды. Лери никогда в них не верила.

— Если это и впрямь звёзды, а не обыкновенные дырки, сквозь которые проглядывает наружный свет, то зачем их вообще протирать?

Вито невозмутимо ополаскивал тряпку.

— От пыли, Лери.

Его взлохмаченные волосы, казалось, и сами были покрыты слоем пыли — библиотечной ли, звёздной.

Снег похрустывал совсем как настоящий, хоть и напоминал разбросанную по полу сахарную вату. Не липкую, но сухую, тёплую. По крайней мере, сквозь кожу мокасин Вито не ощущал холод. Гораздо холоднее был тон Лери.

— Настоящие звёзды и так не потускнеют. Если, — подчёркивала она. — Если они настоящие. А если это дырки, то вовсе не о чем беспокоиться.

Опять спорят.

Архитектор вслушивался в их каждодневные перебранки. Потягивал у камина подогретое со специями вино, не выказывая при том и тени улыбки. Нельзя, чтобы Лери подумала, будто он насмехается над Вито, не то ещё примется сопереживать. А это неминуемо перерастёт в симпатию, которая следом… Впрочем, неважно. Пусть им обоим нравилась Лери, правда заключалась в том, что Лери не нравился ни один из них. Она скучала по Технику. Даже после его смерти не переставала говорить о нём.

— Если думаешь о ком-то, — повторяла Лери, — значит, он есть. Не может не быть. Это как… представлять звук капающей воды…

— Капели, — мягко поправил Лери чей-то голос.

Вито обернулся к Лери и её незримому собеседнику.

— Да, капели, — согласилась Лери. Техник всегда говорил так. Лери помнила его прозрачные, как горный ручей, глаза. А в просвете швов его куртки виднелись будто застывшие льдинки, ударяющиеся друг о дружку, издающие хрустальный перезвон. — Мы представляем и тотчас слышим капель в своей голове. И точно так же способны чувствовать друг друга.

— Даже если кто-то из нас всего лишь воспоминание.

Лери улыбнулась Технику, его угасающему силуэту. Раньше в Доме было куда больше разговоров. И жильцов.

Раньше.

 

За окнами проносились осколки неба, деревьев, телеграфных столбов, сменяясь далёкими лунами из белого мрамора и снова небом.

Вито вздохнул и побрёл за лестницей, а когда вернулся, в окнах уже мелькали книжные полки. Сейчас казалось, что вместо стёкол в рамы вставлены зеркала. Они и впрямь могли бы отражать стены библиотеки, да только книги за окнами тоже прошли. Прошли, как проходят снег, дождь и сны. В окнах тускнело сумеречное небо.

Никто не знал, почему так. Возможно, Дом куда-то плыл, дрейфовал среди таинственных островов. Или же Дом стоял на месте, и это мир двигался вокруг него.

Где-то рядом прошаркал Архитектор.

— Нужно выйти и посмотреть…

Вито старательно протирал звёзды. Он догадывался, что Архитектор никуда не пойдёт и на этот раз. Похоже, боялся увидеть Дом снаружи: а ну как то, над чем он трудился столько лет, окажется уродцем?

 

Наконец, все звёзды были начищены до блеска.

— Шахматы? — предложил Вито.

— Можно.

Архитектор снова возьмёт все партии, но важно другое: играя, они опять смогут созерцать Её танец.

Лери танцевала всегда, когда думала, что Архитектор и Вито не смотрят на неё.

Какое-то время она тихонечко выжидала, желая убедиться, что битва в самом разгаре, затем подходила к установленному в каминной патефону, совершенно неподъёмному, прохожему на открытую шкатулку из вишнёвого дерева, и начинала вращать скрипучую ручку, заводя пружину механизма. Так учил Техник. Как только игла касалась пластины, будто бы из ниоткуда возникала тихая мелодия, и Лери начинала кружиться — изящно и невесомо, словно снежинка. Такая хрупкая, такая немая… Парила посреди каминной, поднимая касаниями пуант снежную взвесь, и уносилась в воспоминания о них обо всех: о Технике, Шуте, Лекторе, Кардолине.

В воздухе всплывал запах чернослива. Смешивался с ароматом пряного вина, запахом библиотечной пыли и светом подкрышных звёзд. Звёзды танцевали тоже. Кружили над головой Лери, отсвечивая тонкими нитями.

 

Подозрения закрались у Вито ещё со времён Шута. Но когда исчез и труп Техника, подозрения усилились. Убийцей мог быть только Архитектор. Лери слишком тонкая и ранимая, чтобы причинить кому-то боль. Даже если на минуту допустить эту ужасную мысль, то как бы она избавилась от тела? Допустим, выбросить в окно, но… С её-то фигуркой? Немыслимо. Спрятать труп под снегом? Но Дом, их странный плывучий Дом, то и дело качается, как бочка на волнах: утром снег мог лежать у кладовой, вечером — ссыпаться в каминную. Нет, снег — тоже не вариант.

А что Архитектор? Он так ловко управляет стенами, этажами и зеркалами! Что ему стоит соорудить тайную комнату хоть посреди Дома? Никто и не заметит.

— Лери, — шепнул Вито, когда Архитектор скрылся в тени переходов. — Что ты думаешь о Технике?

Лери вскинула пышные ресницы.

— Он всегда в моём сердце, — прожурчал её перламутровый голосок.

— Да-да, я не об этом. — Вито набрал в грудь воздуха. — Что ты думаешь о том, как он… ушёл?

Лери вздрогнула. Её глаза наполнились слезами.

— Но он никуда, никуда…

Вито обречённо вздохнул. Ему было больно слышать её дрожащий голос.

— Да, не уходил, — закончил он за Лери фразу. Пусть верит.

Вито не знал, с какими словами к ней подступиться, чтобы не ранить. Всё, что ему хотелось, это уберечь, оградить от несчастья, предупредить. Ведь следующей жертвой могла стать сама Лери. Слишком уж стройно — один за другим — их покидали жители Дома. Сначала их было семь, осталось трое.

Однако Лери только качала головой и ничего не хотела слышать.

 

Архитектор блуждал по Дому, переходил с этажа на этаж, ненароком бросал взгляд в окна, делая вид, будто ничего не замечает. Не замечал Архитектор день. Погожий, сияющий. Наверняка в ярких лучах солнца Дом необыкновенно красив. Наверняка виден за сотни вёрст. Вращается, гордо расправив стены на показ всему миру. Вот бы взглянуть…

Но нет. Ещё пару штрихов. Вот эту стену и вон ту.

С гулким скрежетом поверхность стены покрылась сетью трещин и раскрошилась мозаикой. Частицы зависли в воздухе, постепенно оползая. Взмах — и обломки мозаики сцепились друг с другом, перестроившись в колоннаду.

И тут глаза Архитектора округлились.

— Именем стен! — он отпрянул назад.

На полу возле колонны лежал Шут. Его тело застыло в неестественных изломах, а шею согнуло дугой, уложив голову в колпаке на одно из плеч.

Шут кряхтел и постанывал.

— Шут!? Как ты… здесь?.. — В голове вспыхивали тысячи образов. Архитектор отчётливо видел, как раздвигает стены, перемещает их и, увлечённый действом, случайно вмуровывает Шута. — Неужели? Не может быть…

Кто-то бежал по лестнице. Вито и Лери — кто ещё. Услышали... Сейчас увидят. Что подумают? Обвинят во всех исчезновениях, во всех убийствах. Нужно что-то предпринять. Срочно! Но что? Опять вмуровать в стену? Чтобы что?.. Окончательно добить его? Искалеченного...

— Н-не надо, — прохрипел Шут, шевеля перекошенными губами. Его ладонь сжимала что-то яркое и острое. Что-то очень знакомое.

Осколок звезды!

Яркий свет заставил моргнуть. Открыв глаза, Архитектор уже не думал о Шуте. Словно перелистнув страницу, он резко взмахнул рукой — и две колонны схлопнулись в единую стену. Раскрылись стрельчатой аркой, обвитой каменной ветвью.

«Надгробный венок», — промелькнула мысль.

— Что случилось? — окликнул его взбежавший по лестнице Вито.

Длинные руки Архитектора медленно опускались к полу. Фалды плаща ещё колыхались, но Шута больше не было.

Следом за Вито показалась Лери.

— Что произошло?

Архитектор обернулся.

— Произошло… — Он судорожно искал слова. — Произошло то, что мы застряли здесь. Вот что произошло! Застряли в этом Доме. Словно… Словно камни в кладке!

«Да, так и есть. Оттого и не удавалось покинуть Дом всё это время». Архитектор на ходу придумывал объяснение собственным возгласам и сам начинал верить в это.

Лери непонимающе моргала, а Вито оглядывал пустую арку.

Точно чёрный ферзь, Архитектор двинул вперёд.

— Вы когда-нибудь задумывались, почему мы не можем выйти отсюда? Покинуть Дом? — Его голос нервно дрожал. — Вы когда-нибудь думали об этом?

Лери пожала плечами.

— Зачем нам покидать Дом? Мне… Мне хорошо здесь. В Доме есть музыка… и не холодный снег.

— А мне, — сказал Вито, — мне нужно протирать звёзды.

— Вот именно! — Глаза Архитектора лихорадочно блестели. — Вы никогда ни о чём не задумывались. Дом покидают только мертвецы. Слышите?! Мертвецы!

В Доме застыла тишина. Череда их всех, ушедших, промелькнула перед глазами Лери. Техник, Шут, Лектор, Кардолина. Промелькнули, как обрывки мира за окнами Дома.

— Но, быть может, они просто… Просто ушли, — Лери не могла смириться, что все они мертвы.

Все прежние жильцы Дома… они не могли покинуть жизнь. Пусть лучше они покинут Дом. В её мыслях. Она должна в это верить. Должна. Даже несмотря на подлые, так некстати всплывающие воспоминания, вновь подбрасывающие ей страшные картины смертей. Лери помнила распластанное тело Техника и снег, летящий не вниз, а вверх. Снег падал вверх, а Техник — к её ногам. Просто так. Без выстрела. Без удара. Просто за секунду до того Лери бегло подумала: пусть бы этот упёртый Техник провалился на этом месте! Ох… Они повздорили. Да, кажется, так. Всё это время Лери гнала воспоминания о том дне, придумывая что-то взамен. Но истина оставалась неизменной: Техник внезапно рухнул на пол, в снег. Льдинки в швах его куртки треснули и растеклись мерцающей ртутью, тающей в серебристом снегу.

Мир за окнами уплывал вместе с Техником. Или это Дом шёл ко дну в мелькающих лоскутах пространства?

 

Неужели это она повинна в смерти Техника? Это она убила его? Своими мыслями? Одной только мыслью… Да. В их странном Доме, где Архитектор силой мысли управляет материей, возможно всё.

Вито поймал потерянный взгляд Лери.

— Они просто ушли. Просто ушли, Лери! — сказал он. Сказал так пламенно, так убеждённо, будто от его слов зависела её жизнь.

Вито не мог смотреть, как Лери плачет. Он ринулся к ней, прижал к груди.

Архитектор посерел. От злости, от ревности. Почему Вито трогает Её?! Как смеет? Прочь! Убери свои пыльные руки!

Неожиданно в памяти всплыла ладонь Шута, пальцы, сжимающие осколок звезды.

Звезда!

Как она оказалась у Шута? Тот никогда не прикасался к звёздам. Никогда. В отличие от Вито.

— Это ты, — прошипел Архитектор. — Это мог быть только ты, Вито. Ты убил их! Всех по одному.

Вито отпустил Лери.

Только что Вито подозревал Архитектора, а теперь сам оказался обвиняемым. Но страшнее другое: всего час назад Вито осмелился предположить, будто убийца — Лери. Будто она могла спрятать тело в снегу… Как он мог? Всё неправильно. Так неправильно…

— Почему мы подозреваем друг друга? — пробормотал Вито.

«Как будто кто-то внушает нам эти мысли. Кто-то большой, неосязаемый… Как Дом». Вито ухватился было за пришедшую мысль, но та ускользнула.

Точно упавшая звезда, Вито озарила новая мысль. А были ли вообще все остальные? Шут, Техник, Кардолина, Лектор… Или они — всего лишь фантомы, а воспоминания о них навязаны так же, как и подозрения в убийствах?

Нет, стой. Нельзя. Нельзя поддаваться!

— Это Дом, — заявил Вито. — Это Дом во всём виноват. Это он стравливает нас, заставляет подозревать друг друга, обвинять. А сам… Он сам и есть похититель. Убийца.

 

Крадущаяся тишина обволакивала книжные полки, обжигаясь о потрескивающие угли в камине. Ступеньки нехотя поскрипывали, продавливаемые увесистой поступью. Кто-то снова поднимался к звёздам. Признаться, приставная лестница предпочла бы уединённо стоять в библиотеке, почитывая корешки книг и представляя себя ими, ведь ни один из обитателей Дома, будь то эркер или камин, не мог сказать наверняка, чем он окажется в то мгновение, когда к нему прикоснётся взор Хозяев. Книги напоминали коробки ровно до тех пор, пока в хозяйских руках не раскрывались веером страниц.

Но в этот раз жильцы Дома были ни при чём.

Не Архитектор раздвинул стены, не Вито переставил шахматную фигуру и не Лери завела патефон. Дом качнуло что-то иное. Качнуло так, словно он врезался в огромный айсберг.

 

Нежная мелодия, под которую кружилась Лери, вдруг оборвалась. Снег взвихрился, треснули звёзды, обрушившись на неё светящимся дождём.

— Лери! — успел выкрикнуть Вито.

Лестница выскользнула из-под его ног, переломившись пополам. Вито на мгновенье завис в воздухе, а уже в следующее больно впечатался в излом крыши.

Архитектор бросился к Лери, намереваясь укрыть от звездопада, но рухнувший эркер обрезал путь.

— Сейчас, я сейчас, Лери! — Архитектор выгребался из-под завала.

Лери не слышала ни его, ни Вито.

Она смотрела на стекающие звёзды и, кажется, только теперь увидела их впервые. Звёзды и впрямь были звёздами, а не какими-то дырками в крыше. Они капали с потолка, и нужно было где-то раздобыть вёдра… Лери уже представляла, как бежит за ними, как оглядывается в поиске хоть одной живой души.

Мир за окнами снова уплывал. Что-то похожее происходило и в тот раз, когда умер Техник. Неужели сейчас тоже кто-то умрёт? Вито? Архитектор?

Нет.

Сегодня её черёд.

Лери вдруг осознала, что никуда она не бежит и никого не ищет. Её хрупкое тело испещрил кракелюр. Перед глазами застыли звёзды и образ раскалывающегося Техника.

Ещё один миг жизни — и раскололась она сама.

 

— Мама, мама! Она сломалась! Упала и сломалась.

— Выбрось в ведро.

— Она не вся сломалась, а только кукла! Слышишь, играет.

Ребёнок вертел в руках янтарную со стеклянными вставками табакерку, прикидывая, как извлечь куклу. Наверное, опять придётся просить отца.

Белый пенопласт плавно кружил внутри игрушки, напоминая настоящий снег. Нежная мелодия дарила ощущение праздника и уюта. Ребёнок улыбался. Ничего, что кукла разбилась, — остались ещё две. Его волшебная сказка будет жить, всё ещё будет жить.