Все великие Представительства устроены одинаково,

все ничтожные Представительства устроены по-разному.

Пролог

Некоторые магические твари веками мечтают о престижном месте работы, завидуя единицам тех счастливчиков, которые своими или не своими силами сумели устроиться на должность в «Представительство». В любом месте. На любую должность. И, несмотря на то, что представительство представительству рознь, все они устроены по одному принципу — избранные имеют должность, менее удачные — работают или делают вид, что работают.

В Представительство я пришёл по случайному объявлению с заманчивой вакансией. Это было весьма лаконичное послание. Места для более длинного сообщения на прилипшем от утренней влаги к моему лицу листке плакучей ивы просто не нашлось. Объявление прозвучало следующим образом: «В Высокое Представительство Икс от Гильдии требуется эльф со знанием языков для прохождения квестов». Голос исходящий от листика щекотал кончики ворсинок моей кожи, и эхо громовыми раскатами прозвучало в моей правой ушной раковине. Я оторвал листик от своей ещё влажной от утренней прохлады щеки и внимательно оглядел крохотное послание с обеих сторон. В нём даже не упоминалось о «хороших условиях для достойных» или о «дружном коллективе». Пометка на обороте означала «сжечь пополудни для заинтересованных». Что я немного погодя и сделал, подержав дедушкину лупу над прошитою сеточкой мелких жилок поверхностью листика. Посылая ответный сигнал отправителю, едкий дымок поднялся в небо неожиданно высоко. Запах действительно был неприятным, но тогда я этому не придал значения.

Языки: протоэльфийский, аварин, эльдарин и кор-эльдарин, нандорин, голдогрин, тэлерин, квенья дориатрин… я ведал все без исключения, мои уши были ещё больше уже и так больших ушей моих собратьев, что позволяло слышать разницу и тонкости в речи разных народов близких и далёких миров. В итоге статус эльфа-полиглота пригодился не для того, чтобы и вправду проходить увлекательные, полные небывалых приключений квесты, а чтобы оказаться «и швецом, и жнецом и на дуде игрецом» на побегушках у более маститых обитателей Представительства. Но об этом далее поподробнее. Так любители непыльной работы попадают в покрытую позолотой ловушку — но сырую тюремную камеру изнутри. И спастись оттуда удаётся далеко не всем.

Помню, когда на первом собеседовании меня приторно-слащаво спросили: «Вы же одобряете многовидность?» Не понимая, я кивнул в знак согласия, и, хотя в Долине жили исключительно эльфы и феи, я смутно догадывался, о чём идёт речь. Как оказалось, сотрудник-эльф был нужен для галочки в отчёте о воплощении в жизнь нового закона «О соблюдении многовидости в правовых структурах Гильдии». Всем известно, что веками царящее кумовство никто не отменял, но закон приняли после вселенского скандала грозящего крахом самой Гильдии. Тогда с самых верхов покатились некоторые весьма крупные головы огров, троллей и орков. Головы такие крупные, что они даже докатились до долины эльфов.

Мне ответили, что они должны проверить мой рейтинг и сверить с документами фонда, и что это может занять много времени и что со мной свяжутся в случае одобрительного решения Гильдии. Я никуда не торопился и дал согласие на обработку своих данных фонду SCP. С тех пор я собрал два урожая гигантской тыквы и уже продал их на ярмарке. Я уже совсем забыл и об огрихе на собеседовании в Представительстве, и о полученном ранее объявлении на листке плакучей ивы, и о путешествие на драконе Представительства, которое сейчас казался как далёкий сон. Тем не менее в одно утро возле моего огорода зелени и овощей появился громадный костёр — как раз в том месте, где представительский дракон Лонгосия, ударившись когтями, высоко скакнула, во второй раз возвращаясь в Представительство уже со мной. Костёр такой громадный, что загорелись камни поблизости, и от выбрасываемой ими тепловой волны на следующее утро зацвели воздушными кружевами, вишнёвые деревья в саду Гелионы, моей тётушки феи.

I. Лолгритас и Доурас

Даже не знаю, в какой момент я почувствовал, что надо менять работу, но всё откладывал поиск новой — война на Новом Юге затянулась, и я ожидал подходящего момента, чтобы уволиться. Хотя меня грозились уволить по три раза в день — в вымышленные завтрак, обед и ужин, но почему-то не увольняли. Вымышленные потому, что на работе я не ел. Мой желудок плохо переносит стресс и мой аппетит пропал совсем. Но обо всём по порядку. Первое, что не понравилось Главе Представительства Лолгритас — крупной, немолодой огрихе — это мои прекрасные уши. А ведь именно из-за них я знаю столько языков. Чуть позже уже мой голос не порнавился её заместительнице Эйдии, гриффинше. Тугие на ухо служители Гильдии, хотя и пели в хоре орков и даже дирижировали, упрекали меня, что я подслушиваю чужие разговоры. Да, виноват, я слышу полёт мухи с другой стороны горы — Представительство находилось высоко на горе и оттуда открывался удивительный вид на эльфийскую долину. Мухи летят, где хотят и не в моих силах их не слышать. Конечно, мне этого говорить не следовало. Позже я догадался, что листья-объявления разбрасывали именно отсюда, а горящий на скале огонёк, который иногда виден из Долины, это Лангосия, дракониха-шофёрша, сжигает своим дыханием секретные документы. На самом деле у неё не была доступа к секретным документам. По уставу огриха Лолгритас, глава представительства, должно была это делать лично. Но она была слишком занята. И даже не делами Представительства и Гильдии, а слежкой за своим мужем дварфом Доурасом, которого она ранее отбила у другой огрихи из Гильдии. Доурас был среднестатистическим дварфом, дарил любимой жене жемчуг и кораллы — у неё был пунктик насчёт чёрного жемчуга и фиолетовых кораллов. Украшения из этих двух редких минералов висели везде на её большом теле. Доурас в Представительство почти не заглядывал. Дни и ночи напролёт он находился глубоко в недрах горы. Там он держал очень успешную харчевню. Его клиентами, кроме коллег дварфов, были разнорабочие и шахтёры — разномастные добытчики ценных руд и камней. Лолгритас ревновала его ко всем, особенно к прекрасной драконихе Лонгосии, которая находилась в её штате. Ведь прецедент был. Она сама увела его у другой огрихи, с которой работали в Гильдии. И это не давало ей ни минуты покоя. Тем более, её первый муж сбежал, хотя это было трудно проверить. Всегда была вероятность, что она его просто сожрала после крупной ссоры. Подозрения усиливал тот факт, что больше его никто никогда не видел. Да, Лолгритас показывала открытки, якобы полученные от него, но доказать, аутентичность открыток никто не смог. После тех двух случаев: продажи первого мужа и удачного посягательства на мужа коллеги, её отравили работать в Представительство на Горе — подальше от Сердца Гильдии, местонахождение которого было засекречено. Помимо хлопот по присмотру мужа, ей надо было продвигать себя по весьма крутой и опасной карьерной лестнице, где в любую минуту тебя может ударить и сбить со ступенек пролетающая мимо голова коллеги-огра. Но к этому я ещё вернусь. И к тем событиям, которые происходили в тот промежуток, когда я только поступил на службу и сменой руководства Представительства.

Осторожно лавируя в уставах Гильдии, которые прибывали кипами каждый день, огриха вообще не должна смотреть вниз на нашу Долину эльфов, но я промолчал, как и обо всём другом, ведь срок её правления приходил к концу и нам должны были прислать нового Главу Представительства — на этот раз слухи обещали гоблина. «Вы ещё будет по мне скучать», — пригрозила огриха. И мы действительно скучали. В частнотси я, но не по ней, а по её заместительнице — грифинше Эйдии, которая всегда раскаивалась в своих огрехах, но по крайней мере выполняла прямые обязанности возложенные на неё Гильдией. Новая её замена не шла ни в какие ворота. Врата. Врата ада.

II. Лонгосия

Когда Лонгосии велели разбросать над Долиной объявления о найме, она дунула на листья плакучей ивы так сильно, что большинство их сгорело. Те послания, которым удалось избежать огненного дыхания драконихи, высохли и потемнели, как тронутые осенними холодами листопада. Возможно, единственных лист, который дошёл до Долины, был моим. Ведь я был единственным, кто откликнулся на их объявление. Лонгосия явно не желала ещё одного работника, которого, возможно, придётся катать на своей шее по поручениям Лолгритас. Сейчас Лолгритас на себе катали и дракониха Лонгосия, и её заместительница гриффинша Эйдия, поэтому дракониха саботировала объявления по найму всеми возможными путями и не путями. То же самое делали и её коллеги: троллиха Шамра и исполинская ядовитая жаба-тоддиха Джиффра. Девиз рабочего коллектива был: «Если работу не может сделать никто, кроме тебя, поручи свою работу кому-то другому и проследи, что и он её не выполнит». Вместе с этим, работники зорко следили за тем, чтобы коллектив не расширялся. Ведь новые работники скорее всего окажутся прилежными, и на их фоне бывалые, хотя и увешанных наградами и знаками почёта, могут появиться в невыгодном свете. Поэтому Лонгосия все порученные ей задачи делала из рук вон плохо. Чисто потому, чтобы её не попросили сделать это ещё раз. Первым делом Лонгосия всегда хитро спрашивала: «А зачем тебе нужно?» Приходилось долго объяснять, чтобы рассерженная поручением Лонгосия не рыгала огнём. Это относилось ко всем поручениям, которые сыпались на дракониху, включая главное — развозку коллег-пассажиров. Гриффинша Эйдия на работу прилетела сама — добиралась малым ходом, часто прихватив с собой и Лолгритас. Доурас ездил на канатном вагончике — канатная дорога действовала исправно — ведь именно по ней поставлялись добытые из горы сокровища на поверхность и оттуда в долину и дальше — в другие миры. Доурас — в силу своего строения — он был маленьким и кругленьким и не мог держаться за шею Лонгосии с комфортом. После того как он пару раз скатился кубарём по её шее вниз и больно ударился — он бросил эту затею — кататься на драконе с ветерком. Лонгосия на это и рассчитывала. Она даже предательски сомкнула чешую на шее, став гладкой, как хрустальный шар на входе в Представительство, и ни когтю, ни пальцу не было за что зацепится во время полёта. «Стряхнуть с шеи» в буквальном смысле этого слова — был личным мотто Лонгосии. Если её посылали в Долину за зелёным чаем, она приносила его уже обгорелым. Лонгосия была самой высокой — её просили повесить на стену картину — Лолгритас под фейковым именем продавал свои абстрактные картины, которые она делала из мха и шишек (кстати, довольно оригинальные, на мой вкус) — дракониха пробивала своим языком-лазером дыру слишком большую для гвоздя или дюбеля и вместо картины получалось созвездие дыр высоко в скале. Ещё Лонгосия любила поговаривать: «Это не моя сфера деятельности», когда её попросили залатать дыры, да и при любой другой просьбе. В новосёле, занять пустые ячейки, торопились летучие мыши. Это окончательно взбесило не выносящую дыры и беспорядок и страдающую обсессивно-компульсивным расстройством Лолгритас. В её Представительстве не должны быть никаких летучих мышей! Ой, сколько крику было. Но её и можно понять. Любая из этих летучих мышей могла быть подосланной вражеским представительством. Да и о каких «дружеских представительствах» может быть речь в наших палестинах. Лонгосии пришлось ещё раз пройтись лазером по скале. И вуаля! Получился недурной такой фуршет из печёных летучих мышей. Гости облизывали пальцы, когти, хвосты и друг друга. И ведь не пришлось тратиться на бешено дорогой гномский кейтеринг. После этого случая, дырки в стене оставили, и каждый раз, когда прибывала новая партия летучих мышей, их приносили в жертву на шведском алтаре фуршетов и светских вечеринок. Работникам Представительства строго-настрого возбранялось распространятся по поводу канала поставок летучих мышей — в Гильдию присылали левые накладные на телеринском языке. Бухгалтерша Джиффра их якобы переводила, заверяла секретарша Шамра, а визировала Эйдия, заместительница. Лолгритас только подписывала, тщательно проверяя, где ещё можно списать деньги планового квартального пособия Гильдии. Нельзя сказать, что это были большие средства, но такую схему применяли абсолютно ко всем поставкам в Представительство, и раз в неделю Доурас забирал нагруженный банковскими купюрами чемодан и уносил к ним в подземелье. Должен сказать, что их резиденция была обставлена со вкусом. Хотя по размеру это конечно нельзя было сравнить с резиденциями больших представительств. Но что Лолгритас неоднократно жаловалась, требуя более роскошную резиденцию.

III. Шамра и Джиффра

Сейчас уже и не скажу, кто из этой парочки продержался в Представительстве дольше: секретарша Главы оргихи Лолгритас троллиха Шамра или бухгалтерша Представительства Джиффра — исполинская жаба-тоддиха, самое ядовитое создание во всей Долине и на Горе. Пока троллиха Шамра дежурила у пещеры Лолгритас, никого не впуская и не выпуская без предварительной записи. Там же находился хрустальный шар, который записывал всё, что происходит в отдалённых углах и коридорах Представительства.

Любимое занятие Шамры было глядеться в этот шар, пока все текущие дела вырастали высокими стопками на её рабочем валуне, где Шамра, полуприкрыв тяжёлые веки, глядела, что происходит в других пещерах её коллег и в пещере для посетителей. Бухгалтерша Джиффра сидела в своей тёмной пещере во всём Представительстве. Она никогда не включала свет и не открывала до конца завесу, её белёсая, пупырчатая кожа сгорала на свете, даже если в нём и не присутствовали ультрафиолетовое излучение Светила. Тогда жаба-тоддиха краснела, пупыри наливались неоново-бирюзовой жидкостью текущей в её жилах и некоторые вздутия лопались, разбрызгивая яд. Если кто находился поблизости, то он погибал. Противоядия не существовало.

Тем временем Шамра смотрела не мигая на гладкую поверхность хрусталя и погружалась в состояние подобное трансу. Её веки тяжели по ходу поступления новых задач и, набирая вампирскую энергетику не сделанных дел, наливались свинцом, пока с громким хлопком не опускались до конца, пробуждая троллиху. Это был сигнал к началу бурной деятельности. Документы устилали пол пещеры, Шамра заглядывала под каждый камень в поисках карандаша, клея или прищепок. Канцтовары в Представительстве это отдельная статья. Лолгритас и Эйдия всё всегда прятали, а когда я начал работать в коллективе, то ещё и демонстративно. Будто мне нужны чужие карандаши самого низкого качества. Ими даже нельзя починить сломанные ветки фруктовых деревьев.

Если Шамра ещё бодро бегала по длинным коридорам, сотрясая стены не хуже землетрясения, то Джиффра разрослась до таких масштабов, что еле смогла вылезти из своей пещеры в коридор. В длинном коридоре, превращённым в картинную галерею работами модного художника мха и шишек, она неторопливо продвигалась в сторону столовой, изредка высовывая свой длинный язык и оставляя липкую слизь на и так мокрых стенах коридора. Отмывать эти стены, а потом и белить их порошком рога единорога, было моим первым занятием по вступлению в должность. Это был не тот квест, на который я рассчитывал, но, взяв ведро и наполнив его водой, которая стекала со стены в сверхсекретном хранилище архива документов Представительства и получив после расписки микрофибровую тряпку, сотканную из волос собранных из ноздрей гномов, я отправился на своё первое задание. Первое недоразумение случилось сразу же. Желая нагреть ледяную воду для мытья, я попросил Лонгосию дыхнуть на ведро. И попал впросак. Лишнем будет напоминать, что мотто драконихи-шофёра было — это не моя корова. После длинной тирады, что это не её работа греть воду, которую пришлось выслушать — сзади меня душераздирающие квакала жаба-тоддиха Джиффра, спереди троллиха Шамра со своими бумагами и шаром — убежать было некуда — и когда из своей пещеры, привлечённые шумом и жаждущие моей крови, выглянули и огриха и гриффинша — Лонгосии соблаговолила дыхнуть на воду в ведре. Будто исполняла цирковой номер. Случилось ожидаемое. Вода превратилась в пар в долю секунды и коридор из просто сырого превратился в баню наполненную рассерженными банниками. Из-за густых облаков пара, было трудно видеть, но можно было слышать приглушенные ругательства начальства и озорной хохот Лонгосии. Своё первое задание я с треском провалил. Моё смущение на этот раз скрыл банный туман.

IV. Бёрба и Эйдия

Здесь я забегаю немного вперёд. На смену правления огрихи действительно прислали обещанного Гоблина, но ещё ранее — на смену её заместительнице — гриффинше Эйдии — присалаи оркшу Бёрбу. Натерпевшись вдоволь, я питал надежду на новую коллегу, ведь хуже уже быть не может. Каким я тогда был наивным! Закон парных случаев никто не отменял и тот вступил в силу незамедлительно. Сейчас не только я, но и клиенты Представительства были заложниками Джиффры — проглотив их, жаба-тоддиха могла держать просителей сутками внутри своего просторного желудка. Во времена Эйдии такое отношение было невообразимым. Сейчас, если клиенты жаловались, они сидели в желудке Джиры дольше, а мои задачи по уборке казались каникулами по сравнению с идеями о моей занятости Бёрбы. Сейчас, кроме всех своих дел, я ещё делала все дела Бёрбы, пока она листала каталоги цветных полотенец для кухни. Ну а самое страшное началось, когда Бёрба поняла, что Лонгосия дышит неровно по отношению ко мне, и в ней пробудилась ревность схожая с разрушительным вулканом злых демонов. Тем более, сама Бёрба не могла определится, к кому она неравнодушна — ко мне или к Лонгосии. В любом случае я был равнодушен к обоим. Меня сковывала мысль, что можно быть вовлеченным в какие либо отношения с этими двумя. Даже рабочими — это было пыткой. Бёрба посылала Лонгосию в разные места, лишь бы подальше от Представительсва, Горы — и поопаснее. Сама каталась на Лонгосии только вместе с Шамрой и Джиффрой, иначе Лонгосия бы скинула Бёрбу в первое мало мальски глубокое ущелье. Даже с изредка приходящим к нам убирать слизнем Робом, и с тем Бёрба успела поругаться в первый же день. Каждый раз, когда я пришёл отчитаться о проделанной работе, она делала вид, что занята, хотя на самом деле могла часами обсуждать какие-то детали, сидя в кухне с Джиффрой и Шамрой. «Ванан (она специально коврёкала моё имя) Ва-анан, — будто она и вправду с удовольствием смаковала спелый банан, — уходи, не видишь, я занята». Когда троица сидела в кухне, тогда на колокольчик никто не отвечал часами — мне запретили отвечать. Однажды даже прислали гонца из Гильдии проверить, почему мы не отвечаем на колокольчик — священную корову Гильдии. Из-за такого отношения я даже забыл все обиды, которые стерпел от Лолгритас и Эйдии. Но всё же самым любимым развлечением Бёрбы было заставлять меня писать объяснительные по любому поводу, хотя моим начальником был Блёлкук, а не она. Иногда создавалось впечатление, что она руководит и Блёлкуком, который только изредка выходил из своей пещеры.

V. Блёлкук и Мора

Мора была коренной уроженкой Долины и подругой детства моей тётушки Гелионы, грациозная фея в оправе из самого высокого гоблина, которого мне доводилось видеть. Блёлкук был без ума от своей Моры и очень болезненно переживал бессмысленную агрессию Лонгосии, Шамры и Джиффры во главе с предводительницей Бёрбой. Эта троица теперь была «не разлей вода» и на все мероприятия ходила только втроём. Вернее, вчетвером — верхом на Лонгосии. Свои дни Блёлкук проводил запершись в пещере с небольшим транзистором, настраиваясь на волну новостей Горы, Долины и Далёких миров. Сейчас, когда война из Южной перешла в Северную, новости с фронтов поступали каждые пять минут. Мойра довольно часто посещала Представительство, где троица под разными благовидными предлогами пыталась кормить её Блёлкука вредными для его здоровья продуктами. Гоблин был большим охотником до вкусной еды и коллекционных вин из винодельни-бутика единорогов Долины, но ему нужно было следить за своим здоровьем более тщательно. На забавы Бёрбы, проделки Лонгосии и мои страдания он смотрел по-философски, предпочитая не вмешиваться. Главное — позавтракать, пообедать и послушать новости. А там уже и Мора заходила за ним, и они отправлялись гулять. Иногда они катались на Лонгосии, но после случая, когда Лонгосия чуть-ли не скинула Мору в одно из ущелий Горы, поездки прекратились. Сейчас у Лонгосии на шее в прямом смысле был только Блёлкук, и троица, которая каталась всё реже. Бёрба, из-за опасения, что Лонгосия её скинет, Джиффра так разрослась поедая клиентов, что не могла вылезти в коридор. Ну а Шамре поручили присматривать за Блёлкуком в то время, когда Моры нет в Представительстве. До нашей Горы Блёлкук руководил другими Представительсвами Гильдии, но ничего не подготовило его к этому затейливому месту. Однажды, в минуту откровения, он мне так и сказал: «Ивиан (он и Мора единственные не коверкали моё имя) — как мужик мужику, если бы я был на твоём месте — я бы уже давно сбежал-бы. И ещё Лолгритас…» — Блёлкук махнул рукой и убежал к себе в угловую пещеру слушать новости.

Эпилог

Вы наверное спрашиваете меня, почему я сразу не ушёл? Это было очень весело, даже если я плакал ночами напролёт. Да и не смог бы я рассказать о своих приключениях, если бы я ушёл. Тем более, что присланная из Гильдии комиссия не обнаружила никаких отклонений от нормы. Кроме одного. Колокольчик у входа был повешен с неправильной стороны. Лонгосию тут же послали исправить погрешность. Теперь в Представительстве колокольчика нет, и вы не сможете туда попасть, даже если очень захотите.