Вячеслав Ястребинский

Вскормленные

Холод. Осеннее утро. Временами моросил дождь. Темные силуэты людей шагали по лужам, пробираясь сквозь бледную пелену тумана. Покачивались сонные полинявшие тополя. Оставалось всего три дня до конца сентября.

-Интересно, - прошептал я.

Изо рта вырвалось облачко пара, растворившись во мгле. Я дыхнул еще раз. Может, весь этот туман вокруг лишь от того, что люди надышали? Я улыбнулся. Наверное, улыбка в царящей серости казалась чем-то инородным, чем-то неправильным, возможно, даже отталкивающим. Пусть так. Я лишь улыбнулся еще шире столь большому миру, но столь маленьком городу, куда мы переехали с мамой неделю назад.

Из-под моста показался поезд. Он растянулся по железной дроге, стучал колесами, набирая скорость. Едва моргнешь, уже скроется за лесом, за болотом, за полем. Я остановился. Вцепился пальцами в металлическую решетку с которой стекала дождевая вода. Просто смотрел вслед поезду. Думал о чем-то...о чем-то хорошем. И слушал тишину. Позади проносились машины, гремел трамвай. Но казалось, словно и нет никого вокруг. Только я. Я и мои мысли – такие близкие, такие далекие.

Интересно.

-Что же там такого интересного? – вдруг раздался рядом чей-то голос.

Я вздрогнул и обернулся.

-Поезд как поезд. Здесь такие постоянно ездят туда-сюда.

Мальчик примерно моего возраста нагнулся, подобрал камень, размахнулся и зашвырнул его в сторону поезда.

-Ах, не попал! Ушел, гад. Да и ладно, черт с ним. Я – Фил. Это сокращенно от Филипп. – мальчик протянул мне руку, которую я сразу пожал. – А это, -махнул он в сторону рядом стоящего друга, - Грэг. То есть, ГрЭгорий.

-Сап, - сказал ГрЭгорий, натянув посильнее капюшон, будто бы надеясь, что он укроет его от посторонних глаз, сделает невидимым.

-Он у нас немногословен, - усмехнулся Филипп.

-А ты у нас кто? Как звать?

-Я...

-Постой.

Филипп облокотился на перила моста.

-Гляди! Вот черти!

Я подошел ближе к периллам. Грэг тоже. Мы уставились туда, куда указывал Фил. Там снизу у гаражей я заметил несколько силуэтов.

-Какие-то люди, - сказал я.

-Люди? Ха! Насмешил.

Грэг едва слышно хихикнул из-под капюшона.

-Друг, это не люди. Это болезнь, опухоль, грибковая инфекция...как их еще можно назвать? Черт. Это – цыгане!

-Цыгане? – переспросил я.

-Они самые. Эй, чмошники! – крикнул Фил, обращаясь к группе людей, плывущей в туманной дымке. – Валите к себе, откуда бы вы там не вылезли!

Он покрутил головой в поисках чего-нибудь, что можно кинуть, но под руку ничего не попало. Грэг же молча показал средний палец, и сразу убрал руку в карман кожаной куртки.

Цыгане, казалось, не слышали крик мальчишки. Будто не видели нас. Не обратили никакого внимания. Они медленно шли небольшой группкой. Миновали гаражи, прошли мимо бетонного забора. Свернули на протоптанную дорогу рядом с рельсами и направились вперед в противоположную от города сторону.

-Да чтоб их поезд переехал, - буркнул Фил.

И тут вдруг я не выдержал и задал ему вопрос:

-Почему так грубо...вернее жестоко?

-А это, друг мой, история для завтрашнего дня. Сейчас уже нам пора бежать. Дела, понимаешь ли. Но если завтра в это же время окажешься поблизости, мы встретимся. И все тебе расскажем.

-Ес, - поддакнул Грэг.

-Увидимся, - сказал Фил, хлопнув меня по плечу.

-Бай, - сказал Грэг, махнув рукой.

Они ускорились, свернули с моста к домам и скрылись за поворотом. А я остался один. И стоял еще долго, старясь переварить то, что произошло. Мимо проезжали машины. Проходили люди. Дождь прекратился. Да и туман почти рассеялся. Возможно, он рассеялся от того, что я на какое-то время перестал дышать. Или все перестали дышать в единодушном порыве. Кто бы знал.

Прошел день. Подкрался вечер. Следом явилась ночь. К утру распогодилось. Солнце светило сквозь задернутые шторы. Меткими лучами оно пробивалось вглубь полутьмы, подсвечивая причудливый танец пыли. Когда я выбрался из-под одеяла, прошел по коридору в ванную, мамы уже не было дома. Она рано уходила на работу и мы виделись только вечером за ужином, рассказывая друг другу, как прошел день. Примерно через час, перекусив и собравшись, я вышел из дома и отправился...

А куда я, собственно, отправился?

Ноги сами привели меня на мост. Весь вчерашний день я размышлял о том, что произошло. О тех ребятах, которых я повстречал. О том, как они повели себя...нет, я не разделял их взгляды. И я не хотел встретить их вновь. Но вот я здесь, стоял на мосту и глядел на поезд – большую металлическую гусеницу. И стук колес раздавался в тишине. А там снизу под мостом они – Фил и Грэг. Фил заметил меня и помахал. Он крикнул, чтобы я спускался к ним.

-А! – воскликнул Фил. – Я знал, что ты придешь!

Он расплылся в улыбке.

-Сап, - сказал Грэг и пнул пластиковую бутылку.

Под мостом неприятно пахло. Вернее воняло. С моста капало. Все бетонные стены и столбы изрисованы граффити разной степени паршивости. Под кроссовками хрустело битое стекло.

-Пойдем, - сказал Фил.

Мы вышли из-под моста. Яркое сентябрьское солнце едва пригревало. Серо-желтые метелки камыша у выцветшей постройки с надписью «ГАЗ» лениво покачивались на легком ветерке. Светлое голубое небо отражалось в мрачных мазутных лужах.

Фил толкнул металлические ворота. Противно заскрипели петли. В приоткрытые ворота прошмыгнул Грэг. Следом Фил. Я огляделся по сторонам, ожидая увидеть рядом охранника или какого другого железнодорожного работника. Но никого рядом не оказалось. Лишь вдали на пол пути к вокзалу виднелись две оранжевые спецовки.

-Чего стоишь? Кого ждешь? -спросил выглянувший из-за ворот Фил.

-Да так, - ответил я, перешагнув через рельсы.

По ту сторону ворот под тяжестью беспощадного времени гнили вагоны поездов. Дремали локомотивы, охваченные ржавой чумой. Тусклыми фарами, пустыми стеклами они глядели на нас, словно древние исполинские создания. Смотрели и молчали в своей глубокой тоске и печали, в царящей вокруг тишине.

Я поймал себя на том, что стою открыв рот, рассматривая старые поезда. Из транса меня вырвал Грэг, прикрывший ворота. Петли вновь отозвались протяжным скрипом – царапающим, неприятным, звенящим мурашками по телу.

-Выше нос, здоровяк. – сказал Фил. – Приключение только начинается.

Грэг хмыкнул себе под нос, изобразив некое подобие улыбки. Затем он с силой натянул капюшон, скрыв глаза.

-Здесь нет охраны? – спросил я, прислушиваясь к любым посторонним звукам.

-Есть. Как же без этого. – ответил Фил. – Вот только охранник – дядя Сережа, он же мой сосед – сегодня не в том состоянии, чтобы выйти на работу. Его сразило злое пойло – баб Шурин самогон. Он проиграл то сражение, но не войну.

Фил засмеялся. Его смех оказался крайне заразителен. Я посмеялся вместе с ним, больше от его смеха, чем от истории. Даже Грэг тихонько хихикнул.

Мы прошли мимо поездов. Я осторожно прикоснулся к одному из них, легонько провел рукой, будто боялся пробудить древнюю машину. Неподалеку из-за болота раздался протяжный гудок – это «живой» поезд проехал мимо. Он словно отдал честь старым позабытым всеми поездам, которые нашли свой покой за высоким серым забором под колючей проволокой.

-А точно никого здесь нет? – робко спросил я. – Никто нас не прогонит?

-Не-а, - сказал Фил, - здесь кроме нас никого из людей сегодня нет. Вот только...

Что он там дальше сказал, я не расслышал. Я остановился. Замер. Застыл.

Лохматое существо появилось неизвестно откуда. Оно изучало меня...нас...огромными глазами. Оно высунуло язык, облизнулось. Большой черный лохматый пес направился в нашу сторону, тяжело ступая гигантскими мохнатыми лапами по иссыхающим лужам.

Я едва не сорвался с места и не побежал к воротам. Но до ворот далеко, а бегал я не то чтобы быстро. Да и глядя на пса, смело можно было заявить, что эту гонку я проиграл еще до ее начала. Тут я заметил свою тень возле ступеней поезда. Лишь миг, и вот я схватился за поручень, запрыгнул на первую ступень, на вторую. Забежал в вагон. Я спасен!

-Босс! – закричал Фил. – Кто хороший мальчик, кто хороший мальчик?

Пес радостно виляя хвостом подбежал к Филу. Принялся облизывать руки, закинул передние лапы Филу на плечи.

- Ну хватит, хватит, - смеялся Фил, наглаживая зверя.

-Сап, Босс, - сказал Грэг, почесав за ушком пса.

-Эй, друг, куда ты делся? – обратился Фил ко мне, оглядевшись по сторонам.

Я с осторожностью выглянул из тамбура, готовый в любую секунду рвануть вглубь вагона если потребуется.

-Тебе нечего бояться, - сказал Фил. – Это ведь самый дружелюбный пес в мире! Смотри какой милаха. Я его помню во-о-от таким, еще щенком. Спускайся, познакомься.

-Ладно, - сказал я.

Осторожно спустился со ступеней.

Пес увидел меня, подбежал, обнюхал.

Я притворился статуей.

-Ты ведь хороший пес, правда? – прошептал я. – Ты ведь не будешь кусаться?

Я протянул ему руку. Он понюхал. Сильнее завилял хвостом.

-Вот так, - сказал Фил, - а теперь погладь его.

-Ага, - сказал я, – легко сказать.

Я прикоснулся к густой черной шерсти. Пес скорчил довольную морду. Прыгнул на меня, закинув тяжелые лапы на плечи. Я не удержался и повалился на асфальт. Пес же не теряя времени, облизал все лицо и руки. Я пытался укрыться от слюнявого наваждения, но тщетно. Фил покатился со смеху, приземлившись рядом. Грэг хихикал, прислонившись к вагону.

-Хватит, хватит, прекрати, - кричал и смеялся я.

-Ладно, - сказал Фил, утерев с глаз проступившие от смеха слезы. – Вот, Босс, заслужил.

Фил достал из рюкзака увесистую кость. Подкинул ее. Босс отвлекся от меня и поймал еду в полете. Принялся хрустеть. Я смог подняться на ноги.

-Вот такие дела, - сказал Фил, отряхнув руки о штаны.

-Трэш, - сказал Грэг.

-Пойдем, покажем тебе, что внутри, если ты, конечно, еще не все успел рассмотреть.

-Не все. Вернее вообще ничего.

Грэг хмыкнул.

Мы поднялись в вагон. Шерстяная тень хрустела костью неподалеку.

В вагоне пахло пылью и минувшими днями. Казалось, что сейчас из ближайшего купе, почесывая пивное пузо вывалится мужик в тельняшке, звеня ложкой о причудливый металлический подстаканник; что молодая проводница, постучав в соседнее купе, предупредит о скорой остановке; что дети, играясь в коридоре, пробегут мимо нас, смеясь, смеясь, смеясь...

Но вместо смеха – ветер, свистящий в разбитых окнах. Вместо людей – пустые полки, пустые коридоры, пустые купе. Вместо убаюкивающего стука колес – столь громкая, пронизывающая все вокруг тишина.

-Ты еще с нами? – спросил меня Фил.

-Я...да, я здесь.

-Кажется, что где-то далеко. Ну и ладно. Хочешь сувенир на память?

Не успел я ответил, как Фил достал из рюкзака отвертку и шустро выкрутил из стены болт.

-Вот, держи. Будешь вспоминать сегодняшнее приключение.

Холод металла упал мне в ладонь. И я уставился на него, словно впервые в жизни видел подобную вещь.

-Спасибо, - сказал я.

-Не за что, - ответил Фил.

Вечер подкрался незаметно. Так, наверное, и бывает, когда есть чем заняться. Время мчится, несется вдаль, унося и нас следом за собой. А хочется замереть, остановить его хотя бы на секунду, хотя бы на миг, чтобы вздохнуть, перевести дыхание и прочувствовать жизнь. И мне это удалось, когда мы сидели на втором этаже заброшенной стройки, наблюдая за расплывающейся краснотой заката. Я слушал ветер. И просто жил. Жил в ту самую минуту, секунду, мгновение. А день подходил к концу.

Пес увязался следом, когда мы пролезли сквозь щель в заборе. Он прошел с нами через извилистые болотные тропы, играл на лугу, гонял кошек возле дачных участков, где мы набрали последних в этом году яблок, гавкал на уток с берега озера. И даже когда мы вернулись к заброшенным поездам и залезли в недостроенное здание, он оставался с нами. Но не успело солнце зайти, Босс, громко зарычав, убежал.

-Цыгане, - процедил сквозь зубы Фил.

Несколько темных силуэтов просочились в заборную щель, направились к поездам.

-Их с каждым днем становится все больше и больше, ей богу, - Фил драматично отвернулся, собираясь с мыслями.

Грэг громко откусил яблоко.

-Знаешь, - сказал он, - в том году появились первые из них. Сперва небольшими группками лазали по улицам, среди гаражей. Что-то выискивали, ковыряясь в мусорных баках. Затем их осмелели. Их стало больше. Принялись ходить по домам, стучали, проверяли пустой дом или нет. Даже я несколько раз замечал, как позвонив несколько раз в дом и не дождавшись ответа, начинали дергать за ручку, пытались перебраться через забор во двор...черт. Стали пропадать вещи у людей, сперва мелочовка всякая. Что-то из сарая заберут, что-то со двора. Затем несколько домов обнести по-крупному. Конечно же, все сразу на них и подумали. А как иначе? Но толку. Они как тараканы перли из всех щелей.

Босс подал голос. Силуэты побежали врассыпную возле поездов. Один за другим полезли обратно через щель в заборе, помчались в сторону болота, пока не скрылись из виду. Босс довольный проделанной работой, не погнался следом за ними за пределы забора. Он отправился ближе к воротам, где улегся на матрасе.

-Я же говорю, тараканы! Видел как побежали? Это еще что, местные их постоянно гоняли. Но толку? Один ушел – пришли двое. И полиция их принимала, и местные парни их отлавливали, избивали...но, смотри, ничего не изменилось. Вчера они наверняка обнесли чей-то гараж. Сегодня вот захотели поживиться металлом, решили погрызть вагоны, - он хмыкнул. – А еще они гусей крали, кур. У деда Валеры козу увели. Многие говорят, что...

Солнце скрылось за горизонтом. В небе появились звезды. Похолодало. С болот повеяло сыростью, потянулась бледная дымка, словно духи пробудились, призраки. Я крутил между пальцами трофейный болт. И вдруг свет. Яркий свет ударил точно по нам.

-Эй, молодежь, чего сидим? Это закрытая территория, идите-ка по домам. Раз-два. Раз-два. Шустрее.

-Здрасти, дядь Сереж, - сказал Фил. – Видимо, пережил нелегкую битву с самогоном, - добавил он шепотом.

Я тоже поздоровался.

Грэг пробурчал что-то невнятное.

Мы поднялись и пошли в сторону лестницы. Спустились на первый этаж. Вылезли из окна в противоположную от поездов сторону, и по протоптанной дороге вышли к домам.

-Многие говорят, - сказал Фил, - что они крадут людей. Ты же видел листовки, которые висят по всему городу у магазинов, на остановках, на столбах?

Не без труда я проглотил ком, застрявший в горле.

-Ладно, не бери в голову, - Фил махнул мне, развернулся и пошел домой. – Увидимся.

-Бай, - сказал Грэг.

Я пошел выше по улице, свернул налево к мосту. Под шум проезжающих машин направился к дому. Я несколько раз оборачивался, особенно там, где не светили фонари. Мне казалось, словно кто-то идет сзади, следит за мной. Но стоило обернуться – никого. Это все воображение. Это все рассказы Фила.

Дома за ужином я рассказал маме о своих новых друзьях. Рассказал о том, как мы провели день. Рассказал о Боссе. Но ничего не сказал о цыганах.

Цыгане посетили меня во сне. Бежали за мной толпой. Пытались догнать. Кричали что-то, звали, тянули ко мне руки. Один из них схватил меня. Со всех сторон я слышал шепот, нарастающий гул. Я проснулся с криком в холодном поту. В ушах стоял ПИСК. На часах 6:30. Скоро вставать. Скоро в школу.

С новыми друзьями я встретился через неделю. В субботу. Ранним октябрьским утром.

Я вновь пришел на мост, который стоял над железной дорогой. Скорый поезд спешил на юг, мчал туда, где тепло, где все пусть хоть и немного, но лучше.

-Уехать бы туда, где вечно весна, - произнес я.

Ледяной осенний ветер продувал до костей сквозь довольно теплую куртку. По небу плыли тяжелые темно-серые облака. Временами показывалось солнце.

Я обратил внимание на листовку, приклеенную к столбу. Беспощадный ветер пытался сорвать ее, но она каким-то образом еще держалась. С серого, заплеванного грязью проезжающих машин листа улыбался ребенок - пропавшая еще летом белокурая девочка. Интересно, она нашлась? Меня пробрала дрожь. То ли от холода, то ли...

Фила и Грэга я встретил у ворот. Босс, завидев меня, помчался навстречу.

-Босс, привет. Ладно-ладно, давай немного полегче. Ох, - пес чуть снова не повалил меня, я едва устоял на ногах.

Фил помахал мне.

Грэг тоже.

-Готов отправиться в приключение? – спросил Фил.

-Всегда готов, - ответил я.

Я заглянул в глубокое темное око колодца. Крикнул. Эхо, отражаясь от замшелых стен, помчалось на самое дно. Туда же отправился камень, который кинул Фил. Раздался тихий всплеск воды. Босс гавкнул, пытаясь заглянуть в колодец.

-Глубоко, - сказал Фил.

-Ага, - подтвердил я.

Грэг промолчал. Он отошел от колодца. Поправил ворот кожанки. По привычке натянул капюшон толстовки так, чтобы не было видно глаз. Однако это нисколько не мешало ему видеть все вокруг. И он увидел, как в выбитом окне дачного дома через дорогу появился человек...или существо, напоминающее человека.

-Гайс, - сказал он, обращаясь к нам.

Мы посмотрели в ту сторону, куда он указал пальцем.

Цыган с толстым старым телевизором наперевес пытался выбраться из оконной рамы. На вид ему было около сорока. Он попробовал сесть на ноги, чуть выпрямился, но тяжесть телевизора потянула его вперед. Цыган выронил телевизор и сам полетел следом за ним. Из оконной рамы показались две пары глаз. Вяло, неповоротливо двое других цыган – женщина и молодой парень – друг за другом полезли в разбитое окно.

-Эй, чмошники! – крикнул Фил.

Он подобрал небольшой кусок красного кирпича и швырнул, попав цыганке в плечо. Она едва не выпала из окна от удара, но удержалась. Даже смогла вылезти. Казалось, будто ее совершенно не интересует происходящее. Она ничего не сказала. Ничего не сделала. Глядела не на нас, а словно сквозь. Подошла к своему товарищу, который барахтался в кусте, попыталась поднять телевизор. В этот момент из окна полез третий.

Фил поднял новый камень, сразу взял еще один. К нему подключился Грэг. Они поднимали, кидали, снова поднимали кирпичи, щебенку, все, что попадалось под руку. Оба обрушили настоящий град на трех цыган. Одни камни пролетали мимо, другие били точно в цель. Но цыганам все еще было будто бы совершенно плевать на происходящее. Один кое-как выбрался из куста. Другая потянула телевизор. Третий подошел к женщине и помог ей поднять телевизор.

Прошло меньше минуты. Босс, который сперва думал, что это игра, и просто глядел на происходящее, виляя хвостом, вдруг кинулся на цыган. От вялости сорокалетнего вмиг не осталось и следа, он сорвался с места и побежал вперед по улице. Босс за ним.

-Так его! – крикнул Фил. -Взять!

Женщина вдруг тоже побежала. В противоположную сторону. Я глядел ей вслед и не мог поверить, что это происходит. Все казалось нереальным. Да просто быть такого не может! Через несколько секунд она скрылась среди болотных троп.

Остался последний. Молодой парень не многим старше нас. Он приподнял телевизор, взялся за него покрепче. Мне вдруг показалось, что его глаза...его глаза – это белая пленка. Сердце замерло.

Фил кинул камень, угодив точно по черной голове смуглого паренька. Цыган не скривился от боли, не схватился за голову. Он просто медленно направился к нам, сжимая в руках толстый телевизор марки «PHILIPS».

Я открыл рот, сделал шаг назад, упершись ногами в каменную кладку колодца. Краем глаза заметил Грэга. Он словно пес, сорвавшийся с цепи, в три шага сократил расстояние между нами и цыганом. Грэг сжал кулак и следом отправил его в лицо цыгану.

-ЧЕРТ! – сказал Фил.

Из моей груди вырвался свист.

Цыган выронил телевизор и повалился на спину. Телевизор грохнулся об асфальт. БАХ! Цыган вскочил на ноги. Из его носа заструилась кровь. Багровые капли окропили разбитый на осколки кинескоп. Он изменился в лице. Что это? Страх? Растерянность? Боль? Он взглянул на разбитый телевизор. Печаль? Сожаление? Разочарование? И вновь пустота. Цыган издал пугающий гортанный звук. Отпрыгнул от Грэга в сторону и побежал. Побежал на меня, но в последнюю секунду свернул вправо. Я чуть было не перевалился в колодец от охватившего меня ужаса. Цыган подбежал к забору и скорее даже не перелез, а перепрыгнул через него.

-Боже, - прошептал я.

-Черт! – повторил Фил, тяжело выдохнув.

Грэг ничего не сказал. Лишь натянул капюшон посильнее, да спрятал кулаки в карманах куртки.

Из-за туч показалось солнце. Из за поворота в конце улицы показался Босс.

Да уж, -сказал я.

-Хороший мальчик!

Фил почесал Босса за ушком.

-Вот так приключение, а?

-Ага, - сказал я, - не то слово какое приключение.

-Да ладно тебе, - Фил попытался изобразить улыбку. – Все кончилось...неплохо.

Мы отправились обратно к заброшенным поездам. Я плелся немного позади. Впереди шел Фил. За ним шагал Грэг. Рядом бегал Босс, шурша камышом.

«Все кончилось...неплохо». А все ли кончилось? Или все только начиналось? Глаза, глаза, белые глаза. Меня не покидало чувство, будто за нами наблюдают.

Следующие две недели прошли спокойно. Я учился. На выходных встречался с Грэгом, Филом и Боссом в нашем месте. Все шло своим чередом. Без особых приключений. Но через три недели в конце октября все изменилось. Босс пропал.

-Это все они. Я в этом уверен!

Фил разошелся. Он не находил себе места. Шатался из стороны в сторону рядом с дремлющими вагонами.

-Но зачем им это? Зачем им уби...красть собаку?

-Я не знаю! – сорвался на крик Фил. – Я уже ничего не знаю. А зачем им телевизор? Зачем им куры, зачем им старое тряпье, зачем им коза? Зачем им люди? Зачем...ПРОСТО! Может, так они решили нам отомстить.

Перед глазами всплыло лицо цыганского паренька. Маска. Пустота в белой пелене вместо зрачков. Меня передернуло.

-Б-р-р.

-Что? – спросил Фил.

-Нет, - ответил я, - ничего. -А если он просто убежал? Гуляет где-нибудь поблизости. Сам придет.

-Мы уже час его звали. Искали и у домов, и на болоте, возле моста и в гаражах. Нет его. Он никогда не пропадал.

Грэг сидел рядом. Игрался с фонариком, который оставил дядя Сережа. Грэг наводил луч света то на меня, то на Фила.

-Надо его найти. Надо его спасти. Надо...

-И что ты предлагаешь?

-Да...я...черт.

Фил опустил руки. Сел на бетонную плиту. Повисло молчание. Щелкал фонарик.

Вкл.

Выкл.

Заморосил дождь. Холод стоял ужасный. Видимо, в тяжелых серо-белых тучах собирался снег.

ВКЛ.

-Выследим их. – прервал молчание Фил.

-Что ты имеешь в виду?

-Они всегда ошиваются поблизости. Затем идут вдоль путей. Но куда именно я не знаю. Если пойдем за ними, то найдем место, где они обитают.

-Их логово?

-Точно.

ВЫКЛ.

-Я...я не уверен, что это хорошая идея. Может, в полицию обратиться?

ВКЛ.

-Ха! Полиция год с ними сладить не может. Полиция...И вот что еще остается? А? Мы не можем бросить друга в беде, мы не можем оставить его им, понимаешь? Нужно проследить, нужно найти его, нужно...

ВЫКЛ.

-А что, если они его уже...

Я не смог закончить фразу.

-Что уже? Ты хочешь сказать, что...

ВКЛ.

-Нет, ничего я не хочу сказать. Ты все верно говоришь.

-Значит, решено!

ВЫКЛ. Свет фонарика погас.

-Гоу, - сказал Грэг.

-Ну, гоу, -сказал я.

Мы вышли за ворота. Протяжно заскрипели петли. Слева от нас по рельсам растянулся длинной гусеницей товарный поезд. Он стучал, стучал колесами. И, казалось, ему нет конца. А когда он проехал, мы увидели их. Увидели трех женщин в ярких потрепанных платьях, которые спускались по ступеням с той стороны моста рядом с гаражами. Они свернули к рельсам и направились в противоположную от города сторону. Мы поспешили следом.

Серость. Мерзкая морось. Я замерз. Устал. На подошвы кроссовок налипла комьями грязь. Мы держались в стороне, чтобы нас не заметили. Шли за пригорком возле берез, возле заболоченных смердящих канав, поросших рогозом. Цыганки медленно брели вперед. Лениво сворачивали в сторону, когда проезжал очередной поезд. Они напоминали зомби. Их движения казались такими вялыми, словно они двигались сквозь густую вязкую болотную жижу. Но мы-то знали, что это все обман, ложь, пыль в глаза. Когда нужно, проворности им не занимать.

Сколько мы так шли? Час? Два? Мы прошли одну станцию, вторую. Мимо лесов, болот, полей, лугов, домов...все дальше и дальше от города. Но вдруг вялые тела сменили траекторию своего движения. Повернули направо, скрылись за деревьями.

-Быстрее, - прошептал Фил.

Мы ускорились. Перебежали через рельсы. Со стороны города показался поезд.

Мы подошли к деревьям.

-Вон они, - сказал я, указав на яркие узоры на платьях, мелькнувшие среди зарослей дерна.

Мы шли на полусогнутых ногах. Царапались о колючие ветки. Поезд простучал колесами позади нас.

-Что это? – спросил я.

Среди деревьев, точно каменный тролль, показалось заброшенное бетонное строение.

-Не знаю, - ответил Фил. - Свиноферма, коровник, завод...что-то такое.

Цыганки друг за другом вошли в проем под бетонным козырьком, где когда-то находилась дверь. Там же рядом на стене виднелись цифры, нарисованные желтой краской: «18.11.03».

-Идемте.

-Что, прямо туда?

Ловушка, ловушка, это ловушка, твердило мне сердце. Не нужно этого делать. Пусть сами лезут, если хотят.

Но непослушные ноги последовали за Филом и Грэгом прямо к поросшему деревьями и травой мавзолею, могиле, памятнику давно минувшим дням.

Я озирался по сторонам. Они смотрели, они видели нас. Наблюдали. Я знал это, да, я знал. Я чувствовал. Но лишь ветер завывал средь бетонных стен и металлоконструкций.

-Мне все это не нравится, - прошептал я.

-Мне тоже, - сказал Фил. – Давайте обойдем вокруг, осмотримся.

Мы пошли направо вдоль стены, свернули за угол. Впереди виднелась высокая покосившаяся труба.

-Вот, здесь можно залезть и поглядеть что там внутри.

«Здесь можно залезть» оказалось небольшим окошком до которого сперва нужно было добраться. Фил попытался оттолкнуться от стены, подпрыгнуть и зацепиться за край, но у него ничего не вышло, только руки себе счесал. Тогда Грэг отошел от нас, направился в сторону трубы. Через минуту вернулся с металлической штукой, напоминающей терку. Он приладил ее к стене. По ней он поднялся, зацепился за край, подтянулся и залез в оконный проем.

-Ну? – спросил Фил, - Что там?

-Сек, - сказал Грэг.

Он щелкнул фонариком. Посветил внутрь.

-О, - сказал он перед тем, как спрыгнуть внутрь неизвестного строения.

И в этот же момент раздался шум. Хрустнули ветки. Совсем рядом. Я замер, прижался к стене. Вот и все. Вот и конец. Они шли за нами. Господи.

Из-за деревьев с пакетом в одной руке, с палкой в другой показался старик. Он попытался отряхнуться, поправил шапку. Огляделся. Заметил нас.

-Что вы здесь делаете? – спроси он, будто не веря собственным глазам.

-Да мы это...-промычал я.

-По-моему, -сказал он, - это не лучшее место для игр. Откуда вы?

-Мы ищем друга, - сказал Фил, - нашу собаку. Вот такой черный пес. Он...убежал. Вы не видели его?

-Я...-старик сморщил и без того сморщенные брови. - Нет, собак я здесь не встречал. А вы...

-Черт! – воскликнул Фил. – Что за невезение! Босс! Босс, ко мне, дружок, ко мне!

В груди сжалось. Теперь-то цыгане точно знали, что мы здесь.

-Мы найдем его, я помогу, - сказал старик. – А потом отведу вас домой. Так откуда...

Изнутри здания раздался шум.

-Это кто там? – спросил старик.

-Наш друг, - ответил Фил. – Мы подумали, что Босс мог забежать внутрь. Вот и полезли отыскать его там.

-Так тут того и гляди все обрушится, - сказал старик. – Да и зачем нужно было лезть в окно...ничего не понимаю.

Да, я тоже ничего не понимал. Мы пошли за стариком обратно в сторону двери, куда вошли цыганки. Я глядел по сторонам и слушал. Ничего. Тишина. Но грудь раздирало беспокойство. И давило, давило столь гадостное неприятное чувство. Мы вошли внутрь.

Тьма. Пустые затхлые коридоры. Плесень, расползающаяся по влажным стенам словно опухоль. Из щелей в крыше капало. КАП-КАП. Глухие шаги. СВЕТ. Призраки побежали вдоль стен. Нет, всего лишь тени. Наши тени. Это Грэг показался из-за угла, размахивая фонариком.

-Грэг, блин, испугал. – сказал я.

Он хмыкнул в ответ. Старик кашлянул.

-Пойдемте отсюда, ребята. – сказал он.

-А как же наш пес? – громко сказал Фил.

Эхо побежало вглубь строения по темным мрачным коридорам.

-Господи, - прошептал я.

Шаги.

-Здесь еще кто-то есть? Что за игру вы устроили? Кто там? А ну выходи!

-Босс? БОСС?

Шаги справа, шаги слева. Все ближе, ближе. Луч света скользил от стены к стене. Мы застыли, слушая приближающиеся шорохи, шарканья, слушая барабаны собственных сердец.

Грохнул металл у стены. Я вскрикнул. В свете фонаря заметил лицо старика. Его глаза округлились. Рот застыл в немом крике. Он глядел вверх, откуда прилетела металлическая решетка. Старик выронил пакет. Грибы-вешенки рассыпались по влажному бетонному полу. Он обеими дрожащими руками вцепился в палку, поднял ее над головой. Я проследил за его взглядом и за лучом фонаря. Из вентиляции на нас глядела безмолвная маска, отдаленно напоминающая человеческое лицо.

Измазанное грязью детское лицо моргнуло. Показались руки. Крохотные пальцы вцепились в края вентиляционного отверстия. Мальчик наклонил голову. Он глядел на нас черными угольками-глазами. Потянулся вперед, согнулся, вывалился из вентиляции извивающимся червем. Мальчик приземлился на бетонную плиту с неприятным звуком. ШМЯК! Хрустнули кости. Он замер, изогнувшись, скрючив ноги и руки. Сквозь тончайшую плоть просвечивались ребра. Мальчик приподнял голову. Зашипел, захрипел. Принялся перебирать изувеченными конечностями, стараясь приблизиться к нам.

Я почувствовал, как ниже по штанам с области паха побежало тепло. Развернулся, готовый рвануть прочь что есть сил. Бегом. Домой. Но из коридора во тьме показались очертания людей. Я хотел было крикнуть Филу, но обернувшись увидел, что из-за угла на нас вышел высокий толстый цыган. Следом за ним в небольшое помещение, где находились мы, ввалились остальные. Толстый цыган без особых проблем сломал палку, которой пытался отбиться старик. Рассыпавшиеся грибы под ногами растерлись в труху, размазались по полу. Я видел, как Фил попытался пробежать мимо цыган. Как безуспешно старался отбиться Грэг, размахивая фонариком.

Вдруг свет погас. Я упал на колени и пополз, не разбирая дороги. Лбом врезался в кого-то. Развернулся. Пополз дальше. Уперся в стену. Детские пальцы схватили меня за запястье. Раздался хрип. Я попытался вырваться. Слишком резко дернул руку. Перевалился на спину. Вокруг тьма и какофония звуков. Кто-то кричит, кто-то кряхтит, шипит. Шаги, шаги, шаги, шаркающих вокруг ног. Я поднялся на ноги. Побежал. Споткнулся. Едва устоял на ногах. Я выставил вперед руки. Видел тусклый свет, бьющий из щелей в крыше. Бежал, всхлипывая, давясь слезами и соплями. Пробежал вдоль труб. Забежал право. Тупик. Остановился. Прислушался. Тишина. Внезапно что-то коснулось моей щеки. Рука. Пальцы поднялись выше к волосам. Затем опустились ниже по виску. Толчок. Голова ударилась о стену. Боль. Если в царящей тьме могло стать темнее, стало. Кажется, меня стошнило. И все плыло, плыло, плыло... меня несло течение бетонной реки.

«ШЕПОТ.ШЕПОТ.ШЕПОТ»

Я открыл глаза. Вокруг люди. Те, кого называют «Цыгане». В грязных рваных джинсах, в рубашках, в туфлях, в спортивных штанах, в длинных платьях в пол, разрисованных яркими причудливыми узорами, цветами. Перепачканные лица застыли в бесчувственном безразличии. В их темных глазах отражался свет огней, танец свечей. Все как один напевали, а скорее мычали в едином духовном порыве, словно религиозные фанатики, словно сектанты. И этот...

«ШЕПОТ. ШЕПОТ. ШЕПОТ»

Я схватился за голову. Болью пронзило череп над виском. Я охнул. По носу побежали слезы. Попытался перевернуться, подняться. Но тело стало таким ватным, таким...Рядом с собой заметил девочку. Знакомое лицо. Это она улыбалась с листовок, которые висели повсюду в городе. Теперь же на ее лице не осталось чувств. Некогда светлые волосы теперь почернели от грязи. Боже. Что здесь происходит? Она мычала, мычала вместе со всеми. И глядела точно перед собой. Пошатываясь, я поднялся. Вцепился пальцами в ее плечо, стараясь не упасть.

-Что? Ты-ы-ы? Я! – Язык не слушался меня. Буквы не складывались в слова.

Я повернул голову влево. Увидел Грэга. Попытался позвать его, но ничего не вышло. Развернулся еще немного левее, повернулся лицом туда, куда смотрели все. И тело парализовало. Мой вскрик поглотило всеобщее мычание. Я не верил своим глазам, не мог...я...не...здравомыслие покидало меня, сыпалось, словно песок сквозь пальцы.

Боже. Господи. Помоги.

«ШЕПОТ. ШЕПОТ. ШЕПОТ»

Старик стоял на коленях. Шапка слетела с головы, лежала рядом. Он крестился. Он молился. Он...СЛЫШАЛ ШЕПОТ. Слышал слова, что невозможно понять, осознать. Они звучали в голове, они царапали сознание, выкручивая его наизнанку.

«ШЕПОТ. ШЕПОТ. ШЕПОТ»

Слова. Слова. Слова.

Старик слышал. Старик видел ее – ОГРОМНУЮ ЖИРНУЮ БЕЛУЮ КРЫСУ, покрытую язвами и струпьями, вокруг которой собрались цыгане. Он видел, как они несли ей свои «подношения», скидывая хлам в общую смердящую кучу. Он видел...я видел...как цыгане, присосавшись к крысиной груди, пьют ее молоко.

Меня толкнули. Я упал, разбив дрожащие колени. Это цыган с разбитым носом прошел мимо. Он бережно нес в руках труп разлагающейся кошки. Он аккуратно положил его рядом с крысой. Краса издала дикий ПИСК. Я закрыл уши. Цыган встал на колени, схватился за сиську, открыл рот. Я не мог на это смотреть. Отвел глаза в сторону, попытался отползти подальше к противоположной стене. В этот момент старика схватили, подтолкнули ближе к крысе. Он что-то лепетал, но все его слова так и остались неразборчивым шумом. Я увидел, как ему открыли рот, как крысиное молоко коснулось его языка, как на лице отразилась пустота.

«ШЕПОТ. ШЕПОТ. ШЕПОТ»

Я услышал голос Фила. Кажется, он звал меня. Цыгане расступились. Я обернулся. Цыган с разбитым носом ловко прыгнул ко мне. Я крикнул:

-НЕТ!

Попытался закрыться руками, отбиться от него. Он прижал мои руки к полу, навис надо мной. В его черных глазах, застилая зрачок и радужку, перетекала белизна. Он закрыл глаза, с силой зажмурился. В уголках глаз проступили белые пятна. Его лицо опустилось ко мне. Открыл глаза. Белые капли устремились вниз. КАП-КАП. Я почувствовал сладковатый вкус. Попытался выплюнуть. Попытался...

«ШЕПОТ. ШЕПОТ. ШЕПОТ».

Голову резко сдавило. Сжало. И будто что-то взорвалось внутри. В груди зацвело тепло, распространяясь по всему телу. Я услышал:

«КОРМИТЕСЬ. ДЕТИ. МОИ»

В глазах потемнело. Затем стало так светло...

Так просто.

Так легко.

Я улыбался, но губы оставались неподвижны. Я смеялся, но изо рта доносилось лишь мычание. Я слышал ЕЕ, а она нас. Всех. Каждого. А мы слышали друг друга. Мы были едины. Я – это они. Они – это я. Но этот шум, назойливый шум. Голос. Чей? Кажется, его звали Фил. Филипп. Кажется, он звал меня по имени. Разве это мое имя? Разве так меня зовут?

Я шагал по костям, по гниющей плоти, по разлагающимся остаткам пищи, по осколкам стекла, по металлическим деталям, по пластиковым бутылкам. Мимо пробегали крысы. Такие маленькие. Они пищали. Они улыбались мне. Я глядел на НЕЕ. Она светилась теплым светом. Вокруг стояли люди: мужчины, женщины, старики, дети. У кого-то лица уже начали приобретать крысиные черты. Я коснулся своего лица. И стало так грустно...я ведь человек. Всего лишь человек. Но это пока что? Это не надолго?

Затем покой кто-то нарушил. Раздался крик. А ведь все так хорошо начиналось!

-Очнись! -услышал я.

Или мне показалось?

Удар по щекам. Моим? Еще один удар.

-Ну же!

«КОРМИТЕСЬ. ДЕТИ. МОИ»

Суета. Ну почему нельзя, чтобы всегда был покой? Кто это? Грэг? Да, кажется, так его звали. ГрЭгорий. Он пытался вырваться. Его держали за руки. Я хотел ему сказать, чтобы он успокоился, что все будет хорошо. Он размахивал ногами. Грохот. Звон стекла. Огонь. Грэг сбил ногой фонарь, который висел на стене. Пламя жадно вцепилось в кучу мусора.

-Фая! – услышал я его крик.

«СПАСИТЕ. ДЕТИ. МОИ»

«ЗАЩИТИТЕ. ШЕПОТ. ШЕПОТ»

Я почувствовал злость. Ярость. ПОЧЕМУ НЕЛЬЗЯ ОСТАВИТЬ НАС В ПОКОЕ?! Я прыгнул на Филиппа. Кажется, так его звали? Схватился за ворот куртки. Размахнулся. Ударил. Ударил по лицу. Раз, второй.

-Очнись, - кричал он, - очнись!

Он пытался защититься, укрыться. Но лишь с каждым ударом по его тупому наглому лицу мне становилось лучше. О, как приятно хрустнул нос.

В это время цы...люди, товарищи, собратья мои пытались потушить огонь. Но пламя, как самое голодное на свете существо, пожирало горы мусора, становясь все крепче и сильнее. КРЫСА издала ПИСК. Я отпустил Фила, схватившись за уши. Казалось, вот-вот барабанные перепонки попросту разорвутся. Но нет. Что это? Я глядел, но не мог понять на что смотрю. Цветок? Такой яркий...что он делает на моих штанах? Ползет вверх.

«УБИТЬ. УБИТЬ. УБИТЬ»

Подбежал Грэг. Он снял с себя кожаную куртку. Кинул ее мне на ногу. Принялся стучать, бить. В глазах потемнело. Я моргнул. Еще раз. Фил? Грэг? Что здесь происходит?

Грэг протянул мне руку. Помог встать. Затем помог Филу. Фил держался за разбитое лицо. Вокруг пылало. Огонь добрался до крысы, лизнул ее шерсть.

«Шепот. Шепот. ПИСК»

-А-а-а, - я схватился за голову, как и многие другие.

-Безым, - скомандовал Фил.

Меня под руки потащили в противоположную от крысы сторону. Она визжала, обнажив длинные острые желтые зубы. Некоторые цыгане, будто не замечая огня, отпихивая друг друга, старались прильнуть к ее груди, пытались испить напоследок крысиного молока. С одной стороны меня ужасно тошнило, мне хотелось вырвать все до последней капли. Но с другой...я желал еще хотя бы раз почувствовать на губах ту сладость, ту легкость, ту безграничную свободу и тепло.

Я не помню, как оказался под открытым небом, как подставил лицо под живительную морось. Вокруг слонялись бесцельно другие. Люди. Словно потеряв цель всей жизни, они хаотично блуждали вокруг, пытаясь найти новый смысл, новую цель...пытаясь найти самих себя. А из покосившейся трубы валил серый дым, утопая в еще более серых небесах. Ужасающий ПИСК промчался по округе и затих.

-Все...кончено? – спросил я пересохшими губами, не ожидая получить ответ.

Ответа, впрочем, мне никто и не дал.

Вечерело.

Обратный путь до дома прошел словно в тумане. Но, на самом деле, в тумане он и прошел. Белая дымка приплыла с болот. Точно люди надышали. Люди, спасенные из лап ужасного существа. Я выдохнул скудное облачко. Попытался улыбнуться.

Уже подойдя к городу, я сказал Филу:

-Извини.

Он, вцепившись рукой в разбитый нос сперва ничего не ответил. Но через минуту все же безразлично ответил:

-Забей.

-Знаете, - вдруг сказал Грэг, - кожанку жалко.

Он стянул с головы капюшон. Провел рукой по черным сальным кудрявым волосам.

Мы свернули с рельсов на камышовую тропу, прошли мимо квадратной низкой постройки с надписью «ГАЗ». У ворот курил дядя Сережа. Рядом с ним крутилось черное шерстяное облако. Завидев нас, пес побежал навстречу, размахивая хвостом.

-Босс? БОСС! Где ты был, дружище?

-Я водил его на прививку от бешенства, - сказал дядя Сережа, докурив сигарету.

Пес прыгнул в объятия Фила. Фил пошатнулся, но устоял на ногах.

-А с вами что случилось? – спросил дядя Сережа.

-Да так, - ответил Фил, начесывая голову пса.

-Понятно, - сказал дядя Сережа, прикрыв за собой ворота, где покоились поезда.

Я подошел к Боссу, протянул руку, собираясь погладить. Но пес вдруг прижал уши, ощетинился оскалился, зарычал.

-Ты чего, Босс? Это же я.

Я сделал шаг назад. Отошел от собаки. Мимо проезжал поезд, стуча колесами.

-Пойду я.

Я махнул друзьям, утер хлюпающий нос, отправился к мосту. Поднялся по ступеням. Включились огни. Я шагал один в легкой дымке. Мимо проезжали машины. Громыхая, сверкнул искрами трамвай.

За ужином мама что-то рассказывала мне, но я слышал лишь шум, да отдельные слова. Она спросила меня, все ли у меня хорошо. Я ответил, что да, все хорошо. Просто устал, просто...пусто как-то в груди.

Затем мне приснился сон. Я почувствовал покой. Я ощутил легкое прикосновение тепла. Я увидел свет. Я услышал...

Ноябрь. Серые будни. Я вновь стоял на мосту, наблюдал за проезжающими поездами. Что за звук? Словно назойливый комар летает прямо над ухом. Я пытался отбиться от него, отмахнуться. Прислушался.

«шепот. шепот. шепот»

Я задержал дыхание, боясь пошевелиться, спугнуть его. Я почувствовал слабое тепло в груди.

«шепот. шепот. шепот»

-Интересно, -прошептал я.

Из-за гаражей внизу показались люди. Словно испуганные крысы, они огляделись по сторонам. Они вышли к бетонному забору. Заметили меня. Я неловко махнул им. Они помахали в ответ...Что же делать? Я полез в карман, достал болт о котором давно позабыл. Я глядел на него как в первый раз, осторожно провел пальцами. Крепко сжал его. Побежал к ступеням. Спустился вниз. Пробежал мимо гаражей. Догнал группу людей. Пошел рядом с ними. Впереди показался поезд.

Я посмотрел налево. Там у ворот с Боссом играли Филипп и Грэгорий. Мои...друзья. Не знаю, заметили ли они меня. Да и какая разница? Я слышал...

«ШЕПОТ. ШЕПОТ. ШЕПОТ»

Мимо промчался поезд.

Вот и снег пошел. Первый в этом году. Снежинки неуклюже падали, кружились в легких дуновениях морозного ветра. А я улыбался. Я чувствовал, ощущал тепло...жизнь. Я знал, что все будет хорошо.

«ВСЕ. БУДЕТ. ХОРОШО»

 

 

 

 

 

 

 


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 1. Оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...