Имя автора будет опубликовано после подведения итогов конкурса.

Сны короля Лиссена

Аннотация (возможен спойлер):

Единственное, что поддерживает короля Лиссена в изгнании, — это его сны, в которых он видит спасителя короны. Десятки авантюристов уже вытянули из королевских сундуков тысячи золотых монет. Но вот перед королём появляется девушка из далёкой Керентии. Ещё одна искательница лёгких денег? Или она пришла за чем-то другим?

[свернуть]

 

Даже в изгнании королевский двор сохранял помпезность и церемонность. Илсар Парре предпочёл бы потерять именно их, а не красивейший замок в Глискертине и, уж конечно, не сотни своих добрых товарищей, но его мнения не то чтобы кто-то спрашивал.

Илсар вздохнул. Иногда ему казалось, что старый король изо всех сил держится за свои церемонии, чтобы не признавать очевидного: его дни сочтены. Мятежники захватили полстраны, а законный, богами данный король Лиссен вынужден теперь ютиться на западе, в неуютном, открытом всем морским ветрам Фанасине. Конечно, это важный портовый город, второй по величине в Фанасе, но это не столица. Глискертин и Фанасин отличались как живое дерево и трухлявая коряга: первый — изящный, светлый, смеющийся — столица, законодатель мод и предел мечтаний любого мало-мальски амбициозного фанасийца, самобытный и яркий — и суровый второй, выстроенный из тёмного камня, с огромными улицами, которые вызывали тревогу этой своей ненужной шириной. Фанасин, больше похожий на дикарские западные города, чем на просвещённый Фанас — центр наук и искусств. Фанасин, куда стекался с моря всякий сброд и тащил варварские обычаи, грубые ткани, едкие специи и громкие голоса.

Конечно, для короля место выбрали подальше от гавани, между холмов к северо-востоку от города — по меркам Фанасина это было красивое место и красивый замок, но куда ему до блистательного двора Глискертина!

Илсар снова вздохнул: к чему растравлять душу. Как советник короля, он, разумеется, безропотно перебрался в Фанасин. Впрочем, «перебрался» — слишком красивое слово для того панического бегства, которое совершил королевский двор под натиском мятежников. Илсар едва успел побросать кое-что в сумки, как его уже тащили прочь из замка и заталкивали в одну из последних карет. Спасибо хоть не пешком шёл.

Тем вечером король был в каком-то неожиданно приподнятом расположении духа. Объяснение последовало быстро.

— У меня был сон!

Советники едва сдержали стоны. Сны старого короля стали притчей во языцех ещё задолго до захвата Глискертина, а уж после переезда в Фанасин приобрели воистину грандиозный размах природного бедствия. Едва ли не каждую ночь Лиссен видел во сне очередного спасителя. Чаще всего спаситель этот прибывал с запада, а всякому известно, что с запада ничего хорошего ждать не приходится. Всякому, кроме Его Величества, очевидно.

Из-за этих снов замок превратился в проходной двор. Король видел в каждом бродяге или авантюристе потенциального избавителя, и любой, кто мог придумать мало-мальски вменяемую историю, спешил заявить о себе. Королевские сундуки стремительно пустели, а спаситель неизменно оказывался мошенником и авантюристом. Хуже того: Илсар опасался, что появление шпионов или убийц под видом очередных посланников богов — только вопрос времени.

Вот и сегодня король едва сдерживал восторг: он услышал о том, что какая-то керентийская дикарка изъявила желание в меру сил помочь законному властителю восстановить справедливость. Таковое желание удачно совпало с очередным сном, в котором Фанас спасала женщина. Появления гостьи вот-вот ждали в тронном зале, и Илсар как советник вынужден был в который уже раз наблюдать знакомую комедию. Не было ни малейшей надежды, что Лиссен прекратит своё развлечение в каком-то обозримом будущем.

Двери распахнулись. Илсар машинально выпрямился и напустил суровый вид: приходилось, ведь он был самым молодым из советников и всерьёз его обычно особо никто не воспринимал. Что ж, давайте посмотрим на эту чужеземку.

Незнакомка оказалась гораздо моложе, чем ожидал Илсар. На вид ей было года двадцать два; она вошла в приёмную быстрым, энергичным шагом. Только когда она приблизилась, Илсар вдруг понял, что она почти одного с ним роста, а ведь он был одним из самых высоких мужчин не только при дворе, но и во всём Фанасе. Ну и великанша!

— Приветствую.

Незнакомка присела в слишком уж неглубоком реверансе и тут же выпрямилась, а уж её обращение было просто-напросто возмутительно. Отполированные колечки кольчуги сверкали в ярком свете свечей; на спине висела алебарда, на левом боку — короткий меч в ножнах. Лезвие алебарды таинственно мерцало синеватым свечением. Чёрные курчавые волосы незнакомки были заплетены в короткую косу. Когда взгляд женщины скользнул по Илсару, тот заметил, какие ярко-зелёные у неё глаза.

— А, вот и ты, — добродушно проговорил король. — Мне доложили, что некий искатель приключений прибыл к моему двору, но не сказали ни слова о том, что это будет очаровательная девушка.

Тут король, конечно, слукавил: ему подробно донесли, как выглядит керентийка.

— Меня зовут Фарина Моргансен.

Голос у неё был низкий, грудной и очень красивый. Она пропустила комплимент мимо ушей, словно не от короля он был, а от грязного пьяницы в дурном квартале, да и называть Лиссена Его Величеством упрямо не хотела. Илсар начинал сердиться, а король словно и не замечал этого вопиющего нарушения этикета.

— Что привело тебя в Фанас, Фарина Моргансен?

— Случай. Я хотела уехать из Керентии, и мне попался корабль, который шёл сюда.

Илсар едва не застонал: то, что эта Фарина Моргансен считала случайностью, король, без сомнения, воспримет как знак судьбы и перст богов, которые в своей беспримерной мудрости привели спасителя прямиком в Фанасин аж из далёкой Керентии. И его дурные ожидания не замедлили сбыться.

— Хвала Гелисии и всем богам! Я знал, что они посылали мне вещие сны! Я знал, что избавитель придёт с запада!

Король впал едва ли не в экстаз. Керентийка наблюдала за его восторгом с тем же неодобрением, что и Илсар. Ну хоть не подыгрывает Лиссену — уже неплохо: остальные проходимцы в этот момент уже начинали льстиво поддакивать или корчить из себя мифических героев.

— Я ничего не знаю о Ваших снах. Я пришла сюда только потому, что сочла несправедливым нынешнее положение дел.

Красиво говорит — для дикарки с запада. А король и рад, только что рот не разинул. Ну конечно, избавитель не должен требовать сундуков с бриллиантами — во всяком случае, не прямо сразу.

— Я слушала историю последних месяцев все три луны, что корабль шёл сюда из Керентии. И я считаю, что мятеж должен быть подавлен, а трон возвращён Вам. Я готова помочь.

— Что Вы можете предложить королю Фанаса? — не выдержал Илсар. Можно подумать, эта керентийская дикарка — великая героиня или вообще богиня, чтобы повернуть вспять восстание Иксины!

— Мой меч, разумеется, — спокойно ответила она, но потянулась при этом к рукояти алебарды. — И мои умения в магии и целительстве.

— Вы утверждаете, что владеете и оружием, и тайными искусствами? — спросил другой советник, почтенный Илсетер. В его голосе явно читалось недоверие, едва ли не насмешка: в самом деле, кто в здравом уме поверит, что в таком возрасте кто-то мог освоить и то, и другое? Тем более если речь о женщине. Тем более — дикарке. Кроме того, кому в здравом уме пришло бы в голову так распыляться? Всякий здравомыслящий человек выбирал что-то одно.

— Испытайте меня и узнаете.

Она не смутилась ни на мгновение. Илсар невольно проникся уважением к незнакомке: если она и блефует, то очень уверенно. Она явно не боится того, что её действительно захотят испытать.

— Посланному богами избавителю нечего бояться! — воскликнул король и хлопнул в ладоши как ребёнок, которому дали лишнюю конфету. — Завтра же и устроим тебе испытание! А пока проводите её в свободные покои, кто-нибудь. Илсар?

Конечно, кто же ещё. Илсар вздохнул и спустился с возвышения, на котором стоял за троном.

Фарина Моргансен насмешливо наблюдала, как он приближается. Она действительно была очень высокой, но кроме того и широкой — не только в плечах, а вся: талия, бёдра — словно обычную женщину растянули ввысь и поперёк. При этом она не выглядела громоздкой: да, высоченная, да, крепкая, но точно не толстая, не тяжеловесная. Вся её фигура казалась гибкой и подвижной, руки и ноги были длинные и для её сложения изящные.

— Идите за мной.

Илсар даже останавливаться не стал — прошёл мимо керентийки. Но через несколько шагов остановиться всё-таки пришлось: слишком уж язвительные взгляды он заметил на себе. Обернувшись, Илсар понял, что керентийка не сдвинулась ни на шаг.

— Вы не расслышали? Идите за мной.

Теперь он сердился всерьёз. Да кто она такая, чтобы выставлять его на посмешище!

— Я много слышала о любезности фанасийцев, но, кажется, всё наврали.

Из-за её роста она смотрела ему почти прямо в глаза, а не снизу вверх, как он привык, особенно с женщинами.

— Какой любезности Вы от меня ждёте?

— Для начала — хотя бы слова «пожалуйста».

Илсар заскрежетал зубами, а Фарина продолжала:

— В идеале, конечно, я бы хотела знать, кто Вы такой и куда собрались меня вести.

В зале явственно послышались смешки. Нужно было убираться оттуда, и побыстрее.

— Меня зовут Илсар Парре, я советник Его Величества короля Лиссена II. По приказанию Его Величества я отведу Вас в покои, где Вы сможете отдохнуть и набраться сил перед завтрашними испытаниями.

Фарина молча смотрела на него — дольше, чем следовало бы — и наконец медленно кивнула.

— Что ж, Илсар Парре... ведите.

Он развернулся и почти выбежал из зала. Керентийская дикарка теперь не отставала от него ни на шаг.

Илсар вспоминал, в каких из пустующих покоев сильнее сквозняки и сырее воздух. Он и сам понимал, насколько это глупо и по-детски — пытаться так отплатить керентийке за унижение, но клокот кипящей от возмущения крови заглушал голос разума. Дальняя комната на первом этаже показалась Илсару наилучшим вариантом.

Но Фарина Моргансен оказалась не промах: она едва бросила беглый взгляд на предложенную ей комнату и повернулась к Илсару:

— Так в Фанасе принято принимать гостей? Очевидно, все сказки, которые мне рассказывали на корабле — бесстыдное враньё. Не только про любезность, но и про гостеприимство.

— Боюсь, других свободных комнат у нас сейчас нет.

— В самом деле? Тогда я лучше переночую в городе.

Илсар не успел и слова сказать, как керентийка уже развернулась и зашагала прочь. Он понял, что по голове его за это не погладят, особенно если с керентийкой что-нибудь стрясётся.

— Фарина, подождите! Стойте!

Она и не думала останавливаться, и Илсару пришлось прибавить шагу, чтобы догнать её. Выглядело так, будто он за ней бежит.

— Я вспомнил: есть ещё одна комната, теплее...

— Вспомнили, да? Что-то слабо верится.

Открытая насмешка, прямой вызывающий взгляд. Эта женщина явно чувствовала превосходство, а Илсару только и оставалось, что злиться. Фарина вдруг перешла на «ты» и издевательски продолжила:

— Я не позволю, чтобы кто-то меня наказывал за дерзость. Ты хотел мне отплатить, поселить меня в эту мокрую дыру, чтобы я поняла, как сильно тебя обидела, да ещё на глазах у всей свиты. Так вот: я найду себе комнату в каком-нибудь трактире, а ты трясись здесь до утра, чтобы я не попала в передрягу и тебе не досталось завтра за то, что проворонил спасительницу.

Она презрительно на него глянула, развернулась и зашагала прочь. Уверенность, с которой она двигалась, удивляла: керентийка, очевидно, впервые оказалась в Фанасе и в этом замке, но ориентировалась как у себя дома.

А Илсар так и стоял на сквозняке в коридоре первого этажа. Он никогда не считался дураком, но именно таковым сейчас себя и чувствовал.

 

Как и обещала накануне Фарина Моргансен, Илсар всю ночь глаз не сомкнул. Если с ней что-нибудь случится...

Король Лиссен трясся над своими мифическими спасителями как скупец над золотыми слитками. Илсару было велено отвести гостью в свободные покои, и по его вине она ушла из замка. Фанасин был, мягко говоря, местом очень неспокойным, и хоть керентийка и заявляла о своём искусстве как с оружием, так и в магии, одинокой женщине в этом городе обычно приходилось туго. Фанасин никогда не был безопасным: слишком много кораблей приходило в его порт, слишком много изголодавшихся по суше и всем её удовольствиям матросов, пиратов, капитанов сходило на берег — но с началом мятежа каждый фанасийский город превратился в арену открытых или тайных схваток. Лазутчики Иксины были везде, и от их рук уже пало не два и не три десятка верных сторонников короля Лиссена. Бывали и уличные бои, когда мятежники группами нападали на стражу — или советников, если те оказывались достаточно безголовыми, чтобы передвигаться по городу без маскировки. А уж к иноземцам в Фанасе относились с подозрением и раньше — теперь же простые фанасийцы видели в каждом чужестранце опасность.

Илсар надеялся, что упрямая дикарка придёт утром и избавит его от волнений, но она не появилась. До обеда никаких вестей не было, а потом король послал за своим советником.

— Илсар, не пора ли нам разбудить нашу гостью?

Расплата наступила даже быстрее, чем Илсар думал. Он не ожидал, что его отправят за керентийкой — есть же слуги, в самом деле.

— Ваше Величество, нельзя ли поручить это горничной?

— Не дерзи, мой мальчик. Я уже велел отправить за госпожой Моргансен горничную, но та не смогла её отыскать.

Вот и всё. Теперь остаётся только признаться в том, что он натворил.

— Ваше Величество... я...

— Ну же! — король явно терял терпение. Когда речь заходила о его драгоценных спасителях, мягкий, добрый Лиссен превращался в ворчливого, вздорного старика.

Илсар опустил глаза. Перед внутренним взором проносились картины позорной ссылки куда-нибудь на дикие острова к югу.

От дверей послышалось:

— Ваше Величество, госпожа Моргансен!

— О, чудесно, чудесно!

Король сразу забыл о своём нерадивом советнике, а Илсар перевёл дух: как же вовремя она явилась! За это можно даже, пожалуй, простить ей вчерашние выходки.

— Моя дорогая Фарина!

— Ваше Величество.

На этот раз она даже соизволила использовать правильное обращение.

— Я как раз собирался отправить за тобой Илсара.

Фарина бросила на молодого советника едкий взгляд. Он попытался сохранить внешнее спокойствие, но всё же нахмурился в ответ.

— Простите, Ваше Величество. Я не знала, во сколько именно Вы меня ждёте.

— Ничего, ничего, это неважно, моя дорогая. Главное — ты здесь и мы можем начать испытания. Ты готова?

— Разумеется, Ваше Величество.

— Заметь, ты сама вызвалась пройти эти проверки. Я не настаиваю, дорогая. Ты можешь отказаться.

— Нет, Ваше Величество. Чтобы не было лишних разговоров, я хочу, чтобы мои умения оценили знающие люди.

— Что ж, так тому и быть. Сначала мой дорогой Виссен посмотрит, как ты владеешь оружием.

Огромный детина сделал шаг вперёд от стены, у которой стоял. Это был угрожающего вида мужчина: выше Илсара на полголовы, с широченной грудью тяжеловоза, гигантскими ручищами, в которых боевая палица даже как-то терялась, весь исполосованный шрамами. Один глаз у него был закрыт тёмной повязкой.

— А потом уважаемый господин Лусинт оценит твоё магическое искусство.

Рядом с гигантом Виссеном почтенный Лусинт выглядел карликом. Это был сморщенный старичок в богато расшитом длинном одеянии и со странным убором на голове: лысину мага прикрывало нечто шерстяное, похожее то ли на берет, то ли на чепчик. В любом случае, что бы это ни было, из этого оригинального предмета гардероба гордо торчали перо и свиток — по всей видимости, исключительно в утилитарных, а никак не в декоративных целях.

— Каковы правила? — спросила Фарина.

Виссен сделал несколько шагов и оказался в центре тронного зала.

— Я атакую, ты защищаешься. Если я тебя не убью за две кемы — считай, тебе повезло.

Он зловеще улыбнулся, и Фарина заметила, что нескольких зубов в этой щербатой ухмылке определённо не хватало.

— Ты атакуешь, я защищаюсь? — повторила она с усмешкой. — Уверен, что не наоборот?

— Хватит болтать. Доставай оружие.

Низкий лоб Виссена был нахмурен и казался ещё ниже, чем был. Илсар неуверенно поёжился на своём месте за левым плечом короля: Виссен был, конечно, ветераном и знаменитым героем, но также всем было известно, как плохо варит его маленькая голова. Поговаривали даже, что несколько ударов вражескими молотами по этой самой голове бесследно не прошли, превратив Виссена в кровожадное чудовище. Во всяком случае, более грозного противника Фарине было бы трудно придумать: Виссен был и зверски силён, и достаточно закалён в боях, чтобы не полагаться только на свою исключительную мощь. В его распоряжении было несколько ловких трюков и хитрых приёмов. Илсару даже стало жаль чужеземку: она не знала, во что ввязывалась.

Фарина спокойно сняла со спины сумку, расстегнула и сбросила плащ. Её алебарда неприятно поблёскивала потусторонним синим. Меч в ножнах остался на левом боку.

— Меч и алебарда? Да ты мало что смыслишь в рукопашной, я погляжу, — заявил Виссен и перебросил свою ужасающую палицу, утыканную гвоздями, из правой руки в левую. Ещё один секрет: биться этот гигант мог обеими руками, не теряя ни в скорости ударов, ни в их точности. Фарине это знать было неоткуда.

— Хватит болтать. Или ты только словами и силён?

Виссен заворчал как разозлённый пёс и снова переложил оружие. Илсар знал, что у бойца припрятана пара кинжалов — а вот где, этого наверняка никто сказать не мог. Вискор Виссен в этом смысле был полон неожиданностей.

Фарина не двигалась; она спокойно стояла на месте, пока Виссен кружил около неё. Он сделал ложный выпад палицей — она даже не шевельнулась, но поймала подлый удар ножом на рукоять своей алебарды. Виссен хмыкнул, отошёл на пару шагов и снова пошёл кругом.

— Долго будешь топтаться, кривая рожа? Или боишься, что останешься и без второго глаза?

Гигант зарычал и разразился потоком грязных ругательств, но не поддался на провокацию. Фарина так и стояла, не делая попыток атаковать самой.

— О чём она только думает? — пробормотал Илсар. — Он расплющит её как букашку, если она так и не сдвинется с места!

Он говорил сам с собой, но король расслышал.

— О, не нужно волноваться, мой мальчик! Избавителю, посланному богами, всё нипочём! Она уложит Виссена на лопатки, как только сама захочет этого!

Илсар покачал головой. Остальные мнимые спасители подыгрывали старому королю и уходили не только целыми и невредимыми, но и с полными карманами драгоценных камней, а Фарина ввязалась в передрягу, даже не требуя ничего взамен. «Пока не требуя», — мысленно поправил себя он.

Виссен подбирался к Фарине с левого бока. Илсар видел, что ещё чуть-чуть — и нож гиганта разорвёт кольчугу керентийки, и...

Молниеносный выпад. Фарина ударила Виссена древком алебарды в грудь, и он вдруг пошатнулся. Его лицо если не посинело, то определённо приобрело голубоватый оттенок; он схватился за шею и, выпучив глаза, пытался вдохнуть. Потом согнулся и с хрипом опустился на одно колено.

Вместо того чтобы напасть на него, Фарина стояла над Виссеном и наблюдала; её губы изогнулись в издевательской улыбке.

— Вставай, здоровяк. Тебе ещё надо убить меня во славу твоего короля. Поднимайся! А то я могу подумать лишнего, когда ты вот так стоишь передо мной на одном колене.

В груди у Виссена булькало и сипело; он не мог говорить, но взгляд, который он бросил на Фарину, когда с большим трудом поднял голову, был весьма красноречив. Фарина зло рассмеялась и повесила алебарду на спину.

— С ума сошла, — прошептал Илсар. Дразнить Виссена было всё равно что тыкать спящего медведя палкой.

Виссен, как был на коленях, рванул вперёд, схватил Фарину за ногу и дёрнул на себя. Керентийка взмахнула руками, покачнулась и рухнула как подкошенная. Виссен взревел и вскочил на ноги; его лицо определённо было синим; обеими руками он занёс страшную палицу.

Илсар зажмурился. Пусть керентийка ему и не особо нравилась, но никто не заслуживает такой страшной смерти...

Гвозди высекли искру из каменного пола в том самом месте, где мгновение назад была голова Фарины. Чужеземка перекатилась и уже стояла за спиной у Виссена.

Изумлённый вздох и удар палицы о камень заставили Илсара открыть глаза. К его собственному удивлению, когда он увидел Фарину живой и невредимой, то испытал странную радость. Разве не за Виссена он должен беспокоиться? Виссен, во всяком случае, земляк, пусть и тронулся малость умом после всех битв, в которых ему пришлось убивать во имя короны.

Виссен замер: лезвие меча Фарины было у его горла, под самой челюстью. Король готов был уже объявить испытание успешно пройденным, как керентийка громко заявила:

— Ты дважды мёртв, котик. Попробуй ещё раз, но теперь-то уж постарайся изо всех сил.

Илсар не мог избавиться от впечатления, что она сказала это во всеуслышание нарочно, но зачем? Разозлить Виссена и вынудить его совершить ещё несколько ошибок? Или дразнит его, чтобы он не позволил закончить бой? Чего она хочет — унизить фанасийца или показать другие грани своего искусства? А в том, что искусством этим она владеет, никаких сомнений уже не было.

Виссен из синего стал багровым. Плохой знак: вот теперь чужеземка разозлила его всерьёз. Впрочем, пошевелиться он всё ещё не мог: Фарина не убирала меча от его шеи.

— Ну не сопи так сердито.

Керентийка вытянула левую руку и нежно погладила повязку на отсутствующем глазу Виссена.

— Это наверняка было очень больно, — сказала она почти сочувственно. — Бедняжка. Не позволяй мне отнять у тебя и другой глаз.

С этими словами она убрала меч и с силой оттолкнула от себя Виссена. Тот от неожиданности растянулся на полу, но тут же с рёвом раненого быка вскочил.

— Тебе конец!

Фарина встретила сокрушительный удар со спокойствием скалы, в которую тысячелетиями бьётся море. Она поймала палицу Виссена древком алебарды и вывернулась из-под удара; держа алебарду в правой руке, левой она наотмашь ударила Виссена по лицу. Пощёчина получилась звонкая, и эхо от неё несколько раз прокатилось под сводчатым потолком.

Керентийка подставила древко под ноги Виссену, когда он бросился на неё; едва он споткнулся, она мечом в левой руке порезала ему правую щёку — неглубоко, но так, чтобы точно остался шрам.

— Это тебе на память!

Фарина отпрыгнула в сторону и плашмя хлопнула Виссена по затылку лезвием алебарды. Он замешкался только на мгновение, но ей этого хватило: она ударила его в бок, прямо под рёбра, древком, и гигант зашатался. Ещё один удар, намного слабее — и Виссен распростёрся у ног Фарины. Она направила заострённый наконечник алебарды в его здоровый глаз.

— Довольно!

Старчески надтреснутый голос короля прокатился по залу в совершенной тишине.

— Разумеется, Ваше Величество, — откликнулась керентийка, но оружия от лица Виссена не убрала.

— Прошу тебя, дитя, освободи этого несчастного.

— Только после того, как он обещает не мстить.

Илсар восхитился её хладнокровием и ясностью мысли: конечно, если бы она по первому слову короля убрала алебарду, Виссен вполне мог атаковать её снова. И он наверняка попытался бы сделать это — не сейчас, так позже, не потребуй Фарина Моргансен его слова в присутствии монарха и толпы придворных. Впрочем, Илсар не был уверен, что слово раненого гиганта так уж надёжно.

— Обещаю.

Едва Фарина услышала это, она тут же отвела остриё от головы Вискора Виссена и протянула ему руку. Гигант посмотрел на эту руку, потом в лицо керентийке и неуклюже перекатился на бок — подальше от Фарины и её помощи. Она пожала плечами и повесила алебарду за спину.

— Что ж, дитя моё, ты блестяще — блестяще! — прошла испытание клинка. Уверен, ты так же прекрасно справишься и со второй частью — испытанием заклятья. Но не устала ли ты? Может быть, перенесём вопросы и загадки господина Лусинта на завтра? — спохватился король.

— Благодарю, Ваше Величество, но я не устала.

Улыбку на губах Фарины только яростный недоброжелатель назвал бы высокомерной — скорее она была весёлой и озорной. Илсар поймал себя на том, что при виде этой улыбки и сам готов был рассмеяться. Ещё чего не хватало! Только прошлым вечером она выставила его на посмешище перед всем двором! Нечего поддаваться чарам этой женщины — ни к чему хорошему это не приведёт и привести не может. И вообще, с чего он вдруг стал за неё переживать? Она чуть не убила ветерана Виссена! И всё же, несмотря на эти мысли, симпатии Илсара в испытании клинка определённо были на стороне Фарины Моргансен.

— Ты уверена? — обеспокоенно спросил король.

— Я хорошо себя чувствую и нисколько не утомилась, Ваше Величество. Прошу Вас провести вторую часть испытания сейчас.

Столь же сморщенный, сколь и почтенный старец Лусинт не без труда поднялся со своего места. Два юноши — видимо, его ученики — запоздало бросились на помощь, но Лусинт величественным жестом остановил их.

— Подойди, дитя, — надтреснутым голосом велел он Фарине. Она сделала несколько шагов в его сторону и вдруг присела в реверансе.

«Значит, Лусинта так приветствовать она изволит, а короля — нет», — не без досады отметил про себя Илсар. Что за игру ведёт эта дикарка? Или она хочет подольститься к самому искусному колдуну Фанаса, если не вообще всего мира? Может, с оружием она и умеет обращаться, но не солгала ли Фарина Моргансен относительно своих магических умений? Когда бы она успела освоить и то, и другое, если у остальных вся жизнь уходила на что-то одно? Илсар ещё не видел, чтобы кто-то — неважно, какого возраста — колдовал так же хорошо, как орудовал мечом.

Фарина отстегнула ножны и отложила их в сторонку, к стене, потом сняла со спины алебарду. Лусинт одобрительно посмотрел на эти действия. Илсар припомнил из базовых уроков, которые получал в Фанасе каждый мало-мальски знатный ребёнок, что металл создаёт помехи при колдовстве. Что ж, хотя бы такие основы керентийке известны. Но это не значит, что она действительно что-то умеет.

Илсар почувствовал необъяснимую злобу, которая удивила его самого. В самом деле, с чего он так взъелся на эту дикарку? Будто до неё не приходили к королю авантюристы всех мастей, которые слышали о его снах и хотели заработать на них звонкую монету!

Пока Фарина готовилась к своему испытанию, Илсар обдумывал этот вопрос и пришёл вот к чему. По всей видимости, дело было в том, что керентийка изначально вела себя не так, как все остальные искатели лёгких денег. Она не поддакивала королю, не играла на его слабостях, а пришла и заявила, что хочет помочь. Кроме того, она сама вызвалась показать, как умеет обращаться с оружием и колдовать — ни один из прошлых визитёров о таком и не думал. И из-за этого хотелось верить, что Фарина Моргансен действительно пришла предложить Лиссену свой меч.

А верить в это было никак нельзя. Не уподобляться же теперь королю с его снами и мифическими спасителями, которых он видел в каждом проходимце! Даже если керентийка пришла не за деньгами, что она одна могла бы сделать против повстанческой армии?

Илсар встряхнул головой. Нечего и думать об этом. Да, дикарка показала немалую ловкость с мечом и алебардой — ну и что с того? Уверовать, что именно она вернёт Лиссену престол? Он хмыкнул. Для этого понадобилось бы несколько тысяч таких, а не одна женщина, пусть и весьма способная.

Тем временем почтенный Лусинт уже задавал Фарине Моргансен вопросы. Он начал с самого простого: виды заклятий, сочетания сил в одном заклинании и прочее в том же духе. Керентийка отвечала подробно и толково, и Лусинт кивал всё с большим и большим воодушевлением. Пропорционально этому воодушевлению росла злость Илсара — и почему ему так хотелось, чтобы дикарка допустила ошибку? Причём не просто ошибку, а грубый промах, который разом вывел бы её на чистую воду.

Простые вопросы кончились, и старик решил испытать керентийку в деле. Он еле уловимым жестом создал в дальнем от них конце зала несколько небольших круглых мишеней и предложил:

— Моё дорогое дитя, будь добра, порази все эти цели заклинаниями разных систем.

— Да, господин, — почтительно откликнулась дикарка и повернулась к мишеням. На несколько мгновений она закрыла глаза, а потом подняла руки.

В первую справа мишень ударил огненный шар, во вторую — бурный поток воды. Третья задрожала как от землетрясения и рассыпалась на мелкие кусочки, на четвёртую налетел вихрь и разорвал её в клочья. Пятую окружил сгусток вопящей тьмы, а когда он рассеялся, мишень исчезла без следа. Вспышка ослепительного света испепелила последнюю, шестую цель. Всё это произошло в считаные секунды.

Почтенный Лусинт подпрыгивал на месте, хлопая в ладоши:

— Чудесно! Чудесно! Давненько я не видел стоящих заклинаний света и тени! Умница!

Фарина Моргансен присела в неглубоком реверансе. Илсар видел, что похвала старика не особо её тронула.

Лусинт успокоился и предложил следующее задание:

— Я думаю, мы можем испытать друг друга в бою. Судя по твоим умениям, это будет для тебя совершенно не опасно.

— Как пожелаете, почтенный, — она наклонила голову и слегка — плечи, что, видимо, должно было усилить впечатление от её любезности. Как будто кто-то ещё не понял, что она из себя представляет.

Они разошлись шагов на двадцать. Старик без всякого предупреждения атаковал керентийку коварным водяным заклятьем, но она отбила его едва заметным жестом и ответила формулой Землетрясения. Лусинт без труда заблокировал атаку, и между ним и Фариной завязалась напряжённая дуэль.

В зале не было слышно ни единого шороха: все затаив дыхание следили за поединком двух магов. Очень скоро стало понятно, что керентийка владеет магией ничуть не хуже, чем мечом и алебардой. Илсар только дивился, как она умудрилась всему этому научиться к своему возрасту — а выглядела она никак не старше двадцати пяти. На самом деле на вид ей скорее можно было дать двадцать, чем двадцать пять лет, если, конечно, она не использовала какое-нибудь хитрое колдовство, чтобы сохранить молодость. Илсар про такое никогда не слышал — знал только, что поиски подобной формулы велись веками, но никакого успеха не имели. Вряд ли, имейся такая формула в Керентии или где-то ещё, удалось бы долго скрывать её от остального мира.

Если бы не жужжание защитных заклятий, не треск огня и не плеск воды, в зале стояла бы мёртвая тишина. Накал поединка двух магов достиг наивысшей точки: ни Лусинт, ни Фарина уже не выглядели ни расслабленными, ни уверенными в себе. Почтенный сбросил с плеч богато расшитую парчовую мантию; на лбу у него поблёскивали капельки пота. Его противница постоянно хмурилась и едва не пропустила два заклинания подряд — они разбились у самой её груди о щит, выставленный в последний момент. Илсар не был знатоком магии, но даже он видел, что в ход шли очень опасные, потенциально смертельные заклятья.

Вдруг почтенный Лусинт покачнулся и упал бы, если бы его не успел подхватить под руку один из учеников. Левая сторона его белой шёлковой рубашки выглядела так, словно он уронил её в огонь, и всё ещё дымилась, когда Лусинт поспешно поднял руку раскрытой ладонью к Фарине Моргансен:

— Достаточно!

Она тут же опустила плечи, встряхнула головой, и лоб её разгладился. Лусинт обратился к королю:

— Ваше Величество, я готов объявить о завершении испытания. Эта юная госпожа блестяще владеет как атакующими, так и защитными заклинаниями, что я готов засвидетельствовать перед кем угодно в этом мире. Если бы она сейчас не смягчила заклятье Языков Пламени, я бы вряд ли смог с Вами разговаривать. Кстати, — он повернулся к керентийке, — я никогда раньше не видел такого способа уменьшения силы заклинания.

Она изобразила короткий реверанс и ответила:

— Это изобретение моего отца, почтенный. Оно есть в паре новых книг, но ещё не получило большой известности.

— Вопиющая несправедливость! — с искренним возмущением откликнулся Лусинт. — Ты должна рассказать мне об этом, но, прошу, не сейчас.

— Как пожелаете, господин.

Ещё один реверанс — на этот раз чуть ниже. Король провозгласил с высоты своего трона:

— Теперь, полагаю, ни у кого не осталось никаких сомнений в способностях этой молодой госпожи! Воистину, ты была послана нам богами, моя дорогая.

Вот сейчас наконец с неё спадёт личина избавителя, и она потребует денег, драгоценностей — за чем она там пришла.

— Я ещё должна доказать, чего я стою, на деле, — возразила Фарина Моргансен, и в этом Илсар был бы с ней полностью согласен, если бы не считал, что она явилась только за выгодой. Да, она продемонстрировала выдающееся владение и холодным оружием, и магией, чем ни один авантюрист до неё не озадачивался. Но ведь всё это только для того, чтобы набить себе цену, правда? Илсар вынужден был признать, что это хорошая выдумка. В самом деле: не просто явиться ко двору в качестве долгожданного избавителя Фанаса, а показать, что ты кое-что умеешь.

— Что ты планируешь предпринять, чтобы помочь нам? — спросил король.

— При всём уважении, Ваше Величество, — Фарина Моргансен чуть склонила голову и шею, — я не считаю, что обсуждать это при таком скоплении народу было бы мудро.

Лиссен тоненько рассмеялся и хлопнул в ладоши:

— Разумеется! Конечно, ты совершенно права! Всем, кроме советников, сейчас же выйти!

Илсар подумал: надо же, какая щепетильность! Не хочет показывать свою жадность при всех! Это по сравнению с другими искателями наживы тоже было ново.

Слугам был дан знак внести длинный стол, за которым обычно проводились совещания. Король не без посторонней помощи спустился с трона и уселся во главе; керентийку посадили по правую руку, а Илсар оказался по левую — прямо напротив дикарки. Она смотрела на него спокойно и насмешливо, а он ждал с изрядной долей злорадства, когда вся её позолота слетит и Фарина Моргансен начнёт просить у Лиссена денег.

— Итак?

Илсар даже дыхание затаил. Дикарка начала говорить:

— Я услышала краем уха, что Иксина устроила по всему Фанасу несколько складов вооружения и зажигательных снарядов, сделанных с помощью какой-то неизвестной магии. Эти склады представляют огромную опасность для Вашего Величества и верных Вам сил. Кроме того, захватить несколько снарядов и изучить их, на мой взгляд, необходимо для того, чтобы понять, какую магию использовали мятежники: если они открыли что-то новое, это имеет неоценимое значение не только для судьбы восстания, но и для мировой науки.

С каждым её словом Илсар всё меньше и меньше верил собственным ушам. Не может быть! Этого просто не может быть! Так не бывает: дикарки не являются к королевскому двору и не предлагают разумных, обоснованных планов помощи!

Фарина Моргансен тем временем договорила. Пока король захлёбывался восторгами, она язвительно посмотрела Илсару в глаза. Он даже вздрогнул: ему казалось, что она читает его мысли как надпись на стене. Но было что-то ещё в её взгляде — какое-то непонятное ему ехидство, словно керентийка знала нечто, ещё неизвестное Илсару, такое, что ему очень не понравится.

Обсуждение плана Фарины тем временем кипело вовсю. Илсар отвлёкся от своих лихорадочных размышлений только на словах дикарки:

— Но мне нужен будет соратник. Один, в крайнем случае — два человека. Фанасийцы до мозга костей. Достаточно близкие к Вашему Величеству, чтобы знать некоторые секреты. При этом способные сражаться или колдовать.

И тут Илсар понял, откуда взялось ехидство в её взоре. Прежде чем это решение приняли бы за него, он обманчиво спокойным голосом заявил:

— Я готов сопровождать госпожу Моргансен.

Лиссен хлопнул в ладоши:

— Чудесно, чудесно, мой мальчик! Не скрою, я надеялся, что в спутники нашей героини вызовешься именно ты.

Илсар покивал, а когда все отвернулись от него и внимательно слушали Фарину Моргансен, тихонько покачал головой. Всё это бред или сон. Такое просто не может происходить наяву.

Совет закончился глубокой ночью. Керентийка заявила, что в путь надо отправиться ещё до рассвета, и при этих словах многозначительно посмотрела на Илсара. Он выдержал её взгляд с показным спокойствием, но внутри него бушевал шторм гнева, досады и какого-то ещё чувства, которое Илсар никак не мог обозначить подходящим словом.

Он ложился спать с надеждой, что утром проснётся в привычно тихом замке, не спеша позавтракает и займётся обычными делами, а керентийская дикарка, её испытания и его высказанное вслух желание — или, по крайней мере, согласие — сопровождать её рассеются как дым, как тонкий туман поутру. Но его разбудил топот и шум; Илсар подскочил на кровати и услышал громкий стук в дверь.

— Господин Парре! Велено поднять Вас с кровати и передать, что госпожа Моргансен готова отправляться в путь и ждёт в столовой.

Наваждение всё-таки оказалось явью.

Илсар, чертыхаясь себе под нос, вылетел из-под одеяла, кое-как умылся, пригладил волосы. Хорошо хоть догадался с вечера собрать сумку и подготовить одежду!

Когда он наконец появился в столовой, Фарина Моргансен только хмыкнула, но не сказала ни слова. Илсар понял, что свободное место рядом с ней предназначено именно ему. Ни сил, ни времени, ни желания препираться по этому поводу у него не нашлось, и он послушно сел к чистому прибору, проглотил не жуя довольно скудный, хоть и сытный завтрак и заявил, что готов отправляться.

Пока король говорил бесконечную напутственную речь, пока придворные всячески выражали надежды и чаяния, связанные с новоявленной спасительницей, пока дружно поручали путешественников покровительству и защите богов, Илсар не без тревоги думал: куда заведёт его эта дорога? Искренне ли Фарина Моргансен хочет помочь Лиссену? Или её намерения на самом деле совершенно другие? Что, если она хочет втереться в доверие и потом нанести сокрушительный удар в самое сердце фанасийской монархии? А может, она всё же хочет — и может — помочь?

Илсар вздохнул. На все эти вопросы могла ответить только дорога, лежавшая перед ним. Вернётся ли он сам из этого странного путешествия, поменяется ли что-то для короля Лиссена и в какую сторону, зачем Фарина Моргансен явилась ко двору — всё это он узнает, когда пройдёт тот путь, который богам было угодно предуготовить для него.

Илсар опять вздохнул и зашагал вслед за керентийкой прочь от фанасийского замка.


Оцените прочитанное:  12345 (Ещё не оценивался)
Загрузка...