Да кто ж это тянет кабель ночью? Что это за практика такая?

В техникуме про ночные работы по прокладке сетей ни разу не говорили, поэтому Петр был взволнован, а вот его напарник Иваныч, крепкий мужик пенсионного возраста, казалось, напряженно чего-то ждет. В листе допуска на сегодня значилось «пусконаладочные работы», но ноутбук старший смены приказал не брать, зато сказал взять с собой странного парня, немного старше по возрасту самого Петра. Так и сидели они в углу старого, ничем не примечательного московского двора на окраине – пара людей в спецовках местного интернет-провайдера, и молодой мужчина в темной толстовке с капюшоном надвинутом до самых бровей. Сидели на лавочке, разложив на газете вяленую рыбу, поставив рядом бутылку водки в пакете, хотя речи о том, чтобы начать выпивать и закусывать и не шло. Со стороны они могли сойти за группу безобидных алкашей, но на самом деле просто тихо сидели рядом и даже не разговаривали. Казалось, что троица участвует в каком-то небольшом спектакле, только было не очень понятно в каком.

Начало сентября выдалось холодным, никакого бабьего лета не было и в помине, зато деревья стояли почти все еще в зеленой листве. В маленьком дворике разглядывать было почти нечего кроме пары клумб с какими-то цветами, которые так любят коммунальные службы, да нескольких рябин, высаженных вдоль дорожки, петляющей между пятиэтажками. В надвигающиеся сумерках и цветы и дома становилось плохо видно, только красные ягоды на деревьях казались почти огненными. В свете фонарей раскачивающиеся от ветра ветви начинали выглядеть угрожающе, разбегающиеся по двору тени пугали. Двор, действительно, был проблемный. Несколько месяцев жалобы от жителей двух соседних домов на работу интернета приходили раз в несколько дней, а потом связь просто оборвалась. Причем установить в чем проблема так и не удалось. Казалось, что оптоволоконный кабель по ночам кто-то перегрызает. Хотя что за тварь может перегрызть оптоволокно думать не хотелось. Петр поежился, и решил думать о чем-то хорошем, например, о трех месячных щенках, которые жили в подвале возле его дома. Один, беленький, повадился встречать Петра, когда тот возвращался со стажировки по утрам. Тот даже начал покупать ему потихоньку корм, но вот стоит ли брать собаку домой?

Сумерки закончились, совершенно стемнело. Прошел полный мужик с портфелем, почесал бороду, поглядел на спецовки сидящих на лавочке мужчин. Где-то вдалеке рассекла небо зарница.

-Интернет, наконец, чинить пришли? – сердито поинтересовался мужчина. - Поздновато, как-то. Хотя мы вас тут три дня ждем, как обрыв случился, так и ждем. И работает всё последние полгода отвратно, что интернет, что свет. Только гроза будет, стоит ли сегодня работать?

Иваныч задумчиво поглядел на небо, потом на мужика. Хмыкнул.

-Может и не будет грозы. Ветер вот будет, а грозы может и нет. Зато поймем, где коротит, если повезет.

По двору пронесся ветер. Гроздь рябины упала на землю. За ней еще одна. Мелкие сухие листья закружились в небольшом смерче и унеслись дальше. Мужик задумчиво поглядел на ягоды, потом еще раз оглядел всю компанию и поспешил скрыться в подъезде.

-Может и мы в подъезд? – с надеждой спросил Петр. Холодает. - Или хоть водку откроем?

-Сиди ты, - одернул его коллега, внимательно разглядывая небо, - Не видишь, работы проводим. Пусконаладочные.

Где тут была работа было непонятно, и понять, что именно происходило тоже не было никакой возможности. Где-то вдали сверкнула зарница, за ней еще одна. Через минуту громыхнуло. Потом зарницы пошли расцвечивать небо одна за одной. Парень в толстовке посмотрел на Иваныча, кивнул. Тот толкнул Петра локтем в бок, и быстро достал из-под скамейки большую клетчатую сумку, скинул туда продукты с лавочки, а из сумки достал две авоськи, две пары резиновых перчаток, пару прорезиненных ковриков. Одну авоську сразу сунул в руки Петру, на ощупь она тоже оказалась резиновой. Внутри почему-то лежала печеная картошка и рыба, которая пол дня провалялась на лавочке, изображая закуску. Петр ошалело потряс головой, одновременно замечая, что парень в толстовке встал посреди одной из круглых клумб, примяв цветы, развел руки в стороны и стал что-приговаривать, подняв лицо к небу. Молнии на минуту исчезли, а затем начали сверкать прямо по периметру двора.

Готовься, - предупредил Петра коллега, протягивая тому перчатки и коврик.

К чему нужно было готовиться было непонятно. Если бежать в подъезд, так он был готов к этому еще часа три назад. Если готовиться означало надевать перчатки и становиться на резиновый коврик, как это сделал Иваныч, то хотелось задать вопрос, какое все это отношение имеет к работе. Но вопрос никак не задавался, так как голова от постоянного мелькания света начинала серьезно побаливать.

-Главное, не бойся, что оно тебя цапнет, - продолжал Иваныч монолог, начало которого Петр так и не услышал из-за порыва ветра. – И с коврика не сходи, пока оно прям рядом не будет. Эта штука, она мирная. Главное, если видишь, что на тебя понеслась- дорогу загораживай и сумку открывай. Она сама туда со страху прыгнет. А если на меня побежит, просто стой. Я в мешок я ее сам запихну.

Он же спит, просто спит, понял Петр. Заигрался вчера в игры на компьютере, заснул и теперь ему снятся кошмары... Повторяя про себя эту фразу как мантру, он закрыл глаза. Закрыл, чтобы не видеть, как молнии сверкают практически не останавливаясь, а маленькие смерчи, проносятся вдоль домов, поднимая пыль, листья и какие-то одинокие бумажки. И в этот же момент, Петр почувствовал, что волосы на его голове от электричества начинают подниматься дыбом, распахнул глаза ... и сразу пожалел об этом.

Молнии были уже во дворе. Три шаровые молнии неподвижно висели вокруг парня в толстовке, словно приглядываясь к нему. Тот медленно поднял руку и указал на проход между двумя домами, где недавно произошел разрыв сети. Сгустки света поплыли в том направлении, плавно, почти беззвучно, сопровождаемые легким треском статического электричества. И не успели они доплыть до домов, как оттуда им на встречу со свистом и легким гулом начали вылетать существа похожие на комки из мха и перьев. Ничего похожего на крылья или лапы у них не было, странно как они вообще могли держаться в воздухе, но атаковали светящиеся шары они яростно. Хотя никакой пользы от этого не было: подлетев близко к молнии «птица» получала электрический заряд, и сразу падала на землю, оставляя запах паленых перьев. Через пять минут все было кончено. Но светящиеся шары не исчезли, а вроде как ждали чего-то еще.

Краем глаза Петр заметил тень, крадущуюся вдоль одного из домов. Кошка? Нет, не кошка. Так вот же она, та тварь про которую, говорил Иваныч. И тут же понял, что тень уже не крадется, а бежит вдоль дорожки, рассчитывая обогнуть электрического неприятеля и проскользнуть в садовую калитку. И что прямо на пути у нее лавочка, и, собственно, он, Петр. Дальше он успел запомнить только как присел на корточки и выставил вперед руки с распахнутой авоськой, а затем удар тела какого-то небольшого животного. Потерял он сознание или нет сказать сложно, но следующим ощущением было то, что он лежит на земле, прижимая к животу резиновую котомку, в которой что-то яростно толкается, а сверху его прикрывает резиновый коврик Иваныча.

-Живой? – поинтересовался тот, обращаясь к Петру.

- Не знаю...

- Значится, живой. Все, вылазь, закончилось. Теперь будешь прибираться. И сумку отдай.

С Петра сполз коврик. Вернее, был снят Иванычем и тем самым парнем. Смотреть на них снизу было странно, но вставать не хотелось. Иваныч бережно забрал авоську, проверил, что не откроется, погладил, осторожно положил ее на лавку. Петр лежал на ковре из листьев, которые снесло с деревьев ветром, и глядел на тихое звездное небо. Повернув голову, он увидел, как Иваныч достает из все той же бездонной сумки новенький веник, совок, пластиковые мешки для мусора.

-Так, ребята, дождь обойдет двор часа на три, - сказал маг. То, что это маг, или колдун, или кто там еще из ведьминской братии, Петр не сомневался. – Гнездо я полностью прижег, пару лет на этом объекте проблем быть не должно. Связь по оптоволокну восстановится через пару часов. В округе все спят. Ну, может, кроме тех, у кого бабка в деревне сама ведьмой была, так там гены, ничего не поделаешь. Но такие вам и не помешают. Вы тут приберитесь, а я пойду уже. За деньгами завтра зайду в офис, часов после двенадцати.

Петр попробовал подняться, опираясь на лавочку, проверил ногами землю на прочность. Поглядел вслед удаляющемуся магу.

- Вот, всегда они такие. Ни поговорить, ни выпить. Но как рябинная ночь выдается, так цены им нет, - вздохнул Иваныч. – А то ведь расселится всякая нежить к коммуникациях, работать просто невозможно.

-Рябиновая ночь? – уточнил Петр.

-Рябинная, говорю тебе. Помнишь, как от зарниц небо рябило? Хотя рябину тоже сбивает прямо гроздьями после таких ночей, что есть, то есть. И воробьев тоже, вообще всяких мелких птах. Ну, и таких темных, в перьях, что возле кабеля поселились. Эти вот, -он кивнул на мужика в капюшоне, - как-то так делают, что молнии прямо по этим тварям бьют. Мы этих ребят «экстрасенсами» зовем, а в платежке проводим как «специалистов по высокоточным электрическим приборам».

-А батюшку, чего не зовете? – у Петра закружилась голова и он присел на лавку.

-Так батюшки приходские – они от бесов чистят, а это какие бесы?- удивился Иваныч. - Да и святой водой по электроприборам как-то нехорошо. Вот этих «экстрасенсов» и зовем, как прижмет. У них даже профсоюз есть.

Из двери подъезда вышел давешний толстый мужик, огляделся. Заметил их, затем подошел и негромко поинтересовался:

-Мужики, у вас все уже? У меня тут это... халтурку может хотите? – спросил он, тихо выставляя вперед большую женскую сумку с розочками, в которой что-то шевелилось. – Вы же... - он замялся, - специализируетесь не только на ... электросетях?

Иваныч заржал, помахал рукой магу, который успел уже дойти до конца двора. Тот вернулся, прищурившись поглядел на сумку, на мужика, мотнул головой в сторону «мол, давай отойдем». Разговора ушедших под деревья людей было не слышно, только долетало «три раза отвозил», «житья нету», потом стало доноситься отрывочно про деньги и Петру стало неинтерсно. Зато не отступали мысли, что же там ворочается в мешке у мужика.

-А что там у него? -спросил Петр. Уточнять про «там» не стал, и так постоянно косился в сторону говорящей парочки. Иваныч усмехнулся, как бы примериваясь к объему мешка и степени шевеления внутри.

-А кто его знает? Может, злыдни. Мне про них тот «специалист» рассказывал, что до этого молодого на работу выходил. Мелкие такие, вреднючие твари, житья от них нет. Раньше за печками жили, теперь за газовыми плитами селятся. В такие ночи тоже со страха вылазят, поймать можно. Их бы в лес под камень надо, да такой чтоб не выбрались. Хозяин-то видимо боится, что ежели сам поедет, так опять воротятся. Если камень плохо положить, то такие к любому прицепятся, лишь бы до города добраться, а там шнырь в знакомую квартиру, и снова заселяются... А этот, в капюшоне отвезти возьмется. Поторгуется и отвезет.

-А... а у тебя тогда в мешке что? Тоже злыдень? - на всякий случай отойдя от лавочки, поинтересовался Иван. В его воображении пронеслась картина, где Иваныч подбрасывает соседям нечто вредное и страшное.

-У меня-то? - удивился Иваныч. – Нафига мне злыдень. Диво это.

- Ага, диво-дивное, чудо-чудное... Не хочешь говорить, так врать зачем? - обиделся Петр, припоминая очертание тени и пытаясь понять, что же оно ему напоминает.

- Так не вру, оно самое, - подтвердил старик. Сел на лавочку, снова нежно погладил мешок, явно успокаивая что-то внутри. Что-то ворочалось и издавало шипящие звуки, похожие на слегка спятивший закипающий чайник. – Нервничает, - подытожил он. - Но как перестанет, найдет картошку, рыбу... А завтра я в деревне уже буду. Откормлю его в подвале. Поставлю там печку электрическую. Через полгода он попривыкнет, тогда и на улицу по вечерам выпускать можно будет.

- Так это ж крокодил... Натурально крокодил, - сообразил, наконец, Петр, что ему напомнило существо, прыгнувшее в авоську. - Говорили мне, что в Москве крокодилы, так то, в канализации. А в электросетях они откуда берутся?

- Дурак что ли? Где ты мохнатого крокодила с крыльями видел, да еще и размером с кошку? Диво это, как дракон, только маленький. Их наши предки раньше видели, только теперь разучились. И у китайцев драконы ровно такие, только больше. Они тепло любят, и электричество тоже, вот и живут рядом с электросетями. Вреда он них нет, да и редкие они, сам второй раз за жизнь вижу. А крокодилы в канализации были. Только не Москве, а в Химках. Там какие-то идиоты привезли мелких крокодилов на продажу, а на них кто-то жалобу из соседей составил. Пахло что ли плохо из квартиры. Вот владельцы и смыли штук тридцать крокодилят в канализацию. А те возьми, да приживись. Тепло же, да, и на крыс, видимо, охотиться научились. Только их выловили потом всех.

Иваныч посуровел, посмотрел на веник. Перевел взгляд на валяющиеся на земле комки обгорелых перьев.

– Ты как подметешь тут, надо будет все отнести к контейнерам за соседним домом, там слева один контейнер совсем пустой. Только мешки проверь, что плотно завязал. Как все выкинешь-свободен. Начальство сказало тебе три отгула дадут, начиная с завтрашнего дня. Выспишься. А потом можешь на мое место заступать. Увольняюсь я, по собственному желанию. Как не вынесший тяжести должностного преступления. – Он опять погладил сумку, нежно поднял с лавочки и аккуратно закинул себе на плечо. – Его же тоже убить нужно было. По инструкции. Только я с детства о драконе мечтал. Все собаку хотели, а я вот дракона. А тут пару лет назад тоже осенью, выбегает во время зачистки такой «крокодил», а его молнией, только шкура осталась. Я тогда и решил, что, если в мою смену еще такой попадется, никому не отдам, уволюсь, но заберу его к себе в деревню. Так что пока, коллега. Удачи в работе.

Иваныч прошел двор, скрылся за калиткой. Издалека начал доноситься шум дождя. Судя по всему, сдерживаемая магией влага, готовилась к утру вылиться на двор сплошной стеной. Петр повертел в руках веник, прикидывая, как будет удобнее мести двор, чтобы успеть до прихода ливня. Потом вздохнул, и быстро начал уборку, в твердой уверенности, что хочет успеть уйти из этого двора сухим. И что хочет, наконец, забрать к себе домой белого щенка, который будет встречать его утром с ночной смены.