«Все мысли материальны»   (С) Будда

Дуновение ночного холодного ветра согнало с веток дуба сову. Птица взлетела в небо, стремясь к черному одинокому замку, и испарилась. От неё осталось медленно летящее на землю перо. Парируя, оно достигло опавшей осенней листвы, касаясь маленьких хлопьев первого снега. Наступала зима.

– Бабушка, расскажи сказку! – вскрикнул мальчишка лет семи в одном из коридоров черного замка. Дюжина детей, что следовали за ним по пятам, с трепетом посматривали на высокую и широкоплечую женщину преклонных лет с переливом седых и каштановых волос, что спадали до середины спины.

Бабушка промолчала, продолжая идти по замку.

– Ну пожа-а-алуйста, – взмолился мальчик.

Бабушка остановилась. Щёлкнула пальцами и по стенам коридора черного замка вспыхнули линии света. Она повернулась, и дети увидели отпечаток старости. Мудрость женщины отражалась в каждой морщинке на её лице и руках. Дети немного попятились, но смелый мальчишка остался стоять, хотя и отвёл взгляд, боясь зареветь от страха и стыда.

– Вам разве не говорили взрослые, что не стоит слишком докучать таким, как я? – ответил низкий, уставший женский голос, пораженный охриплостью и нежеланием говорить с кем-либо.

– Знаем, – ответил мальчишка, набравшись смелости посмотреть на старушку, – ещё нам говорили, что ты знаешь те истории, каких никто не знает.

– Это правда. Но я достаточно вам рассказывала на сегодня. Не кажется ли, что хватит?

– М-мы хотели послушать о начале времён. – Выступила девочка лет пяти из линейки детей, что спрятались за ответвлением коридора.

Бабушка на несколько мгновений замолчала, задумавшись, а затем ответила:

– Ладно. Вы всё равно не отвяжетесь. Пройдёмте в мои покои. Но только договоримся, что на сегодня это всё. Согласны?

– Согласны. – С выдыханием ответил мальчишка за всех.

И вереница детей пошла следом за старушкой. Прямо за ними в коридоре осыпались огоньки на стенах, возвращая тьме свои владения.

 

***

– Скитальцы, от которых нас оберегают стражники, верят в то, что мир, каким мы его знаем сейчас, создал великий Альфред.

Дети устроились поудобнее, кто на кушетке, кто на диване, а кто на кресле, сразу по несколько ребят. Кто-то засмеялся на последние слова старушки, но она не обратила на это внимание.

– Мы думаем, они не правы. Но только отчасти. Мы оберегаем детей от этой истории до определённого возраста, но я думаю, что вам пришло время узнать.

Если к тому времени и отвлекались несколько детей на то, чтобы осмотреть комнату бабушки, то они тут же перестали это делать. История была слишком интересной для ребят, чтобы упустить детали.

– И то, об Альфреде мы знаем только со слов его друга. Как тогда называли «научного коллеги» – Свейна Альфсона. Он был учеником Альфреда. Уж о деяниях Свейна вы точно слышали – мы их признаём и страшимся, но сейчас не о нём.

Эта история началась настолько давно, что даже мои бабушки слышали о ней только по рассказам своих бабушек, а те от своих. Кто-то давно читал об этом в книгах. Это большое количество листов с информацией; вы их никогда не видели и не увидите. В те тёмные времена люди не могли держать в голове всю свою жизнь и забывали практически всё. Им приходилось пользоваться книгами, или даже специальными устройствами, как тогда называли, техническими. Тогда это было допустимо – книги и технологии не сгорали в руках людей от чар фанатиков, что хотели вернуть мир к основам природы.

Всё началось около пятиста зим назад. Тогда, когда ещё не было даже Первой Магической войны или Уральского разлома. Тогда, когда на земле существовала только одна цивилизация – люди. И они думали, что технологии решат все их проблемы и защитят от всего. К сожалению, они ошибались...

Бабушка на мгновение задумались, а дети затихли.

– Вернёмся к Альфреду и его ученику Свейну. Я помню его записи наизусть. Слушайте.

 

***

«Удивительный человек этот Альфред» – писал в своём дневнике Свейн Альфсон. И начал перебирать факты.

Родился в 1975 году. Годам к сорока, имея за плечами опыт управления финансами в крупной корпорации, мог спокойно, как все нормальные люди, уйти на пенсию вплоть до конца жизни. Искал бы себе развлечения, но нет... Потянуло его на приключения.

– Мечтал я, – говорил Альфред, – с самого детства увидеть магию. Толкин, Пратчетт, Сапковский. Я читал книги и перечитывал даже во взрослом возрасте, когда полноценной ушёл в работу. Стало хобби. Хотя я не оставлял мысли: «Почему в нашем мире такое невозможно?».

Говорил он это уже с хорошей сединой на висках. Тогда, когда он произносил эти слова, ему уже было чуть более пятидесяти лет.

За десять лет своей «пенсии», которую он сам себе устроил, он успел изучить все наиболее известные религии мира. Съездил на каждый континент в попытках выяснить какие-то тайны у каждого племени, которое встречал. Однажды он совершил паломничество в Бодхгая, Индию. Говорят, именно там принц Сиддхарта стал Буддой, просветлённым. На том путешествия Альфреда не начинались и не останавливались. За пять лет он успел посетить множество таких мест и пообщаться с многими людьми. Наследие, какое он мог оставить своим детям, он оставлял духовным ценностям человечества.

Тогда все думали, что он сошёл с ума. Ну, знаете, есть такие люди, что ударяются в религию и посвящают этому всю жизнь. Однако Альфред преследовал другую цель. Цель, непонятную никому, кроме его самого. Он охранял её так сильно, как только мог. Он думал, что будто только тишина услышит шепот его мыслей, они исчезнут из мира вместе с возможностью эти мысли реализовать. Так, Альфред, в прошлом своём богач, а к сорока пяти годам просто человек с небольшим благосостоянием, ударился в науку.

Начав вести простой, не искушенный возможностями образ жизни, Альфред переменился. Он погрузился в книги, стал больше обращать внимания на жену, начал медитировать и понимать самого себя.

– Одна из главных задач человека, – говорил Альфред несколько лет назад перед выступлением на одной из конференций. – Найти самого себя. Когда человек находит себя, ему становится очень легко, и все двери открываются.

Тогда он рассказывал о квантовой теории сознания. В конце двадцатого века эту теорию выдвинул ещё Роджер Пенроуз. Он пытался доказать, что черный ящик, именуемый «сознанием», есть проявление квантовых феноменов, а не результат огромного количества вычислений. Кажется, тогда Альфреда мало кто воспринимал всерьёз.

– Что даёт ваша гипотеза, если вы правы? – спросил Свейн Альфсон, начинающий генетик из Дании, что интересовался смежными науками, в том числе и нейробиологией. Тогда он только-только защитил кандидатскую.

– Доступ к энергии. Если это правда, – говорил Альфред, – то мозг есть не просто вычислительная машина, в которую заложены инстинкты и прочие приблуды, а целый ядерный реактор!

Сравнение это показалось Свейну неуместным, но тогда он не был знаком с Альфредом достаточно близко и купился на его напускной авторитет.

– Хорошо. – Ответил на той конференции молодой учёный из Дании. – Расскажете поподробнее?

Тогда началось их сотрудничество. К тому времени в науке Альфред был уже около четырёх лет. Защищённая в молодые годы кандидатская позволила достаточно быстро вернуться в научный мир. Однако почти сразу Альфред прославился как мистик. Но не для Свейна.

Хватило года, чтобы они разработали несколько концепций. Тогда же Свейн и узнал о пристрастиях своего научного коллеги в магии и религиозности, но ничего не имел против. Какая разница, какая мотивация у человека, если его действия ведут к научному прорыву?

Море литературы, фактов, и месяцы подготовки. И всё ради одного – ради мечты Альфреда.

– Я помогу вам, Альфред, – говорил Свейн, – но прошу дать возможность вести записи, в том числе на видео.

– Как тебе удобно. – Отвечал Альфред.

К тому моменту Альфреда уже не интересовала популярность в научной среде. Старого учёного и так считали бесогоном. Он искал что-то своё.

– Помнишь, что мы говорили про биологическую составляющую? – Начал разговор Альфред за день до эксперимента.

– Помню, но до сих пор считаю это безумством. Этого недостаточно. – Отвечал Свейн прямо, как старался делать всегда. Он поддерживал устремления Альфреда, но говорил обо всех его действиях начистоту.

– Пойдём покажу. – Ответил Альфред.

Они прошли в подсобное помещение лаборатории, куда Свейн никогда не заходил. Не зря. Оказывается, Альфред огромный любитель работать на выходных, пока Свейна нет на месте.

– Здесь вся информация, – кивнул доктор на стоящий у стенки ноутбук, – а это результат.

Он указал на огромное количество колб в центре подсобного помещения. Никаких химических реакций не происходило, но на столе стояла колба с прозрачной жидкостью.

– По моим подсчётам, вещество стабильно порядка двадцати часов. Ингредиенты редкие, но достать их можно. Если пропустим «окно», в следующий раз попробуем, возможно, только через пару месяцев.

– Вы же всё равно хотели попробовать завтра утром. – Ответил Свейн, смутившись.

– Да, – ответил Альфред, – но не на мышах.

Свейн был шокирован. Этого он ожидал в последнюю очередь. Из оцепенения его вывел голос Альфреда, что продолжил разговор.

– Для контроля реакции нужен субъект наиболее хорошо представляющий, что примерно нужно делать. Эксперименты на животных точно не дадут реакцию. А на людях это делать, сам понимаешь, не этично.

Через мгновение к Свейну вернулся дар речи:

– Альфред, но тогда у вас одна попытка. – Не стал он отговаривать учёного от самоубийства.

– Знаю. Я готов. Ты знаешь, где лежат мои записи. Но обещай, что если будет хоть намёк на то, что все мои теории оказались правдой, то ты продолжишь исследования.

Толика сомнения проникла в разум Свейна. Но речь шла о высвобождении энергии из пустоты. О научном прорыве! Любой, даже самый именитый учёный, не хотел бы отказываться от такой технологии. И он то уж точно.

– Да, обещаю. – Ответил Свейн. – Ты знаешь, я сдержу своё слово.

Всю ту ночь Альфред отсыпался, а, возможно, молился всем богам или писал завещание. Свейну это было не так интересно, как информация на ноутбуке. Что же такого разработал Альфред? Что стояло в пробирке?

Наутро, обессиленный, он разобрался в составе вещества, которое иначе как зельем нельзя было назвать. Такое изумительное сочетание несочетаемого, что Свейн даже предположить не мог, чего именно добивался Альфред. Все попытки разобраться, поднять все возможные базы данных, были тщетны. Альфред, как обычно, придумал что-то своё. Иначе бы он не был Альфредом.

На утро, проспав всего пару часов, Свейн спросил у Альфреда:

– Ты готов?

– Я медитировал на протяжении последних десяти лет, приводя своё сознание в порядок. Если ты ищешь готового человека, то более готового, чем я, найти невозможно. – Ответил Альфред, приходя в состояние крайнего возбуждения в движениях и голосе.

«Так и ведут себя фанатики?» – в очередной раз случайно спросил себя Свейн, но отмахнулся от мыслей. Альфред подписал согласие на все возможные эксперименты и их последствия, все видеокамеры и датчики были включены. Пути назад нет.

– Хорошо. – Сказал Свейн, надевая очки и протягивая пробирку с прозрачной жидкостью. – Скажите когда будете го...

Не успел он договорить, как Альфред выпил вещество и расплылся в улыбке, ставя пустую пробирку на стол.

– Я ждал этого момента всю свою жизнь. Всю свою энергию пускал именно на это. Чтобы хотя бы попробовать. – Он замолчал. И снова улыбнулся. – Как считаешь, как оно должно сработать?

Свейн не знал. Никто не знал.

– У меня есть подозрения, я не хотел тебе о них говорить, – продолжил Альфред, – но я вряд ли переживу хотя бы несколько часов после всего, что случится. Но это будет началом. Началом чего-то большего.

Тут на висках учёного проступили черные вены. Свейн не успел осознать происходящего, как вены на руках и ногах учёного начали взбухать, заливая бардовыми полосами всё тело учёного. Датчики завизжали спустя несколько мгновений, сигнализируя о серьёзных нагрузках на организм.

Альфред напряжённо и медленно выходнул. На лбу появилась испарина.

Учёный очень медленно поднимал руку, словно она весила целую тонную. Всё его тело задрожало.

– Узри... – Альфред свёл все пальцы протянутой правой руки друг к другу и начал разводить.

Первой лопнула лампочка позади Свейна, отчего тот пригнулся. Далее заискрил стационарный компьютер, а Свейн упал и начал отползать назад, поражаясь увиденным.

Альфред, полностью, с ног до головы покрытый черно-красными венами, держал в протянутой руке шарик. Казалось, это был мыльный шарик, но с одним исключением. Между пальцами, по всей внутренней поверхности, из центра шара стреляли самые настоящие молнии!

– У меня получилось! – Сказал Альфред потерявшим бас голосом. Только к тому моменту Свейн заметил, что учёный, имевший к только редкую седину, уже был полностью в ней.

– Черт. – проговорил Альфред. – Пальцы!

Свейн среагировал мгновенно и побежал за огнетушителем. Он понимал, что эксперимент, при всей удачности, пошёл не по плану. Альфред не мог избавиться от шаровой молнии в его руке.

Облив учёного пеной, Свейн понял, что это не работает.

– Магниты! – Отошёл он от шока. – Ты писал о магнитах!

Изучение трудов Альфреда не было глупой затеей. Достаточно быстро Свейн сообразил, где они могли лежать. Уже через минуту он нашёл кейс, похожий на переноску для кошек, и подбежал к профессору. Тот обгоревшими черными пальцами, с подкашивающимися ногами, опустил туда руку, и высунул её уже без шара и нескольких фаланг безымянного и среднего пальцев. На их месте белели идеально белые косточки.

Альфред смотрел на остатки своей кисти уже теряя сознание. Как только Свейн осторожно поставил кейс с шаровой молнией на стол, он быстро подбежал к учёному, проверил дыхание и, не найдя его, сделал искусственный массаж сердца. Альфред пришёл в себя через минуту. Через тридцать минут он уже лежал в больнице под капельницами.

– У нас получилось, Свейн. – Сказал уставший, но довольный Альфред, потерявший жизненную энергию. – Закончи начатое, либо это сделает кто-то другой.

Он половил голову на подушку и отвернулся к стенке. Свейн осознал, что безумный учёный, реализовав свою детскую мечту, впервые назвал его по имени.

– Я знал. – Проговорил Альфред сам себе, под нос. Свейн мог разобрать его слова. – Это никогда не был мир науки. Наступил эпоха магии. Я знал.

Удивительный человек Альфред пережил свои прогнозируемые несколько часов, прожил ещё двенадцать часов после эксперимента, после чего скончался. Его центральная нервная система просто затухла. Как сказали врачи, они никогда ещё не видели такого постаревшего мозга.

Свейн вынес из этого несколько основных постулатов работы с магией. И он сдержал обещание.

***

Испуганные дети пытались прятаться друг за друга. Более маленькие дрожали, не унимаясь.

Мальчишка, имевший смелость отвечать за всех, проговорил:

– Скитальцы верят, что именно Альфред открыл магию?

– Они думают, что он её создал, но она была заложена в каждом разумном существе изначально. – Ответила старушка. – А теперь, я думаю, вам пора спать. Это вы ещё не слышали о Свейне то, чего знаю я! И не приведи Господь вас встретиться с ним лично!

Появившаяся из неоткуда перед замком сова стукнулась о черный камень замка. Тут же на неё обратила внимание Гарпия, стоявшая изваянием, казалось, миллионы лет. Неподвижный камень вмиг обрёл способность к движению.

Существо открыло пасть и выдохнуло на сову зелёный смог. Та, не успев отреагировать, окаменела и упала в насыпь, что окружала замок. Расколовшись, черные кусочки ночной птицы пополнили коллекцию обсидиановой породы, наполнявшей периметр дворца. Камни те удивительно полноценно отражали разнообразие животного мира в своих осколках и защищали замок от проникновения магии.