Солнце клонилось к горизонту, окрашивая простирающийся внизу город в оранжево-красный. Его лучи отражались от огромных окон башни и водной глади озера, создавая иллюзию, что замок и его окрестности объяты пламенем.

Глаза Калеба заслезились от попыток рассмотреть город, пока еще было светло. Он выбился из намеченного графика. Планировалось, что он окажется вблизи Штатхолла в полдень, но его задержали в соседнем городе, отговаривая от этой безумной затеи. Он не был первым смельчаком, решившим сразиться с драконом и спасти заточенную в башне принцессу, но намеревался стать последним.

«Полагаю, так думал каждый из тех парней, чья плоть теперь питает ядовитые розы у ворот замка,» – заметил владелец таверны, где Калеб остановился, чтобы поесть и немного отдохнуть.

Наверное, он был прав.

Прошло уже пятнадцать лет с тех пор, как Штатхолл пал жертвой проклятия злой колдуньи. Всех выкосила страшная болезнь, от которой не спаслись ни крестьяне, ни королевская семья. Выжили только юная принцесса Камилла – единственная оставшаяся в живых наследница престола, – да придворный волшебник, которого, по слухам, пощадила колдунья. Именно он рассказал о произошедшем тем летом в Штатхолле, и поведал, что проклятье на этом не заканчивается: чтобы никто не мог захватить опустевшую страну и возродить королевский род, женившись на Камилле, колдунья заперла девушку в башне, охраняемую драконом.

Многие пытались спасти принцессу из заточения. Кому-то было жалко осиротевшую девушку, обреченную жить в одиночестве до самой смерти. Кто-то же хотел обойти проклятье, жениться на последней из рода Штатхоллов и править страной. Мотивы не имели значения, поскольку любой, кто проходил ворота, заросшие дикими розами и плющом, обратно не возвращался.

Калеб не относился ни к первым, ни ко вторым. Он был наемником, с ранних лет учился у отца выслеживать и убивать монстров, а когда тот умер, занял его место. Юноша считал убийство крайней мерой, и всегда старался сначала найти другой выход ситуации, прежде чем лишать кого-то жизни. К сожалению, это удавалось крайне редко, но Калеб все равно гордился тем фактом, что он помог жителям одного городка, уговорив местного дракона перебраться на север, где тот теперь помогал отапливать камины в холодную пору.

Задание спасти принцессу поступило от короля Грейверена, который намеревался расширить свои владения за счет территории Штатхолла, а также имел виды на королевскую сокровищницу. В случае, если Калеб справится (а его послужной список говорил о том, что если уж он не сможет убить этого дракона, то никто другой и подавно не сможет), ему обещали заплатить столько денег, что он сможет сам решать, за какие дела браться, и не будет вынужден заниматься отловом безобидных эльфов просто потому, что ему нечего есть.

Калеб переночевал у кромки леса, откуда были видны лишь стены замка и башня, где, считалось, и живет принцесса. Она была очень высокой, с огромными окнами без ставен и остроконечной крышей. Сколько бы Калеб не всматривался, он не видел признаков того, чтобы в замке кто-то жил. В окнах не горел свет, по коридорам не двигались тени. Вокруг не было ни души, только заброшенные дома ветер, похожий на завывания мертвых.

Калеб поймал себя на мысли, что на месте принцессы он бы попытался покончить с жизнью. Она осталась совершенно одна, владычица страны призраков и ушедшего прошлого. Ей было суждено стать единовластной правительницей. Теперь же ее ждала судьба королевы-консорта при короле, думающем только о количестве золота в своей казне.

Проснувшись на рассвете, юноша спустился к воротам замка. Они были приоткрыты, словно приглашали непутевого путника зайти внутрь и обрести здесь вечный покой.

Днем ранее Калеб опросил местных жителей, как принцесса получает еду и воду, и был удивлен, когда никто не смог дать ему четкого ответа. Одни считали, что обеденная зала замка зачарована, и на столе три раза в день волшебным образом появляются блюда и кубки, наполненные вином. Другие говорили, что провиант приносит служанка, выбранная колдуньей, хотя никто не видел, чтобы за ворота заходил кто-либо, кроме рыцарей, и уж точно никто не возвращался назад. Третьи заявляли, что еду принцессе приносит дракон – но когда Калеб стал их расспрашивать, оказалось, что эта версия ещё менее правдоподобная, чем предыдущие.

– Если у нее нет способов получать еду, так, быть может, она уже давно умерла от голода? – задал вполне логичный вопрос Калеб. Он не был готов к такому повороту событий, и не знал, как на эту новость отреагирует наниматель, но и убивать дракона ради трупа принцессы не хотелось.

Если, конечно, дракон тоже еще не умер.

– Не может быть, – покачала головой одна женщина, забирая плату за кислое пиво. – Мы видели ее в прошлом месяце. Она сидела на крыше башни в лучах встающего солнца.

– Принцесса? На крыше? – удивленно переспросил Калеб. Хотя, что в этом такого? Вряд ли у нее было много развлечений в заточении, да и королевским этикетом в данном случае можно пренебречь.

Сегодня, как бы то ни было, на крыше никого не было. Калеб предпочел бы подождать сутки и понаблюдать за замком, посмотреть, не появится ли в поле зрения дракон, но маг из Грейверена предупредил, что скоро начнется сезон ливней, а король отчего-то спешил со свадьбой с еще не спасенной принцессой. Поэтому Калеб взял покрепче одной рукой меч, второй схватил деревянное, ведро, полное красных яблок, и шагнул за ворота.

Он прошел по пустынной улице до самих дверей в замок. По пути он не встретил ни одного зверя или птицы, а заглянув в открытые окна домов, обнаружил внутри скелеты, некогда бывшие крестьянами, умершими пятнадцать лет назад. Где-то здесь должны были быть и тела павших от встречи с драконом рыцарей, но Калеб нашел только одно: обезглавленное, привалившееся к стене, как пьяница. Рядом с ним лежал его покореженный меч и голова с исполосованным чем-то острым лицом. Судя по запаху разложения, мужчина испытывал судьбу примерно неделю назад.

Коротко помолившись за упокой рыцаря, Калеб прошел в тронный зал, прислушиваясь к звукам и держа наготове меч. Здесь запах разложения был сильнее, но источник находился вне поля зрения юноши. Здраво рассудив, что принцесса и дракон вряд ли будут сидеть рядом с горкой трупов, Калеб пошел в другую сторону, где циркулирующий свежий воздух скрывал неприятный запашок. От гробовой тишины становилось не по себе.

Что-то было не так.

Солнце скрылось за облаками, погружая замок в уныние. Света хватало, поэтому Калеб не стал тратить время на поиски фонаря или свечи. Его отец не одобрил бы того факта, что сын пошел в заброшенный замок налегке, но юноша придерживался мнения, что лучше импровизировать на ходу, нежели тащить с собой кучу ненужных вещей, которые могут его замедлить в случае незапланированного бегства.

Наконец Калеб нашел лестницу, ведущую, по его предположению, в башню в северной части замка. Она круто шла вверх, но и была достаточно широкой, чтобы вместить в себя процессию. «Или дракона,» – заметил Калеб.

Который, между прочим, должен был быть где-то здесь.

Калеб медленно повернулся вокруг своей оси, вглядываясь в тень в дальней части просторного зала. Ему показалось, или там что-то шевельнулось? Движение повторилось, и Калеб понял, что это гобелен колышется на сквозняке.

В эту минуту, что Калеб рассматривал королевский герб, изображающий дракона с распахнутыми крыльями – какая ирония, – снова выглянуло солнце. Его лучи отразились от зеркала в дальней части зала, и по полу и стенам заплясали солнечные зайчики.

Осознание, что свет отражается не от зеркала, а от чешуи, пришло к Калебу в тот же момент, как дракон поднял голову с лап и выпрямился.

Он был прекрасен. Его бело-серебристая чешуя блестела в лучах солнца, и сверкала, как роса на траве ранним утром. Длинный хвост обвивал массивную колонну, поддерживающую потолок, и лишь кончик лениво болтался туда-сюда, как у кота, наевшегося сметаны. Огромные глаза с белой радужкой настороженно уставились на Калеба, затем переместились на меч в его руке.

– Прошу прощения, – сказал Калеб, обретая дар речи и опуская меч на каменный пол. – Я не знал, какой меня ждет прием.

Дракон моргнул. Его веки были почти прозрачные, но немного мутноватые. Зверь даже не дернулся, когда Калеб поднял ведро с яблоками так, чтобы показать дракону содержимое. Это был хороший знак. Это говорило о том, что сам по себе дракон не опасен, и он не будет нападать, пока не получит доказательства, что его жизни что-то угрожает.

– Меня учили не приходить в чужой дом с пустыми руками, – продолжил Калеб, доставая несколько маленьких яблок и оставляя их у меча. Ведро он поставил чуть поодаль. Вопреки слухам, драконы не ели мясо, и разлагающееся обезглавленное тело подтверждало, что этот дракон не был исключением из правила.

Калеб попятился назад. Дракон наблюдал за ним, пока юноша не оказался у дальней стены. Затем зверь перевел взгляд на оставленные посреди зала меч и яблоки.

– Надеюсь, я угадал с гостинцем.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем дракон сдвинулся с места. Он приблизился к яблокам, двигаясь с кошачьей грацией. Хвост отпустил колонну и лег поперек помещения, перекрывая ход к лестнице. Но Калеб и не собирался идти в сторону. Вместо этого он стал бочком двигаться в противоположную сторону, где, судя по выученной им схеме замке, была кухня.

Дракон понюхал яблоки, но не притронулся к ним. Вместо этого он поднял голову и посмотрел, как Калеб крадется к двери.

– Я могу найти там свежей воды? – спросил Калеб, замирая на месте. Дракон снова медленно моргнул. Юноша засчитал это за положительный ответ. – Покорно благодарю.

Он был уже в дверях, когда сзади раздался тихий хруст. Он обернулся. Яблоки исчезли с пола. Передняя левая нога жующего дракона предусмотрительно стояла на мече, пока сам зверь осторожно тыкал мордой в ведро, пытаясь его перевернуть.

Калеб решительно повернулся к дракону спиной и зашел на кухню, прикрывая за собой дверь. На подоконнике он обнаружил кувшин, наполовину заполненный дождевой водой, но его интересовало не это. Не теряя ни минуты, Калеб рванул к металлической дверце в стене, и дернул ее на себя. Раздался скрежет давно не используемых петель, и взору юноши предстал небольшой лифт для доставки угля на верхние этажи. Хруст из зала прекратился. Калеб схватился за стенки отверстия и втащил себя в лифт. Он тут же перепачкался в угле, но у него были проблемы, посерьезнее испачканной одежды: в дверь кухни стала просовываться драконья голова.

Пока дракон смотрел в другую сторону, Калеб захлопнул дверцу лифта, в темноте нащупал веревку, и потащил себя наверх. У него немного кружилась голова от тесноты, и ужасно хотелось чихать из-за угля и пыли, но юноша заставил себя дальше перебирать руками, пока спустя вечность не раздался драгоценный щелчок, и он не замер в подвешенном состоянии. На ощупь он нашел дверцу и выбил ее ногами. Дракон должен был услышать грохот, но Калеб надеялся, что у него будет время, прежде чем, зверь поймет, куда делся незваный гость.

Калеб спрыгнул на пол и огляделся. Он был комнате прислуги. Вытащив спрятанный в одежде запасной короткий меч, Калеб выскочил из помещения и побежал по коридору к покоям принцессы.

На первом этаже раздался рев, полный обиды и злости. По ступеням заскрежетали когти

– Принцесса? – тяжело дыша, выдавил Калеб, врываясь в ее покои.

Они были пусты. Заправленная кровать выглядела так, словно на ней давно никто не спал. Зеркало на туалетном столике было чем-то заляпано. На приоткрытой дверце шкафа была огромная паутина, но даже ее хозяина не было видно.

«Всё-таки умерла,» – с досадой и ноткой печали подумал Калеб, но в следующую секунду он услышал какой-то шум за окном, и на подоконнике с той стороны появилась девушка.

Принцесса Камилла удивленно уставилась на Калеба, будто это он балансировал на узком подоконнике на огромной высоте, держась одной рукой за раму, а не наоборот. Она приоткрыла светло-розовые губки, но не успела ничего сказать. Ее взгляд переместился с Калеба на что-то за его спиной.

Рев дракона стал ближе.

– Прошу прощения, – выдохнул Калеб, развернулся на каблуках и вернулся в коридор, закрывая за собой дверцу.

Дракон едва помещался в коридоре второго этажа. Его ноздри недовольно раздувались от тяжелого дыхания, крылья приподнимались от спины, норовя раскрыться в полную меру и снести стены. Калеб был уверен, что увидел в глазах зверя укор.

– Я знаю, что многие пытались убить тебя, – поспешно сказал Калеб. – Но я не хочу решать вопрос грубой силой, когда мы можем просто поговорить. Не думаю, что у тебя есть веская причина охранять принцессу. Скорее всего, ты тоже пал жертвой проклятья... – глаза дракона недобро сверкнули, и Калеб поспешил исправиться. – ...или же ты боишься за судьбу подопечной, поэтому и следишь, чтобы никто не забрал ее. Я понимаю. Она – последняя из рода Штатхолла. Единственная законная королева. Столько мужчин хотят воспользоваться этим, чтобы получить эту страну. А это не то, что хотели бы для нее ее родители, и уверен, это не то, чего она хочет сама.

Дракон склонил голову набок, внимательно слушая. Крылья перестали дергаться и прижались к телу.

– Но я обещаю, что мой наниматель...

Калеб понял, что ошибся. Он резко замолчал, но было уже поздно. Дракон выпрямился и распахнул пасть. Вместо языков пламени Калеб увидел сверкающие змейки молний, и на одну секунду его охватил восторг. Никогда еще он встречал такого дракона, и даже мысль о возможной скорой смерти не могла его опечалить.

– Нет!

Калеб не слышал, как принцесса открыла дверь. Краем глаза он увидел ее тонкую фигурку сбоку от себя и на секунду растерялся. У него не было опыта по спасению девиц в беде, но из того, что он слышал, можно было сделать вывод, что обычно они предпочитают отсиживаться на в безопасном месте, а не лезут спасать своего спасателя.

– Нет, – твердо повторила девушка, делая шаг вперед и оказываясь рядом с Калебом. Она стояла полубоком, ее взгляд метался между драконом и юношей. – Я хочу...

Из глотки дракона раздалось шипение. Не думая, Калеб загородил собой принцессу, вытянув меч. Дракон, казалось, опешил от такого: он захлопнул пасть и замолчал.

Калеб судорожно думал, что делать дальше. Он не хотел убивать дракона, тем более что тот пока не попытки навредить ему, только поугрожал молниями. Но как уговорить его пропустить их и дать им уйти? Юноша был уверен, что дракон преследует какую-то цель, и если он поймет, что именно движет зверем, то они смогут договориться.

Он почувствовал за спиной какое-то движение и понял, что принцесса подошла ближе. Его тело напряглось, когда ее дыхание защекотало кожу его шеи. Она что, собирается его поцеловать? «С поцелуями придется подождать, пока мы не выберемся отсюда, милая,» – смущенно подумал Калеб.

Пользуясь тем, что Калеб отвлекся, дракон вытянул шею. Юноша уже приготовился к нечеловеческой боли, когда пасть зверя сомкнулась на его протянутой руке с мечом, и удивился, когда ее не последовало. Дракон держал его крепко, но осторожно, не смыкая зубы. Затем потянул юношу на себя. Калеб стал перебирать ногами, спеша за своей рукой, которую дракон потащил к лестнице. Он вдруг ощутил себя горе-любовником, пробравшемся к возлюбленной в спальню, застуканный ее отцом, и теперь выдворяемый разгневанным родственником прочь из дома.

Снова раздался рев, но на этот раз его издавал не дракон, а принцесса.

– Он мой! – воскликнула она и рванула за драконом.

«Что-то явно пошло не так,» – мелькнула мысль в голове Калеба. Осознав комичность всей ситуации, он вышел из ступора. Свободной рукой достал из-за ремня нож и полоснул им по ближайшей ноге дракона. Его руку отпустили.

– Я не хочу тебя убивать, – повторил Калеб, твердо смотря в глаза дракона. – Но я сделаю это, если ты не отпустишь нас.

Во взгляде дракона появилось понимание. Зверь посмотрел на подопечную, замеревшую в метре от них и со странным выражением лица наблюдающую, как по белой лапе монстра течет красная кровь.

– Ффф, – сказал дракон, переводя взгляд обратно на Калеб. Юноше показалось, что тот что-то хочет ему сказать, передать какую-то мысль. Но что? Отец научил Калебу многому, но уж точно не языку драконов.

– Прости, – в какой раз за день сказал Калеб. – Я не понимаю.

Дракон поник. Его веки закрылись, он выдохнул.

Одним глазом следя за зверем, Калеб протянул принцессе руку. Девушка посмотрела на него и, поколебавшись, потянулась к нему.

А затем дракон прыгнул на нее.

Калеб оказался быстрее. Его меч вошел в шею дракона, протыкая ее насквозь. Из разорванной артерии брызнула горячая кровь. Зверь упал навзничь и замер. Только тогда Калеб отпустил рукоятку и повернулся к принцессе.

Впервые он мог как следует ее рассмотреть. Она казалась очень маленькой и юной. Бледная кожа обтягивала узкие кости лица и рук, широко распахнутые миндальные глаза смотрели на мертвого дракона с ужасом, которого определено не было на ее лице, когда он был жив. Копна каштановых волос отчаянно нуждалась в расческе, а ее платье... что ж, оно было красивым, старомодным, но безвозвратно испорчено драконьей кровью.

Одежда Калеба выглядела не лучше. Принцесса морщила нос и кривила губы, изучая своего спасителя.

Калеб в последний раз посмотрел на мертвого дракона, после чего повернулся к нему спиной и поклонился принцессе.

– Принцесса Камилла, меня зовут Калеб. Меня нанял король Грейверена, чтобы я спас вас.

Принцесса молчала. Калеб заподозрил, что это связано с тем, что она столько лет могла общаться только с драконом, и теперь растерялась, оставшись наедине с незнакомцем. «Надеюсь, дело только в этом, – мрачно подумал он, никак не показывая своего беспокойства. – Иначе придется искать другие способы увести ее отсюда.»

– Если вы хорошо себя чувствуете, я бы хотел уже сегодня отправиться с вами в путь, пока не начались ливни.

– Отправиться... куда? – спросила принцесса, впервые обратившись к нему. Значит, она не разучилась говорить и понимает человеческую речь. Хоть в этом Калебу повезло.

– К королю Грейверена, – повторил Калеб. Помолчал, потом добавил. – Наверное, вам очень тяжело. Вы остались совсем одна, королева с разрушенной страной.

Глаза девушки заблестели, и Калеб заподозрил, что опять начал говорить что-то не то. Не хватало только, чтобы она заплакала. Как вообще ведут себя с плачущими принцессами?

– У этого короля много придворных? – неожиданно спросила девушка.

Калеб удивленно заморгал.

– Наверное. Не знаю.

Принцесса задумалась.

– И этот король... он далеко живет?

– Неделю, если в экипаже.

– А если на лошадях?

– То меньше. Но эта дорога довольно трудная.

Принцесса пожала плечами.

– Я выносливая. Но мне понадобятся частые остановки в городе.

– Как пожелаете, принцесса, – король дал ему достаточно денег, чтобы во время путешествия принцесса не слишком утомилась. Если она хочет обменять удобный экипаж на конную прогулку, пусть так. В конце концов, Калеб же не знает ее историю. Может, на самом деле у нее с королем Грейверена любовь с первого взгляда, и она с нетерпением ждет с ним встречи после пятнадцати лет разлуки. – Недалеко отсюда в городе есть таверна, где можно поесть, прежде чем отправиться в путь. Вы можете переодеться, а я пока...

Калеб замолчал. Его взгляд вернулся к телу дракона.

Принцесса тихо ушла в свои покои. Пока она приводила себя в порядок, Калеб сорвал со стены гобелен с гербом королевской семьи и накрыл им дракона. Он прижал руку к его мускулистому телу и склонил голову.

«Так просто?» – подумал он, не чувствуя себя героем. Он вообще никак себя не чувствовал.

Дракон не хотел ему навредить. Но он кинулся на принцессу, которую должен был защищать. Почему? Калебу этого уже не узнать.

Он сделал еще один надрез и набрал в бутылочку немного крови дракона, плотно ее закупорил и надел на шею. Это послужит доказательством того, что он убил зверя, а если она не понадобится королю... что ж, у крови дракона было достаточно полезных свойств, чтобы выручить на ней еще немного денег.

***

Калеб никогда не забудет выражение лиц людей, столпившихся в таверне, когда Камилла вошла в помещение.

Судя по всему, они поминали очередного павшего «героя». Владелец таверны толкал речь, что с первых слов понял, что Калеб – прекрасный человек и что его ждет большое будущее, и как жалко, что он умер таким юным. Он предлагал выпить за упокой охотника на монстров – и втихаря приписывал лишние цифры в счет гостей.

Хозяин стоял лицом к двери, поэтому был первым, кто увидел Калеба. Юноша буквально увидел, как тот судорожно решает, какую стратегию теперь выбрать, а затем его глаза остановились на принцессе. Кружка с пивом выпала из его руки, облив стоящих рядом мужиков.

– Святые, – выдохнула жена владельца, прижимая ладонь ко рту.

Камилла смыла с лица кровь и переоделась в другое платье, но ее волосы оставались в беспорядке. Белая кожа почти светилась в полумраке таверны, делая ее похожей на призрака.

По мере того, как люди замечали принцессу, голоса смолкали. Наконец повисла напряженная тишина.

– Это же не..? – спросил рыжий мужчина с фингалом под глазом.

– Такая же, как пятнадцать лет назад, – зашептала хозяйка. – Как в день своего восемнадцатилетия, когда она проезжала мимо в открытом экипаже.

Калеб покосился на принцессу. Та и глазом не моргнула.

Но в одном хозяйка была права: Камилла не выглядела на свой возраст, словно пока она в заточении, время для нее остановилось. А может, так и было? Придворный волшебник что-то говорил про «вечную жизнь в башне замка»...

Калеб попросил хозяина обеспечить принцессу обедом и собрать им в дорогу провиант.

– Милая моя, – ласково обратилась хозяйка к принцессе, подходя ближе. У принцессы дернулись ноздри. Удивительно: а запах разложения в замке ее не смущал. – Наверху есть свободная комната. Я пришлю к тебе служанку, она принесет обед и поможет тебе... – хозяйка махнула рукой, многозначительно покосившись на волосы Камиллы. – ...привести себя в порядок.

Секунду Камилла выглядела так, будто она сейчас упадет в обморок, но потом она взяла себя в руки и выпрямилась. Калеб шагнул к ней, и девушка напряглась. Ее глаза были прикованы к его все еще залитой кровью дракона одежде.

– Мне нужно переодеться. Здесь тебе ничего не угрожает.

Камилла кивнула, но Калебу показалось, что девушка его не слушает, а думает о чем-то своем. Она облизнулась. Хозяйка бесцеремонно взяла принцессу за руку и потащила ее вверх по лестнице.

Час спустя Калеб и Камилла уже неслись через поле во весь галоп. По-видимому, стряпня хозяйки пришлась принцессе по вкусу: на ее щеках горел румянец, а взгляд ожил. Ее волосы служанка уложила в простую, но элегантную прическу. Хозяйке, правда, эта прическа показалась не подобающей для принцессы, но когда она отправилась высказать это подчинённой, то не смогла ее найти.

– Она что-то говорила про встречу с конюхом, – подсказала Камилла, бодро вскакивая на коня и расправляя юбку. Хозяйка побагровела и унеслась на конюшню.

Калеб был погружен в свои мысли о драконе, и вынырнул из них только когда они приехали в Дубну.

– Прошу меня извинить, принцесса, – смутился Калеб, слезая с коня. – Наверное, вы сильно устали и проголодались. Вам стоило напомнить мне, что нужно сделать перерыв.

Он подошел к кобыле принцессе, чтобы помочь ей, но та уже сама выбралась из седла, ловко приземлившись на землю. И это – на каблуках и в длинной юбке! Если бы Камилла не была принцессой, он бы всерьез подумал о том, чтобы поухаживать за ней.

– Все в порядке. Я совершенно не устала. И еще, Калеб, – она улыбнулась ему, и сердце юноши пропустило один удар. – Не извиняйся больше. Ты ни в чем не виноват.

***

Хотя Калеба мучило любопытство, он не стал мучить принцессу вопросами о днях ее заточения. Ее и так ждали расспросы короля и других людей, которые будут сомневаться в том, что это та самая принцесса. Калеб хотел дать ей пару дней спокойствия, прежде чем обрекать ее на другой вид заточения.

Когда Калеб назвал стражнику Грейверена свое имя и цель визита, его и принцессу отвели в тронную залу. Не считая охраны, здесь никого не было. Калеб воспользовался передышкой, чтобы составить мысленный рассказ о том, что произошло, а Камилла тем временем бросила по залу, рассматривая многочисленные картины и статуи, изображающие короля и никого больше.

– Что ты будешь потом делать?

Калеб поднял голову.

– Когда получишь деньги за мое спасение, – уточнила принцесса.

– Поеду домой. Давно не видел своих племянников.

– Пипу и Джу, – кивнула Камилла, будто давно была знакома с семьей Калеба.

Во время их поездки до Грейверена они много говорили. Камиллу интересовало все, что произошло за те пятнадцать лет, пока она была заточена в башне, и ее очень интересовал Калеб. Юноша списывал это на тот факт, что принцесса раньше не общалась с простолюдинами, тем более – охотниками на монстров. Она задавала много вопросов о его семье, о том, как отец учил его охотиться, каких существ он уже ловил. Калеб с радостью удовлетворял ее любопытство, отчасти потому, что его редко спрашивали о таком, и отчасти – потому что с каждым днем принцесса оживала на его глазах. В ней не осталось ничего от той испуганной девушки, которая сидела на крыше башни и бездумно бросилась между Калебом и драконом.

– Именно так.

– А потом?

Калеб пожал плечами.

– Возьмусь за новое дело.

Камилла провела пальцем по позолоченной раме одной картины. На ней король Грейверена был изображен верхом на коне, его копье пришпиливало огромного зеленочешуйчетого змея к земле.

– А ты не... – договорить Камилла не успела.

Двери в тронный зал распахнулись, и в помещение вошел король. Глашатай закончил перечислять все его титулы ровно к тому моменту, как его величество пересек все необъятное помещение и остановился перед принцессой.

– Камилла, моя дорогая, – король взял принцессу за руку и прикоснулся губами к костяшкам ее пальцев. – Как хорошо, что ты теперь дома.

– Мой дом – Штатхолл, – напомнила девушка. – Но я понимаю, куда ты клонишь.

Король и принцесса начали что-то обсуждать о проблемах восстановления страны Камиллы. Его величество неуклонно намекал на свадьбу, а девушка с необычайной для ее хрупкого вида твердостью предлагала варианты союза двух королевств, исключающий заключение брака. Из их диалога было понятно, что они действительно знали друг друга раньше, и скорее всего родители Камиллы настаивали на том, чтобы однажды она стала королевой Грейверена.

Калеб чувствовал себя третьим лишним, и не знал, как напомнить о своем присутствии. Словно почувствовав его сомнения, Камилла оглянулась на него и улыбнулась. Король проследил за ее взглядом и нахмурился.

– А, ты еще здесь. Иди к главному советнику, он распорядится, чтобы тебе заплатили всю сумму.

– А вы не хотите услышать, как все было? – удивленно спросил Калеб.

– Зачем? Камилла здесь, и это главное. Все, иди, – король махнул рукой и стража зашевелилась, явно готовясь при необходимости силой вывести охотника из зала.

– На самом деле, есть кое-что еще.

Калеб стянул с шеи веревочку и протянул бутылочку королю.

– Что это? – презрительно спросил король.

– Кровь дракона.

– Сувенир? – глаза короля заинтересовано загорелись.

– Называйте, как хотите.

Камилла вышла вперед.

– Оставь себе, – король попытался возразить, но она прервала его взмахом руки. – На память. А теперь иди.

Калеб поклонился ей и, как бы ему ни претило уходить, повиновался.

***

Он соврал Камилле. Ненамеренно, конечно. Калеб и правда собирался поехать домой, но решил сделать небольшую остановку в маленьком городе западнее Грейверена. По слухам, именно там сейчас жил волшебник, некогда прислуживающий королю и королеве Штатхолла.

На самом деле, никто не знал его настоящего адреса. Волшебник тщательно замел все следы, опасаясь гнева злой колдуньи и не желая быть справочным бюро для рыцарей, стремящихся попытать счастья с драконом. Но так уж вышло, что Калеб однажды спас местного тролля, живущего под мостом, от толпы разгневанных горожан. В благодарность тролль рассказал, где можно найти «того самого волшебника, что чудом жив остался».

Когда на его стук никто не открыл дверь, Калеб решил, что волшебник успел переехать, однако неожиданно окно распахнулось, и на улицу высунулось узкое лицо с длинной бородой.

– Что принес? – поинтересовался волшебник, изучая Калеба.

– Ничего. Я не торговец. Я охотник.

Волшебник сплюнул.

– Обереги не делаю.

– Мне и не надо, – поспешно сказал Калеб.

Он представился, и тут оказалось, что волшебник слышал его имя. Он обрадовался гостю и впустил его внутрь.

– Я много слышал о твоем отце, – сказал волшебник, наливая Калебу пиво из чайника. – Но думал, что ты постарше будешь. Ну да ладно. Возраст и опыт – вещи разные. Зачем пожаловал?

– Я хотел поговорить с вами о драконе...

Волшебник раздраженно цокнул языком и взмахнул рукой, приказывая Калебу молчать.

– Тю! Мальчик, не лезь ты в это. В мире полно других монстров, требующих твоего внимания.

Калеб затряс головой.

– Да нет же. Я хочу сказать...

– Ты совсем юн, – продолжал волшебник несмотря на возражения Калеба. – Умен, силен – прямо словно твои родители достали тебя из книги сказок. Поверь мне, какая-нибудь принцесса обязательно в тебя влюбится, и будешь ты счастливо жить с ней, ее семьей и ее королевской сокровищницей. А Камиллу оставь в покое. Ее уже ничто не спасет.

– Вы не понимаете. Я не пришел за советом, как спасти принцессу. Я уже ее спас.

Глаза волшебника широко распахнулись. Он выронил свою кружку пива.

– Она покинула замок? – в голосе волшебника было столько ужаса, будто Калеб сообщил ему, что дракон съел принцессу, а ее бедренную кость теперь использует вместо зубочистки.

– Да. Сейчас она в Грейверене.

Волшебник схватился за голову.

– А дракон? Дракон мертв?

Калеб кивнул. Волшебник застонал.

– О, боги, все пропало...

– Но почему? – в отчаянии спросил Калеб. – Разве не в этом был смысл? Спасти принцессу, убив дракона?

– Глупец, – пробормотал волшебник, глядя куда-то мимо Калеба. – Возвращайся в Грейверен. Возможно, еще не слишком поздно... она была под замком пятнадцать лет. Может, ее аппетит угас.

Постепенно до Калеба стал доходить смысл слов волшебника. Он подумал о странном поведении Камиллы в замке, о том, как она расцвела после обеда в таверне, об исчезнувшей служанке. О том, как на ее лице появилось отвращение, когда он подошел к ней, будучи измазанный в драконьей крови.

– Дракон не охранял принцессу, – прошептал он, пораженный внезапной догадкой. – Он охранял от принцессы...

***

Не описать облегчения, которое он испытал, когда вернулся в Грейверен и обнаружил, что королевство еще не вымерло. Ставни домов были закрыты, улицы патрулировала стража, но горожане были живы.

Пока что.

Калеб настаивал на аудиенции с Камиллой или королем, но его не стали слушать.

– У меня есть важное сообщение. Это вопрос жизни и смерти!

– У нас сейчас другой вопрос жизни и смерти, – пробурчал советник сквозь марлевую повязку, прикрывающую рот и нос. – Люди мрут как мухи, словно вместе с приездом принцессы Камиллы проклятье перекинулось и на нас.

Советник резко замолчал и покосился на стражу у дверей.

– Я этого не говорил, – тихо добавил он, после чего продолжил чуть громче. – Принцесса Камилла долго страдала, но теперь она и ее золото в безопасности. Здоровья жениху и невесте... тьфу.

– Но...

Прежде чем Калеб мог что-то еще сказать, его выставили вон и захлопнули перед носом дверь. Он поборол желание подождать, пока до короля или его советника не дойдет мысль, что жителей королевства губит не болезнь, а монстр, изголодавшийся по человеческой крови. Но тогда будет уже слишком поздно.

Волшебник намеренно исказил правду о том, что произошло в ту ночь в Штатхолле, когда колдунья прокляла принцессу. Он десятилетиями служил этой семьей и не хотел, чтобы все добрые деяния хозяинов были перечеркнуты тем фактом, что их дочь пала жертвой проклятья и стала вампиром. Ее голод после превращения был настолько силен, что она всего за пару часов перебила всех в королевстве – всех, кроме волшебника, который спрятался в сокровищнице. Он истратил всю свою магию, но оживил дракона с герба семьи Штатхолла. Вампиры были нетерпимы к крови этих существ. Камилла не смогла бы навредить дракону, а он мог удерживать принцессу за стенами замка.

Раз в месяц какой-нибудь глупец пытался спасти принцессу, но сталкивался с драконом, который не убивал без необходимости. Камилла получала свою порцию свежей крови, а люди из ближайших городов оставались живы.

Пока однажды Калеб не заставил дракона поверить, что все равно спасет принцессу, и не вынудил зверя на последний шаг – убить Камиллу.

***

Потратив несколько звонких монет, Калебу удалось выяснить, что за последнюю неделю умирали только приближенные короли. Юноша принялся следить за дворцовыми воротами, надеясь отловить советника и объяснить ему, кто такая Камилла. Мужчина явно не доверял принцессе, но боялся гнева своего повелителя. Возможно, они найдут способ открыть королю глаза, кем – чем – является его невеста.

Калебу повезло только на второй день. Он проследил за советником от дворцовых ворот до улиц нижнего города, держа дистанцию и выбирая подходящий момент. Как заставить его поверить Калебу? Как вообще заставить его слушать, что говорит охотник? Общаться с монстрами было куда проще: они либо были слишком неразумны, и их приходилось убивать, либо они и сами понимали всю серьезность ситуации, и были готовы идти на компромисс.

Дракон, охраняющий принцессу Камиллу, был исключением. И от этого Калебу было только больнее.

Охотник не рискнул пойти за советником в захудалое здание на краю города и спрятался в переулке. Что здесь вообще забыл королевский приближенный? В здание периодически заходили мужчины разных возрастов и в одежде разных профессий. Кто-то прятал свое лицо, как советник, кто-то шел с гордо поднятой головой. Каждый пробыл внутри не больше часа, и выходил на улицу в подпитом состоянии и с удовлетворенной улыбочкой. Калеб покраснел, когда понял, что это за место.

Советник показался почти через два часа: он был вусмерть пьян, еле держался на ногах и выглядел донельзя недовольным. Калеб подождал, пока тот не доковыляет до переулка, который скрыл бы их от чужих глаз, и уже намеревался выйти на свет, но его опередили. Фигура в темном плаще спрыгнула с крыши и пикировала прямо на советника. Мужчина не удержался на ногах и упал на землю, приложившись при этом головой о стену. Неизвестный, не заметив замершего от неожиданности Калеба, наклонился к шее безвольной жертвы.

– Камилла?

Девушка вскинула голову на звук своего имени. Из уголка ее рта потекла тонкая струйка крови. Принцесса вытерла ее рукавом и встала с колен, не сводя миндальных глаз с охотника. Она не выглядела испуганной или недовольной прерванным банкетом, только грустной и немного... смущенной?

Калеб посмотрел на тело у ее ног. Советник не двигался, но его грудная клетка медленно поднималась и опускалась. Оглушен, но живой.

– Не делай этого, – взмолился Калеб, подходя ближе.

Он никогда не имел дела с вампирами. Да и никто, в общем-то, и не встречал их уже более двух сотен лет. Вопреки слухам, вампирами становились не из-за укуса, а из-за удачно наложенных проклятий, делающую жертву зависимой от человеческой крови. Вампиры не боялись солнечного света или серебра. Единственное, что могло остановить их – это драконья кровь, которую они почему-то не переносили ни на вкус, ни на запах.

– Я так давно не пила крови живого человека, – призналась Камилла. – Дракон убивал каждого, кто приходил в замок, а кровь мертвых, даже совсем недавно скончавшихся, совсем не такая. Я хотела укусить тебя, но дракон был против. Он думал, что если я попробую свежей крови, то совсем сойду с ума, – она опустила глаза на советника и слабо улыбнулась. – Но я держалась. Я не могла выпить твою кровь, потому что ты пах драконом, и пришлось довольствоваться служанкой, но я держалась. Мне хватило смерти одного человека, чтобы доехать до Грейверена.

– Если ты можешь себя контролировать, то зачем убиваешь людей десятками?

Камилла фыркнула.

– А что мне остается делать? У меня нет никого и ничего. Я королева заброшенного замка и пустых улиц. Я приз для королей, желающих за мой счет укрепить власть, и я – подарок для крестьян, мечтающих стать королями. Но если я докажу всем, что я не бессильна, что даже без армии я могу править Штатхоллом... – она рассмеялась. – Я не выбирала быть вампиром. Но я могу использовать это, чтобы вернуть то, что мне причитается по праву рождения.

– И вдобавок заполучить Грейверен.

– Ну, мне же нужны придворные. Ничто лучше страшной болезни не заставит их перейти на мою сторону.

Калеб покачал головой. Он незаметно достал из-за ремня осиновый кол, который ему дал волшебник. Это не убьет Камиллу, но ненадолго задержит ее.

– Поэтому ты спрашивала, что я буду делать, когда получу деньги? – спросил Калеб. – Хотела убедиться, что я не успею вернуться, если пойдут слухи о вампире?

– Нет, никоим образом! – возмутилась Камилла и сама шагнула в его сторону. – Я хотела знать, где тебя найти, когда мой план придет в действие. Ты мне понравился, Калеб. И понравились твои истории. Я подумала, что это станет хорошим началом: спасенная королева и рыцарь, спавший ее. Люди любят такие сказки. Это бы привлекло в Штатхолл гостей со всего мира.

– Корова-вампир и ее король-консорт, убийца монстров?

На губах Камиллы появилась грустная улыбка.

– Ты не убийца монстров, Калеб. Слишком сентиментальный для этого. Я насчитала три раза, когда ты мог убить дракона, но ты дождался, пока моя жизнь не окажется под угрозой. Для тебя убийство – это крайняя мера.

– Наверное, ты права, – согласился Калеб. Глаза Камиллы распахнулись от удивления. Она протянула к нему руку, чтобы коснуться его щеки, и он позволил ей сделать это. Девушка сделала еще один шаг вперед. – Я не убиваю монстра, пока не станет слишком поздно. А сейчас уже стало слишком поздно.

Он успел увидеть, как в глазах Камиллы мелькнуло осознание, прежде чем он ловким движением воткнул кол ей в сердце. Девушка рвано выдохнула, ее подбородок забрызгало кровью. Ее ноги подкосились, и Калеб инстинктивно поймал ее. Камилла попыталась что-то сказать, но с ее губ сорвался только хрип. Она закрыла глаза и обмякла в объятиях охотника.

Калеб уложил ее на землю и снял с шеи бутылочку с кровью дракона, но не вскрыл печать, заколебавшись. Возможно, все еще можно было исправить. Возможно, он мог уговорить Камиллу перестать убивать мирных жителей. Возможно, он действительно мог остаться при ней, и когда она станет королевой Штатхолла, он бы следил, чтобы она не переходила границу дозволенного.

Нет. Хватит с него сомнений и компромиссов. Из-за него умер дракон. Из-за него погибли жители Грейверена. Пятнадцать лет назад Камилла за одну ночь убила всех в королевстве, и рано или поздно ее голод снова бы взял вверх.

– Прости меня, – прошептал Калеб и откупорил бутылочку. Больше он ничего не успел.

Камилла распахнула глаза и резко перевернула их, оказавшись сверху. Она прижала руку Калеба к земле, вырвала из его пальцев бутылочку с кровью дракона и отбросила ее в сторону. Из ее груди торчал осиновый кол, но она не обращала на него никакого внимания.

– Я же говорила: не извиняйся. В этом нет твоей вины, – прошептала она ему на ухо. А затем вонзила острые зубы ему в шею.