Андрей Якубец

Кавак

Чешуя медленно поднималась, колючий панцирь раскрывался. Сначала показались когтистые лапы, затем волосатое брюхо и серое угрюмое лицо. Существо походило на громадного броненосца с человеческой головой. У него было имя — Хамза. Но таких, как он, клятых тварей, люди прозвали каваками.

В Китеже не было темниц и заключенных. Повинных в злодействе, воров и убийц, проклинали и на месяцы, а то и годы, выгоняли за пределы города в Железный лес. Здесь под елями и спал Хамза. В Китеже у него остался тайник с крадеными драгоценностями, а посему он много раз силился вернуться туда. Как-то зимним вечером, притворившись купцом, ему даже удалось пройти китежскую стражу. Так, раздобыв пышную шубу съеденного великаном путника, Хамза зашел в городские ворота, но внутри его остановил витязь Закария. Наглый поборщик потребовал уплатить налог — разрешение на торговлю в городе. Узнав стоимость, Хамза подавился. Закария похлопал его по спине, укололся об острую чешую и, поняв, что под шубой скрывается кавак, прогнал с криком: «Чудищам не место в Китеже!».

Вспоминая об этом, Хамза не мог уснуть. Ко всему прочему, через броню пробивалось рычание великана и визг очередной похищенной девицы. Голоса раздавались поблизости. Великан восхищался своим ужином и вовсе не думал замолкать:

— Неужто сама княжна попалась в мои лапы?

«Какая еще княжна, — хихикнул про себя Хамза. — Сюда лишь крестьянские девки иногда забегают, хотят богатого боярина расколдовать. Дуры верят, что их полюбят и в жены позовут. А в итоге погибель свою встречают».

— Я-то сразу уразумел по яркому наряду. Тут и красный узорчатый опашень, и жемчужные бусы, и блестящий венец.

«Эта не из простых, — подумал Хамза и лениво потянулся, — но небось страшненькая. Стало быть, не жалко».

— И лицом хороша, — продолжал свое великан, — сладкие румяна, смолистые брови, а глаза-то какие сочные!

Кавак насупился. В кой-то веки он нашел уютное место для сна, но тут понял, что поспать не получится. Зажмурил глаза — тщетно. Любопытство все сильнее и сильнее распирало его. Кого же поймал великан?

«Да пусть хоть княжна! Что хорошего-то? Наверняка, она строгая, властная, жестокая...».

— Народ любит и хвалит княжну. Вот и поглядим, какая ты на вкус, — разинул пасть великан.

Хамза кувырнулся и ловко вскочил на ноги. Сударыня и впрямь хороша, решил он, ей, должно быть, ста лет еще нет. Больше всего его поразила ее пышная, с начесом, смолистая коса, сплетенная из двух.

Великан отпрянул, но по-прежнему держал девушку в руке.

— Хамза, что ты делал в навозной куче? — прорычал он.

— Тебя искал, дубина.

Хамза свернулся в клубок, пронесся по земле и сбил громилу с ног. Девушка полетела вниз. Цепкие лапы поймали ее у самой земли и сильно прижали к себе. Она очутилась в круглом коконе, и этот кокон завертелся с нарастающей силой.

Теперь Хамза катился вдоль прогалины. Земля тряслась, вдалеке раздавался ярый вопль великана.

Добравшись до опушки хвойного леса, кавак вытолкнул девушку из панциря. Сам он плюхнулся на траву, повернулся на бок и подпер голову, будто позировал художнику. Так он долго и с неподдельным интересом наблюдал, как девушка покачивалась, падала на коленки и откашливалась. Неожиданно она оцепенела. Хамза подвинулся к ней и осторожно ткнул в плечо.

— Как ты?

— Погоди.

Она не обернулась, а выставила перед ним руку, украшенную золотыми браслетами и кольцами с разноцветными камнями.

— Ты в самом деле княжна?

— Нет. Я княгиня.

— Ага, княгиня. Как звать-то тебя?

— Ада. Разве ты ничего обо мне не знаешь?

— А ты обо мне?

Она усмехнулась.

— Хочется верить, что ты не людоед.

— Знатным сударыням здесь опасно околачиваться. Великан думает, коли слопает тебя, проклятие исчезнет.

— Он раньше был человеком?

— Все мы когда-то были людьми.

Ада взволнованно огляделась. Ей чудилось, что весь лес, словно притаился, готовясь напасть, как хищник на свою жертву. Каждая травинка, каждый лепесток представлялись лезвием ножа. И только Хамза смотрел непринужденно и говорил громко:

— Ежели мы перейдем речку, великан отступит. Боится промочить ноги и простыть. Ты когда-нибудь видела, как чихают великаны?

Ада пожала плечами. Хамза побледнел. Казалось, серое облако сгустилось над ним, и тень упала только на него. В его голосе появилась некоторая суровость.

— Когда становится холодно, верхушки елей покрывает белая пелена.

— Это снег.

— Я тоже так думал! Снег есть вода. А в проклятом лесу с неба падают замерзшие сопли.

— Кошмар. Стало быть, мне следует поскорее выбраться отсюда. Твоя речка хоть неглубокая?

— Мелкая. Давай я тебя отвезу.

Хамза широко развел руки в стороны, намереваясь обнять княгиню.

— Нет, — показала ладони она. — Пойдем пешком.

Кавак почесался.

— Ну что ж, следуй за мной.

Вместе они пошли по зеленой тропе между высоких деревьев мимо диких кустов. В воздухе пахло сыростью, хвоя сменялась листвой. Ивы клонились и обступали с обеих сторон.

Неожиданно Хамза свернул и побежал сквозь заросли бурьяна. Ада испугалась и бросилась за ним. Выбравшись из кустарника, ее взору предстала мутная широкая речка, в которой плескался Хамза. Красный свет уходящего солнца отражался от водной глади. Ада сцепила руки на груди.

— Ты сказал, она неглубокая!

— Воды-то всего по шею.

— Ты гораздо выше меня.

Княгиня выпятила нижнюю губу, нахохлилась, но тут же мертвенная бледность появилась на ее лице. Из ивовой чащи послышался хруст веток и тяжелый хрип — великан пробирался через колючие ветви.

Хамза прыгнул на спину, свернулся лодочкой и похлопал себя по ноге:

— Садись.

— Как мило.

Ада спешно разместилась внутри панциря.

— Ай!

Она подскочила, но услыхав наглый хохот кавака, смущенно отдернула вниз платье.

Великан выбежал на берег и злобно зарычал. Хамза всполошился:

— Ну как там?

— Кажется, он ступил в воду.

— Плохо дело.

Чешуя торопливо задвигалась. Хамза греб, не жалея сил.

— О, великие Богини, он сейчас чихнет! — показала пальцем Ада.

— А я говорил!

Оглушающий раскат грома ударил над головой. Сразу за ним поднялась волна.

— Держись!

Обеими руками Ада вцепилась в края панциря и зажмурила глаза. Она чувствовала, что могучая сила несет ее вперед также легко, как ветер кружит осенние листья.

Бах! Панцирь протаранил землю и, казалось, пробороздил еще пару десятков сажен. Ада тяжело перевернулась и упала на траву. Ощупала себя — бусы потерялись в полете, все остальное на месте. Подняла голову — рыхлый след тянулся от берега. Хамза отряхивался, делал это так легко, будто не было страшного великана, огромной волны и жесткого падения. С виду для него прошел очередной, вполне обычный день.

— Как вам поездка, госпожа?

— Ужасно, но, боюсь, ничего лучше у меня уже не будет.

— Отчего же?

Ада прошла чуть дальше вглубь леса и присела на пенек.

— Скоро я тоже стану великаном...

— Ты кого-то убила?

— Своего мужа. Моей любви князь предпочел утехи молодых прислужниц.

Ада посмотрела на отекшие ладони, сорвала кольцо и с гневом швырнула в сторону.

— Княжеские витязи не встали на мою сторону. Будь проклят уедливый Закария со своими правилами. Вот, если бы только я могла вернуться в Китеж и проучить его. Все золото готова отдать за это.

Хамза поднял с земли кольцо и внимательно изучил. И впрямь, подумал он, княжеское украшение.

— Закария, говоришь...

— В городе есть храм Великой богини Тары, — продолжала свое княгиня. — Если положить на алтарь вещь проклинаемого недруга и назвать его порок, то он, в лучшем случае, умрет.

— В свое время я стянул одну вещицу у Закарии.

— Чего же ты медлишь? Отдай ее мне.

Эда протянула руку. Хамза посмотрел на ладонь княгини — ее пальцы удлинялись, появлялись когти.

— Я спрятал драгоценности в Китеже, — спешно проговорил он.

— Тогда помоги попасть в город. Обещаю, ежели я верну власть в княжестве, никто больше не посмеет тебе что-либо запретить.

Хамза потер лоб, задумался.

— Тебе стоит отдохнуть, княгиня. Завтра отправимся к хижине великана. Много кто потерпел неудачу в схватке с ним. Не пугайся, нам лишь нужно подобрать доспехи. Выдадим себя за славных витязей и попадем в Китеж.

— Ты уже так делал?

— Много раз, — махнул рукой Хамза. — Со мной ты не пропадешь.

Ада кивнула, но по-прежнему смотрела холодно и недоверчиво.

— Где же мы переночуем?

— Здесь.

Ада не подала виду, держала осанку прямо, взгляд не отворачивала.

— Я замерзну. Нужно развести костер.

— Огонь привлечет чудищ.

— И что нам теперь делать?!

Хамза улыбнулся и развел руки в стороны. Княгиня вновь отпрянула от навязчивых объятий.

— Не стоит.

Она собрала в охапку горсть листьев с ветками и разостлала все под деревом. Ничуть не дрогнув, оторвала лоскут от платья, свернула и постелила сверху, как подушку. Хамза дивился ее движениям, будто она вовсе не княгиня, а отважная воительница. Ада прислонилась к дереву и сильнее укуталась в опашень.

— Почему мы не можем отправиться за доспехами прямо сейчас?

Хамза сел рядом.

— Великаны бодрствуют ночью. А утром, когда они уснут, мы без проблем доберемся до моста.

— Хочешь сказать, через реку есть мост?

В ответ Хамза задорно кивнул.

— Замечательно. Выходит, великан по-прежнему может нас поймать...

— Что ты! Мост заколдован. Нужно быть весьма умным, чтобы пройти по нему.

«Проклятый мост, — подчеркнула себе Ада. — Час от часу не легче».

Уставшая от всех треволнений, она прикорнула. Голова опустилась на плечо Хамзы. Небо стало наливаться густой темнотой. И неожиданно эта темнота оказалась теплой, она медленно поглощала и обволакивала княгиню. Мягкая пелена приятно согревала и успокаивала. Так прошла ночь.

Полоска рассвета на горизонте посветлела до голубовато-белесого. Ада открыла глаза. Стояло тихое утро. С реки дул свежий ветер. Хамза плескался в воде и размахивал руками, предлагая присоединиться к утренним купаниям.

Княгиня потянулась, улыбнулась солнцу и подошла к воде. Аккуратно умыв лицо, она достала из кармана бархатный платочек и обтерлась. Хамза выбрался на сушу, шлепая ногами, как в галошах, и отряхнулся с такой силой, что Аду словно окатили из ведра. Он посмотрел на ее растекшиеся волосы, лицо, потерявшее цвет, и мокрый платок в руке.

— Вы готовы, княгиня?

Ада устало вздохнула и на сей раз вытерлась рукавом.

— Показывай дорогу.

Они отправились в путь вдоль речного берега. Мелодично шумела листва, вода поблескивала янтарем. Увидев вдалеке мост, Ада поначалу обрадовалась, но чем ближе, тем отчетливее становилась заметна вся ветхость деревянной постройки. А Хамза тяжело перебирал ногами, явно предпочитая пешей ходьбе веселые кувыркания в панцире. Он остановился у самого моста и не посмел двинуться, будто врос в землю.

— Я недостаточно умен, чтобы перейти мост.

Хамза попятился. Казалось, он вот-вот скатится с обрыва и отправится вплавь до другого берега.

— Ну уж нет. Больше ты не заберешься в воду.

Ада схватила его за руку и потащила за собой. Они ступили на старые мшистые поперечины. Мост заскрипел. Ветер играл с ним, заставляя трястись и изгибаться. Одна из половиц треснула под ногой Хамзы.

— Это все из-за твоего панциря, — сказала Ада.

«Эх, если бы я только мог избавиться от панциря, — подумал Хамза, — то стал бы умнее».

В месте, где ограждение было сломано, Хамза и Ада держались друг за друга. Шли в молчании, прислушиваясь к каждому звуку и стараясь не провалиться. Только они преодолели середину, как жерди под ними задрожали, а река забурлила. Казалось, качающийся мост вот-вот начнет рушиться. Хамза ругал себя за то, что, пытаясь угодить княгине, которая боится воды, привел ее сюда.

До берега отделяло несколько шагов. Хамза клонился то в одну, то в другую сторону, удерживая равновесие и не давая мосту скинуть себя.

Ада на носочках пробежала последние деревяшки. Никогда она так не радовалась мягкой почве под ногами. Позади остался мост, дряхлый, но, к удивлению княгини, целый. А Хамза, воодушевленный силой своего ума, решительно двинулся вперед, прямо в мрачные дебри. Ада уже не так разделяла его порыв. Затея украсть доспехи витязей, превратившихся в ужин великана, неожиданно перестала казаться ей привлекательной. Внутри появилось плохое предчувствие, но деваться было некуда.

Между деревьев лежали густые тени. Дорога петляла. Хамза и Ада продолжали идти, а лес становился все более таинственным. Ощущалась сумеречная прохлада. Ада дивилась тому, что совсем не чувствовала ее прошлой ночью и глубоко спала.

Хамза остановился у поваленного бревна.

— Ну вот мы и пришли.

Вокруг расцарапанных, точно лютым зверем, деревьев стояла обветшалая хижина. Она косилась одним глазом со стороны, где ставни были оторваны. Хамза с ходу заприметил мятый нагрудный доспех, из которого великан сделал коромысло. Белье же было замочено в ржавчине. Хамза надел нагрудник, а на панцирь накинул рыжую простыню. Нашлись даже треснутые наручи. Их великан использовал как прищепки.

Позади гулко брякнули доспехи. Хамза обернулся. Ада, облаченная в стальные латы, неуклюже лезла в окно.

— Что ты делаешь?

— Мне не хватило шлема.

— Осторожней, не разбуди его! — шикнул Хамза и тут же закрыл рот ладонями.

— Получилось! — радостно пискнула Ада, размахивая шлемом.

Только она надела его, как одноглазая хижина затрещала и ахнула. Дверь рухнула на землю. Во двор выбежал разъяренный великан. На его морде красовался глубокий пролежень, с надутой нижней губы свисала склизкая нить, мохнатое тело покрывала плешь.

— Аргх! — взревел он. — Как ты посмел украсть мою миску?

Тяжелыми шагами он надвигался на княгиню, все больше и больше закрывая собой небо. Ноги Ады подкосились, ужас сковал ее.

— Эй ты, громила, погляди-ка сюда!

Великан осекся, показал хищный оскал. Хамза стоял широко, сложив руки на поясе. Плащ гордо развевался на ветру.

— Верни мой носовой платок! — пуще прежнего зарычал великан.

— Хочешь забрать его? Тогда попробуй победить! Нет воина крепче меня!

— Самый крепкий, говоришь? — злобно рассмеялся великан. — Ну-ка!

Он схватил Хамзу своими громадными лапами, всей удалью прижал к себе, но не смог раздавить. Тогда он решил загрызть наглого богатыря, и вновь неудача. Хруст. Великан завопил от боли, оголив сколотые зубы.

— Пфаффа, кфепкий!

Брезгливо кривясь, он выплюнул Хамзу. Глаза заслезились. Великан надулся и покраснел. Стыд и обида столь сильно овладели им, что он убежал в дом, спешно прислонил дверь, а окно завесил тряпками. Хижина угрюмо завыла.

— Спасибо, — тихо, боясь вновь потревожить великана, произнесла Ада.

— Я же говорил, со мной ты не пропадешь, — отряхнулся от слюней кавак.

— Твой панцирь... он треснул.

— Все в порядке, заживет.

— Ежели мы доберемся до храма Великой богини Тары, я проведу волшебный ритуал, чтобы вернуть тебе человеческий облик, и панцирь навсегда отпадет.

— Тогда больше некому будет тебя спасать, княгиня.

— Дурак, — посмеялась Ада и схватила его за руку. — Пошли скорее. А то тебе придется иметь дело еще и с грозной великаншей. Поговаривают, они гораздо больше и страшнее.

— Что ты! Они очень милые, — успокаивал Хамза, а могучая сила тянула его за собой.

Деревья расступались, точно страшась могучих витязей. Хамза и Ада вышли на каменистую осыпь. Отсюда был виден Китеж-град с его белокаменными стенами и высокими башнями, оплетенными паутиной из мостов и лестниц.

Хамза боролся с желанием скатиться с пригорка. Внизу шумела ярмарка. Звучала музыка, вокруг толпились жаждущие ярких нарядов сударыни. Площадь перед стенами города пестрела шелками и бархатом. Купцы громко расхваливали свой товар. В этой сумятице Хамза и Ада проскочили незаметно, но у самых ворот их придержал стражник. Только сейчас княгиня почувствовала сколь тяжело и жарко в доспехах. Пот стекал по всему лицу и спине. Ада задыхалась и думала только о том, чтобы скорее добраться до храма. Она была готова убить любого, кто попытается ей помешать. Но сейчас нельзя выдавать себя, слишком рано. Ей не сбежать от всей китежской стражи. Доспехи давили, вынуждали сутулиться, и сон... Как же хочется спать! А еще только начало дня.

— Вижу, ты могучий витязь, — обратился стражник к Аде.

Она качнула головой.

— Наверняка, ты победил ни одного грозного великана.

— Разделал под орех!

Ада состроила мужицкий голос и сама испугалась рычания, который вырвался из груди. Страж попятился и схватился за пояс.

— Стало быть, вы...

Хамза сжал кулаки, готовясь напасть первым. А стражник вытащил из рукава монету и протянул Аде.

— Стало быть, вы отомстили за моих товарищей. Примите в знак уважения.

Вот кто бы точно рухнул в реку, подумала княгиня. Спрятав монету в ладони, она чопорно поклонилась и неторопливо направилась по проходу в крепостной стене.

Хамза следовал позади и чувствовал на себе провожающий взгляд стражника. Шли по каменному коридору всего десять аршин, а дорога казалась длиннее заколдованного моста.

Выдохнули, только когда свернули в сторону к жилым домам, которые здесь отличались от крестьянских избушек за стеной крепости. Они были больше, шире и выкрашены в броские цвета. Но один дом возвышался особенно гордо, с расписными колоннами и витиеватыми узорами по всей длине крыши. На гульбище поднялся витязь Закария. Хамза сразу узнал его наглую походку, серую гриву, скулы, усыпанные шрамами, и хищный взгляд. Брось кость, и Закария жадно прыгнет на нее, чтобы сгрызть последние остатки мяса, будь оно даже протухшим. Кавак много раз натыкался на этого злобного витязя. Вспоминал, как Закария гнал его сапогом, когда Хамза отказался уплачивать дань за горбатость.

— Идем, — дернула Ада. — Храм неподалеку.

— Мне еще нужно добраться до тайника. Жду не дождусь, когда положу на алтарь вещицу Закарии.

— А мне нужна твоя помощь, чтобы проникнуть в храм. С Закарией разберемся позже, у нас мало времени.

Ада потащила его за рукав. Хамза испугался, заметив насколько ее руки стали толще, крепче, а ногти пожелтели и заострились.

— Ну же! Пока я готовлю обряд, ты успеешь сбегать за спрятанными сокровищами.

Срезав путь через узкий проулок, они уперлись в каменную стену. Хамза смекнул, что видит перед собой лишь часть грандиозной постройки. Сверкающий фасад уходил в небо. Глина осыпалась кусками, но падала медленно — волшебство противилось разрушению древнего храма. Мелкие обломки были похожи на лепестки роз, красных и белых, и даже пахли розами. Они плавали воздухе и растворялись, так и не коснувшись земли. За ними, высоко, спрятался проход в храм. То было окно, заросшее плющом. Ада попыталась допрыгнуть до него, цепляясь когтями, как кошка, и тут же соскользнула вниз.

— Что же ты стоишь? — зарычала она. — Подсоби мне.

Хамза подставил свой панцирь. Ада вскарабкалась на него, голой ладонью вырвала ядовитое растение и залезла в окно. Какое-то время Хамза стоял в молчании и смотрел наверх.

— Княгиня, все в порядке?

В храме послышался грохот и вой. Так обычно шумят медведи, когда забираются в избу. Ада выглянула из окна уже без шлема. Теперь Хамза на себе ощутил боль княгини. На речке он плюхался в воду и плескался, чтобы не видеть отражения. И этих игр ему хватало, пока он коротал свое проклятие. Но на месте Ады заторопился бы каждый. Ее скулы окрепли и расширились, из-за чего кожа на лице растянулась; брови стали толще и гуще, ресницы обогнали по длине ногти, а губы опухли. Одним словом, чудище-юдище.

— Чего уставился? Как закончишь с тайником, возвращайся. С другой стороны есть дверь. Я открою тебе изнутри. Только постарайся не привлекать внимания.

Хамза кивнул и неуклюже потопал между домами. Пару раз он споткнулся, звеня доспехами.

А в храме Богини Тары стояла тишина. Мрачная серость этого места пугала и одновременно являлась благом. Ничто не мешало провести ритуал.

Ада стянула доспехи и наконец задышала полной грудью. Из конца зала на нее грозно смотрела статуя Богини Тары — стройная девушка в платье и с коруной на голове, в ладонях она держала круглый осколок волшебного купола. Когда-то волшебство покрывало весь мир.

Ада положила монету на основание статуи. Богини любят золото, но для снятия проклятия одной монеты недостаточно. Княгиня повернулась к алтарю и вытащила из волос гребешок, с одной стороны которого было лезвие. Грубыми, резкими движениями Ада отрезала пряди по шею. Сделала это с таким усердием, что поцарапалась. Упавшие на алтарь локоны зашипели, как в кипящей воде. Ада проговаривала заклинание и с каждым словом в храме загорались масляные светочи, один за другим.

— Кояш карангылык яндыра, жил көлне исерэ...

Когда храм засверкал огнями, на алтаре появилась смолистая черная жидкость. Она стекала на пол, доходила до статуи Богини и собиралась в осколке волшебного купола.

«Дабы стать человеком, Хамза тоже должен чем-то пожертвовать, — подумала Ада. — Где же он?».

Она боялась, что свет в закрытом храме привлечет городских стражников, и еще сильнее сжала в своей руке гребешок. Держа его перед собой, она тихой сапой подошла к двери и вздрогнула. В храме раздался стук. Будь то охрана, вломилась бы сразу. Ада приоткрыла дверь и удивилась. Удивилась, не потому что Хамза вернулся, а тому, что была рада его видеть.

Запыхаясь, кавак ввалился в храм. В охапке он держал кожаный сапог.

«Тоже мне сокровище», — улыбнулась про себя Ада.

— Вижу, ты нашел вещицу Закарии. Положи ее на алтарь.

Только Хамза бросил сапог, как на руках статуи выступила черная влага. Скапывая, она покрыла весь алтарь, вспыхнула и также неожиданно погасла. Сапог исчез.

— Для завершения ритуала нам осталось назвать порок Закарии.

— Жадность?

— Ты не можешь проклясть меня, — неожиданно последовал ответ. — За мной нет никаких грехов.

В дверях стоял Закария, широкоплечий, в доспехах из черной стали. Его голос, точно молот, бьющий по наковальне, источал уверенность и несокрушимую силу. Все же Хамза разглядел один недостаток Закарии — мерзкая ухмылка. Хотелось сбить спесь с его лица, но кавак не успел двинуться. В храм вошли три крепких стражника. Одного бы хватило, чтобы накормить целую семью великанов.

— Ты впрямь решил, что я жадный? — Закария обратился к каваку.

— Конечно! Ведь ты собирал огромную дань с простых людей!

— Эти налоги установила твоя любимая княгиня. Надо же, какая издевка судьбы! Ныне Ада осталась у разбитого корыта. К тому же она убийца и должна понести наказание. Благо, ты сам привел меня к ней. Сложно не заметить глупого ежа, несуразно шныряющего по городу.

— Он вовсе не глупый. Ты слишком много возомнил о себе, Закария. Тщеславие погубит тебя.

Витязь не дрогнул, закатил глаза и сухо проговорил:

— Жалкая попытка. Князь правильно делал, что лупил тебя.

У Ады от отчаяния затряслись руки. Губы в такт посылали проклятия. Глаза наполнились слезами.

— Взять их, — приказал стражам Закария. Те решительно двинулись вперед.

— Погоди! — встрепенулся Хамза. — Тебе стоит уважительнее относиться к княгине. Она по-прежнему богата и влиятельна.

— Брешишь, — усмехнулся Закария.

— Не будь так уверен. Ты ведь знаешь мой порок, и я могу назвать его — корысть. А посему я никогда и никому не стал бы помогать задаром. Гляди!

Хамза начал раскачиваться и крутиться. Стражи дернулись в стороны, схватились за мечи и тут же оцепенели от удивления. Из панциря кавака посыпались золотые украшения, серебряная посуда и разноцветные камни. Сокровищ было много. В свое время Хамза оставил их в городе, потому что не смог унести. Но сейчас, к своему удивлению, он почувствовал, что золото ему неинтересно. Что-то иное наполняло его изнутри. Желание разбогатеть отпало вместе с панцирем.

— Что теперь скажешь, Закария? Ты ведь всегда жаждил власти, признания и уважения. Но у тебя нет и трети того, что есть у благородной княгини.

— Да! — поддержала Ада. — Чтоб ты лопнул от зависти!

Закария покраснел. С виду он хотел выдавить гнев, но не мог. Он пыхтел носом, а голова становилась все краснее и краснее, все больше и больше, да и лопнула.

Стражи посмотрели на безголового витязя, потом на пол, устланный драгоценностями. Так и не решаясь поднять взгляд, они опустились на колени.

— Простите нас, Великая правительница, что посмели усомниться в вашем могуществе.

— Встаньте, — махнула рукой Ада. — Я вовсе не тщеславна.

В ее голосе исчезла тяжесть и хрипотца. Волосы стали гуще, плотнее, а лицо — тоньше. Хамза повернулся к Аде, улыбнулся и развел руки в стороны. Княгиня подалась к нему. Они крепко обнялись и больше никогда не расцеплялись.

 


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 1. Оценка: 4,00 из 5)
Загрузка...