«Господи, ну что же это такое?» - думала Алла, просыпаясь в холодном поту.

Утро только начиналось, а молодая женщина была уже абсолютно без сил. Как, собственно, каждое утро в последние две недели. Сначала Алла думала, что это всё из-за беременности. Но когда три дня назад появились эти пугающие сны с кровью на полу...

- Это порча, точно тебе говорю, - утверждала Семёновна, соседка с пятого этажа. – Кто-то, видимо, позавидовал, что у тебя семья приличная, муж хорошо зарабатывает, вот и ребёнок скоро будет – вот и наслал что-то нехорошее. Люди сейчас такие злые, завистливые! Сходи к ясновидящей Юлиане – она всё знает, всё видит, и порчу снимет.

По первости Алла от неё отмахнулась. Но чем дальше продолжался этот кошмар, тем больше склонялась к мысли, что её и вправду кто-то сглазил. И даже, может, не столько из банальной зависти, сколько из-за профессиональной деятельности. Всё-таки у федерального судьи недоброжелателей хватает. Впрочем, у Аллы хватало их и без этого. Та же свекровь, Татьяна Ивановна – с самого начала невзлюбила невестку. Равно как и Славик, сын Кости от первого брака. Они вполне могли чего-нибудь ей нажелать. Или Настя, бывшая подруга. До сих пор, видимо, не может простить Аллу, что на втором курсе увела у неё парня и вывесила смонтированную фотку с телефоном интимных услуг. И винит её в своей неудавшейся жизни. Ещё бы! Ведь из-за той злосчастной фотки ей пришлось уйти из института. Правда, Настя вроде бы никогда не интересовалась магией и оккультизмом, пасынок тоже такой фигнёй не страдает. Да и свекровь кажется вполне рациональной, хотя чем чёрт не шутит. В конце концов, немного подумав, Алла решила навестить эту самую Юлиану.

 

Темноволосая женщина, сидевшая за уставленным свечами столом, молча слушала жалобы Аллы на упадок сил и странные сны.

- Скажите, может, на меня кто-то порчу навёл?

- Смотри в зеркало, - приказала ясновидящая, пододвигая к клиентке овальное зеркало в бронзовой раме.

С минуту Алла смотрела на своё отражение, после чего Юлиана пододвинула его к себе.

- Дело плохо, - сказала она, внимательно всматриваясь в зеркальную гладь. – Кто-то провёл ритуал с твоим изображением и теперь крадёт у тебя энергию. И сны твои вещие. Если ворожбу не снять, ребёнка ты потеряешь.

- Что же делать? – Алла почувствовала, как паника подступает к горлу. – Вы можете снять эту ворожбу?

- Для этого мне нужно имя ворожившего и его вещь.

- Но кто это сделал?

- Этого я пока не вижу. Я дам тебе отвар. Выпей его сегодня перед тем, как ляжешь спать. И во сне получишь подсказку.

С этими словами она протянула Алле пузырёк с какой-то зеленоватой жидкостью.

- Спасибо!

- Только в этот день ты не должна никого обижать. Тогда и подсказка будет.

Алла задумалась. Работа судьи так или иначе предполагает, что кто-то из зала заседания уйдёт обиженным. Посадишь клиента в тюрьму – он, естественно, будет недоволен, ибо даже самый последний душегуб считает себя самым хорошим, самым добрым человеком. А что укокошил десяток людей – так это обстоятельства так сложились. Родственники осуждённого тоже едва ли будут в восторге, особенно матери, для которых сынок родной – высшая ценность. А пойдёшь против негласных правил и вынесешь оправдательный приговор – недовольными будут родственники жертв, мечтающие увидеть убийцу их близкого человека если не на плахе, то хотя бы за решёткой... Стоп! Сегодня же суббота – нерабочий день!

- Хорошо. Как узнаю, кто ворожил, приду к Вам.

Домой молодая женщина возвращалась мрачнее тучи. У самого подъезда ей под ноги бросилась беспородная дворняжка. Увесистым пинком Алла отбросила её к противоположной стенке крыльца. Затем, не обращая внимания на жалобное скуление дворняги, открыла дверь и поднялась на лифте на свой этаж.

 

«Здравствуйте, граф! На днях я получила Ваше письмо. Очень рада, что, несмотря на случившееся, Вы по-прежнему бодры духом и не собираетесь сдаваться.

Я только что приехала из Оренбурга, где проходил фестиваль художников. Критики сказали, что мои картины никуда не годятся. Впрочем, это не главное. Когда я ехала в поезде, я, как обычно, начала бояться: вдруг перевернёмся или упадём с моста? Тогда я пообещала высшим силам: если доедем до Оренбурга и обратно живыми и невредимыми, я непременно буду писать Вам письма.

Как бы мне хотелось запечатлеть Ваше бледное, но мужественное лицо, чтобы все видели, как выглядит Гордость и Достоинство! Но я, признаться, боюсь браться за это дело. Боюсь, что у меня плохо получится.

Вы пишете, граф, что, несмотря на более чем сложные обстоятельства, Вы чувствуете небывалый подъём сил...».

 

«Ну, и что всё это значит?».

Юлиана обещала, что подсказка придёт во сне. А в итоге всё только больше запуталось. Причём здесь какой-то граф, какая-то художница, судя по тону письма, от слова «худо». Или, может, граф не какой-то, а сам Дракула? Но тот вроде пил кровь, а не энергию. Да и то до тех пор, пока осиновый кол в сердце не воткнули. Видимо, эта так называемая ясновидящая просто-напросто морочит голову.

«Ну, я ей устрою!».

Вскоре Алла была в том подвале, где по-прежнему сидела за столом ясновидящая Юлиана.

- Вы меня обманули! – начала она ещё с порога. – Я выпила отвар, как Вы говорили, но никакой подсказки во сне не увидела.

- Смотри в зеркало, - не обращая внимания на полный претензий тон клиентки, ясновидящая спокойно пододвинула к ней зеркало.

- Ну, вот смотрю – и что?

- Я говорила тебе, что в тот день нельзя никого обижать. А ты обидела беззащитное существо.

- Никого я вчера не обижала, - возразила Алла.

- Ты пнула ногой собаку.

- А, Вы об этом! Ну, подумаешь, какая-то там дворняжка! Что мне теперь, с каждой вшивой собачонкой носиться, как с писаной торбой?

- В тот день, когда пьёшь отвар, обижать нельзя никого. Даже собачку. Иначе не удастся получить во сне полноценную подсказку.

- А что же тогда делать?

- Придётся дожидаться субботы. Я дам тебе ещё отвар. Получишь подсказку – приходи ко мне.

 

«Умная, как утка!» - с досадой думала Алла уже дома, вспоминая слова ясновидящей.

Субботы дождаться. Только энергетический вампир, судя по всему, ждать не собирается и до дня раскрытия истины высосет столько сил, что мама не горюй!

«Да с какой стати я, умная женщина, должна вообще чего-то ждать? – пришла, наконец, ей в голову идея. – Я столько лет занимаю такую ответственную должность, логика, интуиция – всё при мне. Так неужели я сама не смогу вычислить негодяя, не дожидаясь субботы?».

Вычислить негодяя. Клиенты, их родственники – они, конечно, могут очень сильно обидеться, но добраться так близко, чтобы наложить ворожбу, тем более с её фотографиями, у них возможностей, на самом деле, не так много. Значит, начать поиск надо с ближнего окружения. Свекровь, например. До сих пор не может смириться с тем, что Алла, тогда ещё провинциальная студентка юрфака, окрутила её сыночка ради безбедной жизни. Как будто бы эта старая ханжа на её месте сделала бы не то же самое! К тому же она явно подозревает, что у Аллы есть любовник. И как только пронюхала? Что если Татьяна Ивановна решила извести невестку? А заодно и ребёнка, в кровном родстве с которым откровенно сомневается.

Славик, хоть и не афиширует увлечения оккультизмом, но тоже имеет веский мотив избавиться от мачехи и нежеланного братика или сестрички. «Ты как привёл эту Аллу, на меня вообще забил!» - то и дело говорит он отцу. Вот и решил, по-видимому, таким образом вернуть папину любовь и внимание.

Также есть мотив и у Насти. Алла помнила, какой злобой горели глаза бывшей подруги, когда она узнала, кто опозорил её на весь институт и подставил перед парнем. Настя тогда кричала, как раненая волчица, желала сопернице остаться навек одинокой и несчастной. Но когда с этим не вышло, очевидно, решила: так будь вообще мёртвой! Одержимость жаждой мести – ведь страшная!

«С этих троих, пожалуй, и начну!».

 

Часа через два Алла уже стучалась в квартиру свекрови, держа в руках коробку с её любимым тортом – «Полёт». Татьяна Ивановна вышла встречать невестку в фартуке, с вафельным полотенцем в руках. Из кухни доносился запах жареной рыбы.

- Здравствуй, Алла! – поприветствовала хозяйка некстати пришедшую невестку без особой радости в голосе.

- Здравствуйте, Татьяна Ивановна! – та сделала приветливое лицо. – Я вот подумала: чего мы всё ссоримся? Может, чайку попьём? Я как раз Вашего любимого торта купила.

- Надо же! С чего вдруг?

По хмурому лицу свекрови Алла поняла, что разговора с чаепитием не получится. Надо было срочно придумать что-то, чтобы завладеть её вещью. Хоть какой-нибудь.

- Хорошее полотенце, - не давая Татьяне Ивановне опомниться, Алла выхватила полотенце у неё из рук. – Я возьму его себе.

- Да пожалуйста! – усмехнулась та. – Я его всё равно хотела выбросить!

Уходя прочь, Алла слышала, как хлопнула дверь квартиры свекрови. Ну и пусть – больше она, собственно, и не нужна. Остались двое – Настя и Славик.

 

Чтобы записаться в парикмахерскую, где работала бывшая подруга, пришлось дожидаться следующего дня. Настя даже не делала вид, будто рада этой встрече. Однако профессиональный этикет требовал вежливого обращения с клиенткой.

- Какую причёску будем делать?

- Дай вот этот журнал, - Алла указала рукой на лежащую на полке на столе кипу журналов.

- Пожалуйста.

Лишь только бывшая подруга отвернулась, чтобы принести нескольку штук клиентке, как Алла схватила со стола расчёску и положила к себе в сумку.

- А знаешь, я не для того пришла, чтобы стричься, - сказала Алла, вставая с кресла.

- Тогда для чего?

- Чтобы полюбоваться, как твоя жизнь покатилась под откос! Думала отомстить мне за Кирилла и за фотку? Только ничего у тебя не выйдет! У меня теперь такая власть, о какой тебе остаётся только мечтать. Поняла? А не успокоишься, только себе хуже сделаешь!

Кинув на прощание победный взгляд на поникшую Настю, Алла гордо удалилась из парикмахерской. Унижение бессильной соперницы, которое прежде придавало уверенности в себе, вызывало душевный подъём, сейчас почти не прибавило сил. Слишком много их выпила, гадюка! Ну ничего, скоро она, Алла, снимет эту чёртову ворожбу, и всё вернётся на круги своя!

 

Заполучить вещь пасынка оказалось ещё проще – зайти в комнату парня, когда его не было дома, и забрать диск, лежащий у компьютера. С этими тремя вещами в среду Алла и пришла к ясновидящей.

- Вот я достала нужные вещи. Могу назвать имена...

- Давай их сюда. Сейчас посмотрим, ворожил ли кто-то из них.

Полотенце свекрови, расчёска бывшей подруги, диск пасынка, - все три предмета Юлиана положила на широкое чёрное блюдо, обильно посыпала крупной солью, затем взяла зажжённую свечку и стала по кругу водить её над блюдом, называя имена:

- Татьяна... Анастасия... Владислав...

Пламя свечи, до этого спокойное и ровное, вдруг затрещало, дрожа, словно сбитое резким порывом ветра. Интересно, кто из этих троих?

- Нет, все трое тебя действительно ненавидят, но ни один из них не ворожил. Если бы я назвала имя ворожившего, соль бы почернела, но она осталась белой. Придётся тебе всё-таки дождаться субботы и увидеть подсказку во сне...

 

«Вы пишете, граф, что, несмотря на более чем сложные обстоятельства, Вы чувствуете небывалый подъём сил. Значит, у меня всё получилось! Когда эта стерва судья Рачкова вынесла Вам приговор, я провела ритуал. Прочитала заклинание над портретом, который набросала ещё в суде, потом задом наперёд прочитала его над Вашей фотографией. Теперь её энергия, её силы уходят к Вам. Думаю, это справедливо. Она знала, на что идёт, и если она не постеснялась ради исполнения приказа начальства пойти против закона и против совести и засадить заведомо невиновного человека за решётку, то вполне заслуживает эту участь.

Только не подумайте, граф, будто я стремлюсь таким образом от Вас откупиться. Боже упаси! Я по-прежнему буду писать Вам письма, по крайней мере, до Вашего освобождения, пусть даже оного придётся ждать целых тринадцать лет. Я умею держать слово, да и переписка с таким достойным человеком, как Вы, Алексей Юрьевич, для меня великая честь. Наблюдая, как Вы держались в зале суда, я лишний раз убеждалась, что Вы подлинный Шереметьев.

Счастливо!

Лиса Алиса».

 

«Значит, Шереметьев», - думала Алла, вспоминая свой сон.

Месяц назад она приговорила его к тринадцати годам лишения свободы в колонии строгого режима. Правозащитник, обвинённый в сексуальных домогательствах по отношению к девочке, которую взял под опеку из детского дома. Как намучилась она из-за адвоката обвиняемого, который снова и снова вескими аргументами рассыпал в пух и прах все доводы прокурора! Обвинение целиком и полностью строилось на показаниях впавшей в старческий маразм соседки и, не подкреплённое ни малейшими доказательствами, явно разваливалось на глазах. Будь это в другом государстве, где «законность» и «права человека» не пустые звуки, Алла бы вынесла оправдательный приговор. Но в России судья – человек подневольный, и если сверху сказали: посадить любой ценой, - просто нельзя поступить по-другому. Впрочем, по-другому, конечно, можно, но для этого надо быть совсем уж дураком. Разве для этого она, Алла Рачкова, заканчивала юридический, чтобы вот так бездарно свою карьеру спустить в унитаз? Да и ради кого? Идиота, который типа такой добренький – ребёнка из детского дома взял? Давно известно, что у нормальных родителей дети туда не попадают. А у ненормальных, скорей всего, и дети либо дебилы, либо будущие уголовники.

Однако ворожил не сам Шереметьев – какая-то Алиса ворует энергию у судьи в его пользу. И эта самая Алиса, по всему видно, с ним переписывается. Надо же – не побоялась за свою репутацию! Сама Алла ни за что не решилась бы общаться с осуждённым по такой статье, даже если бы точно знала, что он невиновен. Только где ж её вещь раздобыть?

«Так это проще простого. Мой Витя как раз цензор в том СИЗО. Как пришлёт она этому Шереметьеву очередное письмо, скажу, чтобы отдал мне».

Только она успела об этом подумать, как раздался звонок смартфона. Витя! Лёгок на помине!

- Алла, привет!

- Привет, Вить!

- Ну, как твой? Умотал в свою командировку? Может, ко мне?

- Прости, Вить, не могу! Сил совсем нет. Как будто бы кто-то высасывает из меня энергию.

- Ну, так может, это Крылова? – на другом конце телефонной линии раздался смех.

- Крылова?

- Ну да, дурочка одна забрасывает Шереметьева письмами. Я тут пару недель назад, когда читал, просто ржал. Надо ж было такое придумать – чёрный ритуал с кражей энергии! В каком веке вообще живёт?

- Погоди, а как её зовут? И можешь сказать её адрес?

- Крылова Александра Васильевна, адрес...

- Повтори ещё, дай запишу.

- Пожалуйста... Она ещё называет себя лисой Алисой, а его графом. Вообще детский сад! Слушай, Алка, ты что, реально в это веришь?

- Да нет, конечно, - соврала Алла. – Просто думаю немного проучить эту выскочку. Чтоб уважала правоохранительные органы.

- Это правильно! А то эта оппозиция вконец охамела! Сталина на них нет, он бы всех их быстро к стенке! Слушай, так когда мы встретимся? Я уже соскучился по тебе!

- Скоро, Вить, скоро. Просто улажу кое-какие дела.

 

Чтобы проведать Александру Крылову по прозвищу Лиса Алиса, Алле пришлось ехать на другой конец города. Вот нужный дом, квартира. Судья решительно нажала на кнопку звонка. Дверь открыла молодая девушка с тёмными, уходящими в медь волосами. Алла вспомнила, как видела её в зале суда. Когда судья выносила Шереметьеву приговор, эта выскочка сначала что-то старательно рисовала карандашом на бумаге, потом вместе со всеми кричала: «Позор!», в конце заседания подошла к «аквариуму», откуда осуждённый, гордо подняв голову, улыбался собравшимся бледными губами, и крикнула: «История запомнит Вас как героя!». Выходит, вот она – виновница её злоключений! И ворожбу, оказывается, наложила не через фотку, а через портрет, который сама же нарисовала.

Лиса Алиса, судя по всему, тоже узнала Аллу и явно не ожидала её визита.

- Здравствуйте! Это Вы? Чего Вам надо?

Особенно возмутительным было то, что в её голосе не было страха – зато презрения выше крыши.

Ни слова не говоря, Алла оттолкнула хозяйку квартиры, вошла вовнутрь и не обращая внимания на реплики: «Вы чего?», стала искать глазами какую-нибудь вещь, которую можно было унести с собой. Шейный платок с ворсом, тигровой расцветки. Пожалуй, сойдёт.

- К судье принято обращаться «ваша честь»! Заруби себе это на носу, милочка! – проговорила Алла как можно строже, запихивая платок к себе в сумку. – И скажи спасибо, что сейчас не тридцать седьмой! А то бы вас с так называемым «графом» быстренько бы к стенке поставили – и вся недолга!

 

- Вот я принесла вещь ворожившей. Её зовут Александра. Теперь Вы можете снять заклятие?

Снова, как в прошлый раз, Юлиана положила платок на блюдо, посыпала солью и стала водить свечой, произнося имя Александры. Однако соль по-прежнему оставалась белой, и даже пламя свечи трепетало не так сильно, как тогда, когда она называла имена тех, кто больше всех на свете желал Алле зла. Неужели опять ошибка?

- Да, хозяйка этой вещи действительно ворожила. И твою энергию отдавала человеку, с которым ты поступила несправедливо...

- Так снимите уже ворожбу! – Алла почти кричала.

- Снимать ничего не придётся – ворожившая сегодня утром сама же её отменила.

- Как отменила?

 

«Здравствуй, здравствуй, Лиса Алиса! Премного благодарен за то, что не забываешь меня и поддерживаешь! Но с ворожбой – это ты брось! Грех это большой перед Богом! И решать, кто из нас какую участь заслужил – вправе только Он, а не мы, смертные. Если Бог посылает испытание, Он даст и сил, чтобы его вынести. А воровать чужую энергию – мы же не вампиры какие-нибудь! Да и расплата за такое деяние может быть весьма и весьма неприятной...»

 

- Она сделала это по просьбе того человека. Так что теперь твою энергию никто не крадёт, и твоему ребёнку ничего не угрожает. Но поскольку ты поступила с тем человеком несправедливо...

- Знаешь что, милочка! – перебила Алла ясновидящую. – Ты, кажется, гадалка? Ну, так и гадай, и не суйся не в свои дела! А то живо пойдёшь как мошенница! Не знаешь жизни, так не суди других!

Юлиана в ответ промолчала. Вот и хорошо! Поняла, стало быть, что с обладающими властью лучше не ссориться!

Впервые за месяц Алла, наконец, почувствовала себя легко и спокойно. Злые силы отступили, и теперь всё будет хорошо!

 

«...Наверное, Вы слышали, граф, что судья, которая вынесла Вам приговор, умерла при родах? Ребёнка, который родился, отправили в детский дом. Вроде бы её муж сделал тест ДНК, и оказалось, что ребёнок не его. В общем, тёмная тут история! Но тут уже я не ворожила, готова поклясться чем угодно! Я, как только получила Ваше письмо, сделала, как Вы просили – прочитала над её портретом то же заклинание, только задом наперёд, и сожгла его. Словом, перестала красть у неё энергию. Да и хорошо, а то была бы на моей совести смерть нерождённого ребёнка. Получается, эта Рачкова уже тогда была беременной, а я не знала. Может, поэтому она и вела себя как придурочная? Представляете, граф, она заявилась ко мне прямо в квартиру и стащила платок. Притом почему-то выбрала старый, затасканный, а на новый, хороший, который мама подарила мне на день рождения, даже не взглянула.

Осенью я снова собираюсь в Оренбург – на фестиваль художников. И на этот раз – с Вашим портретом. Все, кому я показываю свои работы, замечают, что рисовать я стала лучше. Так что теперь надеюсь, критики будут благосклоннее.

Счастливо!

Лиса Алиса».