Александра Таитина (Таити)

Mare canis

 

Океан цеплялся за борт пенными когтями, норовя опрокинуть фрегат. Лёгкий, словно сухопарый жилистый моряк, в развевающейся рубахе парусов, под стать капитану и владельцу – мистеру Марджелу, выкупившему и вновь поставившему на воду потерпевший крушение корабль-конвоир торгового флота Его величества. Лёгкий и маневренный, таким и должен быть охотник, неважно лесной или морской: ловкость нужнее, чем сила.

Что же касается силы, она у Марджела тоже присутствовала. И не только в фигуральном смысле – в непоколебимом духе капитана – но и в самом прямом: линкор, следовавший на расстоянии мили за фрегатом, был оснащён тридцатью пушками и следовал за главным кораблем как громила с дубиной за неказистым с виду сборщиком подати. Да, у Марджела было немало “должников” по всем морям.

*

Ветер налетел стремительно, но матросы успели убрать паруса, все, кроме грот-марселя: рыжеусый крепыш Виндербой сорвался с мачты, не успев справиться со снастями на свой половине реи. И теперь марсель остервенело хлестал своим полотнищем мачту, словно хозяин – провинившегося невольника.

Сквозь хлопанье паруса, порывы ветра и рокот волн едва пробивался тихий голос – то ли стон, то ли молитва привязанного к мачте страдальца. Это слабое мычание прерывалось лишь в те мгновения, когда человек пытался отвернуться от брызг очередной разбивавшейся о палубу волны.

Ещё несколько минут назад небо было чистым, как и перспективы Марджела - охотника на пиратов. Он только что захватил главную добычу своей жизни - пиратского главаря Васкеса, которого продала своя же команда. Вернее, её благоразумная часть. Оставшиеся три десятка преступников из числа оставшихся в живых сидят в трюме, а главный мерзавец, враг вдвойне – пират и испанец – подпирает спиной грот-мачту.

Первые порывы ветра застали Марджела на капитанском мостике. Через считанные мгновения небо почернело, а двадцатифутовые волны уже вовсю перекидывали корабль как детишки Джека-головёшку вуличной игре.

Марджел тщетно пытался перекричать шторм:

– Васкеса в трюм!

Но никто не слышал, и тогда капитан сам кинулся к мачте.

Перемахнувшая через борт волна подхватила Марджела, бросила затылком на паланшир, затем протянула несколько футов по палубе и оставила на волю судьбы, Марджел приподнялся, держась за решётку нижней палубы и долю секунды оценивал обстановку. Два матроса поблизости пытаются поймать шкот. Бесполезно: парус уже стал часть стихии.

– Вы двое, уведите! Уведите его в трюм.

Ещё не хватало, чтобы ценного пленника, доставки которого ждёт сам вице-король, смыло за борт.

Больше года Марджел выслеживал Васкеса, собирал сведения, подкупал, угрожал, шёл на тайные сделки с закоренелыми злодеями.

Когда наконец ценный трофей был доставлен на корабль, Марджел не мог сдержаться, привязал к мачте и как следует, но осторожно, чтобы не отправить раньше времени на тот свет, отметелил негодяя. Потом оставил на палубе во власти капризного майского ветра – пусть мучается на потеху матросам. Плевки, помои, тычки и затрещины – неболезненные, но унизительные. Пленник оставался безучастным ко всему. Помощник капитана Брандт усомнился, а тот ли самый это Васкес, которого последний раз он видел его десять лет назад безусым юнцом, младшим такелажником на едва живом пиратском шлюпе? Под хохот моряков Брандт ножом срезал разбойнику бороду, местами вместе с кожей.

– Теперь вижу, точно, он!

– Спасибо, давно собирался сбрить, да времени не было, – только и сказал Васкес, растерявший после экзекуции Бранда всю свою грозность. Неоперившийся птенец с клочками окровавленной щетины.

Больше года Марджел не допускал ошибок - как королевский пёс шёл по следу, и каждый раз, когда его одолевали сомнения, задавал себе один вопрос:

– Как должно поступить охотнику?

И каждый раз находил правильный ответ. Охотник не бросит след, не променяет такой нужный здоровый сон на пирушку, не задержится дольше, чем нужно в объятиях портовой милашки, какой бы сладкой она ни была.

И теперь, когда трофей трепыхался в его руках, Марджел совершил ошибку: позволил Брандту и остальным поиграть с добычей. Надо было сразу запереть Васкеса в трюме. Теперь уже поздно.

Повинуясь приказу, матросы бросились к пленнику, чтобы увести вниз, но не успели. Новая волна ударила тёмным щупальцем по палубе и раскололась на мириады брызг. Одним взмахом смела рослого шотландца Вуддса за борт, вторым – отбросила щуплого такелажника Сантио в темноту, на шканцы. А потом – скользнула к Васкесу. Как живая, обвила низ грот-мачты, укрывая пленника своею пеной, заявляя права на добычу.

Марджел бросился к мачте, взревев:

– Он мой, не отдам!

Слишком много труда положено на захватит этого мерзавца, чтобы теперь отдать его морю! Но капитан не сумел сделать и двух шагов по качающейся палубе. Его отбросило обратно к решётке, за которую он едва успел схватиться скрюченными от ярости пальцами. Он так и стоял на четвереньках, сжимая рейки люка, когда волна, неведомой властью освободив Васкеса, подхватила его к себе на хребет и медленно, слишком медленно, начала отступление за борт.

Никто на корабле, кроме Марджела, не видел, как среди толщи воды сверкнули два жёлто-зелёных глаза и оскалилась серая пасть, выпуская холодный туман мельчайших брызг. А затем на спине чудовища выпрямился во весь рост Васкес. Он гордо стоял, держась за шипы твари, доходившие ему почти до груди.

Легко, словно колышек из мягкой земли, пират потянул один из шипов на хребтине монстра. Тот слегка скривил морду – видимо, расставаться с шипами было для него неприятно, не не слишком болезненно, потом чуть напрягся – и шип оказался в руке Васкеса, словно зверь отбросил его усилием мышц по приказу хозяина.

Белый наконечник, корень шипа, мгновение назад росшего в спине морской гадины, сейчас смотрел прямо в лицо капитану. Васкес замахнулся.

Опомнившись, Марджел повалился на бок, уклоняясь от чудовищного орудия. Острие скользнуло по виску, содрав кожу, зацепило ухо. Раненый не чувствовал боли: только густое, убаюкивающее тепло крови, стекающей по шее. Замирающее сознание капитана отметило это тепло как приятное ощущение среди холода моря.

Последнее, что помнил охотник на пиратов перед тем, как пропасть в забытьи, – мелькнувший в шаге от него чёрный с серебристыми узорами, блестящий от воды бок чудища и тяжело опустившуюся рядом с его лицом мощную, толще мачты, лапу. Корабль качнулся – монстр ловко переступил с лапы на лапу, ловя равновесие и выпустил когти, которые проскрежетали, цепляясь за палубу. Так близко, что капитан ощутил холод, словно чудовище сотворено изо льда. А может, это лишь показалось в бреду, как и ухмылка Васкеса. Бывший трофей стоял между шипами на загривке монстра и держался за них легко и свободно, словно портовый гуляка о штакетник трактирной изгороди, размышляя, не зайти ли осушить кружку рома.

Зверь, вопреки ожиданиям капитана, не растоптал его, а развернулся, подгоняемый седоком и бросился за борт, унося в воду четверть миллиона фунтов и лишая капитана мести, которая была так близко. Над головой охотника проплыла тень - от хвоста монстра или сорвавшегося марселя - и явь для Марджела окончательно погасла, чтобы вновь вспыхнуть с первыми сполохами сознания спустя семьдесят два часа. Марджел очнулся у себя в каюте в компании корабельного доктора Лиддлтона и старшего помощника Брандта.

Марджел ощупал повязку на голове. Даже через много слоёв ткани было больно коснуться уха, от которого, наверняка, теперь остались лишь уродливые ошмётки. Впрочем, это мало волновало капитана. Боль вызывала досаду, мешала сосредоточиться, вспомнить важное.

– Где он?

Линдлтон и Брандт переглянулись. Морщины на лице доктора, глубокие, словно вырезанные ножом, очертились явственнее. Он выглядел потерянным. Помощник, напротив, старался держаться уверенно. Он выдохнул и заговорил:

- Когда буря утихла, мы обыскали весь корабль, но Васкеса не нашли. Это может означать только одно: его смёл шторм. И совершенно точно, он мёртв.

Капитан выругался. Произошедшее на палубе казалось ему тошнотворным сном: удар затылком... волна. Боль заглушала память, которая явно хотела поведать что-то ещё.

Доктор с надеждой посмотрел на командира:

- Капитан, мы же выполнили свою работу, поймали преступника. И он... уничтожен. Тому есть пять десятков свидетелей, весь экипаж “Охотника”. Кто угодно подтвердит, что в такой шторм у Васкеса не было шансов.

- Вы видели, как он упал за борт? - спросил капитан.

- Лично я, своими глазами, нет. Но Сантио со шканцев видел, как его накрыло волной, а когда волна отступила, его уже не было у мачты.

- Но он был привязан!

- Значит, развязался и…

- И?! - Марджел поднялся на локте и попытался сесть, но тихо зарычав от боли сквозь сжатые зубы, рухнул обратно на постель.

Брандт продолжал:

- Васкес предпочёл погибнуть, чтобы не попасть в руки правосудия. И, если это известие правильно преподнести Его величеству, мы ведь сможем рассчитывать хотя бы на семьдесят процентов обещанной награды, да, мистер Марджел, как думаете?

Доктор старательно поддакивал, а когда Брандт заговорил про деньги, кивал едва ли не на каждое его слово.

- Помогите мне встать, - велел капитан, - мне надо выйти на палубу.

Он поверил бы в смерть Васкеса, если бы не четыре острые отметины возле грот-мачты. Не сюда ли упала грот-рея во время шторма?

- Господин капитан, скажите, это кость кашалота? - подбежал к нему юнга - белобрысый мальчишка лет тринадцати, с вечно приподнятыми от любопытства белёсыми бровями. Он осторожно, как священную реликвию, протянул капитану длинный тонкий предмет, смутно напоминавший копьё.

- После шторма нашли на палубе. Странная кость, тает как сахарная, вчера в два раза больше была! - суетиливо говорил мальчик.

Марджел, не обращая внимания на крутившегося возле него мальчишку, осматривал находку.

- Ну так что, кашалота, да? - настырничал юнга.

- Пшёл вон, соблюдай субординацию! - кто-то из матросов схватил юнца за ухо и толкнул в сторону, - Капитан! Какие будут указания?

- Курс на Сент-Корбио, - ответил Марджел, - Остановимся на починку.

Он задумался на мгновение и добавил:

- Там превосходная…

И не договорил, решив, что команда сочтёт капитана спятившим, скажи тот “библиотека”.

Библиотека из десяти тысяч изданий и тысячи трёхсот рукописей, как и будущий университет, новый Кембридж, для которого она предназначалась, должны были стать олицетворением цивилизации, воцарившейся в Новом Свете.

Это Марджел по личному велению короля перевозил с материка тщательно отобранные при участии его Величества книги и свитки для воспитания нового колониального человека – новой аристократии. Но не сложилось.

Университет так и не был достроен и открыт. У губернатора было слишком много других забот: от пиратов, атаковавших территории, до испанцев, перемирие с которыми было слишком шатким.

После того, как возвели первый этаж будущего очага преданности Его величеству, строительство замерло. Наспех поставили крышу, и когда-то амбициозный королевский прожект по воспитанию новых преданных короне умов стал наполовину складом, наполовину – филиалом островной тюрьмы..

Что до фолиантов, они пылились в подвалах, куда изредка заходил лишь один чудаковатый старик-индепендент, десятилетия назад блиставший в лондонских кругах благодаря выдающемуся уму и смелыми взглядам на государственное устройство – слишком смелым, чтобы оставаться в столице. Бывший вольнодумец, а ныне просто местный чудак, следил за сохранностью экземпляров, воевал с паутиной и плесенью, а иногда искал интересные только ему одному сведения на умирающих от сырости и задыхающихся от пыли старых листах.

Начальник тюрьмы тепло встретил старого приятеля:

– Мой дорогой Марджел! Сколько лет прошло? Пять-шесть? Какими судьбами? Дайте-ка угадаю. Собираетесь доставить очередную партию мерзавцев на законное разбирательство?

После того, как Марджел подтвердил предположения старого знакомого, тот высказал уверение, что окажет всякую предписанную законом помощь в столь благородном деле. Но капитан просил лишь удержать у себя на время тридцать морских разбойников, пока он отбудет по одному неотложному делу.

– Мой любезный, поймите правильно, – ответил Костнет, – двери моих тюремных камер всегда широко распахнуты, чтобы принять эмм… незаконопослушных гостей, хотя это и накладно для казны. И я безропотно буду нести эти расходы, повинуясь воле его Величества, пока вы занимаетесь починкой вашего судна. Если нужно содержать из под стражей дольше, что ж, я приму и эту ношу. Только не могу разуметь одного. Какое дело может быть более безотлагательным, чем доставить для законного возмездия банду Васкеса?

– Видите ли, мистер Коснет, это не та выручка на которую я рассчитывал. Король заказал мне Васкеса, живого. В крайнем случае – его голову. А теперь моя награда едва покроет расходы на экспедицию.

– Простите, мистер Марджел, но, судя по разговорам в порту, Васкес погиб. Ваши люди видели, как его выбросило за борт. Выжить в открытом океане в шторм? Это было бы не просто чудо, а провидение. Конечно, вокруг Васкеса ходят разные домыслы, мол продал душу и всё такое. Но мы же с вами цивилизованные люди и знаем…

– О Господи, вы всерьёз решили, что я хочу достать покойника со дна моря? Что вы! Просто наклюнулось одно выгодное дельце, которое я не могу упустить. Оно хоть как-то возместит мою потерю.

– Позволите полюбопытствовать, что за дельце?

– Разумеется. Вы ведь знаете, чем я занимался до того, как стал охотником за пиратами?

– До меня доходили некоторые слухи, но, признаться, я не вдавался в детали.

– Что ж, внесу ясность. Я и раньше был охотником. Только на других зверей, редких, экзотических, иногда почти мифических.

– Да, да, припоминаю, мне рассказывали нечто подобное. Говорят, вы однажды изловили даже русалку.

Марджел не стал опровергать слухи, он продолжил:

– В общем, я решил тряхнуть стариной. Вам за содействие и сохранение предприятия в тайне предлагаю десять процентов.

– Двадцать пять. Учтите, из-за этого вашего предприятия на казну ляжет немалая нагрузка, ведь мне несколько лишних недель придётся обеспечивать питание пленных.

Марджел усмехнулся:

– Можно подумать, вы их тут омарами кормить собираетесь, – и добавил: – Ладно, пятнадцать. – – Только, уж смотрите, не слишком-то этот сброд раскармливайте, мне лишний вес в трюме не нужен.

Костнет рассмеялся и привёл новый аргумент::

- Охрану придётся усилить. Не пройдет и недели, как о наших дорогих “гостях” узнают те, кому не следует, и захотят освободить их…

- О, не волнуйтесь, я всё продумал. Завтра же пустим слух, что они отплывают в столицу на моём втором корабле, “Ласковом”.

- Да, это хорошая мера предосторожности, но не более. Давайте поступим так: двадцать процентов, и материалы на ремонт вашего корабля – с моего склада.

- По рукам!

Договорённость закрепили парой бокалов вина, после чего, капитан поспешил распрощаться с партнёром, не желая делиться с тем подробностями будущего дела сверх необходимого. Только высказал напоследок просьбу:

- Мне будет нужен доступ в библиотеку. Вы надеюсь, ещё не пустили с молотка имущество Его величества?

- Обижаете! Дела у нас плохи, но не до такой степени!

Уходя, Марджел столкнлсяв дверях с миловидной девушкой лет двадцати двух. Он поклонился и пропустил незнакому внутрь. Светлые пушистые кудряшки, прямой взгляд и острый вздёрнутый подбородок - мисс Костнет была чудо как хороша. Покидая дом главного тюрмщика, Марджел слышал из гостиной приглушенный разговор отца с дочерью. Костнет говорил тихо, а взволнованный девичий голосок доносился весьма отчётливо:

- Кто это был, отец, тот самый охотник Марджел, который поймал пирата Васкеса?.. Как не поймал?.. Какой ужас! Да, папочка, я понимаю, я не должна забивать голову этими вашими мужскими делами… Нет, не думала об этом… Староват, конечно, но, кажется, милый... Не знаю.... Да, наверное...

“Да, наверное”... - отозвалось в сердце Марджела. Почему бы, когда всё это не закончится не посвататься к мисс Костнет? Девушка симпатична, и, возможно, не глупа. Он не беден, образован, деловит - словом, вполне достоин составить партию одной из первых невест Сен-Корбио.

Но это подождёт. Сначала надо поймать мерзавца. Ведь это из-за него тогда, десять лет назад, Марджел оставил увекавшее его ремесло по поиску новых видов живых существ. Это он тогда отправил на дно корабль, полный редких тварей, собранных на южных островах. Тогда хороший друг Марджела - профессор Клайсен - лишился ноги, и всё, на что был способен теперь - следить за библиотекой.

- Вот и прекрасно! Пойду обрадую Клайсена! Он будет рад, что его епархией кто-то вновь интересуется.

Клайсен знал повадки всех тварей, а тех, которых никогда не видал лично, мог с лёгкостью причислить к тому или иному виду по расположению чешуек, углу шипов или ещё каким-то неочевидным для обычного охотника признакам. Но Клайсен не дожил до встречи со старым товарищем каких-то полгода.

Три дня Марджел провёл в библиотеке, пытаясь в “Описаниии всех видов редких существ, обитающих и обитавших на Земле” проверить свою теорию о том, где можно искать монстра. Наконец дело было завершено. Догадки Марджела подтвердились.

- “Instinctu deducet bestia, ad insulam”, - прочитал он вслух последнюю строку заметок.

Теперь он знал всё: как называется неведомая тварь, унесшая Васкеса, где обитает и главное – как её изловить.

Едва Марджел покинул зал с книгами, из-за колонны скользнула тонкая тень и прошмыгнула в за дверь. Мисс Костнет обошла помещение, поднося источник света к стеллажам и сундукам. Смотритель, старик Клайсен, проигрывал битву за битвой в войне с пылью веков, поэтому для молодой леди оказалось несложным найти книги, которых касалась рука капитана: на иных из них слой пыли был слегка нарушен, а два фолианта были заботливо очищены Марджелом от серой трухи старины. Теперь Джоан знала, что именно интересует капитана.

–“Mare canis, antiqua animal, inhabiting Meridiem…” – прочитала она, ведя тонким пальчиком по чёрным волнам букв.

Буквы, рисунки, старые воспоминания пластами времени ложились друг на друга, сливались, сплетались в единое полотно.

Значит, Марджел отправляется искать монстра на на Сарренгейтовых островах.

Джоан побледнела и, захлопнув книгу, прижалась спиной к стеллажу. Девушка тоже имела одну смутную догадку, настолько смутную, что до этого момента даже не могла её высказать самой себе. И эта догадка, кажется, только что подтвердилась.

Утром, в день отплытия, капитан стоял у причала, наблюдая за погрузкой. Матросы понуро укладывали тюки и ящики, когда в порту показалась укутанная в плащ женская фигура. Дама направлялась прямо к капитану, она приподняла капюшон.

– Мисс Джоан? – Марджел приподнял брови.

Мистер Марджел, слуилась беда! Разбойники, которых вы привезли к отцу, сбежали. Они убили стражу. И теперь они…

– А мистер Костнет? С ним всё в порядке? – перебил её Марджел.

– Нет, бедный папенька, они забрали его с собой. Бедный папенька, что его ждет!

– Я отменяю отплытие, мы догоним их, пока они не покинули город.

– Поздно. Они спешили на берег, у них есть сообщники, на берегу их уже ждал корабль. И мне удалось подслушать, куда они направятся. К Старренгейтовой гряде!

– Отлично, они от нас не уйдут. Отплываем, прямо сейчас! – скомандовал Марджел.

– Простите, мистер Марджел… Мне некуда пойти… И страшно оставаться здесь. Папеньки больше нет... Возьмите меня с собой.

– Хорошо, живо в шлюпку!

Джона не заставила себя упрашивать. Подхватив небольшой узелок, она перемахнула через борт, не дожидаясь, пока ей подадут руку.

*

– Господа! – Марджел собрал всех, когда фрегат уже рассекал волны вдали от берега. – У меня есть очень печальное известие для вас.

Он вкратце рассказал про побег и захват мистера Костнета.

– Но это же событие стало для нас и редкой удачей. Мы выловим тварь, которая не попадалась в южных широтах более пятисот лет. Пираты знают кое-что об этой твари. Иначе они не бросились бы сломя голову на этот остров. Так что мы убьем сразу не одного зайца, а нескольких.

Капитан коротко рассказал о своих научных выкладках, убедив всех, что дело верное. Он объяснил принцип работы хитроумной ловушки, которую по его приказу соорудили в мастерских Сен-Корбио и внесли на корабль под видом груза.

Об одном пока только молчал капитан: о Васкесе. Он не мог сказать своей команде, что тот приручил морское чудовище и уплыл у него на хребте. Это звучит слишком нереально.

– Хорошо бы в брюхе этой твари найти останки Васкеса, тогда можно будет сорвать двойной куш: с короля – за голову Васкеса, а с местных богатеев – за тварь! – выкрикнул кто-то из матросов.

Старренгейтовы острова, описанные в источниках как место обитания немногочисленной популяции mare canis – морского пса, находились вдали от торговых путей. Слишком крутые берега, чтобы устроить причал, а раз в несколько лет острова почти по самую макушку уходят под воду. Обо всём этом упоминал в своих трудах учитель Марджела - профессор Клайсен, частично опираясь на свои данные, частично – на исследования предшественника, жившего столетие назад.

Изображение в книгах и рукописях точь-в-точь походило на страшное видение, представшее перед Марджела в миг, когда исчез Васкес. Сопоставляя одно с другим, Марджел посчитал, что имеет неплохие шансы изловить диковинного зверя.

Третий остров гряды, покрытый густой растительностью, и единственный из семи островов, который пересекала небольшая речушка, выглядел тем самым местом, где могло обитать чудище. В трёхстах футах от берега Марджел велел бросить якорь и готовить шлюпки.

– И речи быть не может, вы остаетесь на корабле, мисс! – капитан сразу пресек просьбы Джоан сойти на берег. Это слишком опасно. Но у мисс Костнет были свои планы и ей не составило труда укрыться в одной из шлюпок среди ящиков и тюков.

*

Джоан удалялась в лес, слыша стук молотов и выкрики с побережья: моряки ставили ловушку для морского пса. Несмотря на жару, душившую песчаное побережье, в лесу, в тени рослых раскидистых деревьев было прохладно. Влажные стебли хлестали по щекам, оставляя на нежной коже розовые полосы; шершавые тропические листья цеплялись за одежду, их острые края кололи даже через ткань.

Вдыхая дикую смесь из солёной горечи океана, сока растений и густого приторно-сладкого аромата местных ядовито-ярких цветов, она поднималась выше.

“Bestia facit eius cubile in monte....”

Оставалось немного, Джоан ускорила шаг. Сердце, казалось, стучало уже где-то в горле, перекрывая доступ воздуха.

Примятая трава, капельки крови и клочья шерсти на колючих листьях, перегнутые стебли и ветки не оставляли сомнения: здесь рядом бродила крупная тварь. Джоан остановилась, заметив проплешину на травяном ковре. На липкой, влажной земле огромным - в три человеческих ладони - четырёхлистником лежал след. Джоан вспомнила рисунок из книги: похож. Зверь тут.

Будто в ответ из-за деревьев раздался голос твари – негромкое предупреждающее ворчание. Джоан выпрямилась. Прямо к ней медленно шагнуло чудище: его голова, похожая на голову огромного пса, располагалась футах в десяти от земли, подвижные складки на шее прикрывали жабры, на загривке и хребте – шипы-колья. За деревьями чуть шевельнулся массивный хвост, как у ящера.

Пасть зверя приоткрылась: из-за ряда серебристых зубов вывалился тёмно-серый язык. Выражение морды было не злобным, хищным, а лишь удивлённым и вопрошающим.

И только оно одно выдавало сейчас в огромном звере несуразного заморыша-щенка, с которым Джоан играла десять лет назад.

- Рик? Ты? Это я, Джоан. Помнишь? – тихо произнесла она.

Разве узнает он узнает по этому слабому, дрожащему, сдавленному голосу её прежнюю - девочку, которая дула ему в нос и играя, клала ладонь в его пасть?

Зверь чуть попятился.

- Рик? Рик? Помнишь, ты был во-о-от таким маленьким и вы с Анхелем выступали на площади, а потом уплыли на корабле. Анхель - он ведь здесь, с тобой?

Кажется, её слова будили в нём призраков воспоминаний. Хранят ли звери тени из прошлого или их животный мозг одержим лишь сиюминутным инстинктом - растерзать и сожрать. Она не была ни в чём уверена, просто говорила, пока не поняла по его взгляду: лучше замолчать.

В его янтарных глазах каплями слёз дрожало сомнение и ожидание неминуемого обмана. Рик хорошо знал людей. Он знал, что следует за ласковыми уговорами: с неба бросается сеть, или удавка хлёсткой змеёй скользит по шее, или земля разверзается под лапами, чтобы отправить в холодную пасть ямы-ловушки. Рик также знал, что бывает потом: он превращается в вихрь шипов и клыков, терзает сеть, сбрасывает удавку, ломает когти о торчащие из земли корни, вырываясь из плена людского коварства. Рик знал и что происходит дальше: кости двуногих трещат под его лапами, плоть лопается и выворачивается под натиском его когтей, клыки высвобождают наружу красное пульсирующее нутро: тёплое и сладко дурманящее разум. Так бывает всегда. Глядя на стоящее перед ним созданье, Рик силился понять, почему в этот раз всё должно быть по-другому?

- Веди меня к нему, – прошептала Джоан.

Зверь медленно развернулся, озираясь, чтобы не задеть случайно двуногое создание. Девушка чуть отступила, колени - словно обтянуты паутиной: страх сковывал движения. Она медленно протянула дрожащую руку, коснулась бока зверя. Шерсть такая густая, что кажется, будто бока пса обмазаны смолой. Но всё-таки это просто шерсть: почти как у обычной собаки. Джоан шла рядом со зверем, не отнимая руки от его тела: как ни странно, касание успокаивало, уходил страх перед огромным творением природы, способным одним неловким движением лапы вышибить из хрупкого человека жизнь. Джоан терзали другие страхи: как её встретит Анхель, узнает ли? И главное - осталось ли в нём что-то от наивного мальчишки с уродливой дрессированной собакой, понимающей хозяина, словно два сознания - человеческое и звериное - связаны незримыми нитями. Мальчишка когда-то был готов перегрызть глотку любому, кто сказал бы, что его пёс - никчёмый мешок с блохами, которого надо придушить, чтобы не досаждал своей адской мордой приличному люду.

*

Однажды Джоан встретила на рыночной площади мальчишку-подростка с собакой. От одного вида пса посетители торговых рядов валились со смеху. Пёс был выряжен в розовое жабо и колпак с оборками. На передних лапах – кружевные пинетки, но самое уморительное – это то, как он передвигался. Парализованные задние лапы несчастного создания были укутаны цветным тряпьём и привязаны к маленькой тележке. Пес неуклюже перебирал передними лапами, таща за собой неподвижный зад. Природа от души повеселилась, создавая это существо. Вместе с уродливостью она наделила его потрясающим умом: пёс находил таблички с буквами, решал математические задачки и мелодично выл под гитару. За представления публика награждала артистов мелкими монетами, иногда – объедками, а порой – насмешками и тумаками, как повезёт.

Однажды “вознаграждение” выдалось особенно обидным и несправедливым: лоб пса был рассечен черепком от кувшина, которым запустил в артистов пьяный старьёвщик. Все хохотали. Только одна богато одетая девочка пригрозила негодяю кулачком и велела убираться, а затем разогнала толпу в выражениях, не свойственных благородной леди. После этого она, не принимая возражений, отправилась вместе с мальчишкой и его собакой в заброшенную рыбацкую хижину без крыши и помогала лечить рану.

Так началась короткая детская дружба Джоан с Анхелем Васкесом. А через несколько недель он сообщил подруге, что уплывает с пиратами. Только они согласились принять на борт юнгу со страшной псиной. Другие капитаны гнали мальчишку прочь или требовали сдать пса на живодёрню.

*

- Ри? Кого ты там притащил? – Васкес, пошатываясь, выбрался из пещеры и поднял руку к глазам, прикрываясь от яркого света. После мрака пещеры ему были видны лишь два неясных силуэта на фоне жгущей глаза синевы неба.

- Женщина? – удивился он, вглядевшись, – какого дьявола ты не сожрал её? Можешь сожрать прямо сейчас, разрешаю. Хотя нет. Оставь.

Его язык заплетался. Васкес был изрядно пьян.

- Анхель! - Джоан бросилась к нему, - это я, Джоан!

- Какая, дери тебя, Джоан? - он отстранил её от себя, даже не пытаясь вглядеться в лицо, - потаскуха из кабака в Порт-Рояле? Или та расфуфыреннаяя герцогиня с “Королевы Юга”? Которая тоже та ещё потаскуха. Не-а, герцогиней ты быть не можешь, её я скормил Ри…Слишком болтливая была. Да, Ри? - пират похлопал чудище по лапе, на что Ри фыркнул и тряхнул головой. - Кто у нас сожрал герцогиню? У-у, плохой пёс! Хотя нет, всё не так было. Мы с герцогиней тогда скормили герцога. А-ха-ха. А герцогиню потом сожрали акулы… Или киты. Да, точно, киты! Кстати, Джун или как тебя, сготовь-ка пожрать, раз пришла.

- Хватит! - Джоан обеими руками ударила Васкеса в грудь. – Надо бежать отсюда! На берегу люди, они перегородили спуск в воду ловушкой! Они скоро будут здесь, чтобы загнать его!

- Ловушка, ха! Знаешь сколько таких ловушек Ри поломал? Ещё не придумали ловушку, способную удержать моего собакена!

Васкес приобнял Джоан за плечи, дыхнув ей в лицо перегаром. Сквозь туман в его глазах не пробивалась и тени разума. Она откинула его руку и заозиралась по сторонам в поисках чего-то, что могло бы вернуть пирата из пьяного тумана. Взгляд упал на ведро с водой у входа в пещеру. Джоан недолго думая выплеснула в лицо Анхелю всё его содержимое. По щекам Анхеля Васкеса потекла тёмная вода вперемешку с водорослями и рыбьими скелетами, один из которых застрял в его волосах.

- Твою мать! - рассвирепел Васкес. Первым порывом Джоан было броситься прочь, пока он не пришиб её на месте за помойный душ, но она сдержалась и ловко уворачиваясь от попыток едва державшегося на на ногах Васкеса достать её, быстро заговорила:

- Послушай, пожалуйста, надо уходить! Здесь охотник на пиратов капитан Марджел. Он привёз с собой ловушку, очень хитрую, из которой Рику так просто не выбраться! Сейчас они ставят её на берегу, но уже через час-два поднимуться сюда, чтобы начать охоту!

Пират обтирал лицо, силясь понять, что происходит.

- Это я, Джоан из Сент-Корбио. Помнишь? Он… Рик... был тогда ещё маленьким.

- Да помню, я помню, - хмуро проговорил он, - и ты, кстати, почти не изменилась. Такая же сумасшедшая. Ладно, потом расскажешь, как тебя угораздило заявиться сюда. Дай-ка умыться - он указал на кувшин, стоявший у входа в пещеру.

Грязная вода, которой Джоан окатила Васкеса, вернула ему память, чистая, из кувшина - разум. Он ещё пошатывался и кривился от головной боли, но уже обрёл способность мыслить здраво.

- С этого острова нет другого пути в море. Надо идти к берегу. Там дождёмся, когда большая часть людей Марджела уйдёт выкуривать нас из укрытия. С остальными мы с Ри быстро разделаемся. Потом возьмём корабль и свалим отсюда.

- Ты забываешь про ловушку! Она называется “цепь”, её описывали первые охотники на морских псов - тянется по всему берегу и где бы он ни ступил, она сделает своё дело, едва один из охотников потянет за кольцо.

- Ты знаешь, как вывести эту ловушку из строя?

- Да, но мне нужно, чтобы вы с Ри отвлекли тех, кто на берегу. Сделаем вид, что нас уже обнаружили и гонят в засаду. Те, другие, на берегу не будут знать, что у нас за спиной на самом деле никого нет, они будут сосредоточены только на верёвках, будут ждать, когда Рик ступит в опасную зону. Но едва выйдем на берег, Ри прикроет нас, я разрублю верёвки, сколько смогу, ловушка ослабнет и Рик сможет прорваться.

Васкес кивал: план Джоан казался ему вполне разумным. Медлить с его выполнением было нельзя.

– Идут! – Джоан разглядела в подзорную трубу, как три десятка людей Марджела во главе с ним самим самим покидали пляж, направляясь в сторону поросшей лесом горы.

– Спустимся с той стороны, там каменистый склон, мы не оставим следов, они не сразу поймут, что мы уже внизу, – сказал Васкес, он окончательно протрезвел и соображал гораздо лучше.

Рик быстро перебирал лапами по склону, Васкес бежал впереди.

Каменистая тропа прерывалась крутыми обрывами-ступенями, некоторые из которых достигали шести-восьми футов. Васкес каждый раз бережно подхватывал Джоан, помогая ей спуститься:

– Быстрее, дьявол тебя дери! Осторожно! Давай, я вперёд. Так, теперь прыгай, я подхвачу.

– Наконец они вышли к берегу и спрятались за камнями, наблюдая за происходящим на пляже. Две дюжины бойцов Марджела растянулась вдоль бухты, семеро из них держали в руках кольца, соединённые с лежащей впереди них ловушкой и каждый пристально вглядывался в черноту леса, готовый одним решительным движением сомкнуть зубья гигантского капкана на боках монстра.

Согласно плану, Джоан должна была пробираться к деревьям напротив центра цепочки солдат, производя как можно больше шума: ломая ветки и шурша листвой, словно там подходит одна из групп Марджела. В это время Васкес будет кричать, изображая, загон зверя, а сам Рик выскочит рядом. Тогда Джоан, двигаясь прямо за его спиной, скрытая от людей Марджела, воспользуется замешательством и вплотную подберётся к ловушке. Затем, пока Ри с Васкесом будут отстреливаться от охотников, один шипами, другой - из мушкетов, она перерубит верёвки и ослабит ловушку. Конечно, не стоит и помышлять о том ,чтобы полностью вывести адский механизм из строя, но хватка капкана будет уже не такой мощной и Ри получит шанс спастись.

Всё шло почти, как задумывалось.

Рик, ощерившись выбежал из леса, где-то позади Васкес кричал, изображая погоню:

- Гони, гони его, мы почти у цели!

Джоан с зажжёным факелом бежала в нескольких футов от него. Этих нескольких мгновений, пока люди Марджела не поняли, что погоня не настоящая, хватило, чтобы проделать большую часть пути до ловушки. Здесь Рик резко развернулся и выпустил дюжину шипов - смертоносных копий - в сторону охотников. Джоан проскочив меж его лап, перерубила одну из продольных верёвок и две поперечных и теперь изо всех сил била тесаком по главной рейке механизма, чтобы насколько это возможно надломить её. Васкес застрелив ближайшего к нему охотника, из второго мушкета выстрелил в рейку, с которой воевала Джоан, довершив начатое ею.

Охотники отстреливались, но они не решались отпустить кольца, иначе операция потеряла бы смысл. Один из раненых вытянул из плеча шип Рика и попытался замахнуться им, но руки не слушались хозяина, теряющего кровь и остатки сил. Другой охотник подскочил к раненому, выхватил из его слабеющей руки оружие и запустил в Васкеса, вложив в удар всю свою злость. Пирату было бы не избежать смерти, но Джоан успела оттолкнуть его. Копьё полоснуло ей по руке.

- Кто-то из охотников затрубил в рог, подавая сигнал группе в лесу.

Джоан, пригнувшись, перерезала ещё две верёвки. Васкес был ранен в плечо, но продолжал отстреливаться, скрываясь за камнем. В Рика попало не меньше десятка пуль. Они почти не причинили псу вреда: охотники стреляли с расчётом ранить, но не убить. Наконец им стало ясно, что пора забыть о поимке твари и думать о спасении собственных жизней. В строю оставалась едва ли половина охотников. Теперь стреляли уже прицельно, чтобы убить.

Ри, на боках и груди которого новыми звёздами вспыхнули раны от пуль, взревел, и больше ничто не могло удержать его по эту сторону ловушки. Он напролом рвался к спасительному морю.

- Стой! Ещё рано, - взмолилась Джоан, - но раненый зверь не мог сдерживать порыв и бросился прямо в середину ловушки.

Солдат, тот самый, который метнул копьё в Васкеса, скрючившись, лежал на земле, зажимая обеими руками рану на животе. Видя, что зверь идёт прямо на него и если промедлить ещё секунду - проскочит капкан невредимым, охотник перекатился на другой бок и потянул кольцо. Кровяное пятно расползалось по его рубахе.

Ловушка не была сломана до конца. Вторая линия верёвок, до которой Джоан ещё не добралась, натянулась, приводя в движение заострённые колья, которые гигантскими когтями впились в бока Рика, причиняя ему невероятную, терзающую боль.

Рик взвыл и заметался, затягивая путы всё крепче. К счастью, две из пяти досок Джоан уже успела подрубить, а от третьей оставалась лишь половина. Несколько верёвок были перерезаны. Охотники окружили его, чтобы накинуть новые путы, но к этому мгновению Рик успел разодрать надломленную ловушку, разбрасывая в стороны окроплённые его кровью обломки кольев и куски верёвок. Путь к морю был свободен. Джоан и Васкес бросились следом за Риком. Один из охотников, здоровенный детина, перегородил путь девушке. Он размахивал саблей, пытаясь заставить её отступить к лесу, но не заметил Васкеса за спиной. Сабля пирата сразила охотника - тот повалился на песок, и последнее, что он видел - как чудище Васкеса закрыло собой солнце.

Джоан перепрыгнула через убитого и вслед за пиратом побежала к шлюпке. Рик выпустил ещё одну партию шипов, которые белым дождём попадали среди них: кого-то ранив, кого-то - убив. Больше никто не решался пуститься за беглецами.

Джоан и Анхель беспрепятственно уселись в лодку и направились к кораблю. Рик плыл, в воде за ним вились лёгким алым дымком дорожки крови.

Оставался ещё один бой: за корабль Марджела. На борту уже приготовились к встрече, но когда морской пёс огромной чёрно-красной волной взвился на палубу, матросы застыли в ужасе. Никто из них не был готов сразиться со столь мощным зверем в такой близи. Васкес приказал Рику не трогать команду, а матросам - замереть на месте и выслушать новые правила охоты, его правила.

- Сейчас любой из вас может добровольно присоединиться к моей команде, - заявил Васкес, - А может отправляться к дьяволу. Выбирайте: моя команда или еда для моего пса.

Васкес поглядел в сторону берега. На песке мелькали тёмные фигуры, в самой высокой из которых нетрудно было узнать Марджела - с повязкой на голове.

- Ну так что, вы моя команда или еда пса? Готовьте пушки! Живо, пока эти недоумки на берегу не опомнились.

Краем глаза Васкес заметил Хилтона - на рее позади себя - тот, кажется, решил побороться за старые правила капитана Марджела. Зря! Одним движением пират вынул мушкет и выстрелил в моряка, тот упал, глухо ударившись о палубу.

- Кто-нибудь ещё?

Других желающих перечить новому капитану не нашлось.

На берегу заметили открывающиеся пушечные отсеки и бросились к лесу.

Десяток залпов разбросал людей Марджела по пляжу. Среди чёрного дыма с красно-крапчатыми всполохами и взметнувшихся ввысь пыльных столбов песка невозможно было разглядеть, успел ли кто-то добежать до спасительного леса.

- Я бы послал Рика докончить начатое, но он сейчас слишком слаб, - сказал с сожалением Васкес, разглядывая в подзорную трубу берег. Он пытался посчитать тела на берегу, но сбился на втором десятке.

- Очень скоро я вернусь и прикончу остальных. Хотя, надеюсь, это сделает раньше местная фауна, - успокоил себя Васкес.

- И что теперь? - Джоан промакивала раны на теле Анхеля.

- Для начала - вернуть мою команду, которую держит твой папаша. А потом… У меня два пути. Первый - вернуться и прикончить Марджела. Что-то подсказывает мне, что пройдоха жив. Второй - добраться до предателей, которые продали меня ему. Как думаешь, с кого начать?

Этот вопрос он задал тоном человека, который уже давно всё решил и спрашивал лишь для того, чтобы развлечь себя и собеседника остроумной загадкой.

- Для начала надо вылечить Рика. А потом… – Джоан заговорила горячо и сбивчиво, – в книгах Марджела я видела, что есть острова далеко к югу отсюда, пригодные для жизни mare canis. Туда не доплывут корабли, и там он будет в безопасности. Когда он вылечится, мы выпустим его и он сам найдёт дорогу, чутьё проведёт. Здесь больше нет безопасных островов для него. Рано или поздно придут другие охотники. Теперь люди Марджела, которые здесь, на корабле, видели Рика и знают о нём всё. Они передадут тайну другим. Сюда повалят толпы!

– Не повалят. До этого момента мне удавалось хранить Ри в тайне даже от собственной команды.

– Но как у тебя получалось?

– Когда он подрос и уже перестал походить на собаку, я выпустил его в море. И он всегда следовал за кораблём. Ловил для нас рыбу, когда мы попали в штиль, вытаскивал корабль с рифов… А уж про то, как он помогал отправлять на дно корабли, я и рассказывать не буду. И его никто не видел. А кто и видел – те уже на дне морском. Да, кстати, ты же не думаешь, что все, кто есть на этом корабле, живыми высадятся в каком-нибудь порту?

- Ты убьёшь их всех? - Джоан побледнела.

- До единого! - спокойно ответил Васкес, - хотя, может, пощажу одного или двоих, если вдруг случится так, что они проявят исключительную преданность мне. Но я почти не верю в такой исход. Верных на этом свете не бывает. Только Ри и…

- И... я? - тихо добавила Джоан.

- Вообще-то я хотел сказать “я”.

- Ты чудовище! - вспыхнула девушка.

- Ну, допустим, не самое страшное из ныне живущих. Ри, по-моему, гораздо страшнее. А наш разлюбезный капитан Марджел… Знаешь, что он собирался сделать со мной? Он сказал, что вырежет мой нос и пришьёт вместо него собачий. Мол, король оценит шутку. И он уже почти сделал это руками своего помощника, некоего Брандта… Но начался шторм, Ри примчался и спас меня. Нет, больше я не отпущу от себя Ри, ни на мгновенье. Мы с ним одно целое, и нас легко погубить, когда мы порознь. Но вместе, мы два чудовища, два морских пса.

- Рик – не чудовище, – в голосе Джоан звенели слёзы, – Он просто большой зверь!

Под хохот Васкеса Джоан распахнула сундук и стала вытряхивать одежду бывшего хозяина каюты, Марджела.

- Решила принарядиться? – съязвил Васкес.

- Пора сменить повязки Рику! – она схватила ворох тряпья и выскочила из каюты.

- Анхель, Рика надо оставить на островах, сказала Джоан вернувшись. Качка утомляет его. Ему надо отлежаться, залечить раны.

- Будто сам не знаю, – огрызнулся Васкес. – Ночью, когда все уснут, выпустим его у острова. На корабле не должны знать, что он остался на островах, поняла?

Следующие дни корабль двигался к западу, а бывший экипаж Марджела всё больше примирялся с неизбежным: капитан теперь Васкес. Осознание того, что в трюме прячется раненое, но опасное чудище, способствовало примирению с судьбой. К тому же моряки со дня на день ждали встречи с товарищами Васкеса, сбежавшими из тюрьме мистера Костнента. Они пока не знали, что побег, как и захват главного тюремщика – не более, чем выдумка мисс Костнет, с помощью которой она пробралась на корабль, чтобы предупредить Васкеса и его дьявольского пса.

План Васкеса по освобождению сообщников был прост. Пират отвёл мисс Джоан Костнет роль неразменной монеты, за которую с лёгкостью выкупил свою команду у Костнета. Надо ли объяснять, что после того, как главный тюремщик выполнил свою часть уговора, дочь повернулась к нему спиной и подгоняемая отцовским проклятием, покинула берег вместе с разбойниками? Нужно ли объяснять, что к этому мгновению она уже почти разочаровалась в когда-то влюблённом в неё мальчишке, который покорил её своей добротой и преданностью единственному четвероногому другу?

Она почти не надеялась, что сумеет сделать его другим, но надеялась помешать дальнейшим злодеяниям. Что и говорить, Анхель немного изменился, он уже не отвечал так грубо, а однажды даже махнул рукой на проходивший мимо галеон, предпочтя абордажу нежные объятия Джоан. Впрочем, тоу галеону повезло скорее по другой причине: Васкес спешил разделаться с Марджелом.

Марджел тоже спешил. Тяжеловес “Ласковый” подошёл к Старрегейтовым островам на двое суток позднее “Охотника”. Марджел был не настолько глуп, чтобы остаться без запасного плана, отправляясь на опасное предприятие. Теперь он был готов к встрече с Васкесом. Пушки “Ласкового”, притаившегося у входа в бухту, смотрели из-за скалы, ожидая добычу.

*

Первый и пока единственный выстрел раскромсал парус. Марджел не промазал, просто “поприветствовал” давнего врага. Затем на воду с “Ласкового” была спущена шлюпка. Двое матросов не спеша гребли и остановились на полпути до “Охотника”. Один из матросов поднялся в полный рост и поднял над головой некий предмет, напоминавший клинок. Васкес без труда узнал этот предмет. Коготь Рикки. Пират побагровел от злобы.

– Верни корабль, освободи команду и забирай своего вонючего тюленя, пока он не сдох и не провонял нам весь трюм! – выкрикнул матрос.

С “Ласкового” не было видно, как Васкес стиснул зубы и сжал кулаки.

– У меня есть обмен получше! – крикнул он, выталкивая вперед Джоан.

– Вообще-то она такая же преступница, как ты. – ответил моряк.

Из-за спины Васкеса выступил Сантио и добавил:

– Не она ли обманула капитана, проникнув на корабль? Да ещё как обманула! Чуть ли не похоронила собственного отца! Знаете ли, капитан, что мистер Костнет жив-здоров и обменял этот сброд на дочурку, которая тут же вильнула хвостом и отчалила с нашим “приятелем”?

– Я догадывался! – ответил Марджел, – ну так что? Мою команду в шлюпку, мисс Костнет пусть сама решает. Васкесу ничего не оставалось, как согласиться.

Через несколько минут полтора десятков матросов Марджела уже плыли к “Ласковому”.

– Точно не хочешь вернуться? – прищурил глаза Васкес, глядя на Джоан. Она покачала головой.

– И правильно, – усмехнулся он, – а знаешь почему?

Васкес запел ту же песню, которую пел на палубе “Охотника” несколько недель назад.

Море под носом у “Ласкового” потемнело, корабль качнулся, сначала плавно, потом резко завалился завалился, ударяясь о скалу. Один из матросов вывалился за борт и завизжал от ужаса, встретившись с желто-зелеными глазами морского чудища, вынырнувшего из глубины.

– Я знал, знал, что Марджелу никогда не затащить его в трюм! – радовался Анхель Васкес. – мерзавец просто блефовал. Что ж! Пришёл час расплаты!

Рик подталкивал судно, играя с ним, как дельфин с огромным надувным мячом. Качка не оставляла ни шанса пустить в ход пушки. Зато Васкес мог расстрелять неуклюжего врага и он не упустил возможности сделать несколько выстрелов. Он мог бы потопить “Ласкового”, но боялся попасть в Рика.

Пёс быстро устал: он ещё не оправился от ран. Рик развернулся, скрылся под водой и внезапно вынырнул около борта “Охотника”. Ещё мгновение – и волна вынесла зверя на палубу, качнув фрегат и смахнув за борт Джоан, не сумевшую удержаться.

– Анхель, вернись! – хотела прокричать она, вынырнув из воды, но словно захлебнулась этими словами.

Васкес уже разворачивал корабль. Он спешил уходить. Тайна Рика раскрыта. Теперь придётся начинать новую жизнь, в которой морской пёс станет явью для его команды и целого мира. И уж он, Васкес, позаботится, чтобы сделать эту явь непрекращающимся ужасом для всех, кто встанет у него на пути.

– Мисс Костнет, руку!

Волна, из тех, которые нагнал Рик, качала шлюпку с командой Марджела. Судёнышку удалось не перевернуться.

Джоан не заставила себя уговаривать, молча протянула руку и девушку подняли на борт.

Повреждения “Ласкового” не позволили Марджелу тут же пуститься в погоню. Впрочем, догнать “Охотника” – задача не из простых. Здесь нужен был новый план.

– Только из уважения к вашему отцу, мисс, я сохраню ваши приключения в тайне, – сказал он Джоан. И знайте, я очищу этот океан ото всех тварей, в нём обитающих, чего бы мне это ни стоило!

– Только посмейте обидеть Рика! – вспыхнула Джоан.

– Рика? Кто такой Рик? Уж не этот ли самый морской пёс, едва не потопивший мой корабль? Что вы, мисс, о нём и речи нет. Я имел в виду совсем других тварей. А со старым ремеслом я завязываю раз и навсегда.

 


Оцените прочитанное:  12345 (Ещё не оценивался)
Загрузка...



Оцените прочитанное:  12345 (Ещё не оценивался)
Загрузка...