— Остановите церемонию! – размахивая веером листов, ворвалась в залу бывшая возлюбленная новоиспеченного жениха. – Ты совершаешь ошибку!

— Помилуйте, Светлые, – закатил глаза жених, виновато улыбнулся собравшимся гостям и развернулся к незваной гостье. – Что ты здесь делаешь?

— Она не та, за кого себя выдает! – Девушка ткнула пальцем в сторону Алери и протянула измятые листы жениху. – Ты пригрел в своем замке убийцу!

Волна возмущенных вздохов прокатилась по зале. Собравшиеся, точно хищные птицы, уставились на растерявшуюся невесту. Из ее обмякшей руки выпала свеча и, погаснув, откатилась под ноги гостям.

— Он приютил ее в своем доме, а она отравила этого богача! – подсовывала все новые листы суровевшему жениху гостья. – А когда его близкие об этом узнали, пустилась в бега, надеясь миновать заслуженной кары!

— Не может быть... – с недоверием покосился на невесту хозяин.

— Я нашла родственников убитого! Они скоро будут здесь, чтобы воздать ей сполна за содеянное! Какие еще доказательства тебе нужны? Открой глаза! Ты мог стать следующей жертвой этой проходимки! Нужно запереть ее, чтобы не сбежала! Скольких еще может погубить своим коварством!

Алери растерянно мотала головой, отказываясь верить в происходящее. Не успела она и слово сказать в свое оправдание, как жених приказал увести ее прочь. Подбросив листы, отвернулся к окну, сгорая от стыда. Гостья принялась гладить его по плечу в попытке утешить, но при этом наблюдала за невестой. Злорадствовала? Нет, торжествовала, устранив соперницу! На тонких алых губах змеилась улыбка, раскаленные угольки глаз сияли в полумраке.

Двое стражников вцепились Алери в локти и вывели ее из залы.

Слезы застилали взор. Она не видела, куда ее тащили. Темный коридор, редкие пятнышки света, застывшие в недоумении силуэты прислужников. Бесконечная лестница, а потом лязг железной решетки, пронзивший до костей холод и затхлый дух подземелья.

Она словно очнулась, вырвалась из плотной паутины неверия. Метнулась к двери, ухватилась за влажные прутья, но только удостоверилась, что ее заперли. Уже не невеста, уже пленница! Ее отдадут на растерзание едущим сюда сыновьям старика Гарлида. А ведь еще утром она не могла поверить своему счастью! Даже смело прогнала мысль, что не заслуживает этих благ. Радовалась, что нашла приют в этом замке, в сердце его хозяина и сумела обмануть судьбу.

Она ходила из угла в угол, собирая бархатным подолом пыль с пола. Растирая замерзшие плечи, повторяла, как в бреду: «Проснись, проснись, проснись». Обычно, когда ей снились кошмары, это помогало, и она просыпалась.

Алери споткнулась, наступив на подол. Вскинула голову, разглядев за решеткой слабо очерченный светом силуэт. После случившегося в зале больше всего она боялась встречи с этим человеком. Нет, не взглянуть в лицо обманутому жениху. Нет, не угодить к врагам, спешащим отдать ее в руки правосудия. А столкнуться с этим несостоявшимся родственником, возненавидевшим ее с первого взгляда.

Когда ему было девять лет, он отдал приказ повесить убийцу своего отца и лично присутствовал на казни. Ему ничто не помешает устроить самосуд и поступить с Алери как заблагорассудится. Он игнорировал столичные законы и запреты на расправу без выяснения обстоятельств.

— Я как знал, что с тобой не все ладно.

Алери поежилась от этого ледяного бесстрастного голоса, вполне гармонировавшего с заиндевелыми стенами подземелья. Выходит, она не ошиблась. За решеткой стоял брат ее жениха – господин Валендрис.

Неспешный, величавый, красивый.

Страшный.

— Может, тебе есть, что сказать в свое оправдание?

— Намерены самовольно казнить – казните, но не требуйте от меня покаяний!

Она могла бы оправдываться перед женихом, молить его о снисхождении, безбожно лгать и уповать на его неравнодушие. Но с его братом такое не пройдет. Какой смысл унижаться, ползая на коленях, когда все уже предрешено?

— Слуги власти будут здесь на рассвете. У тебя два пути: отправиться с ними и понести заслуженное наказание или пройти со мной по Тропе Раскаяния.

— Вы решитесь на подобное ради меня? – не ожидая от него таких предложений, не поверила Алери, но все же несмело подошла ближе.

— Ради тебя? Ты того не стоишь. Я делаю это для брата. Он дает тебе один шанс. Если пройдешь Тропой Раскаяния, то заслужишь его прощение и получишь защиту. В противном случае, сама знаешь, что тебя ждет по ту сторону Арки.

Алери опустила голову, нащупала под нежным рукавом черточку шрама и потерла его, не решаясь ни согласиться, ни отказаться. Несмотря на очевидные преимущества одного из предложенных вариантов, возможно, казнь для нее будет предпочтительней. Если она докажет, что раскаялась в содеянном злодеянии, то избежит столичного суда, но станет пленницей этого замка. Оскорбленный жених не простит ей пережитого позора и начнет мстить, медленно отравляя ядом обиды. Его бывшая пассия тоже не успокоится, пока не сживет ее со свету.

Лучшее, на что она может рассчитывать в сложившейся ситуации, это уйти по Тропе Раскаяния в никуда и стать ничем.

— Тропа, – выбрала она, посмотрев на Валендриса.

Другого ответа он и не ожидал. Даже не пришлось беспокоить стражников, чтобы открыть решетку, поскольку ключ все это время был у него в руке. Открыв дверь, он неспешно указал в сторону, предлагая Алери идти первой.

Ей казалось, она вечность провела в темнице, а на деле еще даже не стемнело. Вполголоса судачащие гости нехотя расходились по комнатам. Уставшие слуги с недовольным видом снимали в зале украшательства, что с таким трудом развешивали накануне. Неудачливый жених закрылся в спальне, не отвечая на урезонивания оставшейся под дверью утешительницы. Но она добьется своего...

Алери обвела взглядом серые стены и узорчатый потолок, мысленно попрощавшись со своим убежищем, превратившимся в каменный капкан. Во дворе стояли две оседланные лошади, черные и блестящие, как смола. Выскочившая следом прислужница боязливо протянула Алери сверток и спешно удалилась.

— Что это? – Алери вытянула из узла мешок и веревку, показав спутнику.

— Твой новый наряд, – забравшись в седло, надменно посмотрел на нее Валендрис. – Тебе надлежит похоронить платье невесты, а вместе с ним и себя. Себя нынешнюю, не прощенную, чтобы вернуться из Арки другим человеком.

Она с трудом забралась на лошадь, пристроила на луке седла вещи и последовала за Валендрисом. Оглянувшись на окна опочивальни, заметила стоявшего у витража жениха. За его плечом возникла утешительница и увела парня вглубь спальни, демонстративно опустив тяжелые шторы.

Выехав за ворота, Алери передернула плечами. Пасмурный осенний вечер не располагал к прогулкам в легком платье, но меньше всего хотелось сменить бархат на мешковину. Валендрис ехал впереди, задумчиво созерцая поросшие стройными елочками горы. У подножья факелами пламенели деревья, меланхолично, словно слезы, ронявшие багряно-желтые листья.

Алери так же беззвучно плакала. Где-то глубоко внутри. Так же прощалась с полным надежд летом, лента за лентой избавляясь от свадебного наряда. Миновав каменный мост, они спустились на уходящую в лес тропинку. Проехав немного, Валендрис развернул лошадь, преградив ей путь. Кивнул на засыпанную листвой лужайку и скрестил руки на луке седла, сжимая поводья.

Алери спешилась, оправила спешно натянутый мешок-платье и отправилась хоронить прошлое. Опустилась на колени и копала могилу для своего дорогого наряда. Валендрис наблюдал за ней, прожигая взглядом спину, отчего она откидывала землю все быстрее, поклявшись себе не разрыдаться при нем, чего бы это ни стоило.

Когда она, свернув комом наряд, укладывала его в ямку, ее настигла маячившая где-то во тьме сознания постыдная мысль. Может, она согласилась на это, в тайне надеясь при удобном случае сбежать? Их не сопровождали ни стража, ни прислужники, ни охотники. Валендрис настолько уверен в силе и превосходстве, что и не помыслит опасаться нападения с ее стороны.

Нет, она не сможет. О чем только думает! А вот сбежать, прихватив и его лошадь, когда он спешится, это можно попробовать. Что ей терять, в конце концов? Только вот куда бежать-то? Вокруг лес да горы. До ближайшего города несколько дней пути, а ей их не одолеть. В лучшем случае наткнется на спешащих в замок законников. Во главе с хищными сынками старика Гарлида.

Она старательно закопала наряд, отряхнула ладони и вернулась к лошади. Забралась в седло и вскинула голову, ожидая дальнейших приказаний. Закатный луч вспорол облака, пронзил пики елей и полосонул по лицу Валендриса. Вплел золотые нити в спадающие на плечи русые волосы, мягко вьющиеся на концах. Как в зеркалах отразился в узких зеленых глазах, пролился по четко очерченным губам и впитался в бледную щеку с темными крапинками старых ожогов. Ожоги. Брат однажды вытащил его из пожарища, поплатившись за это внешностью, и теперь Валендрис ответно шел на жертву ради него.

Он спешно заслонился от света и, развернув лошадь, продолжил прерванный путь. Алери помедлила и нехотя последовала за ним, все глубже погружаясь в лесной сумрак. Осколок стремительного солнца уже скатился за горы, а у нее перед глазами все еще сияло освещенное лицо спутника. Сама не понимая почему, не могла избавиться от этой краткой, как вспышка, картины. Валендрис словно врезался в зрачки, глубоко отпечатался, искусно вышил на них свой портрет.

Зажмурившись, Алери мотнула головой, заставляя себя сосредоточиться на задуманном побеге. Нужно быть наготове и действовать, как только...

Случай подвернулся, когда вороная Валендриса заплясала в ползучих вьюнах, стреноживших ее не хуже обычных пут. Алери прикрикнула на свою лошадь и погнала ее к зыбкому просвету извилистой тропы. Несколько раз оглянувшись, она не заметила преследования и уже готова была поверить, что ей удалось задуманное.

Валендрис нагнал ее стремительно, вывернув, откуда она и не ждала. Подсек лошадь, и та встала на дыбы, едва не запрокинувшись набок. Алери не удержалась в седле, свалилась в еще не облетевший кустарник. Зажмурилась от боли, а следом и от яркого всполоха. Порыв сухого ветра ударил в лицо, подбросил расплетающиеся косы. Резные листья пробежались острыми коготками по всему телу, на зубах заскрипела соленая пыль. А потом что-то большое и тяжелое навалилось на ноги.

С трудом открыв глаза, Алери увидела перед собой Валендриса. Похоже, он тоже свалился с лошади, удиравшей в туман за своей родственницей. На его красивом лбу алела волнистая ссадина, и от нее ползла к виску капелька крови.

Они оба не понимали, что произошло. Просто в один момент ослепила странная молния, и лесок с его запахом опавших листьев исчез.

— Что случилось?

— Я бы тоже хотел это знать, – рывком поднявшись и озираясь, раздраженно отозвался Валендрис. – Мы прошли через Арку? Но она же была дальше...

— Мы на Тропе Раскаяния? – усомнилась Алери, иначе представляя это место.

Валендрис отряхнул накидку и отправился по песчаной дороге вдоль заросшего деревьями ступенчатого обрыва. Алери поспешила за ним и оглянулась на свои следы: они незаметно исчезали с мягчайшего песка. Сгущался голубоватый туман, и увязшая в нем природа словно исподволь видоизменялась.

Они остановились и прислушались. Между деревьями двигалось что-то громоздкое и темное. Хлопанье, поскрипывание, шорох. Неужели повозка? Алери подавила в себе краткосрочное желание броситься за спасением. Встала за плечом спутника, всматриваясь в надвигавшееся на них нечто. Вскоре обрисовалась и впрямь повозка, запряженная пегой лошадью. Вел ее под уздцы пожилой мужчина в сером балахоне. Глянув на незнакомцев, он прошел мимо, свернув к единственному в округе дому. Дому без окон и дверей. Так и есть, они уже не в привычном мире! Но вот на Тропе ли? Может, Арка – это выход куда-то еще?

Вдали, откуда ехала повозка, следов колес и копыт уже не было. Не прошло и четверти часа, как на той же дороге появилось очертание согбенного путника. Алери даже не успела его разглядеть, так как он развернулся и пошел обратно. Пройдя шагов двадцать, передумал и перешел на другую сторону. Это была старуха с плетеным коробом на плече. Разминувшись с ней, Валендрис обернулся, собираясь что-то спросить, но старуха уже исчезла. На поляне, под вислыми деревьями, ползал на коленях старик и собирал грибы.

— Уважаемый! – окликнул его Валендрис, встав неподалеку.

Старик положил гриб в корзину и медленно поднялся.

— Что это за место?

— Место это хорошее. Здесь всегда много грибов.

Опустившись на колени, старик принялся дергать поганки.

— Как нам пройти к горам? – видно решив, что вопрос размыт, Валендрис с вымученным вздохом пояснил: – К двум горам со снежными вершинами, что образуют подобие арки.

Старик снова поднялся, только чтобы пожать плечами.

— Вы нам так помогли! – прошипел сквозь стиснутые зубы Валендрис.

Останавливать проезжавшую мимо телегу, на которой сидели две женщины и старик со старухой, он не стал. Вскинул было руку, заметив идущего навстречу мужчину с охапкой веток, но тот развернулся и убежал.

— Эй! – окликнул его Валендрис, когда тот снова попался на пути.

Мужчина помотал головой, словно отвечая на еще не заданный вопрос. Обойдя незнакомцев, пошел дальше, забирая с собой и неровные следы.

— Вы видели? Исчез! Они все призраки! Мы ведь не на Тропе, да?

Впереди проступал каменный мост, уходящий в густой туман. Они едва дойдут до середины, когда их накроет тьма. Алери сама не поняла, как вцепилась в рукав парня и указала на идущую по мосту старуху.

— Это та самая женщина с корзиной! Как она снова оказалась тут?

— Пойди и спроси у нее, коли так интересно.

Он пристально посмотрел на ее пальцы, и Алери спешно отпустила его рукав. Еще утром она и помыслить не могла, что позволит себе подобную вольность. Что вообще подойдет к нему так близко, всегда чувствуя в его присутствии невнятную тревогу. Со дня их знакомства его величавый силуэт маячил на горизонте ее раздумий. Она смотрела на жениха, и всякий раз замечала за ним неспешно плывущую фигуру его брата. Мимоходом брошенные в нее взгляды отточенными осколками разлетались в голове и путали мысли.

До того как стемнело, им встретились три одинаковые старухи с коробами. Потом попались две девушки, издававшие при ходьбе странное звяканье. Казалось, за ними тянулись невидимые цепи, подпрыгивавшие на камнях. Узкая тропинка, вьющаяся вглубь темных зарослей, вела в болотистый лес.

— Догулялись, – выдохнул Валендрис и присел на камень. – Какого сумасброда ты надумала сбежать? Из-за тебя мы теперь неизвестно где!

— Простите за мое постыдное желание спастись!

— Желание и впрямь постыдное.

— Встречавшиеся нам люди шли отсюда, – сменила разговор Алери, похолодев под его изучающим взором. – По этой самой тропе. Будто появляясь на ней прямо перед нами. Мы в мире духов!

— Все объясняющее открытие. Я и не подозревал, что ты еще и любомудр.

— Теперь вот знаете! – огрызнулась Алери и заметила в чаще белый огонек, обрисовавший проем оконца. – Взгляните, это ведь дом вон там?

Валендрис поднялся, вгляделся в мутное пятнышко и отправился к нему. Его ленивая грация то и дело сменялась быстрыми, отрывистыми движениями, и Алери никак не могла под него подстроиться. Приходилось то бежать, то красться. То, подражая, растягивать слова, то тарахтеть в попытке быть услышанной.

...Они вышли к затерянному среди болот дому, покрытому пушистой плесенью. В окне горела и коптила свеча, утонув в волнах темного нагара. Валендрис толкнул незапертую дверь и заглянул в комнату. Напротив стояла женщина в похожем на мешок платье и ковыряла вилкой в чаше.

— Заблудились? – равнодушно предположила она. – Ну, заходите.

— Доброй трапезы, – не особо вежливо пожелал Валендрис, заглянув в тарелку с грибами, что лежали в ней не иначе как с прошлого века.

— Да, – вдруг сказала женщина, посмотрев на оставшуюся у двери Алери. – Мы все лишь делаем вид, что едим и спим, дабы выглядеть живыми. Чтобы наш безрадостный мир не казался таким безжизненным.

— Кто вы? Что это за место? Как отсюда выбраться?

— Кто мы такие? Мы те, кто присутствовал на казнях ведьм, кто видел их страшные муки и остался к ним безразличным. Мы не знали, что после смерти попадем сюда, в расслоенный мир ни живых, ни мертвых. День за днем, год за годом – одно и то же. Одни собирают грибы, прикованные к своему месту, другие – вечность ездят на повозках. А я вот погребена в этом доме. Боги играют нами. Мы их марионетки. А как отсюда выбраться? Я не знаю.

Хозяйка продолжила делать вид, что ест вросшие в тарелку грибы. Алери поняла, что роднило всех здешних обитателей. Они не моргали, что делало их взгляд пугающе пустым. А если из этого бесцветного мира, наполненного маетными мертвецами, не существует выхода?!

Алери с трудом вздохнула, скованная ужасом своей догадки. Там, в темнице, она готова была затеряться в подобном месте, лишь бы избегнуть грядущего. Но теперь даже думать боялась, что может стать одной из этих несчастных.

Она валилась с ног от усталости. Потому опустилась на скамью. Прислонилась к подушкам и хотела их поправить, но ничего не добилась. Все здесь застыло в своем времени и его не изменить. Очередная видимость того, что на этой лежанке спали. Видимость, ведь хозяйке незачем спать, незачем есть, незачем жечь свечу.

Казалось, она лишь на миг закрыла глаза. Спутанные видения посыпались листопадом: цветные и яркие, увядающие и отмершие. Все, чем она жила, ушло навсегда.

Когда она проснулась... Помотав головой, вжалась в стенку и невольно подтянула к себе ноги. Дверь в дом была приоткрыта и в комнату вползала бледная когтистая рука. Перебирая пальцами, как паук лапами, она все ближе подбиралась к лежанке. Хозяйка стояла на прежнем месте и все еще тыкала вилкой грибы, ничего не замечая.

Поняв, что чудовищные руки, копошившиеся у порога, ей не мерещится, а одна и вовсе собирается забраться на скамью, Алери перепрыгнула через нее. Только успела забежать в соседнюю комнату и захлопнуть дверь, как в нее влепилась пятерня. Удары были такими сильными, что даже Валендрис не мог им противостоять. Одна рука уже скребла когтями его сапог, просунув в щель пальцы. Алери, умирая от отвращения, пнула ее, навалившись на дверь.

— Кинжал! – рявкнул над головой Валендрис и повернулся к ней боком.

Алери вытянула из пристегнутого к его ремню чехла кинжал. Протянула ему, но тот кивнул на агрессора, удерживая всеми силами трясущуюся дверь.

— Мне страшно! Я не смогу!

— Целиком людей убивать горазда, а с отдельными конечностями проблемы?

Он наступил на трепещущие пальцы, прижав их к полу. Алери стиснула зубы, застонала и ударила со всей силы, пригвоздив ладонь к сырым доскам. Сумев захлопнуть дверь, они подперли ее скамьей, но поняли – не спасет. В комнату рвались другие руки, скреблись в щели и бились мертвыми кулаками.

— Окно! – резко кивнул в сторону Валендрис. – Бегом!

Она нерешительно отпустила дверь и метнулась к ставням. Одна будто приросла, потому Алери бросила попытки ее открыть. Забралась на подоконник и свалилась на сетку волнистых корней. Пока поднималась, рядом спрыгнул Валендрис и, ухватив ее за локоть, поволок за собой. Мимо огромных гнезд, свитых из тонких, шипящих змей. Из этих живых корзин начали взметаться огромные птицы, оглушая хлопаньем резных крыльев.

— Быстро на ту сторону! – Валендрис толкнул Алери между стволами изгибавшихся деревьев, ощупывавших землю голыми ветвями.

Крылатая тварь сбила его с ног. Вцепилась ему в плечо, оторвав клок накидки. Валендрис чертыхнулся и буквально нырнул в древесное оконце.

Алери глянула на мазок крови, оставшийся на земле, но мысли о его ранах улетучились, когда она увидела то место, куда их загнали местные обитатели.

Они поднялись и не знали куда ступить. Вокруг серели погребенные заживо грешники! Казалось, они были до самого горизонта, размытого туманом.

Валендрис взял Алери за запястье, сжал до боли и первым ступил на скользкие, влажные от слез лица. Тут же обрушилась лавина стонущих, плачущих, причитающих голосов. Отовсюду потянулись когтистые руки, стараясь нащупать вторгшихся в их мир чужаков. Алери, прижавшись к окровавленному плечу Валендриса, не знала куда ступить. Лица, лица, лица! Одни открывали глаза, другие – морщились, третьи – разевали рты. Поле такое огромное! Его не перейти! Она сойдет с ума раньше!

— Алери! Алери! – позвал кто-то из грешников.

Она остановилась и обернулась, скользнув взглядом по пепельным лицам. Отыскала знакомые черты и обмерла. Среди грешников, на этом Поле Страданий, приросший ногами к другим покойникам, стоял седой старик.

— Господин Гарлид...

— Девочка моя, подойди же!

— Нет! – крикнул Валендрис, перехватив отпустившую его руку спутницы.

— Иди ко мне! – истерзанный страданиями, манил старик. – Где же ты?

Валендрис, поскальзываясь на шевелящихся под подошвами лицах, вцепился Алери в загривок, когда она уже потянулась к старику. Трепетавшие руки, лезшие из серого болота, как грибы после дождя, обвили его колени и уронили. Он выпустил ворот Алери, и слепой старик тут же схватил ее за горло. С мстительной гримасой, оскалившись, влек ее к себе, словно собираясь загрызть.

Валендрис с трудом поднялся. Рывком скинул захваченную в плен накидку, сорвал скользкие пальцы с полы кафтана и дотянулся до руки старика. Кое-как разжал его скрюченные пальцы, сдернув их с шеи жертвы. Алери порывисто вздохнула, отшатнувшись от искаженного злобой морщинистого лица. Поскользнулась, едва устояла и вцепилась в Валендриса не хуже грешников. От пережитого, когда она уже распрощалась с жизнью, ее лихорадочно трясло. Из чудом уцелевшего горла рвался крик – смесь отчаяния, злобы и обиды. Странно, что страха в нем уже не было.

Отбиваясь, вырываясь, изворачиваясь, они продвигались все дальше. На пределе сил, балансируя на грани сознания, уже готовые смириться. Наверное, прошла целая вечность, прежде чем гомонящее поле мертвых осталось позади.

Алери не сразу поняла, что они уже сошли на землю: перед глазами все еще маячили уродливые лица. Валендрис сдернул с себя ее руку и припал на колено. Зарычал сквозь зубы и прижал ладонь к дыре рукава, промокшего от крови.

— Вам сильно досталось?

— Надеешься, что я обессилю настолько, что позволю тебе сбежать?

— Я преодолела Тропу Раскаяния. Мне удалось это только потому, что я истинно каялась и искренне сожалела о случившемся. Все, кто прошел через это, заслужил прощение богов и их уже не смеют судить люди. Разве не так?

— Ты ничего не поняла? Мы прошли Тропой вместе. Одна бы ты не смогла. А это значит, что ты не раскаялась и не заслужила прощения ни богов, ни людей.

Поняв, что все испытания были напрасны, Алери обессиленно рухнула в траву. Слезы отчаяния, горько-соленые и горячие обожгли щеки, покатившись на дрожащие губы. Она растирала на шее синяки, оставшиеся от дикой хватки старика, вынужденная признать, что Валендрис прав. Если бы не он, она бы сейчас врастала в чудовищное дерево из человеческих тел, погребенная заживо, как и остальные не прошедшие этот путь грешники.

— Кто был тот старик?

— Тот, кого я убила. Я же убийца, вы не забыли?

Валендрис поморщился не то от боли, не то от ее слов. Алери опустила глаза, пожалев о сказанном. Да, она убила того старика, но... Она вовсе этого не хотела! Она всего лишь ученица лекаря. Она всего лишь допустила ошибку при изготовлении лечебной настойки.

Всего лишь? Ошибка ценой в человеческую жизнь!

Усталость и бессилие сменились злобой, заполнившей нежданно вены. Она превратилась в убогое ничтожество, не достойное ничего кроме порицания. Будто все вокруг – непорочные! Никто никогда не оступался? Не совершал ошибок? Почему она должна отвечать за все еще и перед посторонними людьми?

— А что насчет вас? Вы судите меня со всей строгостью! А сами бы прошли Тропой Раскаяния в одиночку? Получили бы прощение за казнь наемника? Уверена, в отличие от меня, вы и дня не жалели, что отомстили убийце отца!

Валендрис запрокинул голову, тряхнул солнечными волосами и рассмеялся. Как-то лениво, бездушно и пугающе, сбив тем самым Алери столку.

— Тебе, конечно, виднее. Ты ведь знаешь меня, как никто другой. – Он посмотрел на окровавленную ладонь, на крупные черные камни перстней, окольцовывавших все пальцы. – Но вот, что забавно. Ты не хотела никого убивать, но и не сожалеешь о сделанном. А я – хотел, очень хотел, но раскаялся в этом.

Алери с недоверием посмотрела на него, сомневаясь в правдивости его слов. Он поднял на нее глаза, такие прозрачные, зеленые и беспощадные. Неспешно улыбнулся, обнажив крупные ровные зубы, и эта улыбка больно полосонула по душе.

— Я обрек на смерть невиновного, – спокойно признался он, наблюдая, как по плечу стекают капельки крови. – Все полагают, что мне плевать на законы, ведь я живу по своим собственным. Игнорируя столичную власть, устраиваю самосуд и беспощаден к оступившемуся люду. Только когда я узнал, что казнил не того, поклялся никогда больше не допускать подобного. И все эти годы не допускал. Признаться, я надеялся, что ты пройдешь испытание и удостоишься помилования. Но, видно, мы его не заслуживаем.

Алери растерянно разглядывала его, обреченная и не прощенная, и не к месту думала, что никогда больше не захочет увидеть ни одно другое лицо. Она пересекла долину мертвых, но не сошла с пути неизбежности и в конце Тропы Раскаяния нашла свой личный ад, полыхающий в узких зеленых глазах.

— Вы отдадите меня законникам или казните сами?

— Ты так ничего и не поняла? Я уже казнил тебя.

Он накрутил на палец ее локон и показал ей обвивший волосы серый вьюн. Словно от тепла его ладони в прядках начали распускаться розовые бутоны.

— Нет!

Алери попыталась выдрать вьюны из спутанных кос, но они стали частью ее. Поднявшись, она поддалась порыву вырваться из тумана, добежать до тающих вдали гор и спасительного леса, принадлежавшего миру живых. Но сделав несколько шагов, поняла, что стоит на островке посреди серой пустоты. Серебристая мгла запеленала все вокруг, погребла ее заживо в сыром холоде.

Она металась и билась в невидимые стены, пока не лишилась сил. Их и так оставалось немного, а когда иссякли и они, она со стоном повалилась в траву. Колючая трава ничем не пахла, но была зеленой и ядовитой, как глаза Валендриса.

Она подняла голову и увидела его сидящим на прежнем месте. Он безразлично смотрел вдаль, и его взгляд был таким же пустым, как и у заточенных здесь духов. Кровь больше не сочилась из глубоких царапин, в них распускались бордовые цветы.

— Почему? – прошептала Алери, вложив в одно слово все потерявшие смысл вопросы.

— Ты так ничего и не поняла. – Валендрис сорвал со своего плеча розу и протянул ее Алери. – Еще ни один грешник, ступив на Тропу Раскаяния, не сумел сойти с нее.