Мокрая грязь проседала под тяжестью копыт. Всадник верхом на коне медленно ехал по улицам Аткара и с каждым шагом кольчуга под кожаной броней, и меч на его поясе, звонко шумели оповещая всех в городе о прибытии чужеземца. На пустых улицах, среди небольших каменных домов, он чувствовал, как взгляд каждого жителя впивается в него будто иглы. Он видел их силуэты за наспех заколоченными досками окнами, слышал, как их родные говорили не смотреть, а сами не могли оторвать от него взгляд. Он манил их. Не красотой, а чем-то запретным. Тем, чего и они бы хотели, но крестьянское скудоумие и страх никогда бы этого не позволили.

Из подворотни к нему выбежала девочка, грязная и худая она вся чесалась и закрывала руки рваными одеждами. Бегая возле его коня кругами, она напевала мелодию, которая в её исполнении его раздражала ещё больше, чем обычно. Схватив девочку за шиворот и подняв её к своему лицу, он спросил где находится храм. Улыбнувшись она указала на красивый золотой купол торчащий из самого центра Аткара. Он небрежно отпустил девочку так, что она плюхнулась в грязь. Та, встав и даже не отряхнувшись, быстро догнала его, и маршируя впереди продолжила петь во весь голос. Всё дорогу до храма он хотел убить её.

У ворот его уже ждала Настоятельница. Облаченная в белые одежды, её лицо скрывала маска из золота, что по давней традиции прижигалась прямо к коже. Увидев её бродяжка замолчала и сверкая пятками убежала в городские подворотни. Он слез с лошади и скинув капюшон плаща с головы поклонился Настоятельнице. Ничего уважительного, просто этикет. Настоятельница поклонилась в ответ и направилась к большим храмовым воротам.

Внутри младшие сёстры сидели возле статуи Первой Жертвы продолжая напевать этот заедающий в голове мотив. Но их голоса его так не бесили. Наоборот ему даже было непротивно слышать, как они поют. Он взглянул на статую обнаженной женщины держащей в руках свое сердце, которое она протягивала к потолку церкви, в торчащие из него каменные ладони и скучающе вздохнул. Настоятельница это заметила.

- Не могу я этого понять. Я столько лет собираю себя по кусочкам, а она вот так запросто отдает своё сердце чёрт знает кому.

- И никогда не поймешь. Тот, кто ничем не жертвовал не познает истинный путь. – сказала Настоятельница раздраженным голосом. Его присутствие было ей противно.

- Прижечь маску к лицу и завещать свое тело кому-то, не есть жертва. Да и саму жертву должно приносить ради как-то цели. А вы что тут делаете?

- Очищаем души людские от греха.

- Пфф. Вы бы лучше очистили городские улицы от грязи и дерьма, а то ступить негде. Да и польза была бы от вашего сестринства.

- Так и знала, что не надо было тебя звать! – сказала Настоятельница, блеснув своим изумрудным взглядом, уже не скрывая свою злобу.

- Так не звала бы. – ответил он, ехидно улыбнувшись, убрав прядь черных сальных волос с лица. – Думаешь я хотел ехать в эту дыру, которую вы зовёте столицей? Если бы ты не написала, что у тебя есть кое-что, что меня заинтересует, то ноги бы моей не было в этой помойке. Да кстати, поздравляю со скорым рождением внука, бабуля! – он похлопал ей. – Хвалю за смекалку. Не надела на дочурку маску, а положила под короля. Я-то уж думал ты всей головой в этой «жертвенной» теме.

Другие сестры слыша их разговор начали переглядываться и перешёптываться. Настоятельница сжала руки в кулаки, кровью окрасив фаланги пальцев. Его же это забавляло. Плевать, что она ему предложит. Поглумиться над ней и всей цЛуцианью Первой Жертвы было уже отличной наградой.

Настоятельница глубоко вздохнула, чтобы взять себя в руки. Она прекрасно понимала, кого она пригласила сюда. Не было никакого толку злиться и отвечать ему, ведь он всё равно найдёт, что ответить. Одна из сестёр подбежала к ней с бинтами и начала перевязывать окровавленные руки, но Настоятельница прогнала её, и сама занялась ими. Каждая из присутствующих в храме девушек носила маску и была одета в белое. Поэтому та, что пыталась помочь быстро затерялась среди остальных.

- Моя семья тебя не касается. – наконец ответила она успокоившись. – Лучше поговорим о деле, чтобы ты мог поскорее убраться отсюда.

- Аминь! Я всю дорогу в седле усидеть не мог, всё думал: зачем она позвала меня? Излагай.

- Что ты знаешь о Леорике?

- То же что и все остальные. Нелюбимый принц из Норхота, погрязший в тёмных искусствах. Говорят, он ступил на путь тьмы настолько плотно, что уже сам пишет стихи на забытом языке ночи.

- И многие считают именно его виновником всех бед, что происходят ныне. Чума, отродья тьмы, бродящие за стенами города.

- Не всегда в лишнем чихе виноват тёмный колдун, а праведники зачастую сами создают чудовищ, не выходя из дома. Но я думаю тебя беспокоит не сам принц.

- Да. Пока он сидит в стенах своего замка. Меня волнуют те, что пошли туда. Одна из наших переводчиц священных фолиантов, повелась на россказни заезжих рыцарей и отправилась вместе с ними в Норхот.

- Тогда они уже трупы. – он махнул рукой. – Каждый, кто туда отправляется, лишь украшает дорогу новыми доспехами.

- Я сказала им тоже самое, но они и слушать не хотели. Ты встречался с рыцарями раньше и прекрасно знаешь какие они на самом деле.

- Алчные до славы. Большая часть из них пьяницы и балаболы.

- Именно. Розерий и Нарна из Катвиоры, слышал о них когда-нибудь?

- Только что, от тебя.

- Они из Ордена Лунной Слезы.

- А. - он скривил лицо выражая неприязнь. Но не к самому ордену, а скорее к очередному бессмысленному названию, у которого конечно же была история, но никто не хотел её знать. Всё равно она была выдуманной и существовала только для вербовки внушаемых дураков. - Вот про них я слышал. Странно, у них без разрешения зад подтереть нельзя, кто тогда дал добро двум рыцарям, пойти на Леорика?

- Никто. Они ушли в самоволку. И в ордене хотят...

- Это скрыть. А то ещё опозорят великий орден своими подвигами и по дороге никого не ограбят и не изнасилуют. Можешь не продолжать. Так значит, тебе нужна переводчица, а ордену эти двое.

- Да. Верни их сюда.

- Ты кажется забыла кое-что: я торговец, а не наёмник. И уж тем более не курьер.

- Я помню. А ещё я помню, что ты коллекционер. Вот твоя награда.

Настоятельница жестом подозвала одну из сестёр, всё это время стоявшую в тени храмовых стен. В руках у неё была шкатулка из красного дерева. Он медленно, с некоторой осторожностью, подошел поближе и открыв шкатулку, слегка приоткрыл рот. Под маской этого было не видно, но Настоятельница была очень довольна, что заткнула его на время и сбила эту дурацкую ухмылку и безразличие, что не сходили с его лица.

Внутри шкатулки лежало сердце. Янтарная оболочка, которой оно было окутано, красиво переливалась в свете свечей, на расставленных вокруг канделябрах. Он попытался коснуться его руками, но Настоятельница захлопнула шкатулку, в опасной близости от его пальцев.

- Откуда? – спросил он её и в его голосе прозвучала скорее злоба, чем удивление.

- У меня свои источники и связи.

- Вот как?

- Да. Выполнишь своё условие, я выполню своё. Верни рыцарей и Юлию - так зовут нашу сестру - сюда. И ты получишь свое сердце обратно, Луциан из Велира.

Он еще раз посмотрел на шкатулку, а затем на золотую маску, что скрывала довольную собой Настоятельницу. В её изумрудные глаза.

- Они отправились втроём?

- Нет. С ними был клирик из церкви Второй Жертвы и чародей. Их партия покинула город семь дней назад. Но я думаю, ты нагонишь их всего за два, с твоим-то опытом и умениями.

Он не ответил ей, не попрощался в своей манере, не проклял её и не послал к черту, а просто развернулся и направился к выходу. Время лучше не терять, ведь как только рыцари и сестра пересекут границы Норхота, то он потеряет их навсегда. Такой шанс, когда частица его самого так близка, он потерять не мог. Конечно в его голове тут же зашевелились мысли о том, что он может не справиться, и тогда придется замарать руки и привлечь к себе ненужное внимание, чтобы вернуть сердце. И о том, что старая карга, что-то скрывает. Он ничего ей не ответил, а просто ушел. Они поговорят потом. Последнее слово будет за ним.

Запрыгнув в седло, Луциан пришпорил своего коня и помчавшись к воротам покинул город.

***

Спустя шесть часов светлое утреннее небо затянуло серым саваном. Сухая земля за городом стала мягкой и тягучей. Медленно ведя коня под уздцы, он был легкой добычей для притаившихся в болотах тварей.

- Ну почему всегда есть какие-то болота?! – сокрушался Луциан, погружая ногу в илистую и вонючую воду. С таким же успехом он мог остаться в Аткаре и месить грязь городских улиц.

Переходя от одного островка к другому, он замечал следы тех, за кем он шел. Трупы чудовищ, обглоданные своими собратьями, но убитые мечом. Кострища от привалов. Они были здесь не так давно. Настоятельница была права, он сможет нагнать их быстрее. Они устают, хотят есть, пить, друг друга. Потихоньку сходят с ума. Луциан же не хотел ничего из этого, а его рассудок давным-давно потерялся в лабиринте откровений, в итоге найдя истинный баланс между чистым разумом и абсолютным безумием. Осталось только выбраться из этого поганого болота.

Он почувствовал, как нога сильно увязла. Нет, её кто-то схватил. Посмотрев вниз и пытаясь хоть что-то рассмотреть во всем этом коричнево-зеленом месиве, Луциан увидел, как на него смотрят несколько глаз, растущих по всей голове чудовища, похожего на огромную хвостатую рептилию. Человеческими руками оно держало его за ногу и продолжало пристально таращиться. В этих многочисленных глазах Луциан не видел ничего кроме жажды крови. Луциан свистнул своему коню и тот, встав на дыбы, обрушился всем своим телом на чудовище, давя его глаза как шарики с водой тяжелыми копытами. Чудовище отпустило его ногу, но второе, что подкралось сзади подсекла его своим хвостом. Упав в болото и тут же резко встав, Луциан, весь в тине и иле с ног до головы, оскалив зубы словно зверь, с которым он сражался, выхватил из ножен меч и рассек морду твари пополам. Его конь тем временем топтал уже размноженную голову первого чудища. Плохое начало не предвещало ничего хорошего в дальнейшем. Выругавшись, он умыл свое лицо водой из фляги. Всю оставшуюся дорогу через болото он шёл, втыкая лезвие меча перед собой, проверяя, не затаился ли кто ещё в мутной воде.

Наконец покинув эту душную клоаку, теперь Луциан уверено скакал верхом через дубовый лес. Холодный дождь, за который он благодарил небеса, смывал с него тину и вонь болотистых вод. Его верный конь тоже был доволен, теперь он мог свободно бежать по твёрдой земле. Так всего лишь через час они добрались до развилки. Двенадцать дорог вели двенадцатью путями. Луциан знал, что в Норхот ведут три из них, но знали ли об этом те, за кем он едет? И выбрали ли правильную?

Возле одинокого камня, что служил путеводителем, Луциан заметил слепого старика. Весь в дырявых обносках, тот сидел здесь уже долгое время, будто часть этого места.

- Кто-то едет, кто-то едет. – радостно заговорил старик себе под нос. – Если хочешь узнать куда ведет каждая дорога, то я скажу. Если есть чем заплатить.

- И сколько ты берешь? – спросил Луциан, слезая лошади и подходя к нему.

- Золото меня не интересует. Куда я его здесь потрачу?

- Тогда чего ты хочешь?

- Ну..., например, женского тепла, старику здесь очень скучно.

- Что ж, тогда тебе не повезло. Я не женщина и хладен как труп.

- Это я уже понял. И то что ты один приехал тоже. И то что ты смердишь. Ехал через болота?

- Да.

- Вплавь что ли?

- Давай больше не будем упоминать болота. Никогда. Чего еще ты хочешь?

- Смотря куда ты едешь.

- В Норхот. Но меня не волнует какая из дорог ведет туда, я и так знаю. Мне нужно знать, какой из них пошла группа путников. И не смей мне врать о том, что тут никого не было, старый хрен. Я не люблю, когда мне врут.

- С чего бы мне врать тебе и лишать себя беседы? Они здесь были совсем недавно, дня три назад. Уставшие, один из них был на нервах. Видимо проход через б...В общем ты понял почему.

- Ты слышал сколько их было?

- Конечно. Шестеро.

- Ты уверен?

- Мой слух меня никогда не подводит, юноша. Их было шестеро. Чародей из Галавира - это я понял по говору - постоянно был недоволен. Клирик его успокаивал в своей святошеской манере, чем сильно всех раздражал. Меня кстати тоже. Его святые речи резали мои проклятую душу словно нож. – старика передернуло. - Два рыцаря. Одна из них женщина. От неё пахло зрелостью и опытом, а в голосе слышалось нетерпение и неприязнь ко мне.

- Интересно, с чего бы это?

- Ещё с ними была сестра Первой Жертвы. Её голос был мягок, а запах молодости будоражил мои старые кости. – почти беззубая улыбка слепца, сияла на его морщинистом лице, когда он вспоминал визит той девушки.

- И какая из них, переступила через себя и сдерживая рвоту легла с тобой? – спросил его Луциан, скривив лицо в попытке отогнать от себя картину, что рисовало воображение.

- Ни та, ни другая. – печально ответил старик. – Но нежную кожу руки, той сестрицы, когда она коснулась моего лба, я буду вспоминать всю жизнь. Бедное дитя, та ноша, что она несёт с собой, станет её погибелью.

- А что она несет с собой? – Луциана заинтересовали слова старика. Он понял, что слепец специально это сказал, чтобы заинтересовать его. То ли от скуки, то ли от желания всё же вытянуть из него что-нибудь ценное.

- Не знаю, но пахло оно скверно. Тёмной магией.

- Понятно. Кто был шестым?

- И этого не знаю. От него не пахло ни женщиной, ни мужчиной, ни даже тварью или демоном. Он не говорил, а двигался так тихо, что любая кошка ему позавидует. Я даже не слышал, как бьётся его сердце. Словно это был призрак, но даже призрака я бы услышал.

- Тогда откуда ты знаешь, что был шестой?

- Лошадь-то я его, или её, слышал! Сам посуди, зачем таскать с собой ещё одну если на ней никто не едет? К тому же я ощущал его присутствие, его взгляд. Скверный тип. Неприятный. И это тебе говорю я. – хохот стрика разнесся по всей поляне.

- Так что насчет твоей платы? Чего ты хочешь?

- Дай-ка подумать. Даже не знаю. А что ты мне можешь предложить?

- Что я могу? Хм. - Луциан подошел к нему поближе, присел на корточки и снял с правой руки перчатку. Холодная рука, обнаженная до кости, коснулась повязки на глазах слепца. – Как насчет новых глаз? У меня как раз есть неплохие экземпляры, разных цветов. Причем слышать и обонять ты будешь также как сейчас.

На несколько мгновений старик перестал дышать.

- Я...я слышал про тебя. – сказал старик, хватая ртом воздух то ли от страха, то ли от волнения. – Торговец плотью, кожей и костями! Повелитель мёртвых...

- И так далее, и так далее. Не спорю, прозвищ у меня не мало. Но я всего лишь торговец.

- Ты – бессмертный. Такой же, как и я.

- Я не бессмертный. Просто живучий. – пожал плечами Луциан. – А ты просто перешел дорогу не тому человеку. Потому как бессмертие – это дар, а невозможность умереть – это проклятие.

- Да. И я не просто «перешел» дорогу. Я спустил портки и показывая средний палец помочился на неё! Теперь я - часть дороги. Живой указатель. – старик схватил его за руку и крепко сжал в своих морщинистых ладонях. – Вот твоя плата! Даруй мне смерть, коли ходишь ты с ней под руку. Если насладиться жарким молодым телом красавицы мне уже не удастся, то я хочу хотя бы умереть в объятиях ледяной старухи.

- Идет.

Луциан подошёл к своему коню и достал из седельных сумок небольшой ящик. Поставил его перед стариком и открыл, хвастаясь своей коллекцией.

- Ты их не видишь, но это мои лучшие экземпляры. Единственные в своем роде.

Внутри ящика лежали три правых руки и старые ржавые ножницы.

- Эти руки когда-то принадлежали мойрам, что плели людские и божественные судьбы. Именно они решали кому жить, а кому умереть. Молодая рука плетет новую нить, зрелая может достать уже сплетенную из тела человека или бога, старая и морщинистая, вечно держащая ножницы, обрезает нить, когда время уже подошло. При этом никакое проклятие не может убежать от ножниц. Жаль, что пользоваться ими можно только раз в день. Если пользоваться чаще, то они иссохнут и станут бесполезными. А ещё женские руки мне не идут.

Старик сказал ему, куда отправились рыцари и Юлия. Взглянув на ту дорогу, Луциан плюнул и выругался. Из трёх путей они выбрали самый плохой, и он начал подозревать, что это было сделано намеренно.

- Надеюсь ты мне не соврал, слепец.

- Я много кого обманывал. Ради развлечения или от досады. Но в отличии от них, ты вернешься. Когда...?

- Не волнуйся, я всегда держу слово. Когда вернусь, ты умрешь во сне как подобает старику. Или же... - Луциан запрыгнул в седло и ухмыльнулся. – Вдруг тебе повезет раньше, чем я обрежу нить, и мимо будет проходить самая распутная и ненасытная шлюха во всем мире, с которой ты испустишь дух.

***

Путь его лежал через Земли Палачей. Двух братьев, древних существ, живущих здесь так давно, что стали старше мира. Первый брат рубил головы. Любой, чья нога ступала на его территорию, должен был быть наказан за проступки, либо же быть убит как невиновная жертва. Палачам была нужна работа.

Луциан ехал через поле, усеянное головами, насаженными на пики. Оно тянулось за горизонт, в котором медленно тонуло солнце. Он оглядывался по сторонам. Хозяин был где-то рядом, и Луциан не мог обмануть его чувств, даже будучи не совсем живым. Через пару километров он заметил, что вороны сгрудились на одной из тысячи голов. Во всем этом разнообразии блюд, они предпочли именно эту всем остальным. Значит она была свежая. Как только Луциан подъехал ближе, воронья стая разлетелась по всему полю, и он понял, что скорее всего они и оповестят Палача о его прибытии. Взглянув на голову, он увидел клирика, эту дурацкую стрижку горшком никто кроме них не носил. Спрыгнув с коня и сняв перчатку, он коснулся головы тихо прошептав:

- Расскажи мне всё.

Голова зашевелилась, начала дергаться на пике в конвульсиях, а изо рта начали доносится громки нечленораздельные звуки.

- Твою же мать! – выругался Луциан, открыв его рот.

У клирика отсутствовал язык. Кто-то об этом позаботился. Головы кругом беззвучно смеялись над ним. Он мог бы спросить у них, но их глаза давно ослепли, а память утонула в волнах забвения.

Позади него прозвучал свистящий звук. Лезвие огромной секиры блеснуло в закатном солнце и резко остановилось возле шеи Луциана. Тот обернулся и взглянул на Палача. Огромный, двухметровый монстр глядел на него сквозь отверстия в красном капюшоне. Луциан аккуратно отодвинул пальцами секиру от шеи.

- Что, передумал? – спросил он палача с явной насмешкой в голосе.

- Эта голова – не твоя! – хором возопили головы. Все они были гласом Палача.

- Запасная. Ну а если так сильно хочешь срубить именно мою, то разочарую тебя. Ты опоздал.

- Ты не всегда сможешь пользоваться грязными трюками, некромант. – сказала голова старухи

- Но пока могу, буду пользоваться вдоволь. – Луциан снял одну из голов с пики и метнул вдаль. - И попрошу без оскорблений. Куда пошли путники и как давно они здесь были?

- С какой стати я должен тебе что-то говорить?!

- Ну те же хочешь, чтобы я ушел, раз не можешь меня убить, а для этого тебе придется показать мне где выход, из этого поистине замечательного места.

Палач зло смотрел на него, прямо как Настоятельница. Луциан задумался о том насколько быстро слетела бы её голова в этом месте. И о том, что ему нравится раздражать людей и существ находясь у них дома, в месте где никто не смеет им перечить.

- А ещё я могу оставить тебя здесь навеки. Подождать пока все твои запасы конечностей не иссякнут и не иссохнут. Придётся конечно терпеть твой трёп пару сотен лет, но это будет того стоить. Смотреть как ты беспомощно подыхаешь лучшая награда.

- Если бы мне платили по монете каждый раз как я это слышу... Может поторгуемся? Всем чего-нибудь хочется, даже таким как ты, Палач. И тебе не придётся меня терпеть. А мне тебя.

- Хм. – Палач задумался. – Хорошо. Ты принесешь сюда голову того, кто посмел делать мою работу. Того, кто убил клирика. Если не справишься за двое суток, то вернешься и будешь заточен в моих землях до конца своих жалких дней. И поверь мне, Луциан, убежать ты не сможешь. – «Не сможешь» шёпотом вторили головы. - Они ушли в лес моего брата. Тебе в ту сторону, так что убирайся поскорее. – с плеча верзилы слетел ворон и сел возле Луциана. Это, как он догадался, был его проводник. И надзиратель.

- Не так быстро, у меня ещё остались вопросы.

- Что ж, надеюсь у тебя есть с собой запасная задница, потому что тебе придется пойти туда за ответами. И передай моему брату, что не одного его обманули. Если ты конечно, сможешь пережить встречу с ним. Он не рубит.

Палач медленно побрёл через поле голов, пока не распался на множество разлетевшихся во все стороны ворон. Луциан посмотрел на голову клирика. Его убил кто-то другой. Это объясняло отсутствие языка. Но что гигант имел в виду, когда сказал, что его обманули?

***

Следуя за вороном, Луциан достиг границы земель двух братьев. Через две мили абсолютно пустой безжизненной земли, начинался лес висельников. Огромные, безлиственные деревья вздымались ввысь, сплетая свои массивные ветви в единое целое, заслоняя небо. На каждой из ветвей висело тело, замотанное в белую ткань, словно кокон, в который паук заворачивает муху. По правую сторону дерева висели те что казнены по закону, справедливому и нет, на левой самостоятельно оборвавшие свою жизнь.

Блуждая в бесконечности леса, Луциан внимательно смотрел на кроны деревьев ища того, кого здесь быть не должно. Казненного самозваным палачом, в обход законного. И нашел. Не замотанный как все остальные, а веревка на которой он висел была другой. Да и обмотана она была вокруг ствола дерева, а не ветки, как остальные. Это был чародей из Галавира, эти пёстрые одежды Луциан ни с чем не спутал бы. Мечом он срезал веревку и тело упало на землю подняв облако пыли. Подойдя к нему, он захотел убедится в том, что в этот раз язык находится на месте, но и тут его ждало разочарование. Это был не чародей и у него вообще не было рта.

Странное, бледное, и вовсе не от смерти, существо с острыми ушами и черными глазами. Таких даже он раньше не видел. Луциан разрезал его одежду. Худое тело с прозрачной кожей не выдавало никаких признаков, было ли оно человеком или нет. Видимо его упоминал слепой старик. Тот, кого он не смог почуять, но ощущал присутствие. Но почему таинственный наёмник был в этой одежде? Значит ли это что чародей может быть ещё жив? Надо найти отсюда выход.

- Не люблю, когда хозяйничают в моем лесу.

Вокруг шеи Луциана затянулась петля и его тело взмыло вверх. Если бы он был жив в привычном понимании жизни, то наверняка уже бы умер от перелома позвонков или удушения.

По дереву к нему медленно спускался Палач. Чуть меньше своего брата, но всё ещё больше обычного человека. По две длинных руки на поясе и на спине завязывали петли на веревках, которые Палач доставал из своего рта, как фокусник на ярмарке.

- Ммммм. – протянул он, глядя на Луциана, хотя его глаза скрывала пожелтевшая повязка. – Ты не умер. Почему он не умер?

Палач обращался к висевшим коконам, но ответом была лишь тишина. Он прислушался к ней, а затем начал кивать головой как бы с чем-то соглашаясь.

- Да, да. Возможно вы правы. Что-что? Смешно, очень смешно, ты всегда меня смешишь. А? Ты кто? И почему ты не умер?

- Я торговец. – выдавил Луциан, петля не убивала его, но продолжала душить.

- Торговец...Я вешал многих торговцев, но ни один из них не пережил этого. Может петля недостаточно тугая?

- Поверь мне, - бледное лицо Луциана начало синеть, - достаточно.

В тот же миг на его плечо сел ворон и громко каркнул. Палач зашипел.

- Ворон моего брата! Кыш! Что он тут делает? Ты что, торгуешь с моим братом?

- Торгую.

- И что же он покупает? Тихо! Я разговариваю!

- Головы. – Луциан пожал плечами.

Петля на его шее ослабла. Продолжая висеть, он болтался в воздухе прямо перед омерзительным лицом Палача.

- Зачем ему головы? У него их и так полно.

- Я привожу ему те, что он срубить не может.

- Таких голов нет.

- У меня есть.

- Ммммм...Тише! Мне нужно подумать. – снова крикнул Палач в пустоту.

Луциан понял, что со вторым братом будет сложно договориться. Сошедший с ума больше тысячи раз он был одновременно непредсказуем и наивен.

- Я перевешал всех в этом мире. Вряд ли ты сможешь меня удивить.

- А если смогу?

- И кого же ты привезёшь, торговец?

- В этом вся суть. Ты не будешь знать. Случайный повешенный. Ещё вчера он радовался жизни, а завтра весит в твоем лесу. Ты ведь не можешь вещать кого угодно, я прав?

- Да. Ты прав. Ммммм... что хочешь взамен?

- Ты дашь мне уйти и скажешь куда ушли путники, что были тут недавно.

- Путники? Были путники? – спросил он у коконов и в этот раз Луциану показалось, что он отчётливо слышал их ответ. – И вы мне не сказали?!

Луциан спустился вниз. Когда его ноги коснулись земли веревка оборвалась, но петля так и осталась висеть на его шее.

- Оденешь её на того, кого сочтешь нужным. Но учти у тебя всего сутки. Иначе вернешься сюда, Луциан из Велира. Да, да, согласен. Он будет забавно тут смотреться.

Палач затянул свою петлю и с одной из веток спустилось тело. Порвав кокон и выпустив руки и ноги, тело взяло коня за поводья и стало ждать пока Луциан залезет в седло. Он решил не испытывать судьбу и не тянуть время, Палач мог быстро передумать, выслушав новые предложения своих «друзей». Прихватив с собой тело незнакомца Луциан отправился дальше.

***

К ночи он выбрался из леса и доехал до заброшенного города. Обветшалые и заброшенные здания могли многое рассказать о себе, но эти истории никто не хотел слушать. Луциан помнил этот город ещё цветущим и вечно пьяным, а теперь он напоминал его самого. Вот только он мог скрыть руины своей жизни, отреставрировав фасад новой кожей. Как бы он хотел вернутся сюда, в то время, а не искать кого попало. Возможно бы он тоже ввязался в какую-нибудь авантюру. На башне вдалеке что-то блеснуло.

Стрела попала прямо в плечо сбив его с коня. Следом вторая попала прямо в колено. Резко поднявшись он прыгнул в заброшенную таверну, следующая стрела отскочила от каменной стены. Луциан медленно выглянул из окна стараясь сильно не высовываться. Лучник засел где-то на башне, но в наступившей темноте его не было видно. Обе стрелы прошли насквозь, а значит стрелок не любитель. Странно что он сразу его не убил. Хотя порой и профессионалам не везет. Сломав обе стрелы Луциан медленно вытащил их превозмогая острую боль. Единственное чувство, что у него осталось и единственный кто с ним остался. Ползком, он добрался до окна в противоположной стороне таверны и перевалил свое тело через него. Спрятавшись за деревом неподалеку, медленно начал подниматься, опиравшись об него спиной. Башня была далеко, а он начал терять кровь. Если обойти, скрываясь за домами, то можно было добраться туда за пять минут, но с пробитым коленом это займет больше времени. Но делать нечего. Он снова упал на землю и начал ползти до следующего здания, стараясь не светиться, потому что стрелок явно хорошо видел в темноте. Ему бы сейчас тоже не помешали бы кошачьи глаза, но как назло последние он продал за день до приезда в Аткар.

В следующем здании, почти негде было спрятаться. Он полз под столом, который несмотря на свой вид вполне хорошо сохранился, но всего лишь пара стрел превратили его в кучу досок. Резко поднявшись и скинув с себя опилки, Луциан на одной ноге допрыгал до хижины, потом ещё до одной, стараясь не дать стрелку себя увидеть. Его план казался невероятно простым - прячась за удобно поставленными в ряд зданиями добраться до башни и обезвредить лучника. Просто. Особенно если думаешь, что этот самый лучник не загоняет тебя в ловушку. Прямо на открытое место. Луна осветила лицо девушки-рыцаря, натягивающую тетиву лука, её золотистые волосы переливающиеся в этом свете, её ничего не выражающее лицо и ярко-зеленые, светящиеся глаза.

- Марионетка. – промолвил Луциан прямо перед тем, как стрела пробила его голову.

***

Проснувшись в старом и пыльном склепе, он сдвинул плиту каменного гроба. Раны в плече больше не было, колено будто и не пробивали. Этим трюком он пользовался не в первый раз и явно не в последний. Первые лучи солнца пробивались через дыру в потолке.

У входа уже ждал его конь, Луциан подошел к нему и погладил верного друга по черной гриве. Кладбище, на котором он проснулся, было недалеко от города, но обойти сам город минуя рыцаря он не мог. Даже если бы хотел, она была одной из тех, кого он должен был вернуть. Очарованную тёмной магией лучницу нужно было обезвредить.

Луциан начал ходить среди древних могил. Умолял фортуну, чтобы хоть кто-нибудь сохранился. На одном из надгробий он прочитал о воине, что здесь покоился храбром и умелом. Если это воин, значит его явно похоронили с броней и оружием. Он подойдет. Сломав одно из деревянных надгробий и раскопав его гроб, Луциан выломал крышку мечом и достал кости, облаченные в кожаную броню. Костлявые руки, держали ржавый клеймор. Луциан подошел к коню и достал из седельных сумок сердце, что вырвал у трупа повешенного незнакомца и сунул под ребра падшего воина. Старые кости зашевелились, мёртвое сердце забилось, качая кровь по невидимым венам. Скелет поднялся и преклонил колено перед своим новым хозяином.

- Сделаешь для меня кое-что и если справишься, то сможешь пожить ещё немного, прежде чем это сердце остановится. Кивни если согласен.

Череп мертвеца медленно качнулся. Кости его хранили память о былых временах и помнили какого это быть живым, пускай его тело и сгнило, превратившись в траву и деревья. Он просто не мог отказаться от такой возможности. Спустя столько лет чувствовать дуновение ветра и тепло солнца не имея кожи, дышать не имея легких, видеть и слышать, не имея глаз и ушей. Перед собой он видел не колдуна, что воскресил его запретной магией, а благодетеля, что дал ещё один шанс трусу и убийце даже не подозревая об этом. Знал бы он, что Луциану на это было плевать и что в случае отказа он бы просто подчинил его себе. Но с безвольными марионетками он возиться не любил. В чем смысл если всё равно приходится дергать за ниточки самому? Проще договориться и пусть марионетка сама их дергает туда куда ей сказали.

Как он и ожидал, всё внимание лучницы было устремленно на воскресшего скелета. Тот бегал по городу провоцируя её и издеваясь, когда очередная стрела пролетала между ребер. Скелет мастерски отбивал её стрелы своим клеймором, еще больше раздражая рыцаря, пока не заставил её спуститься с башни на крышу другого дома. Луциан медленно прокрался к ней со спины, зная, что она в любой момент может услышать его. Меч был наготове, ему казалось, что она вот-вот обернется, приветствуя его в новой ловушке. Но лучница была так увлечена его марионеткой, что не заметила, как он срубил ей голову.

Сняв перчатки, он поднял её перед собой. Голова ожила в его руках, моргая веками словно вырвавшись из крепкого сна.

- Розерий? Это ты, любовь моя?

- Нет. Не он. – ответил Луциан.

- Тогда кто ты?

- Друг, Нарна, я друг. Я из ордена, приехал чтобы помочь вам в вашем деле. Разве ты не помнишь?

- В нашем деле? В нашем деле...

- Вы уехали в Норхот, чтобы сразиться с Леориком в обход приказа ордена. Я и ещё несколько рыцарей разделяем вашу цель и приехали, чтобы поддержать мечом и щитом.

- Уехали? В Норхот? Как давно? О чём ты говоришь?! Леорик? Мы не в Аткаре? Где Розерий? Розерий! Почему я не чувствую тела?! Что ты со мной сд... - она резко замолчала, когда Луциан отпустил её голову и та покатилась по крыше.

Пустая трата времени. Наличие у неё языка было равно отсутствию того у клирика. Единственное что он узнал, это то что одурманили её ещё в Аткаре. Значит Розерий тоже был под контролем. В голосе Нарны он слышал особые ноты, когда она произносила его имя. Её голова ещё пригодится. Севший на неё ворон начал выклёвывать глаза Нарны.

- А ну пшёл прочь! – Луциан отогнал птицу пинком. – Мы договаривались только на одну голову и это не она.

Оставив воскресшего скелета сторожить руины мертвого города, Луциан направился к концу пути. Норхот был совсем близко.

***

Пробираясь через холмы, под проливным дождем, он едва не упал с обрыва. Сейчас умирать ему было нельзя. Иначе он снова воскреснет в том склепе и столько времени будет потрачено зря. Осталось найти всего троих. И разобраться что здесь происходит. Контроль живых - непростое колдовство. Здесь постарался кто-то сильный. Но если это был чародей, тогда зачем он переодел то существо в свои одежды?

Спустившись к ущельям, Луциан увидел, как там мерцает свет от костра. Внутри сидел мужчина и дрожа от холода грел свои руки, переворачивая на вертеле тушку зайца. Услышав приближение, мужчина вскочил на ноги и начал быстро проговаривать слова себе под нос.

- Спокойно, спокойно! – Луциан вскинул руки вверх. – Я друг.

- Тогда почему от тебя воняет тьмой, друг?

Он и забыл, что у чародеев нюх на таких как он.

- От меня? А-а-а. – хлопнул он себя по голове, будто только что-то вспомнил. – Наверное это от Нарны.

- Нарны?! Она здесь? Ты привел её сюда?! – в голосе чародея слышался страх.

- Да, привел. Правда не целую. Она у меня в сумке.

- В сумке? Ты убил её?

- Мне пришлось.

- Не оправдывайся. По-другому было никак. Ты вообще кто?

- Луциан из Велира.

- Ну привет, Луциан из Велира, я – Бое из Галавира. Что ты тут забыл?

- Скрывать не буду. Настоятельница меня сюда послала.

- Эта старая мразь? Понятно. Что наплела?

- Что двое храбрых рыцарей без ведома отправились в Норхот, победить ужасного Леорика. Молодая Юлия увязалась за ними, ну а вы с клириком, так за компанию.

- И ты в это поверил? С виду вроде глупым не выглядишь.

- Ну а что? Девки постоянно бегают за красавчиками в доспехах. Отвечая на твой вопрос: нет, не поверил. Особенно после того как нашел клирика. Расскажи, как всё было на самом деле.

- Тогда присаживайся. Хочешь? – Бое оторвал кусок от жареного зайца и предложил гостю. Луциан отказался. – Ты же в курсе, что Настоятельница ждет пополнение в семье?

- Да. Слухи так громко ходят, что весь Аткар не спит.

- Вот-вот. Пока я там жил, только об этом все и говорили. Это всё потому что дочурка её не могла родить уже долгое время. Выкидыш за выкидышем, а один раз, когда они думали, что ребеночек уже вот-вот явится на свет, он умер. Прямо в утробе. Естественно её муженька это не устраивало, а ты сам понимаешь какие привилегии для церкви даёт союз с королем. Старая карга не могла дать их разрыву случиться. Поэтому она наняла кое-кого, чтобы они украли один фолиант.

- Тот, кого ты одел в свое барахло?

- Эй, это дорогой наряд и мне не по себе от одной только мысли о том, что мне пришлось пожертвовать им! Но да, ты угадал. Я не знаю кто они такие, но знаю, что они могут украсть что угодно откуда угодно.

- Например из замка Леорика.

- А ты начинаешь просекать.

- Это не трудно, зная, что принц некогда был лучшим врачом во всем мире, а раз уж ты затронул тему родов...

- Именно.

- Ну? Что они нашли в той книжке?

- Много чего. Допустим, как оживить мёртвого, не прибегая к некромантии.

Луциан тяжело вздохнул.

- Демон.

- Растёт в утробе бедной девы.

- Так значит Юлия призвала демона, но зачем она забрала фолиант и отправилась в Норхот?

- Чтобы тот помог ей избавиться от ребенка. Теперь, когда в нём зреет тьма, его не убить.

- Постой. – опешил Луциан. - Юлия беременна этим ребенком?

- Да, она дочь Настоятельницы.

- Она мне сказала, что девчонка лишь переводчица.

- Ну да. У её дочери редкий дар. Её глаза могут прочитать всё что угодно.

- Хм, интересно. Так, а вы с рыцарями, как за ней увязались?

- Этих двух болванов она подчинила с помощью заклятия, но я узнал об этом только когда Розерий убил клирика. Он увязался за нами, узнав всё от одной из сестёр, у которой язык за зубами не держался.

- У клирика тоже.

- Да. Это Розерий ему вырвал по приказу Юлии. Постоянно сыпал молитвами, а Юлии это не нравилось. Плюс он всех достал своими причитаниями ещё на болотах. Так что по правде, я не буду по нему скучать.

- А ты зачем пошёл?

- Хотел повидать принца. Напросится к нему в ученики. Когда ещё представится такой шанс? Сам видел народ у выхода из Аткара не толпился, чтобы съездить в Норхот отдохнуть. А так бы я узнал все тайны ночи и изобрел способы ей противостоять.

- Мечтать не вредно. Это...существо, как оно оказалось в вашем небольшом отряде?

- Юлия его наняла. Чтобы он показал, как они проникли в замок. Где Настоятельница их откопала меня спрашивай.

- А девчонка не проста. Странно что после всех неудачных попыток, король не бросил её. В мире знати наследник много значит.

- Ну начнём с того, что король не красавец и не каждая готова с ним лечь. Даже ради статуса. Да и сдается мне что дело не только в наследнике Любовь, мой друг, дело в ней. И у Юлии этой любви к королю нет, поэтому и дети у них рождаются мёртвыми. Ведь только в любви может родиться жизнь.

- Хорошая мысль. Расскажи её как-нибудь тысячам женщин, что родили детей от тех, кто взял их силой, думаю им понравиться. Вернемся к тому моменту, когда убили клирика.

- Когда Розерий срубил ему башку я удивился. Но ещё больше я удивился, когда Юлия заставила первого Палача нас пропустить. Она сказала не волноваться, просто святоша её достал. Признаюсь, девочку я знаю ещё с пеленок, поэтому сразу заметил, что с ней что-то не так.

- Думаешь, она приказала убить клирика, потому что думала, будто он сможет изгнать демона.

- Я думаю, это демон приказал ей, чтобы она приказала Розерию. Далее мы пришли к лесу второго Палача, но перед этим остановились отдохнуть. Ночью я обездвижил вора и забрал его одежду себе, а сам переодел его в свою. Жалко конечно, но жизнь мне дороже. Утром Розерий повесил его на одном из деревьев, а Юлия одурманила вешателя. В городе мой обман раскрылся, и она натравила на меня Нарну. Я убежал и вот сейчас прячусь здесь.

- Зачем она вообще подчинила себе рыцарей? С такой силой справилась бы и сама.

- А если бы не получилось? К тому же Юлия не ровно дышала к красавчику, в этом ты не ошибся. Но Розерий предпочитал Нарну юной монашке, и та забрала и её с собой. Влюблёнными проще манипулировать.

- Теперь всё ясно. И как долго ты тут прячешься?

- Недолго. Ворота города отсюда уже недалеко, скорее всего они тоже устроили привал. Завтра с утра мы их нагоним, и я покажу этой мелкой сучке.

- Лучше поспи, Бое. Мне понадобятся все твои силы.

***

Пока чародей спал, Луциан затянул на нём петлю второго палача. Он убила его моментально. Порывшись в его вещах и не найдя там ничего интересного, кроме уведомления об отчислении из академии чародеев, Луциан отправился вслед за оставшимися путниками.

Он настиг их на огромном мосту ведшему к воротам города. Розерий вел Юлию под руку, девушка хваталась за живот и быстро дышала. Они почти достигли середины моста. Стрела вонзилась прямо перед рыцарем и сестрой заставив их обернуться. Луциан держал в руках лук Нарны. Рыцарь вытащил меч из ножен, закрыл забрало шлема и ринулся в атаку, но как только приблизился увидел в руках незнакомца голову. Она была ему знакома. Глаза его спутница открылись, губы прошептали его имя. Скинув свой шлем, Розерий приблизился к голове Нарны и обхватив её двумя руками в латных перчатках страстно поцеловал её в мертвые губы.

Кашлянув кровью, рыцарь выпустил голову из рук. Луциан подобрал его меч и пронзил Розерия прямо в сердце. Тяжелые доспехи шумно рухнули на землю, последнее что успел сделать рыцарь, обнять свою возлюбленную. Следующим ударом торговец снёс голову с мёртвого тела.

- И правда, влюблёнными проще манипулировать. – сказал Луциан, глядя на эту картину. – Забирай, - сказал он ворону, - мой долг уплачен.

Ворон впился когтями в волосы Розерия и взмахнув крыльями улетел, скрывшись в серости небосвода.

- Кто ты такой? Ты наёмник? – испуганно произнесла Юлия держась за бортик моста.

- Прошу без оскорблений. Луциан из Велира, торговец всем чего душа пожелает. Душами тоже, если они есть в наличии.

- Тебя мама послала? Я не могу родить...это.

- И ты думаешь Леорик тебе поможет?

- Он написал эту книгу, значит должен знать, как обратить всё вспять.

- Дура. Он вытащит из тебя эту тварь, а твое выпотрошенное тело скормит собакам. Так что как бы ты этого не хотела, ребенок всё равно родится.

- Нет! Я лучше убью его сама!

- Поздно. Не нужно было читать то, что пишут сомнительные личности.

- Помоги мне, Луциан. Ты же это можешь? Помоги и я отдам тебе фолиант Леорика.

- Он уже и так мой. Это плата твоей матери за твое возвращение. И она не сказала, что ты должны быть жива, так что я заберу его в любом случае.

- Тогда отдам что хочешь. Кроме моей жизни и жизни ребенка.

Луциан рассмеялся так громко, что смех донёсся до ворот замка. Он взглянул наверх, посмотрел на красивые башни замка. И увидел, как в одном из окон важно и надменно на них смотрит принц, сложив руки за спиной.

- А ты умеешь торговаться, девочка. Что ж по рукам. Я сплету для ребенка новую нить жизни и отрежу демоническую, она мне пригодится. Будет долго и неприятно, так что тужься и не забывай дышать.

***

Когда они вернулись в Аткар всходящее солнце освещало перед ними дорогу. Юлия крепко держала малыша в своих руках, осторожно гладя его по головке.

- Он так прекрасен.

Луциан фыркнул.

Возле храма их уже дали сёстры. Они помогли Юлии спустится с коня и проводили её во внутрь храма, где ждала Настоятельница. Она обняла свою дочь, но та была настолько поглощена ребенком, что не обращала ни на что внимания.

- Не волнуйся. Скоро сопляк подрастет, и она уже не будет так ему рада. Кстати предупреждаю: он вырастет бабником, причем неприятным. – сказал Луциан, бросив мешок под ноги Настоятельницы.

- Что это?

- Ты просила вернуть рыцарей. Я вернул. Правда не всех.

- И что я скажу ордену?

- Ты хорошо вешаешь лапшу на уши и недоговариваешь. Не мне тебя учить, справишься как-нибудь.

- Ребенок здоров?

- Сама видишь.

- Фолиант?

- Безвозвратно утерян.

- Вот как. – Настоятельница кивнула, понимая к чему он ведет.

Одна из сестер поднесла Луциану шкатулку. Он вытащил из неё янтарное сердце и замер, рассматривая его со всех сторон.

- Ты доволен? – спросила его Настоятельница, постукивая ногой от нетерпения. Ей хотелось, чтобы он поскорее уехал.

Луциан посмотрел на неё, затем на янтарный камень. Он обернулся к статуе, той самой что отдавало свое сердце рукам, тянущимся с неба.

- Хочешь узнать продолжение?

Он бросил сердце на пол и ногой разрушил янтарь раздавив сердце. Кровавые ошметки тянулись за его подошвой.

- Что ты делаешь?!- вскрикнула Настоятельница.

- Показываю тебе правду. Вот что бывает, когда ты распоряжаешься чужими сердцами! Прямо как эта каменная потаскуха. Ведь она отдает не своё сердце, нет. На её груди я не вижу шрама или зияющей дыры. Потому что она отдает не своё сердце, а чужое. Она приносит в жертву кого-то другого, чтобы получить любовь и благо. Прямо как ты. Ты распоряжаешься чужими сердцами ради собственной выгоды. Но только не своим. Дочь, её дитя. Розерий и Нарна. Бое и...клирик, не знаю, как его звали. Даже я. Обидно знаешь ли. А ещё обиднее думать, что ты и впрямь купила мое сердце на чёрном рынке у торговца пряностями. Моё сердце! У торговца пряностями! Ты идиотка?! Я сотни лет ищу свои части, и ты думаешь их можно купить у торговца пряностями в каком-то клоповнике?!

- Откуда ты знаешь где...

- Потому что я тебе его продал, старая ты... – Луциан глубоко вздохнул чтобы унять свою злость. - Было интересно зачем оно тебе. Когда сама Настоятельница Первой Жертвы ищет твои части по всем рынкам и лавкам мира, сложно не обратить на это внимание. Но ты слишком затянула с поисками. Если бы я приехал на пару суток позже...твоя милая дочурка уже бы лежала на столе Леорика. Ведь ты вызвала меня не для того чтобы я её искал. Когда не помогли свет и тьма, обратись к тому, кого они оба ненавидят.

- Но зачем...Фолиант. – поняла Настоятельница.

- Врать не буду, весь поход того стоил.

- А если бы он оказался пустой тратой времени? Ты ведь не знал про фолиант.

- Не оказался бы. Раз уж ты затеяла всю эту игру, значит на кону стояла поистине интересная вещица. Так или иначе я бы всё равно был бы в выигрыше. В ином случае, я бы просто плюнул тебе в лицо и рассмеялся.

В последнем Луциан всё же себе не отказал. Его смех отражался от стен храма злорадным эхом.

- Доволен собой? – прошипела Настоятельница сквозь зубы. - Тогда почему ты ещё тут? Убирайся, больше мне от тебя ничего не требуется. И больше не появляйся в этом городе.

- С радостью уеду из этой помойки как можно скорее. Но боюсь мы с тобой ещё встретимся. Очень скоро. И мои услуги тебе ещё ой как понадобятся. Так что надеюсь здесь есть нормальные гостиницы непохожие на хлев.

- Скорее солнце погаснет, чем я ещё раз обращусь к тебе.

- Считай, что уже погасло. Но не для тебя.

Луциан загадочно улыбнулся и накинув капюшон на голову покинул церковь.

Одна и сестёр подошла к Настоятельнице и обеспокоенно спросила у неё:

- Разве не опасно было отдавать фолиант ему?

- Пусть забирает. Когда Леорик заметит пропажу он будет искать этого паршивого торгаша. К тому же он всё равно не сможет его прочесть.

- Сможет. Ещё как. – сказала Юлия укачивая ребенка и тихо смеясь.

- О чем ты, дочка? – забеспокоилась Настоятельница.

Медленно подойдя к девушке, она откинула пряди волос, всё это время скрывавшие её лицо и отпрянула в ужасе. Глазницы Юлии были пусты.

- Когда поедешь к нему, - сказала Юлия улыбнувшись, - Скажи, что я хочу изумрудные. Как у тебя, мама.