Илья Терегулов

Светло-зеленый

Тяжелый и липкий, как коровьи лепехи, снег падал на землю. В ночной темноте его грязно-серое покрывало создавало неуютное свечение. Ветки голых деревьев, что росли у самой изгороди, не постижимым для человеческого взгляда образом искажались.

Три тени припали к земле у невысокой каменной ограды, что опоясывала ферму. Они кутались в темные плащи и явно старались издавать как можно меньше шума. У их ног были разложены мешки, факела и веревки. Жестом одна из теней подозвала остальных. Они склонились так, что касались друг друга лбами.

- Пэк, – едва шевеля губами и практически не издавая звука, заговорила тень, – думаю нам пора. Мы торчим тут почти всю ночь. Скоро первые петухи проснуться и тогда можно забыть о нашем плане.

- Ты прав, Лукка, медлить больше нельзя. Дело само себя не сделает. – Тень, что звали Пэк, сжала кулаки, собираясь с духом. – Мы с тобой ворвемся первыми. Я навалюсь, а ты вяжи так крепко, как только умеешь. - Пэк повернул голову к укутанной в плащ по самые глаза фигуре. – А ты сразу за нами и зажигай факела, как только я крикну, что мы ее держим. Не раньше. Ты понял?

-Д-д-дааа б-б-брат-т-т... М-м-может-т-т еще п-п-посмотр-р-рим з-з-за д-д-домом?

 

Голос фигуры дрожал, а ее зубы стучали, словно в припадке. Пэк положил руку, облаченную в толстую потертую перчатку брату на плечо.

- Да не бойся ты так! Нас трое!

-Д-д-дааа я нн-не-не б-б-боюсь... пр-р-росто холод-д-дно... нас всег-г-го тр-р-рое, а в д-д-доме под-д-джидает-т-т...

- Тссс... Не говори лишний раз, а то накличешь... – Пэк прислонил палец к губам парня. - Все будет в порядке! Свет погас несколько часов назад, нас никто не поджидает!

Он кивнул в сторону мешков и веревок, вынул из-под одежды маленький крестик.

- Ну, все, мужики, пора! Да поможет нам Бог и благословит Он наше деяние! – Пэк перекрестился, поцеловал крестик и, убрав его обратно, взял мешок, а после тихо перемахнул через ограду.

Остальные последовали его примеру и три тени с едва заметным чавканьем двинулись по размокшей земле к дому. На миг последняя тень остановилась и подняла голову на одиноко стоящую во дворе иву. Поток ветра скользнул над землей и ветки, словно переломанные руки грешников, зашевелились. Дрожь холода и первобытного страха пробежала по спине. Тень чуть не вскрикнула. Собрав остатки воли и подавив желание убежать прочь, тень отвела взгляд от ивы и неуверенной походкой снова последовала за остальными.

***

Сквозь щель в ставнях в комнату пробивалась полоска света, в ней, будто замерзшие пузырьки воздуха во льду, висели пылинки.

В тусклом освещении можно было рассмотреть силуэты аккуратно стоящей мебели, большой обеденный стол накрытый скатертью и притулившуюся в дальнем углу печь с маленькими огненными глазами едва тлеющих углей. У печи на двух поставленных друг у друга лавках лежала бесформенная куча. Куча размерено поднималась и опускалась.

Дверь с треском отворилась. В комнату ворвалось двое крупных мужчин. В два прыжка один из них оказался у печи, со всей силы швырнул кучу на пол. Подобно капустным листам одеяла раскрылись, и из них выкатилась женская фигура, одетая в длинную белую рубаху. Женщина распахнула глаза и закричала. Мужчина наклонился над ней, схватил за плечи и ударил о пол. Голова жертвы неестественно дернулась, одно из одеял смягчило удар и вместо того что бы потерять сознание женщина резко села на пол и закричала еще громче.

-Что вы делаете?!!

Жесткий удар кулака с хрустом ломаемых зубов опрокинул несчастную на пол, а затем, раскрывшись в ладонь размером с пол головы женщины, заткнул рот.

-Лукка! Баранья морда! Что встал? Вяжи ее скорее!

Вторая фигура, все это время переминающаяся с ноги на ногу у открытой двери, неуверенно направилась вглубь комнаты, попутно разматывая веревку.

-Быстрее!

Лукка навис над женщиной, пытаясь накинуть ей петлю на руки, но жертва начала извиваться и брыкаться. Она выскользнула из держащих ее рук. В попытке спастись несчастная быстро поползла к двери, но замерла, столкнувшись своим полным ужаса и отчаянья взглядом с молодым парнем, державшим зажженный факел и загородившим проход. В светло-зеленых глазах женщины промелькнула искра надежды.

-Помоги... – едва слышно прошептал окровавленный рот – Прошу...

Каждое ее слово звучало с характерным хрипом и свистом только что сломанных зубов.

Огромная лапа схватила женщину за волосы и швырнула хрупкое тело в угол. Сильно ударившись о скамью, всхлипывая, она попыталась забиться под нее. Крепкая рука вцепилась в лодыжку и резко потянула на себя.

-Мелкий! Заткни ей рот скорее! Лукка, чтоб тебя! Соберись!

Мужчина заломил женщине руки и вжал ее лицо в пол. Он держал ее крепко, пока остальные крепко вязали руки и ноги и запихивали кляп в рот. Их тени, отраженные светом факела, жутковато плясали на стенах комнаты, повторяя каждое движение своих владельцев. Никто из мужчин не заметил еще одну тень, что будто нависла над ними...

***

Пэк проверил узлы, и тяжело дыша, сел на скамью.

-Какого хрена, мужики? Вы чего стояли словно пугала? Еще бы чуть-чуть она бы опомнилась и нам бы хана! - Он вытер пот со лба, легонько пнул связанное тело и поднял взгляд на подельников, те виновато потупили взгляд.

Пэк вытер руки о штаны, хлопнул себя по коленям и встал.

-Ладно, потом поговорим. Главное справились! Лукка, потащишь ее.

Лукка покорно кивнул и тут же обернулся. На печке что-то зашевелилось, и не успел он поднять голову, как нечто черное метнулось в его сторону и вцепилось в лицо.

-Ааааа! – Закричал мужчина, когда острые, кошачьи когти стали рвать его кожу. – Снимите это с меня! Аааа!

Пытаясь сорвать кота с лица, Лука крутился по комнате, сворачивая все на своем пути.

Он уронил полку со склянками и в воздух поднялся столб вонючей смеси каких-то трав и пыльцы.

Кот перепрыгнул с лица на плечо. Его острые маленькие зубы с ненавистью стали раздирать ухо мужчины. Лукка опрокинул стол и, сам запнувшись об него, рухнул на пол. Кошак отпрыгнул в сторону и с шипением уставился на незваных гостей оскаленной мордой. Шерсть стояла колом, и он быстрым яростным взглядом осмотрел своих противников. Остановив взгляд на молодом парне, кошак издал звук на подобие боевого горна и устремился в новую атаку. Парень в ожидании нападения машинально закрыл голову руками, но взбешенный кот не достиг своей цели, чья-то рука больно ухватила его за загривок и кинула в темный овал печи. Кошачьи глаза яростно сверкнули на фоне едва тлеющих углей, но Пэк успел закрыть отверстие заслонкой.

-Дьявольское отродье! Мелкий! Факел! Быстро!

Он выхватил принесенный факел. Резко открыв заслонку, ткнул факелом прямо в кота, тот уклонился. Пэк схватил бутыль масла с печи и швырнул ее в топку вместе с факелом, закрыл заслонку и прижал ее скамьей и перекрестился.

-Лукка, ты как? – Пэк перевел взгляд с печи, на лежавшего у стола друга.

-Ничего не вижу, кровь глаза залила. Но кажется все на месте. – Лукка попытался найти опору и встать –Ай... - его рука наткнулась на разбитую вазу. Ее острые края и маленькие шипы разделенного белого цветка с тонкой красной каймой впились в руку. – Ааахтыж! За что мне это? Мелкий, помоги встать!

Паренек подскочил, помог ему встать и осторожно усадил на лавку.

-Коровье дерьмо! – Пэк посмотрел на перевернутую вверх дном комнату. – Проклятая ведьма! - Он с силой пнул лежавшее перед ним тело и закашлял. – Мелкий, открой окно пока мы не задохнулись!

Выполняя указания брата юноша метнулся распахивать окно...

 

***

Ставни отворились, впуская в дом утреннюю свежесть и бодрящую прохладу. Опершись на подоконник, судья глубоко вдохнул холодный воздух и стал всматриваться в открывшийся перед ним пейзаж.

Через некоторое время ему под руки проскользнули две тонкие, болезненно белые ладони. Кто-то уткнулся головой в его спину.

- Дорогой, ты зачем так рано встал?

-Я не ложился. – С усталостью и сухостью ответил мужчина. – А ты почему не спишь... милая? – последнее слово он попытался сказать как можно ласковее.

Белокурая, стройная женщина средних лет, с глазами цвета чистого янтаря, положила руки ему на грудь и уткнулась головой в плечо.

-Я продрогла от сквозняка. Ты переживаешь из-за совета? Придется принять тяжелое решение, но я знаю, ты справишься!

-Решение... - он тяжело выдохнул, - ...уже принято!

Аккуратно закрыв окно и освободившись от объятий жены, судья направился к двери.

-Иди спать, дорогая. Еще так рано...

***

На небольшом острове в центре поселения, в окружении крепкого каменного забора, стояло двухэтажное здание. Крыльцо опоясывал ряд массивных серых колонн, а его крышу украшала стесанная до неузнаваемости дождем и временем статуя. В местах, где старая штукатурка отошла от стен, здание оголяло ряды причудливой каменой кладки. Валуны разных размеров и оттенков, прочно склеенные раствором, соседствовали с бурыми кирпичами, скрепленными проржавевшими скобами.

Судья остановился на мосту. Он с интересом, будто впервые увидев, изучал необычную архитектуру. Кто-то хлопнул его по плечу.

-Брэн! Дружище! Ты чего сегодня так рано?

Пухлый, краснощекий мужчина, одетый в расшитую меховую накидку широко улыбался.

- Не спится. – Судья Брэн перевел взгляд со статуи на мужчину.

Кир вытянул губы и протянул :

-Поняяятно.... Сегодня хлопотный денек. Задал ты нам работенки, дружище. Всю округу на уши поднял!

-Это было не мое решение, а совета!

-Да-да, но подпись твоя стоит. Сдалась тебе девка-то, ну, пожаловалось пара человек, что ж того?. Ничего не было доказано!

- Ее обвинили не только крестьяне, но и знатные господа. Что я мог поделать?

Кир прищурил глаза, наклонился к Брэну и без тени улыбки сказал:

-Ты – главный судья, и ты прекрасно знаешь, что мог бы сделать! Так что давай без этого морального бреда – «Я человек маленький! Я ничего не мог!» - тошно слушать!. Раз вокруг не осталось честного правосудия, то прими ответственность за свое деяние. И, может, Бог простит твое малодушие.

Брэн стоял словно окаменевший, с открытым ртом. Он впервые видел весельчака Кира таким серьезным и прямолинейным.

Кир резко и больно хлопнул судью по плечу:

-Ладно, соберись и пошли! – Пухлое лицо расплылось в привычной улыбке. – Скоро придет глава дознавательной комиссии, а после уже и полдник! А сегодня Мэг готовит перепелов в грибном соусе и с дижжсскими травами, это их лучший семейный рецепт, и я не хочу опоздать к подаче из-за задержек по делу.– Кир мечтательно прикрыл глаза, приоткрыл рот и облизнул губы. Он повернулся спиной к Брэну и бодрой походкой направился к массивным дверям здания.

Брэн встряхнул головой, и поплелся вслед за Киром.

Он шел по мосту и угрюмо смотрел себе под ноги. Пройдя несколько шагов, он снова попытался заговорить:

-Слушай, Кир ,а ты когда-нибудь задумывался, сколько нашему зданию лет? Ведь давным-давно тут стоял форпост легиона, и по нашей реке проходила граница цивилизации. А теперь тут оплот... – он осекся, - ...закона.

Кир остановился так резко, что Брэн уткнулся ему в спину лбом и сделал два неуверенных шага назад. Кир развернулся и посмотрел на судью сверху вниз, взял его за плечи и легонько потряс:

-Дружище, очнись...Что за чушь несешь? Заречные племена очень удивились и посмеялись бы над тобой. Да только, как легионы пересекли реку и принесли с собой цивилизацию и закон, некому больше смеяться, разве что угрюмым костям, сожженных в своих же священных рощах...

-Дружище очнись!

Нечто невидимое стало с силой трясти судью за плечи. Брэн стал оглядываться по сторонам, сделал еще два шага назад, споткнулся, упал, и от боли закрыл глаза...

 

***

-Дружище очнись!

Брэн поднял голову от столешницы и захлопал глазами. В голове гудело. Он огляделся. Комната была просторной, но лаконично обставленной. Массивный письменный стол,пара крепких стульев. Брэн был у себя в кабинете.

-Что случилось?

-Хе...дружище! Ну ты и спать! Думаю, разверзнись на улице врата в Темное Замирье ты и то бы продолжал дрыхнуть! - Кир как всегда улыбался .

-Как я тут оказался?

-Ты?! А, я откуда знаю. Телепортировался или своими ногами пришел.

-Ох..моя голова...

-На. Выпей. – Кир протянул наполненный рубиновой жидкостью бокал. – Легче станет.

-Спасибо. – Брэн поморщился, делая глоток винной микстуры

-Всегда рад вам услужить господин судья! – В голосе Кира чувствовались издевательские нотки. - А теперь, судья, приведи себя в опрятный вид, и поехали, время позднее. Народ уже собрался на площади, скоро начнется. Я жду тебя внизу.

С этими словами Кир пошел к двери.

-Что значит «время позднее»? - Только сейчас Брэн посмотрел в окно и увидел, как сумрак медленно опускался на поселение.

Кир уже открывал дверь, когда Брэн все же решился на свой вопрос.

-Кир. Скажи, пожалуйста, а мы сегодня утром говорили на мосту?

Кир посмотрел на судью и приподнял бровь.

-Совсем ты себя не бережешь дружище! Вымотался весь.

-Ответь! – Уже твердым и властным голосом настоял Брэн.

-Да, мы виделись. Ты пришел раньше всех и как загипнотизированный пырился в статую что над крыльцом. Удовлетворен?

-Да-да. Спасибо, Кир, и прости за грубость. Мне было важно знать!

-Рад помочь. Через пять минут жду тебя внизу!

Дверь закрылась, и Брэн уставился на темную жижу в своем бокале. В свете факелов маслянистая жидкость давала зловеще-кровавый отблеск...

 

***

Толпа заполонила площадь и плотным полукольцом сгрудилась вокруг каменного помост, застеленного крупными, почерневшими от времени и дождей досками.

Люди с нетерпением ждали начала процесса. Точнее его финальной части, ведь даже самый последний пастуший сын знал – если стража вывела тебя на площадь правосудия, то выйдешь ты с нее или зашитым в мешок или в качестве пыли, что ветер развеет по окрестным полям. Только совсем дурни, да наивные девицы верили в легенды и сказки о чудесном спасении с плахи или кострища. Они ходили на казни в надежде, что однажды увидят что-то новое в конце выступления труппы палачей и судей.

Толпа стояла на площади битый час, но ничего не начиналось. Кто-то пытался протиснуться сквозь людскую массу, чтобы оказаться ближе к «сцене». Разгоряченные хмелем и предвкушающие зрелище компании начали горланить песни. Причем репертуар был совершенно разный. Одни в унисон пели с гордостью и воодушевлением «Корону из дубовых листьев» и «Гимн святой Королевы-девы»; другие в разнобой и, не попадая в ноты, «Жила на свете баба и звали ее Анна», ну, а третьи просто орали солдатский репертуар, вроде «Осада Ридды», «Я несу королю в дар отрубленную ногу свою» и под конец «Пьяный солдатик со шлюхой гулял».

Все три группы пытались перепеть, а скорее перекричать друг друга и, когда одной это удавалось, то две другие начинали роптать. На пьяных лицах играли желваки, а у самых смелых закатывались рукава и похрустывали костяшки.

За всем этим внимательно наблюдала стража, рассредоточенная группами по площади. Некоторые стражники вяло поигрывали дубинами и периодически кидали тоскливые взгляды на своих сержантов, в надежде услышать заветное «Отбейте бока этим свиньим мордам!», точнее приказ звучал «К наведению порядка приступить!», но большинство стражников отчего-то слышали именно первый вариант.

Через некоторое время на помост вышел глашатай суда. Он был с ног до головы одет в черные одежды, большой ярко алый цветок был приколот к левой стороне груди – знак того что финалом рассматриваемого дела может стать смертная казнь. Так же с шеи глашатая свисало две массивные цепи. Одна - покрыта черно-матовой краской – дело ведет корпус светских судей; вторая - начищенного и отполированного до блеска серебра – в рассмотрении дела участвуют церковники. Глаза глашатая были скрыты под черной повязкой.

Он медленной походкой прошел к небольшому возвышению и, встав на него, замер. Тишина повисла над площадью, и все взоры устремились к нему.

-Жители нашего славного города, вы собрались здесь сегодня, чтобы свершить суд и самим увидеть, что закон суров, но справедлив. Имперскому правосудию нечего скрывать от своих подданных. Волею данной мне главным судьей и дарованной божьей милостью, я объявляю Приговорную Церемонию открытой!

Глашатай гордо поднял голову.

-Сегодня решится судьба обвиняемой Олиси Грот. Она обвиняется в незаконном колдовстве и ведовстве, в человековредительстве, проведении опасных обрядов и экспериментов, наведении порчи и проклятий, сделках с нечестью и неугодных церкви делах.

При этих словах по толпе пробежали вздохи и легкий гул. Кто-то машинально проверил свои обереги, кто-то осенил себя божиими знаками. Глашатай продолжил и плавным движением показал на небольшую трибуну справа от себя. Ее занимали знатные и уважаемее господа и их семьи:

- Главными обвинителями выступает аббат Перро из монастыря Святой Королевы Мученицы и сэр Гилдор Кресси де Рун из Руна!

Высокий лысый мужчина, облаченный в простую коричневую рясу, кивнул, а щуплый коротышка с большой рыжей бородой, разодетый в цветастые тряпки и украшения, помахал толпе.

-Следствие по делу вел капитан магической стражи Лир Канде!

Крепкий мужчина в начищенной кольчуге, перешептывающийся с какой-то миловидной дворянкой лишь на миг повернул голову, когда назвали его имя.

-Дело рассматривал инквизитор Альхейн Перри и главный судья Брэн Никторн.

Укутанная в плащ с капюшоном фигура перебирающая четки никак не отреагировала, а вот Брэн, лицо которого было землисто-болотного цвета, все это время державший свою жену под руку, нервно подскочил.

- Свидетелями по делу выступили Лукка ...

Дальше Брэн не слушал, он смотрел на противоположную сторону каменного подиума, а точнее на массивную калитку из которой выводят подсудимых. Жена наклонилась к уху судьи и прошептала:

-Дорогой, как ты? На тебе уже несколько дней лица нет.

Встряхнув головой, судья покосился на нее.

-Не знаю Оливия, из-за этого дела внутри как будто все сжимается, будто происходит что-то неправильное. Впервые со мной такое.

Оливия хотела что-то ответить мужу, но над площадью раздался рев трубы и забил барабан.

Калитка открылась и два служителя инквизиции вывели на помост едва переставляющую ноги бледную девушку с помутненным взглядом, одетую в усеянное бурыми пятнами рубище. В ее лицо, тонкими полосками серебристого металла, впивалась маска, украшенная причудливыми религиозными узорами. Маска плотно закрывала рот жертвы.

Ее подвели к высокому металлическому столбу, установленному в центре круглой решетки. Конвоиры сняли с поясов цепи, и один, подняв руки девушки над головой, приковал ее к столбу. Второй проделал то же самое с ногами. Они поклонились инквизитору, и отошли на несколько шагов от столба.

Брэн встал, сейчас ему предстояло выступить перед толпой. На ватных ногах он спустился с трибуны и, пройдя по помосту, остановился всего в нескольких шагах от обвиняемой. Рядом встала фигура инквизитора. Сглотнув слюну, что бы смочить горло, судья набрал в легкие воздуха и хриплым голосом обратился к толпе.

- Уважаемы жители нашего славного города. Я - главный судья Брэн Никторн вел это дело, и сейчас, принимая во внимания его особый характер и специфику, со всей ответственностью и уважение к закону передаю дело и приговор в руки церкви в лице инквизитора Правой Руки Альхейна Перри!

Выпалив все на одном дыхании, Брэн покосился на инквизитора. По толпе прокатился ропот - «Если приговор отдают церковникам, тем более инквизиторам Правой Руки, то конец подсудимого был очевиден». Дело, конечно, не в том, что горожанам и крестьянам было уж очень важно соблюдение всех нот имперского права, скорее в том, что так долго ожидаемое представление будет весьма скоротечным.

Заметив ропот толпы, инквизитор резко возвел руки над головой, откидывая капюшон. Под ним оказалось морщинистое лицо с короткими седыми волосами и острыми, благородными чертами, словно вытесанными из камня.

-Тишина! - мощный и резкий, словно удар кнута голос, заставил толпу оборваться на полуслове – Знаю, многие из вас пришли сюда не только ради правосудия, а ради представления, что скрасит ваш серый быт. Но вы забыли о смирении и погрязли во хмелю! Мне как истинному послу Воли Его, следовало бы наложить на город аскезу. Но наш Бог не только справедлив и суров, он еще и милосерден и поэтому, после очищения грешницы, мы с вами помолимся, и аббат Перро и его братья нальют каждому из вас по чарке монастырской настойки, да выдадут по миске их знаменитой похлебки! Так возрадуйтесь, славные жители, и восхваляйте сегодня Бога особенно усердно!

Услышав о еде и выпивке, толпа сменила недовольный ропот на одобрительный, и никто уже не обращал внимания на то, что в своей речи инквизитор уже вынес свой приговор.

Брэн с тяжестью сел на свое место. Оливия снова прижалась к мужу:

- Ты сделал все, что мог. Ты не смог бы ей помочь, не нажив себе врагов, и, возможно, сам бы оказался на ее месте...

-Мог... но я не захотел... струсил наверное.

-Не вини себя, дорогой, тем более все уже скоро кончится...

Тем временем инквизитор зачитал молитву и теперь описывал толпе все ужасы и злодеяния, сотворенные женщиной прикованной к столбу. Пока он говорил, слуги принесли дрова и хворост, и аккуратно, даже в некотором роде красиво, выложили его на решетку вокруг столба.

Спустя полчаса, речь инквизитора подошла к концу.

-А теперь мы дадим ведьме последнее слово. Да дарует ей Бог силу на покаяние!

Один из служителей подошел к девушке и ключом открыл намордник стискивавший рот несчастной. Ее губы в запекшейся крови попытались как можно громче прошептать.

-Прошу, помилуйте. Это ошибка... я... я не ведьма! Помогите!!! Люди! Это ошибка!

Последние слова резким звуком заставили всех на площади содрогнуться. Лишь инквизитор остался стоять, как ни в чем ни бывало.

-Ведьма и перед лицом смерти пытается нас заколдовать! Заткните ей рот. Это, как ни что другое, доказывает ее вину. И раз покаяться, она не желает, то пусть через мучение ее душа придет к смирению! Облейте хворост Кровью Святого Грендана и принесите факел!

Слуги метнулись выполнять распоряжения инквизитора. Одни принесли необычной формы серебряный сосуд и аккуратно полили на хворост какую-то бурую жижу, другие поднесли массивный окованный серебром церемониальный факел. Инквизитор Перри подошел к обвиняемой и ткнул факел прямо в жижу, та с шипением и фиолетовыми всполохами мощной струей взмыла вверх, обволакивая девушку тонкой бурлящей пленкой.

Тело несчастной, словно парус наполненный ветром изогнулось дугой, цепи впились в кожу. Брэн закрыл глаза, жена вцепилась ногтями в его ладонь. Над площадью стояла тишина, и лишь потрескивание огня разносилось по ней.

Что-то заставило судью открыть глаза. Из огня прямо на него смотрел светло-зеленый спокойный взгляд. Брэн не мог ни пошевелиться, ни отвести взгляд. Всполох пламени на секунду скрыл от него лицо ведьмы, и теперь из огня на него смотрело лицо Кира. Глаза судьи стали слезится, но неведомая сила не давала закрыть их. Вдруг лицо Кира стало, словно расплавленный воск стекать с головы ведьмы. Немой крик застыл в горле Брэна, когда полные боли и страха глаза цвета чистого янтаря смотрели прямо в его душу. В центре огненного вихря к столбу была прикована его жена. Огонь, смешанный с кровью Грендана действительно очищает, он снимает чары и показывает, как все есть на самом деле.

В ужасе Брэн медленно повернул голову к своей жене, точнее женщине, что он все это время принимал за нее, но место рядом с ним оказалось пустым.

Инквизитор так же заметил происходящее и сейчас быстрым шагом направлялся к трибуне.

 

Площадь неожиданно затрясло. Голубоватый свет тонкой струйкой стал исходить от кострища и заполнил все вокруг. Пурпурные нити пронзили своей магией каждого находившегося на площади и соединились в пульсирующий шар, висящий над столбом. Пронзительным эхом в голове каждого горожанина, словно раскаленные гвозди забились слова – «Будьте вы прокляты!»

Людей на трибуне вокруг Брэна стали пронзать горящие голубым пламенем фантомные копья, лишь Лир Канде сумел отпрыгнуть в сторону и, перекатавшись по камням, отползти куда-то в сторону. Невидимая рука швырнула судью на камни мостовой. Сознание стало покидать его. Последнее, что он увидел перед тем, как оно окончательно угасло, это объятую пламенем трибуну и женщину, стоящую на крыше одного из домов. Она возвышалась над площадью, сохраняя равновесие. Черный кот гордо восседал у ног. Одежда ведьмы развивались, а руки были возведены к небу, она будто варила зелье из воздуха. На миг их глаза встретись, и ему показалось, будто она сочувственно и тепло улыбнулась судье всей глубиной своих светло-зеленых глаз. А дальше наступила тьма...


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 1. Оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...



Оцените прочитанное:  12345 (Ещё не оценивался)
Загрузка...