Шут, плут и фаворитка

Плут: «Орда мертвецов обступила город. Возможно, сегодня последний шанс достать Мага и смыться на дирижабле. Другого пути нет. Надоело пресмыкаться перед мерзким уродом! Вырвать бы ему кадык! Тяжело... Знаю, ты мне не поможешь. Ты молча наблюдаешь и судишь, но не будь строг ко мне, ладно?»

– Отменный праздник, Ваше Величество. Великолепно! – Плут слегка опёрся о позолоченный подлокотник каменного трона, монументальная спинка которого тянулась к потолку.

Старик с обвисшим подбородком и пигментными пятнами на щеках вяло кивнул. Пустые глаза скользнули по руке Плута, и остановились на лице. Он слегка повёл подбородком, давая знак, что готов слушать. Зайти на верхнюю ступень трона мог только важный и нужный императору человек, это было большой привилегией.

Плут: «Пять лет притворства, чтобы стоять на этом месте. Пять лет я дышал их удушливой вонью и натягивал улыбку перед их физиономиями. Играл в их игры, обманывал себя и опускался на дно. Как выжечь в себе подлость, которой я научился? Как отмыть кровь с рук? Я сделаю это сегодня любой ценой, иначе всё это кодло сбежит на дирижабле вместе с Магом и тогда всё напрасно. Всё тлен».

– Ваше Величество, склоняю голову перед вашим умом. Всё, что вы делаете для столицы неоценимо, и даже сейчас, в темнейшие дни вы поступаете мудро, организовав этот праздник...

Плут: «Мразь! Бросить бы тебя на растерзание голодной замученной толпы!»

– ... Как хранитель архивов...

– И виночерпий, – перебил император, поморщив дряхлый лоб.

Намёк, не требующий разъяснения. Плут тут же спустился к подножию трона, миновав каре стражников, и наполнил кубок из хрустального графина в форме черепа с ближайшего стола.

Гости, вершки столичного общества, заталкивали в глотки еду, глушили свой страх вином и разыгрывали веселье перед императорской четой. Тошнило от изобилия еды на столах, к большей части которой никто не притронется. Тошнило от квартета, пытающего развлечь присутствующих заводными мелодиями, вместо похоронного гимна. Их странного вида струнные инструменты и клавишные доски звучали фальшиво и искусственно, как и всё вокруг.

С потолка каскадом свисали сотни мерцающих огней в янтарных колбах, освещая скотский двор в ярко-жёлтые тона. Слишком много света! Хотелось спрятаться, уйти от этих жгучих лучей, в которых видно каждый мельчайший трепет собственной тени позади себя. Всё это благодаря Магу, которого император прятал в башне. Именно Маг открыл тайну силы, которая питала все механизмы, и он же создал обелиск, притягивающий эту силу из пространств других планов. Именно это и стало причиной конца.

Плут вернулся на верхнюю ступень трона с наполненным кубком.

– Ваше Величество, мне очень неприятно прерывать веселье и омрачать ваше настроение неудобными мыслями, но не будете ли вы так любезны, дать мне возможность сделать копию записей почтённого Аавиша. Естественно, я не претендую на то, чтобы видеться с ним лично. Мне достаточно получить его рукописи и пиктограммы, но многое может быть не понято, потому было бы прекрасно иметь его комментарии. Я опасаюсь, что в суматохе, которая может возникнуть из-за проникновения в город орды...

Император качнулся, опёршись на локоть. Жест, выдающий момент раздумья. Плут выучил весь набор его движений, наблюдал за каждым желваком на лице, чтобы всегда угадывать настроение старого борова. Он знал, что ходит по тонкому льду, потому что десятки раз видел, как император казнил людей одним взмахом руки, напоминающим сметание соринки с плеча, при одном только упоминании имени Мага. Император прищурился, смотря в даль.

Музыка стихла. Массивная дверь распахнулась и в тронный зал вошёл Шут. Он был одет в чёрно-красный обтягивающий наряд с улыбающейся маской, которая при некотором угле освещения превращалась в страдальческое лицо. Искусная работа, хитро играющая с тенями и воображением.

Шут поклонился императору и приподнял маску. Публика тут же узнала величайшего акробата современности. Его отец тоже был выдающимся артистом. Плут вспомнил, что были ещё и братья, но где они все сейчас он не знал?

Плут: «Что за время – талантливый человек должен прятаться за маской шута, чтобы развлечь сборище мразей. Ты это видишь? Внимательно следишь за сценой?»

С потолка спустили канат. Шут стал в нелепую позу конвульсивной мартышки, и принялся разыгрывать танец самобичевания, в котором наносил себе увечья с наигранной неуклюжестью. Смотреть на это было отвратительно.

Император откинулся на спинку трона и уголки рта слегка подёрнулись. Плут понял, что Шут заинтересовал его, и лучше дождаться конца выступления.

Плут: «Смотри, смотри. Возможно это последний банкет в твой жизни. Может даже успеешь напоследок поваляться с фавориткой, прежде чем всех вас сожрут мертвецы».

Танец набирал темп, и Шут перешёл к своему коронному номеру на канате. Музыканты обыгрывали нарастающее напряжение и ускоряли действие быстрыми переборами. Шут взобрался по канату под своды зала и приготовился, вытянувшись, как стрела. Музыка стихла, гости замерли. Спустя мгновение Шут бросился вниз, словно ястреб, и схватился за канат у самой земли, остановив падение резким рывком. По залу прокатились вздохи облегчения и аплодисменты.

Но артист продолжил. Он обхватил канат ногами и начал раскручиваться быстрее и быстрее, пока тело не превратилось в чёрно-красный вихрь.

Внезапно, Плут услышал свист пролетающего предмета, а затем вздох с хриплым присвистом. Шут прервал кружение и спрыгнул на пол, уставившись на Императора. Плут тоже посмотрел на императора и увидел нож у него в горле. Кровь заливала мундир. Глаза медленно закрылись, а нижняя челюсть слегка отвисла.

Плут: «Получи, тварь!»

Шут, тем временем, снова карабкался вверх по канату.

Плут: «Хотя, нет, слишком просто! Он не заслужил такую быструю смерть!»

Раздался женский вопль. Стража пришла в движение, словно заводной механизм с задержкой. Они вскинули ружья и принялись палить в убегающего убийцу. На пол посыпались осколки стекла и куски фрески с потолка. Шут, раскачиваясь на верёвках, которые удерживали янтарные колбы, добрался до выступа под потолком. Яркий свет слепил стражу, мешая прицеливаться, и они промахивались залп за залпом.

Плут: «Дурак, что ты натворил! Не для того я пресмыкался, чтобы какой-то шут швырнул нож и обломал все планы! Без императорского перстня мне не открыть лабораторию Мага».

Плут осмотрел обмякшую руку императора, на которой красовался перстень с рунической печатью. Снять его сейчас не было никакой возможности, потому что стража сомкнула каре вокруг трона, а к императору подбежал Капитан.

Плут: «Вот же зараза! Убить тебя мало!»

Плут со злостью выхватил револьвер из-за пояса стоящего рядом Капитана и выдал семь промахов, оставив последнюю пулю в барабане. Шут был проворен и изворотлив. Плут прицелился лучше и, всё-таки, достал ловкача за секунду до того, как тот собирался скрыться через люк, ведущий на крышу. На стене остался красный след. Шут оступился, повиснув на руках, но затем подтянулся, и, волоча правую ногу, проломился через стеклянный люк под потолком и скрылся в ночи.

В то же мгновение раздался вой тревожной сирены. Его ждали и боялись. Многим он снился в кошмарах, и каждый житель столицы молил всех своих богов, чтобы никогда его не услышать. Этот звук значил, что орда мертвецов прорвалась через первую стену.

Стража была в смятении. Сирена требовала немедленной мобилизации на внутренние стены, но убийство императора сломало ход военного механизма.

Люди в панике разбегались.

Плут: «Куда вы бежите? Вас скорее перестреляют, чем пустят на дирижабль».

Капитан стражи, тем не менее, сохранил голову, и продолжил исполнять свои обязанности. Он подбежал к императрице.

– Императрица, нужно идти! Орда в городе...

– Есть ещё три стены, о чём нам волноваться. Пока мёртвая падаль ест живую, мы их остановим, верно?

Плут: «Разрисованная сука, ей бы тоже нож в горло. Ей же вообще плевать на смерть мужа. Хотя, чему я удивляюсь, император всегда предпочитал фавориток, а императрица всего лишь необходимый аксессуар».

– Конечно, Ваше Высочество! Но моя обязанность проводить вас к личному лифту и посадить на дирижабль, ради вашей же безопасности.

– Безопасности? У нас же бесконечный источник силы, как они вообще прорвали световую стену?

– Я обещаю выяснить. Мы сделаем всё возможное, но сейчас надо убедится, что вам ничего не угрожает.

Плут: «Вот он шанс! Наверняка стража будет уводить и Мага, так и достану его. Может даже орда сейчас кстати, воспользуюсь хаосом».

– Разрешите мне помочь вам с поимкой преступника. – Плут покорно протянул Капитану его револьвер, – Прошу прощения, не удержался, оружие отменное. Мне удалось ранить беглеца.

– У нас достаточно охраны, чтобы словить преступника, – строго ответил Капитан.

– Я волнуюсь за Аавиша, – Плут почтительно склонил голову перед императрицей, её слово было главнее, а значит и аргументы нужно втолковывать именно ей, – Нет ли у преступника в планах убить и нашего величайшего оккультиста? Если мне дадут немного стражи, я доставлю его на дирижабль. Когда орда зверствует на улицах, каждая пара рук в прок.

Императрица махнула рукой:

– Да, как вам угодно. Дайте ему людей и пусть идёт за кем хочет. Так и быть, я тоже поднимусь к дирижаблю.

Капитан охраны кивнул и распорядился:

– Никого не выпускать из тронного зала и башни. Солдаты на стенах не должны узнать, что император мёртв.

– Императрица, я приставлю к вам лучших, а сам лично приведу Аавиша на дирижабль вместе с почтённым хранителем архивов, раз он желает помочь, – отчеканил Капитан, – Револьвер оставьте себе, вам он пригодиться, – кивнул он на оружие в руках Плута.

Капитан с большим почтение снял перстень с руки императора, чтобы открыть дверь магической лаборатории. Потом вооружился ружьём одного из стражников, не позаботившись дать патроны для револьвера Плуту. Отряд из пяти человек двинулся к боковому выходу из тронного зала.

 

***

Шут: «Считаешь меня трусом? Смешно тебе наблюдать за моими страданиями? Ты же за этим здесь, да? Уверен, что мне не попасть на дирижабль? А вот хрен тебе! Я выживу, понял! Иначе некому будет насладиться местью».

Шут ковылял по округлой крыше, вынимая из себя осколки на ходу. Он спрыгнул на галерею, соединяющую тронный зал с башней, и закричал от боли в правой ноге. Пуля прошла на вылет, но из дыры в бедре вытекала густая тёмная кровь. Позади тянулся красный след. Сознание мутнело, а руки теряли силу и ловкость. Перевязав ногу оторванным рукавом шутовского костюма, беглец добрался до стен башни и, цепляясь за редкие выступы в строгом монументальном фасаде, карабкался вверх.

С высоты открывался вид на ночной ярко освещённый город, улицы которого напоминали огненные каналы. В небо поднимались столпы дыма от вспыхнувших недавно пожарищ, а по дорогам неслись пожарные повозки с клаксонами и грохотали кебы стражников. В дали гремели пулемёты и взрывы, а лучи зачарованных световых линз пронзали небо. Если напрячь слух, то среди городского шума можно было различить гортанное визжание мертвецов и вопли пожираемых людей. Орда шла сейчас по району отверженных, по тем самым улицам, где в нищете и болезни умерли браться и отец выдающегося акробата. Его родные братья и отец.

Слеза скатилась по щеке Шута, оставив серую бороздку в белом гриме. Он представил, как где-то среди армии мертвецов может рыскать и его семья, эти пустые оболочки ушедших людей, разрывающие женщин и детей с животной дикостью.

Шут: «Жутко сейчас за первой стеной. Никому не пожелаю увидеть родного человека в орде... Никому. Но виновник мёртв».

Шут ухмыльнулся, и продолжил карабкаться вверх.

Башня была административным, политическим, географическим и идейным центром столицы. Здесь копошились знать, жирные дельцы, магнаты, политиканы, интриганы, льстецы и просто угодные императору люди. Сплюснутая по бокам, она напоминал меч, вспарывающий брюхо небу. Багровая магическая подсветка обрамляла ровные контуры и оттеняла глубокие тени фасада, из-за чего строение выглядело грозно и сурово. С открытием неисчерпаемой силы свет стал доступнее, и его было так много, что звёзды исчезли с ночного неба, и казалось, будто пик башни поглощает тьма.

На вершине виднелась огромная статуя воинственной женщины с грубыми угловатыми чертами лица. Её торс будто продолжение каменных стен, а протянутая к небу ладонь служила посадочной площадкой для дирижаблей. То, что задумывалось как символ стремления к вершинам, превратилось в монумент безобразного имперского гнёта и беззакония.

Шут почувствовал, что пальцы больше не слушаются и он вот-вот сорвётся. Он долез до ближайшего балкона и, перевалившись через перила, упал на мраморный пол. Как только он стал на ноги, получил тяжёлый удар по шее. Чуть выше и ему проломили бы затылок. Он отшатнулся, но успел дать сдачи, и заехал нападающему по лицу. Это была девушка с распущенными кудрявыми волосами в белом корсете и чулках. Она держала бронзовую статуэтку обнажённой женщины. Пришелец рассёк ей бровь, и у неё пошла кровь.

Шут осмотрелся – вокруг были убранства и роскошь.

Шут: «Особые покои императора, должно быть, а это очередная фаворитка».

– Уйди, не до тебя сейчас!

Дикая напуганная кошка выпустила статуэтку из рук. Её бешеные глаза горели, а грудь часто поднималась, словно ей не хватает воздуха. На запястьях виднелись следы от верёвки

– Что там происходи? – спросила она.

– Орда прорвала первую стену. Император мёртв.

Шут шагнул к выходу из покоев.

– Там стража, – предупредила его Фаворитка.

Шут заметил на прикроватной тумбе ковш с белой пудрой. Изголовье кровати было сломано, и на нём висели остатки верёвки.

Шут: «Обдолбаной куртизанки мне не хватало. Себя бы спасти».

Шут вернулся на балкон, но его рана сильно кровоточила, и пока он стоял на месте, под ним появилась липкая лужица. Фаворитка подошла к нему, сняла с браслета еле заметную маленькую ампулку и вылила содержимое на рану. Кровь вспенилась белыми пузырями, а по телу Шута прокатились волны мурашек вместе с болью. Он схватил её за кисть, но, почувствовав, что боль утихла, отпустил. Дыра от пули покрылась коричневой коркой.

Шут: «Ведьмины штучки!»

– Приглушает боль и останавливает кровь. Нужная для нас вещь... – сказала она и отвела взгляд.

За дверью послышался голос из переговорного устройства. Это был приказ, о срочной мобилизации на стену.

– К чёрту стену. Отсидимся здесь! – сказал один из стражников.

– Слушай, раз императора и его семейство эвакуируют, так может заглянем к нему в покои, а? – ответил второй.

Шут пошёл к перилам.

– Не бросай меня! – взвизгнула Фаворитка, идя следом.

В комнату ворвались стражники.

– Раздерём суку, а там посмотрим, что дальше делать.

Фаворитка снова схватила бронзовую статуэтку и с надеждой повернулась к Шуту, но того уже не было. Фигурка в красно-чёрном наряде скрылась за выступом, оставив девушку один на один с двумя громилами.

 

***

Пятеро стражников обступили Плута со всех сторон. Больше похоже на конвоирование, а не на спасательную операцию. Они миновали галерею, соединяющую тронный зал с башней, и пошли по ярким коридорам с зеркальным мраморным полом. Шаги тяжёлых башмаков отдавались гулким эхом.

У солдата шедшего за спиной Плута был пулемёт с круглой обоймой, и несколько гранат – утяжелённый вариант комплектации. Капитан шёл впереди, часто прикладывая руку к карману на груди, где лежал перстень императора.

– Лифт сейчас не безопасен, пройдём по лестнице, – отчеканил Капитан.

Плут: «Чёрт, это же почти пятьдесят метров! Но он прав, только личный лифт императора имел собственный улавливающий обелиск, питающий его магической силой».

На развилке в конце главного коридора они повернули направо, вместо того чтобы пойти к лифтам на лево. Потом, пройдя несколько пустых коридоров, повернули в противоположную от лестниц сторону.

Плут: «Неужели ли он думает я не знаю, где лестница. Понятно, снова мараться. Эх, капитан, надо расправляться с заключёнными сразу, а не играть в кошки мышки! А ты можешь пропустить этот момент – сейчас будет противно».

Плут резко развернулся и с молниеносной скоростью ткнул рукой в глаз стражнику позади себя. Кончики пальцев упёрлись в черепную кость, а глазное яблоко выпрыгнуло из глазницы, оставив на руке липкую жижу. Последовал дикий вопль. Плут схватил болтающийся на ремне автомат и выпустил очередь в рядом стоящих стражников. Потом потащил одноглазого соперника за собой, прикрываясь им как щитом, и, вышибив ближайшую дверь, скрылся от ответных выстрелов. Затем Плут выдернул чеку из зажигательной гранаты в петле мундира, и вытолкнул стражника обратно в коридор, закрыв за ним дверь. Взрыв. Плута отбросило волной к противоположной стене и привалило створками.

Плут: «Голова... чёрт! Какой же резкий звон...»

Опираясь на стены, он вышел в коридор. Стражника с автоматом разорвало на куски. Повсюду валялись конечности и обугленные части тела. Воняло горелым мясом. Чуть дальше лежал Капитана, точнее правая сторона его тела. Рот широко открывался, обнажая белую челюсть, так как кожа на лице слезла, а гала вываливались из орбит. Он тянул руки к лежащему рядом ружью и вопил от боли.

Плут: «Хорошо, что я сейчас ничего не слышу».

Плута стошнило прямо на чьи-то останки. Он подобрал обугленный горячий автомат с круглой обоймой и прекратил мучения Капитана. Слух понемногу возвращался.

Плут: «Я убил единственного человека, способного спасти хотя бы пару сотен человек из этого города. Без волчьей головы стая стражников превратиться в стадо баранов».

Плут залез в карман обгоревшего мундира, слипшегося с кожей и мясом, и достал перстень императора, который не то чтобы не потерял своего блеска, но даже не нагрелся, так как был зачарован.

Послышался вой второй сирены. Звук разнёсся по городу, пронизывая вибрацией стены каждого дома. Он пробежал по жилам и позвонкам каждого жителя, добравшись до макушек тех, кто ещё дышал. Дышал и надеялся только на одно, чтобы его смерть была быстрой.

Плут: «За второй стеной кварталы среднего класса, деликатес, так сказать. Хотя, я уверен вся человечина одинакова на вкус».

Он одел перстень на указательный палец и, держась за стены, пошёл к лестнице.

 

***

Фаворитка поднялась по лестнице и вышла в зеркальный коридор.

Фаворитка: «Я рядом, любимый! Видишь, я всё-таки здесь. Знал бы ты, через что я прошла. Скоро мы будем вместе, братец, совсем скоро. Чувствуешь ко мне отвращение? Спокойно, он мне не родной брат, сводный. Мы просто не смогли устоять друг перед другом».

Она подошла к массивной железной двери с отверстием в центре, куда нужно приложить печатку императора.

Фаворитка осмотрелась и увидела в отражении загнанного зверя в красном корсете.

Фаворитка: «Но он же был белым. Какой непристойны вид, совсем не прикрыта...».

Присмотревшись, она поняла, что это красные пятна на белой ткани.

Фаворитка: «Это их кровь. Я предупреждала... похотливые мрази!»

Губы и подбородок тоже были в крови – в чужой кровь.

– С вами всё в порядке? – послышался голос позади.

Фаворитка резко обернулась. Перед ней стоял мужчина, держа пулемёт с круглой обоймой. Она готова была броситься на любого, кто окажется на её пути, но замерла, увидев перстень императора на пальце незнакомца.

Фаворитка: «Ах ты плут, как тебе удалось достать перстень? Кого мне благодарить за такое везенье? Уж вряд ли тебя, ты здесь только подсматриваешь».

– Я не причиню тебе вред. Я иду наверх к дирижаблю, но мне нужно кое-что забрать за этой дверью, – Плут крепче сжал рукоять автомата.

Фаворитка: «Где-то я уже такое слышала».

– За этой дверью? – повторила она.

Фаворитка: «Он не похож на стражника, а снять перстень можно только с руки мёртвого императора. Подполье! Они добрались и сюда!»

– Хочешь, пойдём вместе? – спросил Плут, и сняв запачканный мундир, протянул девушке.

Фаворитка: «Почему он меня до сих пор не убил, я же ему явно мешаю?»

– Уже было две сирены. Я не ослышалась? – Фаворитка набросила жёсткий мундир на обнажённые нежные плечи.

– Так и есть, орда скоро будет здесь.

Плут подошёл к двери и приложил перстень к отверстию в центре. Железные створки загудели и медленно приоткрылась, оставив небольшой проём.

Плут зашёл внутрь, держа автомат наготове, а Фаворитка проследовала за ним. Они попали в большую комнату, обставленную стеллажами с книгами и большим дубовым столом в центре, на котором валялись пергаменты и свитки. Слева и справа были двери: одна в спальню Мага, другая в зал для опытов.

Плут резко открыл дверь в спальню – пусто. Потом он направился ко второй двери, а Фаворитка, тем временем, зашла в спальню и осмотрелась.

Фаворитка: «Здесь роскошно. Но тебе это нужно, я знаю. Тебе нужна я... Что это?»

Она подошла к журнальному столику и увидела стопку писем со знакомым почерком. Это были её письма. Письма, которые она отправляла каждую неделю на протяжении четырёх лет с того самого дня, как его у неё забрали. Она не надеялась получить ответ, потому что была уверена, что письма перехватываются, но продолжала писать, чтобы когда-нибудь доказать свою верность. Долгое время она даже не была уверена в том, что Аавиш жив, и только появление очередного магического изобретения давало ей надежду на то, что её любимый всё ещё дышит и работает здесь в заточении, как раб.

Фаворитка: «Но почему он не ответил ни на одно моё письмо, раз они все у него?»

Она пошла за Плутом в зал испытаний и увидела разные непонятные скульптуры, фигурные колбы, клетки, экраны, жезлы, пирамиды и многое другое, сложно поддающееся описанию.

Фаворитка: «Неужели за всё время, имея такие выдающиеся способности, он не придумал, как сбежать отсюда? Он же последний маг в Империи! Если бы не та шалость с вином и водой в трактире, о нём бы могли никогда не узнать. Да, он часто запирался на чердаке, ни с кем не дружил, и вообще неизвестно откуда взялся, но... Что если император не держал его силой? Что если он сам прятался здесь, чтобы вдоволь играться в магию?»

Послышался шорох из подсобного помещения. Плут взвёл предохранитель и приложил автомат к плечу, готовясь выстрелить.

Фаворитка: «В кого это он собрался стрелять? Здесь же никого кроме Аавиша не должно быть».

Как только Плут приоткрыл дулом дверь тёмной подсобки, получил оглушительный удар по голове. Он обмяк и свалился на пол.

– Аавиш! – Фаворитка распахнула дверь и наполнила подсобку светом – там было пусто.

Фаворитка: «Где же ты?»

Она посмотрела на постанывающего Плута, корчащегося от боли лёжа на полу. Он пытался руками остановить кровь из рассечённой головы.

Фаворитка: «К дирижаблю, значит! Так и быть».

Она опустилась на колени рядом с Плутом, обхватила его лицо ладонями и поцеловала в губы.

Фаворитка: «Надеюсь этого хватит, чтобы попасть на дирижабль. Пусть не император, но тоже сгодиться».

– Вставай! – приказала она, и Плут повиновался.

На его лице было удивление и страх.

Фаворитка отобрала у Плута револьвер, тот самый, с которого был подстрелен Шут. В его барабане по-прежнему не было патронов, так как в суматохе Плут просто забыл о нём, но Фаворитка этого не заметила.

– Веди меня к дирижаблю! – приказала она, ткнув дуло револьвера в спину Плуту.

Как только они вышли в коридор, до них донёсся вой третьей сирены. Она была громкой и мрачной, словно стон умирающей земли. Орда принялась за высший класс, белое мясцо. На очереди была четвёртая стена, а за ней и башня.

 

***

Плут чувствовал руки и ноги, чувствовал, как стопы касаются пола, но всё было как в тумане. Жутким было то, что он не контролировал свои движения. Он ощущал лёгкость в животе и вместе с тем давление в груди. Казалось, будто его пьяного выводят из бара, держа под руки.

Плут: «Вот же сука! Ведьма! Ну подожди, развеется твой яд, я тебя разорву на куски! Интересно, для кого предназначался этот поцелуй? Неужели сегодня именно она должна была ублажать императора? Изящно, ничего не скажешь... Значит этой паршивке тоже что-то здесь нужно».

Они преодолели оставшиеся этажи по лестнице и пришли к коридору, который находился внутри руки огромной статуи-воительницы. Из переговорного устройства послышался хриплый приказ для стражников, дежуривших у выхода на посадочную площадку:

– Императрица и все, кто успел уже на борту, живее сюда, если не хотите стать закуской!

– Нет, нет, нет, любимый, я скоро... – Фаворитка с силой упёрла дуло револьвера в спину Плута, толкая его вперёд, – Быстрее!

Плут: «Зараза, она использует меня как пушечное мясо! Я сам и веком моргнуть не могу!»

Они добежали до конца коридора и стали у выхода на ладонь. Снаружи гудел дирижабль, турбины которого приводились в движение магической силой, получаемой от обелиска внутри корпуса.

Площадка была пуста, а по трапу поднимались стражники, которые только что отцепили швартовые тросы.

– Двигай! – крикнула Фаворитка срывающимся голосом.

Плут шагнул вперёд и его чуть не снесло сильным порывом ветра, привычным для высоты, так как он не контролировал своё равновесие.

Стражники зашли в брюхо воздушного кита и принялись затаскивать трап.

– Останови их! Стреляй!

Плут прицелился и выпустил очередь в сторону открытого люка. Пули отскакивали от обшивки, некоторые застревали в металле. Стражники уронили трап, не закончив своё дело, и запечатали за собой люк. Внезапно, луч прожектора скользнул по пилотско-пассажирской гондоле. Фаворитка заметила красное пятнышко под рубкой, напоминающее клеща, прицепившегося к подбородку животного – это был Шут.

– Убей его! – крикнула Фаворитка с бешеной злостью.

– Дура, нас же пристрелят! – ответил Плут и порадовался тому, что может перечить ей хотя бы словом, значит сила зелья развеивается.

Руки подняли автомат, указательный палец лёг на спусковой крючок, и Плут выпустил очередь в сторону смешного и нелепого человечка, непонятно как прицепившегося к металлической обшивке.

Так как руки Плута не подчинялись ему полностью, из-за большого разброса автоматная очередь прошила стёкла больших иллюминаторов, обнажив внутренность рубки. В слабом мерцании навигационных приборов показался повисшей на штурвале рулевой. Его тело качнулось в сторону, словно сомневалось падать ему или нет, потом в другую, и через мгновение завалилось на бок, а вместе с ним завертелось и рулевое колесо.

Дирижабль повело в сторону, и его винт врезался в предплечье статуи-воительницы. Лопасти раздолбили стены коридора и остановились, застряв в бетонной руке, после чего махину повело в противоположную сторону. Пока судно делало неуправляемый манёвр, Шут сорвался и упал на посадочную площадку. Фигурка в красно-чёрном костюме безжизненно распласталась на ладони.

– Нет! – Фаворитка истерила, наблюдая за крушением дирижабля, – Любимый, нет!

Плут ощутил тяжесть оружия в руках, а потом накатила дикая боль из-за раскроенной головы. Только сейчас он почувствовал, как рубаха коркой облепила спину, пропитавшись свернувшейся кровью. Магазин автомата опустел, а вместе с последней пулей закончилось действие дурманящего яда. Он повернулся к Фаворитке и пошёл на неё. Она наставила на него револьвер и спускала курок, но оружие выдавало только тихие щелчки, так как было разряжено. Плут схватил её за запястье и вывернул его до хруста, а второй рукой заехал ей в челюсть, выбив передние зубы.

Плут: «Попробуй-ка и свою кровь на вкус, сука!»

Дирижабль продолжил разворот и протаранил голову статуи-воительницы той частью, где хранились баллоны с гелием. Оглушительный треск разрывающейся обшивки заглушил ветер, а в следующее мгновение огонь охватил всё судно. От взрыва часть лица статуи разрушилась, обнажив чёрный зловещий обелиск на вершине башни, который притягивал магическую силу с других планов.

Железный скелет, охваченный огненным смерчем, падал вниз. Мёртвая туша небесного животного рухнула на площадь у входа в башню, ярко осветив ближайшие кварталы.

Финальным тоном в коде фатальной симфонии стал вой последней сирены. Четвёртая стена пала.

 

***

Орда мертвецов, собравшаяся со всех уголков Империи, пришла за силой, и она её получит. Обелиск на вершине башни манил голодные сущности, распространяя магически волны далеко за пределы столицы. Других таких артефактов в Империи не было, а большая часть населения оставлена один на один с холодом, голодом, и тьмой.

День, когда с помощью магии оживили первого мёртвого можно считать началом конца. Казначеи просчитали, что заменить в трупе несколько органов на обсидиановые осколки для захвата магической силы, намного дешевле, чем кормить, одевать, отапливать и обеспечивать армию рабочих, которые, в лучшем случае, работали только шестьдесят часов в неделю. Завернув свои расчёты в красивую идеологическую обёртку, имперская машина запустила конвейер по производству дешёвой рабочей силы. Позже выяснилось, что заводные куклы из человеческих тел не просто неустанные трудяги, а монстры с примитивными животными потребностями, неплохой самоорганизацией и мощным стадным инстинктом.

Первые вспышки неповиновения случились на рудниках далёкого севера, куда на летний период свозили всех мертвецов, чтобы замедлить разложение и устранить трупный душок. Магия приводила тела в движение, но не запускала механизм деления клеток, из-за чего у каждого мертвеца был срок годности. Ими двигало два чувства, инстинкт самосохранения и голод, несмотря на то, что пища в их желудках не переваривалась.

Вскоре они каким-то образом догадались, что для выживания им нужны обелиски, накапливающие и передающие ту самую силу, которая их оживила. Без постоянной подпитки магическая сила в обсидиановых осколках очень быстро рассеивалась, но мертвецы успевали подпитываться от обелисков, попадающихся на их пути. К тому моменту, когда бюрократическая машина одобрила решение о снесении магических магнитов по всей Империи, было уже поздно. Когда орда набрала критическую массу, она двинулась туда, где был основной и самый мощный бесконечный источник силы, к башне в центре столицы.

 

***

– Неужели единственное, что не меняется в нас – это желание жрать! – Шут смотрел вниз, сидя на краю площадки, и наблюдал, как в свете догорающего дирижабля маленькие быстрые человеческие фигурки пересекают площадь.

При падении Шут вывернул руку и сломал простреленное бедро, но выжил. Выжил, чтобы быть сожранным. Плут обмотал голову окровавленной рубашкой и шагал из стороны в сторону, а Фаворитка сидела, скрестив ноги и укутавшись в мундир.

– Ты скотина! Зачем ты хотел убить Аавиша? – прошепелявила девушка, обращаясь к Плуту.

– Заткнись! – он ходил от края к краю, пытаясь что-нибудь придумать.

Плут: «Потому что мир не готов к безграничной силе. Ну хоть ты не будешь спорить? Сам же видишь к чему привели игры в целесообразность? Смешная попытка измерить космос циркулем».

– А ты хотела его спасти? Кто он тебе? – Шут пытался встать на ноги.

– Не твоё дело, сволочь!

Фаворитка: «Что если его не было на этом дирижабле? Вдруг он всё ещё где-то в башне, но... куда бежать потом? Да плевать, лишь бы увидеть его ещё раз!»

– А зачем лучший акробата империи нарядился шутом? – спросил Плут.

– Затем же что и ты носил маску много лет, вылизывая всем пятки. Каково тебе было вешать своих же товарищей? Слишком дорого тебе обошлось доверие императора. И что теперь? Даже если ты выживешь, примет ли тебя сопротивление без доказательств смерти Мага?

Плут рассмеялся истерическим смехом, вспомнив, как повесил своего же наставника.

Плут: «И что теперь? Хороший вопрос. Я об этом не думал, пока ты подсматривал, но теперь очевидно, что всё пошло под откос. А-а-а, как же паршиво!».

– Если бы не ты! Я был так близок! Я бы лично убил это магическое отребье, – Плут зарычал от бешенства.

– Ты обычная подстилка! Выживал, прикрываясь высокой целью. Двуличная подлая мразь! Ничто кроме себя самого тебя и не интересовало! – Фаворитка встала.

– Подстилка? Ахах! Ну конечно! А как ты проложила путь к спальне императора? Верность – это не стопка сопливых писем? Только вякни ещё что-нибудь, и я тебя сброшу к чертям!

– Возможности не всегда совпадают с намерениями, даже если они добрые, – Шут пожал плечами, словно это обычный детский спор.

Плут: «Запомни эту мысль, пригодиться».

Шут: «Получается месть за смерть родственников, не такой уж и плохой мотив? Что думаешь? Я бы предпочёл умереть в более приятной компании».

– Нет ли у тебя яда, чтобы закончить всё по-быстрому? – спросил Шут у Фаворитки.

– Жалею, что не перегрызла тебе горло, выродок! Я тебе помогла... а ты бросил меня! Ты не заслуживаешь быстрой смерти!

Плут: «Вот ты и узнал о нас все. Ну и как, ещё интересно, чем всё закончиться?»

– А ведь мы можем остановить орду, – сказал Шут, – Нужно только уничтожить обелиск. Через несколько дней магия развеется и в столице не останется ни одного мертвеца. В прочем, как и живых.

– Обелиск питает все механизмы в городе, – возразил Плут.

– А кому они теперь нужны? – Шут кивнул на пылающие улицы, откуда доносились крики и выстрелы, – Но, если орда получит доступ к бесконечному источнику силы, целый материк навсегда останется землёй мертвецов.

– Я согласна. Хуже от этого не будет, зато орда сдохнет, – сказала Фаворитка.

– Вот только где нам переждать? – Шут осмотрелся, будто на посадочной площадке может быть ещё один дирижабль.

– В лаборатории Мага за толстенной дверью, конечно же, – предложил Плут.

– Если получиться до неё дойти, – добавила Фаворитка.

– А как сломать обелиск кто-нибудь знает? – Шут с трудом стоял на одной здоровой ноге, готовый действовать.

– Достаточно нарушить его целостность, отколоть осколок или пустить трещину. Из-за нарушения пропорций и симметрии связь с другим планом прервётся... кажется так, – неуверенно проговорил Плут.

– Так может поднимем кости и двинем уже отсюда, – подытожил Шут.

– Я не доверяю ему! Я не хочу, чтобы перстень от двери лаборатории был у него, – Фаворитка перегородила дорогу Плуту.

Все трое замерли. Ветер завывал, а чернота ночи сгущалась над столицей, потому что огни города гасли. Черты лиц обречённой троицы исказились странными тенями, отбрасываемыми огнём пылающего дирижабля внизу, будто освещались пламенем с дна их собственных душ.

Из окна башни верхних этажей выпал человек с двумя мертвецами, вцепившимися в его тело.

– Времени нет, что стоим! – Шут поковылял к выходу.

– Я хочу, чтобы он отдал перстень! – закричала Фаворитка.

Плут: «Как же она достала! Только повернись ко мне спиной!»

– Снимай! – Фаворитка набросилась на Плута, прыснув ему в глаза кислотой из колбочки с браслета.

Между ними завязалась борьба. Ослеплённый Плут схватил Фаворитку за шею мёртвой хваткой и поволок к краю ладони.

Плут: «Я улетел бы отсюда на дирижабле, если бы не твой поцелуй! Не отпущу, не отпущу!»

Фаворитка била по чём попало, царапала глаза, раздирала рот и щёки Плута, но тот дотащил её до края площадки и сбросил.

Шут: «Хреново, слепой с хромым мир не спасут. А ну дайка мне перстень».

Шут неслышно подкрадывался к Плуту, чтобы отобрать единственный шанс продлить себе существование.

Шут: «Отлежусь в лаборатории, а там что-нибудь придумаю с этим обелиском».

Плут махал руками, вертясь во все стороны, чтобы не дать Шуту застать себя врасплох. Кислота разъедала глаза и от боли он вот-вот потеряет сознание.

Плут: «Вот сука! Ну уж если мне суждено сдохнуть, то и тебе того же!»

Плут снял перстень с пальца и замахнулся, чтобы выбросить.

– Что ты творишь, мы ещё можем помочь людям!

Плут: «А смысл выбрасывать перстень? Не хочу быть сожранным заживо. Только не так».

Плут стиснул перстень в кулак, разбежался и спрыгнул вниз.

– Нет!

Шут остался один. Он попытался взобраться на предплечье статуи, но перелом и раны не позволили ему этого сделать.

В коридоре послышался визг вечно голодной орды, учуявшей кровь. Они приближались.

Шут: «Зато какой красивый бросок, точно в горло. Отец был бы доволен».

 


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 1. Оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...



Оцените прочитанное:  12345 (Ещё не оценивался)
Загрузка...