Александра Иваницкая (Authoresque)

Отель “Subite”

— Вы бронировали? — голос мужчины звучал беззлобно, и все же где-то на самом дне морщин, избороздивших его лицо особенно красноречиво в районе лба и уголков губ, читалось недовольство.

Это был высокий немолодой человек, очень подвижный и жилистый, возраст в нем выдавали только седые тонкие волосы и напоминающая пергамент кожа, а ещё глаза — безучастные, серые. Казалось, он весь выцвел от времени, и даже черный форменный костюм смотрелся слишком ярко. Ночной гость обратил внимание на бейдж, прочёл имя «Мортимер» и тут же пропустил его транзитом сквозь память к сотням других ни о чем не говорящих имён персонала, ресторанов и кафе, в которых ему приходилось бывать.

— Нет. А у вас что, все... все забронировано? — спросил он, сам не веря своим словам. Расположение отеля можно было использовать как иллюстрацию для слов: «Край света». Рядом не было ничего. Даже шоссе, с которого свернул гостиничный шаттл, осталось где-то позади, за парой километров ухабистой дороги, которую к тому же размыло дождем. При таком раскладе отказывать путнику в ночлеге было неприлично и недальновидно, и они оба — ночной гость и администратор — это понимали.

Мортимер улыбнулся вопросу гостя, как легкому флирту или неловкой шутке с претензией на оригинальность.

— Есть только люксы, Вас устроит? — саркастично улыбнулся мужчина, легко склоняя голову и наблюдая сонное выражение лица гостя. Некоторые гости, когда слышали про люкс, вспыхивали радостью так, будто случайно выиграли самый главный приз в своей жизни. Для других это было что-то обыденное, заслуженное, а третьи — воровато оглядывались и остервенело кивали, готовые бежать со всех ног к названной двери, на ходу скидывая своё вымокшее под дождем тряпьё.

Ночной гость — паренёк в полосатой футболке, драных джинсах и кедах — всмотрелся в темные окна отеля и тяжело вздохнул.

— А попроще ничего нет? Может... обычный номер? Я как-то больше по хостелам.

— Придумаем что-нибудь, — бодро улыбнулся Мортимер. — Давайте багаж. Вы студент, пенсионер, инвалид, волонтёр, многодетный или многоженец? Можем организовать Вам скидку. Учтите, специальных тарифов для меньшинств у нас нет.

— Как-нибудь обойдусь, — сказал парень, но промокший насквозь рюкзак, болтавшийся за спиной, как отросток, отдавать не спешил. Мортимер распахнул перед гостем витражную дверь. Влажный ночной воздух смешался с ароматами тонкой кожи и лакированного дерева в холле, и на какое-то мгновение сам Мортимер подумал о Венеции в лучшие годы, когда от Гранд-Канала не воняло бензином. Уже через секунду он отбросил эти воспоминания и жестом пригласил гостя войти.

— Добро пожаловать, — он указал на светившуюся в конце холла винтажную стойку регистрации. Там все было в лучших традициях старого кино: отдельная стопочка фирменных открыток, кипа бланков, ручка на золоченой цепочке, настольная лампа в зелёном эмалированном капюшоне, на стене за стойкой были цифры почтового адреса и географические координаты. Под ними красовалась табличка с надписью: «за телефонной книгой обращайтесь к дежурному». Она была выведена идеальным почерком и являлась предметом особой гордости Мортимера. За столько лет бессменной работы он переписывала её по меньшей мере сотню раз.

Мортимер зашёл за стойку, пробарабанил пальцами по столешнице, пошелестел бланками регистрации и страницами гроссбуха, затем пару раз щелкнул выключателем лампы и бодро улыбнулся. Желтый свет настольной лампы придал его лицу живенький цвет, но вот в улыбке все ещё было что-то отталкивающее, как у уличного менялы или торговца дешевыми наушниками возле вокзала. Ночной гость смотрел на него с неприязнью и беспомощностью, он ужасно устал с дороги, в его голову набилось столько мыслей и вопросов, что хотелось просто упасть на кровать и сбросить всю тяжесть, оставшуюся после путешествия. Потом разобрать воспоминания и все «но», как фотографии из отпуска, и привести их в порядок. Ночной гость вздохнул. Администратор с едкой улыбочкой и каким-то всепроникающий взглядом был единственной преградой между состоянием мучительной усталости и долгожданного умиротворения. Поэтому гость решил просто не давать поводов для дальнейших разговоров.

— Люкс будет под номером десять. Вас устроит? Сегодня как раз десятое число, — произнёс он, вроде бы спрашивая, но по его тону сразу становилось ясно, что дополнительные требования неуместны.

Ночной гость рассеянно кивнул и попытался улыбнуться хотя бы тому, что сегодня — впервые за всю жизнь — он переночует в люксе. Он чувствовал, как при движении головы глаза чуть не ввалились куда-то внутрь черепа.

На стойке появился бланк регистрации, рядом белым лепестком легла пустая визитная карточка с позолоченной рамкой.

— Поставьте имя и подпись. На обратной стороне есть графа для особых требований, если у Вас таковые есть. Ну... знаете, если вы захотите заказать еду в номер, видеокассеты или ведерко со льдом.

— А пароль от интернета в комнате? — поинтересовался парень.

Мортимер немного помедлил, и гость готов был поклясться, что слышал, как скрипят под бесцветной кожей мышцы, изо всех сил удерживавшие улыбку. Администратор скосил глаза и вверх-ногами прочёл написанное на бланке имя.

— Ник... Пароль, да, он будет в комнате, но интернет у нас работает, к сожалению, с перебоями, никак не отладим. Вроде, мастер обещает приехать завтра. Но у нас есть видео-кассеты. «Ник» это Николас? — спросил администратор, заполняя визитную карточку. Буквы ложились в тиснёную рамку идеально, словно каждая линия была отмерена по линейке.

— Николас, — неохотно сказал гость.

— Вы так уверенно ставите подпись и с таким трудом называете своё имя,— покачал головой Мортимер. — Вы певец или актёр?

— Всего понемногу, — пожал плечами Ник. — Зачем вам эта карточка?

— Сервис, — ещё раз улыбнулся Мортимер, точно очерчивая этот разговор. — Мы поместим ее на Вашей двери, и прислуга будет знать как к вам обращаться. Тут так заведено. Следуйте за мной.

И он снова вышел из-за стойки, отбивая каждый шаг по мраморному полу цокотом лаковых оксфордов. Ник шёл следом, шлепая и поскрипывая подошвами. За ним оставалась мокрая дорожка следов, и парень самую малость переживал, что кому-то придётся это убирать.

Возле лифта шаги стали глуше — их впитал в себя пушистый красный ковёр. Мортимер нажал на золоченую кнопку лифта. Когда двери открылись, в зеркале, занимавшем почти всю стену, Ник снова увидел холодно-приветливую улыбку администратора. Парень поежился, но в лифт всё же зашёл.

— А разве десятый номер не на первом этаже? — спросил парень и мысленно поморщился. Собственно, какая разница, на каком он этаже, в первую очередь ему хотелось отдохнуть.

— В классических отелях — да, первая цифра номера соответствует этажу. Но у нас не так много номеров, чтобы разбрасываться, — ответил мужчина и подмигнул Нику. У Мортимера явно просыпалось настроение поговорить.

— Давно Вы здесь работаете? — спросил Ник. Взгляд его притягивало собственное отражение. Он не помнил, чтоб когда-нибудь в жизни выглядел настолько плохо. Образ в зеркале бил по глазам, как пощечина, то и дело заставляя отвести взгляд, не всматриваться.

— С самого момента основания. В некотором смысле этот отель — моё детище, — с гордостью произнес он. — Вот мы и приехали, — лифт тут же утвердительно цокнул и двери раскрылись, выпуская пассажиров в ярко освещённый коридор. Тут все было примерно также, как на первом этаже: мраморный пол, красные ковры, запах вощеной древесины, на окнах в конце коридора были гобелены, а со стен на гостей внимательно смотрели лампы в зелёных плафонах. Все та же тяжелая роскошь. Атмосфера была как в старом кино, и Ник с некоторым любопытством заметил, что из-под потолка не выглядывает ни одной камеры. Юноша одобрительно хмыкнул.

— У Вас, наверное, политики останавливаются, — сказал он.

— Всех понемногу, — кивнул Мортимер.

Он прошел вперед, уводя гостя вглубь коридора к люксу «10». Звякнул замок, Мортимер распахнул перед гостем дверь номера и вытянул руку с ключами, поблескивающими в электрическом свете лампы. Ник схватил их, чувствуя успокаивающую прохладу впившегося в ладонь ребристого металла. Переступил порог и с облегчением взялся за ручку двери, готовый вот-вот скрыть себя от этих понимающих улыбочек ночного администратора.

— Приятного отдыха, — Мортимер крепил визитку в небольшой рамке рядом с дверью, человеку пониже ростом она была бы на уровне глаз. — Если Вас будет тревожить бессонница, Вы можете спуститься в бар.

Ник рассеянно кивнул, пожелал доброй ночи и закрыл дверь — получилось чуть более порывисто, чем ему бы хотелось. Через секунду образ ночного администратора всплыл в его памяти, и Николас подумал, что, наверное, мужчина ожидал от него чаевых. Парень порылся в карманах, но через пару секунд с облегчением опустил руки — в коридоре послышались удаляющиеся шаги, сглаженные плотным ковром.

«Если Вас будет тревожить бессонница... ха!»

Не включая свет в комнате, Ник прошёл вглубь номера и повернул налево, почти сразу его колени уперлись в край высокой кровати. Даже при скудном свете, просачивавшемся через окно, Ник видел, насколько ослепительно белым было постельное белье, чувствовал запах чистых простыней и манящую мягкость подушек. Он развёл руки в стороны, как акробат перед прыжком, и — плевать, что с него все ещё лилась дождевая вода, плевать, что одежда грязная с дороги — рухнул в объятия постели.

Изматывающая усталость наконец схлынула. Просочилась в подушки и одеяло, оставляя после себя просто помятого Ника, опустошенного, как сдувшийся шарик на чужом дне рождения.

Он полежал немного так — с закрытыми глазами — и даже успел задремать. Но только он начал погружаться в сон, теряя чувство времени и собственного тела, его тут же отпружинило в реальность с довеском из клокотавшей между рёбер паники.

Ник резко перевернулся на спину, сел, включил лампу — все в том же старомодном зелёном плафоне — и принялся осматривать номер, обставленный с тяжелой роскошью, как в каком-нибудь старом фильме. Он искал источник взвившегося в нем страха, взглядом шарил по теням, жавшимся во всех углах, и осознавал, что дело не в них. Без шуток — он не помнил, как оказался в этом отеле.

Не помнил рейса, как садился в самолёт, как бронировал отель или согласовывал его с агентом. Не помнил ничего, кроме странного пробуждения в минивэне, когда они съехали с шоссе на размытую ухабистую дорогу, и водитель, увидевший Ника в зеркале заднего вида, сказал: «О, не беспокойтесь, мы почти приехали». Ник и не беспокоился. Почему-то тревога в нем отключилась ещё на добрый час, и только теперь прорвалась.

А если его похитили?

Он тут же отбросил эту мысль и встряхнулся. Для похищения должна быть причина: головокружительный успех, политическое влияние, месть в конце концов. Единственным человеком, который когда-либо мог хотеть отомстить Нику, была Эмили, и она уже сделала это в своей манере — вышла за него замуж.

«Эмили», — он схватился за всплывшее из спутанных воспоминаний имя, как за путеводную нить. В переписках с Эмили должно быть что-то, он ведь всегда ставил ее в курс дела. Ник достал из кармана смартфон. Устройство показывало последние проценты заряда, не реагировало на отпечаток пальца и отказывалось искать сеть. Фотография Эмили на заставке — улыбающейся, с распущенными волосами, одетой в его рубашку — действовала обнадеживающе и до последнего не позволяла Нику выключить смартфон и сорваться обратно в клокочущее беспокойство.

Через пару минут смартфон выключился сам. Ник пошарил в рюкзаке, нашёл зарядник, огляделся в поисках розетки. Как назло, в пределах видимости таковых не оказалось, все провода уходили в стену. Молодой человек чертыхнулся, неохотно приходя к мысли, что ему всё же придётся спуститься в лобби и выяснить, какого черта в номере нет розеток. На глаза ему попался телефон, и лень, уже успевшая пустить корни в мышцы, взяла верх. Ник включил настольную лампу, снял трубку, нажал кнопку вызова ресепшн и принялся водить взглядом из угла в угол, слушая гипнотические убаюкивающие гудки.

Взгляд совершенно случайно зацепился за брошюру отеля на тумбочке. У Ника не было настроения вчитываться, но под гудки в трубке ему все равно хотелось отвлечься. Как только пальцев коснулась плотная бумага, гудки ускорились, стали тоньше, перешли на писк, напоминая звуки кардиомонитора. В верху брошюры был штамп с силуэтом здания, под ним — надпись «Отель Subite». Ниже тонкими красными буквами начиналось приветственное слово от основателей отеля и правила поведения в комнате: нельзя было ломать мебель, мешать соседям, громко кричать («если Вы не поёте и не имеете дара к красивому звукоизвлечению»), тушить сигареты о постельное белье и совершать международные звонки из номера. Последний пункт был подчеркнут от руки:

«Если Вы намерены связаться с кем-то из своих живых родственников, мы настоятельно рекомендуем Вам подумать дважды. Если желание непреодолимо или кажется Вам единственно-верным, то Вы можете воспользоваться специальным телефоном в лобби. Предварительно запросите телефонную книгу у дежурного администратора».

Эти слова врезались в самый мозг, прошили каждую извилину и окончательно разнесли последние ошмётки душевного спокойствия. Ник почувствовал, как они отпечатываются на внутренней стороне век и вспыхивают перед взглядом всякий раз, как он пытается закрыть глаза.

На том конце провода послышалась возня и шорох снимаемой с рычажка трубки.

— Отель Subite, доброй ночи, на связи Мортимер. Чем я могу Вам помочь?

— Мортимер, — голос Ника прорвался через сдавленное паникой горло с каким-то надрывом. Он забыл и о зарядных устройствах, и о том, как попал в отель. — Меня зовут Николас Маттиас Тейф. Номер «10». Я что, умер?!

На том конце трубки послышался порывистый вдох и — Нику показалось, по крайней мере — облегчённый смешок.

— Я думаю, Вам стоит спуститься. Обещаю, я всё Вам объясню.

— Скажите, да или нет!

— Да, — прозвучало на том конце почти безразлично. — У Вас отпали дальнейшие вопросы, появилось желание устроиться поудобнее на кровати, накрыться с головой одеялом и уснуть?

— Вы издеваетесь?! Да черта с два...!

— Просьба сверхъестественные сущности не упоминать, — перебил его Мортимер. — Обслуживание номеров в это время уже не работает, если у Вас есть желание выпить, Вы можете спуститься в бар. Могу зачитать Вам коктейльную карту, пока Вы собираетесь с мыслями.

Но вместо ответа был только грохот бросаемой трубки. Мортимер пожал плечами, про себя отмечая, что до этого молодого человека суть его нового статуса дошла довольно быстро. Была ли это развитая интуиция или молодому человеку повезло успешно сложить два и два — Мортимер не знал, а уже через секунду с легкостью отпустил нить этих размышлений. Он принимал гостей вроде этого молодого человека каждый день. Кто-то до последнего оставался в неведении, что переступил черту. Кто-то отказывался в это верить и пытался позвонить то в полицию, то в комиссию по правам человека. Один ярый католик пытался дозвониться своему руководству и даже смог позвонить по личному номеру папы Римского, который нашёлся в телефонной книге Мортимера. На следующий день понтифик — до крайности впечатленный этим звонком — явился на порог отеля собственной персоной, с удовольствием расположился в номере и попросил не беспокоить его, только принести свежие газеты. Мортимер, казалось, видел уже все проявления человеческого состояния после смерти, и к любому из них относился с равным профессиональным безразличием.

Слегка тоскливо, как актёр второго плана, играющий одну и ту же роль который год подряд, Мортимер перемещался по отелю, как по сцене. Он знал, из каких кулис появляться и в какие уходить, и проделывал все предписанные шаги с четкостью автомата, едва ли обращая внимание на происходящее вокруг. Сейчас ему предстояло сыграть свою партию в полу-пантомиме: «Пять шагов к принятию смерти». За время этого представления будет приготовлено и выпито несколько коктейлей, рассказано краткое жизнеописание героя сегодняшнего вечера, после чего изрядно подпитый постоялец отправится в свой номер, а на другой день с абсолютно чистой головой и легким сердцем проследует с другими душами дальше по Вечному пути.

Мортимер видел тысячи таких душ, он сам когда-то был одним из них. Он все рвался вперед, чтобы увидеть, кто встретит их в конце. Мортимер разочаровался в концепции Вечного пути. Потом, пару столетий спустя, понял, что проблема была не в Вечном пути, который проходили души, а в том, как этот путь объясняли ему в дни его жизни, как он сам объяснял его другим. Еще несколько лет он вынашивал решение вернуться, рассказать всем, что жизнь после смерти не похожа ни на Райский Сад, ни на полыхающий Ад. Это могло изменить мышление всего человечества, переложить историю на новый лад. Либо, в конце концов, он бы просто умер еще раз. Мортимер предпринял попытку побега, но не достиг земли, и в результате застрял посередине пути, обреченный встречать мятежные, не готовые к переходу, души.

За годы работы Мортимер составил план, которому следовал неукоснительно, и который всегда срабатывал просто блестяще. Он заключался в простой душещипательной беседе с элементами психологии и теологии, сдобренной достаточным количеством алкоголя. В процессе такого обсуждения гость успокаивался и принимал происходящее, а Мортимер с любопытством узнавал новости о Земле.

Ночной администратор уже зашел в бар, предвкушающе улыбаясь, как вдруг заметил сгорбленную фигуру в сером плаще, сидевшую в дальнем конце стойки. Незнакомец жался в самый темный угол и зыркал в сторону Мортимера поверх поднятого воротника. Это был мужчина средних лет, худощавый, с водянистыми глазами, очень светлыми редкими волосами и жестким тщательно выбритым лицом. Мортимер про себя отметил, что на вощеном плаще незваного гостя не было ни капли воды, хотя ливень на улице не прекращался. Он потянулся к кнопке под стойкой, но мужчина резко выпрямился и за доли секунд оказался рядом с Мортимером, попытался ухватить его за руку, но лишь ударился о черное лакированное дерево стойки. Мортимеру даже стало его жалко, у него редко наблюдалось сентиментальное настроение, даже когда его постояльцы были особенно молоды, и распространялось оно тогда на всех. Поэтому ночной администратор выдал еще одну дружелюбную улыбку и безобидно поднял руки.

— Доброго вечера. Желаете согреться в непогоду? У нас широкий выбор коктейлей, крепкого алкоголя, вин и безалкогольных напитков, также есть четыре сорта кофейных зерен и пять сортов листового чая каждого вида. Если дорога домой будет слишком трудна, мы всегда можем вызвать Вам такси. Вы уже останавливались у нас?

— Нет, мне не так повезло, — сказал мужчина, внимательно следивший за каждым движением рук Мортимера. Он словно прикипел взглядом к ночному администратору и напряженно переминался с ноги на ногу, но так и не мог решить, куда бежать в случае чего — в сторону выхода, на пустошь и размытую дорогу, или бросаться на администратора. Мортимер же скользил по нему легким оценивающим взглядом. Несмотря на воинственный вид, ночной администратор пришел к выводу, что личность перед ним отчаявшаяся и наиболее точно соответствующая описанию «кишка тонка».

— Что ж, готов в полной мере восполнить Ваше невезение. Как насчет односолодового виски? — и, не дожидаясь ответа, Мортимер поставил перед гостем полный бокал. — Вам ведь безо льда?

Мужчина посмотрел на стакан с зазывающе плескавшимся виски и как будто в полусне кивнул, а затем устало обрушился на стул, словно несостоявшаяся перепалка с Мортимером (а он к ней готовился) выжала из него все силы. Он не мог ни бравировать, ни блефовать, ни требовать, всю таинственность стерло с его лица окончательно, когда он сомкнул пальцы на холодном стекле бокала и вздрогнул от забытых ощущений.

— Приятно вспомнить, что такое осязание? — усмехнулся Мортимер и еле заметно бросил взгляд в сторону холла, откуда вот-вот должен был появиться Ник.

— Вроде того, — кивнул мужчина и осторожно попробовал отпить из бокала. Мортимер смотрел на это с осторожной усмешкой. — Ты не глумись, побегай с мое по Вечному пути.

— Я побегал достаточно в своё время, — усмехнулся ночной администратор.

— Вот только убежал недалеко, — оскалился в ответ человек в сером пальто, упоенно смакуя виски вперемешку со своей удачной шуткой. — Мне посоветовали тебя знающие люди, сказали, ты можешь провести обратно.

— Теоретически.

— Нет, дружище, это точно.

— Обратно на Вечный путь — без проблем, — отрезал Мортимер, предупреждающе сверкнув глазами. — Как только допьете свой виски я могу вызвать Вам такси.

— О, мне в другую сторону. Ты ведь можешь это сделать. Знающие люди сказали...

— «Знающие» люди должны быть осведомлены, что мне и за возврат беглецов доплачивают. Здесь не проходной двор, не ночлежка, а уважаемое заведение, — сухо сказал Мортимер. — И раз уж ты попал на Вечный путь, тебе не сбежать.

— Это тебе не сбежать! — сверкнул ухмылкой гость в сером плаще.

— Куда сбежать? — раздался голос со стороны ресепшн. — Мортимер, у него какое-то оружие!

Ник не торопился в сторону бара. Он потратил лишние пять минут — если их можно было назвать лишними — на небольшую прогулку по своему этажу от окна до лифта. Он все ожидал, что из-за угла появятся другие постояльцы, что в зеркалах не будет отражений, а за окнами непременно обнаружится пейзаж в стиле картины Босха. Но все было очень приземленно, как в обычном отеле, так что Ник снова позволил себе задуматься о том, что происходящее — это просто дурацкая шутка. На первом этаже, рядом со входом в бар, он увидел портреты знаменитостей в рамочках, подписанные футболки, пластинки и кассеты, отпечатки губной помады кинодив. Фотографии теснились на двух стенах и заползали на третью, не оставляя свободного места между рамками. Ник даже улыбнулся, вспоминая, как проводил часы возле таких стен славы в ресторанах и кафе, пока родители уныло растягивали беседу и остывший ужин. «Вот только...», — он внимательно присмотрелся к фотографиям. На каждой из них знаменитости сверкали немного растерянными вышколенными улыбками, а по правую сторону от них в костюме-тройке стоял неизменный Мортимер. От мысли, что с двух стен на него смотрит одна и та же улыбка и бесцветные глаза, Ник вздрогнул всем телом и быстро зашагал в сторону бара. Теперь алкоголь даже показался ему хорошей идеей.

Когда он увидел за стойкой собеседника Мортимера, потягивавшего виски, у него непроизвольно вырвался вздох облегчения. Ему не очень хотелось сидеть и вести диалог с ночным администратором, выцеживая темы из перегретого мозга. Мужчина в сером пальто даже показался ему вполне симпатичным — для случайного собеседника в баре — но ровно до того момента, пока он не достал из кармана какой-то странный предмет. Ник увидел блеснувший металл и крикнул Мортимеру. Человек в сером плаще оглянулся. Мортимер воспользовался этим, чтобы схватить незваного гостя за воротник плаща и дернуть на себя, но в лицо ему тут же уставилось короткое дуло маленького аккуратного револьвера.

— Не вздумай трогать меня! Не смейте! Никому не двигаться, я всажу весь заряд в твою мерзкую рожу и плевать, что со мной после этого будет! — заверещал мужчина. Мортимер замер, но хватку ослаблять не спешил. — Знаешь, что у меня там? Чистое и концентрированное «Забвение», хватит на целую толпу. Хочешь проверить?

— Ну, давай один предупредительный в воздух.

Мужчина сжал губы в тонкую линию. Было видно, как у него ходят желваки, он смотрел по сторонам немного потеряно, и по появившейся на лбу морщине было понятно, что он бы сейчас больше всего хотел повернуть время и сделать все иначе. Чем дольше незнакомец решался, тем увереннее становилась улыбка Мортимера, как бы говорившая: «Струсишь». Незнакомец увидел это. Дернул рукой в сторону бокала с остатками виски и выстрелил.

Ник зажал уши руками и бросился на пол, но не раздалось ни грохота выстрела, ни звона стекла, только пыльный хлопок и шипение. Ник поднял голову — от стоявшего на стойке бокала не осталось и следа.

— Достаточно убедительно, — сказал Мортимер, отпуская гостя. — Устраивайся поудобнее, Вичини.

— Тони, не чужие же друг другу люди, — мужчина сел обратно в кресло и повернулся к Нику, наблюдавшему за ними. — Присоединитесь? Я шел непосредственно к Вам.

— А я думал, Вы хотели меня удостоить такой чести, — ухмыльнулся Мортимер и кивнул, в ответ на вопросительный взгляд Ника.

— Без тебя тоже не обойдется, Мортимер. Введи нашего молодого друга в курс дела. Он же уже понял, что сыграл в ящик?

— В общих чертах, да, — кивнул ночной администратор. Ник нервно икнул и еще раз метнул взволнованный взгляд на Вичини. Тот приглашающим жестом указал на место рядом с собой.

— Налей нам чего-нибудь.

— Пожалуйста, воды, — неуверенно сказал Ник, занимая место.

Мортимер забрал опустевший бокал Тони Вичини и вместо него поставил еще два полных виски. Во второй бокал он с благосклонным выражением бросил два кубика льда. Тони довольно хмыкнул.

— Наслаждайся, пока можно. Это место — последнее, где ты можешь чувствовать вкусы, тепло, холод.

— Но я не хочу.

— Еще один пункт в пользу виски — так ты не почувствуешь, когда я буду вырывать тебе глаза, — улыбнулся Тони и придвинул Нику бокал. Парень подскочил на месте и в ужасе уставился на Мортимера.

— Мои глаза?! Мортимер! Какого... Вы... ! — невысказанные вопросы столкнулись у него в глотке и образовали пробку, через которую еле-еле протискивались отдельные обрывки слов и жалкое. — Вы разве не должны защищать постояльцев?

— Ему на всех плевать, — фыркнул Тони. — Он сидит в этом отельчике тысячу лет, потому что пытался вернуться в мир на земле. Теперь он обязан проводить десять тысяч душ в загробный мир, чтоб ему самому наконец дали упокоиться с миром, а не приносить ведерки со льдом в номера. А продолжить путь в загробную жизнь ты, дружок, можешь и без глаз.

Мортимер с улыбкой наблюдал за этой беседой, не прерывая говоривших. Только его бесцветные глаза то и дело возвращались к оружию Тони Вичини, которое он все еще держал в руках.

— Мистер Вичини отчасти прав. Я должен обеспечивать беспроблемный переход душ на Вечный путь, который принято называть загробным миром. Но в мои обязанности все же входит их предоставление в целости. Поэтому предлагаю воздержаться от этого смелого плана, Вичини.

— Вот только не надо меня уговаривать, я все учел. Видишь ли, мальчик, — он обратился к Нику. — Тебе никто об этом не скажет, потому что здесь каждая душа на балансе, но если ты умер и находишься в этом комфортабельном отеле с проекциями роскоши, иллюзией вкуса и земных ощущений — значит, твое тело еще тепленькое и не списано. А значит, дорога назад еще есть. Ты хорош собой, молод, умер — наверняка — какой-нибудь глупой смертью. Очень жаль, — он бросил взгляд на револьвер с Забвением. — Слушай, может у тебя вопросы есть, а то все я, да я? Я ж так могу и до пра-пра-пра-деда Адама дойти.

Все перевели взгляды на Ника, и молодой человек вновь почувствовал толчею рвавшихся наружу вопросов, они ощущались похожими на рвоту. Парень стиснул пальцы на холодном стекле бокала, порываясь смыть это ощущение виски, но замялся, не будет ли такой жест молчаливым согласием к последующему вырыванию глаз. А поверх этой дилеммы легла наэлектризовавшаяся тревога: «Как он мог умереть? Почему так рано, когда его карьера только пошла в гору? Когда у них с Эмили только все стало налаживаться...?» Он встрепенулся всем телом и спросил первое, что показалось ему самым безобидным.

— Я что и правда... умер?

— Да, — синхронно кивнули Мортимер и Тони Вичини. Ник понимающе кивнул.

— А мне не полагается что-то вроде... справочника для новоприбывших? Инструкции какой-нибудь?

— А тебе в земной жизни справочник выдали сразу, как ты из утробы вылез? — хохотнул Вичини. — Ну и поколение... нежное.

— У парня стресс, — покачал головой Мортимер. Ника поразила смена тона их разговора. Если бы не револьвер, можно было подумать, что они тут все старые друзья собрались в баре, заболтались и остались сидеть у стойки после закрытия. Но холодный блеск металла придавал разговору перчинки и то и дело возвращал мысли Ника обратно в тревожное русло. «Дважды же не умирают?» — думал он.

— А... это всё — проекция? — уточнил Ник.

— Да, — рука Вичини описала полукруг, пытаясь задать взору собеседника направление. Зажатый в руке револьвер снова блеснул. — Она чертовски хороша, те, кто только прибыл сюда, не могут отличить её от реальности. А те, кто уже давно отошёл, но по какой-то причине тут оказался, вообще в щенячьем восторге от местных ощущений. Ну ты сам подумай, существуешь бесплотным духом без времени, тела, нервных окончаний, вкусовых сосочков в конце-то концов, просто как комок информации в вакууме, тебя молотит, готовит к новой жизни, собирает заново — сплошная рефлексия, в общем... и тут! Ты можешь спокойно посидеть, как в старые добрые. Почувствовать стул под задницей, виски на языке. Не поверишь, какое это блаженство!

Ник удивленно хлопнул глазами, с трудом втягивая и упорядочивая в голове эту информацию. Он шарил взглядом вокруг себя в поисках хоть одного изъяна, который бы доказал, что происходящее вокруг — визуализация, иллюзия, проекция, но деревянная барная стойка была на ощупь сухой, теплой, гладкой от покрывавшего его лака, Ник чувствовал кожей задувавший сквозняк, влажный от дождя. И не мог найти ни одного подтверждения словам Тони Вичини, кроме его же собственной зубодробительной уверенности.

— А... — неуверенно протянул Ник, не очень понимая, уместны ли сейчас с его стороны еще какие-то слова.

— Давай, — подначивал его Вичини. — Чем больше вопросов ты задашь, тем быстрее у тебя горло пересохнет, и мы приступим.

— А без этого никак нельзя?

— Увы, пацан! — развел руками мужчина.

— У нашего друга в руках чистое и концентрированное Забвение. Второй раз умереть на самом деле сложно, но возможно благодаря этой штуке. Это даже не совсем смерть, ты просто... исчезнешь для всех, и для себя в том числе. Испаришься. Ни жизни до, ни жизни после, — развел руками Мортимер. — Ты как хочешь парень, а я вот провел здесь много тысячелетий.

— И Вы просто дадите ему нарушить... закон мироздания? — Ник сначала хотел апеллировать к жестокому вырыванию глаз, но понял, что физическая целостность тут не в чести.

Вместо ответа Мортимер задумчиво поджал губы.

— У нас не так много вариантов, пока у нашего друга стратегическое преимущество, — вдруг его глаза азартно сверкнули. — Скажи лучше ты, парень. Ты позволишь ему сейчас выдрать твои глаза на живую, осветить ими путь назад и занять место в твоей жизни, какой бы она ни была?

Ник открыл было рот, и тут же с громким лязганьем сжал челюсти обратно. Дыхание стало тяжелее, вся полученная информация обрушилась на него, как волна, выбивая весь воздух из легких. Она въедалась в кожу, как соль, и вызывала клокочущее удушье от одной только мысли: жизнь его — Ника — кончилась. Закончилась карьера, закончился брак, поездки с друзьями на пикники и в походы, празднование рождества, концерты, пропахшие пивом и потом фестивали. Этого больше не будет. Но на его место может прийти Тони Вичини с нагловатой ухмылкой и желанием пожить во что бы то ни стало. Ник не знал, что может сделать Тони с его оставшейся на земле жизнью, но вся суть молодого человека вопила громогласное “нет”. Просто так сдаваться Ник не собирался.

Он осторожно отхлебнул виски, почувствовал холодное покалывание на языке и посмотрел на Тони так, словно они были старыми знакомыми на встрече выпускников.

— Как ты умер, Тони?

— О-о-о-о, — Вичини предвкушающе втянул воздух.

— О-о-о-о, — Мортимер усмехнулся так, словно знал эту историю вплоть до самой последней запятой. — Только смерть, Вичини, без полного жизнеописания.

— Что есть смерть, как не следствие жизни? — развел руками Тони.

— Неудобное обстоятельство, — пожал плечами Ник.

— Неплохо, — хмыкнул Мортимер. — В мое время это было чуть ли не самым главным событием в жизни. После неё начиналось все самое интересное. Так мы считали, по крайней мере, — он чуть мечтательно улыбнулся.

— А вот моя смерть была славной. Меня пристрелили, — приосанился Тони Вичини. — Прямым попаданием в висок, — он с улыбкой почесал дулом револьвера над ухом. — В полицейской перестрелке. Вся моя жизнь была борьбой с этими ублюдками и принял я свой конец в бою. Славное было время.

— Ты был приспешником гангстера Тони, — насмешливо напомнил Мортимер, но от дальнейшего комментария воздержался. Вичини повернулся к ночному администратору всем телом и посмотрел исподлобья.

— На что ты намекаешь, дружище? Что я не чище тебя?! Что я в чем-то хуже? Что я не заслужил пожить еще, после того, как боролся всю жизнь?

Мортимер пожал плечами и снова чуть улыбнулся кончиками губ.

— Мне просто любопытно, что ты тогда попытаешься привнести в свою новоприобретенную жизнь. Ненависть? Пренебрежение законом? Надуманную борьбу, от которой можно было отказаться еще при жизни? Ты черпал удовольствие от жизни в страданиях других.

— Ты не жил в мое время, старик! — рыкнул Тони Вичини, припадая к стойке. Он собирался сказать что-то еще, как вдруг его колени подкосились от внезапного удара. На пол-секунды Вичини нырнул под стойку, цепляясь свободной рукой за лакированное дерево. Удивленно уставился на Ника, который за считанные мгновения вырос за его спиной и нанес ещё один удар, вынуждая Тони встать на колени.

Вичини махнул рукой с револьвером, целясь вслепую куда-то вперед. Мортимер перегнулся через стойку и ухватил Тони за запястье так крепко, что Вичини взвыл. Потом завыл еще раз, на октаву выше, потому что Ник наступил ему на голень и ощутимо перенес вес с одной ноги на другую, одновременно удерживая Тони за плечи.

— Сэр, я вижу, Вы изрядно набрались. Я вызову Вам такси, — с подчеркнутой вежливостью произнес Мортимер, сжимая пальцы на запястье Тони.

— Я тебе не позволю. Не смей. Я...! Ты же должен сочувствовать!

— О, я сочувствую, — сказал Мортимер и резко вывернул Тони запястье. Послышался характерный пронзительный хруст, как в старом кино, когда за кадром ломались кости. Ник поморщился, про себя думая, что вот теперь он понимает, что это место — чертовски реалистичная проекция. В жизни перелом звучит не так.

Поток мысли утонул в вопле Тони. Мортимер выпутал револьвер с Забвением из ослабевших пальцев и положил его на стойку. Вежливо попросил Ника помочь ему с господином, который теперь валялся на боку, баюкая сломанную руку.

— Совсем напился, бедолага. Совсем забылся, — покачал головой Мортимер. Устало. Отстраненно. Потом перевел взгляд на Ника и снова улыбнулся. — Поможете? Давайте Вы за ноги.

Ник согласно кивнул и схватил Тони Вичини под колени. Обезоруженный, Вичини весь сжался и с головой опустился в захлестнувшую его боль.

— Это ему в голову алкоголь ударил, — сказал Мортимер, приподнимая Вичини за плечи. — Когда он находился в состоянии так называемого “духа”, он был лишен всех чувств. А заново их обрести очень трудно психологически. Особенно когда дело касается боли.

— Куда Вы хотите его деть? — спросил Ник. Мортимер только кивнул в сторону комнаты для хранения багажа.

Блестящая латунная ручка сама повернулась, как только они приблизились. Мортимер привалился к массивному резному дереву спиной и открыл дверь так, чтобы двое могли зайти и положить свою ношу.

Свет из коридора не пробивался через темноту, царившую за дверным проёмом, и Ник не мог разглядеть даже своих рук. Воздух в комнате был плотным, при каждом вдохе его приходилось буквально вталкивать в легкие. Молодой человек слепо озирался в поисках выключателя, и лишь руками чувствовал, что Мортимер все идет вперед и увлекает его за собой. Нику казалось, что они прошли уже порядка сотни метров. Он оглянулся — белое пятно дверного проема стало размером с ладонь, в лобби тревожно мерцали лампы. Ник удивленно вскрикнул, но голос растворился в загустевшем воздухе. Парень отпустил свою ношу и бросился обратно, на свет, продираясь через темноту и уплотнившийся до состояния растопленной резины воздух. Ник упирался в него ногами, цеплялся руками, пока дверной проем не увеличился, он вырос, втянул парня обратно, словно выплюнул на холодный мраморный пол. Ник прижался к нему щекой и тяжело, упоенно дышал, чувствуя оглушительный стук собственного сердца.

Он приподнял голову и оглянулся на дверь. За ней все так же лениво простиралась непроглядная темень. Ник вскочил на ноги и, перебарывая головокружение и пляшущие перед глазами круги, попытался закрыть дверь. Та не поддавалась. Наоборот, Ник снова чувствовал, как его руки погружались в вязкую темноту. Из глубины её раздался шутливый и дружелюбный тон Мортимера:

— Что ж ты меня бросил, дружище? Наш товарищ же такой тяжелый, старому человеку, вроде меня, трудно нести так далеко.

Ник еще пару раз истерически дернул дверь на себя, но она так и не поддалась. Тогда он рванул в сторону лобби, к бару, где на стойке лежал поблескивающий револьвер с Забвением. Ник забежал за бар, схватил револьвер и упёрся локтями в стойку, чтобы хоть как-то унять нараставшую дрожь. Он не знал, что делать дальше, но в голове судорожно металась мысль: если он смог найти обратную дорогу из той тёмной комнаты, то он сможет найти и дорогу домой. Он хотя бы попытается.

Мортимер вошёл в зал через несколько минут. За это время Ник совершенно извёлся. Он пару раз сменил стойку и нервно вскидывал револьвер каждый раз, стоило ему только услышать подозрительный звук. Он не был уверен, что сможет выстрелить в человека. Ему несколько раз приходилось делать это на площадке, но тогда он знал, что стреляет холостыми. А теперь, когда всё взаправду... Он впился взглядом в фигуру Мортимера. Тот, казалось, даже не удивился, увидев наставленный на него револьвер. Лишь сказал:

— Смело.

— Я не хочу этого делать.

— Так не делай, Николас. Опусти оружие, выпей ещё и иди спать. Наутро тебя уже ничего не будет тревожить.

— Нет, — твёрдо сказал парень. — Я хочу вернуться. Вы понимаете? У меня семья, женщина, которую я обожаю, собака, я... только начал делать их счастливыми.

Мортимер приблизился, сел на место гостя и взял в руки оставленный Ником бокал. Отпил, не сводя с парня пытливого взгляда.

— Видишь ли, Ник. Время моей службы здесь определяется количеством душ, которым я помогу принять природу смерти и дальнейшего пути. И вот, до окончания службы осталась лишь пара душ. Что ты можешь мне предложить такого, чтоб я отказался от своего долгожданного отпуска?

Ник опустил оружие. Отступил на пару шагов, пока каменная столешница не впилась ему в спину. Он долго смотрел на Мортимера, пытаясь прочитать хотя бы одну подсказку на его лице, а потом вымученно произнес.

— У меня нет ничего, что я мог бы предложить, кроме благодарности. Моя жизнь была не так насыщенна, как у Вичини, но я делал все, чтоб её не похерить. Так что, даже если Вы не дадите мне уйти... Что ж...

Он развёл руками.

— Ну откуда сразу этот пессимизм? — закатил глаза Мортимер и в ответ на непонимающий взгляд Ника прибавил.— Я тебя не держу, парень. У тебя есть время. Иди, куда глаза глядят. Ты все равно вернёшься сюда.

— Что?

— В следующий раз не забудь привезти сувениры.

Ник удивленно моргнул еще раз, а через секунду бросился бежать. Через зал лобби-бара в холл, на пропахшую дождем улицу сквозь витражные двери, вперёд, по размытой грязи, навстречу опоясывавшему небо рассвету.

Он открыл глаза под писк кардиомонитора. В кресле напротив сидя спала Эмили. На изменивший частоту писк она резко вскинула голову и, когда её взгляд встретился с взглядом Ника, Эмили расплакалась. Села на больничную койку, что-то говорила про аварию, пока Ник прислушивался к растекавшейся по телу боли. Он повернул голову в сторону окна — у самой земли небо надорвалось и наружу сочился оранжевый свет. В стекле всё ещё плясали отражения больничной палаты, и Ник увидел, что полностью поседел.

 

***

Мортимер неторопливо потягивал виски, готовя себя к самой неприятной части этой работы — сведению баланса душ. Он успокаивал себя тем, что одна сбежавшая душа не такая уж потеря, в сравнении с двумя, но был уверен — его работа в отеле продлится еще на несколько десятилетий.

По мрамору заскрипели мокрые подошвы. Водитель минивэна зашёл, капая свежей дождевой водой. Снял с головы шляпу, обнажая лысый череп, повесил на спинку стула мокрую куртку, устало сел на стул и уставился вперед.

— Можешь даже ничего не говорить, — предупредительно улыбнулся Мортимер.

— Только скажу, что это было ожидаемо, — хмыкнул водитель. — Мы оба знаем, что тебя хлебом не корми, дай намотать себе срока.

— Ради некоторых людей этого не жалко, — пожал плечами Мортимер и встал за стойку. — Виски?

— Пиво, — поморщился мужчина. Он пошарил по карманамкорманам флисовой толстовки и достал небольшую пачку сигарет. — Вот тебе в награду за добродушие. Из верхнего мира.

Мортимер усмехнулся и, поставив собеседнику пинту, принялся распаковывать сигареты.

— Знаешь, Харон, в этой работе есть определенное преимущество.

— М? — водитель погрузился в пиво по самые ноздри и поддерживал диалог одними движениями бровей.

— Я все ещё могу наслаждаться сигаретами, и при этом не бояться умереть от рака лёгких.

— И ещё истории.

— И хорошие истории. И с тобой поговорить можно. Каждому своё.

 


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 10. Оценка: 4,70 из 5)
Загрузка...



Оцените прочитанное:  12345 (Ещё не оценивался)
Загрузка...