Артём Посохин

Небо под ногами

1

Чаще всего мне бывает сложно уснуть. Погрузившись же в мир грёз, я то и дело просыпаюсь среди ночи. Чем настойчивее борюсь с бессонницей, тем дальше отступает сон. И никакие бараны и снотворное не помогают.

Сегодня все было так же. Я лежал без сна, слушал нескончаемый шум, доносившийся с верхнего этажа. И ужасно бесился.

— Надоело, — шептал я, разглядывая потолок. — На-до-е-ло!

Многое можно понять, ну, или хотя бы попытаться. А тут и музыка играла так себе, и шутки были несмешными. Зато гогот стоял такой, словно сам Джим Керри присоединился к этой несуразной вечеринке. Додумались же, а? Посреди недели! Ночью!

Я посмотрел на часы — полвторого.

Твою ж мать! И откуда у этих весельчаков берутся силы? Ждать, что со сложившейся ситуацией разберутся другие соседи или чуткий участковый, надоело, и я, пыхтя и на ходу продумывая грозную речь, поднялся с кровати.

Проходя мимо зеркала в коридоре, я поймал взгляд уставшего, недовольного человека. Притом недовольного не столько происходящим у соседей сверху, сколько своей жизнью.

— Ну, посмотри на себя, — с вызовом в голосе обратился я к отражению. — Худой, бледный, не занимающийся собой неудачник. Сколько раз ты обещал пойти в спортзал, пересмотреть своё питание, а? Хоть бы гардероб обновил.

Я посмотрел на великоватые джинсы, что были надеты на мне, одёрнул ворот застиранной рубашки в красную клетку, накинутую поверх мятой футболки.

— Такова реальность, — растопыренными пальцами я зачесал назад непослушную чёлку. — Тебе нужно выспаться, приятель. Просто как следует отдохнуть, — сказал я отражению, засовывая ноги в потрёпанные временем тапочки.

Потирая глаза, я медленно преодолел два лестничных пролёта и постучался в соседскую дверь. Вечеринка шла полным ходом, и моих жалких постукиваний никто не услышал. Тогда я ударил кулаком. Реакция последовала незамедлительно. Музыку тут же убавили, за дверью послышался еле слышный шорох, кто-то посмотрел в глазок.

— Кто там? — выкрикнули с той стороны сразу несколько голосов.

— Недовольный сосед, — буркнул я, сам поражаясь нелепости произнесенного.

Дверь приоткрылась, в образовавшуюся щель выглянул светловолосый парень в растянутом балахоне и спортивных штанах. Имени его я не знал, но при встрече мы, как и положено культурным соседям, кивали друг другу.

— А чего н-не-довольный такой? — спросил он, разглядывая меня.

— На часы смотрели? — я вопросительно задрал бровь.

— Угу, — парень опустил глаза, почесал затылок. — Так это... День рождения у меня. Празднуем вот.

— Поздравляю, — недовольно протянул я. — Только не мог бы ты праздновать этот замечательный, светлый, мать его, день в выходные и желательно подальше отсюда.

— Дима, ну чего ты тут застрял? — спросила смазливая девчушка, подходя к нему и обнимая со спины. — Через пять минут идём... — она осеклась, увидев меня, затем склонилась к уху парня и прошептала:

— Фейерверк-сюрприз. Для тебя. Крыша-а-а.

— Круто! — выпалил Дима, не в силах сдержать эмоции.

— Согласен, — сказал я. — Фейерверк от друзей посреди недели, ночью, с крыши жилой многоэтажки — высший класс, ребята, — я вытянул руку с большим пальцем, поднятым кверху.

— Нравится идея? — спросила девушка, придав лицу выражение невинности. — Пошли с нами, — она помахала связкой ключей с биркой, на которой было написано «ЧЕРДАК».

 

***

 

— Держи, – Дима протянул мне очередной стакан с наскоро сделанным коктейлем.

Я кивнул в знак признательности. Отпил. Поморщился. Кажется, это был чистый виски.

— Кола закончилась, — он пожал плечами и выпил залпом содержимое своего стакана.

— Как вам удаётся быть такими беспечными? — спросил я.

— Это к Вике, — он кивнул на свою подругу, что сидела рядом.

Девушка уловила мой вопросительный взгляд. Оторвавшись от кальяна, она поправила плед, в который была укутана. Выражение её лица вмиг сделалось серьёзным, и она начала говорить:

— Судя по всему, у тебя весеннее обострение, — девушка усмехнулась. — Шучу. Проблема кроется глубоко внутри твоего сознания и, скорее всего, она действительно является психологической и давнишней, а значит прямые способы здесь бессильны.

Я перевёл взгляд на Диму.

— Кафедра клинической психологии, — ответил он на мой немой вопрос.

— О, как, — я одобрительно кивнул. — Хорошо, продолжай.

— Вы знали, что лучший способ определить, с какой ноги начинать бег, это получить толчок в спину? — спросила Вика.

Ребята были младше меня лет на пять, от силы шесть, но, в отличие от них, моё восприятие мира и манеры поведения напоминали взрослого занудного дяденьку, а не молодого парня.

— Давай на «ты», — в очередной раз попросил я.

— Да-да, прости, — девушка застенчиво улыбнулась и продолжила:

— У меня вопрос. Что тебе мешает жить полноценно и наслаждаться каждым моментом?

Я задумался. Действительно, что же это может быть?

— Не знаю, — ответил я.

— Подумай лучше, — попросил Дима.

Было видно, что слова ему даются с трудом. Кондиция в употреблении алкоголя была достигнута.

— Хорошо! — воскликнула вдруг Вика. — Я знаю, что поможет.

Она подняла указательный палец, закрыла глаза и тут же начала терять равновесие, но её вовремя подхватил Дима.

— Нужен эксперимент, — договорила она, прижимаясь к нему.

— Эксперимент? — переспросил я.

— Ага, — воодушевлённо ответила Вика, словно в ней только что включился резервный источник питания. — Но имей в виду... Намного проще соглашаться на эксперименты, когда ты видел их положительные последствия. А ты возьми, да и замути что-то этакое, новое. Не-про-веренное. Быть может, не укладывающееся в рамки нынешней жизни, которая тебе не нравится.

Я потёр кончиками пальцев висок, пытаясь сосредоточиться.

— Не нра-вит-ся, — зачем-то медленно, по слогам, повторил я. — Иной раз думаю о своём жизненном пути. Словно он неправильный, словно нужно развернуться на сто восемьдесят градусов, чтобы начать бежать к мечте или мечтам... Спасибо, — я взял очередной стакан с чистым виски и продолжил:

— Как это сделать? Увы и ах, не знаю. Какие тут применять методы и проводить эксперименты?

Вопрос был скорее риторическим, поэтому я улыбнулся и, не дожидаясь ответа, залпом опрокинул очередной стакан. Морщась от горечи крепкого алкоголя, я почувствовал обречённость, вмиг заполнившую меня изнутри. Разговоры разговорами, а нужной тропки впотьмах жизни не видать.

— Ну вот! — выкрикнул Дима. — Выход... вот же он. Нужно развернуть свой корабль под названием «ЖИЗНЬ» и на полных парусах, наперекор судьбе, наоборот, не «по», а «против». Йе-ху-у! — он согнул руку в локте и несколько раз дёрнул ею, изображая, что держит рычаг, подобно тем, что используют в паровозах. — Ту-ту-у-у.

— Слушай, — меня вдруг осенило. — Хорошая идея, дружище, — я похлопал соседа по плечу. — Наоборот, наперекор. Звучит отлично.

В этот момент все ребята встали, словно по команде, и я понял, что сейчас произойдёт.

— С днём рождения! С днём рождения! С днём рождения! — закричали мы хором, наблюдая, как пьяный товарищ Димы чиркает зажигалкой, пытаясь зажечь фитиль.

Секунда, две. Хлопок, второй... Ночное небо и наши лица озарили яркие вспышки фейерверка. Красные, синие, зелёные огоньки, пусть всего на миг, но перекрашивали своей волшебной яркостью реальность, что окружала меня и этих беззаботных студентов. Грохот эхом разлетался по району, но в данный момент мне было плевать на весь мир, на всю его заурядность... на все его правила и сложности.

Я замер, прищурился, пытаясь разглядеть появившийся в небе силуэт. На полотне весенней ночи, слегка подсвеченном луной, меж вспышек фейерверка были отчётливо видны очертания изящной фигуры: девушки в приталенном платье с пышной юбкой. Она помахала мне рукой. Словно загипнотизированный, я медленно поднял руку и улыбаясь помахал ей в ответ. Очередной хлопок фейерверка — и хрупкий силуэт наполнился ярким светом, а затем резко растворился.

«Привидится же», — подумал я, продолжая улыбаться, ощущая искреннюю беспричинную радость.

С чего бы это? Наверняка, именно так себя чувствуют блаженные фанатики, когда на них снисходит озарение. Небеса зажигают огни, помогая им обрести путь, вытянуть нужную нить из запутанного клубка разных дорог и тропочек.

— Наперекор судьбе! — воскликнул Дима, поднимая стакан.

— Меняя правила игры, — Вика подмигнула мне и тоже подняла стакан.

— Назло неугодной реальности! — выкрикнул я в небо.

Мы разом выпили и рассмеялись. Рассмеялись назло всем неурядицам и проблемам.

Я представил себе ехидную многоликую реальность, что прячется под масками безысходности или фальшивого спокойствия. Я улыбнулся ей в ответ, всем видом показывая свою независимость от неё.

«Больше я не играю по твоим правилам. Пусть будет всё наоборот. Прошу... если ты слышишь меня, переверни мою судьбу с ног на голову. Дай посмотреть на жизнь иначе».

Я сам не понимал, к кому обращаюсь, но всем сердцем верил, что сегодня с крыши своей девятиэтажки я буду услышан.

 

2

— Спасибо, — выкрикнул тонкий, писклявый голосок.

Подобно крику чайки, исчезающей за линией бирюзового горизонта, голос разлетелся эхом, а затем растворился, исчез, только не над волнами моря или океана, а в глубинах мрака.

Значит, я здесь не один.

Я задрал голову, посмотрел в черноту, за которой, мне казалось, должен был прятаться потолок. Голову повело. На миг мне показалось, что стены сжались и я очутился на дне колодца. Дыхание сбилось, сердце бешено заколотилось.

«Это просто сон. Бояться нечего», — успокаивал я себя, анализируя происходящее.

— Может быть, скажешь «на здоровье» или «пожалуйста»? — спросил всё тот же, но сделавшийся уже более ровным голос.

— За что ты благодаришь меня? — я снова стал осматриваться.

Здесь было прохладно и душно. Мрак, овладевший большей частью огромного зала, роился непроглядной чернотой вокруг трёх мерцающих лампочек, висящих на длинных, пожелтевших от времени проводах. В их тусклом свете можно было разглядеть глянцевую плитку бежевого цвета на полу и огромную колонну, уходящую далеко вверх, наверняка туда же, откуда тянулись эти пыльные провода. Я снова обернулся, не скрывая досады, посмотрел на запертую дверь, большую часть которой украшали пыльные следы от подошв моих ботинок. Материал, из которого сделана дверь, оказался прочным, хотя на вид он был обычной фанерой с облупившимся лаком и трещинами. Жутко раздражало, что элементы моего же сна мне были неподвластны — преграда не поддалась ни силе мысли, ни физическому воздействию на неё.

— За что спасибо-то? — спросил я, понимая, что ответа на мой первый вопрос так и не последовало.

— Что скрасил моё одиночество, что обратился ко мне.

Она помолчала и добавила:

— Буду рада услужить. Помочь.

Я наконец-то понял, откуда исходит этот тонкий девичий голос — из самого дальнего, тёмного угла. Напрягая глаза, я постарался разглядеть, кто там. Хотелось увидеть хотя бы очертание фигуры незнакомки, но... ничего — лишь густая, холодная чернота. Я попытался подойти ближе, но ударился коленом и лбом о невидимую преграду.

— Вот ведь... — досадливо морщась, я сделал шаг назад и потёр ушибленный лоб.

— Ты в порядке? — спросила она.

— Кажется, да.

— Это хорошо.

— Думаю, пришла пора познакомиться, — сказал я, набравшись смелости.

— Можешь звать меня Рия, — тихо произнесла девушка. — Это сокращённо от Аконтария. Так меня зовут те, чьи жизни и линии судьбы нуждаются... м-м... в неких правках.

«Хм... Иностранка, выходит».

Я прокашлялся:

— Влад. Полное имя...

— Интересное имя, — перебила Рия. — Мягкое и со смыслом, — она тихонько хихикнула.

На миг мне показалось, что темнота в дальнем углу колыхнулась, начала принимать очертания высокой человекоподобной фигуры. Именно в этот момент невидимая преграда, разделяющая нас, начала стремительно покрываться инеем. Серо-синие ледяные узоры оказались залиты неестественно ярким блеском. Пространство вокруг меня заполнил пар. От этого становилось ещё холоднее, а ситуация запутывалась в более тугой узел. А я не специалист по узлам и ребусам, тем более тем, что из сновидений.

— Теперь ты знаешь моё имя, так что можешь и позвать.

— Позвать?

— Призвать наяву, — выкрикнула Рия, словно бы приказывая. — Помогу добиться желаемого... тебе, — сказала она спокойным и одновременно заигрывающим голосом.

— Как такое возможно? Это же просто сон.

— Всего тринадцать действий из обычной жизни, переверни и воззови ко мне. Просто сделай наоборот то, что является привычным, шаблонным для твоей реальности. Затем при помощи ветвей иль соли и цветов, камней, свечей... м-м... можно просто мелом — себя кругом очерти и имя назови моё три раза. Покажи своей реальности, что ты сильнее, — она выдержала паузу и закричала хором из женских и мужских голосов:

— Наперекор судьбе! Меняя правила игры! Назло неугодной реальности! А я тебе помогу... поддержу. Договорились?

«Мне нечего терять», — подумал я. И ответил:

— Да.

Я с трудом проснулся и сразу ощутил тяжкое похмелье. Посмотрел на часы — одиннадцать тридцать утра.

Не люблю просыпаться, ведь, едва открывая глаза, я каждый раз испытываю отчаянное нежелание возвращаться к действительности. Словно я лишний здесь. Проснувшееся сознание, как обезумевший зверь, встаёт на дыбы, издаёт дикое рычание и начинает раздирать своими массивными когтистыми лапами и без того тусклое полотно приевшейся реальности.

Изгнать незваного хищника никак не получалось, но со временем я научился с ним справляться, усмирять, подавлять. Помогали мысленно произносимые строчки, придуманные мною же. Смешно, но это работало.

 

Я прошу, не тревожь этих дней череду,

Этот мир мне не мил, сам здесь... словно в бреду.

 

И кому излить душу за вечерней чашкой коньяка?

Вспомнилась фраза из сна: «А я тебе помогу... поддержу».

Поддержка мне сейчас была нужна как никогда.

Кроме всего прочего, я недавно закончил университет и в настоящее время усердно занимался поиском работы. Как и все, я наивно верил, что самые достойные организации большого города раскроют передо мной свои тяжелые двери. Но... не тут-то было! Все говорили примерно одно и то же, как под копирку: «У вас нет опыта. У нас нет вакансий. Оставьте ваше резюме и, если вы нам понадобитесь, мы обязательно свяжемся с вами».

Бывали совсем обидные ситуации: один раз, выйдя из очередной организации на крыльцо, я обернулся и увидел сквозь глянцевое стекло входной двери, как мои жалкие бумажки небрежно швырнули в урну. Именно тогда я возненавидел эту реальность ещё больше: все её правила, ограничения, людей с их слепой верой в то, что и реальным-то не является. Тогда-то мне в голову и пришла эта странная идея — бросить вызов окружающему меня, всему миру высказать своё фи... Но я не знал, как. А теперь... кажется, вариант есть — делать всё наоборот. Бред? Возможно.

Я взял сотовый телефон и, не долго раздумывая, позвонил Вике, подруге соседа Димы.

Гудок, второй, третий...

Я уже собирался положить трубку, когда из динамика раздался радостный голос:

— Влад! Привет!

— Привет, — ответил я. — Как дела?

— Всё хорошо. Спасибо. Завтра посещаю открытый семинар — «Психология сознания». Жуть какая любопытная тема. А ты чего звонишь? Спросить чего или...

— Ага. Спросить, — перебил её я, чувствуя нарастающую неловкость.

— Спрашивай, — протянула Вика.

— Как ты считаешь, желание делать всё наоборот — это нормально?

Повисла небольшая пауза, затем она отчеканила:

— У многих людей поступки «наоборот» — это защитный рефлекс на некое давление. Способ сопротивления, так сказать. В рамках разумного, думаю, можно поэкспериментировать, но только в рамках разумного.

— Любишь ты эксперименты, — я усмехнулся.

— Не отрицаю, — ответила Вика. — Ладно, мне пора бежать. Надеюсь, я ответила на твой вопрос.

— Да, спасибо. Пока.

Я отложил телефон в сторону, потёр сонные глаза, размышляя над недавно увиденным сном и словами Вики.

— Два плюс два равно четыре. Всё сходится, — пробубнил я.

«Решено!» — воскликнул внутренний голос.

Прости меня, моя судьба, но мы меняем тактику войны с ненавистной реальностью.

Заглянув в ванную комнату, я решил не умываться и не чистить зубы — назло, само собой. А может, это обычная лень выходного дня взяла надо мной верх. Один. Затем я зашёл на кухню и, выпив стакан воды, принял решение не завтракать. Так сказать, объявил голодовку. Два.

— Тринадцать действий, — сказал я, глядя на себя в зеркало, что висело у входной двери. — По-моему, ты сходишь с ума, приятель.

Отражение пожало плечами и грустно улыбнулось.

Я решил прогуляться. Но прогуляться — как... спиной назад: пятясь против движения толпы, наперекор, наоборот. Три. На меня косились недовольные прохожие. Широколицый усатый таксист, стоявший у обочины, покрутил у виска указательным пальцем. Я улыбнулся ему, мысленно послав на все четыре стороны света, и принялся переходить дорогу: спиной вперёд, не дожидаясь сигнала светофора для пешеходов. Четыре. Смотревшие на меня люди замерли. Несколько женщин, широко раскрыв глаза, взвизгнули... Я обернулся на сигнал несущегося на меня автомобиля. Всё, что я успел сделать — это закрыть глаза. В этот самый момент, за миллисекунды до столкновения, кто-то схватил меня за рукав и что есть силы отбросил в сторону.

— Нарькоман чито ли? — спросил таксист, попутно махая руками, показывая зевакам, что со мной всё в порядке.

— Отвали, — сказал я вместо слов благодарности.

Пять.

Грубо, да. Я знаю. Но почему-то захотелось сделать ситуацию ещё более гадкой. Таксист растерянно помотал головой и махнул на меня рукой.

— Видимо, нэнормальный, — сказал он, усаживаясь обратно, в свою машину.

Решив, что прогулок на сегодня достаточно, я вернулся домой. Отказался от ужина. Шесть.

Не уверен, что выдержу длительную голодовку, но пока выходило неплохо. В туалет всё же пришлось сходить. Одно дело бросить вызов реальности, и совсем другое — физическим потребностям организма.

Я взбил подушку и переложил её на другой край кровати. Закинув ноги на высокую спинку в изголовье, я посмотрел в потолок и сказал:

— Семь, стало быть. Хотя слабенькое какое-то «семь». Но вдруг зачтётся.

Сам того не замечая, я погрузился в сон.

 

3

Снова этот огромный мрачный зал с колоннами, очертания которых еле различимы в тусклом свете покачивающихся лампочек. Но мне не страшно. Я уверенно иду в сторону самого тёмного угла.

— Смотрю, ты продуктивно провёл день, Влад, — раздался уже знакомый голос. — Семь признанных тобою действий — семь маленьких шагов к заветному желанию.

Последние слова она прошипела, словно змея, научившаяся говорить.

— Я чуть не погиб! — выкрикнул я.

Почему-то мне захотелось сообщить ей об этом, словно я пытался обвинить персонажа своего сна в добровольно совершённом мной поступке.

— Рада видеть тебя в здравии, — спокойным голосом сказала Рия. — Восприятие может менять видимую картину мира, а вместе с ней деформировать и саму реальность, ибо это одно и то же. Ты почувствовал?

— Кто ты, Рия? — спросил я, игнорируя её вопрос.

— Я та, кто поможет реализовать твоё желание. Я чувствую, что ты не принимаешь свою реальность, смотришь на неё, словно через маленькое оконце. Признание ограниченности людского восприятия и существования чужих миров даёт интеллектуальное смирение. Я права?

Мне вспомнились истории из книг и сериалов про параллельные миры и далёкие планеты, где существуют людские колонии, инопланетные расы, космические корабли.

— Права, — ответил я и тут же задал встречный вопрос:

— Почему ты прячешься от меня?

Повисла затяжная пауза. Затем из самого дальнего, тёмного угла донёсся шорох. Через пару мгновений я отчётливо увидел приближающийся силуэт девушки. Только она не шла... Рия словно плыла по воздуху, как призрак, и от неё исходило еле заметное голубое свечение.

Я сделал шаг навстречу.

— Ближе не подходи, — попросила она.

Я кивнул, осмотрелся. Больше никого — только я и девушка с кругленьким миловидным личиком, длинными, волнистыми локонами каштанового цвета, собранными в косу. Одета Рия была своеобразно. Казалось, что она переместилась сюда, в мой сон, из средневековья: бархатное платье до пола густого изумрудного цвета, поверх него надета бледно-голубая туника с короткими широкими рукавами, на руках — чёрные перчатки. Какое-то время я не мог отвести взгляда от полукружий грудей, выглядывавших из довольно глубокого выреза, по краю которого золотыми нитями был вышит необыкновенно красивый узор. Наконец, справившись с собой, я перевёл взгляд на пояс, украшенный металлическими пластинками. Тот располагался на бёдрах, а его концы свисали спереди до самого пола.

— Поиграешь со мной? — спросила Рия.

Её узкие плечи, тонкая талия, в меру сладкий цветочный аромат её духов дурманили мой разум.

— Как именно?.. — уточнил я, собирая мысли воедино и прекращая откровенно таращиться на неё.

— У меня есть любимая игра, называется «Перевёрнутый смысл». — Риа улыбнулась и замерла в ожидании ответа.

— Какие правила? — поинтересовался я.

— Я говорю фразу, а тебе нужно перевернуть её наоборот. Точнее, перевернуть смысл сказанного. Но, думаю, ты и так это понял, из названия, — она склонила голову набок, задумчиво посмотрела на меня.

— Давай попробуем, — я пожал плечами.

— Хи. Ты такой забавный, когда растерян. Соберись и слушай, — Рия сложила ладони и задумчиво посмотрела в сторону, а затем сказала:

— Тот прячет, кто иногда теряет.

Я задумался.

«Прятать — искать, терять — находить», — мысленно мне удалось перевернуть смысл слов, и внутренний голос радостно проговорил знакомую поговорку.

— Кто ищет, тот находит, — ответил я.

— Отлично, — радостно сказала Рия. — Тогда следующая фраза. Ложь уши ласкает.

— Правда глаза колет, — ответил я.

— А ты смышлёный, — она улыбнулась. — Сле-е-дующая фраза. Это плохо, если плохо начинается.

Темнота, окружающая нас, резко колыхнулась, пол под ногами задрожал, я услышал противный писк. Не просто писк, а до боли знакомую мелодию. Я прикрыл ладонями уши, зажмурился.

— Ещё шесть «наоборотных» деяний, потом зови, и я приду, — крикнула Рия.

Темнота. Назойливая мелодия. Я не вижу больше прекрасного лика девушки, но очень хочу лицезреть. Рия!

— Чем серьёзнее протест, тем ярче результат, — донеслись до меня её слова. — Смелее, Влад. Откажись от внутренних страхов. Переверни...

Я открыл глаза, перевернулся на бок и увидел трезвонящий будильник, установленный на смартфоне с вечера.

Рия, — прошептал я, обречённо вздыхая и злясь на самого себя за этот не вовремя зазвонивший будильник.

Я чувствовал, что хочу вернуться в сон, хочу поговорить с ней, договорить, доиграть...

«Откажись от своих страхов», — произнес внутренний голос, повторяя наставление Рии.

«Часто люди тонут в рутине... ты не тони» — добавил внутренний голос.

Я потряс сонной головой, поднимаясь. Уселся на краю кровати.

«Мировоззрение ограничивается привычными явлениями, как картина — рамой, собственные точки зрения стираются. В такие моменты и нужна перезагрузка».

— Перезагрузка? — переспросил я у своего же внутреннего голоса.

«Да-да. Всё верно, Влад».

Урчание в животе заставило меня отвлечься от разговора с самим собой. В комнате было душно и пахло потом. Кажется, мне нужно принять душ. Но нет. Я улыбнулся, понимая, что отказ от утренних процедур — это восьмой пунктик на пути к яркому результату. Отлично. Голову заполнили лихорадочные мысли: что бы сделать прямо сейчас для более быстрого выполнения условий договора с Рией и как бы призвать её наяву, а не во сне.

«У тебя было не самое радужное детство и, сбежав из дома родителей, ты безуспешно пытаешься наладить достойную жизнь. Причина — эта чёртова реальность».

— Душно мне здесь! — крикнул я. — Надоело терпеть!

Резко поднявшись с кровати, я вцепился в спинку стула, что стоял возле письменного стола, и с размаху швырнул его в окно.

Миг тишины. Звон разбившегося стекла. Весенний ветер, заполняющий прохладой комнату и мои лёгкие. Улыбаюсь, глядя на колышущийся тюль.

— Девять! Слышишь? Девять! — выкрикнул я в никуда, понимая, что на самом деле обращаюсь к реальности, невидимые руки которой вцепились в моё горло и давят, давят...

Накинув футболку, джинсы и всё ту же мятую клетчатую рубашку, я вышел на лестничную площадку. Дверь не закрыл, надеясь, что тем самым выполнил десятый пунктик. Такой вот я отчаянный.

Необузданная эйфория и дикое желание довести задуманное до конца овладели мной. Стремясь к самообладанию и спокойствию, я получал ответную реакцию организма: руки дрожали и потели ладони.

Открыв ногой подъездную дверь, вышел на улицу. Зябко.

На тротуаре стояли люди. Они галдели, обсуждая повреждения соседской машины и указывая на разбитое окно моей квартиры.

— «Порше-Кайен», — сказал я самому себе.

«Ну, что ж. Выходит такова карма владельца этого авто».

Повернувшись к толпе спиной, я быстро зашагал прочь. Двор, парк вдоль центральной улицы, городская площадь. Солнце спряталось за тучи, и ветер стал холоднее. Я потёр замёрзшие плечи, трясущимися руками застегнул рубашку.

— О! — воскликнул я, глядя на гостеприимную вывеску на фасаде здания, у которого остановился. — Паб «Синяя птица».

Никогда не любил посещать подобные заведения. Мне казалось, что там обитают любители пить, драться и спускать свои кровно заработанные деньги в унитаз вместе с переработанным алкоголем.

Голова кружилась, живот снова пронзила режущая боль. Перед глазами заплясали хороводы тёмных пятен, когда я вошёл в мрачный холл злосчастного заведения.

— Добрый день! — улыбчивая девочка приветливым жестом пригласила меня пройти внутрь, попутно разъясняя, что в данный момент можно отведать бизнес-ланч.

Вкусный запах еды и хмеля. Обед. Никогда не пил днём.

Усевшись на диванчик у небольшого прямоугольного столика, я заказал стакан тёмного пива и порцию виски со льдом.

Ждать долго не пришлось. Вот это сервис!

— Пожалуйста, ваш заказ, — официант почтительно кивнул и поставил на стол принесённое.

— Спасибо, — ответил я, стараясь не обращать внимания на боль и головокружение.

Опрокинув стакан с виски, я откинулся на спинку дивана.

— Одиннадцать. Хм... а хорошо пошло.

Горечь во рту, тепло, растекающееся в груди. Кажется, что эта горечь призывает стать смиреннее, срезает пики зашкаливающих эмоций, вселяет веру в лучшее, в то, что ты обязательно справишься с любыми преградами. Шепчет: «Ты всё делаешь правильно».

Я сделал глоток пива. Хорошее, судя по цене и благородному названию — «Гиннес». Не любитель я пива, но одиннадцатый пунктик хотелось сделать на совесть, да и тепло тут, уютно.

«Ты всё делаешь правильно...»

— Здесь запрещено спать, — донёсся голос официанта.

Я открыл глаза и молча кивнул.

— Как будете рассчитываться? Наличными? Картой? — спросил сотрудник паба.

Я похлопал по карманам рубашки, провёл руками по карманам джинсов — пусто.

— Картой, — ответил я, натянуто улыбаясь и кивая на пустые стаканы. — Но сначала повторите.

Нужно было выиграть время, решить, как быть в сложившейся ситуации.

«К чему эти заурядные мысли? Всего лишь пресные правила ненавистной реальности. Переверни. Беги и будь свободен. Ведь свобода дана тебе по праву рождения».

Вот именно! — выкрикнул я. — Чего уставился? Я тебе не скот бесхребетный, а свободный человек.

Я прищурился, огляделся вокруг, посмотрел на обедающих интеллигентов.

Почти все отводили взгляды в стороны.

Такие важные, опрятные, играющие по правилам...

— Чёртовы марионетки! — злобно выпалил я.

— Пожалуйста, оплатите счёт и покиньте наше заведение, — попросил официант.

— Держи, — я резко подскочил и со всего размаха съездил ему по челюсти.

Охнув, парень упал на пол. Прикрывая руками лицо, он начал отползать назад. Жалкое зрелище. Несколько посетителей и девушка, стоявшая за барной стойкой, достали телефоны и принялись звонить. Наверняка в полицию.

Медленно шагая, я направился к выходу. Проходя мимо вешалки с вещами посетителей, схватил пальтишко и, надевая его, вышел на улицу.

«Надо же, быстро отреагировали», — подумал я, разглядывая подъезжающий уазик с включенными проблесковыми маячками.

— Вот он! — крикнул какой-то мужчина.

Я обернулся и увидел нескольких соседей, среди которых был и владелец «Кайена».

— Ублюдок, ты зачем скинул стул на мою машину?

Улыбаюсь. Пожимаю плечами.

— Верни пальто, — попросил высокий парень крепкого телосложения, выходя на улицу из паба.

Тягаться с ним не стоило — это было понятно. Скрип тормозов полицейского уазика прозвучал словно команда «вперёд»!

Я рванул, что есть сил, оставляя позади растерянных полицейских, выбежавшего официанта с проявляющимся на скуле синяком, плечистого парня, в чьём пальто я теперь бежал, соседа, у которого наверняка оформлена хорошая страховка и ремонт авто не потребует дополнительных затрат.

Горите в аду!

Под ногами мелькали плитки тротуара, слева проносились машины, низенький заборчик, фонари; справа — здания магазинов и пекарня. Я перепрыгнул через закрытый шлагбаум перед железнодорожными рельсами (видимо вот-вот должен был проехать состав), пробежал под изгибающимся виадуком.

Из-за спины доносились раздосадованные выкрики преследователей, завывания сирены, шум автомобилей...

Я бежал по обочине, вдоль дороги, пока меня не покинули силы. Дыханье сбилось, голова закружилась, в глазах начало мутнеть. Я остановился. Упираясь ладонями в колени, пытался отдышаться. Сумбур из мыслей колыхался внутри головы в такт барабанящего по вискам пульса. Медленно выдыхая, я посмотрел в сторону, на малиновую линию горизонта, неровно очерченную кронами разносортных деревьев.

Я добежал до моста, по обе стороны которого начинался лес. Подошёл к перилам и, слегка перегнувшись, посмотрел вниз. Высокий крутой берег на изгибе реки с довольно быстрым течением. Из-за весенних паводков вода вышла из берегов, укрыла собой часть прилегающей территории, окутала стволы деревьев, до которых смогла дотянуться.

Преследователи были совсем близко, когда я встал на перила и, раскинув в стороны руки, прыгнул вниз.

Тринадцать.

 

4

Рывок. Снова рывок. Меня тащили, держа за задранные кверху руки.

Слышу хруст рвущейся ткани, ворот рубашки неприятно врезается в горло, спина скользит по острым камням и кочкам. Больно. Пытаюсь открыть глаза — не получается. Чувствую, что промок до нитки, тело трясёт так, что даже в бреду я пытаюсь бороться с судорогой, медленно овладевающей всем телом.

— Живой, кажись, — донёсся до моего слуха хриплый мужской голос.

— Пусть ладуется, что не тлуп. Кхе-кхе. А то обувочку я бы заблал, плосушил на костле и одел, — мечтательно потягивая слова, ответил хозяин сиплого голоса, шмыгая носом после каждой сказанной фразы.

Я застонал, ударившись спиной об очередную неровность.

Хриплый и Сиплый аккуратно опустили меня на землю.

Пришлось приложить неимоверные усилия, чтобы сесть и открыть глаза.

Осмотрелся.

Передо мной стояли два растерянных «ароматных» бродяги: тощие, сутулые, с чумазыми лицами, прикрытыми «сосульками» засаленных волос, торчащих из-под растянутых вязаных шапок; верхняя одежда состояла из множества слоёв полинявших кофт и испачканных, потрёпанных временем плащей или тем, что ранее было пальто.

— Где я? — только и успел спросить я перед тем, как мой желудок начал избавляться от речной воды, перемешанной с выпитым в пабе.

— Ты имеешь в виду планету или стлану... эм-м-м... или голод? — спросил Сиплый, нервно теребя перчатки с обрезанными пальцами.

— Чего несешь-то? — Хриплый стукнул кулаком по плечу товарища. — Россия-матушка, дружище. Вот где ты. И, судя по всему, — он демонстративно приложил ладонь к уху, словно прислушиваясь к приближающемуся звуку сирены и лаю собак, — у тебя проблемы.

— А нам плоблемы не нужны, — протараторил Сиплый, нервно поправляя шапку. — Так что извиняй, товалищь утопленник. Заланее не стоит благодалности и лазлешите откланяться.

— Эм-м, — только и промычал я, глядя на спины бездомных, убегающих прочь.

Такие вот своеобразные у меня спасители. Я улыбнулся.

Тут я снова услышал лай собак, выкрики мужских голосов, звук двигателя и периодические завывания сирены.

Трясущимися пальцами поднял с земли небольшой камушек, встал на одно колено и, медленно поворачиваясь, принялся чертить круг.

— Та-а-ак... — я бегло осмотрел результат, на всякий случай ещё раз прошёлся острым камнем по неровному контуру, посмотрел в небо и трижды произнёс её имя:

— Рия! Рия! Рия!

Над головой громыхнуло.

Продолжая стоять на коленях, я глядел в небо. Яркая вспышка света, появившаяся после раскатистого грома, озарила собой всё вокруг. Подобно салюту, она разлетелась во все стороны мерцающими огоньками. В этом неудержимом потоке сияющих бликов и всполохов, окружающее меня начало тускнеть, терять цвета, лишаться тени и контуров — исчезать.

 

5

— Добро пожаловать в мой мир — твой новый дом, — сказала Рия.

Быстро моргая, стараясь привыкнуть к темноте, я смог разглядеть бежевую плитку под моими ногами.

— Дом? — переспросил я.

— Ага! — радостно воскликнула Рия. — Переверну твоё представление. Покажу иную жизнь. Как договаривались.

Я вопросительно посмотрел на неё. В свете покачивающихся на проводах ламп она выглядела великолепно. Этот аромат, изгиб талии... «То ли весна, то ли любовь с первого взгляда», — подумал я.

— Перевернём реальность тех, кто от неё отрёкся! — проговорила она тихо.

Мне показалось, я услышал нотки сожаления и печали в этих словах.

Лицо Рии вдруг начало искажаться и бледнеть. Из широко раскрытых глаз потекли слёзы, губы сомкнулись в тонкую линию.

— Что с тобой? — выкрикнул я, с трудом поднимаясь с колен.

Вместо ответа Рия издала сдавленное сипение, а затем её спина выгнулась дугой. Я отчётливо услышал хруст костей и рвущейся ткани. Передняя часть пышного подола начала раздвигаться и оттуда, рыча и мотая головой, выглянула злобно шипящая девушка. Это была не Рия, но существо это было очень на неё похоже. Издавая протяжное мычание, незнакомка начала подниматься. Туловище её, выгибаясь и подёргиваясь, медленно разворачивалось, выпрямлялось, пока не заняло нормальное для обычного человека положение. Пышный подол ещё раз колыхнулся, и я увидел, что у девушки нет ног. Вернее, вместо ног там были руки Рии, которая теперь находилась внизу.

Тело стало ватным, и я снова упал на колени.

— Кто ты? Что ты? — спросил я, отползая назад.

Страх и отвращение слились в диком танце с холодом, сковывающим грудную клетку.

— Я демон-перевёртыш. Аир мне имя, — ответила девушка, морща нос.

Отвращение это было или животный азарт, я не разобрал, но меня это напугало, лишило дара речи.

— Так и не понял, — она широко улыбнулась, обнажая острые клыки. — Тяжёлый случай, — добавила демоница и щёлкнула пальцами.

Пол, потолок, она сама — всё слилось в пёстром водовороте. Моё тело оторвалось от пола, словно здесь изменилась гравитация. Макушка головы упёрлась во что-то шершавое, прохладное, ноги беспомощно болтались в воздухе. Казалось, я угодил в силки и теперь висеть мне вниз головой, ожидая изобретательного охотника. В моём случае — охотницу. Прилагая усилия, я попинал ботинками воздух — ноги не были связаны, и никто их не держал.

«Вот это уже странно, — подумал я. — Хотя всё тут странно».

Борясь с тупой болью в затылке, я слегка задрал голову и теперь, упираясь лбом, посмотрел наверх. Наверх — относительно положения моего тела, а не верха или низа в привычной жизни... в родной реальности.

Я-то понимал: верх находится над головой, а не под ногами.

Мне удалось разглядеть неглубокую куполообразную нишу, украшенную картинами в иконописном стиле. Освещалось всё это несколькими лампочками, лежавшими прямо на картинах. Возле них изгибались пожелтевшие провода.

«Демон-перевёртыш», — произнёс мой внутренний голос.

Назвавшаяся этим странным именем Аир, медленно и изящно вышагивая, приближалась ко мне. Остановившись в паре метров от меня, она растерянно посмотрела вниз.

— Ты понравился моей сестре, — она погладила пышную юбку в области бёдер. — Эта дурёха даже отпустить тебя хотела.

Её пальцы сжали ткань бархатного платья, а лицо исказилось гримасой раздражения.

— Если бы не я, давно бы канули во тьму, — она резко приблизилась и, присев на корточки, ткнула мне указательным пальцем в лоб.

***

— Поиграй со мной.

— Во что?

– Игра называется «Перевёрнутый смысл».

— Добро пожаловать в мир нашей владычицы. Я Захар Андреевич, присматриваю тут за новенькими.

Я обернулся на голос и увидел низкорослого полноватого мужчину, сидевшего чуть поодаль на лавочке. В одной руке он держал картонный стаканчик с кофе, другой приветственно махал мне.

Борясь с головокружением, я осмотрелся и понял, что стою на окраине очень необычного парка, а передо мной — весьма оживлённая городская улица.

Паника нарастала, но я старался взять себя в руки и проанализировать окружающее меня. Факт заключался в том, что здесь всё было «вверх ногами». Перевёрнуто, другими словами. Притом большая часть вещей была перевёрнута буквально, а некоторые моменты и детали — лишь с точки зрения смысла и логики. Например, деревья здесь росли корнями вверх, а их ветви с листвой и диковинными плодами, изгибаясь и расходясь в стороны, уползали глубоко в полупрозрачную синюю почву; по обе стороны уходящей вдаль улицы, прижавшись друг к другу и завалившись на одну сторону покатистой крышей, размещались дома; меж идущих вниз головой прохожих проплывали ватные клубы, то ли тумана, то ли облаков; кованые фонари стояли основанием кверху, а их плафоны и остроконечные шпили, так же были погружены в эту синюю полупрозрачную почву. Что было самым интересным и по своему красивым — так это то, как свет, исходящий от них, пытался осветить и без того светлую улицу. Колёса проезжающих машин бессмысленно вращались в воздухе, а от их крыш, которыми они скребли рыхлую ленту тёмно-синей дороги, во все стороны разлетались искры.

— Глаза привыкнут, а мозг, смирившись с положением тела, и сам перевернёт картинку. Потерпи, — громко проговорил Захар Андреевич, поднявшись с лавки и направляясь ко мне.

— Что это за место? — спросил я, боясь услышать правду.

— Мир демона-перевёртыша, — он пожал плечами. — Если быть точным, то это алтарь, питающий её силами: чем больше душ, поддавшихся чарам, тем она сильнее.

— Выходит, здесь ад? — спросил я, разглядывая зелёное небо.

Высоко-высоко вверху росла трава, местами была видна бугристая земля.

— Ад? — усмехнулся старик. – Не-ет, дружище. Ад будет, когда ты проживёшь свою жизнь здесь. Кстати, тут не стареют, а... — он покрутил указательные пальцы вокруг друг друга, словно наматывая невидимую нить. — Молодеют здесь и в итоге превращаются в чистую младенческую душу. Вот тогда-то она и забирает чистейшую непорочную энергию себе.

Он немного помолчал и добавил:

— Есть плюс: знаешь свой день икс.

— Супер, — выдыхая, ответил я. — А это что?

Мой взгляд привлекли огромные воздушные шары. Разноцветные баллоны и плетёные гондолы летели вниз головой: от полупрозрачной синей почвы, затянутой дымкой и облаками, к зелёному небу с оврагами и небольшими горами, уходящими за видимую линию небесного горизонта.

— Это смельчаки, не смирившиеся с новой реальностью, — ответил Захар Андреевич. — Я и сам летал пару раз.

Он приложил ладонь козырьком и с улыбкой посмотрел на воздушные шары:

— Приятно, знаешь ли, приблизиться к некогда привычному, родному.

 

Из заключения следователя (в родной реальности)

...острая сердечная недостаточность в связи с резким и длительным спазмом сосудов. Согласно показаниям пострадавших, соседей и знакомых, у погибшего имелись физические и психоэмоциональные перегрузки, апатия к окружающей среде. Приём наркотических веществ анализ крови не выявил. Алкоголь и курение — употреблял...

 


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 1. Оценка: 4,00 из 5)
Загрузка...



Оцените прочитанное:  12345 (Ещё не оценивался)
Загрузка...