Мир пугал Олика. Своими требованиями, ожиданиями и правилами доводил до отчаяния, когда хотелось закрыться в доме и ни с кем не видеться. Жить было слишком сложно и страшно, но, несмотря на все свои страхи, Олик старался жить не хуже других.

Мужчина был уже не молод, тонок и угловат, с залысинами и торчащими, как небольшие тарелки, ушами. Он боялся женщин, избегал конфликтов и был одним из трех магов, служивших хозяину - Доду Зимнему. Должность почетная и хорошо оплачиваемая, но порой приходилось переступать через себя и делать вещи, о которых вспоминать потом не хотелось.

Олик был стражем. Тем, кто защищает князя и выполняет его поручения. Страж из него получился посредственный, драться он не умел и не хотел этому учиться, инициативы не выказывал, благоговения не вызывал. Мог колдовать, но и тут знал лишь те заклинания, до которых мог дотянуться на их северных землях, покинутых, казалось, всеми Святыми.

Маги, рожденные на земле Дода, почти всегда уезжали в центр континента, где получали знания и богатство, тут же оставались или совсем неумехи, или такие вот Олики, не способные принять сложного решения.

Мужчина часто заходил в трактир к Лозенте, тучной и горластой, не знающей ни о такте, ни о стыде. Олик ее боялся, порой дрожал в ожидании того, что она скажет или сделает, но все равно ходил, чтобы увидеть. Потому что она оставалась единственной женщиной, что общалась с ним.

В этот раз в трактире было шумно. Недавно вернувшиеся охотники отмечали хорошую добычу, сваленную тут же в дальнем углу. Помимо зайцев и пары оленей, там лежал снежный монстр – большой зверь размером с медведя, его белоснежная шерсть пропиталась кровью, а голова стояла на столе у охотников. Олик взглянул на огромные клыки, три пары красных без зрачков глаз и отвернулся, оглядываясь в поиске свободного места.

Мимо ходила с подносом Лозента, ругала и кормила охотников, смеялась над их шутками и тут же на них злилась.

— Извини, - попытался обратить на себя ее внимание Олик, но тщетно. Женщина проплыла мимо, не услышав его.

Еще несколько попыток прошли неудачно, его голос утопал в смехе гостей трактира. Лозента сама обнаружила сконфузившегося Олика и усадила его за небольшой стол, велев пошире открывать рот, когда он хочет с кем-то поговорить.

Весь вечер мужчина жался в свой угол, поедая пересоленное рагу. Лозента больше к нему не подходила, что его очень расстроило. У него будто забрали игрушку, дав лишь чуток на нее полюбоваться.

— Здорово, Олик!

Невысокий крепкий мужчина с кружкой пива подсел к стражу и жизнерадостно улыбнулся.

— Как дела? Как служба?

— Служится, - буркнул Олик, будучи не в восторге от внезапной компании. Охотник же недовольства его впритык не видел.

— Да ладно тебе! Видел, что мы притащили? Сам снежный! Напал на нас на южном поле. Зима нынче лютая, зверье полезло кто куда... Если так пойдет, то они и до города доберутся. И придется вам, стражничкам, вылавливать монстров во имя Его Сиятельства, - охотник отхлебнул от кружки и уставился на Олика. – Чего такой тихий? Боишься, небось? Видел голову? В два раза больше твоей, ха!

Смех охотника прервал второй, подошедший к их столу.

— Видели того парня? – указал он стол недалеко от Олика. Там сидел грустный молодой человек с огромным темным фингалом и шмыгал носом. – Это музыкант, учил дочку князя на пианино бренчать. До того доучились, что целовались вместо занятий. Как его вообще не убили...

Олик внимательней присмотрелся к парню. Судя по всему, синяки у него были не только на лице, при малейшем движении он болезненно морщился, вызывая чувство удовлетворения у мужчины. Дочь князя – Сонни – была прекрасной, воздушной девушкой, олицетворением весны и юности. Ее легкая походка, мягкая улыбка и золотистые волосы были для Олика чем-то внеземным, священным. Сонни являлась ангелом, которого он был готов защищать от кого угодно и когда угодно. Но его об этом не просили, приставив к князю, злому, вспыльчивому и некрасивому. Как у него получилось сотворить столь милую дочь, оставалось загадкой. Рядом они смотрелись комично, будто фея и жаба.

—Хорошенько его приложили. Зимний сам бил?

— Да куда ему, - ухмыльнулся второй охотник, - его и нет тут, кажется. Куда-то уехал. Олик, знаешь, где князь?

— У Гора Дикого на встрече.

— Опять развлекается. Мы тут от холода...

Договорить ему не дали, в трактир ворвались двое стражников. Осмотревшись, увидели Олика и сразу направились к нему. Лица у обоих были серьезными и мрачными.

— Срочно в замок! – сказал старший из них, не вдаваясь в подробности.

Все трое уходили под тихие перешептывания и любопытные взгляды.

— Что случилось-то? – крикнул первый охотник им вслед, но ответа не получил.

Стражи молчали всю дорогу. Но даже так Олик чувствовал их напряжение. Что-то произошло, что заставило их искать даже его.

Замок был тих и мрачен, люди из него словно пропали разом. Перед дверью к хозяину их встретили четыре стражника, охраняющие мужчину. В покоях Дода Зимнего все было перевернуто, а сам князь сидел на полу в окружении пустых бутылок от вина.

— Мы нашли Олика, Ваше Сиятельство.

— Еще кто-нибудь остался? – прохрипел тот, осматривая вошедших красными глазами.

— Нет, Ваше Сиятельство. Остальные уезжали с Вами, и...

— И никто не вернулся, - князь рассмеялся и швырнул бутылку в вошедших. – Сволочи!

Он попытался встать, но ноги подкосились, и мужчина снова плюхнулся на пол.

— Этот чертов Гор, этот сукин сын... Да как он посмел...да он...

Речь князя становилась все более бессвязной и громкой. Через минуту он выкрикивал ругательства, угрожая кому-то, видимому ему одному.

— Вы! – указал он на стражников, - вы трое поедете к Сифлю, чертову Сифлю Рыжему и попросите помощи от моего имени. Гор Дикий перебил всех моих стражей и собирается напасть на мои земли. Мне нужны люди для защиты. Пусть просит, что хочет. Умоляйте, как хотите, но приведите мне людей! Быстро!

Рявкнув, Дод снова бросил в стражников бутылкой, прогоняя.

Спустя полчаса все трое уже направлялись к землям Сифля. До соседа было три дня пути, но если они ускорятся, не будут терять времени на сон и лишний отдых, то доберутся за день. У южного поля решили сделать крюк, потеряв пару часов, но так избежали возможной встречи со снежным монстром. Поле граничило с землями Гора Дикого, но не имело никакой ценности. Земля там глубоко промерзла, и даже летом на ней лежал снег и хрустел лед.

Стражи не разговаривали. Было и так понятно, что на этот выходки хозяина довели их отношения с Гором Диким до войны. Дод Зимний за все время своего правления распугал большую часть военных, остатки, что служили ему, большей частью были верны дому, нежели непутевому князю.

Всю ночь и день они неустанно гнали лошадей, взмыленные бока которых, казалось, дымились на морозе. К вечеру следующего дня Олик и его товарищи уже были у замка Сифля.

— Ха! – смеялся тот при виде усталых гостей.

Рыжебородый молодой человек ел, не сводя глаз со стражников, будто пред ним предстали удивительной прыти скоморохи. Каждый раз, как старший начинал говорить, Сифль смеялся, словно слушая чрезвычайно смешную историю.

— Этот невоспитанный негодяй не приехал на похороны отца, не приехал на похороны матери, но сразу, как напасть настигла его самого, прибежал просить помощи. Старый, вонючий пьяница! А вы, - Сифль указал на гостей, - старые, вонючие, никуда не годные мужланы! Смысл вам помогать...

Олик устало следил за руками и глазами рыжебородого. Он был лишь магом и ничего не решал, но несправедливость происходящего больно щипала сердце. Почему из-за глупости одного человека должны были страдать все?

— Могу просить, что хочу, говоришь, - Сифль почесал бороду и ухмыльнулся, - даже прекрасную дочурку? Слышал, он ее даже за порог замка не выпускает, стережет как сундук с золотом. Пусть отдаст мне ее в жены, тогда я приведу людей для защиты.

— Прошу последовать с нами, - ответил старший, поклонившись, - а когда все закончится, хозяин сразу же...

— Нет-нет, - прервал его Сифль. – Сначала привезите мне девчонку, сыграем свадьбу, а на следующий день поедем воевать. И никак иначе.

— Но...

— Никак иначе. Дайте им лошадей, - обратился он к слугам, - им предстоит долгий путь.

Только когда стражники покинули замок на новых лошадях, Олик нормально выдохнул, но нервозность только усиливалась.

— Сонни правда отдадут этому негодяю? – спросил Олик, не веря, что такое вообще возможно.

— Да плевать, что с ней будет - гаркнул старший, подгоняя лошадь, - из-за их семейки моих родных могут убить со дня на день. Надо будет – лично притащу ее за волосы.

Олик ничего не сказал в ответ, испуганно смотря вперед. Происходящее казалось нереальным: вот он сидел и ел рагу, а теперь спешит сообщить о решении Сифля Рыжего об участии в предстоящей войне.

К утру глаза начинали закрываться, усталость, отсутствие сна и голод сказывались на общем состоянии и настроении. Остальные стражи выглядели изможденными и злыми.

У южного поля решили не делать повторного крюка, время сейчас было важно как никогда. Однако стоило им проскакать пару сотен метров, как из снега появились монстры. Три больших белоснежных зверя с красными глазами напали на лошадей, не давая тем возможности сбежать.

Стражники достали оружие, Олик принялся читать огненное заклинание. Огненный шар, выпущенный им, лизнул монстров по шкуре и вонзился в землю, разлетаясь полыхающими искрами. Звери разбежались, но тут же вернулись, опасливо кружа перед мужчинами.

— Мы отвлечём этих двух, а ты пока сжигай третьего, - велел старший, и Олик вновь собрал свою магию для заклинания.

Стражи накинулись на монстров, давая магу время. Третий монстр направился на него, обнажая острые клыки. Не раздумывая над своими действиями, Олик ловко увернулся от прыгнувшего на него животного, но зверь все же успел задеть его когтями по ноге. Развернувшись, маг сразу же швырнул в того огнем. Пламя моментально охватило монстра, начавшего закапываться в снег. Через несколько секунд его уже не было видно, насколько сильным был урон, маг не мог сказать, снежный исчез слишком быстро.

Двое других бесстрашно отражали атаку монстров. Олик принялся читать новое заклинание, наливая огонь в ладонях магией. Внезапно старший поскользнулся и потерял равновесие, один из монстров тут же вонзил ему в плечо клыки. Другой стражник отбросил от себя зверя, с которым бился, и мощным движением отсек второму зверю голову. Не успел он заново поднять меч, как на него накинулись со спины. Олик, закончив с заклинанием, запустил огнем в монстра, но тот уже успел разгрызть шею стражу. Горящий зверь принялся закапываться в снег, но старший пронзил ему грудь, держа оружие целой рукой.

— Черт, - сказал старший и сел рядом с поверженным противником.

Олик подбежал к раненому.

— Как он?

Маг перевернул второго стражника, кровь которого окрасила снег вокруг. Умирающий мужчина мазнул мутным взглядом по товарищам и поднял глаза к холодному серому небу, принявшему последний его выдох.

Снег вокруг темнел алыми пятнами. Лошади издохли, а впереди лежали километры промерзшего южного поля.

— Прижги мне рану и пойдем.

— Н-но...

— Быстро!

Целительной силой Олик не обладал, маги с подобными умениями расхватывались королями и богачами, едва появившись, и мужчина порой сожалел, что подобная возможность сбежать из морозного края его миновала.

Олик прижег рану старшему, покрасневшему и покрывшемуся потом от боли. Затем помог тому встать.

— Иди впереди.

Олик послушно вел за собой товарища, изредка оборачиваясь. Небо оставалось свинцовым и равнодушным, холодный воздух постепенно остужал тело, и на километры вокруг лежал только снег на голой промерзшей земле, и не было иного спасения, кроме как в их ногах.

Дыхание позади Олика становилось все тяжелей и обрывистей, старший замедлился, а после и вовсе и упал.

— Иди без меня, - велел страж, едва шевеля посиневшими губами. Щеки у него горели, а глаза нездорово блестели. – Донеси требование Рыжего хозяину и сделай все, чтобы наша земля не была уничтожена в войне. У меня там жена и дети, Олик, а я даже не успел попрощаться. Этот старый уродливый, - старший закашлялся и сплюнул кровью. – Иди.

— Я не могу вас бросить!

— Иди, сволочь! – старший отпихнул Олика и громко выругался. – Сделай хоть раз что-нибудь нормально! Пожалуйста!

Мужчина поднялся и неуверенно пошел вперед, все дальше отходя от старшего. Вскоре его фигура пропала из вида, и Олик остался один против зимы и самого себя.

Гибель товарищей, сражение с монстрами воспринимались как нечто отдаленное, произошедшее не с ним. Усталость от последних дней наваливалась все сильнее, каждый последующий шаг становился короче и тяжелей предыдущего.

Из ноги, которую цапнул монстр, вытекло немного крови. Олика пугало другое – яд зверя распространился по всему телу и открыл все клапаны, сдерживающие магию. Та лилась из поврежденных сосудов мужчины подобно горному потоку, который нельзя было ни остановить, ни усмирить. Яд снежного монстра уничтожал в нем саму возможность колдовать.

Живот болезненно стягивало. Олик сунул в рот снега, но от этого только сильней захотелось пить. Те жалкие крохи хлеба, что у них были, закончились ночью, а вода расплескалась. Олик мог бы растопить снег, но тратить и так утекающую из тебя магию было глупостью. Он не знал, были ли поблизости еще монстры.

Постепенно небо темнело, воздух вокруг мрачнел, от неприятного света болели глаза. Ноги будто одеревенели, но мужчина упорно толкал себя вперед, оставляя за собой неровную дорожку из вытекшей из него магии. Тело замерзло, меховая куртка не спасала, а штаны, пропитанные кровью, заледенели.

Когда стемнело, подул ветер, гонящий человека обратно. Лицо онемело, и Олик едва мог держать глаза открытыми. Внезапно сквозь звук своих шагов он услышал чужие. Кто-то осторожно шел следом, держась на расстоянии.

Маг обернулся. Позади мелькнула тень и исчезла под снегом. Тот первый зверь выжил и теперь шел по пятам. Олик достал меч, не очень на него надеясь. Руки едва слушались, а оружие казалось слишком тяжелым. Постояв в ожидании несколько минут, мужчина медленно развернулся и пошел дальше, волоча острие по земле.

В голове совсем не было мыслей, только цель. Монотонность шага убаюкивала, и Олик не понял, как оказался сидящим на земле с опущенной головой. Видимо, он задремал. Сколько прошло времени? Где был монстр? Олик уперся на меч, и кое-как поднялся. Тело запротестовало, а живот болезненно скрутило. Вокруг теплым пятном растеклась магия, которую уже нельзя было собрать назад. Внезапно мелькнула мысль, что домой он вернется уже полностью пустой, перестав быть магом и утратив свою хоть какую-то ценность. Отчаяние толкнуло мага вперед. По крайней мере сейчас он мог доказать свою надежность. От него зависели жизни, которые он не мог подвести.

Позади вновь раздались шаги. Зверь сильно хромал, волоча ногу, опасался нового заклинания, но не подходил близко, выжидая. Сколько они шли, Олик не знал. Он толкал себя вперед, а следом тащился раненый монстр. Мир вокруг сжался в ритмичное – шаг, шаг, шаг, шаг...

Постепенно небо стало светлеть. Вдалеке темнел лес, в котором шла дорога к замку Дода Зимнего. Воодушевившись, Олик попытался идти быстрее, но ноги едва двигались. Замерзший, мужчина не различал своих движений.

Сзади послышался рык. Стражник не успел обернуться – по спине ударили лапы, уронив его на землю. Удара мужчина не почувствовал, развернувшись, он увидел зверя с сожженной мордой и погоревшей шерстью. Задняя лапа частично обуглилась. Монстр отошел на пару метров, обнажив клыки. Олик хотел вытащить меч, но не нашел его. Видимо, обронил где-то по пути. Магии в теле почти не оставалось. А может, нужно позволить себя убить? Олик представил нежную Сонни. Если он не вернется, ее не выдадут за Рыжего. Разве это плохо?

Зверь оскалился и побежал на мужчину. Олик выставил перед собой руку, в которую монстр вгрызся. Боль приходила постепенно. С ней возвращался разум. Перед глазами возник умирающий старший, требующий защитить родных. Закричав, Олик собрал в свободной ладони остатки магии и сунул горящий кулак в морду зверю. Тот заскулил, попятился и вновь попытался закопаться в снег, но тот не поддавался его магии. Огонь охватил монстра полностью. Вскоре тот упал и больше не поднимался.

Тепло от горящего тела зверя, пульсирующая боль в руке и горячая кровь подняли Олика и подвигнули идти вперед. Не оборачиваясь, сжимая искусанную конечность, стражник спешил вернуться. В конце поля он увидел охотников, которые закричали и засуетились при виде человека. От их криков и нахлынувшего облегчения Олик потерял сознание.

Несколько раз он приходил в себя, требуя встречи с хозяином, но чьи-то руки насильно укладывали его назад, поили чем-то горьким и закрывали глаза. Когда он проснулся в очередной раз, рядом никого не было. Он с трудом поднял туловище, которое отозвалось болью. Перевязанная рука ныла, а нога покрылась черными пятнами. Магии в Олике не было.

— Очнулся!

В комнату вошла Лозента. Она подошла к мужчине, потрогала его лоб, поправила одеяло и сунула в руки кружку с мутной жидкостью.

— Теперь сам можешь пить.

— Что это?

— Лекарство, знамо дело. Что так уставился, думаешь, отравлю? Больно надо! Пей!

Олик послушно выпил горькую жидкость и закашлялся.

— Ниче, ниче, - похлопала его по спине Лозента почти нежно.

— Где я?

— У меня в трактире, до дома твоего не довезли бы, а князь в замок не пустил. Разозлился шибко.

По телу пробежал страх вперемешку со стыдом.

— Гор Дикий еще не нападал?

— А зачем ему? - удивилась женщина, меняя повязку на руке. – Не знаю, что Дод натворил на этот раз, но отмаливать грешки пришлось по-крупному. Вы как уехали куда-то, на утро князь отправил гонца к Дикому с предложением о женитьбе. С дочкой в придачу шли деньги и южное поле. Бесполезная, кончено, но все же земля. Гонец вернулся через день, а еще через день поехали играть свадьбу. Говорят, Дод снова напился, да так сильно, что выпал из окна главного зала. Целый остался, словно все ему ни по чем.

Олика словно огрели по голове чем-то тяжелым.

— Сколько я здесь был?

— Неделю где-то. Не бойся, деньги я с тебя потом возьму. А пока, - Лозента пихнула его на подушку, - отдыхай. Не знаю, зачем вы трое пошли в южное поле к монстрам, может, этот пьяница вам и приказал его очистить, но думать головой тоже надо! Его пьяные выдумки и так дорого нам обходятся, слышал, что десять его стражников прирезали у Дикого? Так никого и не останется вовсе, хотя бы ты себя побереги!

Олик ничего не ответил. Только смотрел на женщину, не понимая собственных чувств. Лозента сказала что-то еще, затем махнула рукой и вышла. Страж уставился на стену перед собой. Кажется, вместе с магией его только что покинуло что-то еще. Что-то, заставлявшее его идти вперед через замерзшее поле. В ушах Олика все еще хрустел от его шагов снег.

Лозента спустилась вниз и принялась готовить похлебку.

— Ну как он? – спросил ее охотник, выпивавший рядом с Оликом в последний раз.

— Очнулся. Сидит, вид потерянный, будто из него душу вынули. Жаль, конечно, что те двое погибли, но зачем они вообще на поле поперлись?

— Я ему накануне про монстров-то рассказывал. А потом помнишь, как те двое ворвались? Небось задрали звери кого-то, что хозяин их на зачистку отправил. Да только втроем-то? Без запасов, без толкового оружия? Лошади-то их вообще пустые были...

Внезапно в трактир ворвались несколько охотников.

— Беда!

— Господи, да что еще! – возмутилась Лозента, бросая ложку.

— Сонни сбежала с музыкантом своим! Прямо из-под носа новоиспеченного муженька!

— И?

— Да что и? Дикий нашего Дода подвесил у себя во дворе и исхлестал до смерти. Теперь у нас, судя по всему, новый хозяин.

— Ни дня покоя из-за этой пьяни!

Пока в трактире обсуждали последние новости, а через лес неслись на лошади молодые влюбленные, на южном поле, вечно покрытом льдом и снегом, журчал ручей, пересекающий его почти от начала до конца, и расцветали вдоль него голубые цветы, напитанные магией.