Вот уже вторую ночь мы с Эрикой рыскаем меж бесчисленных могил некрополя под Лондоном. Наша цель оставалась неизменной и ее фасад увенчивал фамильный герб семьи Кингсли.

Когда мы начинали поиски, инициатива всегда была за Эрикой. Именно она навела нас на могилу собственного отца, который в свое время не чурался кровавых заклинаний и запретных ритуалов, оборвавших его жизнь. Если бы мы не были дружны с приюта, я бы никогда не последовал за ней в такие зловещие места.

Спустя пару минут блуждания сред заплесневевших надгробных плит и католических крестов, мы наконец набрели на могилу лорда Чарльза Кингсли.

- Тише! Тише, Джек! – успокаивал я нашего пса.

Ирландский сеттер истошно залаял и зарычал на склеп с двускатной крышей и готическими шпилями на углах. Никогда я еще не видел его настолько противившимся, нашей находки. Возможно дело в его рванной ране на лапе от кладбищенской колючки, которую я спешно перевязал платком, а может во все источающем зле этого места. Обычно пес всегда выводил нас на след трупных миазмов, обволакивающих самые сокровенные артефакты мира мертвых. С трудом мне удалось усмирить Джека, и вернутся к гробнице. Точным ударом штыком лопаты я сбил с решетчатой двери проржавевший замок, и мы вошли внутрь. Керосиновая лампа в руке Эрики растопила затхлую тьму гробницы. Нашими общими силами удалось сдвинуть вытесанную каменную плиту с пола под которой лежали останки.

- Это точно он. – твердо заявила Эрика, смотря на скелет в короне из костей.

Мне никогда еще не приходилось видеть ее на столько искренней улыбки, как сейчас. Я не подхватил ее эйфорию, но мы вместе с еще большим упоением всматривались в необычный головной убор покойника. Он представлял собой обруч, вытесанный из части большого черепа, зубцами в котором служили острые ребра и фаланги пальцев. Все это бесовское произведение искусства было скреплено чем-то наподобие воска и нитями глубокой древности. На внутренней стороне обруча виднелись старые египетские иероглифические письмена, давно забытые нынешним человечеством.

- Наконец я нашла тебя. – Эрика не могла противиться соблазну и сняла с покойника таинственную корону.

- Странно. – заметил я. – Этот артефакт словно тень на линии истории. Ни египетские свитки, ни современные научные писания о древних народах Сахары, не содержали упоминаний о нем.

Но Эрика сразу будто узнала его.

- Это монарший символ в мире мертвых. – сказала она, достав из сумки потрепанный дневник. – Отец упоминал о ней, описывая традиции древнего народа Мирун, чей, когда-то величественный, город Саар ныне навсегда погребен в песке у устья Нила.

Наше наслаждение прервал лай Джека. Я перехватил винтовку с плеча двумя руками и выбежал из склепа. Вдали показался высокий мужчина, неумолимо приближающийся к нам. Его бледные арабские одежды реяли на ветру подобно высушенным щупальцам морского существа. Я выстрелил в воздух. Он не шелохнулся, а лишь ускорил свой шаг. Больше я не смел рисковать и выпустил пулю точно у него над головой. Но это не помогло. Здоровый незнакомец что есть мочи рванул в мою сторону. В этот момент я заметил блеск длинного кинжала в его руке. И именно сейчас чертова винтовка заклинила. Но вдруг его зловещая смуглая гримаса озарилась цепенеющим ужасом.

- Немыслимо! – проронил он.

Мешкая и спотыкаясь, араб моментально развернулся и скрылся в могильном тумане. Когда я обернулся, чтобы позвать Эрику из склепа, то увидел, что она уже стоит за моей спиной. Ее губы застыли в триумфальной улыбке, а голову увенчивала корона из костей.

- Надо уходить. Быстрей! – подметил я.

Мы поспешили убраться, а из утренней газеты узнали о недавнем жителе Лондона, Мухаммеде Абдул, который защищал городское кладбище от мародёров, и заявил, что одна из вещиц мертвых была украдены, и что он вернет ее. В столице было оставаться опасно, поэтому мы как можно скорей поездом вернулись на земли родного Блэквуда у побережья Ламанша.

По пути домой, нам удалось выяснить о хозяевах нашей таинственной находки, из записок Чарльза. «Народ Мирун – писал лорд Кингсли. – жил еще до нашей эры на берегах Нила. Они поклонялись исполинским гигантам. И практиковали магию крови для жертвоприношений, использую корону из костей гиганта, но не допускали чтобы алые жрецы становились личами, мертвецами что еще живы, существами, которых отвергла даже сама смерть. Ведь личи самые опасные создания, которым подвластна воля живых и воля мертвых. Существа, которым нельзя рождаться. Но однажды королю нежити удалось выйти из могилы. И мир навсегда переменился...»

После этой вылазки, дома Эрика всегда ходила с костяной короной на голове. Я не видел в этом ничего ужасного, и не смел делать замечания, ведь все же она напоминала ей об отце. Правда говоря, я всегда считал его безумцем, но не мог же сказать ей это. Да и сама Эрика всегда говорила о нем только как о герое.

Еще будучи детьми приюта, мы с Эрикой давно разочаровались в мире, в его безвкусной обыденности, и разрушающихся институтов государства. Мы перепробовали многое, чтобы наконец развеять скучную серость, навеянную повседневностью, и окрасить жизнь в яркие цвета. Эрика нашла интерес в деле, что на первый взгляд любому покажется отвратительным. Но она видела в извращённых ритуалах древнего народа Мирун, сгинувшего в песках Сахары, спокойствие и силу, имя которой магия крови.

«...Жители Сахары предупреждали меня об опасности подобного колдовства. – писал Чарльз – Но что, если истинная опасность магии крови не в том, что приходится приносить в жертву живое существо или проливать литры крови, и не в том, что она побуждает жадных и тщеславных использовать страдания других, управляя их телом, в собственных корыстных целях? Что если люди просто не понимают или не хотят ее понять? Я стал первым человеком что принес эти темные учения на Туманный Альбион. И я постараюсь открыть всему миру истинное лицо кровавых таинств, разубедив его в их опасности.»

Подобные заклинания и ритуалы требовали довольно специфических ингредиентов и невообразимых способов их применения. Чтобы оставаться в тени, Эрика хотела отправиться в северную Баварию, в которой часто отдыхал ее отец, но для этого у нас не было ни денег, ни возможностей. Поэтому мы обосновались в лесах близ городка Блэквуд, в старом особняке, единственным владельцем которого была Эрика, унаследовав семейный дом от давно почивших родителей. Там в подвале мы соорудили потайную комнату, для проникновения в которую надо было вытащить нужный кирпич из стены, за которым прятался замок скрытой двери.

Мы сносили туда черепа невероятных форм, искаженные кости, таинственные барельефы старинных склепов и кладбищенские статуэтки немыслимых культур. Помню, как Эрика упивалась сырым ароматом увядших пионов с надгробий, и как вплетала в волосы лилии с кладбищенской земли. Там же мы хранили и литры крови, необходимые для творения колдовства. В то время я работал помощником в госпитале для жертв Великой войны, поэтому добыча этих специфических ингредиентов не составляла для меня большой трудности.

Катализатором наших находок всегда был дневник в потрескавшемся кожаном переплете, занимающий почетное место посреди нашего ритуального зала. В нем находились эскизы и рисунки зловещих предметов и невообразимых чудовищ, в существование которых с трудом можно было поверить. На других страницах расположились заклинания и темные молитвы на латыни и извилистой арабеске в непонятной трактовке. Все это принадлежит руке лорда Кингсли, и его загадочным проводникам в тайны песков Сахары.

Изучив пару глав из жизни этого путешественника, мы наконец смогли сотворить магию. Корона, усиливающая кровавое колдовство, нам лишь помогла. Поэтому Эрика без труда, одним махом руки заставила подвальных крыс бесноваться в адской пляске, под аккомпанемент из их истошных визгов. Более они не были вредителями, что портят наши драгоценные находки, а стали безвольными рабами на службе у их королевы.

- С этим мы наконец переменим мир. – возрадовалась Эрика. - И возведем собственный, в котором жалкие отпрыски приюта, которые были нечем, станут всем.

- Твои родители гордились бы тобой. – подметил я.

- Только отец понимал меня. – Эрика схватила одну из крыс, что бы та танцевала в ее ладони. – Моя мать повесилась после смерти отца на кровавом ритуале. Она была слабой и эгоистичной. Я презираю ее. Мне тошно носить в венах ее кровь. Я никогда не позволю себе слабость. Никогда не опущусь до ее уровня.

- Я клянусь, что помогу тебе достигнуть высших сфер колдовства, Эрика.

Чем дальше мы заходили в запретном познании, тем больше страшных образов мерещилось мне по ночам. Я вечно открывал глаза в сумрачном мраке и вглядывался в окно со второго этажа нашего особняка. Возможно я обезумел, но готов поклясться, что средь стволов сосен, в мою сторону смотрели обезображенные силуэты, походившие на человеческие, но изуродованные до неузнаваемости. Также средь сосен отчетливо слышалось кишечное мычание из утробы желудка. Будто полчища мертвых следуют за мной попятам. Тогда я успокаивал себя словами: «Тебе это лишь мерещится. Надо больше спать по ночам, а не шляться по кладбищам.». С этого времени у подножья моей кровати всегда лежала заряженная винтовка. Благо, что хоть Эрика не убивалась ночными кошмарами, а с головой погрузилась в древние египетские свитки и отцовские записи.

Из старого дневника мы черпали все больше знаний о возможностях загадочной короны и о той силе, которую она символизирует. Самый важный ритуал из пожелтевших записок, именуемый «Восхождением», который представлял собой превращение в лича, требовал особого положения ночного светила. «Полнолуние – писал Чарльз. – обнажает кровеносные системы человека и делает его тело более уязвимым к кровавым таинствам.»

В эту ночь, с 21 на 22 ноября 1918 года, должна была взойти полная Луна, поэтому мы как можно быстрей подготовились к заключительному ритуалу. У нас было два блюдца могильной травы, семь и пять черепов мужчин и женщин, пять литров речной воды, курильница, наполненная гекконами, разной степени разложения, и бесчисленное множество драгоценных и полудрагоценных камней из знатного склепа, скульптуры и барельефы, а также литр крови первой группы и литр третей, шкатулка, с маленькими костями белоголового орлана, пинта таксидермического эфира, и двенадцать колб ромбической серы. Все это было крайне необходимо для ритуала, поэтому мы подошли к этому делу с полной серьёзностью. Тусклые свечи были зажжены, а благовонья с трупным ароматом развеяны по комнате.

Эрика сняла с предплечий бинты, пропитанные засохшей кровью, и прошлась лезвием ножа по едва затянувшимся порезам. Темная венозная кровь в несколько мгновений наполнила, найденный нами на кладбище в северной Англии, кубок из человеческого черепа. Пока мы пытались остановить алый поток, ночное платье Эрики, ранее запомнившееся мне тонким цветом слоновой кости, полностью пропиталось кровью, как и кончики ее чернильных волос. Наконец мы могли видеть желто-черные кристаллики на дне кубка. Это означало что кровь готова к «Восхождению».

Мы были охвачены этим извращенным торжеством. Но нашу темную мессу оборвал острый звон стекла с первого этажа. Тогда я схватил винтовку, поднялся по лестнице и влетел в гостиную. Передо мной высилась темная фигура в бледном балахоне. Это был тот же самый араб что и на кладбище несколько дней назад, только теперь на его шеи весел медальон из пальмового камня с изображением головы египетского бога смерти – Анубиса. Именно такой артефакт лорд Кингсли запечатлел в своем дневнике, указывая что именно их носили охотники на красных жрецов, ибо они блокируют кровавое колдовство.

Мухаммед выбил винтовку из моих рук и оттолкнул в дальний угол комнаты. Я едва мог шевелиться после такого удара.

- Не мешайся, щенок! – дерзнул он мне.

В комнату забежала Эрика, за которой тянулся огромный кровавый шлейф из-за спешно наложенных бинтов, из-под который быстро струилась кровь. С большим усердием, она властно махнула бледной рукой в сторону незваного гостя, и десятки пищащих крыс из-под ее платья волной хлынули в его сторону.

Араб бросил в обезумевших грызунов зажжённую керосиновую лампу. Сухие доски пола и столетние стены вспыхнули, и темная холодная комната вмиг озарилась теплотой беснующегося огня.

Недолго думая Мухаммед набросился на Эрику.

- Отвали!

- Мое имя Мухаммед Абдул. Мои предки на протяжении тысячи лет защищали мир от таких порождений смерти как вы. От тех, кого отверг даже Анубис. И я продолжу их дело!

- Да мне плевать на этот мир! – Эрика пыталась отбиваться, но араб перехватил обе ее руки одной.

- Глупая! Когда более 3000 лет назад такой же выскочка как ты добился желаемого, в небытие канули исполинские гиганты, жившие на водах Нила. Если лич выйдет из могилы, мир боле никогда не станет прежним.

- Именно этого я и хочу!

На шум из соседней комнаты выбежал рычащий Джек. Он злостно рванул на спасение Эрики. Но вскоре пал, сразу после того как прогремел выстрел, что пробил его глазницу насквозь.

Пока Мухаммед отвлекся, Эрика попыталась задушить его, но тщетно. Араб перевел дымящиеся дуло револьвера с обездвиженного пса на Эрику, а затем упер его ей в живот.

- Если лич выйдет из могилы, мир боле никогда не станет прежним. Я не могу вновь это допустить. Мне очень жаль.

Комнату вновь озаряет звенящий грохот выстрела.

- Именно этого я и хочу! – Эрика щелкнула пальцами из последних сил.

- ААА! Проклятая ведьма! – локоть араба вывернулся в обратную сторону, а револьвер упал на пол. – Не может быть! Где мой амулет? – он спешно ощупывал свою грудь и шею.

- Вон, букашка! – Эрика раскрыла кулак, в котором лежал амулет из пальмового камня, затем взмахнула рукой, и Мухаммед вылетел в окно под острый аккомпанемент стеклянного звона

Наконец я мог встать и подбежать к Эрике.

- О, боги, ты как? – я достал из кармана платок и приложил к ее кровоточащему животу. – Не двигайся. Сейчас я сбегаю в подвал за кровью и перелью тебе.

- Нет! – она едва ухватила меня за запястье. – Слишком поздно. Перелей свою, Ален. Это грязная кровь моей матери! Именно она мешает мне достигнуть высших сфер. Эдвард, прошу, влей мне свою кровь. Ты смел и честен, я верю тебе всей душой. Твоя кровь чиста.

Я вынес ее на улицу, подальше от яростного пожара что сжирал поместье, подключил переливательные трубки к нашим венам и принялся нещадно выдавливать из себя кровь.

- Сейчас. Еще немного. Держись.

Глаза Эрики закрывались, а изо рта доносился лишь сладостный шепот, угасающий во тьме.

- Я так устала. Можно я посплю?

- Нет! Эрика! Эрика!

Ее лицо потеряло цвет, а тело ослабло. Она будто не желала меня слушать, а ее побледневшие губы едва могли промолвить пару слов: «Сила. Наконец.». С восходом солнца скромная улыбка навеки застыла на ее лице.

На утро я похоронил свою любовь в семейном заброшенном саду, водрузив ей на голову костяную корону, и прочитал над могилой слова того дьявольского заклинания, которое должно было завершить наш кровавый ритуал восхождения. Чуть поодаль упокоился мой пес. На его могиле прахом гекконов я вывел восьмиконечную звезду хаоса с глазом бога Гора в центре. Таким способом пользовались некроманты Саара, создавая подвластную им армию мертвых. Правда в моем случаи этот ритуал не принёс никаких эффектов.

Я не мог больше находиться в этом месте. Каждый кирпичик проклятого особняка скрывал в себе необъяснимый ужас, заточенный в древних стенах. Я как можно быстрей покинул Блэквуд. Удаляясь от дома, в яростную грозу, я мог лицезреть как молнии бесновались над покинутом поместьем, будто сама природа прознала про наши с Эрикой темные дела. Перед этим я надежно замаскировал нашу потайную комнату, держа в сердце шаткую надежду, что никто не увидит те извращенные плоды наших безумных деяний.

В Лондоне я продолжил видеть те пугающие образы, искаженные облики людей, тела которых будто пропустили через мясорубку. На миг даже показалось что среди них та, которую я всегда любил. Они подобно чумным крысам заполняли канализации и разрывали на части тех бедолаг, что попадались в их руки, окутанные сгнившей плотью.

Вскоре судьба неминуемо настигла меня. На одной из темных подворотен дорогу мне преградил человек в восточных одеждах. Его правая рука была окутана бинтами и примотана к груди.

- Время идет, а ничего не меняется. – промолвил он. – Вас, как и всегда двое: король нежити и его ученик, некромант.

- Что тебе еще нужно? Единственный дорогой мне человек мертв! И даже моего пса не пощадил! Оставь меня! – воскликнул я.

- Пока жив некромант, мертвым нет покоя. – в его руке сверкнуло широкое лезвие кинжала. – Этот малыш погубил твоего предшественника и неудачника Чарльза Кингсли. Этот глупец хотел стать личом, но не исполнил главного условия ритуала. Добровольная кровавая жертва. Настал и твой черед, кормить могильных червей. Я знаю, что ты трус, Ален, поэтому дарую тебе быструю смерть.

Твердой поступью он начал неумолимо приближаться, манерно размахивая кинжалом и эффектно крутя его между пальцами.

Он поднял руку и наотмашь взмахнул ножом. Я попытался защититься руками, но безуспешно.

- Черт! – На моей ладони проявился глубокий порез. – Ты прав. Я слишком труслив, чтобы менять этот мир, но и не намерен жить в мире, где нет Эрики.

Я достал из сумки старый дневник лорда Кингсли. Поднявшийся холодный ветер пролистал желтые страницы до ритуала, воскрешающего трупы.

- Видно, ты недавно в Лондоне. – подметил я. – Иначе знал бы, что эта улица, Шеффилд-стрит построена на древнем кельтском захоронении.

Моя кровь окропила таинственную арабеску, и могильные символы озарились алой луной. И я провозгласил:

- Мёртвые, повинуйтесь МНЕ!

Из канализационных люков полезли окутанные гнилью человеческий тела и древние скелеты, а из сточных труб горы крыс с обнаженными ребрами и черепами. Переулок захлебнулся в трупных миазмах. Наконец те пугающие по ночам образы присягнули мне на службу.

- Безумец, что ты делаешь? – Мухаммед принялся судорожно размахивать кинжалом. Его заколдованный клинок разлагал прогнившую плоть детей могил и обращал их в прах.

- Я меняю мир, глупец! – мертвецы окружили араба, а я поспешил побыстрей смыться под оглушительный свист ножа, что резал воздух. – Прощай, убийца нежити!

Темное заклинание действительно сработало, а значит все то, что мы творили с Эрикой, неминуемо привело бы нас к желаемому результату. В таком случае мне оставалась лишь одно.

Я вернулся в поместье Кингсли, будто пришел в теплый родной дом. Заброшенный сад с последней моей встречи заметно увял. Голые засохшие ветви деревья костяными ладонями нависали над мраморной тропинкой, окропленной холодным могильным блеском, меж потемневших колючих кустарников. Будто вся жизнь была высосана из местной природы. Я и подумать не мог, что этот могильный призрак разлагающегося безумия вызовет в моем сердце такой счастливый трепет. Возможно это можно было объяснить, ведь я все ближе становился к своей любви.

Наслаждение было недолгим ведь в мою спину вонзился кинжал, что ужасно жег плоть. От удара я упал на землю и едва не потерял сознание из-за боли в лопатке. По мою проклятую душу пришел тот безумный араб, чудом спавшийся от орды оживших трупов. Одежда Мухаммеда была изорвана, а смуглое тело устелено бесчисленными порезами от когтей.

- Еще тысяча лет спокойствия! – провозгласил он, занося над головой придорожный камень.

В этот момент мне было еще рано прощаться с жизнью. Какое-то невысокое чудище набросилось на него, после чего проследовал истошный рык и фонтан крови. Прикончив свою жертву это нечто приблизилось ко мне. Вскоре я осознал, что мое лицо лизал сухой язык пса с пустой глазницей. Это был Джек, восставший из могилы по моей воли. Я встал и подошел месту захоронения Эрики и принялся разгребать холодную влажную землю. Ужасно заурчав из недр разлагающегося желудка, пес принялся мне помогать.

Раскапывая могилу, я заслышал лёгкую поступь шагов у себя за спиной. Я не принял никаких действий ведь в глубине души желал смерти вмести с Эрикой. Неужели этот араб бессмертен? Но каким было мое удивление, когда я открыл крышку гроба, описать было невозможно. В деревянном ящике находилось ничто иное как абсолютная пустота. Кто же тот незнакомец что сейчас стоит за моей спиной? Обернувшись, я совершил последние осознанное действие перед падением в бездну безумия.

Надо мной высилась Эрика. Ее когда-то чернильные волосы ныне сверкали серебром луны, а глаза, запомнившиеся мне драгоценным изумрудным блеском, стали алыми будто переполняющимися кровью. Она стала совершенным существом, которому была подвластна воля живых и воля мертвых. Настоящий король нежити! Наконец наша серая жизнь захлебнулась в алой краске!

Мы больше не могли оставаться на британских островах. Поэтому нашим новым прибежищем стала давняя мечта Эрики, северная Бавария. Тамошние молодые амбициозные политики с лихвой заинтересовались нашими темными ритуалами и кровавыми учениями. Они сказали, что с нашей помощью смогут возвести новый мировой порядок. И, что когда это произойдет, мир боле никогда не станет прежним.