Эликсир

Старый мастер Бенье возвращался домой в самом дурном настроении. Спиритический сеанс оказался сплошным разочарованием: пустые беседы с бестолковыми духами. Он ходил по салонам в надежде найти подходящего человека, но встречал лишь истеричек, выродившихся аристократов, почетных горожан и прихлебателей все мастей. Еще эта новая мода на индийские ереси – загорелые проходимцы увели уже трех потенциальных клиентов! Бенье в раздражении плюнул на мостовую. В глубине души он, конечно, знал истинную причину своих неудач. Голод. Куб в лаборатории пустует, суррогатный эликсир Мореля поддерживает жизнедеятельность, но не более того. Великий Сет, как же он одряхлел! Ему нужна настоящая эссенция, пронзающая сердце, ослепляющая мозг, подчиняющая время, анима. Ему нужен человек!

Мастер подошел к двери своей квартиры и вставил ключ в замок. В этот миг из темного угла к нему резко двинулась мужская фигура. Старик мгновенно развернулся спиной на двери и выставил трость вперед. Незнакомец остановился.

– Мастер Бенье, – произнес он хрипло, поднимая руки.

В темноте Бенье не мог рассмотреть лица, но мужчина был одет как джентельмен. Он был невысок и худ, однако производил впечатление человека сильного и стремительного. Очевидно, что незнакомец не собирался грабить старика, и Бенье опустил трость.

– Мастер Бенье? – повторил мужчина, приближаясь. Старик кивнул. – Меня зовут Адам, Адам Смит. Я ищу вас, – он сильно понизил голос и прошептал, наклонившись вперед, – ради некроса.

– А! – воскликнул мастер. Он коснулся ауры незнакомца, и нашел, что это человек волевой, полный внутренней силы. И он определенно не был угрозой для Бенье. Он был его спасением. Мастер провернул ключ и открыл дверь. – Заходите.

Он провел Смита в холодную, темную кухню, зажег керосиновую лампу на столе. Адам, поеживаясь, сел на деревянный табурет и покорно ждал, пока хозяин растопит печь. Старый мастер не торопился. Скудный свет лампы не позволял прочитать лицо некроса наверняка.

– Вы боитесь огня? – спросил он.

– Нет.

– Тогда сядем у печи.

Адам пододвинул табурет и уставился на огонь. Глаза его видели множество стран, а лицо пересекали следы глубоких размышлений. Мастер с радостью отыскал на нем отпечаток некроса, различимый лишь в свете луны или огня.

– Долго вы искали меня, – сказал Бенье, ставя заслонку.

– Кажется, целую жизнь.

– Почему некрос?

– Только в нем мое спасение. Знаете, мастер, когда я был мал, мне казалось, что у окружающих меня людей ненастоящие лица. Но потом я подрос и понял, что они просто искажены. Все, без исключения. Сколько бы я не смотрел, я не видел такого, которое было бы истинным. Я научился жить с этим, и, признаюсь вам, я приспособился использовать лица людей против них самих. И все же мне не было покоя. Я стал часто смотреться в зеркало, и мое собственное лицо, мастер, оно тоже искажалось. Ни одиночество, ни аскетизм, ни постоянные умственные упражнения не могли остановить этот процесс. Прозрение пришло, когда на моих глазах умер человек, очень быстро, и я не мог отвести глаз от его лица. Наступил миг, когда оно открылось и некоторое время было прекрасным, безупречным, потому что движение прекратилось. Разве не сама жизнь коверкает наши лица, мастер? День за днем, год за годом, безостановочно она месит нас, как глину, и только смерть может ее остановить. Я впал в жуткую меланхолию, а лицо мое сминалось все сильнее. Но я не хотел умирать, мастер, потому что видел и тление, а тление то же движение, хотя и в обратную сторону. Тогда я стал искать способы добиться такого состояния, когда жизнь остановилась, а распад еще не начался. И я нашел некрос. В нем я вижу свою цель, свое избавление, свое совершенство. Найти подходящего мастера было вопросом времени и упорства, хотя мне пришлось изрядно попутешествовать.

– Для приготовления эликсира нужно чистое золото, – сказал Бенье, невозмутимо.

Адам вынул из внутреннего кармана пиджака сверток и протянул его мастеру.

– Здесь три маленьких слитка. Я получил их в Египте.

Бенье развернул ткань и осмотрел слитки. Взвесил на ладони.

– Этого вполне хватит. Прекрасное, очень древнее золото, хотя и переплавленное. Два пойдут на эликсир, один я оставлю себе.

Адам кивнул.

– Хорошо, – сказал Бенье. – Некрос остановит ваше тело и убьет чувства. Ум и воля сохранятся. От того, насколько они сильны, зависит продолжительность заклятия. Это может быть месяц, год, десять лет, сто и даже тысяча. Все зависит от вас.

– Я готов – сказал Адам.

Мастер рассмеялся.

– Нельзя быть готовым к некросу, можно только решиться принять его.

– Я готов, – настаивал Адам.

– Тогда я посмотрю календарь.

Мастер взял лампу, слитки, и поднялся в лабораторию. Адам терпеливо ждал его возвращения. Когда Бенье вернулся в кухню, он встал.

– Ну что, – сказал мастер, – у вас есть четыре дня. Будет безлуние, и планеты в очень удачном построении. Это время соблюдайте строгий пост, в день перед ритуалом не ешьте совсем, пейте как можно меньше. Жду вас шестнадцатого, к заходу солнца.

Он проводил Адама к выходу, крепко закрыл за ним дверь и отправился спать. Его дурное настроение растаяло, как дым. Засыпая, Бенье думал о разгоне куба и новом способе обработки золота для эликсира.

На четвертый день, к заходу солнца, Адам вернулся на узкую улочку, еще более сосредоточенный и усохший. Он постучал в дверь, и мастер Бенье почти сразу вышел к нему.

– Не передумали? – спросил мастер через порог. Адам покачал головой. – Тогда возьмите этот ящик с инструментами. Коляска ждет нас на углу.

Они покинули город через северные ворота и направились в сторону леса. Ехали в тишине: Бенье дал понять, что не склонен к разговорам в пути и лишь изредка давал указания кучеру, угрюмому, молчаливому верзиле. Адам рассматривал ночной пригородный пейзаж и гадал, как будет восприниматься мир, когда он примет некрос. Коляска свернула на лесную дорогу, и вскоре Бенье остановил экипаж.

– Думаю, тропа где-то здесь, Морель. Адам, владелец коляски - мастер Морель, мой ученик и ближайший помощник. Он будет ассистировать в ритуале и охранять нас. Кстати, не забудьте ящик с инструментами.

Морель снял фонарь с коляски и отдал его мастеру. Они углубились в лес. Вел Бенье, освещая еле заметную тропу впереди, спутники молча следовали за ним. Адама торжественно нес ящик и его немного волновал неожиданный Морель, мастер-кучер, а в особенности его длинная трость-меч. Они прошли около четверти часа, когда Бенье резко свернул с тропы и вывел их к небольшой поляне. Морель закрепил фонарь на ветке, и вдвоем с Адамом они расчистили ритуальный круг. Бенье указал Смиту облегчиться и раздеться до пояса.

– Вставайте сюда, лицом на запад, – приказал затем мастер. Адам повиновался. – Итак, мы начинаем ритуал. Ваше намерение должно быть твердым. Назад дороги нет.

– Я готов, – сказал Адам.

– Да будет так. С этого момента сохраняйте полную неподвижность.

Морель открыл ящик с ритуальными инструментами и держал его для мастера. Бенье взял тисовые колышки и заключил Адама в каркас сигиллума, втыкая их в землю. Далее он торжественно вынул жертвенный нож и разбудил его заклинанием. Нащупал на груди Адама точное место для удара и приставил острие ножа к сердцу. – Держите рукоятку. Вот так. По моей команде вы должны надавить с силой и резко, тогда смерть будет мгновенной.

Адам застыл. Бенье вынул из ящика волосяную веревку и начал формировать сигиллум, протягивая её между колышками под аккомпанемент заклинания. Морель отложил ящик и не спускал с Адама глаз. Одного взмаха его клинка, освобожденного от трости, довольно, если Адам посмеет прервать ритуал. Но Адам забыл о смерти, он видел перед собою только стеклянный шприц в левой руке Мореля. Шприц, наполненный опалесцирующей золотистой жидкостью - эликсиром некроса. Бенье закончил сигиллум и встал перед Адамом, всецело завладев его вниманием.

– Ресургемус, эмортус! – начал Бенье громким голосом, и Адам вошел в коридор, ведущий к смерти. – Анима туам кис сустинет, карнем меус интерклюдитор, эс супотистатэ анимам туам! – Голос мастера возрастал. – Некрос орикорпус тумэт анимам отеммеа субстанция! Ресургемус!

Веревка сигиллума вспыхнула, и Адам скрылся в призме золотого света.

– Ресургемус! – грохотал Бенье. – Хар Сет!

Клинок вонзился в сердце Адама, он испустил дух и упал на землю. Морель перевернул тело, зафиксировал голову, и Бенье одним быстрым и точным движением вогнал иглу шприца в основание черепа и ввел некрос в мозг. И Адам восстал из мрака. Тело сотрясалось в судорогах, руки и ноги совершали беспорядочные движения, а изо рта выплескивалась зловонная черная жижа. Мастера невозмутимо ждали, пока некрос захватит тело. Вскоре конвульсии прекратились, и Морель перевернул Адама на спину. И Адам увидел над собою космос, темноту и звезды в ней, но тут небо закрыла черная тень, и Адам моргнул.

– Адам, – перед ним возникло лицо Бенье. – Адам!

– А-о-у-ы-ы-у! – промычал некрос.

– Работает, – сказал Бенье, улыбаясь. – Морель, помогите ему.

С помощью Мореля Адам смог сесть, хотя тело совсем не слушалось его, а язык ворочался во рту, как бесполезный кусок мяса. Морель с трудом натянул на него рубашку и пиджак, и вдвоем с Бенье они поставили Адама на ноги.

Возвращались медленно. Бенье был утомлен ритуалом, фонарь в его руке подрагивал, разбивая черные тени деревьев. Морель тащил Адама, который с трудом переставлял ноги. Они усадили полумертвого в коляску и неторопливо поехали в город. Уставший мастер Бенье задремал в дороге, Морель, наоборот, стал бодр и разговорчив. Адам был обескуражен. Он все время дергал руками и мычал, разбрасывая густые черные слюни. Его сознание разбилось как стекло и не могло соединиться, лишенное чувств.

– Растерянность пройдет, – успокаивал Адама Морель. – Теперь только воля. Ты должен научиться контролировать каждый мускул. Только воля.

И Морель направил его внимание на контроль тела. Адам честно следовал указаниям мастера, и к тому времени, как они въехали в город, он немного успокоился. Мастера отвезли Адама в убогую гостиницу на окраине, затащили в комнату и положили на кровать. Морель спустился к хозяину, а Бенье остался с Адамом.

– Ну что, Адам, – сказал мастер, глядя на него сверху вниз. – Морель договорится с хозяином. У вас есть неделя. Никто не потревожит вас здесь, не зайдет в комнату. Вода и пища вам больше не нужны. Если за это время вы не расползетесь, пророчу вам многие лета некроса. Теперь все в ваших руках!

Мастер ушел, и больше Адам его не видел. Он оставался в комнате, и его, действительно, никто не беспокоил. Адам учился заново контролировать свое тело. Приходилось управлять столь многим, что раньше происходило само собою, бессознательно. Он научился держать тело и голову, он ходил по комнате, сначала с трудом, потом все увереннее. Его захватила игра управления своим телом, как марионеткой. Он смотрел на предметы и трогал их. Его зрение и слух не изменились, он, однако, почти не слышал запахов, а кожа, хоть и заметно утеряла чувствительность, стала гораздо толще и прочнее. Он не ощущал ни холода, ни голода, ни жажды. Он не ведал усталости и не нуждался во сне. Он осознавал мир, ходил и говорил, но сердце его не билось.

Наконец он решился подойти к туалетному зеркалу. Он смотрел на свое лицо и видел, что оно истинно, что оно безупречно. Он стоял перед зеркалом очень долго, он понял, что может придать лицу любое выражение, но самым прекрасным, самым естественным оставался некрос. Адам снова лег на кровать и погрузился в медитацию. Его мысли текли чистым, могучим потоком, но все же Адам понимал, что сознание его разорвано, пронизано множеством дыр, пустот отмерших чувств. Ему придется соткать свою личность заново. Ему нужна новая цель.

Вскоре Адам съехал с гостиницы и отправился в провинцию. В тихом городе он снял коттедж и занялся собою. Он довел контроль над мускулатурой тела до возможного предела. Он стал безупречен в мысли, в движении, в речи. И каждый раз, когда он смотрелся в зеркало, он видел в отражении великолепие некроса. Уничтожение чувств высвободило огромное количество энергии, и Адам решил, что пришло время обратить свое совершенство вовне. Он ходил по улицам и разговаривал с людьми. Сначала его забавляло выражение с каким люди встречали его лицо: удивления, растерянности и откровения, когда они осознавали, что на них смотрит Адам Кадмон – совершенный человек. Но вскоре он осознал, что пробуждает в людях и другое чувство – благоговения. Встречая его раз, разговаривая с ним, они стремились к нему снова и снова. Они смотрели на некрос и чувствовали, что он больше чем жизнь, больше чем смерть. Люди прибывали в городок, только для того, чтобы встретиться с Адамом, и число их все увеличивалось. Они вели его к фигуре идеального правителя, ведь он был практически неуязвим, не подвластен времени, влечениям, похоти, алчности, слабости, жалости. Все грехи и все добродетели равно пали перед ним. Все люди были равно далеки от него. И Адам принял их желание. Он овладел городом, страной, континентом. Он покорил всех правителей и всех богов и стал на их место – совершенный человек. И лица всех людей обратились к нему и воспевали его: Адам Кадмон. Он искоренил неравенство, голод, войну и болезни. Он правил более сотни лет и построил царство, где люди жили в мире и процветании. Под его руководством они перекроили поверхность земли и превратили ее в плодоносный сад. И к двухсотлетию Адама они построили для него корабль, который поднял его на орбиту Земли.

Люди уже давно утомили его, и Адам без сожаления покинул планету. Теперь он готовился выйти в шлюз. Все, что осталось внизу, более не имело значения. Тогда, в первые моменты своей не-жизни, он видел черное небо и звезды. Сейчас он хотел погрузиться в эту черную бездну, он возжелал смерти до конца. Время его некроса подошло к концу, он знал это. Сотканная им однажды ткань сознания трещала по швам, и сквозь дыры прорывалась пустота, та, которую он почти забыл, как забыл и чувства, наполнявшие ее. Он проверил скафандр и открыл шлюз. Адам вышел в открытый космос, оттолкнулся от корабля и поплыл во вселенском потоке. Он не позволит тлению настигнуть его, он снова застынет, и на этот раз навсегда. И Адам открыл забрало.

Последняя капля эссенции стекла в колбу дистиллятора и золотистая жидкость забурлила. Начался недолгий процесс трансмутации.

– Великолепно! – воскликнул мастер Бенье, вынимая тончайшие серебристые трубочки из ноздрей мертвой головы. Он подсоединил к дистиллятору хрустальный фиал и собрал последние капли эликсира.

– Великолепно! – повторил мастер, разглядывая жидкость на свет. С последней каплей эликсир приобрел красноватый оттенок, но сейчас быстро выцветал. Бенье облизнулся и вздохом убрал фиал в шкафчик: эликсир должен дозреть. Он аккуратно отсоединил голову Адама от перегонного куба, и положил её в холщовый мешок. Как удачно, что Морель приедет сегодня вечером на ужин! И Бенье в прекрасном расположении духа спустился в кухню.

По той же дороге, что и год назад, они въехали в ночной лес. Бенье снова шел впереди, освещая тропу, Морель нес мешок и лопату. Они вышли на поляну, Морель закрепил фонарь и принялся копать. Бенье стоял поодаль, разглядывая голову Адама. В тусклом свете фонаря она казалась кукольной.

– Удивительно, – восхищался Бенье своей работой. – Все еще сохраняет свою красоту, а ведь прошел целый год! Все морщины и складки разгладились. А как красиво сжалась голова, как пропорционально усохла! И знаете, Морель, эликсир такого цвета и консистенции получается из потенциальных магов. Как жаль, что он искал совершенства в смерти, хотя смерть, действительно, украсила его... Вот что бывает, Морель, если слишком часто смотреть в зеркало. М-да. Последний раз такая долгая экстракция была у меня, дайте вспомнить... Это было после чумы, в Лотарингии. Так давно, я даже забыл, как тогда меня звали. Не важно. Совершенно дремучий крестьянин, но такой яростный, целеустремленный человек, он прямо горел желанием отомстить Святой Инквизиции. Этот парень, кстати, дал мне сил бежать на Восток, где мы с вами и встретились. Помните, в Александрии? Какое было время, Морель, какие были люди! Я думаю, если Адам также хорош, может махнем в Новый Свет? Говорят, там открываются большие перспективы.

– Я думаю достаточно, – прервал его Морель, – тело близко. Давайте голову, мастер. Действительно, красив, эффект должен быть потрясающий.

Он торжественно поместил голову Адама в яму и прикопал ее. Они постояли над могилой и вернулись к коляске. Решили не ехать далеко, а принять эликсир прямо на дороге, под звездами. Морель достал бутылку и пару серебряных чарок.

– Это самый лучший дистиллят, что есть в моих запасах, мастер. По пятьдесят?

Бенье открыл хрустальный фиал и разлил эликсир поровну. Мастера взяли чарки, немного покачали их, чтобы растворы перемешались. Отсалютовали мраку и наполнили рты эссенцией жизни. Они сидели в тишине, всасывая эликсир. Морель закрыл глаза, а Бенье, улыбаясь, наблюдал, как ночные бабочки бьются в стекло фонаря. Фыркала лошадь, и где-то в чаще ухал филин.

– Мастер, это великолепно! – прошептал Морель, возвращаясь к новой жизни. – Какое богатство вкуса! Какая глубина! Моя душа пала в преисподнюю и воспарила к небесам от восторга. Великий в мыслях был Адам!

– Да, – ответил мастер, – истинный эликсир.

 

 


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 2. Оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...



Оцените прочитанное:  12345 (Ещё не оценивался)
Загрузка...