Над столицей взошла тяжёлая брюхатая луна. Далеко за Трёхлистным лесом с голоду завыли волколаки. И немудрено: по приказу короля их логова завалили камнями, а торговый путь, некогда проходивший через Трёхлистье, очертили новым маршрутом – всё ради безопасности подданных.

Затем сонную тишь ночи нарушило горное чудище, долгие годы дремавшее под бронзовыми копями. Старый король полагал, что монстр к его подданным не питает ни интереса, ни враждебности, а потому не тратил людские жизни в битвах с ним. В ту ночь подгорный гигант перевалился на бок, чем вызвал обвал камней в заброшенной шахте; в городе его не слышал только спящий.

Спустя двадцать минут столица вновь погрузилась в сон; в моровую тишину канула и жизнь старого короля – легко и незаметно.

Последним аккордом ночи стал вопль дворцового слуги, перебудивший ползамка.

Тогда-то и начался настоящий бедлам.

1

Перед рассветом копыта гвардейских скакунов долго отбивали встревоженный такт, и лишь когда капитан Лестро сбавил ход и вскинул правую руку со сжатым кулаком, все остановились. Капитан развернул коня; первым, как и ожидал, увидел лицо своего заместителя, заспанное и недовольное.

– Ну и зачем мы тут нужны? – пробурчал Бормил, поправляя стремена.

Он единственный в отряде мог задать вопрос капитану таким тоном. Лестро горько усмехнулся в седые усы и тихо сказал:

– Мы сопровождаем короля.

Остальные и бровью не повели, зато брови Бормила едва не спрыгнули с морщинистого лица.

– Разве король не болен? Зачем ему выезжать в эту богадельню? Как он здесь оказался? – вопросы тяжелыми могильными камнями сыпались из его уст, усталые глаза бегло разыскивали королевскую карету.

– Мне не хотелось, чтобы ты узнал это от слуги. Король умер, Бормил.

Все опустили головы. Заместитель капитана королевской гвардии, услышав весть, на мгновенье застыл – точь-в-точь под злыми чарами, как в битве при Марукани. Потом неловко, будто бы тело перестало слушаться, слез с коня и сел прямо на мокрую росистую траву.

– Вот как.

Взгляд старого гвардейца устремился в небо. Там сумеречная синева туч уже вступила в неравную схватку с первыми лучами рассвета.

Лестро молчал. Капитан боялся, что старина Бормил не сумеет собраться с силами и покинуть замок, а потому скрыл от него страшную весть до подходящего времени.

«При мне и при молодых старый медведь не позволит себе раскиснуть», рассудил он... и не прогадал.

– Стало быть, прибыли мы за новым королём? – голос Бормила звучал суровее обычного.

– Именно так.

– Старый король оставил распоряжения на этот счёт?

– Как и обещал.

Бормил кивнул, сорвал какую-то травинку, зверски расправился с ней. Потом резко встал, отряхнул штаны, сердито крякнул и молвил:

– Веди.

***

На кухне уже бренчало посудой, скворчало маслом, трещало пламенем жаровен. Арти уныло плёлся по каменному полу к своему рабочему месту, жалея, что не сбежал вместе с Ланселем и Треттой.

Он и сам не понимал, почему остался. В ночь, когда нужно было тихонько стащить с себя одеяло, юрко прошмыгнуть к сундуку с вещами, вскрыть его украденным у смотрительницы ключом, взять всё нужное и по-быстрому смотаться из Королевского Дома Призрения по заранее сплетённой верёвке через окно, он... ничего не сделал. Просто лёг спать, хотя верёвка и украденный ключ грозили ему серьёзными проблемами в недалёком будущем.

Арти стоило больших трудов избежать трёпки: верёвку он выкинул в канаву во время работ в поле, а ключ «нашёл» на полу возле комнаты и вернул владелице с самым благочестивым видом. Конечно, его битый час мучали расспросами: «Куда сбежали те двое? Как ты им помог? Кто ещё участвует в сговоре?» – но парень делал вид, что ничего не знает.

– Если выяснится, что ты всё-таки в этом замешан, – шипела старуха-смотрительница, – то я лично препровожу тебя к ближайшему позорному столбу и там привяжу.

Арти гордо молчал – следы он замёл, да как следует. Но теперь, в это тоскливое одинокое утро без Ланселя и Третты, горечь разлуки повисла на его сердце тяжёлым грузом. Кроме того, он переживал за друзей – а ну как их разбойники похитили, или зверьё в лесу подрало, или?..

– Арти! – повариха Дот, вместо того чтобы говорить, всегда сварливо кричала. – Тащи свои пятки сюда, мне нужно начистить брюкву!

Парень вздохнул. В свои двенадцать он больше всего на свете ненавидел брюкву. А теперь её мало того, что придётся полутра чистить, так ещё и лопать тушёную на завтрак и обед – две плохие новости по цене одной!

Внезапно в низкую дверь кухни ввалился дворник Сток, на редкость – это Арти заметил сразу – трезвый.

– Малец, ты почему ещё здесь? Ноги в руки и бегом наверх!

– Что случилось? – проворчала Дот, выступив из-за печи с обнажённым словно меч намерением отбивать помощника в честной перепалке.

– Молчи, женщина! Пошли, Арти! Смотрительница зовёт!

Дот злобно блеснула крысиными глазками и скрылась во мраке кухни, а дворник пихнул мальчишку в спину и погнал наверх, по крутым лестницам, на третий этаж Королевского Дома Призрения – самый чистый, самый тихий и самый страшный.

Именно там обитала смотрительница. Именно там она плела коварные планы по улучшению жизни своих питомцев. Именно там скрывались – а порой и сбывались – детские кошмары...

– Всё, пришли, – Сток снова пихнул Арти в спину, заставив его едва ли не ввалиться в двери кабинета.

Дворник спешно ретировался, оставив мальчика в крайне скверном положении: в кабинете царили тьма и ужас. Шторы задвинули, и робкий утренний свет почти не проникал сюда. Хозяйка стояла у порога, и стоило Арти показаться в проёме, как старая ведьма вцепилась в него и втащила в окутанную чернотой комнату.

– А-а, вот и ты, А-а-рти, – сказала она очень странным голосом, – п-проходи, скорее. Вот, ещё один претендент. По вашим описаниям подходит!

Арти не сразу сообразил, к кому старуха обращается, но заметил её заискивающую улыбку, не сулившую ничего хорошего. Потом увидел Джоди, угрюмого и задиристого парня пятнадцати лет, которого всегда сторонился. Тот стоял у стены кабинета с невероятно довольным видом. Арти таким его никогда не видел.

И только когда прозвучал властный голос:

– Подойди ближе, мальчик, – Арти сообразил, что за столом начальницы Дома Призрения кто-то сидит – кто-то куда более могущественный, чем она.

– Ну же, – прошипела ведьма едва слышно, – ступай!

Арти неуверенно приблизился к столу. Из мрака проступили черты загадочного гостя: копна седых волос, молочного цвета усы, которым позавидовал бы любой стражник, сухощавые руки, нетерпеливо барабанящие длинными тонкими пальцами по столешнице, и, самое главное, глаза – два обращенных к миру дымчато-серых осколка зеркала, пристально за всем миром следящих и абсолютно к нему беспристрастных. В них Арти с удивлением разглядел себя – маленького и испуганного.

– Здравствуйте, – мальчик отвесил господину поклон так, как его учили – низко и плавно: словно разминаешь затёкшую спину.

– Хм... Что думаешь, Бормил?

От шкафа смотрительницы отделилась огромная тень и прогромыхала:

– С виду как в грамоте. Остальные ни черта не похожи. Давай уже сделаем что должно; не нравится мне это место.

Тень придвинулась к единственному пятну света на полу кабинета, и Арти сумел различить упитанное тело, запрятанное в богатый дворянский наряд, а также лицо – необычайно живое, подвижное, но также и отчего-то болезненное, будто бы изъеденное временем.

– Хорошо. Госпожа, будьте любезны оставить...

Гость не успел закончить фразу, как в кабинете остались только мужчины.

– Меня зовут Адам Лестро, это – Эдмунд Бормил. Мы...

– Гвардейцы короля, – прошептал с благоговейным трепетом Арти, и только затем понял, что произнес это вслух.

– Именно так. Я – капитан гвардии, это – мой заместитель, – капитан говорил с расстановкой, делая почти театральные паузы между словами, и Арти подумал, что все происходящее действительно похоже на спектакль. – Мы пришли в ваш приют по особому делу. Терять времени нам не хочется, так что делайте всё, что мы скажем, без проволочек, договорились?

Арти кивнул. Он не видел, но был уверен: Джоди поступил ровно также.

– Отлично. Итак, сейчас мы покажем вам обоим несколько предметов. Ваша задача – выбрать из них один, себе по душе. Договорились?

Мальчики кивнули.

– Хорошо. Давай, Бормил.

Грузный старик навис над столом и развернул на нём какую-то ткань. В скудном свете Арти почудился странный блеск. Секундой позже он понял, что ничего ему не почудилось.

В огромном свёртке скрывались настоящие сокровища. На стол угодили семь чудесных вещей, от которых – Арти мог поклясться чем угодно – буквально веяло величием. Дыхание перебило. Он смотрел и не мог налюбоваться.

Стальной боевой кортик, эфес которого украсили багрянцем рубинов. Толстая книга из настоящей белой бумаги – такая стоила, должно быть, целое состояние; кожаный переплёт и вовсе скрепляли золотые нити и скобы. Волшебного вида цветок ручной работы, сплетённый умелым кузнецом из белого серебра, червонного золота и украшенный большими изумрудами и сапфирами. Кольцо – маленькое, на фоне остального неприметное, но, очевидно, драгоценное. Кошель, сшитый из удивительной переливчатой ткани, украшенный жемчугом и набитый золотыми монетами. Хрустальный шар, в котором Арти увидел своё отражение, на этот раз – изумлённое.

На краю стола лежало единственное нерукотворное сокровище – большое, огнисто-охряное, сияющее лучистым внутренним светом. Арти задержал на нём взгляд и тихо выдохнул. Потому что хорошо знал, что перед ним, но не мог в это поверить.

– На выбор даётся минута. Думайте, – голос старика показался Арти немного взволнованным – словно по безбрежному океану пробежала едва заметная дрожь.

Мальчик обернулся, посмотрел на Джоди. Тот переводил взгляд с кортика на кошель с монетами и что-то сам себе шептал под нос. Арти озадаченно поднял глаза на капитана гвардии и спросил:

– Зачем это нужно?

Старый усатый вояка пожал плечами: после узнаете.

Арти вновь поглядел на сокровище, сияющее ярче других. Потом перевёл взгляд на заместителя капитана – тот стоял в дальнем углу и мрачно молчал. Мальчик пришёл к выводу, что никто в этой комнате не хочет здесь быть, кроме Джоди.

– Зачем это всё? – шепнул ему Арти.

Тот только головой мотнул: не мешай.

– Ваша минута заканчивается, – сухо сказал Лестро, – вы готовы сделать выбор?

Джоди ещё пару мгновений пялился на богатства, после чего вскинул голову и пробасил:

– Я выбираю нож!

– Ты уверен?.. – с неохотой переспросил капитан.

– Да!

– А ты, парень? Что выбираешь?

Арти бросил короткий взгляд на чудесное сокровище, в которое он до сих пор не мог поверить. Оно сверкнуло поочередно всеми цветами радуги, будто прощаясь, и погасло. Арти вздрогнул, но ответил без колебаний:

– Перо.

– Уверен?

– Нет. Но выбираю его.

Гвардейцы переглянулись.

– Объясните свой выбор. Начнём с тебя, – Бормил ткнул пальцем в сторону Джоди, – почему выбрал кортик?

– Каждому воину нужно оружие, – ответил тот с напускной суровостью.

– А ты что, воин? – старик навис над ним, словно злобный медведь-шатун, и Арти увидел, как кровь отлила от лица и шеи Джоди.

– Нет, – пискнул тот, бледный как статуя, – но хочу им стать.

Заместитель капитана ухмыльнулся, повернулся к Арти.

– Что насчёт тебя? Почему выбрал перо?

– Оно... просто мне понравилось.

– А остальные штуковины, значит, не приглянулись?

– Они тоже. Но перо больше.

– Дурак, – тихо прыснул Джоди, – старое драное перо выбрал!

– Оно не драное! – запротестовал Арти. – Ты что, с ума сошёл? Погляди!

Арти указал на дар феникса рукой, и тот вновь заискрился – красным, жёлтым, лиловым.

– Обычное старое перо для письма, у нашей смотрительницы их полно, – Джоди даже зевнул, изображая скуку. – Ничего особенного.

– Неправда! – Арти схватил артефакт, и тот вдруг вспыхнул – исторг пламя вверх, к потолку, и на этот раз чудо увидели все – и Джоди, задом плюхнувшийся на пол, и старые гвардейцы, застывшие в тихом изумлении.

Когда огонь погас, на Арти впервые в жизни навалилось чувство абсолютного опустошения. Всё вдруг померкло перед ним, и даже страх наказания за схваченное со стола сокровище явился лишь в виде утомительной мысли, слабой и мерклой.

– Значит, Барти был прав, – в тихом голосе капитана уместились и горечь, и радость, и удивление. – Значит, истории суждено повториться.

Старики извлекли мечи из ножен и обступили паренька. Тот стоял посреди комнаты, словно на палубе корабля – его шатало, он едва понимал, что происходит. Припав на одно колено, гвардейцы торжественно перехватили рукояти мечей, уткнув клинки в пол. Арти обвёл комнату осоловевшим взглядом и вдобавок к усталости ощутил вдруг сильную головную боль.

Слова присяги долгим эхом отражались в его гаснущем сознании.

– Я присягаю на верность юному королю, – сказал Бормил тихо, так, чтобы никто не заметил дрожи в голосе. – И клянусь защищать и направлять его до тех пор, пока один из нас не сойдёт с пути.

Лестро смахнул слезу со щеки и молвил:

– Я присягаю на верность новому королю и клянусь хранить его жизнь ценою собственной.

Арти смутно чувствовал, как пол тянет уставшее тело к себе, но к моменту, когда заботливые руки подхватили его и понесли, уже потерял сознание.

2

Сироты высыпали шумной толпой на улицу, и никто – ни смотрительница, ни дворники, ни воспитатели – не мог их утихомирить. Всем хотелось посмотреть на нового короля. Всем хотелось попрощаться с Арти.

Единственным возмущённым воспитанником оказался Джоди. Обычно молчаливый, теперь он пребывал в настолько расстроенных чувствах, что беззастенчиво кричал:

– Я думал они приехали оруженосца выбрать! Взял нож, как любой нормальный солдат! Это несправедливо, дери их волки!

Почти никому до его досады не было дела. Только жизнерадостный Сток, успевший где-то вылакать чарку вина, сказал ему назидательно:

– Ты не ори, а лучше попроси у Арти забрать тебя с собой в замок, служить пажом. Авось дослужишься до оруженосца, дуралей.

Совет показался Джоди оскорбительным, и он куда-то убежал вместе со своей злостью.

Арти едва держали ноги, но крепкая рука Лестро почти несла его, подхватив под плечи. Старый гвардеец тихо успокаивал:

– Не бойтесь, ваше величество. Скоро вы окажетесь во дворце, там вам всё покажут и объяснят. А вечером пройдёт коронация. Всё снова будет хорошо.

– Не называйте меня так... – бормотал Арти.

– Как? – Лестро улыбался, явно что-то припоминая.

– Ваше величество.

Морозный воздух постепенно привёл мальчика в чувство. В утреннем свете он различил фигуру смотрительницы – худощавую, скрюченную. Она стояла у выезда со двора и неодобрительно взирала на происходящее. К ней подошёл второй гвардеец, так похожий на медведя. Старуха снова побледнела, согнулась в нелепом реверансе.

– Компенсацию вам пришлют не позднее недели, – сказал Бормил, обращаясь к ней и почти физически ощущая растущую внутри неприязнь, – и спасибо, что помогли организовать всё так быстро.

– Да что вы! Не стоит... – ведьма залебезила, вся изливаясь подслащённой желчью. Бормилу захотелось плюнуть в неё и уйти.

Лестро подвёл мальчишку. Тот выглядел уже лучше – даже румянец вернулся.

– Думаю, вам нужно попрощаться с воспитанником, – сказал капитан.

– Прощайте, ваше величество, – смотрительница Дома Призрения вновь поклонилась, но на этот раз в глазах её почти все заметили немую, невыразимую ярость.

Арти тихо смотрел на неё пару мгновений, а потом улыбнулся, кое-что вспомнив.

– Помните, вы сказали, что привяжете меня к позорному столбу, если узнаете, что я помог сбежать Ланселю и Третте?

Толпа детей притихла. Гвардейцы переглянулись.

– П-п-помню, – выдавила из себя смотрительница.

– Я им помог.

Лицо старухи пошло пунцовыми пятнами, но ей хватило сил не взорваться от избытка чувств. Лестро и Бормил едва удержались от хохота.

«Ну и малец!», подумал каждый, сознавая, что Барти такую шутку тоже по достоинству бы оценил. А может, и сам бы пошутил так в подобных обстоятельствах.

Мальчишка слабо улыбнулся – но то была улыбка победителя. Толпа детей заулюлюкала, завопила, а потом кто-то первым крикнул:

– Да здравствует король Артрис! – и под дружное скандирование воспитанников Королевского Дома Призрения малыш Арти отправился в новую жизнь.

***

– Так значит, Лансель и Третта – ваши друзья?

Капитан Лестро стоял у окна столовой замка и смотрел, как внизу по дворику кружит павшие листья скучающий ветер. Позади него юный король завершал свою трапезу, выскабливая со дна тарелки остатки восхитительного мясного супа. Лестро невесело подумалось: им предстоят долгие месяцы обучения этикету.

– Да, – Арти быстро привык к обществу капитана, и говорил с ним спокойно, – они сбежали неделю назад. Я должен был уйти с ними, да только вот зачем-то остался.

– Думаю, теперь вы понимаете, зачем, – проговорил капитан Лестро, перебирая в памяти сотню осколков воспоминаний об ушедшем друге, – ваш предшественник говорил, что случайно не происходит ничего.

– Вы говорите о короле?

– Теперь вы – король. Не забывайте.

Арти от этих слов почему-то стало дурно. Несмотря на проделанный путь и сотни поздравлений, услышанных им, вопреки скупым объяснениям Лестро он по-прежнему ничегошеньки не понимал.

– Тогда, как ваш король, прошу вас: расскажите, почему я здесь оказался и почему всё это со мной происходит?

Лестро вздохнул.

– Учтите, ваше величество: история будет длинная.

– Это не важно. Начинайте, пожалуйста.

Лестро отвернулся к окну, немного подумал и заговорил.

– Когда-то давно я, как и вы, рос в Королевском Доме Призрения. Мне было семь лет, когда я познакомился с Эдмундом и Бартоломью, своими лучшими друзьями. Тогда я ещё не знал, что нам предстоит долгий и интересный путь, полный опасных приключений и великих свершений.

Из нас троих Эдмунд был самый рослый, самый сильный и смелый. В четырнадцать лет он гнул подковы, поднимал тяжести на ярмарках за деньги, выигрывал на городских кулачных турнирах главные призы – в общем, ему на роду было написано стать солдатом, крепким и надёжным.

Что до меня... в юности я страдал от хилого здоровья, но куда сильнее друга мечтал стать великим воином. В тринадцать лет я начал воспитывать себя и закалять: обливался холодной водой на морозе, поднимал тяжести вместе с Эдмундом, боролся с ним, неизменно проигрывая...

Потом, когда обстоятельства значительно изменились, я приступил к изучению войсковых наук и с отличием окончил Королевскую Военную Академию. Я много фехтовал, учился у разных мастеров, несколько лет путешествовал по северным провинциям, подавлял восстание горных племён, воевал с конелюдами на востоке и с ящерами – на юге...

И ничего из этого не произошло бы, не будь одним из моих лучших друзей Барти, более известный как Бартоломью Мудрый, правитель королевства, Хранитель Мира и Спокойствия.

В детстве Барт был необычным мальчиком. Он не мечтал о воинских подвигах, не хотел стать богатым и знаменитым. Нас с Эдмундом это всегда удивляло...

– О чём ты мечтаешь, Барти? – спросил Адам, глядя на посеребрённую верхушку праздничной ели, высоченной, с мохнатыми зелёными лапищами. – Чего бы хотел в этом году?

Маленький Барт, переводя взгляд с усеянного звездами вечернего неба на сияющий начищенным серебром диск ночного светила, ответил:

– Мне бы хотелось повидаться с теми, кто живёт на обратной стороне луны.

Адам хотел рассмеяться. Но потом заметил, что Барти не шутит, и передумал.

– С чего ты решил, что там кто-то есть?

Барти пожал плечами. Адам, отлично зная, что Барт может в тихой задумчивости простоять здесь хоть до наступления нового века, сказал:

– Когда вырастем, обязательно побываем там, и всё про лунную жизнь узнаем. А сейчас, если хочешь, можем пойти поиграть в снежки, пока нас Трок лопатой в дом не загнал.

– Не думаю, что у нас это получится. Но от игры не откажусь.

Адам ещё долго рассказывал новому королю историю их с Бартом дружбы, а сам удивлялся: неужели он так всё хорошо запомнил? Перед глазами проносились яркие картины прошлого, одна другой красочнее.

Вот они с Эдмундом сбегают из Дома Призрения во мраке ночи, под хохот филинов, и скрываются в лесу. Барти с ними не пошёл, и для них долго оставалось загадкой, почему именно.

Вот они вдвоём скитаются по западным пределам страны, перебиваясь сезонными заработками. Позже их пути разойдутся: шестнадцатилетнего Эдмунда упекут в городскую тюрьму за драку, а пятнадцатилетний оборванец Лестро узнает безумную новость: их старый друг Барт призван во дворец умирающим королём, он – единственный наследник престола, самый дальний родственник монарха!

– Конечно, многие дворяне в те дни были недовольны таким поворотом событий. Один из знатнейших лордов того времени рвал и метал; он до жути желал усесться на трон после смерти короля, и всё для этого подготовил!.. Но не учёл, как он сам сказал перед эшафотом, «недоноска, обретавшегося во вшивом сиротском приюте».

– Этот лорд готовил переворот? – о таком Арти в книжках не читал.

– К счастью, его удалось подавить. Я вовремя прибыл ко двору Бартоломью, стал его пажом и верным помощником. Позже присоединился и Эдмунд: голыми руками побил свою охрану и сбежал из-под заточения, чтобы тайком прокрасться во дворец и предстать перед королём в подходящий момент.

Жизнь крутилась перед глазами старого капитана цветастым вихрем, в пучине которого уже успел сгинуть один из них.

«Осталось ещё двое», – подумалось ему вдруг с пугающей отчётливостью.

3

Вечер приближался, обещая воссиять ярким празднованием. Чело юного короля, отмытое и припудренное, было готово принять тяжесть короны.

Вот только в глазах у Арти ничего подобного не читалось. Капитан гвардии видел это лучше остальных.

– Не волнуйтесь, Ваше Величество. Всё будет хорошо. Гвардия рядом, никаких непредвиденных обстоятельств не ожидается.

– Для меня эта коронация – одно большое непредвиденное обстоятельство.

– Понимаю. Но это ваш долг, равно как и мой следить за тем, чтобы вы не попали в беду, – Лестро нахмурил седые брови. – И, если вас так страшит церемония, мы можем перенести её, сделать более скромной и... камерной, пожалуй.

– Нет, нет. Этого делать не стоит. Иначе – какой я тогда король? – Артрис провёл рукой по остриженным и причёсанным волосам, подошёл к высокому позолоченному зеркалу и оглядел свой новый наряд.

– Как я выгляжу, капитан? Не слишком глупо? Платье мне подобрала пожилая придворная дама с длинным именем, которое я не запомнил.

– Вы о госпоже Арраксимансии? Она одевала ещё предшественника вашего предшественника, и до вас никто не жаловался.

– И всё-таки, как я выгляжу?

Капитан хмуро улыбнулся.

– Как райская птица с острова Ромо.

– Я такой птицы не знаю. Но по вашему лицу видно, что наряд у меня дурацкий. Может, кто-нибудь позовёт эту госпожу Арк... Арас...

– Арраксимансию. Слуга уже за ней отправился.

– Спасибо за честность, Лестро. Вы хороший человек.

Капитан гвардии поклонился.

– Спасибо, Ваше Величество. Постараюсь Вас и впредь не разочаровать.

***

И вот настал миг, которого ждало всё королевство – новая звезда воссияла над великим замком, и глава церкви Белой Книги возложил на чело короля его корону – обруч из серебра со вставками из чистейших сапфиров, синих, как глубокое море.

– Да здравствует король! – возвестил, наконец, старый церковник.

– Да здравствует король! – прогремела толпа придворных. Ночь озарилась яркими огнями иллюминации, подсветившими древние стены замка, видевшего десятки осад и тысячу пиров.

– Да здравствует король! – воскликнули солдаты на стенах дальнего вала, и дали залп из орудий – громыхнуло так, что старое чудище под копями недовольно поёрзало во сне, вызвав новый обвал.

– Да здравствует король! – кричали люди в городе, и в этом шуме родилась надежда на новое счастье для народа, у которого так долго не было ничего нового.

– Да здравствует король! – сказал Лестро вместе со всеми, краем глаза заметив необычное, едва заметное резкое движение в толпе.

Старый гвардеец среагировал мгновенно: взмахнув плащом, прикрыл собою мальчика, наречённого новым правителем, а спустя пару вздохов исторг кровавый кашель. Прежде чем рухнуть на пол, он успел заметить, как в толпе пара испуганных глаз сверкнула и исчезла.

– Догнать преступника! – взревел Бормилл, выхватывая меч. Молодые гвардейцы опередили его приказ – убегающего убийцу сбили с ног у окна, в которое тот собирался прыгнуть.

Лестро припал на одно колено. Два из трёх брошенных лезвий лишь оцарапали парадный панцирь, но третье миновало защиту и глубоко прошило сочленение на боку: из рёбер капитана сочилась утекающая жизнь.

Арти, в ужасе озираясь по сторонам, кричал:

– Лекаря! У него кровь!

– Ваше Величество, не беспокойтесь, – Лестро неловко не то лег, не то свалился на пол, стремительно бледнея. – Бормилл отведёт вас в ваши покои. Выставьте охрану у дверей. Враг наверняка уже кроется в замке, доверяйте только Бормилу и гвардии.

Сказав так, старый воин потерял сознание. Арти стоял над ним с раскрытым ртом, мокрыми глазами и бледным лицом, не понимая, что делать.

– Пойдемте, Ваше Величество, – прорычал озлобленно старый медведь, озираясь по сторонам, – не волнуйтесь, лекари им займутся. Сейчас главное сохранить жизнь вам.

Арти не стал возражать, но вид истекающего кровью капитана еще долго стоял перед его глазами.

Смыкая веки в ту ночь, новоиспеченный король видел только Лестро, его полное боли лицо и кровь, стекающую с позолоченного нагрудника.

4

Похороны капитана гвардии следующим вечером прошли торжественно, но угрюмо. Все скорбели по Адаму Лестро и чувствовали, как над замком сгущаются тучи смуты, смертельно опасные и непредсказуемые. Артрис кутался в горностаевый плащ, глядя, как четверо молодых гвардейцев опускают гроб с телом своего капитана в ненасытную сырую землю. Один из них, самый младший, плакал навзрыд и ничего с собой не мог поделать; никто не сказал ему и слова в упрек.

– Он исполнил клятву, – тихо сказал Артрис, когда у могилы остались лишь они с Бормилом.

Старый гвардеец помолчал, но после, подумав, сказал:

– Каждому из нас рано или поздно приходится выполнять свое предназначение. Адам Лестро испил свою чашу до дна, и сделал это достойно, одним долгим глотком. По правде сказать, это мне стоило погибнуть. Но ваш предшественник все решил за нас.

– Вы хотите сказать...

– Телохранителем Бартоломью Мудрого был я. Но для вас он по какой-то причине выбрал Адама. Вероятно, по очень веской причине. Тут есть, о чем подумать.

– Где убийца?

– В темнице, разумеется. Придворный палач пытал его всю ночь, но тот нем как рыба.

– Что о нем известно? – Артрис не знал, что полагается спрашивать в таком случае, но решил, что стоит задать вопросы, которые его действительно теперь интересовали.

– Ничего. Он пришел из ниоткуда, никто из слуг и придворных его не знает.

– Значит, его кто-то нанял?

– Это само собой, – Бормилл нахмурился пуще прежнего.

– Но кто?

Новый телохранитель короля промолчал; если и знал что-то, то говорить почему-то не стал.

Артрису вдруг стало жутко страшно, и он с удивлением вдруг подумал о том, что совершенно не хочет быть королем.

***

Осень ушла, оставив на прощание лишь холодные пасмурные дни. Мелькнула белым забралом всадница-зима на снежногривом резвом скакуне, и вот: случилось второе покушение.

Королевский дегустатор умер в страшных корчах. Алхимики заключили, что мятежники каким-то образом сумели прокрасться в кладовую и отравить целую бочку солёных сардин. После того случая Артрис не ел два дня и упал в обморок на очередном званом ужине.

В круговороте ужасных событий юного короля мучили, помимо прочего, обучением и воспитанием многочисленные придворные менторы, наставники, мастера и гувернеры. Необычайно вежливые и обходительные, эти люди аккуратно, будто каменщики, укладывали в голову Арти кучу самых разнообразных знаний. Многочасовые занятия по этикету, грамоте, истории, геральдике и чистописанию приводили юного короля в ужас, о чем он как-то пожаловался Бормилу.

– У каждого свое предназначение, Ваше Величество, помните? – с легким, едва различимым за вежливым тоном презрением ответил старый гвардеец. – Хотя бы ради памяти Лестро нам стоит стараться изо всех сил.

Артрис обжегся стыдом, и с того самого дня стал намного серьезнее относиться к кляксам в прописях и датам старинных битв... хотя так и не проникся должным уважением к своим мучителям-учителям.

Зато на уроки верховой езды, фехтования и стрельбы из лука Арти бежал со всей мальчишеской прытью, забывая про непомерную тяжесть короны и постоянную угрозу жизни.

Бормил же везде сопровождал короля, давал много дельных советов... и лишь иногда почему-то горестно вздыхал.

***

Однажды ночью, когда луна светила особенно ярко, Арти приснился странный сон.

В этом сне он был не один; Лансель и Третта навестили его в самой высокой башне замка.

– Мы можем отсюда сбежать, и нас никто не найдет! – уверял его Лансель.

– Да, да! – весело кивала Третта, и косички подпрыгивали в такт ее словам.

– Но я не могу отсюда уйти, я ведь теперь король. А еще у меня нет такой большой веревки...

Друзья на его слова обиделись и куда-то пропали. Зато луна за окном стала больше, приблизилась к нему, словно любопытный белесый глаз великана.

– Ну и ладно. Зато у меня есть корона, и гвардия, и перо феникса!

Перо и правда безраздельно принадлежало Арти; правда, он так и не сумел больше выдавить из него ни искринки, отчего поначалу грустил... а потом смирился.

– А ты уверен, что это все и вправду твое?

Луна за окном стала огромной и будто склонилась над королем, склонилась настолько близко, что Арти увидел все ее кратеры – словно смотрел не на луну, а на изъязвленное оспой лицо старого бродяги-лунатика.

– Нет, вовсе не уверен, – признался Арти горько и вздохнул.

Да, с самого первого дня он сильно сомневался в себе. Он, сын кухарки, разве может быть королем?

– Все эти уроки, придворная возня... все это слишком сложно для меня! – Арти заплакал, уронив голову на колени, обхватив затылок ладонями. – И капитан Лестро умер ради меня... зачем?

Тонкая бледная тень отделилась от самой поверхности луны; подплыла медленно и торжественно по ночному воздуху к открытому окну и внезапно обрела знакомые очертания.

– Арти.

Голос капитана звучал сурово, но дружелюбно.

– Арти!

Нет, это все глупый сон, пора проснуться...

– Арти, ты должен бежать! Скорее! В замке тебе оставаться больше нельзя!

Юный король подскочил на кровати, как ошпаренный, и наткнулся взглядом на красное в свете факела лицо Бормилла.

– Бормилл?..

– Ты слышишь? В замке творится что-то неладное, нам нужно уходить, сейчас же!

Минуту спустя Арти уже был одет и стремительно спускался вниз по винтовой лестнице вместе с Бормиллом; тот тяжело дышал и много, быстро говорил:

– Лошади уже оседланы. Поскачем мимо Трехлистного леса и в стороне от тракта.

– Куда?

– В надежное место.

***

Луна освещала их путь не хуже предзакатного солнца, и Арти с удивлением отметил: спать ему совершенно не хочется.

– Что это за вой?

– Волколаки. Беснуются, твари несчастные.

– Мы их не встретим?

– Старый король позаботился об этом.

Зима выдалась теплой, но снежной; лошади держали ровный темп, задорно хрустели по тонкому насту, а вот Арти очень скоро начал уставать.

– Так куда именно мы направляемся?

– Вы все увидите, как будем на месте. Проявите немного терпения.

Вдалеке проступила кромка леса, название которого Арти хорошо знал.

– Неужели...

– Да, теперь уж мы недалеко от вашего Дома Призрения. А в этом лесу, стало быть, спрятались ваши старые друзья.

– Да, но зачем...

– Помнится, вы спрашивали меня, – Бормилл напряженно кашлянул, – спрашивали, кто нанял убийцу.

– Да?

– Я знаю, кто его нанял. И сегодня вы нанимателя увидите.

– Что? – Арти попытался осадить коня, но тот, словно заколдованный, не реагировал; скакал себе и скакал, будто никогда и не знал шпор всадника.

– Не дергайтесь, ваше величество. Скоро вы все узнаете.

Арти посмотрел на своего телохранителя и увидел, как кривая усмешка превращает лицо того в ужасную маску, за которой могло скрываться все, что угодно.

5

Слезая с коня, Арти даже не заметил, как старик к нему подобрался; только что сам был верхом, и вот уже рядом, с веревкой, переброшенной через плечо и взглядом живого мертвеца.

– Что происходит?..

– Не двигайтесь, ваше величество, иначе мне придется хорошенько вам двинуть. Я не хочу этого делать, но если будете мне мешать...

Арти даже не успел толком подумать о том, чтобы побежать, как старик ловко схватил его за руку, а другой саданул под ребра так, что мальчика согнуло пополам.

– Я же сказал, – словно бы сожалея, проговорил Бормилл, – не дергайтесь.

Пару мгновений спустя длинная и прочная веревка из пеньки опутала Арти, словно паутина бедную маленькую муху; руки оказались спеленаты настолько, что пошевелить можно было только кончиками пальцев.

– Зачем вы это делаете? – говорил, задыхаясь, Арти, пока Бормилл все туже затягивал узел.

– Потому что поклялся направлять короля.

А потом Бормилл просто погнал Арти в сторону леса, словно пса на привязи; сначала юный король упирался, но после пары затрещин стал послушнее.

– Когда в замке об этом узнают, тебе будет крышка, – мрачно пообещал юный король.

Бормилл молчал; ни один мускул в его лице не дрогнул.

– Лестро бы такого не допустил.

К его ужасу, старик усмехнулся.

– Ты ничего не знаешь о Лестро, юнец. И смотри под ноги; тут может быть скользко.

Дальше они шли молча, шли через великолепно красивый и мрачный заснеженный лес, и высокие разлапистые ели безмолвно стенали под тяжестью белых нарядов. Безумная луна над ними сияла ярче, чем зимнее солнце.

– Мы на месте.

Посреди маленькой ровной поляны высился черный столб, вкопанный в землю. А вокруг...

– Это костер? Что вы собираетесь делать?! – Арти запаниковал, увидев нагромождение сухих ветвей и явно заранее заготовленных кем-то дров.

– Бормилл! – голос показался Арти знакомым.

На поляну ступила девочка в теплом меховом тулупе. Откинув капюшон, она подошла ближе, и Арти вскрикнул:

– Третта! Третта, это ты! Беги скорее за помощью, здесь творится какая-то...

– Бормилл, ты ему еще ничего не объяснил? – голос Третты звучал как-то странно.

Старик-гвардеец потупил голову. Словно оправдываясь, признал:

– Честно говоря, я и сам не совсем до конца все понимаю. Давай лучше ты.

Арти почувствовал, как ужин его просится наружу.

– Что тут творится? – насилу выговорил он.

– Арти, я – Лестро, – сказала Третта и сурово на него поглядела. Так смотреть мог только капитан гвардии.

Артрис не выдержал. Его стошнило на снег.

– Мы лишь выполняем волю нашего короля. Скоро ты и сам поймешь. Ты ведь жаловался мне, что быть королем сложно, правда?

– Нет!

– Этой ночью, во сне.

– Это не может быть правдой!

– Но это так, – ласковый голос Лестро прозвучал совсем как умильный треп Третты, – ты почти стал королем, осталось сделать еще кое-что...

Бормилл вздохнул и перебил друга:

– Не будем ходить вокруг да около. Иди-ка сюда...

Арти весь сжался, а когда увидел блеснувший в руке Бормилла нож, дико заорал.

– Да не мельтеши ты! – прорычал старик, и одним быстрым движением разрезал путы, отчего Арти вмиг стало в разы легче дышать.

Обессилевший, он повалился на снег. С живота перевернулся на спину, посмотрел в небо. Там алебастровая луна наблюдала за ними. За ним.

– Ты должен убить Бормилла, Арти.

– Бред, – мальчик заплакал, – бред!

– Ты должен убить Бормилла, чтобы древний контракт сработал, и его сожженное тело смогло призвать Бартоломью Мудрого, который сейчас ждет нас на обратной стороне Луны. Без ритуала призыва все пойдёт прахом, ты должен...

– Бред!

– Похоже на бред, но, если ты этого не сделаешь, мы тебя убьем. Выбирай: либо убиваешь Бормилла, либо он прирежет тебя. Тело твое мы сожжем и вываляем в смоле, так что никто не опознает юного короля, а потом найдем другого мальчишку, который подойдет Барти, и...

Капитан с лицом Третты склонился над Арти.

– Если ты сделаешь все, что должно, то тебе больше не придется терпеть гувернеров, вникать в государственные дела и страдать на званых ужинах. Ты освободишься от всего, чего так боишься.

Гвардеец кинул королю свой нож; тот упал рядом с ногой Арти.

– Давай уже, юнец. Мне надоело это дряхлое тело...

Внезапно в ближайших кустах что-то зашуршало. Бормилл, чертыхаясь, повернулся на звук, и тотчас покатился кубарем по лежалому снегу – то черная мохнатая тень впилась клыками в его ногу и куда-то потащила.

– Оборотни! – прокричал Лестро-Третта тонким голосом и выхватил из складок тулупа короткий меч.

Арти в панике огляделся; на поляну один за другим высыпали волки – огромные и страшные. Бормилл сумел выпростать руку из-под тела зверя и крикнуть:

– Дай мне нож!

Лестро в своем маленьком девчачьем теле оказался куда более удачливым: первый же волколак, сунувшийся к нему, упал бездыханным.

Арти поднял нож, бросил взгляд на терзаемого зверем старика... и медленно, словно заколдованный, стал шаг за шагом отходить в кусты, стараясь дышать тихо и не привлекать внимания ночных охотников.

Убегая, он видел, как от неистовствующей луны отделилось несколько сверкающих звезд, и все они кометами ринулись вниз – на подмогу гвардейцам!

Артрис и сам не знал, каким чудом ему удалось бежать. Позже, вспоминая ту страшную ночь, он снова слышал дикие крики разрываемого на части Бормилла и проклятия из уст вселившегося в тело его подруги капитана гвардии...

6

– Еще что-нибудь, ваше величество?

– Нет, спасибо. Вы можете идти.

Служанка сделала легкий реверанс и оставила Артриса одного. За дверью молодые гвардейцы, отобранные лично королем, что-то у нее спросили, и та – кажется, шутливо – ответила. Потом вновь стало тихо.

Артрис третью ночь кряду сидел в своем кресле в замковой библиотеке; слишком уж волнующими оказались находки его следопытов. На столике рядом покоилось насколько древних фолиантов, бутылка с вином и высокий серебряный кубок. За десять лет правления Арти многое совершил и многому успел научиться, но избавиться от привычки выпивать во время чтения так и не сумел.

– Теперь я понял, – сказал он себе, наконец, – значит, Бормилл совершил ритуал. Третту заставили прирезать подставного убийцу, настоящее тело Лестро в лунную ночь сожгли на жертвенном костре. А Ланселя действительно готовили стать телом для Бормилла...

Вспомнив, как выглядело тело его друга, когда тайной службе все-таки удалось его разыскать, молодой король вздрогнул. Чертовы гвардейцы со своим мудрым королем! Они действовали слаженно и втайне от всех; иначе бы им никто не позволил вывезти монарха из дворца. Держать Ланселя в казематах замка они не рискнули, приковали того к балке в заброшенной шахте. Там он и погиб от истощения, и лишь вскрытие показало: разыщи его слуги Артриса на пару дней раньше...

Тел Бормилла и Третты так и не нашли, и неудивительно: волколаки в тот год были очень голодными.

Перебирая в голове воспоминания и горестные мысли, король не заметил, как скрипнула ставня высокого окна. Пламя в камине горело последние полчаса ровно, но тут вдруг сбилось и едва не потухло. Гвардейцы за дверью тихо переговаривались, но Артрису было недосуг отчитывать слуг; еще будет время.

Сделав два больших глотка и зевнув, он решил: на сегодня хватит. Но едва успев подняться с кресла, снова в него сел.

– Кажется, я выпил больше, чем следовало... – хотел сказать король...

... но не смог.

Из-за ближайшего стеллажа с книгами вышла девушка. Ее фигуры и лица не было видно, но едва луна вырвалась из заточения туч и ее свет разлился сквозь высокое окно по полу и стенам библиотеки, знакомые черты лица заставили Артриса слабо шевельнуться.

– Наконец-то, – прошептало тело Третты; подошло ближе, наклонилось к королю, и в глазах его блеснула та же сталь, что блестела у капитана старой гвардии при жизни.

– Да, Арти. Мне тогда удалось бежать – Барти помог. Оборотни искалечили это тело, – капитан помахал перед лицом пленника культей левой руки, – но оставшегося достаточно, чтобы привести план в исполнение.

В расслабленную руку короля лег кинжал, и Третта помогла Артрису сжать его в кулаке.

– Я сам все сделаю, – еле слышно пообещал Адам Лестро, – мы вернем истинного короля, и ты не сможешь этому помешать.

Арти оставалось лишь смотреть и слушать, как самый страшный его кошмар сбывается.

Как девочка с глазами убийцы шепотом читает древние заклятия; как дрожащий свет луны заполняет собой все пространство комнаты; как нож впивается в ее грудь, и ликующий гвардеец в ее теле, боясь не успеть, падает на пол и поджигает себя каким-то алхимическим порошком...

Арти мысленно молился, но Лестро, как и рассчитывал, умер раньше, чем занялось пламя.

Вбежавшая в комнату стража застыла, как вкопанная. Эти гвардейцы никогда так никому и не рассказали о том, что видели той странной ночью – лунное сияние убило их, выпило до капли, словно паук двух неудачливых мух.

Да и потом, кто бы поверил в байку о том, как призрак старого короля Бартоломью Мудрого спустился с луны по сверкающей серебряной лестнице, склонился над горящим трупом девушки, ласково провел рукой по ее лицу, а после, словно по привычке, сел в то же кресло, где уже сидел, ни жив ни мертв, король Артрис Первый?