Маргарита Митрохина

Про чудо

Аннотация (возможен спойлер):

По лесам, деревням и городам гуляет легенда о Ручье, который может превратить воду в водку, а может и исцелить болезнь. Трое неразлучных друзей – заяц, лисичка и пес – отправляются в рискованное путешествие, надеясь, что легенда окажется самой настоящей правдой. Ведь только Чудо может спасти одного из друзей.

[свернуть]

 

История о волшебном ручье.

Заяц по имени «Динь» весело скакал по лесу и думал о том, как хорошо, когда на свете есть друзья. Ведь это так здорово, когда есть к кому спешить по утрам.

Маленький белый заяц Динь любил поразмышлять. Обычно зайцы так много не думают, но Динь рос необыкновенным зайцем.

Он мог размышлять обо всем: о маме, которую он очень любил; о дятле Семеныче, которого все уважали; о лесе и о лесных жителях; о добром человеке Петре Петровиче, который понимал их язык – язык всех зверей и птиц; о лосенке Алексе, который остался в Москве; и о Старом Лосе – дедушке Алекса. О том, почему снег белый, и когда он растает; о том, почему мама дала ему такое странное имя... Короче говоря, обо всем. Чаще всего он размышлял о своем друге Жуже – лисичке. Как она может дружить с ним, ведь он – заяц? Сколько бы Динь ни думал об этом, он не находил ответа на этот вопрос. Все лесные жители недоумевали, глядя, как каждый день Динь и Жужа проводят вместе, но друзьям было все равно. Даже их родители уже смирились и отпускали лису и зайца играть друг с другом.

Вот и сегодня рано с утра Жужа уже ждала своего друга в условленном месте.

- Слушай, Динь, это так здорово, что твоя мама разрешает тебе со мной гулять, - восторгу лисички не было предела.

- А как же иначе? - заяц радостно потерся мордочкой о нос Жужи. - А мы будем сегодня страшные истории рассказывать?

Это было их любимым занятием.

- О да, - с загадочным видом промолвила лисичка. – Я та-а-кую историю узнала вчера – закачаешься.

- Какую, какую, какую? – Динь от нетерпения запрыгал на месте.

- Сначала меня догони! – задорно взвизгнула Жужа и рыжей молнией метнулась в чащу леса.

- Еще как догоню! – засмеялся Динь и дунул за ней.

Когда друзья, наконец, вдоволь набегались, они вырыли небольшую норку в снегу под кустом орешника и прижались друг к другу боками. «Как в старые добрые времена» - изрекала Жужа каждый раз, когда они так делали.

- Ну, давай, начинай, - зайцу не терпелось услышать историю.

- Это не страшилка, - предупредила Жужа. – Но ты такие любишь. Бегу я, значит, вчера ближе к вечеру мимо поваленного дерева, что в лесу за старой пятиэтажкой, и на поваленном дереве, гляжу, сидят два мужика, выпивают. Я их часто там вижу.

- Так это Мишка и Ванька по прозвищу Дурачок, мне про них Петр Петрович рассказывал.

- Да, - кивнула лисичка. – И вот Ванька и говорит: слыхал ты, Мишка, про Ручей в Калужской области? Странный, говорит, Ручей, чу-до-дейст-вен-ный. Без конца и без края: никто не знает, где начинается ручей и куда течет. Но именно в одном только месте происходят, значит, рядом с этим ручьем чудесные вещи.

Динь слушал во все свои длинным уши.

- А Мишка спрашивает: а что, мол, в этом ручье чу-до-дейст-вен-но-го?

- И что же? – Динь затаил дыхание.

- Болезни исцеляет, деньги людям приносит, - начала перечислять Жужа. – А самое главное – воду в водку превращает, - закончила она.

Динь озадаченно молчал.

- Так Ванька-Дурачок сказал, - торопливо добавила лисичка.

- Брехня, - заключил с уверенностью на следующий день дятел Семеныч. – Воду в водку превратить невозможно. Иначе к этому Ручью уже съехались бы люди со всего света.

Друзья пришли к старому дятлу поведать ему историю о чудесном Ручье-Без-Конца-И-Без-Края.

- Сколько лет живу в лесу, а историю эту первый раз слышу, - покачал головой дятел.

- Жаль, - вздохнул Динь. – Хорошо думать, что где-то такой ручей все-таки существует.

 

Фомка.

Все началось с того, что Фомка не нырнул в снег. На нашей утренней прогулке я кинул ему его любимую палку, а пес за ней не побежал по сугробам. Обычно он бросался за палочкой так смешно, проваливаясь и зарываясь в снег своей золотистой мордой. Ныряя.

А тут Фома виновато посмотрел мне в глаза и потрусил впереди меня по протоптанной тропке.

- Эй, дружище! – окликнул его я. – Ну-ка, выкладывай, что стряслось?

-Устал я сегодня, - буркнул Фомка себе под нос. – В лапах – слабость.

И зашагал по тропинке, по которой раньше носился метеором.

- Сколько лет-то зверюге нашей, Петр Петрович? – задал резонный вопрос дятел Семеныч, слетевший мне на плечо.

- Нет еще и полутора лет, - ответил я, чувствуя, как снизу по телу поднимается липкое, вязкое, нехорошее чувство тревоги.

Дятел грустно покачал головой.

- Может, отлежится, отдохнет, - предположил я с надеждой. – Завтра лучше станет.

Но завтра лучше не стало.

С утра я проснулся от того, что Фомка сидит у моей кровати и тихо свистит. Свистит – значит, ему больно.

Я обнял его за шею.

- Сынок, что такое? Где болит?

- Голова, - ответил Фомка. – Сейчас черепушка расколется.

Я внимательно осмотрел морду Фомки и поразился тому, как его глаза налились кровью.

- Поедем к доктору, сынок. Не упрямься, мой хороший, нужно.

Приехала моя дочь с внуком Темкой: они собрались сразу, как только я сообщил, что Фома заболел. Дочка в Фоме души не чаяла, он ее любимцем всегда был.

Фомке становилось все хуже. Я ничего не понимал. Фомка, мой любимый Фомка таял на глазах. Он с трудом ел и пил, и Анна стала вливать ему воду шприцом.

- Это страшная болезнь, - сказал мне друг - дятел Семеныч, когда мы в один из дней все-таки пришли с Фомкой подышать лесным воздухом. – Ее не вылечить, дружище.

Мы все вместе с Анной и Темкой поехали к врачу. Я нес Фомку на руках: забираться в машину и ходить ему стало тяжко.

Дочка заплакала, увидев лицо доктора, когда тот осмотрел Фому. Дочка все поняла. Я не понимал. У Фомки в голове сидела опухоль размером с перепелиное яйцо. Что за опухоль? Почему? Как она туда влезла? За что?..

Ночью я проснулся, потому что почувствовал движение в своей комнате. Это дочка пришла и легла в углу рядом с Фомкой, что-то шепча ему и гладя уши. Так она пролежала с псом до утра.

В один ясный день конца февраля, когда кругом еще лежал снег, на ветках сидели снегири, но люди и звери уже улыбались совершенно по-весеннему, я отправился в лес, взяв с собой Фомку. Возможно, думал я, это наша последняя лесная прогулка. Фомка шел медленно, понурив голову, осторожно наступая лапами и выбирая место, куда шагнуть. В лесу мы уже не были несколько дней, поэтому наши добрые друзья – волк Афанасий и дятел Семеныч – очень обрадовались нашему приходу. Фома в первый раз в жизни не заробел при виде Афанасия, а Семеныч не подтрунивал над псом и не называл его «зверюгой» ...

Я рассказал про Фомку.

- Прав ты оказался, Семеныч, - горько вздохнул я, закуривая сигарету. – Ох, как прав.

Афанасий с Семенычем молчали. А что тут скажешь?

- Хуже всего, когда помочь не можешь. Фомку моего ломает от боли, он ходит по дому, места себе не находит. Дышит только тяжко, хрипло. А мы с дочкой за ним ходим, миску с водой переставляем, а сделать не можем ни-че-го... И так всю ночь. Сердце аж разрывает.

Я распахнул ворот куртки:

- Дышать не могу.

Фомка меня не слышал, чуть поодаль он лег на снег и закрыл глаза.

- Петр Петрович! Наконец-то вы пришли! Фомка, привет!

Знакомьтесь, маленький белый заяц Динь собственной персоной.

- Здрассте! Где вы пропадали? - а вот и огненная Жужа, красавица-лиса, которую на самом деле зовут «Анжела», только лисичка терпеть не может это имя.

Они дружили с моим Фомкой и часто вместе носились, как оголтелые.

Вот и сегодня Жужа подбежала к лежащему псу, лапой легонько коснулась его морды.

- Фомка, а, Фомка, побежали играть! Мы такую игру новую придумали! – позвал Динь.

- Да, Фома, мы так тебя ждали! – Жужа в нетерпении крутилась «волчком».

- Тсс! – шикнул на лису Семеныч. – Он приболел, не тревожьте его, безобразники!

Динь подскочил к псу и ткнулся в него носом.

- Фома, а мы скучали по тебе и по Петровичу, - расстроено сказал он.

- В другой раз, ребята, - сдавленно произнес я, чувствуя нарастающий ком в горле. – Сегодня Фомке плохо.

Я подошел, погладил зверят по макушкам, поднял на руки Фому, прижал его к груди и медленно пошел прочь из леса. Уже дома я вспомнил, что даже не попрощался.

 

Грусть.

Мама принесла зайчонку его любимые капустные листы.

Но Динь понюхал лакомство и помотал головой. Кусок не лез в горло. Динь чувствовал, как внутри все скрутилось в тугой узел.

- Что случилось, мой зайчонок? – спросила мама и лизнула сына в носик. – О чем ты грустишь?

- Откуда ты знаешь, что я грущу? – спросил Динь.

- Оттого, что я твоя мама, дурачок, - ответила мама. – Я чувствую животом.

- Мама, Петр Петрович сказал, что его пес Фомка заболел, - рассказал Динь то, что мучило его с утра. – Он больше не бегает с нами в лесу. Петрович принес его сегодня на руках... Фомка почти ничего не видит.

Мама долго молчала.

- Но он же поправится, мама? – почти вскрикнул Динь. – Ведь не может не поправиться? Ведь так же не может быть, мамочка?!-

- Может, мой мальчик, - покачала головой зайчиха. – Мне так жаль, но может... Фомка может не поправиться.

- А что случится с ним тогда? – с ужасом Динь задал вопрос, который и скрутил его узлом.

- Он отправится на звезды, - ответила мама после паузы. – Там ему больше не будет больно, он снова станет веселым и сильным.

- Но мы его больше не увидим? – Динь вдруг заплакал. – Никогда?

Зайчиха задумалась.

- Нет, увидим, - она снова лизнула зайчонка в нос. – Я верю, что когда-нибудь вы обязательно встретитесь. Но не сейчас, а когда придет время. Ведь те, кого ты сильно любишь, не исчезают бесследно, они смотрят со звезд на нас и улыбаются.

- Когда оно придет, мама, - всхлипнул заяц. – Это время?

- Знаешь, сын, - голос зайчихи вдруг сорвался, - Однажды и я отправлюсь на звезды. Ты должен быть готов, и не унывать. Ведь мы все равно потом встретимся.

- Не уходи на звезды, мама, - тихо попросил Динь. – Никогда.

Мама улыбнулась.

- Это невозможно, малыш. Но пока я с тобой, и никуда не ухожу.

Динь прижался к матери.

- Ешь капусту, родной. Мне пришлось скакать к деревне, чтобы найти ее возле загонов с кроликами.

- Она невкусная, мам, - признался заяц, понемногу успокаиваясь.

- Какая есть. Но скоро наступит весна, а потом лето, и сочной, вкусной капусты будет очень много.

- Когда наступит весна? – Динь навострил уши, ведь он никогда еще не видел весны.

Мама выглянула из норки.

- А, вот. Послушай, - прошептала она. - Слышишь? Она уже идет...

Динь прислушался.

- Ничего не слышу, - сказал он.

- Тогда вдохни носом глубоко, - засмеялась мама и закрыла глаза. – Дыши во всю силу легких, до пупа. Чувствуешь? Весна...

 

Идея.

Ровно в полночь Жужа проснулась оттого, что кто-то тихо окликает ее по имени. Она настороженно подняла мордочку и принюхалась. Родители крепко спали, не чуя опасности.

В носик лисички ударил знакомый запах.

- Динь! – высунулась она из норы и зашипела. – Что ты тут делаешь?

- Жужа, вылезай скорее! У меня есть одна идея! – Динь подпрыгивал на одном месте, словно болванчик. – Мне нужно скорее ее озвучить, а то меня разорвет изнутри!

Жужа недовольно вздохнула, подавив зевоту.

- Твои идеи всегда оборачиваются не тем, чем предполагалось изначально, - проворчала она. – Слишком громкие и разрывательные у тебя идеи.

Жужа вылезла наружу.

- Ну, выкладывай скорее, а то спать охота.

- Жужа, я никак не мог уснуть из-за Фомки, - Динь волновался, это было заметно. – Все думал и думал.

Жужа окончательно проснулась и нахмурилась. Она не хотела говорить про Фомку, от этого сжималось сердце, и думалось о плохом.

- Я смотрел на спину Петра Петровича, - вдруг тихо сказал Динь. – Как он шел по тропинке с Фомкой, а потом взял его на руки и понес, когда тот устал. И я увидел, что спина у Петра Петровича плакала.

- Что за чушь? – зло фыркнула Жужа. - Как может плакать спина?

Ей было грустно, а в глазах и горле защипало, поэтому она старалась спрятаться за злостью.

- Не знаю, может. Я видел, - возразил зайчонок.

- Ладно, ты пришел ночью поговорить о спине Петра Петровича?

- Ему будет очень плохо, если Фомка уйдет на звезды, - сказал Динь. – И его спину совсем придавит слезами.

- Порой бывает так, что мы не можем ничего сделать! – рыкнула Жужа. – Мы бессильны. Ты слышал, что сказал дятел Семеныч? У Фомы страшная болезнь, ее не победить.

- Мы должны помочь Фомке и Петровичу, - медленно и твердо сказал Динь. – Или меня опять разорвет.

- Ты меня слышишь, заяц? – Жужа разозлилась не на шутку. - Что ты можешь сделать?

- Я все придумал, слушай, - Динь подошел к ней поближе и затараторил: - Нужно обязательно пойти к тому Ручью.

Жужа остолбенела и смотрела на друга во все глаза.

- Ты совсем рехнулся, да? – наконец, проговорила она. – Ты же слышал, как Никитич говорил, что это все бабушкины сказки... Почему тебя все время куда-то несет?

- Мы должны попробовать! – возразил Динь. – Если не попробуем, я себя не прощу. Фомка болеет, и мама говорит, что он скоро отправится к звездам. Но нужно хотя бы попытаться, а вдруг Ручей спасет его от болезни?

- Как можно все время надеяться на чудо? И быть таким наивным?

- Я не виноват, что нам постоянно в жизни требуется чудо, - пробормотал Динь.

Жужа покрутилась на месте, разминая лапки.

- И когда ты собираешься в путь? –наконец спросила она. – И как ты Фоме об этом скажешь? Ты же ничего не продумал! Дорогу толком не узнал. В Калужской области леса – мама не горюй! Заблудишься, костей не найдут. Тебя вообще нельзя одного отпускать, ты же маленький ушас...

- Ушастый зверек! Да-да-да! – завопил обрадованный Динь. – Я знал, что ты согласишься, Жужа!

- Ты же без меня пропадешь, - покачала головой лиса. – Куницы съедят.

- Пошли прямо сейчас, пока родители и моя мама спят, - зашептал Динь, забыв, что только что кричал в полный голос. – До утра уже далеко уйдем. Одним нам с Фомкой нелегко придется.

Жужа набрала воздух в легкие, шумно выдохнула и, наконец, кивнула.

- И как тебе удалось снова втянуть меня в сомнительные приключения, - причитала она всю дорогу до поселка. – Это же надо же.

Динь улыбался про себя.

 

Начало нового пути.

- Фома! Фома, ты здесь? Отзовись, Фомка!

- Он из дома не услышит, я же говорила, - шикнула на зайца Жужа.

Они припали животом на снег и пытались заглянуть через забор участка, где стоял дом Петра Петровича.

- Нужно пролезть на территорию, - решила Жужа.

- А что толку? – в отчаянии возразил заяц. – Если он дома сейчас спит? Еще не хватало Петра Петровича разбудить!

Внезапно они услышали хриплое дыхание.

- Кто здесь? – устало гавкнул с крыльца Фома.

«Раньше бы он уже всю улицу поднял лаем, и прыгал бы, словно бешеный на забор», - с грустью подумала Жужа.

- Фомка, друг, это мы: Динь и Жужа, - сказал зайчонок. – Подойди к забору!

- Что вам нужно, ребята? - казалось, Фома даже не удивился их полуночному визиту. – Я так устал, спать хочется.

- Подойди, тебе говорят, - Жужа царапнула лапой забор. – Выспишься после, сейчас есть более важные вещи!

Друзья услышали приближающееся тяжелое дыхание Фомы. Он еле передвигал лапами, и друзья снова ужаснулись тому, как сильно он исхудал. Тонкие, ломающиеся лапы, словно у кузнечика, свалявшаяся шерсть на боках, глаза, затянутые белой пеленой...

- Динь, мы не дойдем с ним, - прошептала Жужа. – Посмотри, ему же совсем плохо.

Динь промолчал.

- Что случилось, друзья? - голос Фомы звучал равнодушно-отстраненно.

- У вас калитка заперта? – решительно спросил Динь.

- Больше незачем запирать, - ответил Фомка. – Раньше папа запирал, чтобы я не сбегал к красотке Илзе, которая живет за два квартала.

- Тогда выходи, не будем через забор разговаривать, - велел заяц. – Выходи, Фомка.

- Илзе – это та лайка голубоглазая, по которой все местные псы с ума сходят? – с любопытством уточнила Жужа.

- Она, - утвердительно вздохнул Фома.

Он собрал все силы и прыгнул передними лапами на ручку калитки.

- Что стряслось?

- Фома, у нас в лесу говорят о Ручье, - туманно начал Динь, - Ручей совершенно необыкновенный. Воду в водку превращает.

Две секунды Фома молчал, беспомощно моргая. Вид у него стал совсем беззащитным и детским.

- Я буду говорить, - вдруг подала голос лисичка. – Этот ушастый сейчас все испортит. Ты, Фомка, к своей лайке хочешь еще сбежать на свидание? И не один, а много раз? И чтобы щенята у вас были – все сплошь на нее похожи, и один – на тебя? Такой маленький таксоретривер? И с Петровичем в лес ходить хочешь, как раньше? С нами играть в поле? В снег нырять, а летом – в речку?

Фома молчал, и вдруг Жужа и Динь увидели, как из глаз его катятся слезы.

- Тогда пойдем вместе к Ручью, - закончила пылкую речь Жужа. – Искупаешься. В водку ты, конечно, не превратишься, но болезнь победишь. Не гарантирую, - добавила она. – Но ты хотя бы будешь знать, что сделал все, что мог.

- Жужа, - наконец, вымолвил Фомка. – Что-то давит мне на глаза. Голову разрывает изнутри... Что-то темное и нехорошее. Папа старается не показывать, бодрится, но я видел, как он плакал вчера вечером. Мне больно постоянно, друзья. Я не дойду до Ручья.

Динь подскочил к псу и потерся носиком о его костлявую грудь.

- Петр Петрович и его дочка очень тебя любят, - сказал заяц. – И маленький Темка.

- Я понял, что эта любовь ничего не может, - пес осклабился в горькой усмешке. – Наш дом пропитан сейчас любовью. Она повсюду...Только что толку?

- Нельзя так говорить, - Динь помотал головкой. – Уж я-то точно знаю. Любовь может все.

- Все да не все, - с трудом выговорил Фомка. – Анна и Темка все время целуют меня в нос и гладят уши. У Анны глаза стали красные и воспаленные, она их трет постоянно. Все потому, что они с папой почти не спят – встают ночью меня проверять, боятся, как бы что ни случилось... Любят меня. Да только боль с каждым днем становится невыносимой, и они ничего сделать не могут.

- А ты их любишь? – неожиданно выкрикнул Динь. – Ты их любишь, Фомка?!

Фома снова слепо заморгал.

- Тогда борись! Борись, если ты их любишь! Не сдавайся!

И в тот момент Жужа поняла, что Фома согласится.

- Все это такие простые слова, знакомые каждому, -продолжал Динь. – Борись, не сдавайся, люблю. Но они работают.

- Отец делает мне уколы каждый вечер, - неуверенно проговорил пес. До утра мне становится чуточку легче. Как я без них?..

- Несколько часов уколы еще будут действовать, а там разберемся, - скомандовала Жужа. – Нужно выйти сейчас и пройти часть пути до рассвета, а там отдохнем.

Фома помялся на лапах.

- Я смогу идти, только медленнее, чем вы себе представляли. И еще бегите чуть впереди, чтобы я не сбился с пути, потому что я вижу только очертания, - пес вздохнул и тихо добавил: - Папа расстроится, когда не найдет меня утром...

- Зато представь, каким он будет счастливым, когда ты вернешься, - уверенно сказал Динь. – Здоровым.

 

Лисы.

Как и предупредил Фомка, двигаться у них получалось очень медленно, с постоянными остановками и передышками. Фомка ложился пузом на снег и тяжело дышал, бока его ходили ходуном и раздувались.

- У меня внутри все горит, - сказал он.

На снегу ему становилось лучше. Он хватал пастью снег, ел его, потом вставал, и друзья отправлялись в путь дальше. Жужа шла уверенно впереди.

- Да границы с Калужской областью мы доберемся без особенных проблем, - в очередную их остановку сказала она. И добавила, увидев вопросительный взгляд зайца: - На границе живет очень большая лисья семья – это наши родственники. Мама с папой мне объясняли, как до родственников добраться, если что вдруг с ними самими случится.

- Мы можем у них как раз сделать большой привал? – обрадованно предложил Фомка. – И отдохнуть, как следует. Правда, Динь – заяц...

- Про зайца я им все объясню. А вообще, нормальный привал - это хорошая мысль, - одобрила Жужа. – Я думаю, они не будут против.

Динь поежился. Целое семейство лисиц – это немного настораживает.

С возрастом Жужа ориентировалась в лесах все лучше и лучше. Нюх ее был очень острым. Она моментально чуяла запахи других зверей или человека, что являлось в пути незаменимым ее качеством. Вот и сейчас, лисичка уловила запах деревни, и друзья постарались обойти людей стороной.

Лес с каждым часом становился все гуще, это было понятно даже без листвы.

Под утро действие лекарства кончилось, и после небольшого отдыха, Фомка не смог встать на лапы.

- Мы почти дошли до Калужской области, - протянула Жужа. – Еще немного, Фомочка, ну, пожалуйста!

Фома поднял голову, попытался напрячь негнущиеся лапы и упал обратно в снег.

- Не могу, - виноватым голосом ответил он. – Нет сил совсем.

- Так, - решил Динь. – Давайте сделаем привал здесь. И нужно поесть.

- Я очень хочу есть, - признался пес.

Лисичка нетерпеливо втянула носиком воздух.

- Я осмотрюсь, пробегусь по округе. – сказала Жужа. - Здесь, недалеко, - наткнувшись на внимательный взгляд зайца, добавила она. – Возможно, учую лисий запах.

- Чем нам покормить Фомку? – отведя Жужу немного в сторону, шепотом спросил Динь. – Вот о чем мы не подумали...

- Накорми его корой, - съязвила Жужа. – Это твоя любимая походная пища.

Лисица убежала. Динь соорудил в одиночку некое подобие ямки в снегу и позвал пса:

- Сможешь перелечь, Фомка?

Фомка с трудом опустился в яму и тут же заснул. Он был вымотан до предела. Динь поел коры и натаскал для Фомы на случай, если тот все-таки будет ее есть, когда проснется.

А дальше Динь не заметил, как сон сморил его. Проснувшись, первое, о чем он подумал, было:

«Ведь я же собирался дежурить!».

А вторая его мысль была:

«Что за ужасный незнакомый запах?!».

- Так-так-так. Что тут у нас? – прямо над ухом зайца раздался чей-то грубоватый голос.

- Собака и заяц. Странно, - отвечал ему другой голос, более нежный и мелодичный, словно перезвон колокольчиков.

«Опять, как в прошлый раз. Жужи нет, а я попал в переделку, да еще и Фомку подставил» - в отчаянии подумал Динь.

- Что делать с ними будем?

Динь, наконец, вскочил и тем самым разбудил Фому. Пес вскочил на лапы и зарычал, спросонья учуяв запах чужаков.

- Так-так-так, - повторил огромный лис с шикарным рыжим хвостом.

«Жужа удавилась бы от зависти» - невольно пронеслось в голове зайчонка.

- И кто это у нас такой маленький и пушистенький? – ласково спросила лисица с красивым голосом.

Она была намного меньше лиса, и хвост у нее не производил впечатления, в отличии от хвоста спутника.

Фомка зарычал громче и принял оборонительную позицию, оттесняя своим костлявым телом зайчонка. И откуда только у пса вдруг взялись силы?

- На твоем месте я бы не скалил зубы, дорогуша, - лис неприятно улыбнулся. – Мы разорвем тебя, дохлик, в два счета.

- Стойте, стойте! – к зайцу запоздало вернулся дар внятной речи. – А случайно не родственники нашей Жужи?

- Кого? – опешила лиса.

- Анжелы, - поправился Динь. – Это мой друг, и она тоже лиса. Мы идем из соседней области, а Жужа говорила, что в здешних краях живут ее родственники.

- Не знаешь, у нашей Тамары есть родственники в соседней области? – нахмурился лис, но воинственный пыл его заметно поубавился.

- У нее где только родственников нет, - фыркнула лиса. – Может, и правду они говорят.

- Эй, вы! – раздался звонкий оклик за спинами лисиц. – Ну-ка, отойдите от моих друзей!

Вот и Жужа – собственной персоной.

- Это ты – наша предполагаемая родственница? – иронично прищурившись, спросила лисица.

- Я племянница Тамары, - гордо и с достоинством ответствовала Жужа. – Анжела Павловна я.

Лисицы переглянулись.

- Это в корне меняет дело, дорогуша! – воскликнул лис. – Пойдем, сестрица! Тетка обрадуется твоему визиту.

Фома недоверчиво втягивал носом воздух. Ноздри его раздувались.

- Что-то не нравятся мне они, - очень тихо сказал он зайчонку, – «Дорогуша», - передразнил он и добавил: - Совсем не нравятся.

- Я пойду только вместе со своими друзьями, - важно заявила «Анжела Павловна». – И поклянитесь, что никто из вашей семьи не тронет зайца.

- Нужен он нам, - усмехнулась лисица. – У нас кур навалом, и своих зайцев достаточно.

При слове «куры» у Жужы потекли слюни. К курятине она питала особенную слабость.

- Первый раз слышу, что лисы живут вместе, стаями, как волки, -ворчал под нос себе Фома. – Странно все это.

- Мы живем семьями, - тихонько ответила Жужа. – Но тут что-то другое, согласна.

Динь шел молча, представляя, как окажется сейчас в лисьем логове.

- А Тамара вам тоже тетя? – спросила у сопровождающих Жужа.

- Она всем тетя, - уклончиво ответил пышнохвостый лис.

- Кстати, мы так и не познакомились, - спохватилась лисичка. – Я, как вы уже поняли, Анжела, а это – Динь и Фомка.

- Динь..., - засмеялись лис и лисица. – Ну и имечко.

Динь насупился.

- Я – Ярослава, а это Платон, - отсмеявшись, сказала лисица. – А вот мы и пришли.

Укромное место под осинами было сплошь изрыто лисьими норами. На подходе к норам путь преградил драного вида серовато-бурый молодой лис.

- О, да я смотрю, вы с обедом! - не сводя глаз с зайца, пролаял он.

- Фу, Демьян, брысь с дороги! – пренебрежительно рыкнула на него Ярослава. – Мы тут нашли племянницу Тамары.

Демьян удивленно пропустил процессию, которую замыкал лис Платон.

Динь оглядывался по сторонам, вертя головой. В темноте нор то здесь, то там вспыхивали зеленые огоньки лисьих глаз. У зайчонка неприятно забулькало в животе. «На нервной почве» - подумал он.

- Тетя Тамара! – громко позвала Ярослава, остановившись у самой большой норы.

Внезапно зайца заколотила сильная дрожь. Он оглянулся на друзей и увидел, что Жужа тоже испугана, а Фомка опять скалит зубы.

В черноте норы засветились огромные желтые глаза. Медленно показалась уродливая лисья морда. Такой огромной лисы Динь не видел никогда. Толстая, коротколапая, грязно-рыжая и с огромном вывернутым шрамом слева на морде – Тамара величаво выступила из своей норы.

- Кланяйтесь, - шикнула Ярослава, припав передними лапами к земле.

- Кто она такая, чтобы кланяться? – рявкнул Фомка. – Нашли, тоже мне, Старого Лося - Хозяина Леса.

Платон лапой отвесил псу легкий подзатыльник. Жужа стрелой ввернулась между лисом и разъяренным Фомкой и зашептала:

- Пожалуйста, Фомка, не лезь на рожон!

- Кто это тут к нам пожаловал? – пророкотала Тамара.

Динь встретился с ней глазами и поежился от внезапного холода, склизкой змеей проползшего по позвоночнику. Взгляд стылых желтых глаз проникал под шерсть, под кожу и заставлял пригибаться к земле все ниже и ниже.

- Кто ты? – спросила Тамара, словно не замечая пса и зайца, и обращаясь к одной Жуже.

- Я Анжела, твоя племянница.

- Анжела? – поморщилась Тамара. – Ты Васькина, что ли?

- Василиса – моя мама, - кивнула Жужа.

Тамара вперила в нее свой ужасный взгляд.

- Посмотри назад, - еле слышно прошептал Фомка зайцу.

Динь оглянулся. Сзади плотном кольцом подступали лисы. Их было много, все они напряженно вслушивались в разговор с главной лисицей.

Тамара медленно подковыляла к Жуже и обнюхала ее со всех сторон.

- Эти с тобой? – спросила она, кивнув на зайчонка и собаку.

- Да, это мои друзья, - робко ответила Жужа. – Заяц Динь и пес Фома.

«Куда подевались ее дерзость и уверенность?» - с удивлением подумал Динь. – «Куда делась наша Жужа?».

- Зачем пришла? Василисин привет передать? – осклабилась Тамара. – Сестрица, небось, соскучилась?

- Мама передавала вам привет, - соврала Жужа. – Она часто о вас вспоминает.

Тамара захохотала. Лисы эхом вторили ее грубому и странному смеху, истерично повизгивая.

- Наша порода, - отсмеявшись, произнесла Тамара. – Врушка.

Лисы опять завизжали в восторге.

- И что, ты, Анжелка, дружишь с зайцем и человеческим дворнягой?

- Да, - просто ответила Жужа. – И я не врушка. Вы просто не дали мне сказать: мы пришли сюда вместе, чтобы найти чудесный Ручей Без Конца и Без Края.

Лисы, обступившие их со всех сторон, уже дергались и извивались в исступлении от бесконечного гогота.

- Ладно, - вдруг рявкнула Тамара, мимолетно мазанув по зайцу и псу взглядом. – Уже поздно, я устала. Правду будете говорить завтра.

- Так вы знаете, как нам дойти до Ручья? – громко спросил Динь.

Тамара снова посмотрела на него в упор, и снова Динь ощутил змею на позвоночнике.

И тут лисица Тамара широко улыбнулась.

- Конечно, дорогой, - изменившимся ласковым голоском пропела она. – Отдохните с дороги, поспите, а завтра мы все вам расскажем и покажем. Вы уже познакомились с Ярославой и Платоном? Это твои двоюродные брат и сестра, - Тамара продолжала говорить медовым голосом. – А это – Демьян, тоже твой брат, Анжела. От другой сестрицы моей, шальной Авдотьи. Сбесилась она месяц назад, в деревне пристрелили.

- «Шальная Авдотья» - особенно весомо звучит, согласен, - на ухо зайцу хихикнул Фома. – Какая-то у них нездоровая мания прослеживается с именами.

- Но обо всем поговорим завтра! – продолжила Тамара, как ни в чем не бывало. – Смеркается уже! Демьян и Платон проводят вас в нору, где вы сможете отдохнуть.

Когда полчаса спустя Динь до отвала наелся каких-то кореньев, а Жуже с Фомой Демьян притащил куриные косточки, друзья немного расслабились.

- По-моему, все не так страшно, как показалось вначале, - предположила Жужа.

И лишь один Фомка никак не мог успокоиться.

- Не доверяю я им. Почему так много лисиц в одном месте? – высказал он свое недоверие друзьям. – Почему они все лебезят перед Тамарой, словно она глава всего Леса? Я даже про болезнь на несколько минут забыл, так страшно было, когда лисица эта на меня смотрела.

- Не знаю, - сонно протянул Динь, глаза у него слипались. – Давай и в самом деле завтра поразмышляем...

Им показали свободную нору, они залезли туда и рухнули без сил. У зайчонка все смешалось в голове, и он не мог понять – то ли от кореньев, то ли от усталости. Потом Динь заснул и видел хорошие сны.

Побег.

- Проснитесь, растяпы, ведь я так и знал! – испуганный шепот Фомки разбудил лисичку и зайца. – Все очень плохо!

Динь подскочил и никак не мог понять, где находится. Голова раскалывалась.

- Чем они нас накормили, - простонала Жужа. – Меня лапы не слушаются...

- Вот поэтому я к костям почти не притронулся! – сказал Фомка. – Вы пойдите, высуньтесь немного из норы: они стерегут нас! Никакие мы не гости Тамары! Мы, черт возьми, ее завтрак.

Любое движение приносило зайчонку боль, но он подобрался к выходу и осторожно выглянул наружу. Никто в лисьем лагере не спал. Лисы собирались группками, перешептывались. Тамары видно не было. А возле их норы дежурили Платон и Демьян.

- Мы – завтрак, - пересохшими губами подтвердил он. – Или еще что похуже. Нужно убираться отсюда.

- И как можно скорее, - растерянно сказала Жужа.

Она никак не могла прийти в себя.

- А я что говорил! – тихо гавкнул Фомка. – Я чувствовал, что-то в этом семействе не так, ненормальные даже для лис они.

- Считай, я не обиделась, - прошипела Жужа. – На твое замечание о лисах. Ладно, что предлагаете, мальчики?

- Предлагаю дать задний ход, - сказал Фомка. – В прямом смысле слова. Мы с тобой будем рыть в обратную сторону лаз.

- А я буду караулить, - предложил Динь. – Пока будете рыть. Все-таки это вы - по норам специалисты.

Рыли лисичка и пес, как буровые установки. Страх подгонял их под хвосты. Динь увидел, как на востоке начали алеть облака, и бросился на помощь Жуже и Фомке, забыв, что он не «специалист».

- Скоро рассвет, - сдавленно пробормотал он, работая передними лапками.

И через несколько минут они увидели голубеющее весеннее небо. На несколько секунд друзья застыли, пытаясь отдышаться.

- Утро, - выдохнула Жужа, первой выбравшись из норы.

- Красиво-то как, - прошептал Динь.

- Уходим, растяпы! – прохрипел из последних сил Фомка. – О красоте здешних мест поговорим потом, если вы не против.

Друзья огляделись: лисье жилище осталось чуть в стороне, но пока они не отошли на безопасное расстояние, шуметь было нельзя.

- Вот теперь бежим! – скомандовал Фома.

Последний раз Динь так скакал... уже и не помнил – когда.

- Не могу больше, - Фомка упал на снег и растопырил лапы. – Кажется, сердце разорвется.

Друзья остановились. Динь и Жужа переглянулись.

- По-моему, пронесло, - пропыхтела лисичка. – Простите меня, друзья! Я не думала, что их семья – такая...

- Но вы - лисы, в любом случае, - возразил пес. – Законы Леса никто не отменял. Ты вела нас в логово хищников.

- Мы должны были у них узнать дорогу! А теперь куда нам идти? – со слезами на глазах воскликнула Жужа.

- Не плачь, Жужа, - попросил Динь. – Ну что ты, как девчонка...

Динь совершенно не выносил, когда она плакала: сердце его начинало ныть от бессилия.

- Давайте продолжим наш путь по направлению к северу, как и двигались, - подал голос Фома. – Возможно, по дороге узнаем у кого-нибудь про Ручей.

- Ты говорила, ручей становится волшебным под городом Об....А-а-а-а! – Динь не успел договорить и заорал, как резаный.

Куст, усыпанный снегом, возле которого остановились друзья, вдруг зашатался. Неистовый утробный рев огласил весь лес. Динь подпрыгнул хотел отскочить назад, но что-то огромное и мохнатое придавило его к земле. Жужа завопила, а Фомка заливисто залаял.

Дух вышел из зайца вон, в глазах потемнело:

«Я сейчас точно умру», - решил он.

- Отпусти его! Отпусти! – до его затуманенного сознания слабо долетал визг Жужи.

- Не отпущу, - проревел страшный голос. – Зачем вломились в мою берлогу?

«Это спящий медведь», - понял Динь. – «Нам - конец...».

Фомка бросился на медведя. Медведь отбросил его одним махом, пес отлетел и врезался в дерево.

- Фомка! – в голосе Жужи зазвучало отчаяние.

- Нет, - прошептал Динь. – Фомка...

- Отпусти его, малыш, - раздался такой же рев, только женский. – Идем спать, еще рано.

- Они разбудили меня, мама, - в голосе медведя, придавившего лапой зайчонка, раздались плаксивые нотки. – Я теперь злой буду.

И тогда Динь понял, что зажат под лапой не взрослого страшного зверя, а маленького ребенка-медвежонка.

- Отпусти зайца, мой маленький, - неожиданно ласково пророкотала медведица. – Отпусти, а то он задохнется.

Динь ощутил, что медвежья хватка ослабела. Он набрал в легкие воздух и закашлялся.

- Динь! – заяц почувствовал язычок лисички на морде.

- Что с Фомкой? – Динь перевернулся и попытался встать на трясущиеся лапки.

- Я не хотел, - вдруг сокрушенно заурчал медвежонок. – Я нечаянно – он налетел, а я отмахнулся.

Медвежонок поднял с земли безвольно повисшего в его лапах Фомку.

Жужа заплакала.

- Бедный песик! – причитала она. – Что же мы наделали... Это все ты со своим Ручьем! – бросила она зайцу. – Со своими фантазиями!

Динь подковылял к медвежонку и лизнул лапу Фомки.

- Отдайте его мне, - вдруг прогудела мама-медведица.

Она забрала у сына Фомку, прижала к теплой груди и начала баюкать, как человеческие мамы баюкают своих малышей. Она качала его и что-то тихо гудела себе под нос.

- Он жив, - сказала наконец она. – Но он очень болен.

- Мы знаем, - тихо ответили друзья.

- Ему нужно отдохнуть, - медведица продолжала прижимать к себе Фомку. – Он очнется, но идти сразу не сможет.

- А вы откуда вообще? – спросил медвежонок. – Первый раз вижу лису, собаку и зайца вместе...

- Мы искали Ручей-Без-Конца-и-Края, - ответила Жужа. – Слышали о таком?

- Ууу, - протянул медвежонок. - Про Ручей у нас в области много говорят. Да что правда – неизвестно.

- Оставайтесь у нас, - вздохнула медведица. – Вам нужно набраться сил. Мы покажем потом дорогу к Ручью.

- Я так и думал, что поспать мне не удастся, да и ладно! – вставил медвежонок.

 

В берлоге.

Медвежонка звали Андрюшей, а маму-медведицу – Варенькой. Андрюшка был совсем маленьким, родился в конце осени и еще пил материнское молоко. Друзья остались в медвежьей берлоге под большим камнем на целую неделю. Маленькому Андрюше действительно не пришлось больше спать, но он был этому только рад: они с лисичкой и зайцем очень сдружились за неделю.

Фомка открыл глаза на следующее утро, но продолжал лежать в берлоге, а мама Варенька кормила его своим молоком.

Еще она выкапывала из-под тающего снега какие-то коренья и травы и тоже носила их Фомке. А в одно утро на проталинах под солнцем пробилась первая весенняя травка, Варенька вынесла Фомку и велела есть эту траву.

Под конец недели на закате Фомка смог выбраться из берлоги и немного погулять. Динь, Жужа и Андрюшка обрадовались псу, начали прыгать вокруг него.

Вышла Варенька и сообщила им, что послезавтра они смогут отправиться в путь.

- Болезнь его не излечить, - сказала она лисичке и зайцу немного позже, когда пес их не слышал.

- Поэтому мы и идем к Ручью, - сказала Жужа.

- Не знаю, многие считают это сказками, - мягко пророкотала медведица. – Это от людей слух и лесному зверью передался. Кто верит в него, кто – не верит. Вон и до вашей области докатился, - улыбнулась Варенька, но дорогу объяснила.

Утром мама-медведица вышла попрощаться с друзьями.

- Спасибо, мама Варя, - Фомка потерся с медведицей лбами. – Никогда тебя не забуду.

- Живи, пес Фомка, - глаза Вареньки заблестели. – Я тоже помнить тебя буду. Как второй сын ты мне стал.

Маленький Андрюшка выбежал проводить своих новых друзей. Он первый раз так далеко ушел от родной берлоги, но мама ему разрешила. Вскоре ему предстояло познавать взрослый мир леса.

- Я прощаться не хочу, Динь, Жужа, Фомка! Заходите к нам на обратном пути, - сказал он друзьям. – Я еще подрасту, окрепну, и вместе с вами пойду путешествовать. В ваш лес в гости отправлюсь!

- Мы не против, - засмеялась Жужа. – Значит, не прощаемся!

И заяц, лисичка и пес продолжили идти к Ручью-Без –Конца-И-Без-Края. Через некоторое время Фомка сказал:

- Знаете, ребят, на протяжении всей этой недели меня не покидало ощущение, что за нами кто-то наблюдает...

Динь почувствовал мороз под шерсткой.

- Чушь, - отмахнулась Жужа. – Это у тебя от болезни.

 

Человек.

У Фомки как будто прибавилось сил: он бежал теперь бодрее, иногда даже обгонял Жужу, оглядывался и радостно потявкивал.

- Чем там тебя медведица кормила? - хихикала Жужа. – Или от медвежьего молока этак разбирает?

Иногда, правда, Фомка замирал, как вкопанный и прислушивался. Тогда Жужа закатывала глаза и толкала в бок зайца:

- У него явно развилась мания преследования, - с усмешкой повторяла она.

- Может, он и вправду что-то чует? – неуверенно предполагал Динь.

- Глупости! – злилась Жужа. – Мой нюх – самый острый! А я ничего не чую. Будешь со мной спорить?

Однажды утром друзья познакомились с местной сорокой Веркой. Птица сама слетела к ним вниз и затеяла разговор. Пришлось сделать привал и поболтать с милой Веркой: зато друзья узнали почти все сплетни Калужской области.

- Тсс, - вдруг прошептал Динь, удивленно озираясь по сторонам. – Слышите?

- Что? – откликнулась Жужа.

- В том-то и дело, - тихо сказал заяц. – В том-то и дело, что – ничего...

В лесном воздухе тяжким дурманом разливалась пустая и обволакивающая тишина.

***

Перья на Веркиной макушке встали дыбом.

- Нехорошая какая тишина, - пробормотал Фомка. – Неестественная.

«Оглушительная», - подумал Динь. – «Тишина, оказывается, может оглушать».

- Смотрите, - ахнула Жужа, задрав мордочку вверх.

В безмолвном вакууме, в который превратился воздух, над кронами деревьев летела стая птиц. Нет, не летела – неслась.

Верка неожиданно забила крыльями, вращая глазами:

- Уходите, уходите, уходите, - вскричала она, словно помешанная, и резко взлетела, присоединяясь к стае.

- Они летят все в одну сторону, - провожая птиц глазами, сказала Жужа.

- Словно убегают от чего-то, - произнес Динь и почувствовал, что во рту пересохло.

Друзья переглянулись. Вдруг прямо на них из кустов выпрыгнул барсук и тут же скрылся в том же направлении, куда улетели птицы.

- Что-то мне это совсем не нравится, - рявкнул Фомка. – Предлагаю бежать туда же, куда и все.

- Перестань разводить панику, - огрызнулась Жужа. – Тебя послушать, так за нами уже неделю кто-то следит...

Она не успела договорить свою гневную тираду, потому что теперь мимо них пронеслось на бешеной скорости семейство оленей: взрослые особи и двое маленьких оленят. Все, что Динь успел заметить – это тот же безумный страх в глазах, какой был у сороки Верки, когда она взлетала.

- Уходите, уходите, уходите, - эхом прокатилось по лесу, когда олени уже исчезли среди сосен.

- Я продолжаю настаивать на том, что нужно драпать, и как можно скорее, - ехидно сказал Фомка, но в его голосе явно слышалось волнение.

- Побежали, - кивнул Динь.

Вакуум прорвало: весь лесной народ устремился в одну сторону. Все бежали с сосредоточенными мордами и только повторяли: «Уходите... Уходите... Скорее! Скорее!».

Друзей чуть не снесло с тропы задавило целое семейство кабанов

- Что же это происходит-то? – на бегу спрашивала Жужа.

- Может, пожар? – предположил Фомка. – Или лисы взбунтовались?

И в этот момент над лесом прогремел раскат грома.

- Это гроза, тетери, - захохотала, резко остановившись, Жужа. – Перепугались, как маленькие! А это всего-навсего гро...

Прямо перед ее лапами на землю грохнулась Верка. Распластала крылья в разные стороны.

Жужа издала странный булькающий звук и поперхнулась. Динь подскочил к сороке.

- Я не понимаю, - сказал он. – Верка, вставай!

- Что ты не понимаешь? – прошептал Фомка. – Она не дышит.

Снова громыхнуло.

Зайца словно парализовало. Он смотрел прямо в застывшие Веркины глазки-бусины и чувствовал безотчетный страх.

- Это не гром, - выдохнул Фомка. – Совсем не гром...

- Мы одни остались, - тяжело дыша, вдруг сказала Жужа. – Все убежали, послушайте! Нужно уходить!

- Мы ее тут оставим? – заторможено и как-то вяло спросил Динь, не в силах отвести взгляд от мертвой сороки.

- Ты ей ничем уже не поможешь, - гавкнул Фомка.

Они бросились прочь от места, куда упала Верка, и сами не поняли, как выскочили на луг.

Жуткий запах ударил в нос. Он был совсем близко – обволакивал со всех сторон.

- Смотрите, - прошептала Жужа дрожащим, каким-то «не своим» голосом.

И тогда Динь увидел Человека-Приносящего-Смерть.

Никогда он не чувствовал этого страха рядом с людьми. А Петр Петрович вообще был их другом – его запах с примесью табака и дыма стал таким родным и знакомым...

Но сейчас... От Человека, стоящего на другом конце поля пахло плохо. Очень.

Фомка лег на грязный снег брюхом.

- Бегите, я больше не могу.

- Не нужно таких жертв, - зло шикнула на него лисичка.

И в этот момент их оглушило новым взрывом – совсем близко. В ту же секунду друзья увидели пса, несущегося прямо к ним.

- Это его собака! – прохрипел Фомка. – Уходите!

- Ну уж нет, - Жужа яростно схватила пастью Фому за холку и потянула на себя.

Динь заторможено наблюдал за приближением охотничьего пса. В самый последний миг он сорвался с места и поскакал вдоль леса так быстро, что ветер свистел в ушах.

Жужа застыла, как вкопанная.

- Что он делает? – воскликнул Фомка.

- Уводит от нас опасность, - прошептала Жужа, чувствуя, как пересохло все внутри. – Поэтому, давай! – сквозь слезы продолжила она. – Вставай! И бежим к деревьям!

Фомка поднялся и из последних сил рванулся за Жужей. Собачий лай затихал в дали.

Жужа села под куст ольхи и заревела навзрыд. Фомка не знал, куда девать красные глаза. Ведь он во всем виноват...

- Фомка, а вдруг Динь не вернется? – причитала Жужа. – Вдруг собака его догнала?

У Фомы закололо в груди. Он ничего не ответил, сел рядом с Жужей и закрыл глаза.

«Не думать о плохом, не думать...».

- Не догнала, - задыхаясь, пролепетал заяц.

Фомка открыл глаза. Жужа перестала плакать.

Несколько мгновений они только смотрели на зайчонка и не могли поверить тому, что видят. А потом бросились к своему другу. Фомке тогда показалось, что его разорвет от навалившегося на него счастья и облегчения. В те минуты он не вспоминал про боль и жар внутри.

В лес снова вернулись звуки.

У цели?..

Долгим и тяжким выдался путь друзей. Несколько раз теряли направление, блудили, переплывали небольшую речку. Какое-то время после остановки у медведей Фомка чувствовал себя неплохо, но потом его состояние с каждым днем стало резко ухудшаться. Глаза затянуло гнойной пеленой. Во время отдыха он больше не ложился, а стоял, расставив лапы и тяжело дышал. Когда Динь смотрел на него, он начинал бояться, что Ручей не поможет. Но думать об этом не хотелось.

Динь потерял счет дням.

Наконец, вдали замерцали огни большого муравейника. Не такого большого, как Москва, но все же. Динь, Жужа и Фомка стояли на опушке и леса и смотрели на город в синей дали.

- Вот и конец, - тихо сказал Фомка.

Динь поежился: в его голосе сквозила тоска.

Жужа втянула носом воздух:

- Я слышу журчание, - сказала она. – Мы почти на месте. Наверняка, это тот самый Ручей.

- Так чего мы ждем! – воскликнул Динь и поскакал вперед.

Фомка поморгал почти ослепшими глазами и повел носом, шумно принюхиваясь.

- Стой, - неуверенно сказал он. – Не ходи туда, Динь...

- Что? – Жужа оглянулась на пса. – Ты что встал, как вкопанный?

- Динь! – крикнул Фомка.

И в этот момент зайца, ускакавшего к журчавшему впереди Ручью, снесло огненным шаром.

- Это лисы! – ахнула Жужа. – Фомка, ты был прав!

Но Фомка огромными прыжками уже бросился прямо в полыхающий клубок. И откуда только взялись силы в его лапах... Жужа кинулась за ним. Внезапно прямо ей под ноги из клубка вылетел Динь, с изодранной в клочья шерстью и застывшим ужасом в глазах.

Из клубка слышался рык, лай, визг.

«Фомку сейчас разорвут», - подумала Жужа и, оттащив зайца подальше в кусты, понеслась обратно в самое пекло.

Она поняла, что лисиц было двое. Демьян и Платон. Этот огромный рыжий хвост Платона ей будет сниться в страшных снах еще очень долго. Жужа не поняла, в какой момент, но зубы лиса впились ей прямо в горло.

«Как глупо и быстро...», - пронеслось у нее в голове.

Но в этот самый момент Платона отбросила в сторону какая-то неведомая сила. Это был Фомка. Он гнал двух ободранных хищников до самого Ручья-Без-Конца-И-Без-Края, пока они не скрылись в сумеречной мгле леса.

А потом Фомка упал на камни и больше не встал. Совсем рядом журчал и переливался разноцветными бликами заката волшебный Ручей, к которому они так долго стремились. Капли вылетали из воды и шлепались прямо на нос Фомки.

- Мы дошли, - выдохнул Фомка и закрыл глаза.

«Как жаль, что рядом нет папы, Анны и Темки, и они не видят, как здесь красиво...».

Ручей тихо пел свою волшебно-радиационную песнь песней.

А в мире начиналась весна...

 

Эпилог.

Весна ворвалась резко и неумолимо – за одну ночь. Когда с утра люди открыли глаза, от зимы почти не осталось следа. Яркое и высокое, сияющее небо, ослепительное солнце, которое затопило мир вокруг – все говорило о том, что зима трусливо сбежала под покровом темноты. Остались лишь потоки воды – своим журчанием они наполнили весь лес, и от этих звуков хотелось жить и улыбаться без причины.

Весна наступила – как и в прошлом году, как наступит и в следующем. Так повторялось и повторится даже тогда, когда меня самого уже не будет на свете. Круговорот жизни и весны.

Но моего пса Фомки больше нет. Мы не пойдем с ним в весенний лес, он больше никогда не искупается в реке, не лизнет в нос маленького Тему, не побегает в поле вместе с зайцем и лисичкой. Как же это - весна без моего Фомки?..

Я вышел на крыльцо и закурил сигарету. С того дня, как пропал Фомка прошло уже полтора месяца, сначала я еще надеялся и ждал, а потом в какой-то момент понял, что он больше никогда не вернется. В моем сердце поселилась горечь. Ничем ее было не изгнать и не вырвать. В воздухе пахло так, как может пахнуть только весной, на улицах поселка звенели веселые детские голоса, весело лаяли собаки в соседних дворах, но я ничего этого не чувствовал. Не видел и не слышал. И больше не ходил в лес – не мог. Все напоминало мне о Фомке, каждый кустик и каждый первый робкий листочек на ветках.

Я докурил сигарету и собирался войти обратно в дом, как вдруг калитка, которую я больше не запирал, немного приоткрылась и заскрипела. Я остановился и прищурился. Во двор робко заглянул белый заяц Динь и рыжая лисья мордочка. Друзья...

- Прости нас, Петрович, - тихо сказал заяц. – Не сберегли мы Фомку.

***

Они все мне рассказали. Про каждую минуту их путешествия. И про то, как погиб мой Фомка. На крыльцо вышли Анна с Темкой – они не понимали язык зверей, но им и не нужно было ничего объяснять. Анна села рядом со мной на крыльцо, погладила головки зайчонка и лисички и тихо заплакала. Темка уткнулся лицом мне в плечо. Так сидели мы долго, пока солнце не скрылось за горизонтом. Иногда мне казалось, что я слышу лай Фомки. Но это только казалось...

Динь и Жужа собрались в лес, домой, и я вдруг обратил внимание на то, как изменились они после этого путешествия. Повзрослели.

- Прости, Петр Петрович, - снова повторил Динь, - Чудо, которое так было нужно, не произошло.

Но он тогда еще не знал, что на самом деле Чудо произошло. Через неделю после возвращения моих маленьких лесных друзей, в дверь моего дома постучала Мария Александровна, живущая за два квартала. На руках она держала... маленького Фомку.

Я потерял дар речи. Словно время повернулось вспять. Мария Александровна рассказала, что месяц назад ее собака Илзе ощенилась – родила шесть пушистых комочков. Пять - беленьких и голубоглазых, как она сама. А один – золотистый, вылитый мой Фомка.

Я взял щенка на руки и прижался лицом к его ушкам.

- Так вот ты какое - Чудо, - прошептал я.

Маленький комочек пищал и пытался вывернуться из моих ладоней. За ногами Марии Александровны я увидел красавицу лайку – Илзе. Фомка так сильно был в нее влюблен.

- Я очень скучаю, - тихо сказала Илзе. – Всегда.

В тот момент я подумал, что, возможно, Ручей-Без-Конца-и-Без-Края и в самом деле – волшебный...

 


Оцените прочитанное:  12345 (Ещё не оценивался)
Загрузка...