До деревушки было не далеко. Уже виднелись прогнившие крыши полуразвалившихся домов, залитые светом кроваво-красного заката. Выйдя из леса и прошагав еще чуть-чуть по неровной тропе, Ахилл увидел в огромной мутной луже чье-то тело: руки и ноги свисали с сухого черного дерева, раскинувшего свои ветки прямо над лужей, а все остальное находилось в воде. Ахилл, промочив уставшие ноги, подошел вплотную к утопленнику, наклонился, взял расчлененного за волосы и резко дернул. Показалась заплывшая синевой рожа с крупными, распухшими от воды чертами. Рожа тут же выплюнула сгусток грязи, после чего ее вырвало мутной жижей.

- Все пытаешься? - съязвил Ахилл и улыбнулся.

Утопленник прокашлялся и прохрипел:

- Сдохни, Ахи, думал, уж не объявишься, черт ты этакий! - обрадовался он.

- Да я так, проведать вас решил, сам на север путь держу. Так чего ты тут, булькаешь? Знаешь же...

- Ты меня, мерзавец, не учи. Без тебя знаю. Я просто повисеть решил, наших повязать попросил. А то надоело все, древом быть хочу. Да только уж очень крепкие вышли узлы — руки-ноги от бескровия сгнили. Вот я и грохнулся, - засмеялся он чуть нервно.

Ахилл взглянул на дерево и улыбнулся.

- Хм... Интересно. Может, тоже...

- А давай, будем вместе висеть, конца всего ждать, - оживилась синяя рожа.

- Нет, у меня мысль другая. Как-нибудь в другой раз, - сказал Ахилл, задумался и через время опомнился. - Недавно упал?

- Ага, с час тому назад. Не вытащишь?

- Не любишь ты водичку, Рэми.... Ладно, не ерзай, - окунув руки в грязную воду, он схватил тощий торс Рэми, дотащил его до сухой части тропы и бросил. Прозвучал глухой хруст.

- Да, не люблю, наплавался уже, скучно стало, - никак не отреагировав на боль, прохрипел утопленник.

- Понимаю. Ладно, пошел я, пока.

- Свидимся

- Надеюсь, нет.

- Вот оно как. В столицу, стало быть, собрался, чертяка ты этакий! - синерожий посмеялся.

- Ага.

- Ну, удачи сдохнуть.

- Спасибо.

Ахилл побрел дальше. До трактира, к которому он шел, оставалась пара сотен метров.

Деревня выглядела неживой, несмотря на то, что была полна людей. Разваливающиеся домишки, бывшие когда-то очень даже красивыми; кругом грязь; ото всюду разит гниющими человеческими останками, которые некуда девать. Люди были бледны, худы; на их лицах отражались бесконечная усталость, пустота и обреченность. Кто-то просто лежал. Кто-то пытался разжечь огонь в душе при помощи каленого железа, отсечения конечностей себе или кому-то другому, удушения, кровопускания, употребления самых опасных веществ, которые тут только можно найти, и других весьма интересных способов - но все без толку. Прошло время, когда они могли получить хоть какое-то удовольствие от жизни. Некоторые еще находили себе утешение в странных занятиях, ритуалах, но даже они чувствовали....

Ахилл подошел к дверям заведения и увидел трех людей, один из которых держал в руках небольшой топорик и неспешно прицеливался для броска. Повернув голову в ту сторону, куда метит бросающий, Ахилл заметил четвертого, стоявшего у стены сарая. Четвертый скучающе ждал, громко зевая. Миг спустя лезвие топорика оказалось промеж его глаз.

Он снова скучающе зевнул, постучал пальцем по рукоятке, плюнул в ближайшую лужу, в которой разлагалась чья-то рука, и куда-то пошел. Остальные остались стоять у трактира.

- Сдохни ж ты наконец, красавец ты наш! - поприветствовал один из них, в старой рваной одежке, с изрезанным, еще кровоточащим лицом, моложавый, как и все в этом мире, человек.

Надо сказать, что Ахилл и правда отличался определенной красотой за счет гладкого, почти женского, лица с приятными тонкими чертами, на фоне которых выделялись большие фиалковые глаза. Одет он был в пропитанный затхлостью черный сюртук, разодранные сапоги и широкополую шляпу.

- И тебе помереть, Рих, - отозвался он. - Илай тут?

- Да куда ж этот ублюдок денется? Сидит себе горло соляной кислотой жжет да на солнышко смотрит.

- Пойду голову ему отрублю, - сказал Ахилл и улыбнулся.

- Сюда принеси, попинаем, - подхватил Рих.

Зайдя внутрь, Ахилл увидел такую уже привычную разруху и еще сильнее ощутил всепоглощающее уныние. Илай, дряблый и пухлый, сидел у разбитого окошка и смотрел в кружку пустыми глазами в кружку.

- Привет, - сказал Ахилл, подойдя.

- И тебе быстрее сдохуть, - без всякого интереса произнес Илай. - Какими судьбами.

- На север иду, вот решил тебя повидать, с собой позвать.

- Это все из-за той дряни, про которую слухи ходят. "Чудотворное снотворное. Выпьешь и на век уснешь." Только вот дальше что? Все равно проснешься, а ни черта не изменится. Хряпнешь еще - уже не подействует. Пустые надежды....

- Пусть так, все равно делать нечего, а так хотя бы на век-другой уйду, будто бы умер. Потом что-нибудь еще сотворят. Глядишь, до конца времен дотянем.

- Конец времен..... Он уже настал. Мы стоим на месте уже не одно столетие, а если и движемся, то.... Сколько ядов уже было - все бесполезно. Ты все равно проснешься и продолжишь свое бытие, как и все. Веком больше, веком меньше - разницы никакой, ведь все застыло.

Ахилл пожал плечами

- Мне все равно делать нечего.

- Ты прав. Извини за занудство, атмосферка располагает.

- Понимаю.

- Хотелось бы с тобой пойти, да не хочу снова разочароваться.

- Мне это уже не страшно, - сказал Ахилл с горькой усмешкой.

Последовала минута неловкого молчания.

- А, еще кое-что, - заговорил Илай. - Я тут краткую историю нашего мира написал, не хочешь почитать?

- Зачем, все же все знают. Мы там были, мы эту историю творили, а передать ее некому.

- Да просто так, пытаюсь хотя бы чуть-чуть от мрака избавиться. К тому же, почему нет?

- И то верно, по пути в Иорим прочту, спасибо. Пока, - сказал Ахилл и сунул кучку грязно-желтых листков во внутренний карман сюртука.

- Надеюсь, не до скорой встречи.

Они пожали руки и расстались. Ахиллу оставалось идти еще неделю. Не факт, что то, за чем он идет, еще есть в столице. Не факт, что оно там вообще было, но крохотный, такой хрупкий лучик надежды, рассеивал сгустки тьмы, на которые наслаивалась окружающая действительность.

Путь был еще долгий, три с лишним дня, и так называемая история мира вызывала у Ахилла все большую заинтересованность, поэтому он все-таки начал ее читать.

"Краткая история великого согрешения."

Было когда-то в мире нашем четыре народа: эльфы, мудрые, долгоживущие; гномы, низкие существа, трудолюбивые которых не было на свете никого; Побелые, бледные, высокие, добрейшие из всех; а еще были мы, люди - баланс тогда существовал. И решили мы в один момент возвеличиться над всеми, для чего нам нужно было равными богу стать. А для того надо бессмертие обрести. И принято нами было, что для сего необходимо землю кровью чужой омыть - силу всех народов с нею в себя впитать. Наша же мощь была в числе и быстрой рождаемости, а слабость - в жизни недолгой. Заливали мы мать-землю кровью врагов наших долго, а они не могли сопротивляться. И того в безумие вошли люди тогда, что всех перебили. Всех истребили, да гнев остался, и начали мы войны меж собой. И вот тогда-то явился господь. И явил он нам весть, что недостойные мы, что в муках вечных существовать будем. Что смерть и жизнь этот мир покидают. Что удовольствия для нас быть таковыми перестанут. Что будет так до конца времен. Однако время тогда и остановилось, посему так всегда.

И стали мы тогда бессметны, и победою своей упивались, как иными удовольствиями, пропустив мимо ушей слова всевышнего. А меж тем души наши угасли, ничто не давало нам наслаждения, ничто не обогащало дух. И сгнили мы изнутри, тела сохранив в вечной целости! И пали государства, одни названия за собой сохранив. И рухнула монархия, уступив место анархии, потому как исчезли богоизбранные.

- Действительно кратко, только не было никакого всевышнего, только наказание. Постепенное, незаметное и потому страшное, - сказал Ахилл самому себе после прочтения.

День-другой, и он был уже в Иориме.

Как оказалось, мастера алхимии, создавшие новый яд, сами же в его объятья укутались и спали вечным сном, не оставив рецепта за собой.

Долго искал Ахилл, но безрезультатно - все, что оставалось, уже было выпито. Те, кому повезло ненадолго умереть, держали улыбки на устах, но был в их лицах и страх, так как понимали они, что скоро проснуться.

И снова накрыл всепоглощающий мрак сознание Ахилла, но он отчаянно продолжал искать, перебирая камушек за камушком, обшаривая трупы.

И вот нашел он в сумочке одного алхимика склянку с зельем недопитым. Эйфория его охватила в тот же миг, и выпил он все залпом.

Все вокруг начало сливаться в единое месиво, радость бурлила. А потом волной прошелся страх и испортил прекрасные штрихи радости. После было ничего. Такое желанное, но столь скоротечное.

И вот Ахилл вновь открыл глаза.