Екатерина Жданович (ЙаКотейко)

Выбор

Святозар остановился на опушке. Наконец. Вот он – дом. Почитай год прошел, как ушел Святозар на битву с навьими тварями, что на землю ступили, вознамерившись род людской стереть. Из своего села единственным оказался, у кого дар противостоять навьям нашелся.

Отбились. Правда и Святозар ранен был. Восстанавливался долго, ходить заново учился. Теперь же - вернулся.

Радостно улыбнувшись, Святозар поправил котомку на плече и сделал очередной шаг. Ему натерпелось увидеть родных. Увидеть невесту, Сулену.

 

Не сдержался Святозар, первым делом ко двору Сулены свернул. Уже почитай до двери дошел, когда та распахнулась, выпуская под свет Даждьбога девицу в платье синем, оберегами вышитом.

Святозар улыбнулся радостно, подался к ней сперва, да застыл недоуменно. Вместо очельника, лицо любимое оберегавшего, на голове Сулены, наметка накручена, две косы черные скрывающая.

- Сулена, вернулся я, - тихо, хрипло и неуверенно произнес Святозар, робкий шаг вперед делая.

Только вместо радости на белом лице страх нарисовался. Вскрикнула Сулена, рот рукой прикрывая. Уронила горшок, на десятки черепков разбившийся. К стене спиной прислонилась, глаз со Святозара не сводит.

На крик ее из дома мужчины выскочили. Отец ее, Родомир, в рубахе не подпоясанной, с лицом гневным да ножом в руке. Выбежал да застыл, с ужасом на Свята глядя. Следом за ним Путислав, брат названый. Вышел, оком гневно повел да в чурбан и обратился, причину разглядев.

- Святозар? – сглотнув, пробормотал Путислав, губы облизав. – Ты ведь, умер!

Отшатнулся Святозар от слов таких. Понял все. Вот только, кто ж весть дурную, неправильную, домой раньше его доставил.

- Как же умер. Неужто не видишь – живой. Невесту вот, повидать решил, – говорит Святозар, а в руке ленту яркую комкает. Подарок Сулене вез.

Замялись встречающие, запереглядывались. Лишь Сулена так и не отвернулась, что-то под нос тихо проговаривая.

Да Святозару слова уже и не надобны. Все он увидел, все разобрал. Выдохнул тяжко, грустно улыбаясь, да назад и повернул. Знал он двор, где ему точно рады будут. Где не променяют, слухам непроверенным доверясь.

На земле, у ног людей застывших, пятном ярким лента лежать осталась.

 

Только сейчас заметил Святозар, как глядят на него в селе. Как провожают взглядом настороженным, знаки обережные творя.

«Никак решили, что замест человека, тварь навья под моим ликом пришла. Ну и пусть их». - Думал про себя Свят, взгляд в землю уперев.

 

Двор родной словно и не поменялась вовсе, встретил Святозара шумом да песнями. Куры кудахтая из-под ног лениво убирались, поросята с визгом по двору носились. У дома, под навесом, сидели женщины, делами своими занимаясь. Мужчин видно не было, зато слышно было хорошо. Они с песнями чинили что-то, глазу недоступное.

Припомнив встречу у невесты, во двор Свят вошел осторожно, да и остановился, позволяя родным себя разглядеть.

Заметили его не сразу. Первой Зарушка приметила. Вскрикнула тонко, да кудель бросив, к нему помчалась, в юбке путаясь. Так бежала, что коса колом за плечами встала. Вцепилась в рубаху ручонками, да слезами занялась, тут же насквозь и промочив. За ней уж и старшие заохали, закричали да заревели. Только мать сидела и молча слезы глотала, не веря, что не наваждение Свят, а и вправду живым вернулся.

Сестер да теток осторожно отодвинув, Свят к матушке подступился, да на колени у ног ее сел, голову склонив. Пробормотал что-то бессвязное, за слухи чужие извиняясь и с сердцем тяжелым замер прислушиваясь. Мать его по голове все гладила, да слова ласковые, из-за слез неразборчивые, шептала. В макушку целовала и вновь гладила.

Пока женщины выли, да смеялись, что на тризне, пришли и мужчины поглядеть, что ж такое происходит. Отчего кутерьма да переполох.

Сперва за рогатины схватились, покойника увидав, а как разобрали на нем обереги защитные, враз побросали да обнимать кинулись.

В этот день у рода праздник был, большой да шумный.

 

Потихоньку, помаленьку вновь влился Святозар в дела рода. Пусть и глядели на него косо другие, сам он на чужих внимания не обращал, да только и поменялся сильно. Со двора только в лес да на поле ходил, с людьми не заговаривал.

Боль от предательства не утихла. Улеглась где-то внутри, змеей свернулась, но сбегать и не думала. Даже хотел Свят вновь к каким охотникам прибиться. Посмеиваясь про себя, мол — все равно от меня люд так бежать и норовит, а тут я им повод хороший дам.

Не любили охотников за навью. Разве ж может нормальный человек луну в лесу прожить и живым, неизменным вернуться.

 

Так и прожил бы Свят бобылем, коли б не беда очередная.

Два года минуло с его возвращения. Когда во двор к нему все мужчины из рода Ружаны, матери Сулены, пришли. И возглавлял их Путислав.

Все мрачные, глаза нехорошо блестят. Стали у ворот и Свята к себе требуют.

 

- Ну, и чего вам, - не желая ласковым быть, недовольно молвил Святозар, руки о рубаху отряхивая.

- Ты вчера под вечер в лес ходил, за дровами? – мрачно начал Родомир, чуть глаза на Путислава скосив.

- Ну, ходил.

- Вчера вечером... - Родомир замялся, словно слова позабыл.

- Сулена пропала, - докончил за него Путислав, брата бывшего взглядом прожигая.

Свят вскинулся, сердце удар пропустило, - как пропала? – голос дрогнул, на хрип тоскливый сменившись.

- А так. Из лесу не вернулась. Остальные, подружки ее, вернулись, а она нет, - горько молвил Родомир. Видно заметил что-то во взгляде Святозара, больше не глядел на него зло, наоборот, будто поддержки просил.

- Искали? – Свят только с Родомиром говорил, брата бывшего игнорируя.

- Идем...

Не договорил Родомир, глаза отвел, а Свят, наконец, понял, отчего они сейчас здесь стоят.

- Ты что же, Родомир, думал, я ей зло причинить могу, - тихо произнес Свят. Да так, что все собравшиеся шаг назад сделали от холода, что в голосе был.

- Так ведь обидела она тебя, - Путислав вперед вышел, понимая, что от Рода слов боле уж не добиться.

- Меня ты обидел, брат, - горько выделив последнее слово, молвил Свят, - не она. Ее я в жизнь не тронул бы.

- Тебя мертвым признали. Тебя проводили в другой мир, со всеми почестями. Я лично лучшее оружие тебе в последний путь отдал, - горячечно зашептал Путислав.

- Хватит, что было, то было, – остановил его Свят, руку поднимая. – Родомир, не видел я Сулены. В лес с вами пойду, помогу. И все пойдут, - обернулся он к застывшим за спиной родичам и те согласно загудели.

 

Впустую облазили весь лес, обшарили балки да овраги. Не нашли Сулены, не отыскали следов. Как стемнело, все домой повернули. Только Святозар, от лиц мрачных отмахнувшись да отцу пару слов бросив, взял в доме узелок с едой обедошней и назад в лес воротился.

 

Знал он, кто в их лесу все про всех знает, а коли не знает так узнать поможет.

 

К дубу, что вопреки разумению человеческому посеред темного ельника рос, Святозар бегал, еще когда они с родом сюда пришли — селиться. Остальные боялись, а он, даром наделенный, уже тогда знал – хорошее это место. Несмотря на жуть, что под елками мрачными тенью шныряет. Несмотря на само древнее дерево, мхом да лишайником обросшее.

 

Разложил Святозар снедь в корнях дуба. Присел, да и позвал тихо, - выходи, батюшка, откушай со мной.

Завыло, заухало вокруг. Ночь непроглядной сделалась, ветер деревья к земле клонит, мусор в глаза бросает.

- Не боюсь, - со смешком обратился Свят к дубу.

- Неужто совсем?

- Совсем!

Тихо хмыкнуло, и из-за толстого ствола вышел дед. Росту Святу по плечо, худой, что осина летошняя. Руки что ветки, сухие да длинные. Борода мхом видится, а на голове шапка меховая, листом да шишками украшенная.

- И чего тебе, мил человек, в такую пору дома не сидится? Неужто не знаешь, что порой ночной в лесу навьи хозяйничают?

- Знаю. Оттого и пришел. Надобно мне с ними словом перекинуться.

- Ишь ты, каков, - скрипуче расхохотался дед, чуть на землю от веселья не повалившись. – С навью говорить удумал. Ты кто ж таков будешь?

- Я Святозар, человек, что сотни навей обратно отправил, из мира нашего выгоняя.

- Вот как? – дед смеяться перестал, враз сделавшись серьезным. Глаза его злым огнем блеснули. – И что же ты хотел спросить?

- Хотел спросить, где ты прячешь женщину. Она ночь тому в твой лес пришла, за ягодами, да домой не вернулась.

- В мой лес, - задумчиво прошептал старик, бороду тонкими пальцами почесывая. – Ты что ж, догадался кто я?

- Я, таких, как ты, леший, много видал.

- Да, да, и назад отправлял.

- Не нужно. Знаешь ведь, что таких не трогал.

- Знаю, – вперил леший, горящие зеленым огнем глаза в Свята.

- Помоги найти ее и проси взамен что хочешь.

- Так мне ничего и не надоть, - задумчиво почесал за ухом леший, сдвинув шапку набекрень. – Помочь. Вот веришь, Свят, помог бы, – ударил он кулаком себя в грудь. – Ты мне завсегда нравился. И сейчас вот, не обделил, - леший, пальцами тонкими, яйцо с узелка потянул, - Да только не могу.

- Отчего же? – глаза Свята цепкими сделались, лешего, казалось, насквозь видели. Тот аж поежился.

- Потому как, нет ее боле. Ведьмаку навьему подарена, - скривив рот, признался леший.

- Что значит, подарена? – резко осипшим голосом переспросил Свят, вперед подаваясь.

- То и значит. Владетель ее променял, на освобождение от уз Сварожьих.

Застонал Свят, глаза прикрывая. Вот значит, как. Путислав ее сгубил. Знал, значит, куда делась Сулена, а к Святу с родичами все равно пошел.

- За что? – шепнул Свят лешему.

- Так ведомо – за что. За деток отсутствие. Приглядел он себе новую невестушку, а жена мешалась. Вот и выбрал за нее судьбу.

Взвыл Святозар, на ноги вскакивая, - как? Как освободить ее, научи! Век тебе слугой буду!

- От такого не отказываются, - горько молвил леший. – Да токмо, говорю ж тебе, нельзя ее вернуть. Нет ее боле.

Свят, как стоял, так на землю и рухнул. Лицо руками закрыл да зарычал, что зверь.

Леший глядел на него зенками лупая, да осторожно и молвил, - зато отомстить способ есть.

- Какой? – взревел Свят, взгляд на лешего вскидывая.

- Не по норову он тебе придется, - задумчиво шепнул тот. – Пока человек ты, брата своего убить не сможешь, выход есть токмо один.

- Навью стать? – зло захохотал Свят.

- Именно.

- Как, говори!

- Подумай, Свят. Не будет тебе обратного ходу. Станешь тем, кого истреблял без сожаления. Кого ненавидишь.

- Ненавижу я сейчас только Путислава!

- К родне вернуться не сможешь. Тебя деды проклянут! – продолжал увещевать леший.

Страшно род терять, но страшнее сейчас Святу казалось зло неотомщенным оставить.

- Говори.

 

Молчала деревня. Оплакивали Сулену родичи, другие же мешать не смели. По пыли дорожной, ветром раздуваемой, шел Святозар, голову понурив. Провожали его любопытным взглядом до самого подворья Ружаны.

 

- Святозар?

Родомир, до того посреди двора прямо на земле сидевший, взвился на ноги да к Святу бегом направился.

- Где Путислав?

Голос Святозара казался пустым и холодным. От него поежился Род, а собака до того в тени валявшаяся зарычала, за дом юркнув.

- Идет, нашел что, Свят?

- Нашел.

Родомир дернулся, сдвинулся к Святу, пытаясь взгляд его глазами поймать.

- Нет ее боле, Родомир. Нет. Хочу Путислава с собой взять, чтоб помог. К вечеру принесем.

Побелел Родомир, два шага назад сделал да зубы стиснул так, что вздулись тяжи на лице.

Путислав, как раз подошедший, слова расслышал. Взглянул на Святозара удивленно, - где ж нашел?

- Все по дороге расскажу, все покажу, - молвил Святозар, так взгляд и не подняв.

Путислав молчал, словно привороженный головой кивнул. Велел Святке, сестре Сулены, покрывало какое дать и так же молча, следом за Святом пошел. Только на опушке пелена с глаз спала, встрепенулся Путислав, назад обернувшись. Не мог все понять, отчего решил со Святом идти, ведь знал же, не мог тот ничего найти.

- Свят, может мы, еще кого возьмем? – неуверенно начал он.

- Не стоит, Путислав, справимся.

- Свят, а рубаха твоя, отчего оборвана и где... очельник обережный? – чуть попятившись шепнул Путислав.

- Оборвал, пока по бурелому лазил, и очельник там остался. В темноте-то не разглядеть, где потеря.

И голос Святозара показался Путиславу холодным, насмешливым. Ему бы насторожиться, да назад повернуть, да пелена изнова на разум нахлынула. Кивнул согласно и за Святом под сень лесную шагнул.

 

Отошел, только когда вокруг чащоба густая частоколом встала. Куда идти не помнит, а Свят все глубже идет, да выбирает, казалось, самые заросли. По самому бурелому ведет, в овраги ныряет.

Когда под ногами жижа черная хлюпнула, остановился Путислав.

- Мне кажется, мы заблудились, Свят? – настороженно оглядываясь, произнес он.

- Нет, Путислав, мы как раз пришли.

Святозар оглянулся. Поднял, наконец, взгляд на брата названого. Блеснули глаза огнем синим, потусторонним. Отшатнулся Путислав, рукой прикрываясь.

- Кто ты? – заорал.

- Неужели не узнаешь? Я, брат твой названый, которого ты ради девицы мертвяком сделал, – улыбнулся Свят зло. – Решил я судьбе не противиться.

Поглядел Свят как пятится Путислав и продолжил зло и холодно, - и пес со мной, пережил бы. За что ж ты Сулену погубил. За что отдал ее на поругание ведьмаку навьему, - к концу слов Свят уже шипел по-змеиному, едва удерживая себя на месте.

- Она пустая! Пустая! – заорал Путислав, понимая, – что мне делать было? Век коротать без продолжения? Без рода продолжения жить?

- Мне! Мне ее отдать надобно было! – сорвался на крик Свят, но отступил глаза закрыв. Успокоился, – прощай Путислав. Ты судьбу свою сам выбрал.

Со всех сторон зажглись огоньки: красные, синие, зеленые. Вновь захохотал лес, заорал, завизжал. Сорвался с места Путислав, причитая, умоляя. Свят проводил его взглядом до окошка, ряской прикрытого. Проследил за водой, на миг блеснувшей, за пузырьками, из трясины вырвавшимися, и отступил назад, под тень деревьев, исчезая, растворяясь.

Нет ему прощения, нет ему жизни среди людей. Рода нет и семьи нет. Век тягаться ему по земле, мыкаться неприкаянному. Одно радовало Святозара: пусть стал он тварью навьей, человеком внутри остался, а Путиславов по свету еще много осталось.


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 4. Оценка: 4,25 из 5)
Загрузка...