Константин Ветер

Солёное солнце

Весло несмело погружается в воду, делает короткий гребок и, поднимая сотню брызг, проносится вдоль борта. От солнечной щекотки радужные капли смеются. Мэгги улыбается. Река тонет в небесной синеве, изредка чернеет огромными валунами, облизывает их влажным языком и, звонко журча, мчится вниз — туда, к юной мечте. Яркое каменистое дно иногда выглядывает и цепляется за лодку. Но течение молодости не остановить. Стас оглядывается на Мэгги, упирается веслом в звонкую отмель и отталкивается. Лодка весело гудит и плывет дальше — вперёд, в неизвестное.

 

Река живая, её берега взмывают великанами отвесных скал и пугающе осыпаются мелкими камнями. Но беглецам не страшно. Река чувствует это, её берега отступают, падают и укрываются зелёным лоснящимся мехом хвои. Красота проносится мимо, но это фон. Мэгги сидит на корме и смотрит на Стаса. Ему тринадцать, он младше её на год, и он главный, он мужчина.

— Нам нужно причалить — впереди порог. Нужно его осмотреть.

Лодка ударяется о берег. Стас спрыгивает на камни, одной рукой придерживает борт, а вторую протягивает Мэгги. Её ладонь обжигает. Длинные огненные волосы задевают его лицо. Они пахнут солнцем.

 

Вода, приближаясь к порогу, словно чувствует неладное — толкается, вертится, тормозит. Дракон выжидающе лежит посередине реки и волнами поднимает тяжёлую водную массу. Река щетинится, взбираясь на черный затылок, скользит по широкому лбу и, срываясь вниз, белой пастью рвет воздух. Дракон зловеще щелкает зубами, и даже сильное эхо, отражаясь от гор, дрожит от страха.

 

С высокого берега Стас и Мэгги завороженно смотрят вниз. Их лодка здесь не пройдет — порог просто разорвет ее на части.

— Знаешь, когда я стану старше и сильнее, я вернусь с ним сразиться, а сегодня я предлагаю не плыть по реке, а обнести порог по берегу. Это не трусость, поверь, — Стас смущён.

Я знаю, это забота обо мне, — Мэгги улыбается и крепко сжимает его ладонь.

Стас протягивает весло, словно меч, в сторону Дракона и произносит:

— Мы ещё встретимся!

 

Ребята волоком перетаскивают лодку по берегу, а затем и все вещи. Дракон злится, его перехитрили, он злобно хрипит. Лодка мчится вперед, а его голос тает позади. Река успокаивается, раздается в стороны и замедляет свой бег. Солнце допивает синеву и зажигает воду огнем.

 

Стас озирается по сторонам, раскладывает перед Мэгги карту и произносит:

— Остановимся здесь, — он указывает пальцем на странный знак, — Это пещера.

 

Солнце упирается в широкое плечо далёкой горы и пытается её сдвинуть. Она не поддается и плавно поглощает светило в себя. Дальний лес быстро догорает и выдыхает на склон дымом тумана. Простынь неба медленно чернеет и сквозь мелкие дыры звёздами смотрит вниз.

 

 

Огонь приятно трещит. Веселые тени скачут по стенам. Тут уютно. Стас всё успел перенести в пещеру, даже лодку. Первым делом он бросил в реку припасённую ловушку с наживкой и пока разбивал лагерь, собирал дрова и разводил костер, в неё попалась пара рыбёшек.

Шерстяное одеяло, как шкура неведомого клетчатого зверя, лежит около костра. В котелке закипает чай. Пахнет жженой смолой и мятой.

— Держи! — Стас протягивает Мэгги запечённую в фольге рыбу.

— Вкусно. А ты хорошо подготовился.

Стас смотрит в её глаза, в них пляшут желтые искры.

— Хочешь узнать, что я взяла с собой?

— Да, конечно.

Мэгги открывает сумку и начинает доставать свои вещи.

— Это альбом с красками и карандаши. Я люблю рисовать.

— Здорово! — Стас восторженно на неё смотрит.

— А это мой дневник, я в него записываю свои мысли и все интересное, что происходит. Тут есть и про тебя. Хочешь посмотреть?

— Но это ведь очень личное.

— У меня нет от тебя секретов.

Стас бережно берет дневник в руки. Аккуратный почерк пленяет глаза. Стас не читает, а любуется красивыми буквами. Он листает страницы, а яркие рисунки сцен из недавнего прошлого сжимают грудь. Дневник сам открывается на странице с портретом.

— Это ты! — глаза Мэгги смеются.

Резкие линии карандаша, словно топором, вырубают суровое лицо на бумаге. Уверенный взгляд черных глаз обращён вдаль. Их хозяин юн, но в морщинке на лбу затаилась преждевременная взрослость.

— Очень похож. У тебя большой талант.

— Спасибо. Но ты у меня получился здесь старше, чем есть на самом деле.

Мэгги словно оправдывается.

— Тебя смущает, что я младше?

— Нет, нисколько. Просто я тебя таким вижу.

Стас закрывает дневник и отдает его Мэгги. Он не прочитал ни слова, она с ним рядом, это сильнее всех слов.

Мэгги убирает дневник обратно в сумку, и в руках у неё оказывается жёлтая обложка.

— Это моя любимая книга «В погоне за солнцем». Волшебная история про принцессу из сказочной страны. Ты любишь читать?

— Да, очень, но мне больше нравится слушать. Почитаешь мне, когда мы закончим с ужином?

— Хорошо.

— Ты взяла с собой самое ценное, что у тебя есть.

— Да, а ты самое нужное.

— Верно, и самое ценное тоже! — Стас многозначительно смотрит на Мэгги.

— Как ты думаешь, нас ищут? Мы поэтому сегодня в пещере ночуем?

— Не переживай, за эти два дня мы далеко уплыли, нас не догонят и не найдут, — он довольно улыбается.

 

 

Мэгги сидит у костра и читает, её тихий голос заполняет собой весь воздух пещеры. Стас лежит рядом, его голова у неё на коленях, глаза прикрыты, а на лице улыбка. Непонятно, он или спит, или любуется Мэгги. Дым от костра упирается в каменный свод и как хвост огромного ящера медленно ползет к выходу. Волшебная история оживает и кружит рядом, танцуя тенями на стенах пещеры.

 

Колдун убивает родителей юной принцессы и с силою тащит её в свой потерянный мир. Он в башне высокой, что в черном заброшенном замке, ее заточает среди одиночества гор. Ужасный дракон охраняет дорогу к принцессе и в пропасть толкает всех тех, кто свободу несёт. Лишь дерзкий смельчак уязвимость где змеючья знает. Герой наш бесстрашен, силен, отважен, умен. Дракон побежден, принцесса в объятьях принца. Но страшная Тень по следу любви идет. Она терпеливо ночной свой час выжидает, когда их сердца в свою пустоту заберет.

— Ты спишь? — Мэгги трогает колючие волосы Стаса.

— Нет. Очень интересно.

— А прочитай мне ещё раз твоё письмо! — Мэгги прикрывает книгу и смотрит на Стаса.

— Я его знаю наизусть.

— Пожалуйста.

— Хорошо!

Тишина заполняет пещеру, костер смолкает, и стены тоже словно прислушиваются.

 

«Здравствуй, дорогой Стас!

Это пишет тебе твой дедушка Феликс. Ты прости меня, внучек. Мне очень больно писать это письмо.

Ты единственный родной человек, который у меня остался. А я единственный, кто есть у тебя. Знаешь, Стас, я старею, и старость беспощадно отнимает у меня мою жизнь и воспоминания о ней. Я все забываю. Есть такая болезнь, и она прогрессирует. По утрам я с трудом вспоминаю кто я, кто ты, где я живу и чем занимаюсь. Мне тяжело заботиться о себе и о тебе, это даётся мне всё хуже и хуже. Я знаю, что настанет день, и я забуду кто ты, забуду кто я, забуду твоего отца — моего сына, забуду, как вы мне дороги и важны. Прости меня, внучек, что я отдаю тебя в детский дом, но знай, что дедушка тебя очень любит.

Настанет день, и ты вырастешь, сможешь позаботиться о себе сам, прочитаешь и поймёшь это письмо. Поймёшь и простишь меня. Знай, что я всегда буду ждать тебя, и мой дом всегда для тебя открыт — это и твой дом. Если судьба будет благосклонна к нам, и мы встретимся, а я тебя не узнаю, не отворачивайся от меня. Прошу, прости деда. Ты — это всё, что у меня осталось в жизни.

Мой адрес:

поселок Морской. Дом пять.

Твой дед Феликс.»

 

Стены пещеры размываются от влажных детских взглядов.

— Как думаешь, он ещё жив?

— Я очень на это надеюсь.

— А ты его помнишь?

— Да. Хорошо помню. Он всегда заботился обо мне и многому научил. Мы ходили с ним в море рыбачить, и часто нам попадалось очень много рыбы. Я помогал ему продавать её на рынке. Мы не бедствовали. Он любил шутить. С ним было весело.

Мне было семь, когда он пропал на неделю. Его нашли в десяти километрах от дома. Он просто бесцельно шел по берегу. А потом пришли какие-то люди и забрали меня. Дед плакал. Я тоже. Так я оказался в интернате. Но он не забыл меня. Присылал подарки на Дни рождения. Обычно это была посылка, полная конфет, среди которых был сюрприз. Правда, последние два года подарков не было. Наверное, это болезнь. Конфеты я не очень люблю, их я раздавал мальчишкам, а подарок всегда оставлял себе. Так у меня появился этот компас, фонарик и эта карта.

Стас встаёт и разворачивает её перед Мэгги.

— Вот! — он указывает пальцем на красную точку на берегу огромного моря, — Здесь его дом. Это дед его обозначил. Мы плывём сюда.

— Это очень далеко?

— Дней десять пути.

— Мы справимся.

 

 

 

Мэгги снится страшный сон. В нем в мельчайших подробностях происходит всё то, что произошло совсем недавно и так резко изменило её жизнь.

 

***

 

Остался последний урок. Перемена катится к концу. Мэгги сидит на подоконнике и карандашом рисует в дневнике. Огромная тень нависает над ней. Это Череп — старшеклассник, его боится весь интернат. Даже директор не связывается с ним. Мэгги напугана, она от страха втягивает голову в плечи и закрывает дневник.

— Что это мы пишем, куколка? — Череп бесцеремонно выдёргивает из рук Мэгги тетрадь и, усмехаясь, листает её.

— Отдай! — робко просит она и тянется к дневнику.

— Попробуй, забери! — Череп медленно отступает по коридору, — Если он тебе нужен, иди за мной, я тебе его и отдам.

Он скрывается в мужском туалете. Мэгги топчется у входа, не решаясь войти, но желание вернуть дневник сильнее страха. Она толкает дверь и делает шаг внутрь. С двух сторон на неё наваливаются. Это ловушка.

Череп стоит перед ней и смеётся, а двое его дружков держат Мэгги за руки, не давая ей пошевелиться.

— Ну что, принцесса, попалась. Это не страшно. Тебе понравится. — мерзкая улыбка Черепа приближается, а его руки тянутся к ней под кофту. Мэгги дрожит от страха и не может произнести ни слова. Дыхание сковывает. Она закрывает глаза.

Дверь в туалет открывается, и на пороге появляется невысокий юнец из среднего звена.

Череп недовольно оборачивается и смотрит на него уничтожающим взглядом.

— Енот, вали отсюда. Занято.

Глаза у парня краснеют. Зубы скрипят. Он понимает, что они задумали.

— Стас, ты не понял, что ли? Тебе что, нужен волшебный пендель?

Мальчишка ловит взгляд Мэгги, и его кулаки сжимаются. Рядом стоит деревянная швабра. Об колено он ломает её пополам и чужим взрослым голосом произносит:

— Отпустите её.

Лысый череп смеётся.

Громкий крик бьётся о грязный кафель стен. Деревянные обрубки глухо ударяются о лысую голову. Принцесса вырывается, успевает подобрать свой дневник и в слезах убегает. Воздух разрезает бранная речь, стальные кулаки обидчиков и осколки зеркал.

Силы не равны. Стас защищается. Он сбит с ног. Удары один за другим пронзают лицо и тело.

На полу в красной луже с желтыми разводами лежит рыцарь. В его руках деревянные мечи. Они сломаны, но он не сломлен. Его трясет, ему очень больно, слезы сами текут, так смеются его глаза.

 

***

 

Утренние лучи тихо пробираются в пещеру, крадутся по камням, путаются в ресницах, влажно светят в глаза и будят Мэгги. Этот страшный день и сон позади. Стас лежит рядом и спит. Вот он, жив и здоров. Спящий он выглядит ещё взрослее. Мэгги тихо перебирается к стене, достает альбом и карандаш. Руки сами рисуют силуэт, а мысли улетают в те дни, когда она стала понимать, что её жизнь изменится. Когда это началось? Полгода? Нет. Год назад.

Мэгги часто на переменах ловила его взгляд, который всегда длился чуть дольше, чем случайный. На обеде в столовой он обязательно занимал место так, чтобы её лучше видеть. В раздевалке его куртка странным образом всегда висела на соседнем крючке, и перед прогулкой в тесном гардеробе Мэгги часто сталкивалась со Стасом, их руки иногда задевали друг друга. Она давно знала, как его зовут, но они не были знакомы. Девчонки посмеивались над краснеющим Стасом. Он ей нравился, и Мэгги знала, что она нравится ему.

О драке шептался весь интернат. Ни разу мальчишки так не защищали девчонок. Все сильно боялись Черепа. Стасу досталось, но и обидчиков он сильно потрепал. Все смотрели на Мэгги с завистью. Пять дней Стас провел в лазарете. Мэгги знала, что с ним всё хорошо, но не решалась его навестить.

Наконец он появился. Синяки ещё не совсем прошли, но что-то ещё в нем изменилось, какая-то внутренняя сила горела в его глазах.

На прогулке он всегда сторонится всех. Садится на старую шину и сквозь решетчатый забор смотрит на водную гладь озера. Солнце катится по верхушкам деревьев. Осень делает первые штрихи — зеленый мешает с красным и золотым. А где-то там, на юге — море, горячий песок и вечное лето. Мэгги осторожно подходит и садиться рядом со Стасом.

— Привет, меня зовут Мэгги, а тебя?

— Привет, а меня зовут Стас.

— Я знаю.

— Я тоже знаю, что тебя зовут Мэгги.

— Спасибо тебе, Стас. Если бы не ты. То...

— Не за что, Мэгги. — он поворачивается к ней, его горячий взгляд слишком близко, — Они не отстанут. Эти гады теперь только сильней разозлились. Они всегда добиваются своего и будут искать удобного случая. Ты в ещё большей опасности.

— Я знаю. Девчонки говорили. Никому от них не удавалось уйти. Это унизительно, но не очень больно. Мне страшно, и я не хочу вот так. В прошлом году две девочки из седьмого класса из-за этого спрыгнули с крыши. — её голос дрожит.

— Я знаю, Мэгги. — он смотрит на неё, словно хочет защитить, но не знает как.

— Стас, ты всегда один. У тебя нет друзей?

— Настоящих нет. А у тебя?

— У меня тоже. Здесь все дружат не с кем-то, а против кого-то.

— Да, это подло.

— Будешь моим другом?

— Да, было бы здорово! — он делает паузу, как будто хочет сказать ей что-то важное, — Мэгги, я знаю выход, можно убежать. Давай уплывём отсюда! Ты и я.

Она удивлена, но словно ждёт этого.

— Да. Когда?

— Сегодня пятница, и вечером, как обычно, сторож напьется. Я украду у него ключи от лодок, и мы уплывём. Преподавателей нет, у нас будет суббота и воскресенье, пока нас хватятся. Мы будем далеко, и нас не найдут. Сегодня ночью в три часа. На этом месте. Возьми только то, что тебе очень нужно.

— Договорились.

Их глаза смеются.

 

 

Очень тихо — слышно, как идёт время. По коридору скользит осторожная тень. Это Стас. В его ладони сверкает заветный ключ от свободы. Стражник спит пьяным сном, утром он даже не заметит пропажи.

Уличная дверь предательски скрипит. Ночная прохлада побега мурашками царапает спину. Теплое дыхание и запах карамели обнимают душу. Это Мэгги, она уже здесь. Ее хрупкий силуэт словно вырезан из сказки. Она принцесса, а рыцарь спасает её от злого дракона.

— Мэгги! Как я рад тебя видеть! Скажи, а ты взяла теплые вещи? Ночи холодные. — заботливый голос ее согревает.

— Думаешь, я в этом замёрзну?

Стас щупает в темноте её куртку.

— Хорошо, пошли.

За его спиной увесистый рюкзак — Стас подготовлен к побегу.

Ночь рассыпается бриллиантами по траве. Воздух прохладен и неподвижен.

Ключ довольно поёт в старом замке́ от лодочной станции. Яркий фонарик шарит по стенам. Весла, спасательные жилеты, обрывки веревок. В углу возвышается гора вещей от несостоявшегося летнего похода. Здесь и палатка, и топор, рыбацкие снасти, и даже сухие пайки.

У берега, словно волшебные кони, выстроилось в ряд несколько лодок.

— Давай возьмём вот эту, — предлагает Стас.

— Выглядит надёжно.

Мэгги пробирается на корму.

— Подожди, а ты умеешь плавать?

— Нет.

— Тогда вот!

Он надевает на неё спасательный жилет и старательно его застёгивает.

— Не жмёт?

— Нет, всё хорошо.

Лодка заполняется вещами.

Лунная дорожка серебром тянется вдаль — манит беглецов за собой.

Весло легко отталкивается от берега прежней жизни, и лодка, тихо поскрипывая, отплывает. Интернат, словно старый замок, чернеет позади. Его очертания медленно тают.

Стас плавно гребёт и по звёздам держит курс на другой берег. Там из озера берет начало небольшая речушка Надя. Юный рыцарь надеется к рассвету её отыскать.

 

 

 

Стас стоит у входа в пещеру и прислушивается. С реки доносится шум мчащихся мимо моторных лодок.

— Мэгги, это с нашего озера. Нас ищут. Вниз по реке нам теперь нельзя.

— И что нам делать?

У Мэгги потерянный вид.

— Не переживай! Я предполагал, что так будет, — Стас вздыхает, — Это не беда. Сегодня у нас будет тяжёлый день. — он раскладывает перед ней карту, — Смотри. — Стас водит рукой по синим узорам, — Эта река, по которой мы плывём, называется Надя. А вот здесь, чуть левее за горой, течет река Люба. Мы вот тут! — он указывает место на карте, — Между речками километров пять от силы. Лодка с вещами не такая тяжёлая, как кажется. Не спеша, волоком я всё перенесу. За один день управимся.

— Я тебе помогу.

— Если только чуть-чуть, — Стас серьёзен, — Нужно сделать волокуши, чтобы было удобнее тянуть лодку. Мэгги, мы их перехитрим, на другой реке они нас не будут искать. И что самое главное, — он ведёт пальцем по петляющим синим изгибам, — река Люба как раз впадает в море около дома моего деда. — Стас сияет.

— Ты это давно спланировал?

— Эту карту я знаю наизусть, — он чувствует себя взрослым, — Позавтракаем без костра, нам теперь нельзя привлекать внимание.

 

 

Пеший поход в гору с тяжёлым грузом — это не речная прогулка. Они идут небольшими отрезками и останавливаются. Тянуть лодку и груз за собой жарко. Стас раздевается по пояс. Он достаточно плотно сбит для столь юного возраста. Плечи и спина болят от напряжения. Жажда выпивает всю воду, а перевал ещё впереди. Ноги скользят по сыпучим камням. Мэгги поскальзывается, но Стас рядом, он не даёт ей упасть.

Мэгги кажется, что за ними кто-то идет, не приближается, а просто наблюдает. Она часто оглядывается и вроде видит межу деревьев черную тень. И не человек, и не зверь. Кто это? Нет, это солнце играет лучами, а может просто девичий страх.

 

Они садятся на широкий камень, чтобы передохнуть.

— Стас, скажи, а эти шрамы на твоей спине — это от посвящения, которое устраивают над новенькими мальчишками, когда они только попадают в интернат?

Стас в этот счастливый день ещё не надел свои внутренние доспехи. От жутких воспоминаний его левый глаз дёргается. Рыцарь не отвечает.

— Извини, я не хотела.

— Не страшно. Знаешь, Мэгги, а мне кажется, я тоже разгадал твою тайну. Твое имя. Я догадался. Ты и есть та самая принцесса Мэгги из сказки, которую ты читала перед сном. Правда? Она любит рисовать. У неё огненные волосы. Она красивая. Это ты!

Мэгги улыбается.

— Да, у меня было другое имя, но люди, которые мне его дали, даже не задумывались, когда его выбирали. Оно мне не приносило счастья, и я выбрала то, которое мне нравится. Оно из этой книги. Ты прав.

— Мэгги, а почитай её еще немного, пока мы отдыхаем.

 

Черная Тень неприкаянно бродит по лесу. Ищет кого-то и хочет с собой утащить. То затаится в траве, то прикинется камнем. Жаждет скорее юную душу испить. Горы от страха желтеют осенней листвою и по утрам красной травою горят. Кровью умылась, но стала ещё чернее. Сыто в пещере спит, ожидая закат.

 

Подъем кажется бесконечным, но наконец, гора сдается, склон становится пологим. Лес расступается широкой поляной, в середине которой стоит великанский дуб. Точнее их два. Стволы так близки, что деревья кажутся единым целым. Снизу они слегка оплетают друг друга, словно обнимают, затем плавно распрямляются и, прижимаясь, тянутся высоко вверх, врезаются в небо и дружно распадаются в стороны широкими ветвями. Массивные корни сильно перепутаны, выпирают из земли и ещё больше возвышают деревья. Соседний лес кажется карликовым на фоне великанов.

Мэгги стоит, застыв от удивления.

Стас пытается обнять один из корней, ему не хватает рук, чтобы обхватить хотя бы его половину.

— И это только корень! — кричит он.

Мэгги смеётся.

На некоторых ветках привязаны яркие лоскутки, кто-то уже был здесь и не раз.

— Я знаю, что это за деревья, я читала про них. - весело произносит Мэгги.

— Я тоже знаю. Это дубы. Мы проходили.

— Да, но не простые. — замечает она.

— Волшебные?! — восклицает Стас.

— Скорее священные. Считается, что в них заключена сила любви и семейного счастья.

— Вот как!

— В древние времена, когда не было государства и церкви, влюбленные заключали свои союзы под кронами таких деревьев. Сейчас молодожены обмениваются золотыми кольцами, а раньше девушки и юноши обменивались самыми дорогими вещами, которые у них были, показывая так, насколько сильна их любовь. Такой был обычай.

Дубы приятно шумят, словно одобрительно шепчутся. Стас задумчиво смотрит на великанов, берет в руки компас, снимает его с шеи и протягивает Мэгги. Её глаза смеются. Она принимает подарок, открывает сумочку и в ответ вручает Стасу свой дневник. Слышно, как стучат детские сердца. Стас и Мэгги слишком юны, но понимают, что сейчас в их жизни происходит что-то важное. Они счастливы.

— Мы что теперь муж и жена? — нарушает долгое молчание Стас.

— Получается, что да, — Мэгги улыбается.

— А я не спросил, согласна ли ты?

— Можешь спросить это сейчас, — она убирает улыбку с лица и смотрит на него с серьезным видом.

— Дорогая Мэгги, скажи, согласна ли ты стать моей женой?

Она медлит. Стас переживает.

— Да! — звучит ее голос и тонет в высокой листве. — Можешь поцеловать невесту.

Она его выше на полголовы. Стас смущён. Он встаёт на цыпочки и тянется к Мэгги.

По-детски прижимается к её губам.

Он улыбается.

— Они у тебя такие мягкие и пахнут земляникой.

Мэгги смеётся.

 

Перевал позади. Перед беглецами открывается сказочный вид. Внизу бежит серебристая река. Бирюзовый склон дальнего берега сверкает на солнце. Вдали из леса возвышается скала, как та самая башня, куда заточили принцессу.

Спуск даётся значительно легче подъёма. Пологий склон прячется в густой шубе поздних цветов. Солнце кусает колени, путается в ногах. В воздухе пряный отвар осенних душистых трав.

— Знаешь, если нас найдут и поймают, я все равно не жалею, что пошла с тобой. Это самые лучшие дни, которые были в моей жизни.

Стас смущённо молчит.

 

К речке жмутся вековые сосны. Пришли сто лет назад на водопой, да так и остались. Прячут кормилицу от чужих взглядов. Темным пятном кто-то мечется среди них.

— Стас, смотри медведь! — радостно кричит Мэгги.

Бурый зверь оборачивается.

— Ух-ты! Мишка! Настоящий!

Его осаждает рой пчел. Медведь разорил дикий улей, он пьян, доволен и немного зол.

— А у нас есть, чем его угостить? — торопливо спрашивает Мэгги.

Косолапый бежит на них, быстро приближается. Стас копается в рюкзаке.

— Осталось немного рыбы с ужина.

Он протягивает Мэгги блестящий свёрток. Она разворачивает фольгу и кладет лакомство на траву. Зверь останавливается, берет рыбу, она ему по вкусу. Он проглатывает её, ему мало, требует ещё и недовольно рычит.

— Мишка, нет больше, — успокаивает его Мэгги. — Такой милашка, хочется его погладить. — обращается она к Стасу.

У медведя красные глаза, он смотрит на Мэгги и обнюхивает её. Она успевает к нему прикоснуться, пытается погладить. Он недоволен, по-медвежьи ворчит. Нюхает воздух и Стаса и понимает, что перед ним всего лишь дети. От них вреда ждать не стоит. Им кажется, что он улыбается. Мишка то ли танцует, то ли играет. Это хмель от пчелиного яда. Поднимает лапу, как будто говорит, — Подождите! — и мчится к реке.

Стас и Мэгги смеются.

— Ты видел, я его погладила? У него такой жёсткий мех, как твои волосы. Стас, а почему у него сначала глаза были такие красные?

— Наверное, от солнца.

— Я первый раз вижу медведя. И так близко. А ты?

— Я тоже.

Стас и Мэгги жарко беседуют, а медведь уже возвращается. Его шаги уверенные и смелые. Он здесь главный — хозяин леса и гор. В его пасти сверкает огромная рыба. Он роняет её около Мэгги, а она снова успевает к нему прикоснуться. Он не противится и ложится в траве как преданный пёс. Дикий зверь истосковался по ласке. В буром мехе много колючек. Мэгги их убирает. Медведь закрывает глаза, устало сопит и засыпает.

— Пусть спит! Пойдем! — шепчет она.

Ребята его не тревожат. До реки пара сотен шагов.

— Мэгги, медведь был такой огромный, тебе совсем не было страшно?

— Нет! А что его бояться? Просто зверь, ведь он не человек.

 

Худенькая речка трётся о каменные берега, её песня приятно журчит. Теперь беглецов не догонят и не найдут. Они отдыхают — любуются быстрым потоком.

— Стас, скажи, а ты помнишь своих родителей? — осторожно спрашивает Мэгги.

Он молчит, ему тяжело вспоминать.

— Знаешь, Мэгги, я ненавижу свой день рождения.

— Почему?

— Моя мама умерла во время родов, я причина её смерти, — Стас тяжело вздыхает.

— Нет, не говори так, — она берет его за руку. — Это так тяжело. Прости. Я не знала.

— Я помню её только по фотографиям. Она была очень красивая. Очень! Как ты!

Мэгги смущается.

— Дедушка, когда вспоминал мою маму, говорил, — Эх, как она пела! Весь поселок приходил её слушать, от её волшебного голоса даже море смолкало.

Стас тоже молчит.

— А папу?

— Его плохо помню. Меня воспитывал дед, но он мне много про него рассказывал. Папа был суровым человеком и иногда даже злым, но только не с мамой, с ней он никогда даже не спорил.

Папа, как и дед, тоже был рыбаком и очень удачливым. На берег он всегда возвращался с хорошим уловом. Весь поселок ему завидовал, к тому же у него ещё и была такая красавица жена. Дед говорил, что папа с мамой были счастливы.

Стас грустно смотрит вдаль.

— Смерть мамы папу изменила. Он её очень сильно любил и ему было тяжело смириться с потерей. Он безумно страдал, утратил интерес к жизни. С ним что-то происходило. Мама ему везде мерещилась, и он будто продолжал с ней разговаривать. Весь поселок считал, что папа сошел с ума. А отец на всех обозлился, на весь мир.

Однажды из моря не вернулось двое рыбаков. Все считали, что это папа их убил. Рыбаки ставили свои сети на его рыбное место, он и рассвирепел. Никто не знал, как там было на самом деле. Но дед мне потом рассказал, что отец предупреждал рыбаков несколько раз, а в тот день не сдержался и просто расправился с ними. В ярости он был страшный человек.

Если раньше папу в поселке уважали, то после этого случая стали боятся и избегать с ним встречи. И он совсем замкнулся в своем горе, забросил рыбалку, а потом ушел в горы. И там погиб.

Стас смолкает.

— Как это произошло? — робко спрашивает Мэгги.

— Охотники спустя несколько месяцев около скал нашли его ботинки и сказали, что отца разодрала голодная медведица. Охотники потом встретили её с тремя медвежатами недалеко от этого места. Голодная медведица — это совсем не такой добрый мишка, которого мы сейчас видели. — Зверю — звериная смерть! — Так потом про отца говорили в поселке. А дед не верил, что его сына съела медведица, он считал, что папа сорвался со скалы. Но тело отца так и не нашли. Мне тогда было всего три года.

— Извини, я не знала.

— Ничего. А ты своих родителей помнишь?

— Нет, — отвечает Мэгги. — Они меня даже из роддома не забрали.

— Мне жаль! — Стас обнимает её одной рукой.

— Ты добрый! — она кладет голову ему на плечо.

 

Река Люба балует беглецов хорошей погодой. Несмотря на календарную осень, лето не уходит — ночи теплые, а дни жаркие. Солнце приятно согревает юные тела и сердца. Стас и Мэгги медленно, но верно продвигаются на юг. Запасов мало. Их еда — это ягоды, грибы, рыба и какая-то новая, чистая, невинная энергия, которая питает их изнутри. Они уже не помнят, что была другая жизнь друг без друга, где всем управляла грубая сила. Стирается из памяти интернат, где живут боль и страх. Осторожность первых дней тает под жарким солнцем вместе с опасением, что их смогут найти и вернуть.

 

Река петляет, оголяя золотыми пляжами то правый, то левый берег. Густая зелень холста позднего лета ждет огня. А осень не спешит, она забралась в горы и пишет там свои пейзажи. Ищет себя.

На высоком берегу, как сторожевая башня, стоит одинокий дом.

— Мэгги, смотри, он пустой! Может остановимся?

— Ты уверен? А если хозяева дома и будут нам не рады.

Он заброшен. Нет никого. Вон видишь, дверь нараспашку, словно приглашает войти.

 

— У-у-у! Есть кто-нибудь? — в тишине шутливый голос Стаса кажется громким и взрослым.

Внутри темно и слегка жутковато. Дом пуст, он небольшой — спальня и кухня. Во дворе маленькая банька и колодец.

На столе ребят встречает записка.

«Ушел в горы. Буду после 15-го. Можете располагаться как у себя дома. В подполе есть сыр. За баней растет картошка. На кухне крупа, соль и мед. Вина, к сожалению, нет. Ешьте на здоровье. Можете попариться в баньке. Если есть излишки продуктов, можете оставить мне или другим путникам.

P.S. Да, где-то тут бродит моя коза, можете её подоить, если подпустит.»

— Мэгги, а ты умеешь доить козу?

— Не пробовала.

— Когда мы будем жить в своем доме, мы заведем козу?

Она смеётся.

— Какой ты у меня смешной, — она треплет его колючки.

 

— Стас, я вот что подумала, — она смотрит на него по-взрослому, — Они ведь знают про твоего дедушку. Если мы доберёмся до его дома и останемся там жить, они смогут нас там найти и вернут обратно. Давай остановимся здесь на неделю. Пусть думают, что мы утонули.

— Мэгги, я тоже думал об этом. Знаешь, а ты права. Давай останемся. А если честно, у деда с войны осталось ружье. Он учил меня из него стрелять. Я всё помню и знаю, где дед его прячет. Они нас не заберут. Я не позволю.

Его глаза наливаются красным. Он не врёт.

 

— Мэгги, посмотри, что я нашел, — у Стаса в руках два куриных яйца. — Там, кроме козы, ещё и курицы бегают.

— Ну, ты мой добытчик! — Мэгги забирает у него яйца. — Что ты хочешь — яичницу или блины? Мне мука тут попадалась.

— Давай блины! — Стас довольно пританцовывает.

Она вручает ему миску и улыбается.

— Тогда иди доить козу. Мне нужно ещё и молоко.

— Э-э! Мы так не договаривались, — Стас слегка раздосадован. — Ну ладно, будет тебе молоко.

 

 

В печке трещат дрова. Раскаленные камни шипят на холодную воду. В парной темно и очень жарко, но Стас и Мэгги кутаются в простыни. Они стесняются своих угловатых тел и ещё не знают, что их чистые души уже переплелись.

 

 

Мэгги моется, Стас пьет чай в предбаннике и слышит, как звонко на пол льется вода. Дверь медленно открывается, и звучит зовущий тихий голос:

— Стас, потри мне спинку.

Чашка с чаем падает на пол.

 

 

Сквозь маленькое окно пробивается слабый смущённый лунный свет и робко скользит по юному девичьему телу. Стас щурится и отводит взгляд в сторону, стесняясь увидеть лишнее. Осторожно мочалкой трёт спину Мэгги, стараясь не коснуться рукой её тела. Стасу жарко, но он дрожит. Мэгги поправляет волосы и плавно к нему поворачивается. Стас закрывает глаза, а она берет его за руку и тихо говорит:

— Если хочешь, потрогай меня.

Стас смотрит на Мэгги. Её волосы и плечи сияют серебром. Он медленно протягивает руку.

Луна в окошке кусает губы, тонко улыбается и прячется в облаке.

 

 

Лишенные родительской любви, спящие души пробуждаются. Внезапная дружба Стаса и Мэгги сближает их сердца, дарит им радость заботы и выпускает годами сдерживаемую нежность. Они становятся друг для друга братом и сестрой, другом и подругой, папой и мамой, мужем и женой — самым главным, всем. Они не стесняются своих чувств — настоящих и искренних.

 

 

На узкой кровати, обнявшись, спят два юных создания. Холодная Ночь бродит вокруг дома, заглядывает в щель под дверью, свистит в трубу, но так и не решается постучаться, сдается, садится у порога и смотрит в звёздное небо. Рядом с ней пристраивается огромная Тень. От неё пахнет кровью, сырой землёй и сладким запахом гнили. Тень чиркает спичкой и затягивает сигарету. Ночь успевает разглядеть лицо. Оно ужасно. Вместо одного глаза зияет пустая глазница. Ночь дрожит.

— Спят? — спрашивает Тень и указывает на дверь.

Ночь молчит — соглашается.

— Они ещё совсем дети?

В ответ тишина.

— Так даже лучше, — Тень затягивается. Ночь видит широкие шрамы на её лице, их не скрывает даже густая борода.

— С тобой очень холодно, — Тень накидывает капюшон, докуривает сигарету и медленно встаёт. За её спиной в лунном свете сверкает сталь.

Тень тихо открывает дверь и впускает в дом холодную Ночь, сама не спешит.

 

От тяжёлых шагов глухо скрипят доски. Тень останавливается около кровати и всматривается в спящие лица. Они так невинны. Глаза девочки приоткрыты. Спит она или боится пошевелиться от страха? Так часто бывает. Тень раздумывает. Подходит к столу и когтями царапает дерево — злится. Не может забрать то, за чем пришла. Сидит, тяжело дышит. Курит сигареты одну за одной. Встает и снова подходит к кровати. Выжидает.

Время будто остановилось. Ночь длится целую вечность, всё медлит и медлит, но всё же уходит с рассветом и тянет за собой Тень. Та оглядывается с порога, словно хочет запомнить детские лица. Что-то мягкое, тяжёлое роняет у входа и от досады хлопает дверью.

 

Тишина. В воздухе только холод и сладковатый запах крови.

 

 

 

Стас взволнован, стоит у стола и держит в руках листок бумаги.

— Мэгги, посмотри, что это? В записке пятнадцатое число зачёркнуто, а сверху написано двадцатое. Это твоя шутка или в доме живёт призрак?

— Нет, это не я, — Мэгги удивлена.

— Я спал как убитый и ничего не слышал. А ты?

— Я тоже, — она напугано смотрит на Стаса.

— Что, получается, нам предлагают пожить здесь ещё несколько дней?

Мэгги бросает взгляд в сторону входа и громко кричит.

— А-а-а!

— Что с тобой, Мэгги?

— Смотри! — она указывает в сторону двери.

У порога лежит мертвая птица. Стас берет её в руки.

— Наверное, ночью приходил хозяин дома. Он не стал нас будить и оставил нам свою добычу. Это его подарок. Мэгги, а ты умеешь готовить утку?

Слезы сами бегут по девичьим щекам.

— Стас, мне сегодня приснился кошмар. Давай поскорее уедем отсюда. Прошу!

Он не спорит.

— Хорошо.

 

Прячется Ночь в белой вуали рассвета. Черная Тень закрывает от солнца глаза. Мэгги дрожит, нет у неё ответа. Как? Почему? Они убегают зря? Рыцарь спокоен, а ей не забыть душееда. Только тревога и ужас в зелени глаз. Днём отдыхают, а ночью плывут до рассвета. Чтобы не встретить людей — это наказ. Черная Тень неприкаянно бродит по лесу. Воет волками, грозно медведем ревёт. Тонкою нитью душу из юной принцессы тянет в свою темноту, смеётся и рвет. Мэгги не спится и днём, не спится и ночью, рыщет глазами вокруг из опухших глаз. Страхом ночным Тень до утра смеётся. Как же тяжёл он —предрассветный час.

 

До моря остался всего один день пути, а точнее ночь.

Река, по которой они сплавляются, безлюдная — за всё время им встречается всего несколько деревень. Стас и Мэгги плывут по ночам, чтобы избежать встречи с людьми. Но последние дни река словно вымерла — не слышно привычного пения птиц, ни один зверь не мелькнет серым мехом в зеленой листве. Странная тишина застыла кругом — берега молчат от страха, а он смотрит на беглецов своим голодным выжидающим взглядом.

У Мэгги измождённый вид, глаза воспалены и какая-то мелкая дрожь во всём теле. Стас думает, что она заболела, заботится о ней, но не догадывается, что название у этой болезни — страх.

— Мэгги, послушай, ты должна поспать и набраться сил!

Про ту ночь Стасу она так ничего и не рассказала, а она видела всё — видела, как ужасная Тень ходила по дому и заглядывала в их спящие лица, хотела забрать их жизни, но что-то её остановило.

Жуткий страх терзает душу Мэгги, и третьи сутки она не может сомкнуть глаз. От бессонных ночей Мэгги обессилена, её дух сдается, глаза сами закрываются, и она засыпает крепким сном на дне лодки.

Стас тепло кутает её в одеяло. Спящая она ещё красивее. Длинные волосы треплет лёгкий ночной ветерок, в темных ресницах дремлет лунная ночь, а губы, такие родные, что-то тихо шепчут во сне.

 

Утром они увидят море — синее, теплое, с воздухом наполненным запахом вечного лета. Там, недалеко на берегу, стоит старый рыбацкий дом — дом деда, их дом.

Жив ли дед? Обрадуется ли им? Помнит ли он его? Что он скажет про Мэгги? Множество этих и других вопросов мучают Стаса.

Почему они бегут от людей, почему они их боятся?

Почему взрослые считают, что у них есть право распоряжаться судьбами детей?

 

Стас гребёт без остановки. Соленый воздух всё гуще, а крик чаек всё громче. Море вот-вот из-за поворота ударит в глаза.

Мэгги, словно чувствуя его приближение, просыпается. Что-то доброе мягкими волнами подхватывает лодку и качает её словно младенца.

— Это оно? — Мэгги привстает.

— Да.

Солнце тоже встает — приветствует и ласкает первыми лучами.

— Привет! — она опускает руки в воду.

Та тепло гладит её ладони. Синева неба внезапно становится влажной и сливается с морем, а чайки дружно и радостно кричат за кормой.

 

На берегу притулился рыбацкий поселок — богом забытый краешек мокрой земли. Старые лодки дырами смотрят на солнце. Морю они не достались, топит их жёлтый песок. Рваные сетки давно уже рыбу не ловят, треплет их ветер, который, увы, не поймать. Солнце катает колючки от дома до дома — нет ребятни поиграть в настоящий футбол. Большая дорога усохла в кривую тропинку — рыба ушла, и нечего в город везти. Дома покосились, солома на крышах истлела, окна забиты — с уловом не ждут никого. Вся молодежь сорвалась и уехала в город, а старики ищут в море последний приют.

 

Сколько раз Стас мечтал и представлял, как он вернётся назад, распахнёт дверь и обнимет деда. Они оба от радости расплачутся и без устали будут говорить до утра обо всем, как раньше. Всё возвратится на свои места: дед со своими добрыми шутками, дружные соседи-рыбаки, теплое море, полное сказочной рыбы, соленое солнце, вечный крик чаек за кормой, горячий песок и детство, лишённое забот и проблем. Слезы радости всегда подступали к глазам, когда Стас мечтал об этой встрече. И вот он здесь, глаза сыреют, но от другого. Это отчаяние. Оно заставляет стучать сердце сильней и громче, хочет разрушить сказку последних дней, в которую он попал вместе с Мэгги.

 

На берегу, как волшебные кони богатырей, всегда отдыхали две лодки — лодка деда и новая, купленная на будущее лодка Стаса. Где они, эти кони? Куда ускакали? Их нет! Только одинокое, старое, черное корыто скалится гнилым песком сквозь желтые дыры. Что это? Стас проводит рукой по грязному борту. Рисунок енота плавит глаза. Стас гладит его, а память грубой кистью в широкой морщинистой руке рисует полосатого зверя.

 

А вот дом на месте. Крыша местами провалилась, ставни на окнах закрыты.

Стас дёргает дверь, она не поддается.

— Я знаю, где дед прячет ключ.

Стас шарит рукой по старой кладке — ищет секретный кирпич в стене. Ключ на месте. Дед все же его оставил.

Замок ржаво скрипит, но впускает путников в дом.

 

Тишина. Слышно, как в воздухе ударяется пыль. На гостей с фотографий смотрят счастливые лица — дед с маленьким Стасом, родители – молодые, влюбленные, живые. Стас осторожно берет фотографии и прижимает к себе, вспоминает и не сдерживает себя — плачет. Почему их нет? Почему нет деда? Слезы, последние детские слезы, падают на их лица. Не так он представлял эту встречу. Где смех и розыгрыши деда? Где запах жареной рыбы? Где война за кресло у камина? Где игра в паука со старой рыбацкой сеткой? Где веселая дорога и шумный городской рынок?

 

Сколько прошло времени в этом забытье, Стас не помнит. Мэгги с чашкой чая в руках сидит напротив, а его детская чашка с енотом дымится перед ним.

— У-у! Сладкий! Очень вкусно, спасибо!

Стас смотрит на Мэгги, а сквозь потолок пробиваются солнечные лучи и сверкают в её золотых волосах.

— Первым делом нужно починить крышу. У деда в кладовке должен быть инструмент. — Стас решительно встаёт.

— А я начну с уборки на кухне, позовешь, если нужна будет помощь.

 

 

Весло смело погружается в воду, делает длинный гребок и, поднимая сотню брызг, проносится вдоль борта. От солнечной щекотки радужные капли смеются. Стас улыбается, его лодка полна крупной серебристой рыбы.

Мэгги встречает его на берегу, в её глазах пляшут жёлтые искры.

 

 

 

На широкой кровати спят, обнявшись, два юных создания. Теплая Ночь бродит около дома, долго стоит у окна, смотрит тоскливо. Плотные занавески скрывают простое счастье от посторонних глаз.

Море тихо шумит. Тень и Ночь сидят у порога и смотрят друг другу в глаза. В них отражаются звёзды.

— Я помню, пятнадцать лет назад мы вот также с тобой здесь сидели. Луна ярко сияла, и море тихо шептало, а может, это ты сиял от счастья и шептал мне о своей любви.

Её голос такой родной, словно поет где-то внутри.

— Да, я тоже всё помню. Всё! Твою улыбку, плечи, губы и голос. Он у тебя совсем не изменился. Я помню ты пела песни, от которых замирало сердце. — Тень всматривается в ночной силуэт, но он расплывается, тает в воспоминаниях.

— Знаешь, дорогой, нельзя так долго жить прошлым. Ты должен через это переступить — отпустить боль. Не вини его. Он не виноват в том, что меня не стало. — Ночь смолкает.

— Он убил тебя. Я не могу ему этого простить.

— Нет! Не говори так. Так бывает, ты знаешь. Значит так было надо. Я осталась в нем. Ведь он это часть меня. Он мой сын. И твой. Наш сын, — Ночь жалобно бьётся волнами о берег. — Он имеет право на счастье. Не забирай его. Оставь.

Тень молчит.

— А ты видел её?

— Да. — Тень вздыхает, — У нее, как и у тебя золотые волосы и зелёные глаза. Странно. Он выбрал такую, которая очень на тебя похожа. Как так?

— Значит, он меня помнит! — Ночь улыбается широкой лунной улыбкой, — Он уже взрослый, может позаботиться не только о себе. Он мужчина.

Ночь гладит воздух ласковым бризом.

— Ты права, ты всегда права.

Ночное небо сверкает далёкой зарницей. Или слезами счастья? Нет. Это солнце толкает вверх новый день.

— Дорогой, пойдем со мной, я так по тебе скучала, — Ночь ищет руку. — Пойдем. Наконец-то мы будем вместе.

Он не спорит.

— Хорошо.

Тень встаёт и обнимает звёздную Ночь, они медленно тают с рассветом.


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 3. Оценка: 4,33 из 5)
Загрузка...