Агни Шварц

Проклятие памяти

Страна Маврия, что лежит на западе материка Альбион, сильно отличается от всех остальных государств, ведь только в Маврии вчерашний бедняк может проснуться королём, а дочка мельника выйти замуж за самого настоящего графа, а то и за целого принца, как это случилось с покойной королевой Инес.

Инес Ренальди, да будет земля ей пухом, родилась в самой обычной крестьянской семье и должна была выйти замуж за соседского фермера, а затем остаться присматривать за своими престарелыми родителями, пока остальные братья и сёстры путешествуют по миру в поисках счастья.

Мистер Ренальди уже распланировал судьбу старшей дочери на многие годы вперёд, но за несколько дней до свадьбы Инес прямо перед его домом разбилась богатая позолоченная карета, да не просто карета, а самая что ни на есть королевская, c самым что ни на есть всамделишный королём Филиппом внутри.

Филипп был очень молодым правителем – ему только исполнилось двадцать, когда он унаследовал трон, и всеми делами заправляла его мать, властная вдовствующая королева Люсинда. Она же, по слухам, и заставила тогда ещё принца жениться на некой волшебнице из соседнего княжества, дабы её внуки унаследовали магический дар. К сожалению, девушка оказалась на редкость подлой и корыстной особой: сразу после свадьбы она сбежала с дворецким, прихватив с собой фамильные драгоценности королевской семьи. Но и этого жестокой женщине оказалось мало, ибо уже на следующий день после её позорного побега королеву Люсинду обнаружили мёртвой в собственной постели; на полу валялся пустой пузырёк с каплями сока олеандра на стенках. Во всём замке только супруга Филиппа держала его в качестве домашнего растения и, по слухам, даже готовила из столь ядовитого растения крема и мази.

Само собой, после такого предательства Филипп не мог спокойно смотреть в сторону женщин, но Инес, будучи образцом заботливости, доброты и сострадания, быстро смогла влюбить в себя монарха и вскоре сыграть с ним свадьбу. Слава о девушке разлетелась далеко за пределы Маврии, и, хотя нашлись те, кто активно выступал против простолюдинки на троне, Инес пользовалась огромной популярностью среди народа, ибо всегда помогала нуждающимся и не скупилась тратить деньги для простых граждан.

Но всё же был у достопочтимой королевы единственный недостаток: за всю свою недолгую жизнь леди Инес подарила королю Филиппу только одного наследника, который с недавних пор был помолвлен с некой герцогиней Де Шарп. Ох, сколько девушек выплакали все глаза, узнав об этой новости, сколько симпатичных вдовушек искусали локти, проклиная ненавистную дворянку!

- Она совершенно не подходит принцу Бастиану! – судачили торговки на рыночной площади, выкладывая на прилавки свежие фрукты и только что выловленную рыбу. – Говорят, что это ужасно строптивая и лицемерная девица, которая даже родную мать ни во что не ставит! Совсем как та ведьма, на которой женился наш покойный король. Как там её... Бьянка? Белладонна?

- Беатрикс?

- А пёс её знает! Ведьма – есть ведьма. Тьфу!

Не обошли подобные разговоры и маленький книжный магазин «Читальня грёз», что располагался на живописной Цветочной улице. Раньше им заправляла одинокая пожилая женщина по имени Эбигейл Кассандра Джонс, а теперь, после смерти старушки, лавочка по наследству перешла к её внучатой племяннице Вильгемине.

Это была ещё очень молодая, но строгая и нелюдимая девушка, которая хоть и слыла особой честной и трудолюбивой, большую славу снискала как затворница и грубиянка с причудами, которой ничего не стоило выйти на улицу босиком или огреть метлой непонравившегося покупателя.

Особенной нелюбовью Вильгемины пользовались сплетницы и болтушки, которые, заходя прикупить очередной любовный роман или кулинарный сборник, никак не могли удержаться, чтобы не перемыть косточки всем в округе.

За то время, пока Вильгемина подбирала и упаковывала нужные книги, она успела краем уха услышать о том, как местный барон сбежал от своей жены с гувернанткой старшей дочери, как пятидесятилетняя вдова Долорес Грей приворожила молодого красавца, уже собравшегося жениться на ровеснице. Но, разумеется, главной сплетней дня была помолвка наследного принца. Дискуссия по этому поводу была настолько жаркой, что в неё умудрилась влезть даже вездесущая Эстер, помогающая Вильгемине раскладывать новую партию книг.

Три высоких голоса зазвучали подобно нестройному хору, набатом отдавая в голове Вильгемины. Сегодня у неё было удивительно хорошее настроение, однако из-за нескольких балаболок, общество одной из которых ей придётся терпеть ещё очень долго, оно начало быстро портиться.

Наконец, Вильгемина не выдержала. Обернув книги в красивую бумагу и перевязав их ленточкой, словно рождественский подарок, девушка с грохотом опустила их на стойку, за которой активно доказывала свою правоту Эстер. Всё три болтушки вздрогнули, но на их немое возмущение Вильгемина ответила простым, но очень любезным: «Спасибо за покупку. Пошли вон».

- Ох, Вильгемина, как это ужасно! – воскликнула Эстер, когда за оскорблёнными посетительницами захлопнулась дверь. – Как ты можешь так грубо обращаться с клиентами? Они ведь больше никогда не зайдут в твой магазин.

- Не беспокойся, зайдут, - заверила её Вильгемина.

И, странное дело, поток покупателей действительно не прекращался, несмотря на грубость и выходки владелицы. Играло ли главную роль то, что «Читальня грёз» являлась единственным книжным магазином на всей Цветочной улице, или же причина была в наличие редких книг, которые даже в королевской библиотеке можно было отыскать с трудом, но лавочка Вильгемины никогда не оставалась без дохода.

- И всё же тебе нужно стать более тактичной. Не подумай, что я пристаю к тебе с советами, но бескультурным девушкам куда сложнее выйти замуж. Знаю, знаю, что ты туда не очень-то и рвёшься, - затараторила Эстер, поймав гневный взгляд Вильгемины, - но ведь тебе только стукнуло двадцать. У тебя полно времени, чтобы передумать, пока противные старушенции вроде Долорес Грей не околдовали всех юношей в округе.

Самой Эстер о подобных проблемах думать не приходилось: несмотря на свои шестнадцать, она уже была помолвлена с королевским гвардейцем, чем необыкновенно гордилась.

- Ох, Эстер, околдовать здешних юношей можно только двумя вещами: красотой или богатством. Сама посчитай, чего у Долорес Грей в избытке.

- А амулет? Моя подружка, Нэнси Дюбуа, что работает у неё горничной, рассказала, что месяц назад старая карга приобрела у крайне подозрительного типа ожерелье с огромным аметистом посередине. А ты ведь слышала, что аметисты были самыми любимыми драгоценными камнями той ведьмы, на которой был женат король Филипп. Говорят, что с их помощью она накладывала порчи...

Снаружи громыхнуло и Эстер, вскрикнув, уронила стопку книг, которые не успела расставить по полкам. Девушка наклонилась, чтобы поднять их, и вдруг застыла, удивлённо распахнув глаза. На полу, прямо перед ней, лениво вылизывая лапу, сидела чёрная кошка. Эстер готова была поклясться, что секунду назад её тут не было, да и животных в своей лавке Вильгемина никогда не держала.

Может, она случайно забежала с улицы? Эстер бросила быстрый взгляд на дверь, потом на единственное во всём помещении окно: всё было плотно закрыто.

Эстер почувствовала табун мурашек, промчавшийся по спине, и нервно сглотнула.

- Эй, Вильгемина, это ты впустила кошку?

Хозяйки лавки в комнате не было. На её месте вальяжно развалилась всё та же чёрная кошка, но сама Вильгемина словно испарилась, что было просто невозможно: магазинчик был слишком маленьким и неподходящим для пряток, а лестница, ведущая на второй этаж, слишком скрипучей, чтобы подняться без единого звука.

- Вильгемина Джонс, это совершенно не смешно! – и без того высокий голос Эстер зазвучал на несколько тонов выше. – Если ты сейчас же не появишься, я уйду и больше никогда не вернусь!

В комнате резко стало темно, как будто кто-то накрыл дом плотным одеялом, и холодно, словно в «Читальню грёз» внезапно, в середине июля, нагрянула зима. Эстер задрожала и обхватила себя руками, пытаясь согреться. Из её рта вырвалось облачко пара.

- Д-да что з-за ерунда т-тут происходит? – застучала зубами девушка. – К-кто здесь?

Услышав шорох, Эстер тут же обернулась и едва не столкнулась носом со стеной, уже успевшей покрыться тоненькой корочкой льда. Она осторожно притронулась к нему и тут же отдёрнула руку: мало того, что лёд морозил ладонь и никак не мог оказаться подделкой или иллюзией, так её ещё показалось, что на гладкой поверхности промелькнуло чьё-то лицо со вспыхнувшими словно угольки зелёными глазами.

- Всё хорошо, не бойся, - попыталась успокоиться Эстер. Ей, наконец, удалось немного согреться и даже чуть-чуть прийти в себя. – Мне просто привиделось. Темно тут, хоть глаз выколи, вот и всё.

Мимо ног Эстер, едва касаясь пола подушечками лап, прошмыгнула кошка. Казалось, что холод не приносил ей ни малейшего неудобства – так резво и бесшумно она двигалась. Остановившись перед тем, как нырнуть в ещё более непроглядный мрак кладовки, кошка повернула голову к девушке и вперилась в неё взглядом. Один глаз у неё был зелёным, другой – ярко голубым, и, Эстер готова была поклясться, горели дьявольским, прямо-таки самым что ни на есть ведьминским огнём. Они пристально взирали на неё, будто намереваясь прожечь дыру, и взгляд этот был осознанным, человеческим. Не сулящим ничего хорошего.

Волосы на затылке Эстер зашевелились, когда она уловила движение позади себя и замерла, не в силах пошевелиться. Страх сковал с новой силой, но в этот раз дело было не в нём. Точнее не только в нём – девушка уже была готова бежать без оглядки из этого страшного места, но ноги будто приросли к месту, а руки, при всём желании поднять их, остались висеть вдоль тела. Когда же Эстер попыталась закричать, из груди не вырвалось ни единого писка – её губы вдруг оказались плотно сжаты, а язык намертво прирос к нёбу.

- Ай-яй-яй, - раздался из-за спины Эстер ехидный голосок. – Такая юная леди, а уже распускает слухи! И не стыдно тебе?

Девушка ощутила, что на её плечи невесомо опустились чьи-то руки, а уже в следующее мгновение перед ней предстала призрачная фигура. Впрочем, может быть, у фигуры и было вполне осязаемое тело, но оно так слилось с беспросветной мглой, что более-менее различить представлялось возможным только горящие изумрудами глаза. И блеснувшие в темноте клыки.

- Боишься меня? – пророкотало существо. – Правильно делаешь, фи-хи-хи! Я королева сумрака, повелительница демонов, владычица преисподней! Как посмела ты оскорбить мою добрую подругу без всякой причины? Ну я тебя!

Эстер что есть мочи зажмурила глаза, ожидая, что сейчас это чудовище набросится на неё и разорвёт на куски. Она мысленно попрощалась с родителями, домашней канарейкой и ненаглядным суженным. Решила даже проститься с младшей сестрой, но в последний момент передумала – слишком много чести для той, кто спалила её новое летнее платье.

Прошла одна минута.

Две.

Три.

Эстер пугливо приоткрыла один глаз. Второй распахнула куда более живо, потому что в комнате вдруг снова стало светло и тепло, никаких кошек и монстров не было и в помине. Она сидела на полу, сжимая в руках недавно вышедший роман и укрытая собственной кружевной шалью. На полках всё так же аккуратными рядами стояли книги, на вешалке одиноко висела её шляпка с розовым бантом, а дверь чуланчика, в котором, Эстер готова была поклясться, скрылась кошка, была плотно закрыта, будто ей не пользовались очень давно.

Эстер приоткрыла ротик и громко выдохнула, подрыгала ногами, приложила ладони к щекам и, на всякий случай, ущипнула себя. Всё тело исправно слушалось свою хозяйку, будто и не было тех злосчастных минут, когда Эстер не могла даже пальцем пошевелить.

Когда же она услышала скрип половиц, доносящийся со второго этажа, то окончательно убедилась в том, что всё произошедшее раннее было не более чем плодом её богатого воображения. Должно быть она, сама того не заметив, заснула за чтением, а Вильгемина, серьёзная, ворчливая, но такая добрая Вильгемина, не решилась её разбудить.

- Нужно поскорее приниматься за работу, - сказала сама себе Эстер, поднимаясь с пола. – Вильгемина, вероятно, смертельно устала, и я просто обязана ей помо-о-о-о...

Ноги Эстер разъехались прежде, чем она успела полноценно на них встать. Девушка выронила из рук книгу, попыталась удержать равновесие схватившись за стену, но её ладони просто скользнули по гладкой и на удивление холодной поверхности, прежде чем Эстер плюхнулась обратно на пол.

- Ух, бедненькие мои, - всхлипнула Эстер, потирая ушибленные коленки, на которые имела неудовольствие упасть. – Неужели Вильгемина опять разбросала мусор?

Приподняв подол длинной юбки, Эстер не увидела ни конфетных фантиков, ни шкурки от банана, ни апельсиновых корок, зато, к своему небывалому удивлению, обнаружила стремительно таящую корочку льда, которая через пару секунд превратилась в большую лужу. В зеркальной поверхности отобразилась бледная растрёпанная девушка с округлившимися от изумления глазами, а позади – размытое чёрное пятно, по очертаниям поразительно напоминавшее женскую фигуру.

- Ты ещё здесь? А ну брысь! И никому ни слова о том, что ты тут видела, а не то...

Вильгемина слышала, как Эстер пронзительно взвизгнула, а потом по дубовому, сделанному на заказ паркету, застучали каблучки. Слышала, как с силой распахнулась дверь, ударившись ручкой о стенку, как на улице резко затормозила повозка либо карета, громко заржали коня. Раздалась отборная ругань: кто-то, совсем не стесняясь в выражениях, бранил на чём свет стоит безумную девчонку, бросившуюся прямо под копыта лошадям.

- Кажется, в этот раз ты немного перестаралась, - сказала Вильгемина, выходя из кладовки. – Её могли затоптать насмерть.

- Она всё равно мне не нравится, фи-хи-хи! – заявила тень на стене. – Да и тебе, кажется, тоже. Почему бы тебе не найти кого-то другого в помощники? Скажем, голема или парочку гномов?

- Хорошая альтернатива, ничего не скажешь! – усмехнулась Вильгемина и тут же поморщилась, наступив голой стопой в прохладную лужу. Она бросила выразительный взгляд на стену, и вода в миг испарилась. – Безвольный тупица или орава карманников, вынюхивающая всё и вся в поисках драгоценностей. Да я уж лучше потерплю Эстер, чем свяжусь с кем-нибудь их них.

- В таком случае, тебе стоит поторопиться, - заметила тень, соскользнув со стены прямо к ногам Вильгемины. – Сейчас эта юная леди мчится отсюда на всех парах, и догнать её на своих двоих тебе вряд ли удастся. Впрочем, - вкрадчиво продолжила она, - ты всегда можешь воспользоваться старой доброй м...

- Сегодня Эстер мне больше не понадобится, - прервала её Вильгемина, поднимая с пола брошенный роман.

Она поставила книгу на исконное место, затем подобрала слетевшую с плеч убегающей девушки шаль и повесила её рядом с одинокой шляпкой, у которой наконец появилась компания.

- Мне сегодня не придётся промывать никому мозги, не так ли? – уточнила тень и, получив утвердительный кивок, спросила: - В таком случае, кто поможет тебе разгрести всю эту гору рукописей, манускриптов и ещё груду печатного хлама?

Впервые за весь день Вильгемина улыбнулась, но вместо того, чтобы порадоваться за хозяйку «Читальни грёз», на которую внезапно нашло хорошее настроение, тень едва слышно пискнула и сжалась до размеров точки. Обычно, когда Вильгемина вот так улыбалась, чьё-то хорошее настроение мигом улетучивалось.

- Так мило, что ты заботишься обо мне, - прощебетала она. – По правде говоря, я действительно немного умаялась и без лишней помощи, боюсь, не справлюсь. – Вильгемина невинно захлопала ресницами. – Не окажешь ли ты мне услугу, Шива Шаттенбри, Насмешливая Тень, королева сумрака, владычица преисподней, моя дорогая подруга?

Обладательница всех перечисленных титулов громко взвыла, понимая, что не имеет права отказать Вильгемине Джонс, Владелице Магазина, царице иронии, её дорогой, до смерти любимой мучительнице.

Вильгемина это тоже понимала, а потому, послав вопящей о несправедливости жизни Шиве Шаттенбри воздушный поцелуй, удалилась наверх, отдыхать в небольшой комнатке, которую, правда, иначе как «хоромы» и «опочивальня» не именовала.

Кровать с натужным скрипом прогнулась, когда Вильгемина с разбегу приземлилась на видавший виды матрас, обмененный когда-то у барахольщика на стопку непристойной литературы. Тогда это казалось верным решением – на их улице проживали сплошь счастливые семьи с верными мужьями и примерными сыновьями, а потому порнографические журналы просто пылились в кладовке, занимая бесценное место. Теперь же, когда одна пружина неприятно врезалась в бок, а другая выскочила аккурат рядом с шеей, Вильгемина в который раз убедилась, что сделка не была такой уж и выгодной.

В защиту матраса стоило сказать, что хоть он и был стар и потрёпан, но до состояния «почти развалюха» дошёл исключительно с помощью Вильгемины, хранившей на кровати то, что не влезало в маленький шкаф и скромных размеров комод. То есть, практически всё.

Расчёски и немногочисленная бижутерия, огрызки яблок и конфетные фантики, письма с жалобами и поздравительные открытки, - ими было усеяно буквально всё покрывало, как и пространство вокруг кровати. Конечно, Вильгемина всегда могла приказать Шиве прибраться в её спальне, однако кто бы стал выносить мусор из комнаты, накопись он снова через пару дней?

- Так-так-так, - Вильгемина сунула руку под подушку, - где же вы, мои родимые?

На божий свет показались три потрёпанные, покрытые лёгким слоем пыли книги, которую Вильгемина тут же стряхнула ладонью, а потом, не размышляя ни секунды, отёрла руку о покрывало.

- Какую же из вас мне выбрать на сей раз?

Первую из книг, самую толстую и, без сомнения, когда-то самую красивую, она тут же отодвинула в сторону, не обращая внимания на бархатную обложку и выведенное крупными позолоченными буквами название «Сказки, мифы и легенды народов Альбиона».

Заглавие второго, куда более тонкого и менее презентабельного сборника, гласило: «Записки доктора Базиля Фархади». Последняя же книга гордо именовалась «История королей: правители Маврии со дня основания королевства и до наших дней». На её обложке был изображён старик лет шестидесяти, восседавший на вырезанном из дерева троне, в окружении трёх хорошеньких фрейлин и едва ли уступавшей ему по возрасту женщины, стыдливо отводящей в сторону взгляд.

Вильгемина на минуту задумалась. С одной стороны были леса, моря, горы и красивейшие водопады, а с другой – изощрённые придворные интриги, не уступавшие своей запутанностью её волосам по утрам. И одно, и второе привлекало одинаково.

- Что ж, - решилась Вильгемина, - поскольку настроение у меня из рук вон скверное, постольку мне просто необходимо выпустить пар. Конечно, вид на воду меня всегда успокаивает, но разве есть на свете образ лучше, чем униженный гадкий аристократишка? Шива!

- Да тут, я тут! – отозвалась со стены тень.

Голос прозвучал обижено, - в конце концов, она считала уборку выше своего достоинства, - но Вильгемина не смогла не заметить блеснувший в зелёных глазах дьявольский огонёк, когда взгляд Шивы Шаттенбри упал на раскрытую книгу.

- Охо-хо! Да ты времени зря не теряешь! Чего устроим на сей раз? Разоблачим герцогиню Пенелопу перед мужем и тремя любовниками, включая короля? Поднимем восстание против тирана Дитриха V? Возведём на престол незаконнорожденного сына Кристиана Любвеобильного?

- Почти, Шива, почти, - Вильгемина быстро перевернула несколько страниц, причём сделала это настолько яростно, что невзначай порезалась. Прежде чем она успела шикнуть и положить палец в рот, на бумагу плюхнулась тяжёлая красная капля, превратив лицо изображённой на картинке женщины в неразличимую кляксу.

- Её Величество Инес Добродетельная, - прочитала Шива надпись под портретом. – Герцогиня Норландская и Шарлийская, Владетельница Гильома, Дама Ордена «Сияющей Звезды», Солнечный Свет, Ниспосланный Богами. Ради всего тёмного, неужели тебе не надоела эта прохвостка? То есть, разумеется, постоянно вставлять ей палки в колёса очень увлекательно, но всё-таки...

Тень не закончила, потому что Вильгемина, на удивление, не перебила её. Не начала кричать, размахивая руками и в сотый раз рассказывая свою трагическую историю, не заставила заткнуться, произнеся приказ настолько ледяным голосом, что у Шивы по спине пробегали мурашки, которых нет, а на лбу выступал пот, которого не существует.

Вместо этого Вильгемина, продолжая посасывать порезанный палец, молча уставилась на иллюстрацию, будто надеясь сквозь свою же кровь увидеть лицо королевы Инес. Она бормотала себе под нос, как всегда делала, когда о чём-то усиленно думала.

Шива буквально слышала, как скрепят шестерёнки в её голове. Протяжно так, натужно. Только благодаря этому тень поняла, что или Вильгемина тщательно размышляет над сегодняшним ужином, или же человечеству скоро придёт конец. А так как Вильгемина ещё неделю назад решила, что в пятницу непременно отведает рагу из кролика, второй вариант казался наиболее верным.

- Прошу, делай что хочешь, только пощади детей и шоколатье! Шоколатье в первую очередь!

Вильгемина оторвалась от книги.

- Что?

Шива Шаттебри хлопнула глазами. Конечно, при необходимости её (чёрт бы побрал это слово!) хозяйка могла похвастаться какими-никакими актёрскими способностями, но роли глупых и наивных овечек выходили у неё из рук вон плохо.

- Так это... Мы отправляемся? – Спросила Шива единственное, что пришло на ум.

Вильгемина кивнула и наскоро пригладила волосы: в конце концов, ей предстояло предстать во дворце. Старое платье, впрочем, поменять не удосужилась, как и надеть обувь.

- Когда рак на горе свистнет – я начну есть шпинат! – нараспев произнесла Вильгемина, приложив ладонь к раскрытой странице.

В её голосе не было и намёка на смех.

- Чёрт тебя дери, Мина, ну что за дурацкий пароль? – недовольно пискнула Шива Шаттенбри.

Пискнула потому, что из книги вырвался ослепительный свет, в мгновение ока заполонивший всю комнату, и тени ничего не оставалось, как стать маленьким пятнышком и спрятаться в складках одежды Вильгемины.

Процедура «вхождения» в книгу была процессом достаточно непростым, но приятным. Вильгемина сконцентрировалась, представив себе в голове картинку места, в которое она хотела попасть. Мысленно воссоздавать пространство до мельчайших подробностей было по меньшей мере необходимо, ибо в самом лучшем случае ты просто оказывался в другой эпохе, нежели хотел изначально. В противном же застревал между страницами, и даже воспоминание о подобной неудаче доставляли физический дискомфорт.

К счастью, такой провал случился всего один раз и очень давно. Сейчас же Вильгемина чувствовала, как её тело обволакивает тепло, нежными щупальцами касаясь каждой клеточки и посылая щекотливые импульсы.

Это было волшебно.

Это было так... спокойно.

Вильгемина умиротворённо прикрыла глаза, - впервые за долгое время не зажмурилась, сведя брови на переносице и явив миру складки на лбу, - и вошла в книгу.

Буквально на несколько мгновений Вильгемина потеряла ориентацию. Она одновременно оглохла, ослепла, перестала чувствовать запахи и вкус собственной крови, оставшейся со злополучной ранки на пальчике. Оказалась затянута в вихрь, который подхватил её будто тряпичную куклу, закружил, завертел, аккуратно подбрасывая.

Вильгемина не сопротивлялась.

- Меня сейчас вырвет! – завизжала откуда-то из складок Шива Шаттенбри. – Мина, ты что, меня не слы... Ах, да. Но меня всё равно тошнит!

* * *

Приземление было мягким. Поток ласково, почти любовно опустил Вильгемину на ровную поверхность, словно извиняясь за своё раннее неподобающее поведение.

Чувства понемногу возвращались. Она встряхнула руками, расправила плечи, собралась было сделать то же самое с платьем, как вдруг наткнулась на чёрное пятно, отдалённо напоминающее чернильную кляксу. Пальцы сразу стали липкими, вязкими, точно изгвазданные в смоле.

- Шива, поверить не могу! Ты... Ты снова заблевала мою одежду!

- У меня очень слабый желудок! - фыркнула с пола тень, когда ей, наконец, удалось вытянуться во весь рост. Теперь Шива взирала на Вильгемину снизу вверх, а в глазах у неё плескалось такое удовлетворение, что хозяйка испорченной вещи ни на секунду не сомневалась – тень сделала это нарочно.

Вильгемина яростно прищурилась, огромным усилием воли остановив себя от того, чтобы не наступить на свою «дорогую подругу».

- Ты сейчас же уберешь это безобразие с моей юбки. Обещаю, в противном случае королеве сумрака придётся в ближайшие несколько месяцев отдраивать мои хоромы, а я уж постараюсь к каждому вечеру сделать их ещё более ужасными, чем прежде. Да-да, именно это я и сделаю! Ты хоть подумала, как я предстану перед королевой в этом позорище?

- Можно подумать, тебя когда-то заботило мнение окружающих, - пробурчала Шива, одним взмахом призрачной руки убирая последствия своего недержания. – Нет, Мина, я серьёзно: зачем тебе приспичило красоваться перед этой овцой?

- Тише, Шива! – Вильгемина сделала вид, что испуганно озирается по сторонам, хотя бояться им было, конечно же, нечего. – Мы же всё-таки в замке. Вдруг кто-то услышит?

- Да пусть слышит! – Шива набрала в несуществующие лёгкие как можно больше воздуха и что есть мочи заорала: - Королева Инес – овца!

«Овца» разнеслось эхом по всему крылу, отразившись от высоких потолков, удерживаемых деревянными балками, и голых, безжизненных стен, выложенными серыми камнями. Местами камень раскрошился, пошёл трещинами, но никто и не думал нанять штукатура или, по крайней мере, прикрыть уродливые заколы картинами и гобеленами. В эту часть дворца редко кто заходил за исключением одной-двух служанок, в обязанности которых входило каждый день приносить еду преступнику, заключённому в единственной башне замка.

Об «Узнике Северной башни» ходило множество слухов и пересудов. Одни верили, что в ней доживал свой век Арман Костелло, легендарный душегуб, бандит и убийца, другие придерживались и такого мнения, будто таинственным невольником был никто иной как незаконнорожденный брат короля Филиппа, однажды едва не устроивший государственный переворот.

Наименьшей популярностью в народе пользовалась теория о женщине-пленнице, якобы землячке и наперснице той самой Беатрис, которая помогала своей госпоже в осуществлении всех коварных замыслов. Не верили в неё по двум причинам: во-первых, потому как нашлись свидетели, утверждавшие, что первая жена короля Филиппа прибыла в столицу без единой горничной, в сопровождении лишь чёрной кошки с разными глазами. Во-вторых, даже если бы какая-то девушка оказалась замешена в убийстве вдовствующей королевы Люсинды, то в её в тот же миг бы вздёрнули на шибенице, невзирая на принадлежность к слабому полу.

И всё же именно эту версию изложил в своей книге Антуан Клеменс-Дюпрэ, автор «Истории королей», писатель и придворный хронист. Однажды ему даже удалось лично встретиться с «Узником Северной башни», однако уже спустя неделю бездыханное тело писателя было обнаружено его супругой леди Флёр. Безутешная вдова положила все силы на то, чтобы рукопись её покойного мужа была издана, даже пойдя против воли королевской семьи. В итоге весь небольшой тираж был изъят и уничтожен, а вскоре с Антуаном Клеменс-Дюпрэ легла и леди Флёр.

Вильгемина потёрла ступни – всё-таки эту часть замка никто не отапливал и, хотя по записям на улице сейчас должна была стаять поздняя весна, из-за ошибки архитектора в северное крыло тепло практически не поступало.

- У меня, конечно, нет кожи чтобы сравнить, но, по-моему, ты изрядно замёрзла, - заметила Шива. – Давай поскорее свалим отсюда. Или же, - зелёные глаза прищурились, - ты вновь пойдёшь к ней?

Вильгемина кинула тоскливый взгляд в конец тёмного коридора, туда, где за массивной ширмой скрывалась винтовая лестница – единственный способ попасть в Северную башню. Она не была сентиментальной, но не стеснялась проявлять свои чувства, не боялась плакать, но ненавидела проливать слёзы впустую.

Из уголка глаза по щеке скатилась одна единственная капелька.

- Нет. Не сейчас. Ты же прекрасно знаешь, что после наших встреч мне хочется укрыться одеялом и не показывать носу. А ещё я желаю смерти многим людям. Очень многим, хотя некоторые из них совсем не заслужили такого отношения. Так что, нет. Я обязательно навещу её – не могу просто взять и уйти, - но позже. А пока, - её губы дрогнули в жестокой ухмылке и Шиве, которая не могла не заметить одинокой слезинки, показалось, что она только что увидела единственного в своём роде плачущего демона, - пока я хочу повеселиться, так что мне понадобиться помощь.

- Помощь? – воскликнула тень. – Тебе? Моя дорогая, да ты, как никак, стукнулась головой. Чья помощь, скажи на милость, тебе понадобилась? А главное – на кой чёрт?

Разъяснять свои планы Вильгемина не сочла нужным. Вместо ответов она гордо тряхнула головой, передразнивая светских дам, и двинулась прочь от безжизненных коридоров, от винтажной лестницы. Прочь от одинокой Северной башни. Почти сбегала от холода, понемногу обволакивающего её душу, как сказали бы поэты и трубадуры, и добирающегося до самого сокровенного местечка, которое не в коем случае нельзя застужать, как сказала бы сама Вильгемина.

* * *

Это был конец.

Она долго терпела, лелеяла надежду на воссоединение, не спала ночами, мечтая получить записку с признанием в любви, совсем как в прежние времена. О, она её получила.

Всего час назад служанка доставила клочок бумаги, источающий аромат его парфюма, и сердце девушки радостно забилось – наконец-то, он понял свою ошибку, он просит прощения, он выбрал её...

На бумаге корявым почерком была выведена единственная фраза: «Я выбрал её».

Смысла жить больше не было. Эта мысль возникла в её голове так ясно и чётко, что девушка не секунды не сомневалась – она делает правильный выбор. Но уйти из жизни надо красиво, так, чтобы во дворце ещё долго обсуждали её самоубийство, а эта дрянная разлучница сама пожелала наложить на себя руки.

А Родерик... Ах, милый Родерик, похитивший её сердце и в одночасье разбивший его. Быть может, он навестит её в семейном склепе и, быть может, даже раскается, проклиная свою измену.

Она в последний раз взглянула на себя в зеркало. Пригладила кружевной воротничок, аккуратно стёрла размазавшуюся по лицу тушь – свидетельство её горя и печали, которое никто не должен был более лицезреть. Вдела в уши рубиновые серьги – подарок несостоявшегося жениха. Пусть Родерик знает, что она всегда, даже стоя на пороге смерти, думала о нём. Пусть сожалеет!

По дубовому полу зацокали каблучки. Девушка подошла к столу из красного дерева, отодвинула стул и элегантно уселась в него, вытянув руки вперёд. Пальцы левой коснулись предсмертной записки, без которой не мог обойтись ни один уважающий себя самоубийца, а правой – ручки ножа для вскрытия конвертов, чьё остриё без труда прокалывало кожу.

Идеально.

Настенные часы пробили час дня. Скоро подойдёт Энни, позвать её на обед, а значит медлить больше нельзя.

Девушка взяла нож в руки, направив острым концом прямо в грудь. Холодный металл упёрся в ложбинка, она глубоко вдохнула и...

Дверь быстро распахнулась, разнеся по спальне аромат выпечки и свежезаваренного чая, и тут же захлопнулась, оставив хозяйку комнаты наедине с прошмыгнувшей в неё служанкой. От неожиданности девушка выронила из рук ножик и негромко вскрикнула, ибо настоящая леди никогда не должна повышать голоса.

- Графиня Луиза де Бафф, - поклонилась служанка, - прошу простить мою дерзость, но я просто не могла пройти мимо. Какое счастье, что я успела.

Прежде чем Луиза пришла в себя после шока, служанка бесцеремонно плюхнулась в обшитое шёлком кресло, окидывая комнату оценивающим взглядом.

- Ничего не изменилось, - констатировала она. – Интересно, как здесь сейчас, спустя столько лет?

- Простите?

Луиза растерялась. Как следует приглянувшись к незнакомке она обнаружила, что лицо той ей незнакомо. У графини даже появилась мысль, что представшая перед ней молодая девушка и не прислуга вовсе, а непоседливая дочка какого-нибудь аристократа - взбалмошные девицы часто переодевались в служанок от скуки.

- Нет-нет, просто мысли в слух, - отозвались из кресла. – Ещё раз глубоко извиняюсь за то, что отвлекла Вас от столь важного дела, - произнося эти слова, она бросила выразительный взгляд на ножик, заставив Луизу побледнеть как смерть, - однако я здесь не просто так. Меня зовут Вильгемина, и я хочу Вам помочь.

Луиза горько усмехнулась. Помочь? Ей уже никто не поможет.

- Не стоит делать поспешных выводов, моя дорогая, - вкрадчиво молвила Вильгемина. – Конечно, я не смогу вернуть Вам расположение возлюбленного, но что если...

Последние слова были сказаны таким глубоким шёпотом, что Луиза неосознанно подалась вперёд.

- Что, если я помогу обличить Вашу соперницу?

Луиза немедля вскочила со стула. Вильгемина вальяжно поднялась с кресла. Два шага – и вот они уже стоят лицом к лицу.

- Правильно ли я понимаю: Вы, ни с того ни с сего, врываетесь в мои покои, ведёте себя так, слово сами здесь живёте, и в добавок ко всему заявляете, что не только назовёте мне имя проклятой змеи, соблазнившей Родерика, но и поможете мне её покарать?

- Совершенно верно.

- Но как Вы прознали о нашей размолвке с Родериком? Кто Вы вообще такая?

Вильгемина взглянула в окно. Луиза знала, что, если посмотреть из него под определённым углом, то можно заметить вздымающуюся крышу Северной башни. Её собеседница, очевидно, тоже об этом знала.

В уголках её глаз блеснули слезинки, а нижняя губа задрожала.

- Понимаете, меня ведь тоже предал дорогой человек. Я всецело доверяла ему, а он предал меня ради другой женщины, стоило той просто поманить его пальчиком! Я потеряла всё, что имела, из-за той прохвостки! А знаете, что самое ужасное? Они до сих пор живут припеваючи, нарожали кучу детишек и даже не вспоминают обо мне. Вот почему, - Вильгемина вдруг взяла ладони Луизы в свои, - я не хочу, чтобы Вы так страдали. Вы ведь хотите узнать правду?

- Да, но...

- Никаких но! Вы желаете до конца дней своих оставаться в неведении?

- Нет!

- Тогда слушайте...

Вильгемина наклонилась к самому уху Луизы и быстро зашептала. По мере того, как она говорила, выражение лица молодой графини менялось от удивления, до глубокой печали и самой настоящей ярости.

- Да как она посмела! – завопила Луиза, когда Вильгемина произнесла имя соперницы. – Эта гадина вошла во дворец со всеми почестями, осыпаемая золотом и серебром, одетая в самое изысканное платье, и вместо того, чтобы ровно сидеть на ягодицах, она начала охмурять чужих мужчин! А от моего Родерика она даже посмела родить ребёнка! И не просто родить, а нагло соврать о его истинном отце! Папочка был прав – грязным свиньям здесь не место!

- Так чего же вы ждёте? – спросила Вильгемина, мягко подталкивая девушку к двери. – Король должен узнать, какую змею пригрел на сердце. Мне никто не поверит, но вот Вы... Вы дочь одного из самых богатых и уважаемых людей в королевстве, Ваш род так же старин и известен, как и род Его Величества. К Вашим словам непременно прислушаются.

- Да... Да, Вы правы! Я открою королю Филиппу глаза! А Родерик поймёт, с какой порочной женщиной сошёлся. И вернётся ко мне!

- Не сомневаюсь, что именно так и будет. Но поспешите – чаепитие вот-вот начнётся. Быть может вновь увидеть короля Вам удастся не скоро.

Стоило Луизе де Бафф захлопнуть за собой дверь, как Вильгемина со вздохом облегчения упала на застеленное покрывало поистине роскошной кровати, сбросив с ног ненавистную обувь. Поелозила минутку, устраиваясь поудобнее, прикрыла глаза.

- Так мы что, не будем наблюдать за баталией этих куриц? – раздался над ухом голос Шивы. – На кой чёрт ты тогда всё это затеяла? Просто для того, чтобы в очередной раз извалять в грязи коронованную стерву?

- Ты же знаешь, это моя маленькая традиция.

- Глупая традиция. В чём смысл испоганить жизнь книжному персонажу и даже не понаблюдать за этим? Особенно учитывая то, что в реальном мире этот самый персонаж живёт... жил и не тужил. Но нет. Ты не оторвёшь свою задницу от кровати, не попытаешься сделать хоть что-нибудь. Вместо этого ты каждый раз ворошишь прошлое, а потом на несколько дней впадаешь в апатию. Думаешь, я не понимаю, что ты «входишь» в книгу не для того, чтобы поизмываться над аристократами, а для встречи с призраком прошлого. Зачем, Мина? Спустя столько лет...

- Да, Шива. Даже спустя столько лет.

* * *

Альберт фон Штейн, сенешаль Маврии, нервно выкурил уже пятую по счёту трубку. Напряжённо постукивал костяшками по столу, он обдумывал текущую ситуацию, а ситуация-то сложилась весьма прескверная.

- Что мы будем делать, друзья мои? – подал голос Бенджамин Стаффо, поигрывая драгоценным перстнем на указательном пальце. Жест этот мог означать только то, что камергер Его Величества находится в состоянии глубокого неспокойствия, в котором он, человек холодный и бесстрастный, прибывал крайне редко.

Сенешаль фон Штейн откинулся на спинку резного кресла, выпуская изо рта облачко дыма.

В крохотной комнатушке, больше напоминавшей каморку, сейчас решалась судьба всего королевства. Даже малейшая ошибка могла привести к полному краху Маврии, хотя Альберт фон Штейн не прекращал удивляться, как этого не произошло в тот момент, когда принц Филипп, вопреки всякому смыслу, женился на фермерской дочке.

- Мы сами виноваты в случившемся, и этот факт уже не изменить, - полностью прочитала его мысли герцогиня Де Шарп. – Не объяви Луиза де Бафф об измене во всеуслышание, мы бы как-то сумели исправить положение дел, но теперь, когда все знают, что принц Бастиан – самый настоящий бастард, последствия могут быть катастрофическими.

- Не понимаю, к чему весь сыр-бор! – заявил церемониймейстер Карл Обрэ. – Девчонку с любовничком – на виселицу за прелюбодеяние, а ублюдка может задушить в колыбели. Филиппу же надлежит как можно быстрее вновь заключить брак, на этот раз с девицей своего положения, и дело с концом.

- Ты совсем не думаешь о репутации короля, - покачала головой Де Шарп. – Одна жена сбежала, другая будет казнена, и, что самое главное, обе имели связь на стороне. Какой позор падёт на правящую семью! От такого не отмыться и через сто лет!

- И что ты предлагаешь, Маргарита? Как ты сама заметила – изменить уже ничего нельзя. Улики Луизы де Бафф были тщательно проверены и не подлежат сомнению, а Родерик де Вито признался в интрижке с этой прохвосткой Инес. Как не крути, а мы в полной заднице!

- Нет, ещё не в полной.

Из темноты внезапно возникла расплывчатая фигура, принявшая очертания мужчины с угловатым и по-эльфьи красивым лицом. Под взглядами трёх пар изумлённых глаз, архимаг Самуэль Берн Фарилья, уселся в пустующее до сего момента кресло, устроившись прямо напротив Альберта фон Штейна.

- Вы опоздали, - невозмутимо заметил сенешаль.

- Прошу прощения, достопочтимые господа. Сегодня я имел честь столкнуться с весьма необычной девушкой, мимо которой просто не смог пройти. Впрочем, это не может служить оправданием.

- Почему же? – усмехнулся Карл Обрэ. – Я, честно признаться, даже рад, что Вы наконец-то проявили интерес к прекрасному полу. Скажите, она блондинка или брюнеточка?

- Господа! – голос Маргариты Де Шарп взлетел на несколько октав. – Имейте совесть! Мы пытаемся решить, как спасти Маврию из-за распутства одной женщины, а вы в это время обсуждаете другую.

- Верно-верно, - поддакнул ей Бенджамин Стаффо. – Господин Фарилья, у меня сложилось впечатление, что Вы знаете способ, как выпутаться из этой щекотливой ситуации. Быть может, нам поможет чуточка волшебства?

- Вы не ошиблись, Стаффо, однако в этот раз я бы предпочёл обойтись без магии, потому как магия – ценный ресурс, тратить который в данной ситуации необязательно.

- Вот те раз! И что вы предлагаете?

- Всё очень просто, господа: Луизу де Бафф следует обвинить во лжесвидетельстве. Бедняжка так взревновала остывшего к ней маркиза де Вито, что ухватилась за соломинку и, внемля ложным слухам, попыталась вывести на чистую воду, как ей казалось, подлую разлучницу.

- Но улики...

- Улики, моя дорогая Маргарита, всегда можно подделать. Забавно, но, когда они становятся слишком складными, их проще всего опровергнуть. Если наш король был так ослеплён любовью к простой крестьянке, что даже сделал её своей супругой, ему будет очень легко поверить в то, что его ненаглядную оклеветали. Филипп незамедлительно покарает «виновных», восстановив тем самым честь Инес и спокойствие в сердцах подданных.

- А как же, по-вашему, быть с бастардом?

Самуэль Берн Фарилья небрежно дёрнул плечами.

- Подстроить несчастный случай? Ненароком отравить? Заразить неизлечимой болезнью? Тут, господа, вы должны сами подключить свою неуёмную фантазию. Главное не переусердствуйте – Инес нужна нам живой, во всяком случае до тех пор, пока не родит настоящего принца. В противном случае её внезапная кончина вместе с сыном вызовет лишние подозрения, и мы опять окажемся в том месте, которое располагается под поясницей.

Архимаг встал из-за стола, выверенным движением поправив длинную мантию, которая была типична для любого человека его профессии.

- Думаю, на этом наше собрание можно считать оконченным. Позвольте откланяться, а меня ещё есть дела, не терпящее отлагательств.

Самуэль Фарилья начертил в воздухе непонятный символ, хлопнул в ладоши и исчез в ослепительной вспышке.

- Вот же хренов позёр! – выругался Карл Обрэ, потирая глаза. - Зачем нужны все эти спецэффекты, когда он может просто раствориться по щелчку пальцев? И что это вообще было? Волшебничек опоздал на важное совещание, появился на пару минут, рассказал свой план с таким видом, будто мы – кучка идиотов, а потом просто смылся!?

- Быть может, мы действительно кучка идиотов, - промолвил Альберт фон Штейн. – Не забывайте, он прожил две сотни лет и легко переживёт всех нас. Однако его и дела не наша забота. Наш приоритет – благополучие Маврии. Так что давайте поднапряжём свои мозги и подумаем, в чём ещё можно обвинить графа де Баффа и его языкастую дочурку.

* * *

Остановившись перед старой дубовой дверью, Вильгемина на секунду замешкалась. Странное чувство тревоги терзало её изнутри, но оно отступило, когда из-за двери раздалось приглушённое пение.

Ей даже не пришлось ничего говорить: Шива проворно влезла в замочную скважину, поскрежетала, поскрепела, и преграда, отделяющая Вельгимину от единственного близкого человека, исчезла.

Пение оборвалось так же быстро, как и началось.

Две женщины, одна постарше, другая – помладше на несколько десятков лет, молча уставились друг на друга.

Говорили, что королева Беатрис была барышней необычайно привлекательной, наделённой с рождения бледной кожей, золотистыми кудрями и пронзительными голубыми глазами. Представшую же перед Вильгеминой особу когда-то можно было назвать симпатичной, но сейчас это худосочное создание вызывало разве что жалость.

В первые разы Вильгемина не могла сдержать слёз. В последующие лишь крепко сжимала зубы и проклинала всех тех, кто причастен к заключению её давней подруги.

- Здравствуй, Беатрис.

Женщина выпучила глаза, а потом тихонько рассмеялась.

- Давно, очень давно, - заговорила она хриплым, простывшим голосом, - меня так не назвали. Признаться, я вообще давно не слышала человеческую речь. По-моему, у той служанки, что приносит мне поесть, нет языка! Хи-хи, вот потеха-то! Ну, не стой там столбом. Присаживайся!

Вильгемина молча повиновалась, устроившись на краю просыревшего матраса, служившего пленнице постелью. В комнате вообще не было ничего, кроме него и старого письменного стола. Без стула.

- Отвратительное место, не правда ли? Я здесь очень давно. Хочешь узнать, как я сюда попала?

Вильгемина кивнула. Она уже слышала эту историю их этих уст более трёх сотен раз. Она сама была её свидетельницей, но всё равно раз за разом соглашалась её выслушать. Потому что это приносило облегчение Беатрис. Потому что она, как и любой другой описанный в книге персонаж, не помнили её, когда Вильгемина возвращалась вновь.

- Можешь мне не верить, но когда-то вместо этих голых стен я имела роскошную опочивальню. Я была, ни больше ни меньше, наследной принцессой! А всё потому, что какой-то сбрендивший маг предсказал мне будущее великой чародейки. В Лионии, моей родной стране, магов не жаловали, а вот Маврия была не прочь заручиться поддержкой одного из них. Меня оторвали от дома, не позволив взять никого из старых слуг, но я нашла лазейку! Скажу тебе по страшному секрету, но моя лучшая подруга была настоящей колдуньей. Могла проходить сквозь стены, вызывать огонь и менять погоду по своему настроению. Её звали Элоиза. Так вот, моя Элоиза превратилась в кошку, а эти дураки даже ничего не подозревали! Она всегда могла меня рассмешить, - на губах Беатрис промелькнула грустная улыбка. – Благодаря ей жизнь во дворце не казалась мне серой.

А потом, - продолжила она после короткой паузы, - потом оказалось, что я вовсе не великая чародейка, в просто очень восприимчива к магии. Могу почувствовать колдуна в любом обличии, да и заклятия на меня действуют сильнее, чем на обычных людей. Вот тогда-то мой муженёк, который и до этого не пылал ко мне особой любовью, нашёл себе новую пассию. Так-то я против любовницы ничего поделать не могла, да только вот в этой девице так и плескалась волшебная сила. Подозреваю, что именно благодаря ей она Филиппа и очаровала. Конечно, я пыталась воззвать к его рассудку, но куда там... Голубки захотели убрать меня с дороги, чтобы ничего не препятствовало их счастью. Элоиза предложила мне бежать. Более того, предполагая, что ищейки Филиппа отыщут меня, где бы я не спряталась, она поменялась со мной обликом. Моя дорогая подруга была согласна пожертвовать собой, чтобы я получила шанс на спокойную жизнь. Но я не была согласна на это.

В ночь, когда мы спланировали побег, я тайно опоила Элоизу снотворным. Понимая, что с такой приметной внешностью, как у меня, её рано или поздно схватят, я попросила архимага Самуэля Берн Фарилью вновь изменить ей лицо. Он всегда относился к ней с повышенным интересом, а на меня, как позднее выяснилось, у него были свои планы, только вот для их исполнения я должна была быть живой. Видишь ли, Самуэль мне никогда не нравился. Он постоянно что-то скрывал, казался мне слишком ненадёжным. Однажды я даже случайно подставила его перед королём, и Фарилья мне этого не забыл. В обмен на его молчание я должна была до конца своих дней оставаться узницей Северной башни. Одинокой, забытой, никому не нужной. Самуэль считал это самой худшей участью, и он был прав, ведь я умру так и не узнав, что стало с моей дорогой Элоизой. Ой, а ты что, плачешь?

- Нет, - пробубнила Вильгемина, тыльной стороной ладони утирая предательские капли. Но они всё продолжали катиться по щекам, не остановившись даже от прикосновения шершавого пальца.

- Плачешь, - улыбнулась Беатрис, нежно вытирая слёзы. – Вот моя Элоиза никогда не плакала. Всегда храбрилась и...

Женщина резко подскочила, подняв с матраса облако пыли, и Вильгемина заметила промелькнувший в её глазах испуг, хотя лицо оставалось непроницаемым словно маска.

- Беги! – скомандовала Беатрис. – Он не должен тебя здесь увидеть! Давай-давай, скорее испаряйся, как могут все колдуны. Я сразу тебя почувствовала. А теперь – спасайся!

Страх творит с людьми поистине невероятные вещи. Совсем забыв, что в мире книги ей нечего бояться, Вильгемина что есть силы выкрикнула слово-пароль, исчезнув в искрящемся вихре.

Беатрис горько вздохнула.

«Так будет лучше, - подумала женщина. – С каждым разом видеть тебя становится всё сложнее, но будет ещё тяжелее, если ты всё поймешь. Поймёшь, что я никогда тебя не забывала, даже будучи заключённой на страницах этой книги. Тебе лучше жить простой жизнью, как я тебе завещала. Жить и радоваться».

- Будь счастлива, Элоиза. Будь счастлива.

 


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 1. Оценка: 1,00 из 5)
Загрузка...