Тьма.

Хаотичный лязг вялых звеньев сводит с ума. Тяжелые цепи обволакивают тело, свисают мёртвыми змеями, не дают сдвинуться с места и вдохнуть на полную грудь.

Проснуться. Я должен проснуться. Пожалуйста.

Только равнодушный перезвон ловушки разбавляет ответное безмолвие.

Темнота снаружи, пустота внутри.

 

 

Она.

Легкое свечение миктофов на дне мелкого канала разгоняло тесноту окружающего затхлого мрака. Мягкая подошва глушила все звуки, только звон капель нечистот, ниспадающих с потрескавшегося потолка, нарушал тишину. Мерный поток сточных вод столицы неспешно нес мимо разнообразный мелкий хлам и дерьмо. Зловоние канализации, казалось, выедало глаза.

Богар, темнокожий дворф идущий впереди с артефактом ночного зрения на голове, остановился на повороте и подал знак. Все замерли. Камила в очередной раз пожалела, что жадные гномы раскошелились только на один подарок.

«Королевская казна щедра для придворных подхалимов и шутов, верным слугам короны приходится обходиться своими силами» – ужалила мимолётная мысль.

Эльфийка подошла ближе и выглянула из-за поворота. Тоннель вывел отряд в просторное помещение с высоким сводчатым потолком, удерживаемый каменными колонами, оплетёнными диким хмелем и девичьим виноградником. Потоки нечистот с четырёх тоннелей сливались в единое озеро грязи, мочи и мусора, чтобы двухъярусным каскадом обрушиваться в глубины карстовых пещер, над которыми была возведена столица.

– Главный коллектор – шёпот дворфа был еле различим среди какофонии ниспадающей воды.

– Святилище должно быть где-то здесь. Видишь алтарь? – Камила постаралась, чтобы напарник не уловил страха в её голосе.

Богар указал обрубком левой руки на водопад.

– Там. На втором уровне стока – небольшой пьедестал с надстройкой. Похоже, это здесь.

Эльфийка повернулась к остальным и подала знак продвигаться вперёд, занять периметр.

Бесшумные тени легковооружённой пехоты пронеслись мимо.

– Надеюсь, обойдётся без сюрпризов, – дворф коснулся одного из многочисленных карманов жилета. – У меня остался последний кристалл.

– Не волнуйся, пророчество не может ошибаться. У нас всё получится. – искренне улыбнулась эльфийка.

Несколько человек спустились к алтарю и начали обыск, остальные расположились широким кольцом. Богар продолжал осматривать помещение с наивысшей точки, девушка осталась прикрывать тыл.

– Послушай, Камила, – дворф привстал на носки, чтобы дотянуться к уху. – А ты уверена, что пророчество верно?

Командир отряда отвлеклась от пустого коридора и всмотрелась в зеленоватые глаза напарника.

– Ты это о чём?

Закалённый многими боями воин замешкался. Опустил голову и произнёс еле слышно:

– Я тут подумал. А что, если вся эта история с поиском инсигний Всеотца – вымысел? Что, если нет никакого Творца всего сущего? Нет никакой клетки и некого спасать?

Она сильнее сжала рукоять меча. Сама мысль о таком святотатстве пробуждала всю злость и ненависть, что копилась в её сердце столетиями. Дворф заметил напряжение тонких пальцев, но головы не поднял.

– Нашёл!

Радостный крик одного из солдат перекрыл шум водопада. Все остальные рекруты столпились у основания алтаря. Тьму разогнала ослепительная вспышка ярко-красного света, осветившего своды коллектора. Один из солдат зажёг фальшфейер. Камила не сразу сообразила, что произошло. Её секундного замешательства хватило, чтобы и остальные начали зажигать свет.

– Нет! Погаси свет, идиот! – она чуть не надорвала связки. Предупреждение опоздало.

– Поздно, Камила, – дворф освободился от ночного зрения и надел шлем. – Теперь всё решает время. Мы должны забрать реликт и вынести его отсюда. Иначе ...

Гортанный визг перекрыл его последние слова. Из недр водопада на освещённое пространство вокруг солдат начали выпрыгивать медузообразные пауки. Их скользкие тела набухали и вздувались, а раскрытые пасти издавали выворачивающие на изнанку вопли. Первыми мишенями на пути водосточных пауков стали солдаты с фальшфейерами. Существа набрасывались на людей, придавливали к поверхности и впивались огромными челюстями прямо в доспехи. Яд разъедал сталь и превращал внутренности в кашу.

Дворф и эльфийка бросились вперед.

Половина отряда погибла в считанные секунды, пока парочка неслась к алтарю во весь опор, отбивая нападки слизистых тварей, что бросались теперь и со стен. Прыжок вперёд, мах мечом, отскок в сторону. Боковым зрением Камила заметила, что пауки начали прибывать и из тоннелей.

– Мы. Не успеем! – дыхание сбивалось от рваных движений.

Дворф лишь сопел в ответ, орудуя короткой секирой.

Наконец они пробились к святилищу. Все солдаты были мертвы. Твари множились. Новоприбывшие падальщики сражались с выжившими предшественниками за остатки богатой трапезы. Это давало пару свободных мгновений.

– Хватай свиток и проваливай через портал. – Богар располовинил очередного паука.

Девушка подбежала к тому, что еще минуту назад было человеком. Растёкшаяся кашеобразная смесь из потрохов и костей была облеплена окислившимися остатками брони. В центре лежал свиток, скреплённый гербовой печатью Всеотца.

Камила наклонилась, чтобы подобрать пергамент и встретилась взглядом с огромным пауком, что таился в тени алтаря. Он сидел неподвижно. Его четыре пары глаз неотрывно следили за каждым движением Высокородной.

– Твоя цель призрачна, а побуждения лживы, избранница богов. Ты, правда, думаешь, что можешь спасти бога? – чужой мелодичный голос зазвучал в её голове.

Спрятав свиток за пазуху, эльфийка подняла меч перед собой. Паук приблизился, погружая аморфные лапы в остатки разлагающегося трупа. Остальные порождения мрака замерли, внимательно наблюдая за вожаком.

Богар стал рядом и вложил в руку девушки кристалл телепортации.

– Тебе пора, Камила.

– Пойдём со мной, – она смотрела на паука, ожидая атаки в любой момент.

– Нет. Кто-то должен остаться. Таковы правила.

Камила плотнее сжала кристалл, ощущая, как он начал пробуждаться, и отвела взгляд от твари.

– Какие правила? Я не понимаю.

Твари ждали. Дворф лишь усмехнулся, непроизвольно поглаживая обрубок руки.

– Правила, придуманные Всеотцом. История может не иметь начала, но должно быть продолжение. Если есть героиня, то будут и препятствия. Неожиданное спасение и ...

– Так прыгай со мной!

– И жертва, Камила. Иначе – никак.

Богар стал между девушкой и тварью, что всё также неподвижно наблюдала за разговором.

– Сон разума порождает апатию. Спаси Всеотца, девочка. Пробуди Его ото сна.

Камень в изящной руке раскалился и завибрировал.

Вспышка. Всё исчезло. Её подхватил радужный водоворот, закружил и выбросил прочь.

 

 

Монотонная мелодия зона цепей сбилась. Прервалась лишь на мгновение, но я почувствовал. Ощутил изменение. Что-то сдвинулось. Пускай на миг.

Я вздрогнул. Ловушка, удерживающая меня, зашевелилась. Звенья плотнее впились в тело. Тьма сгустилась и стала почти твёрдой на ощупь.

 

 

Он.

Утро выдалось морозным. Свежесть осенней прохлады разбавлял запах пролитой крови и остывших потрохов. Поле встречало рассвет полевыми цветами, истоптанными сотнями копыт, и трупами.

Высокий человек неспешно блуждал среди убитых, рассеяно выискивая тропу. Полы его серого одеяния не беспокоил ветер, он играл с опавшими знамёнами безымянных армий, что сражались за неизвестные ему идеалы.

Еле слышимый стон привлек внимание путника. Он подошел ближе к груде сваленных тел и склонился над поверженным рыцарем, который ещё дышал. Из-под его левой руки торчал обломок копья, что вошёл в плоть между сочленениями доспеха.

Рыцарь поймал взгляд незнакомца.

– Это был чертовски хороший удар. Правда, он ему мало помог – вялым кивком раненый указал на валяющиеся рядом разрубленные куски тела.

– У тебя, возможно, пробито лёгкое. Осталось недолго. Чем я могу помочь?

Капли крови, стекая с пересохших губ, падали на ребро нагрудника, вырисовывая замысловатые узоры на воронёной броне. Слабеющие пальцы безвольно покоились на расколотом шлеме, что сиротливо лежал у ног.

– Ты священник?

– Нет.

– Может, монах?

– Нет. Я паломник.

– Жаль. Мне бы. Не помешало... исповедаться. Перед концом... – голос воина затихал.

Странник приблизился вплотную, ощущая смрад пота и крови умирающего.

– Не только святые отцы имеют дар прощать.

Поверженный ратник приоткрыл глаза.

– Куда ты направляешься?

– Спасать нашего Творца.

– Как?

– Не знаю.

Оба молчали. Солнце медленно и безучастно начало озарять верхушки далёких сосен. Рыцарь прерывисто задышал, широко открыв глаза. Его рука медленно извлекла перо из испачканного кровью плюмажа.

– Возьми. Передай своему богу.

– Нашему.

– Хм. У мёртвых. Нет богов, – силы покидали рыцаря. – Пусть. Напишет. Историю заново. Для живых.

Странник аккуратно взял перо.

– Думаешь, уместно создавать новое кровью убийц?

Уголок рта воина дернулся в попытке усмехнуться.

– Лучше. Чем. Кровью праведников.

Его глаза закрылись. Дыхание остановилось.

Странник знал, что все ритуалы глупы. Они не нужны мёртвым, но необходимы живым. Он прочёл краткую молитву, возложив руку на голову умершего.

– Я прощаю тебя, чтобы ты не сотворил.

 

 

Я.

Сон разума порождает безразличие.

Тьма. Лишь перезвон тяжёлых звеньев раздражает слух. Внезапно, я ощутил дрожь. Что-то изменилось.

Бастионы из камня и стали, возведённые мною в попытках отгородиться от мира, рухнули. Рассыпались. Их пепел унесли ветра эпох.

Они пришли.

Я не видел их. Чернота ласкала мои глаза, укрывая от правды.

– Проснись, Всеотец! – звонкий девичий голос ввинтился в мозг.

– Очнись, – вторил ей мужчина.

Пришло время взглянуть в лицо своему страху. Пришло время увидеть своих детей.

Я приоткрыл глаза. Чернота отступила.

Они стояли передо мной. Такие разные, такие одинокие.

– Почему ты остановился Отец? – спросила молодая эльфийка.

– Почему перестал творить? – обвинил мужчина.

– Зачем?

Девушка подошла ближе и вложила пергамент в мою левую руку.

– Чтобы ты мог жить, а не существовать.

Мужчина протянул перо к правой руке.

– И чтобы жили мы.

Цепи исчезли. Ведь это я сотворил их. Теперь они мне не нужны.

Перо аккуратно коснулось пергамента, я вывел первое слово.

Так просто.

Я улыбнулся своим детям и начал всё заново...