Андрей Якубец

Кощун

Заросшая мхом дверь приоткрылась и тут же громко захлопнулась.

Игнат, сын местного бакалейщика, успел разглядеть лишь показавшийся в просвете выпученный глаз на молодом лице.

— Эй, кощун, открывай. Дело есть! — стучался Игнат.

— Подождешь, — послышалось из дома.

Внутри гремела посуда, будто все убранство пытаются уместить в одном ларце. Вскоре дверь полностью отворилась. Тяжелый скрип переворошил зябликов, так уютно гревшихся на осыпанной листьями крыше.

Перед Игнатом предстал кощун. Он выглядел худощаво и молодо; казался уставшим, несмотря на утро, с наскоро причесанными сквозь пальцы волосами. Кощун обладал изумительной способностью вызывать к себе неприязнь и уважение одновременно. Грубые скулы, отталкивающий тяжелый взгляд, прошедший сиротство и голод, уживались в человеке с простым и светлым именем Лука. Если бы Игнат не ведал о его тонком мастерстве убирать последствия магических превращений, то решил бы, что Лука — ростовщик. Строгий синий кафтан и мрачное лицо больше подходили человеку, вынужденному каждый день перекладывать монеты с одной чаши весов на другую.

— Пугающе выглядишь, — поморщился Игнат.

— А то я для тебя стараться буду, — бросил Лука. — С чем пожаловал?

Игнат потряс кошель.

— Младшая дочь мельника, Ариша, навела порчу в наше угодье.

Лука выхватил кожаный мешочек, высыпал монеты на ладонь и стал нашептывать каждой, как своей любовнице. Пересчитав копейки, он вытаращил глаз на гостя.

— Чтобы снять порчу, нужно уничтожить источник.

Игнат потупил взгляд:

— А без этого никак?

— Зависит от того, что ты называешь порчей.

— Недавно ураган прошелся в нашем огороде. Смекаешь, кощун? В пределах одного огорода! Ариша видела все и смеялась. Помню ее стервяцкий взгляд. Точно тебе говорю, ведьма. Проучить бы девчонку.

— Когда стервяцкий взгляд призывает ураган, одним заклинанием не обойтись.

Лука стянул черную сумку с прибитого к стене гвоздя и повесил через плечо.

— Показывай.

Игнат повел его по тропе мимо избушек, огороженных цветущими заборами. Старые бабки, покрытые высохшими рисунками рунической письменности, опирались на плечи друг другу и недовольно оглядывали Луку. К ним обычно шли ворожить, а к кощуну — развораживать. Вдобавок, он был молод, а этого уже никто простить не мог. В деревне Людна, которая располагалась ровно в середине пути между Новгородом и Китежом, часто возникали разногласия между магами и людьми. Несмотря на то, что и те и другие вели себя осторожно, стараясь соблюдать общие законы, магия пугала людей, а магов пугало желание человека подчинять себе природные стихии, как, например, постройка водяных и ветряных мельниц.

Молодежь собралась у реки. Тут на берегу взрослые братья рьяно отстаивали честь сестры. Не может дочь мельника колдовать.

Лука растолкал зевак и посмотрел в совсем юные глаза Ариши. За ней стояли крепкие парни, готовые порвать толпу напротив. Увидев кощуна, Ариша опустила голову и вспыхнула густым румянцем.

Лука вытянул из сумки костяной талисман с отточенным кругом, на границе которого светились мелкие знаки причудливой формы.

— Коли ты не колдовала, сварожья руна погаснет в твоих руках.

Ариша обеими руками сжала передник. Черный взгляд сузился.

— А что, ежели кощун убить меня хочет?

— Ариша права, — сказал самый рослый из братьев. — Кощуном движет звонкая монета из рук богатого торговца.

За словами последовал удар. Боль в виске ослепила. Полетели женские охи, а вместе с ними и сам Лука.

 

— Эй, кощун, открывай. Дело есть!

Лука уткнул нос в подушку.

— Подождешь!

За спинкой кровати у ног располагался стол, заваленный свитками. Рабочий уголок напоминал лабораторию алхимика из восточных сказок. На мудреной подставке крепилось полупрозрачное яйцо. Оно освещало комнату грязно-фиолетовым светом и уже не первый "сегодняшний" день особо злило Луку. Он в отчаянии бросил костяной амулет в яйцо, но промахнулся и попал по пустым склянкам. Посуда громко звякнула. Вот бы этому бугаю мою меткость, думал Лука.

Один раз девчонка обожглась о руну, и ее брат в ответ решил оставить метку на лице кощуна. А в другой раз, Лука получил от самого бакалейщика. Тогда, он сказал, что дочь мельника расцвела, раз Игнат поглядывать на нее стал. Потому лучше вообще не открывать дверь, решил Лука и повернулся на бок. А деваха и вправду хороша, жаль губить. Вот, коли страшная была бы...

Он отбросил одеяло, взял кафтан со стула и подошел к двери.

— Давай свои монеты.

— Младшая дочь мельника... — начал Игнат.

— Заткнись уже.

Лука быстрым шагом направился к берегу. Толпа стояла на прежнем месте.

Его взгляд поднимался по плотной черной косе на Аришином плече и остановился на тонких ресницах. Ухмылка кощуна отразилась в ее глазах, как нечто пугающее, и заставила кулаки братьев чесаться еще сильнее.

— Коли ты не колдовала, сможешь взять в руки сварожий талисман.

— Ариша — ведьма, — встрял Игнат.

— Тогда она умрет.

Ариша замотала головой. Она хотела возразить кощуну, но тот уже крепко держал ее ладонь, заставив сжать талисман.

Лука сделал шаг назад и развел руки в стороны.

— Вот и все, — спокойно произнес он. — Ничего не произошло.

Ариша покосилась на братьев. Те молчали. Из толпы кто-то крикнул:

— Кощун-то ряженый!

Могучая рука устремилась к его лицу. Лука увернулся от удара, точно знал траекторию кулака наизусть, и побежал к реке.

Глотки разрывались от ора. Парни колотили друга друга без разбору. Кажись, для этого они и собрались, размышлял Лука, сидя на берегу и наслаждаясь прохладным ветром.

— Спасибо, — прозвучал бархатный голос за спиной.

Ариша села рядом и робко протянула ладонь с амулетом.

— Можешь выкинуть, — отмахнулся Лука. — Магические талисманы по-другому выглядят.

— Покажешь?

Лука похлопал девушку по плечу и вежливо, как мог, ответил:

— В другой раз.

Он отряхнулся и пошел вдоль берега до деревянного моста.

Лука держал руки в карманах и хмурился. Упасть в воду, запнувшись на старых прогнивших мостках, проще простого. Лука не оглядывался, убеждая себя, что Ариша способна сглазить. А на деле боялся показать смущение.

Придя домой, он достал из кармана черный волос, который все это время пока шел по дороге крутил между указательным и большим пальцем. Лука бросил волосяной ком в чугунок и растопил печь. Часть отвара он перелил в ступку на столе и добавил красную соль.

Лука вдыхал пар и проговаривал заклинание. Казалось, будто он молился таинственному артефакту в виде яйца, а тот лишь изредка подмигивал ему разными цветами, и все оттенки были темными.

Вечерело. За окном чирикали зяблики. В избушку постучались. Лука не стал накидывать рубаху на разрисованное рунами жилистое тело и отворил дверь.

Ариша стояла в цветочном сарафане с короткими рукавами, закрывающими только плечи, и держала перед собой румяный пирог с яблочной начинкой. Запеченные яблоки мягко щекотали нос кощуна. Ариша смущенно улыбнулась:

— Смотрю, тебе жарко.

— Нет.

— Тогда мне стоило принести одежду. Я пройду?

Лука неохотно отступил. Ариша перешагнула порог и осторожно замедлилась, удивляясь тишине.

— Ты живешь один?

— С дедушкой.

— И где он?

— Во дворе под оградкой.

Ариша промолчала, словно не расслышала. Она поставила пирог на стол, попутно глянув на искрящийся камень, вокруг которого беспорядочно валялись ступки и крысиные кости.

— Чем ты занимаешься?

— Пытаюсь отыскать магию.

— Жаль, что ты потерял ее. Я бы помогла, но не знаю, как она выглядит.

— Без нее моя жизнь похожа на боль.

— Как интересно.

— Напротив. Уже весьма обыденно.

Волшебный камень неожиданно начал трястись. Кости на столе задрожали. Ступки с грохотом попадали на пол. Ариша ахнула:

— Братья говорили, твой дом лучше обходить стороной.

— Правильно говорят. Тогда почему ты еще здесь?

Ариша постаралась проглотить ком стеснения, приправленный обидой.

— Надеюсь, ты вернешь магию в свою жизнь.

— Вопрос времени.

Она решительно направилась к двери. Поравнявшись с Лукой, Ариша опустила голову и сделала вид, что поправляет платье. Лука ощутил стук ее сердца и ничуть не удивился. Люди боялись его, считали чудным.

Дверь захлопнулась. Волшебное яйцо сверкнуло белым цветом. Странное поведение камня на присутствие Ариши ввели кощуна в раздумья. Он чувствовал, что должен быть с ней добрее, но для этого нужно стать другим. Невозможно. Впрочем, попробую подойти с другого угла, решил он. Возможно, магия проявится ярче, когда Ариша испытает радость.

 

В окне зачирикали зяблики. Лука не стал дожидаться стука и отворил дверь.

Ариша вздрогнула. Запинаясь, она предложила угощенье.

— Проходи, — сказал Лука.

Ариша переступила порог и замедлилась, удивляясь необычному свечению в комнате.

— Это же Слеза Тары!

Наконец-то она разглядела в этом не просто яйцо, мысленно поблагодарил Лука.

— Говорят, она исполняет желания, — с задором сказала Ариша. — Можно я загадаю?

— Кажись, весь магический заряд ушел на мое желание.

Искрящийся камень одиноко расположился в углу. На столе оставалось много свободного места. Ариша поставила пирог и села с краю. Она смущенно одернула вниз платье. Подол предательски застрял в шероховатой поверхности. Ариша уж хотела сползти, но Лука остановил:

— Не стоит. Хоть какое-то разнообразие.

Наглость кощуна теснила Аришу. Он держался неприлично близко и смотрел так привычно, будто видел ее каждый день. Ариша неловко молчала, подбирая слова. Наконец, она заговорила:

— Огромная удача, что ты смог выловить камень даже с небольшим зарядом. А что ты попросил?

— Вечную жизнь. Вот только у этой диковины свои извращенные представления о вечности.

— Возможно, ты получишь бессмертие, когда не будешь хотеть жить.

— Замечательно.

— Или станешь бессмертным в старости. Представляешь? Дряблый старик, который не может умереть, — рассмеялась Ариша.

Лука улыбнулся в ответ. Он по-разному реагировал на озорное поведение Ариши. Сегодня он стал лучше понимать ее. Понимать отчасти вынужденно, отчасти из-за любопытства. Лука знал, старшие братья сильно ограничивали девочку, не давали играть с другими детьми, проявляли излишнюю заботу. Да неспроста. В ней была сила, способная, как спасти, так и погубить.

— Зачем тебе вечная жизнь? — поинтересовалась Ариша.

— Одно из условий использования магии. Нужен огромный запас жизненных лет.

— Сколь мне известно, магия исчезает из нашего мира.

— Еще есть возможность вернуть ее могучую силу, — начал Лука, взяв в руки волшебный камень. — Когда великие княжества погрязли в междоусобных войнах, а голод и смерть овладели миром, печаль Богини Тары была столь велика, что ее слезы осколками волшебного купола упали на землю. Наступит время, Тара явится в наш мир и вновь наполнит его магией добра и света.

— И любви?

О великие богини, неужто это самое важное, подумал Лука, но тут же одернул себя:

— И любви.

Он поднес артефакт к рукам Ариши. Ее глаза загорелись детским любопытством. Дыхание перехватило.

— Попробуй, возьми его, — сказал Лука.

Ариша робко поднесла ладони к хрустальному камню, словно боялась обжечься.

Артефакт темнел, погружаясь в неизведанные глубины Аришиных глаз. Лука беспомощно смотрел то на камень, то на девушку. Лука смотрел, а камень все чернел и чернел.

Ариша пожала плечами. Лука рухнул на кровать и в отчаянии схватился за волосы. Он искренне злился и ненавидел себя. Еще совсем недавно, он думал, что ему нескончаемо повезло. Зачем довольствоваться одним маленьким желанием, когда можно загадать то, что даст безграничные возможности исполнять любые свои мечты. Силы волшебного камня хватило лишь на один день. Лука покачивался и сухо повторял:

— Нужно что-то еще.

— Я постараюсь помочь тебе вернуть магию, — с долей вины произнесла Ариша.

— А толку? Завтра все повторится. Ты вновь придешь с яблочным пирогом и привлечешь зябликов.

— Разве я вновь приду, коли не уйду отсюдова?

Лука мягко повалился на бок и лениво зевнул:

— Как пожелаешь.

Проснулся он в непривычно полной темноте. Глаза наливались кровью, а голова пухла в ожидании стука. Он всегда просыпался раньше и смотрел в потолок. Лука хотел вновь закрыть глаза и полежать еще чуток, и в то же время, если он сейчас встанет с кровати и откроет дверь, то не услышит этот омерзительный тупой звук вперемешку со срывающимся голосом Игната.

Лука потянулся и с удивлением заметил, что спал под кафтаном, а скомканное одеяло лежало рядом. Надутые перины приятно пахли весенними цветами — фиалками и ромашками. Лука осторожно шевельнул одеяло, из-под которого выглянула черная прядь волос.

В комнате зажегся красный свет. От яркой вспышки и резкого движения голова закружилась, но радость так сильно охватила Луку, что он спрыгнул с кровати и воскликнул:

— У тебя получилось!

Ариша потерла сонные глаза и непонимающе осмотрелась. Лука отворил дверь и выглянул на улицу. Какой необычный день, дивился он, вдыхая утреннюю свежесть. Пока Лука восхищался, что научился отличать дни друг от друга и бегал туда-обратно, Ариша наблюдала, как Слеза Тары загоралась с появлением кощуна в комнате и гасла в его отсутствие.

— Определенно, ты обладаешь изумительными способностями, раз смогла зажечь Слезу Тары, — повторял свое Лука. Столь глупая улыбка сильно злила Аришу. Она встала с кровати и дернула Луку за рукав.

— Похоже, я знаю, как закрепить полученный результат.

Ариша поднялась на носочки и нежно коснулась губами его щеки. На бледном лице прорезался розовый румянец. Лука замер, пытаясь подольше насладиться этими странными щекочущими мурашками.

В глазах Ариши появился испуг от своего неожиданного решения. Она застенчиво отвернулась и, схватив подол сарафана, выбежала из дома. Волшебный камень сверкнул, словно помахал ей вслед.

Вечером Ариша не пришла. А на следующий день Лука забеспокоился. Слухи, что незамужняя девушка провела ночь в чужом доме, могли погубить ее.

Лука достал из сундука полотенце и старательно умылся. О чем бы с утра он не думал, все мысли вели к Арише. Как она? Все ли в порядке? Перед глазами всплывал образ. Цветок, что совсем недавно был зеленым ростком, этой весной распустил яркие лепестки.

Он не знал, что скажет Арише. А коли скажет, не знал поймет ли она. Это всего лишь девочка, успокаивал себя Лука.

Он надел синий выходной кафтан и пошел по знакомой тропинке мимо домов, фасады которых были украшены изображениями волшебных рун. На этой стороне жили маги. Ставни перед Лукой захлопывались. Не к добру, ежели кощун к тебе во двор заявится.

Каждый месяц маги задабривали лешего, принося в жертву зверей. Они освобождали животные тела, чтобы в них могли вселиться души умерших родичей. Маги искренне верили, что лесные духи оберегают их от несчастий и бед. Лука насмехался над этими традициями. Больше всего местных колдунов злило, что кощун живет неподалеку, но сделать ничего не могли. Боялись. Один раз пытались спалить хижину. Да не горит. Будто сам черт ее строил. Простые люди тоже невзлюбили кощуна. Невзлюбили за гладко выбритую бороду, хоть она и не росла, и за зловещий смех, который никто не слышал.

На развилке Лука повернул к пшеничным полям. Меж мельниц стояли крошечные строения, амбар и пара хижин. Вдалеке Лука разглядел Аришу. Она сидела на скамье и плела венок из травинок и ранних цветов. Когда Лука подошел ближе, Ариша плясала, любуясь собой в отражении круглого ручного зеркальца, словно готовилась к вечерним гуляниям.

Лука так и не придумал с чего начать разговор и просто наслаждался весенним танцем. Черные витиеватые локоны закружили в воздухе вокруг венка и сильно развеселили Луку.

Ариша неожиданно вздрогнула и уронила зеркальце на землю.

— Братья не разрешают к тебе ходить. Говорят, ты проклят.

— Уже нет.

Она отстраненно сделала шаг назад:

— Они говорят...

— В бездну слова. Ты обладаешь силой, которую твои братья никогда не познают. Магия возвращается. Вместе мы сможем изменить целый мир. Сделать его каким пожелаем.

Лука хотел коснуться ее руки, но не посмел.

— Вместе, говоришь? — окликнул кощуна мужской голос.

Старший брат Ариши сидел на деревянном ограждении и нагло грыз пшеничный колос. Брата звали Яким. Его скользкая вытянутая акулья морда криво усмехалась. Яким всегда кусал первым. Он смотрел на любого, как на более слабого. Впрочем, в Людне не было тех, кто считал себя сильнее Якима. Лука завидовал его уверенному взгляду. Свой же он прятал под челкой или вовсе отворачивал.

— Смотрю, ты любовное признание моей сестре подготовил.

— Просил тебе передать.

— Лука!..

Голос Ариши прозвучал по-взрослому строго и так осознанно, будто из другого мира. А в мире кощуна не было и не могло быть девушки, которая бы обращалась к нему по имени столь привычно, словно делала это каждый день.

Яким спрыгнул с деревянной перекладины и кивнул в сторону Луки:

— Ты уже так просто не уйдешь отсюдова.

— Поглядим.

Лука отогнул рукав на левой руке, показав рисунок в виде чаши.

— Кощуны знают лишь, как снимать магические чары, — говорит Яким. — Ты не умеешь колдовать.

— Хочешь проверить?

Лука старался сохранять холодно-отстраненный тон. Он не раз получал тумаки за острый язык. Людям не нравились те, кто сильно выделялся. Потому люди так и не смогли договориться с магами. А кощун не нравился никому и всем отвечал взаимностью.

Магическими способностями Лука не обладал. Но перед ним стояла Ариша, очаровательная, светлая, еще не утратившая детский задор, уже владеющая дерзким лисиным взглядом, по прежнему мечтающая, окруженная голой степью и сухим ветром. Вот оно истинное волшебство.

Руна на руке кощуна загорелась. Что-то мягкое, как теплый кисель, проскользнуло в низ живота. Обрадовался Лука не появлению магических чар. Свет руны утолил жажду ответа на вопрос. Вопрос, который Лука так боялся задать. Ариша смотрела на него, забыв про стеснение. В ее изучающем взгляде было что-то спокойное, доброе. Ариша кивнула, слова были не нужны. И Лука без слов направился по тропинке вниз мимо Якима. Тот не стал останавливать кощуна. Руна слепила сильнее братской любви.

Сегодня Лука точно знал, Ариша придет. Она пришла не сразу, и от того встреча стала еще ярче. Слеза Тары переливалась разноцветными красками. Ариша и Лука держали камень и уже оба мечтали о вечности. Ариша — маг и человек. Лука ни маг, ни человек. Пусть проклинают, пусть стыдят, думала Ариша. Что-то темное и загадочное тянуло к нему. Что-то каждый день заставляло ее приходить к избушке кощуна. А для него причины были не важны. Он наслаждался светлыми, теплыми чувствами, о которых раньше мог только слышать.

Однажды Лука встретил Аришу особенно. Он размельчил уголь в ступке, перемешал с водой и нарисовал на ее щиколотке черный контур — круг и крыло. Время от времени макая костяную иглу в краску, Лука наносил под кожу очертания птицы. Когда Ариша вздрагивала, Лука дул на ее маленькую ножку и вытирал кровь. Ариша краснела и втайне наслаждалась нежными прикосновениями. Она приподняла подол платья и завертелась, пытаясь разглядеть рисунок.

— Кто это?

— Зяблик.

— Зяблик, — мягко повторила Ариша, и щеки порозовели.

Она сцепила руки на его затылке. Лука целовал ее влажные губы. Душа наполнялась ароматом ее волос. Ариша смотрела на Луку и видела то, что не видел он сам. Матушка первая заметила этот взгляд:

— Доченька, да ты влюбилась!

Кощун — плохой человек, причитал Яким. А старый отец водил бровью: "Когда я был плохим человеком, меня тоже любили".

Они не знают моей любви, хитро улыбалась Ариша. Для них Лука — кощун, холодный и высокомерный. А для нее он был светом, согревающим лучом утреннего солнца, ослепляющим, если долго смотреть на него. Ариша улыбалась, а взгляд становился все темнее и темнее.

 

— Кощун, открывай! Помощь нужна!

Голос звучал отчаянным, молящим тоном. Лука выбежал во двор. В глаза сразу бросились несколько горящих домов. Игнат опирался на колени и судорожно глотал воздух.

— А ты чего не тушишь? — поинтересовался Лука.

— Так ведь ты... так ведь твой дом... — запинался Игнат. — Должна же быть руна, спасающая от огня.

— У меня есть только посылающая.

Ветер нес клубы серого дыма от расписных теремов на восток. Там за рекой горела мельница. Горела ярким пламенем и сжигала Луку изнутри. Он смотрел и не мог понять, как огонь перекинулся на ветрянку, одиноко стоящую на возвышении поодаль от других домов.

— Кодла изгнанников, — сказал Игнат.

Изгнанники — бригада наемников, работающих на непризнанного наследника новгородских земель. Когда Василий, старший княжицкий сын, по своей воле женился на простой девушке из Китежа, отец лишил его права на престол. Теперича Василий правит разбойниками. А те втайне мечтают стать богатыми боярами, ежели Василий таки вернет себе власть над всеми землями от Новгорода до Китежа, и потому с остервенелой жестокостью выполняют любые его приказы.

Да что ему там понадобилось, размышлял Лука, неужто мука для пирожков? Он уже мчался по тропе мимо горящих теремов. Здесь запах дыма смешался с кислым ароматом масел и травяных приправ.

— Ну что, помогли вам лесные духи? — вырвалось из кощуна.

Еще через шагов двести на реке люди черпали воду. Заметив Луку, они стали переглядываться. Кто-то бросал ведра и в сумятице махал руками.

— Чего смотрите? Огонь не магия, а я не колдун! — кричал Лука и бежал дальше.

Теперь он не боялся ступать на опасно прогибающиеся подмостки. Самое мерзкое тут — медлить, думал Лука. Чем ближе он подвигался к избушке мельника, тем сильнее возрастало в нем мрачное беспокойство.

Окна хаты были открыты, дверь растворена настежь. С замиранием сердца он вошел в сени. Внутри царил печальный, грязный беспорядок. Под ногами хрустели хлебные крошки, а за стеной слышался кошачий скрежет. Лука шел на звук в смежную комнату. Только он потянул за дверную ручку, как петли затрещали. Дверь покосилась и рухнула на пол.

У стенки лежал Яким, бледный и неимоверно худой. Он глядел испуганно и тихо шевелил губами. На его плече висел кусок веревки, пропитавшийся кровью. Рубаха изрезана. Бандиты оставили детину медленно умирать в закрытой комнате. А он жил и уже развязывал руки, оголяя красные подтеки на запястьях.

Лука не сразу заметил его разбитые колени. Якима били по ногам каблуками сапог, чтобы тот больше никогда не встал, даже будучи мертвецом.

— Мне не помочь, — тихо произнес Лука. Его голос звучал искренне, бессильно.

— Я и не надеялся, — выплюнул вместе с кровью Яким. — Ты ведь не меня искал.

Лука молчал, а хотелось кричать. Страх и отчаяние полностью овладевали им.

Игнат словно очнулся и в ужасе посмотрел на Луку:

— Я спрятал ее в житнице.

В голосе смешались наивное чаяние и мерзкое смирение. Лука чувствовал, как душа проваливается в преисподнюю. Запнувшись о дверь, он вывалился из дома и немедля рванул к амбару напротив. Открытые ворота впустили лунные оттенки смерти и холода. В глубине амбара виднелись только тишина и щиколотка с зябликом, припорошенная соломой.

Лука упал на колени и прижал подбородок к ее голове. Маленькая ручка торчала из порванного сарафана и безвольно болталась на одной коже. Она падала, а Лука подхватывал ее и с дрожью возвращал на место, словно пытался собрать заново. Губы дрожали, сердце рыдало. Это сон, самый страшный кошмар. Лука, что есть силы, жмурил глаза, тонущие в слезах, и вновь видел перед собой изрезанное, сломанное тельце.

Он взял Аришу на руки и вышел на улицу. Лука держал ее и смотрел перед собой, чтобы не видеть белые исцарапанные ноги, опрокинутую голову, стекающие вниз мертвые волосы.

Клацанье копыт и свист окликнули кощуна. Звук опасности и дикой силы вынудил бы любого бежать что есть мочи, не оглядываясь. Лука не хотел, не мог, да и сбежать было некуда. Лютая ярость, исступленное желание убивать, терзать, крушить заставили его повернуться.

Лил дождь. Витязь в тяжелом доспехе слез с черного латаного коня. От соприкосновения его огромных сапог с грязью поле затряслось. Он стоял, рослый, затянутый ремнями, с выпирающим горбом; смотрел грозно, испытующе. В левой руке он держал продолговатый лук, на груди висел нож. Позади стояли другие. Их лица слились в одно. Лука видел в нем Василия и проклинал его мрачные, сухие глаза, проклинал его растрепанные волосы, проклинал его сутулую спину.

Василий решительно туго натянул тетиву. Лука был уверен, стрела настигнет его, где бы он ни спрятался. Коли умирать, думал он, то не от выстрела в спину. Чтобы он ни сделал, ему не изменить свою судьбу. И теперь Василий — часть его проклятия. Лука к собственному удивлению не чувствовал страха. Он вспомнил умирающего Якима, вспомнил нежные объятия Ариши, ее карие глаза и хотел, чтобы Василий запомнил его взгляд.

Прянувшая стрела прорезала влажный воздух, прошипела мимо уха и воткнулась в лужу за спиной. Князь грубо, будто впопыхах, вложил новую и прицелился.

Теперь стрела летела прямо. Лука видел, как она замедляется в полете. Он перестал ощущать на руках Аришу. Ее тело становилось легким и прозрачным. Ариша растворялась, а вокруг поднималась тьма, которая закрывала собой все: мысли, желания, чувства.

 

— Кощун, открывай! Помощь нужна!

Кощун не открывал. Он держал в руках Слезу Тары и скорбно молвил:

— Слишком поздно. Она лежит там мертвая. Ты не заставишь меня каждый раз смотреть на это.

Голос дрожал, мысли путались от безысходности. Волшебный камень не отвечал, а еще больше темнел. Магические краски растворялись в окружающей действительности.

— Тогда и ты... — прошипел Лука. — Тогда ты тоже будь проклят!

Он поднял камень над головой и в гневе бросил на пол. Глухой шум от удара превратился в раскат грома.

Пол трещал и вместе с камнем разделялся на две половины. Из надлома повалил яркий свет. Неожиданно дом перевернулся, и Лука вылетел через дверь. Мгновение назад он катился по грязи, а теперь вновь висит в воздухе. Все случилось столь быстро, что казалось перед глазами вулкан изверг раскаленную лаву. Лука в смятении крутил головой, постепенно зрение возвращалось.

Тяжелая черная фигура закрыла собой солнце. Зубы звонко скрежетали из-под забрала; холодное, скверное дыхание. Великан крепкой когтистой лапой держал Луку за кафтан и злобно рычал:

Hur vagar du hur vagar du.

— Jag har tillstand. Ga nu tillbaka till din varld.

— Jag tror att jag kande igen dig Lok...

Лука не дал ему договорить. Он достал из кармана сварожью руну и воткнул костяшку в грудь великану. Пламя окутало ладони. Мир вновь перевернулся. Великан взревел. Теперь уже он падал в огненную бездну.

Сработало, обрадовался Лука, вот она магия. Он не понимал, где находится. Вроде лежит на земле, а вроде летит в небе. Тут тело горит, а там обдувает прохладным ветром. Он видит верхушки елей, взмывает в облака и пикирует. Внизу всадники на железных конях яро хлещут поводьями. Он знает кто они, знает куда они мчатся. Мне нужно остановить их, думал Лука. Ариша — первое слово, которое он выдохнул. Откашлялся, поднялся, и ноги сами понесли к мельнице.

Он бежал, а в голове крутился ее голос: "Говорят, все, кто тебя любят, умирают". Ни в этот раз, повторял Лука, ни в этот раз. Из оружия в кармане лежал лишь простой нож для чистки картофеля. Лука намеревался использовать его, как магический атрибут для рунических заклятий.

Ворота житницы были заперты изнутри, что в скором времени могло привлечь внимание разбойников. Лука стучал и подзывал Аришу ласковыми словами: "Аришенька, милая, открой". Он говорил так, будто идет по натянутому канату, наклоняясь то в одну, то в другую сторону, бдительно и мягко, надеясь, что изгнанники его не услышат.

В амбаре захрустела солома. Створы скрипнули. Лука ощутил горячее дыхание. Его шею обхватили тонкие нежные руки.

— Лука, я знала ты придешь, — всхлипнула Ариша. — Что им здесь нужно?

— Бесу одному известно.

Лука видел, как дрожали ее веки, черные ресницы касались его щек. Ладони гладили затылок. Он мягко отвел ее руку и поцеловал.

— У нас мало времени.

Он вытащил нож и царапнул ладонь.

— Ты должна отомстить за родных.

— Лука, я не могу.

Ариша колебалась. Уголки губ опустились вниз, лицо онемело.

— Я должна тебе сказать...

Она настойчиво искала слова, а когда нашла, то перестала чувствовать касания, которыми Лука вырисовывал на ее руке кровавые очертания пийного кубка. Руна сверкнула. Ариша подняла глаза. По стенам сползал мрак. Сквозь щели веяло прохладой.

— Лука, где ты? Лука?

— Рано стонать, девочка, — прозвучал гнусавый, грязный голос. — Подожди нас.

Их было трое. Все рослые, одетые в несколько слоев кожи, опоясанные тугими ремнями. Первый вытащил кинжал. Ариша взвизгнула и прижалась к стене.

— Не трогай.

Гнусавый уже вел лезвием по ноге, поднимая платье.

— А то что? Упархнешь?

Его желтые мешки под глазами, заросшие бородавками, висели, как индюшачьи наросты. Он кудлыкал, и липкая слюна сочилась сквозь гнилые зубы. Двое других казались моложе, но от желания их глаза горели еще свирепее.

Ариша задержала дыхание, чтобы не чувствовать смердящую вонь из черного рта и затхлость протертых одеж. Захлестнувшее отвращение переросло в гнев. Она собрала всю мощь в маленький кулачок и ударила разбойника в грудь. Попала мягкой частью, с виду будто молотком вбила гвоздь.

Отдаляющийся стон и треск рассохшейся древесины. Ариша разжмурила глаза. Первый разбойник застрял в стене. Часть тела прошла насквозь, раскидав кровавые щепки. Другая торчала, как кроличий зад из норы.

— Ведьма! — крикнул второй. Третий солировал, оголив клинок.

Ариша подняла кинжал и замахнулась на разбойников.

— Прочь.

Второй ударил так, что лязг металла парализовал его руку. Отдача у третьего получилась не меньше. Ариша била яростно, мстиво, а у второго с лица летели капли пота. Наконец он прогнулся под силой ударов. Лезвие прошло сквозь надплечье.

Третий успел отскочить и принять стойку. Ноги расставлены широко, правую чуть назад, рукоять обхватил двумя руками. Техника помогла ему парировать несколько ударов. Он схлестнулся с Аришей клинками. Лезвия стачивались, искрились. Казалось, разбойник вот-вот перевесит, увернется, собьет с ног. Магия не бывает безграничной, думал он. Ариша кричала и давила остервенело. Ее руки тряслись, ослабевали.

Чудовищным усилием разбойник оттолкнул Аришу, выиграв пару мгновений, чтобы отдышаться. Он первый раз бился с девушкой, но сейчас готовился принять последний удар, как от опытного маскулинного богатыря. По лицу скребнули острые ногти.

— Аргх... стерва!

Разбойник схватился за лицо. Веснушки, смешанные с угрями, сочились кровью. Он поднял кинжал над головой, но руку неожиданно придержали. Разбойник посмотрел одним глазом. Рядом стоял Василий, грозный, вселяющий уверенность и спокойствие. Его тяжелый взгляд сначала был направлен на проломленную стену, затем на бойца, истекающего кровью, а после нашел Аришу; голос прозвучал громко и сердито:

— Кто ты?

Ариша глубоко дышала, будто захлебывалась, и не могла ничего сказать. Обожженные руки обхватили ее плечи.

— Кощун, — ответил голос из темноты.

Лука согнулся, словно пытался полностью спрятаться за спиной Ариши. Говорил тихо и размеренно.

— Я сдерживаю ее силу.

— А я сдержал его.

Василий отпустил руку разбойника. Тот встряхнул рукав и решительно шагнул вперед. Рыжая сальная челка спадала на исцарапанную половину лица. Красный глаз угрожающе кричал: "Ух я тебе!".

— Погоди, — обратился Лука к Василию. — Я помогу тебе изменить будущее.

Что-то давнее и необычное всплыло в княжицкой голове. Василий не мог думать, но понимал кощуна.

— Сколько раз ты возвращался к этому моменту?

— Неважно.

— Прежде чем я поверю тебе, можешь ли ты изменить судьбу этой девушки?

Рыжий пыхтел и скалился. Он готовился прыгнуть, как лев двумя лапами на свою жертву.

— Есть способ, — произнес Лука.

На лице Василия отразился жадный интерес. Дыхание перехватило.

— Какой же?

— Моя жизнь взамен на ее.

— Тьфу, — разочарованно сплюнул Василий. — Разве жизнь кощуна чего-то стоит?

— Глупец, — повысил голос Лука. — Ты собираешь войско, нанимаешь людей. А толку? Одна девчонка легко расправилась с твоими бойцами. Гадать не нужно, что произойдет, когда ты столкнешься с боевыми магами Китежа. Тебе нужен тот, кто знает, как противостоять волшебным чарам.

Пока он говорил, Аришины веки медленно опустились, ноги подкосились. Лука поймал ее на руки и аккуратно уложил на сене. Он выпрямился, посмотрел твердо на Василия:

— Я буду служить тебе и умру, сражаясь за тебя.

Дерзкий и упертый, подумал князь, он определенно впишется в нашу компанию.

Василий кивнул рыжему:

— Кощун пойдет с нами.

— А девчонка?

— Забудь. Чую, скоро у тебя появится тьма таких.

Они ушли. Ариша осталась одна в холодном амбаре, испуганная и непобежденная. Это была ночь, когда княжицкие разбойники, увидев силу магии, побоялись бесчинствовать в китежских землях, находящихся за границей Людны. С тех пор Аришу стали называть Тарой в честь богини покровительницы волшебного княжества. Смелый подвиг юной девушки оброс легендами. А кощуна в этой истории не было. И существовал ли он на самом деле никто не знает. Избушка на окраине Людны заросла бурьяном, и сколько бы не стучали в дверь, никто так и не открыл.


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 4. Оценка: 4,50 из 5)
Загрузка...