1Тёплый летний день клонился к вечеру. На небе застыли в неподвижности небольшие рваные облака. Тени становились всё длиннее и гуще. Приглушённый шумок больших и малых машин то и дело разрезал густую, плотную тишину, повисшую над городом.

На всех крупных нефтяных месторождениях области уже третий месяц шла забастовка. Четыре из них принадлежали иностранцам, два – местным олигархам, ещё два – олигархам из столицы. Главными требованиями бастующих были национализация промыслов, признание законным их профсоюза, освобождение из тюрьмы и восстановление на работе пятерых рабочих лидеров. Зарплату бастующие требовали поднять, в среднем на четырнадцать процентов, и пересчитывать, с учётом инфляции, не раз в полгода, а ежемесячно.

Председатель стачкома, Александр Владимирович Венков, сидел за компьютером. Он обдумывал ответ одному из критиков требований бастующих. Вдруг требовательно затренькал домофон, и Александр вспомнил, что ему сегодня звонил брат, и предлагал встретиться.

Через пять минут братья сидели на кухне. Зная вкусы брата, Александр приготовил чай заранее, чтобы он остыл.

- Нас многие не понимают, - говорил Александр. – Пишут всякие гадости, вроде «С жиру бесятся, у них зарплаты такие высокие, а они ещё и требуют чего-то». Антон – ну, ты его не знаешь, это секретарь нашего стачкома – так вот, Антон говорит, что этих людей всех купили, что они трололо на зарплате, но я-то понимаю, что это не так! Многие действительно так и думают. Вот как ты думаешь, Митя, почему?

- Не знают, наверное, о настоящих ваших требованиях. Не знают, что вы не только зарплату повысить требуете, - с трудом скрывая безразличие, ответил Дмитрий.

Нет. О настоящих наших требованиях они знают, не могут не знать, - раздумчиво ответил Александр. – Уж наши-то активисты всему Интернету уши прожужжали.

Дмитрий скучал, слушая брата. Но открыто показывать незаинтересованность он всё-таки стеснялся. И, обдумывая просьбу, делал вид, что ему интересно каждое слово собеседника.

- Но ещё хуже, когда нас не понимает человек, который симпатизирует нам. Например, пишет тут одна, под ником «Ремуля Бунка», - Александр заглянул в компьютер: - «Я всё понимаю, но зачем вы разнорабочим требуете повысить зарплату на тридцать процентов, квалифицированным нефтяникам – на двадцать процентов, а инженерам – на восемь-десять процентов? Это же уравниловка получается, нельзя так», - он со вздохом посмотрел в светло-карие глаза Дмитрия.

- А ты скажи ей всю правду, почему вы решили так, - ответил Дмитрий, раздражённо думая: «Ну ты, знаешь ведь, что человек к тебе по делу пришёл, что ты его своими проблемами грузишь?»

- Да знает она эту правду, - подбодрённо ответил Александр. – Наши мотивы ни для кого секретом не являются. И пишет она, Ремуля эта, как раз под постом, в котором всё по полочкам разложено.

- Да, - ответил Дмитрий, раздумывая, как бы половчее перевести разговор на свои проблемы, - а всё они виноваты! Со своими принципами чугунными!

- Ты опять о маме и папе?

- О них, да! Могли бы жить, как все люди их круга тогда жили! Как этот Зародышев, как Выгляйкин, как Жарнов... Заработали ведь состояние и детей не с голым задом в жизнь выпустили! Не то, что наши!

Дмитрий распинался минут пять. Александру, как всегда в таких случаях, вспомнилась строчка из Некрасова: «Теперь не скоро князюшка сойдёт с коня любимого»¹

- Кто им мешал? Совесть? Совесть по отношению к детям должна быть, прежде всего. А кому она сдалась, эта совесть, если один ваш ребёнок бастовать вынужден, а другому зарплату месяцами задерживают, и он не знает, где деньги на алименты взять?

«Ну он хоть то понимает, что мы бастовать вынуждены», - подумал Александр. Вслух же он сказал:

- Во-первых, те люди состояние не заработали, а украли. У народа они его украли, а значит, и у нас.

- Это не они украли, это наши родители позволили им украсть!

- Вот тут ты прав,- подбодрённо ответил Александр, - но в то же время и не прав. Да. народ должен был следить, чтобы чиновники не воровали. Но...

- Да не о том речь! Все в то время воровали, кроме таких дураков, как наши родители. Такие посты занимали, такие посты... Были бы они нормальные – были бы мы с тобой олигархами!

Александр привычно слушал брата, досадуя на себя, что не может растолковать ему, в чём его ошибка. Уж сколько он сил и слов потратил, а всё впустую. Как о стенку горох! «Какая броня у него крепкая! – подумал он. – Как...»

Он задумался о подходящем сравнении, и причудливая память выдала ему когда-то в детстве прочитанную статью, про корабельную броню, снаружи твёрдую, а с изнанки мягкую. Ни один снаряд не мог пробить эту броню, пружинящую от ударов, пока её по ошибке не развернули изнаночной стороной наружу. Такую броню снаряд пробил очень легко, и некий конструктор-оружейник придумал покрывать снаряды мягким материалом. Такой снаряд, с мягким покрытием, прошёл через непробиваемую обычными снарядами броню легко, как иголка через ткань.

«Вот бы придумать что-нибудь такое, чтобы аргумент был не железный, а вот такой - мягкий, как изнанка его брони» - и Александр медленно, взвешивая каждое слово, начал:

- И тряслись бы мы от страха, что нас прикончат... - он хотел продолжать, напомнить о печальном конце некоторых олигархов, но Дмитрий его перебил:

- Ну да, ну да! Как будто тебя сейчас прикончить не могут – из-за забастовки. Да и меня – наркоман какой-нибудь за костюм да за сотик грохнуть может.

- Ты говорил, что у тебя ко мне дело есть?

«О, наконец-то!» - подумал Дмитрий.

- Да зарплату задерживают. Ты не мог бы подкинуть мне тысчонки три-четыре?

- Нет, я и сам поиздержался, - с явным сожалением ответил Александр.

- Так у тебя же забастовочная касса в руках! Что тебе стоит оттуда взять немного?!

- Нет! – Александр посмотрел на Дмитрия так, что у того мурашки по спине забегали.

- Мне машину отремонтировать надо, - только и смог пролепетать Дмитрий. – Тогда я и сам смогу заработать...

- Ну так бы разу и сказал, - ответил Александр. – Машину я тебе отремонтирую, не проблема. Идём!

И он, взяв телефон, принялся названивать:

- Лета, я уйду, где-то так на час-два. Нет, это Мите помочь надо. Ключи у тебя с собой? Ну хорошо.

2Дмитрий привёл брата в свой гараж. Пока Александр осматривал и ремонтировал его машину, он наводил порядок в погребе и на полочках, выносил старый хлам... И думал.

Как всегда, думал Дмитрий о том, как ему не повезло с родителями. Отец его был заведующим отделом горкома по промышленности, мать – деканом факультета института лесного хозяйства. И мало того, что жили они только на свою зарплату – они ещё и отчисляли от неё: то в фонд мира, то в фонд помощи жертвам спитакского землетрясения, то в фонд спасения Байкала, то ещё в какой-нибудь фонд... Ходили они после этого хмурые, как в воду опущенные, и совсем не потому, что им приходилось отдавать своё. Тринадцатилетний Дима слышал, как мать, с непередаваемой болью и горечью в голосе, говорила отцу: «Отдаём, как совести подачки кидаем. А мрази и подонки страну расхищают на наших глазах, и мы ничего не можем с ними сделать». Отец, до хруста в пальцах сжимая кулаки, ответил: «А что поделать, Таля? Нам остаётся только делать своё дело, и делать хорошо».

Отец не вернулся из Москвы в октябре девяносто третьего года. Мать слегла – рак, обнаруженный несколько месяцев назад, перешёл в скоротечную форму. Дмитрию тогда было двадцать четыре, он учился на последнем курсе юрфака. Александр, уехавший из города по распределению (кажется, последний год существовала тогда эта система), приехал на похороны. Тогда и решено было, что Дмитрий приедет к брату, как только закончит вуз.

В город, где давно и прочно осел его брат, Дмитрий приехал с большими надеждами. Он хотел устроиться следователем или судьёй, набрать взяток, потом вовремя уйти и открыть свою фирму. Но... и следователем, и судьёй можно было устроиться только по блату. Помыкавшись, устроился Дмитрий юрисконсультом в финансовую пирамиду, а когда она обрушилась, он нашёл работу в недавно открывшейся фирме, торговавшей китайским ширпотребом.

Александр, организовавший профсоюз нефтяников, звал брата туда, но Дмитрий отказался – и зарплата была невысокой, и за себя было страшно. Но Александр всегда помогал братишке, чем мог.

Была у Дмитрия надежда найти богатую невесту, но оказалось, что у всех богатых невест есть богатые женихи. Пытался жениться на дважды разведённой тётке, на пятнадцать лет старше себя, но вовремя смекнул, что главным в такой семье будет не он, и ретировался. Женился Дмитрий уже к сорока годам, на женщине своего круга. Но, как оказалось, его круга она была только по состоянию, но не по характеру. Разводу не помешал даже ребёнок.

И во всех своих неудачах Дмитрий винил своих родителей. Жутко, до ноющей боли во всём теле, до бессонных ночей, завидовал он богачам, у которых родители были советскими чиновниками-перерожденцами, награбившими состояние. Наверное, он и сам не понимал, что ощущал самого себя ущербным и неполноценным по сравнению с ними. Только один раз, когда Александр ему сказал, что он, Дмитрий, на самом деле ничем не хуже богачей, он вскользь подумал об этом. «Я – жертва обстоятельств, каких много, - размышлял он. – Но у тех, многих, не было родителей с такими большими возможностями».

«Кто знает, может быть, если бы они пожили ещё – усвоили бы настоящие ценности? – думал Дмитрий, перебирая содержимое ящиков. – Нет, вряд ли. Этот вот всю жизнь, можно сказать, при правильных ценностях прожил, а туда же – касса у него в руках, а он товарищей, видите ли, обманывать не хочет».

- Ну всё, - довольно произнёс Александр, с любовью осматривая результат своей работы. – Можешь на техосмотр везти, не придерутся.

- Спасибо, Саня, - безуспешно пытаясь скрыть горечь, сказал Дмитрий.

Александр заметил, каким тоном сказал это братишка, но не стал ни о чём спрашивать. Зачем, в самом деле? Захочет – сам скажет, не захочет – всё равно не скажет правду.

Солнце, светя через сероватый муар облаков, спустилось за гаражи. То и дело набегал лёгкий шаловливый ветерок, игриво растрёпывая пожухлую траву, успевшую вырасти, пока шли дожди. Ряд за рядом тянулись гаражи, и однообразие их не могли скрасить ни разный цвет ворот, ни кучки мусора перед некоторыми.

3Солнце уже закатилось, когда Дмитрий пришёл домой. Закрыв за собой дверь, он услышал на кухне чьи-то лёгкие шаги, и с ужасом понял, что в квартиру кто-то забрался.

Он хотел было быстро открыть дверь и бежать в полицейское отделение, но пока возился с замком, непрошенный гость уже вышел в прихожую, включив свет на кухне. И в упавшем из кухонной двери прямоугольнике света Дмитрий увидел заблестевшие осколки зеркала. «Возмещать придётся хозяевам», - подумал он перед тем, как взглянуть на незнакомца. Но, бегло посмотрев на него, Дмитрий очень удивился. Никогда в жизни не встречал он человека, так похожего на себя. Только тёмно-коричневая родинка на щеке была с другой стороны.

Незнакомец, между тем, заметил состояние Дмитрия и заговорил первым:

- Не бойся меня. Я не сделаю тебе ничего плохого.

- Кто ты? Что тебе надо в моей квартире?

- Я твой двойник из параллельного мира. В этом мире я прячусь от брата. Вот, пришлось разбить зеркало, чтобы он не прознал, где я и не пришёл сюда. Нет, я возмещу, возмещу, - торопливо заговорил он, хватаясь за портфель, - но зеркало здесь не ставь больше, а то Шурка может выследить, куда я исчез, явиться, принять тебя за меня и убить.

«Сумасшедший, что ли?» - подумал Дмитрий. Но золотой браслет, вынутый незнакомцем из портфеля, решил все сомнения в пользу собеседника.

- Так что твоему брату от тебя надо? – спросил Дмитрий уже на кухне, наливая чай своему непрошеному гостю.

- Только одно ему и надо – чтобы меня не было, - ответил двойник

- Но почему так? Ревность?

- Наши с ним родители занимали высокие должности. Отец частенько воровал из бюджета, мать брала взятки. Недавно оба умерли, и наследство разделили между нами поровну. И тут Шурка как с цепи сорвался – втемяшил себе, что всё ему должно принадлежать. И вот, захотел он меня уничтожить.

«Так вот каким был бы мой брат, если бы наши родители состояние награбастали!» - подумал Дмитрий. А гость из зазеркалья продолжал:

- Но сначала он убил мою жену и сына. Не знаю, намеренно ли, или думал, что в машине буду я. Он пробрался в мой гараж, сделал что-то с мотором. Жена вышла из гаража, поехала с сыном в поликлинику... Машина загорелась на ходу.

Какой ужас! Сыну сколько было?

- Пять лет.

«Как и моему Васе», - подумал Дмитрий и его страх резко усилился. Он представил своего сына в объятой пламенем машине, как тот кричит, дёргается в судорогах. Представил он и свою жену – как она тонкими пальчиками пытается открыть дверь, но не успевает, как съёживается в огне...

И тут Дмитрий понял, как ему дорога его бывшая, его Ксения, Ксюта, Ксюточка... Почувствовал страстное, до боли, до скрежета зубового, желание каждый день её видеть, слышать её голос, её слова... И беспокоиться, волноваться за неё, и знать, что она волнуется за него тоже.

- И вот, подозрение пало на меня, - продолжал гость. – Шурка сделал фотоколлажи, на которых я с какой-то дамочкой, предъявил их следствию. Представил всё так, будто я связался с той дамочкой, и убил свою жену, чтобы не делить имущество при разводе. Я догадался, что следователям обещана большая награда, а в сокамерники определят кого-нибудь из Шуркиных дружков. Я понял, что надо бежать.

«Какой же дурак я был всю жизнь! – думал Дмитрий. – О чём я только мечтал! Да как же хорошо, что мои родители не нахапали денег, а жили, как люди. Как настоящие люди, а не как мерзавцы, воспитавшие олигархов. И как хорошо, что у меня такой замечательный брат, которого они воспитали таким, как сами. Жаль, что меня им таким же воспитать не удалось...»

- Встал вопрос – а куда бежать? Тут я вспомнил, как читал про зеркальный коридор, через который можно проникнуть в другой мир. Купил я два больших зеркала, поставил напротив друг друга, чтобы в них образовался коридор. Стал я регулировать освещение. Регулировал до тех пор, пока не увидел, что в коридор можно пройти. Я шагнул туда, помня, что главное – не оглядываться. Смотреть можно было только вперёд, если даже глазами чуть в сторону повести – останешься в коридоре навсегда. До конца пути дошёл и вышел. В конце было зеркало, в которое утром смотрел ты.

«Хорошо, что в моём офисе нет большого зеркала, - подумал Дмитрий. А то бы ещё там вылез, на глазах у персонала».

- Коридор какой? Прямой или извилистый?

- Прямой. Но были там дверки какие-то, по бокам. Их я замечал только издалека, смотреть на них было нельзя – я же говорю.

- И долго ты шёл?

- Знаешь, если судить по усталости, то очень долго, - раздумчиво ответил собеседник. – А ведь человек я выносливый, в армии только так без устали проходил марш-броски. Но, когда я вышел и посмотрел на часы, времени было столько же. сколько было тогда, когда я заходил в зеркальный коридор. И я понял, что в зеркальном коридоре времени нет.

Дмитрий горько усмехнулся, вспомнив, как тяжело переносил армейские марш-броски. «Хуже была только беготня по инстанциям, когда я свой военный билет потерял, и пришлось мне его восстанавливать, - подумал он. – А кстати, надо будет помочь ему с документами».

- Как жить здесь думаешь? – осторожно спросил Дмитрий.

- А как все. Уеду подальше, на работу устроюсь, комнату сниму... Так-то я физик, но у меня есть восемь рабочих специальностей. Не побрезгую и грузчиком работать, дворником где-нибудь, разнорабочим...

- Надо документы тебе оформить. Удостоверение там, паспорт... Знаешь, поговорка есть такая – «Без бумажки ты букашка».

- А, так подготовил я это всё. Есть у меня документы, - гость вытащил из портфеля свёрток, развернул, и Дмитрий увидел паспорт, свидетельство о рождении, удостоверение, военный билет аттестат и диплом. – Там дел-то было – отзеркалить свои документы на компьютере да отпечатать.

- Только их отксерить надо, на всякий случай. Тут, возле нашего дома, магазин, в котором можно это сделать.

- Спасибо. Ну, я пошёл.

- До свиданья.

- Не «до свиданья», а «прощай».

4Проводив гостя, Дмитрий тут же бросился проверять свои документы, деньги, ценные вещи. Всё лежало на месте.

«Надо бы Ксении позвонить, - подумал Дмитрий. – Как она там?» - и взялся за телефон. Ксения ответила сразу.

- Алло, Ксения? – Дмитрий постарался вложить в голос всю нежность, на которую был способен. – Нам надо встретиться и поговорить. Серьёзно поговорить.

- Насчёт чего нам встречаться, насчёт чего говорить, да ещё и серьёзно?

- Надо, Ксюта.

- Ну... завтра я не смогу... - неуверенно протянула Ксения.

- Почему не сможешь? Есть у тебя кто?

- Ну ты тоже скажешь, - фыркнула Ксения. – Кому я теперь нужна? С ребёнком и в годах уже... Скоро сорок стукнет.

- А мне нужна, - вырвалось у Дмитрия.

- Что? – с угрозой переспросила Ксения. – Понятно. Некого грызть на тему «Мало денег приносишь»? Некому жаловаться на родителей?

- Зачем ты так, Ксения? Я предлагаю встретиться, подумать вместе, сможем ли мы снова вместе жить.

- Ну завтра я очень занята. После работы – на митинг, а вечером – с Васей надо будет в парк пойти, я уже обещала ему...

- Погоди ты! Что за митинг?

- А ты не знаешь? В поддержку бастующих нефтяников.

- Где?

- У офиса компании «Урал Петролеум»

- Вот на митинге и встретимся. А потом – в парк все вместе пойдём. Хорошо?

- Хорошо, Митя.

Договорившись с женой, Дмитрий призадумался о случившемся. Что это было? Его галлюцинация? А разбитое зеркало, а браслет, оставленный таинственным незнакомцем? «Может быть, вор? – подумал Дмитрий. – Пробрался в мою квартиру, я вернулся неожиданно, он меня загипнотизировал, внушил, что похож на меня, и рассказал эту всю ерунду? А украсть он, может быть, просто не успел ничего? Или сумасшедший какой? Услышал, что я похож на него, сочинил, что он мой двойник из зазеркалья, пробрался ко мне... Стоп-стоп-стоп... а как он сумел пробраться?»

Дмитрий тщательно осмотрел окна. Всё, что лежало на подоконнике – горшок с алоэ, его носки, кусок мыла, коробок канцелярских кнопок, инструкция по использованию пылесоса, ветошь для пыли – было в таком же порядке, в каком он всё это оставил. Окно было открыто наверх, как всегда, москитная сетка была целой. «Даже если предположить, что он добрался до третьего этажа, выдавил сетку, как-то её скинул внутрь – то как он снаружи закрыл окно, чтобы открыть его вбок? Значит, окно отпадает, остаётся только дверь. Но и замок вроде не взломан, открыл я его быстро и без проблем, закрыл изнутри тоже. Ну-ка, закрыть снаружи попробую».

С этой мыслью Дмитрий вышел за дверь. Но, как только он её закрыл, увидел, что навстречу поднимается баба Лора, соседка по подъезду.

- Дима? – удивлённо спросила она. – А разве это не вы проходили мимо нас? Спрашивали ещё, где магазин с ксероксом, как найти золотоскупку, какой автобус идёт до железнодорожного вокзала?

- Дурак я, что ли, такие вещи спрашивать? Что я – автобусные маршруты не знаю? Золота у меня никогда в жизни не было, а где ксерокс, я знаю. Обознались вы.

- Ну бывает, бывает... Да и то сказать, стемнело тогда уже. А ты куда это, на ночь глядя?

- Да так, в магазин, - брякнул Дмитрий, и понял, насколько это невпопад. «Она же тем своим подружкам расскажет, а если они там сидят ещё? Что они скажут? «Мы его не видели?»»

На скамейках у подъезда никто не сидел. Дмитрий облегчённо вздохнул, и поднялся к себе.

«Замок открывается нормально, закрывается тоже – значит, взлом отпадает, - напряжённо думал Дмитрий. – Может быть, он ключи подобрал? Но когда человек подбирает ключи, в замке остаются следы, царапины. Жаль, что замок я сам разобрать не смогу – слесаря завтра вызвать придётся».

Вызванному слесарю Дмитрий сказал, что, когда вернулся, обнаружил, что карманы его зимней куртки вывернуты. Слесарь разобрал замок. Никаких, даже малейших следов чужих ключей там не было.

- Вот же я паникёр болванский! – хлопнул Дмитрий себя по лбу, постаравшись, чтобы это выглядело как можно натуральнее. – Совсем забыл! Я же сам там лазил вчера, мелочь искал, у продавщицы сдачи не было...

- Ну бывает, бывает, - добродушно проворчал пожилой слесарь, принимая деньги. – Я и сам такой – страшно боюсь, что ограбят. Сейчас вообще страшно жить...

«А ладно, - подумал Дмитрий, проводив слесаря. – Кто бы это ни был – больше он у меня не появится. Уедет ведь – иначе зачем бы он у бабок спрашивал про вокзал?»

5Прошло несколько лет. Жарким летним днём Дмитрий возвращался с работы. В воздухе кружились крохотные, еле различимые зорком глазом пылинки, и солнечные лучи, отражаясь от них, казались волнами, спадающими на землю. Единственное облачко, белое, причудливой формы, было похоже на расплывшуюся кляксу, поставленную неряшливым художником. Тихий, почти неуловимый ветерок едва колыхал порядком запылённую листву на деревьях.

Подойдя к своему двору, Дмитрий увидел в углу детской площадки Васю, что-то горячо обсуждающего с друзьями, и нахмурился. Ребёнку было категорически запрещено выходить из квартиры, когда он был один. Запрещено ему было и открывать дверь кому бы то ни было. Однажды Дмитрий забыл ключ на работе и пришлось ему ждать Ксению у подъезда. «Что за жизнь устроили мы своим детям? – размышлял он тогда. – У них же своя жизнь должна быть – с таким кусочком, который родителям неподконтролен. В школу ходят, как под конвоем, дальше двора нельзя, потому что родителям следить надо, к себе друзей пригласить нельзя, когда один... Разве это жизнь?»

Может быть, поэтому Дмитрий не стал ругать Васю, подбежавшего к нему на зов. Просто сказал, с лёгкой укоризной:

- Вася, разве можно?

- Теперь можно, мама пришла раньше, - скороговоркой ответил Вася, косясь на друзей.

- Хорошо, иди, играй, - ответил Дмитрий, и Вася со всех ног бросился к друзьям.

«Да, все дети одинаковы, для всех друзья важнее родителей, - подумал Дмитрий. – И я таким был – родители для меня значили меньше, чем компания. Разве что в самых отсталых странах не так, где быт для детей важнее игр и учёбы».

Так рассуждая, Дмитрий пришёл домой. Ксения орудовала скалкой на кухне. Увидев мужа, она виновато сказала:

- Митя, ты опять забыл дома телефон.

- Ай, ладно! Хорошо, что не на работе, - отмахнулся Дмитрий беззаботно.

- Тебе Саня звонил, мне твой телефон пришлось взять, - ещё более виновато сказала Ксения. – Говорит, что приехал уже. Где-то через два часа зайдёт.

- Понятно, - он отметил про себя, что так и не отучил жену чувствовать вину за то, что трогает его вещи.

Александр действительно пришёл через два часа. Он рассказывал про конгресс боевых классовых профсоюзов, в котором участвовал:

- Представляете, многие там участники требовали с жёлтыми объединяться. И ведь не скажешь, что сами оппортунисты, нет, многие и забастовки организовывали, и к победе их приводили... Некоторых даже в тюрьмы сажали за их деятельность...

- Правильно, они забастовки к победе приводили, и думают, будто смогут влиять в жёлтых, - уверенно сказал Дмитрий. – Конечно, это утопия, на стороне жёлтых ведь власть.

- Утопия, причём опасная, - подбодрённо ответил Александр. – Ну я и донёс, вместе с другими коммунистами, это до большинства. Решено было не объединяться.

- А какая часть проголосовала против объединения? – с искренним интересом спросил Дмитрий.

- Восемьдесят три процента... Да, Митя, был там участник один – на тебя похож очень. Ну как две капли воды!

- Да ну, мало ли кто на кого похож, - Дмитрий попытался изобразить безразличие. – У каждого из нас где-то двойник есть.

- Да, - поддержала его Ксения,- меня уже три раза с какой-то Таней путали.

А Александр продолжал, ещё более недоумённо:

- Меня увидел – сжался весь от страха, на лице прямо ужас выступил... С чего бы?

- Не бери в голову, Саня, - улыбнулся Дмитрий. – Может быть, и ты на кого-то похож, может быть, он тебя принял за кого-то...

- Да, - всё так же недоумённо протянул Александр, - случается же такое!

Дмитрий был рад за своего двойника (что это был именно его двойник из параллельного мира – он теперь не сомневался). «Хорошо, что не опустился он, нашёл работу, стал общественным активистом» - думал он.

1. Н. А. Некрасов. Кому на Руси жить хорошо. Последыш (из второй части)