–Ты сдохнешь вместе с остальными! – ревели мужчины и женщины, что гнали меня прочь из деревни.

Они хромали, кашляли кровью и едва были живы, но жгучая ненависть давала им силы. Ох, как они хотели поделиться со мной страданием. Сильней их жажды мести было лишь моё желание выжить. Проклятые ветки рассекали лицо. Хорошо, что последняя собака издохла неделю назад. Так бы не убежал...

Выкрики стихли, но я решил для верности пробежать еще немного. Легкие жгло, но это лучше, чем сгореть на кострище. Явно лучше.

Рано обрадовался, голодные волки тут же взяли след.

Империя еще не оправилась после захватчиков, куча деревень разрушена, охотников почти не осталось.

Звери недалеко, нужно двигаться к реке. Волки, в отличие от односельчан чувствуют себя прекрасно.

Новый бросок. До реки еще метров сто. Могла бы моя способность отводить глаза и животным... Ноги стали ватными, очередной корень дерева прервал мой спасительный забег. Из последних сил я встал, набрал воздуха и услышал рык. Спину обдал холод. Ну и что теперь?

– Все равно ведь не сожрешь целиком, – от безвыходности сказал я.

Словно ответив, зарычали его сородичи. Сожрут. Повернуться бы лицом к ним, так меньше мучатся. Проклятье. Страшно.

Волк рыкнул. Мгновение. Оставалось только зажмуриться, ох, как же будет больно.

Ночной лес разрезал звук тетивы, волки заскулили. А тот, что бросился на меня, погиб в полете и вдавил меня своей тушей в землю. Отчетливый, сырой запах гниющих листьев.

Трое вышли из леса и моё желание благодарить спасителей быстро исчезло. Потрепанная броня, измазанные лица. Вот уж кому смута в империи на руку.

– Смотри-ка, живой, – говорил первый, держа в руке лук.

– Эй, чучело, ты че тут делал? – спросил второй.

– Да какая нахрен разница, режь и сапоги снимай, – предложил третий.

Что за идиоты, спасать меня, чтобы прирезать? Извращенное удовольствие.

– Стойте, я деревенский лекарь, у меня есть немного денег и филактерия, – нужно было любой ценой уйти от них живым.

– Ну да, лекарь, что же ты бежал тогда от своих? Думаешь мы не слышали? – удивился главный.

– Они позвали меня слишком поздно, я не успел помочь и остался виноватым, – ответил я первое, что пришло в голову.

Сил совсем не осталось, чтобы влезть им в голову и поправить мысли. Пришлось действовать по старинке.

– Болтать все горазды, ну-ка, подлатай Пина, он уже второй день хромает, – предложил главный.

– Нужно пару травок собрать и перевести дух, я едва не погиб! – возмутился я и глянул на тушки волков.

– Ну, собирай и лечи, – приказал главный и положил руку на рукоять клинка.

Делать нечего, придется. Благо травы кругом предостаточно и поиски заняли от силы пару минут. Трясло от холода, а живот оглушительно урчал. Ладно, разберемся сейчас с его ногой, может еды хоть дадут.

– Показывай, – попросил я.

Меня едва не вывернуло от вони, а рана между тем загнила. Сочилась кровь. Тяжелый случай, но мы и не такое лечили. Усугубляла все магическая чума, ее пульсирующие линии струились по ноге, словно вены. Смастерив повязку из куска ткани, я натер ее растолченной о камни травой и подготовился сотворить знак.

По руке прошло тепло. Воздух всколыхнули линии знака, и засветились. Они обвили ногу головореза. А затем плавно угасли. Оставалось повязать компресс на грязную ногу этого негодяя. Сдержать рвотный порыв оказалось непросто.

– Ну что, Пин? Помогло? – спросил главный.

Третий молчал, поглядывая в туманную глубь леса.

– Ну. Хм, ну не знаю. Хотя стой, о, не больно! – воскликнул Пин и заскакал на больной ноге.

– Ладно, живи, пожрать тебе тоже перепадет, – обрадовал меня главарь.

Фух. Этот раунд выигран. Спустя час блужданий, мы наконец-то собрали хворост и разожгли костер. Пока третий, молчаливый, что-то готовил, главарь достал вяленое мясо и отсек от него три куска. Мне не досталось.

Главарь увидел мой голодный взгляд и хмыкнул.

– Давай побрякушки и кошель, жрачка нынче дорогая, – сказал он.

Что ж, сам обещал. Нехотя сняв филактерию, я протянул ее бандиту, следом в его руки перешел тощий кошель. Вот ведь незадача, деньги всей деревни перекочевали в него, а потратить и не пришлось. Но, с другой стороны, выкупил свою жизнь. Тоже не мало.

– А ты значит, от чумы этой сраной лечил? – поинтересовался главарь.

– Да, лекарство из Миаранда до сих пор не привезли. Крепкая там заварушка была, – сказал я с набитым ртом.

Вяленое мясо оказалось настолько вкусным, что я едва не захлебнулся слюной. Меня даже не останавливало то, что я едва не сломал об него зубы.

– Да, у нас Леви и Юнц не дожили, эх, ну хотя бы Пину повезло, – сказал главарь.

Ночевать в лесу – отвратительно. Ни палаток, ни нормальной подстилки. Костер едва согревал. Надо теперь придумать, как отвертеться от этих уродов, они же мне денег даже не дадут заработать, хорошо если вообще не прирежут.

Утро выдалось ужасным, нас едва не засек патруль. Видимо дела в городе налаживаются и имперские войска занялись наведением порядка. Пин, открыв рот, чуть не заверещал, когда увидел с патрулем агента. Тот держал перед собой сияющую филактерию. Наверное, развеивал магические ловушку. Кто бы их тут еще ставил...

– Тихо ты, замолчи, – шипел главарь на Пина.

А третий всегда молчал. Только изредка громко вздыхал. Самое время рвануть сейчас к ним, да вот пристрелить могут. Либо они, либо бандиты в спину. Нет, опасно. Они еще плохо мне доверяют. Надо выбрать момент поудачней.

Целую неделю я шлялся с ними по лесам. Мы изредка делали вылазки на небольшие деревеньки. Отбирали в основном еду, денег у жителей в хорошие-то времена было немного, а теперь и подавно. Главное было не умереть с голоду. Сам я простыл от постоянных ночевок под открытым небом и не мог думать ни о чем, кроме теплого ночлега и горячего отвара. Меня знобило, я жался поближе к костру.

– Эй, Пин? Пин, ты чего? – всполошился вдруг главарь.

Глаза Пина блестели, со лба скатывался пот. И мне это совсем не понравилось.

– Слышь, лекарь, какого хрена от него жаром за метр тянет? – обратился главарь ко мне.

– Он ведь не жаловался, сейчас посмотрим, – развел я руками и двинулся к парню.

Я шел не спеша, растягивая несчастные пять метров как только мог. Пин, словно отказываясь признавать болезнь, пытался точить нож. Движения выходили дерганные.

– Осмотри его ногу, ну? – подгонял меня главарь.

Выбора все равно не было. Уже по запаху было понятно, что дело плохо. Нужно приподнять штанину. Остатки чумы заставили гангрену мутировать и разрастаться быстрее.

– Охренеть, ты же сказал, что помог ему! – тихо сказал главарь.

А пациент сидел и с удивлением разглядывал почерневшую ногу.

– Но он же не жалуется, значит все в порядке, надо подождать, – заикаясь ответил я и уже смотрел по сторонам.

– Ты думаешь я совсем дебил и не знаю, что он сдохнет через пару часов от этой херни? – также тихо спросил глава и оголил клинок.

Шаг назад. Встал второй парень из отряда, молчаливый. Лицо главаря исказил оскал.

– Я тут не причем, он был уже слишком запущен, – ответил я.

– Мы бы успели найти ему лекаря, но ты ведь сказал, что вылечил его, – прошипел главарь и бросил взгляд на второго.

Тот обошел меня с фланга и отрезал единственный возможный путь к побегу. Главное –осторожность. Заведя руку за спину, я сотворил знак. Последняя надежда. У этих отбросов даже филактерий на себе нет, так что должно сработать.

– Ну-ка руки покажи, ты че там делаешь? – ринулся на меня главарь.

Но показывать я ему ничего не собирался и бросился прочь. Быстро, как только мог, сшибая ветки и кусты. Погони не было. Главарь развел руки и пятился, а его напарник наступал. Вот он делает выпад, главарь ловко уходит от него и выбивает клинок из рук. Но вместо того, чтобы убить бунтаря на месте, пытается ему что-то объяснить.

Что ж, теперь это их проблемы. Надо исчезнуть, пока они вдруг не помирились. Жаль, что филактерия и деньги у них остались. Медлить нельзя, эти ребята явно лучше меня ориентируются в лесах. Да и от волков второй раз вряд ли меня кто-то спасет.

Бесконечные тропы, шуршащая трава. Надежда выбраться на большую дорогу гасла с каждым часом. Дико мучала жажда, облизнув сухие губы я остановился. Как же мы сюда пришли? Ни одного ориентира, о чем я думал, проклятье. Каждый раз встреваю в какое-нибудь дерьмо. Вот большое дерево с черным дуплом, его мы вроде проходили. Или нет. Проклятье! И реки не видно. Постепенно опускались сумерки и теперь отыскать дорогу будет еще сложней. Ноги гудели, я облокотился о ствол дерева и опустился вниз. Зябко, пришлось укутаться посильнее в тонкий плащ. Все-таки путник из меня не очень.

Что там говорили? Север там, где мох? Еще бы знать, в какую сторону мне нужно. Пока я сидел в раздумьях, уже стемнело. Скоро будет не различить дороги, лунный свет едва ли пробьется через чащу.

Мрак, непроглядный. Иду куда-то прямо. Не иду, переставляю ноги, уговариваю себя не останавливаться. От холода бьет дрожь, а без филактерии костер не развести. Надо было учить знак огня, надо было, а пока лучше сделать еще хотя бы шаг. Только не останавливаться.

Нет, все. Доигрался. Осталось сдохнуть вот тут от голода или зверья. Может паутинник незаметно впрыснет яд и я буду медленно разлагаться в коконе. Но можно еще идти, есть же силы. Да и не так уж холодно.

Хотелось кричать, но страх накликать голодную стаю был сильнее. Еще сто метров в густой темноте. На небе столько звезд, но что от них проку, даже не светят. А от луны была лишь тоненькая, как нить, полоска.

В лоб больно ударило что-то деревянное. Я шикнул и потер ушиб. А потом чуть не прослезился. Передо мной стоял дом из камня, и дорога была чуть поодаль. Или это не дом, что там на табличке, в которую я врезался...

Храм Небесной Атмии. Ну, положим мне до этих россказней о всевышней было всегда глубоко..., впрочем, сейчас этот храм будет как нельзя кстати, не выгонят ведь они ночного странника?

Я несколько раз ударил в массивную дверь. Тишина.

– Я заблудился в лесу, позвольте переночевать! – крикнул я на всякий случай. Не каждый в такое время будет ждать гостей.

Пришлось еще постучать прежде, чем я услышал за дверью шаги. Как же медленно, тут ведь совсем околеть можно. Дверь скрипнула.

Служитель оглядел меня и отошел в сторону, приглашая войти.

– Я лекарь, травы искал. Не успел вернуться засветло, – начал объяснять я.

– У меня скромный ночлег, но место и немного еды найдется, – сказал служитель и провел меня в трапезную.

Ароматный напиток на травах приятно обжигал изнутри, выгоняя остатки холода и промозглости. Похлебка, в которой плавала пара картофелин, тоже пришлась по вкусу, учитывая мой голод.

– Можете устроиться рядом с очагом, – сказал служитель и положил свернутый матрас.

– Да, спасибо, у меня нет с собой денег. Но я могу вернуться домой и принести вам плату или необходимые вещи, – сказал я.

Конечно, возвращаться мне некуда.

– Монеты не нужны, но просьба к тебе у меня все же будет. Она простая, это письмо нужно передать в почтовое отделение, в крайнем случае, отдать страже. Они передадут, – сказал служитель.

Что ж, тем лучше. Почту в городе найти несложно. Но сначала надо как следует выспаться. Наконец-то под крышей и в тепле.

Среди ночи я проснулся от громкого стука в дверь. Сердце молотило с неистовой скоростью, я боялся пошевелиться. По шагам я понял, что служитель пошел открывать дверь.

– Я ищу парня, он угробил двух моих ребят и смылся. Этот урод выдавал себя за целителя, – сказал главарь.

Проклятье, значит он все-таки выжил, убив своего подельника. Вот ведь не везет. Ну все, сейчас он меня выдаст, а тот церемониться не будет. Или наоборот, решит поиздеваться. От этих мыслей я взмок.

– Тут я вам не помощник, но уверен, всевышняя всех рассудит, – спокойно ответил служитель.

– Слушай, я против тебя ничего не имею, но если ты его укрыл и теперь не выдаешь, а я об этом узнаю, то будь уверен...

– Я же сказал, всевышняя рассудит, что мне до твоих речей?

Главарь рыкнул и пошел прочь. Служитель закрыл за ним дверь и побрел в свою келью. А я так и лежал, дрожа от страха, пока не провалился в сон.

Утром у меня было прекрасное настроение, я потянулся и не сразу решил вставать. Но чуть позже пришли ночные воспоминания. Да, теперь опасно отсюда выходить. Наверняка этот урод будет ждать меня неподалеку.

Я боялся вопросов служителя, но, когда пришел в трапезную, услышал лишь приглашение к столу.

– Можно ли у вас остаться еще на пару дней, в обмен на помощь, конечно? – нагло поинтересовался я.

Служитель кивнул, снова не спросив ничего.

– Как закончишь, приходи в зал молитвы, – сказал он и удалился.

В зале тускло мерцала свеча. За рассохшимся столом служитель бережно раскладывал желтые листы бумаги.

– Нужно помолиться за тех, кто нуждается в ночлеге или защите. Как ты, прошлой ночью, – сказал он и протянул мне небольшую стопку листов.

– Но я не служитель, у меня даже серебряного крыла нет, я и в такие места никогда не ходил! – запротестовал я.

Служитель понимающе кивнул.

– Повторяй за мной, – сказал он.

Пару часов я сидел и бубнил за ним слово в слово, перебирая сотни незнакомых мне имен. Это были живые и мертвые. Те, кто сюда приходил и просил святого покровительства. Когда живот начал урчать от голода, мы наконец-то закончили.

– Вечером продолжим, а пока пора пообедать, – сказал служитель.

Ладно, болтать монотонным голосом – весьма скромная плата. Ближе к вечеру в двери храма снова постучали. Я замер.

– Служитель, не знаем уже, что делать, помоги приди! – едва ли не кричал мужчина.

– Болезнь? – спросил служитель.

– Дочка, вроде уж и на улицу не выходила, а сегодня эти проклятые язвы появились, – с надрывом сказал мужчина.

– Я помолюсь за нее, всевышняя не оставит дитя, – ответил служитель.

– Эх, знал, что незачем приходить было. Как же, уже не оставила, – сказал мужчина и ушел.

В зале молитвы стоял небольшой стеллаж с книгами. Делать было нечего до вечера, поэтому я решил перебрать книги. В основном мне попадались тома по истории религии и легенды про Атмию. Но кое-что и прикладного характера нашлось. Например, «основные травы от ран», «история создания филактерий», «прикладные знаки для общего использования». Стерев со всех полок и книг пыль, я уселся за чтение.

Сотворить новые знаки оказалось не сложно, видимо мой врожденный потенциал к магии этому способствовал. Листая книгу по травам, я сразу узнал пару растений, которые есть всюду.

– Очень кстати, что ты занялся чтением этих книг, – сказал служитель.

– Просто коротал время, – ответил я.

– Ты слышал? Людям нужна помощь. Давай-ка за дело, – сказал служитель и положил передо мной пачку из листов.

– Вряд ли им это поможет, – засомневался я.

– Думаешь? Но тебе ведь помогла эта часовня, чем же они хуже? – спросил он, глядя прямо в глаза.

– Это другое, – сказал я и опустил глаза в список имен.

Через полчаса меня отвлек шорох, но служитель сидел неподвижно. Поэтому я тоже решил не обращать внимание. В комнату тихо вплыло черное пятно и сверкнуло глазами. Кот сидел неподвижно еще полчаса, пока служитель не закончил читать.

После этого кот мяукнул и подбежал к нему.

– Путник решил зайти в гости, ну пойдем, покормлю, пойдем. Ты тоже заканчивай и приходи на ужин, – сказал мне служитель и удалился. Кот, словно привязанный, шел рядом с ним.

Бегло пройдя последний листок, я бодро зашагал в трапезную. Кот устроился около очага и довольно облизывался.

– Мне что-то не хорошо, я прилягу. Присмотри за Путником, еда в котле.

Я пожал плечами и принялся есть, но особой радости не испытывал от этого. Нет, дело не в однообразной еде. Просто внутри что-то скреблось, неприятно, гадко. Кот какое-то время смотрел на меня пристально, изредка мигая желтым глазом. Потом муркнул и пошел вслед за служителем. Странный кот.

Неосознанно я двинулся следом. Служитель тяжело дышал, его рука легла на голову кота и едва заметно его поглаживала.

– Вам плохо? Что-то принести?

– Нет, нет, слушай. Ты должен помочь тем людям, помолиться за них.

– Хорошо, но вам-то сейчас надо помочь.

– Это старость, тут не поможешь. Возьми свечи, книги, ступай к ним и скажи, что пришел от моего имени, я чувствую, что сам не смогу.

Меня передернуло от мысли, что придется туда идти.

– Н-нет, я не могу. Простите, я помолюсь тут, пожалуй, – сказал я и ушел.

На самом деле я не молился за них, а ходил по комнате молитвы и не знал, что делать. Странные ощущения раздирали меня. До этого дня ничего подобного я не испытывал. Да что в самом деле со мной?

Прибежал кот и громко мяукнул.

– Что тебе?

Он мяукнул снова и убежал обратно. Я нехотя вернулся. Служитель еле дышал, пытаясь что-то сказать, хватался рукой за грудь.

Я подошел поближе и вызвал знак, который умел творить лучше всего. Сейчас ему полегчает. Линии знака расплылись в воздухе. Веки служителя подергивались. Грудь вздымалась реже, тяжелее. Шли минуты. Знак вспыхивал и затухал снова. Без результата.

Ну? Почему он не приходит в себя и не благодарит?!

–Тебе должно стать легче, – я тряс его за плечи.

Он едва приоткрыл глаза.

– Высшее не подвластно обману, – тихо сказал он.

Я отдернул руки.

– Помоги им, – добавил он.

Кажется, у старика начался бред, надо хотя бы воды принести.

– Ступай к ним, ты ведь знаешь, это твой путь, – сказал он.

Я попятился и споткнулся о кувшин. Тот стукнулся о каменный пол и вода хлынула волной, отпугнув черного кота.

Нет, бред какой-то, пора отсюда убраться. Ноги несли прочь. Дверь, сырой воздух леса. Вспорхнули птицы. Дорога рядом, прочь. Все забыть... Ничего этого не было. Просто забыть, но сначала убраться. Проклятые корни! Едва удержавшись на ногах, я обхватил старое дерево. Пальцы утопали в пушистом мху.

Деревня...

Я обнаружил, что могу отводить глаза и внушать то, чего нет – еще лет в семь. Но не придал этому особое значение, получалось ведь через раз. Позже мне довелось бывать в городе. Тогда меня заинтересовал разговор мага со своим другом. Знаки, вот что мне нужно. Благо в библиотеку тогда пускали свободно и спустя пару часов я нашел знак, подходящий для моего таланта.

Теперь он был стабилен. Я мог в любой момент убедить человека почти в чем угодно. Молодость. Работать не хочется, а деньги нужны. В городе меня бы легко разоблачили, а вот деревня...

Умирали жители от чего угодно, только не от своих болезней. Кто-то тонул в реке, а на самом деле его добивал приступ, и он просто падал в воду. Другие подавились едой, а на самом деле просто задохнулись... Да, я внушал им, что они здоровы. Но болезнь не обманешь.

Проездом у нас был маг. Ради безопасности он создавал вокруг себя поле очищения. Тут-то моей лжи и пришел конец.

Надо поговорить со служителем. Только он поможет разобраться.

– Служитель! – крикнул я, зайдя обратно в храм.

Нет ответа, только эхо прокатилось.

– Служитель, – сказал я уже тише.

Я бросился к кровати. Собирался затрясти его, начать орать. Может есть способ помочь ему!

Не дышит. Рука безвольно свисала с кровати.

Я это уже видел...

***

Сырая лачуга, в которой каждую ночь свистел ветер. У нас даже на плотника денег не было. Отец. Только и шатался с местными пьянчугами. Пропадал целыми неделями и каждый вечер мать кого-то приводила. Они запирались в комнате, а потом эти грязные свиньи выходили, заправляя одежду в штаны.

После мама шла на рынок и приносила немного еды. А потом плакала.

Отец не вернулся через неделю. И через две. Зато через месяц завалился наглый и довольный тип в плаще с двумя дружками и заявил, что отец убит. И он прилично задолжал в карты. Нас избили, мама умоляла меня не трогать и тогда незнакомец ухмыльнулся. Он предложил маме расплатиться за долги отца.

Было страшно, я закрывал ушли, чтобы не слышать. Ушли они, когда занимался рассвет. Мама лежала не двигаясь. Я побежал к ней, но она не отвечала, ее губы подергивались, в уголке запеклась кровь.

Чем я мог помочь? Я просто хотел, чтобы ей стало легче. Хотел забрать ее страдания и мне внезапно стало так плохо, так больно. За пеленой слез я едва различал узор из линий, которые вскоре растворились. Я даже не понимал, что со мной происходит. Помню лишь, что хотел умереть.

Мама положила руку мне на голову и слегка улыбнулась. Ее глаза просияли, боль из них ушла.

А через секунду ее взгляд застыл.

***

Свеча рядом с кроватью служителя догорела и потухла. К потолку заструился дым.

«Ты ведь знаешь, это твой путь» – звучали последние слова в голове. Так, словно он вновь и вновь их твердил, вбивая в мою непутевую голову. И я не мог им возразить, теперь не мог. Час назад у меня был шанс, но я сам отказался от него, сам ушел.

Не дышит.

Смерть навсегда поставила точку в моих вопросах и возражениях.

Библиотека была небольшой, я быстро отыскал недостающий фрагмент знака, который бы развеял чуму. Если бы только мне, идиоту хватило ума на самом деле разобраться, а не делать вид.

Перед тем, как уйти, я прочитал все имена, ведь служитель бы этого сделать уже не смог...

Черный кот сидел на его кровати и мурчал.

– Прощайте и простите, что не могу задержаться и оказать вам последнюю честь, – проговорил я сбивающимся голосом.

Непросто было пройти сквозь частокол, нагородили. Я мчался к зданию старейшины, именно там находилась юная пациентка, которую медленно убивала чума.

Как же я корил себя за обман, стольких погубить... Чего ради?

Делать было нечего, я выбил окно и тут же услышал крики и лай собак.

– Стой, ты кто! Эй, он тут, быстрее! – кричали вслед.

Девочка вскрикнула.

– Не бойся, – еле выдавил я, задыхаясь.

Чтобы заблокировать дверь, я опрокинул тяжелый шкаф и ринулся к пациентке.

– Ты меня убьешь? – зарыдала девочка.

Я достал клочок бумаги, куда перечертил нужный знак, а затем вызвал его.

Девочка закрыла лицо руками и тихо плакала. Комнату озарил зеленый свет. По ее рукам ветвились черные линии чумы. В дверь неистово ломились, но сейчас не до этого.

Знак искрился, вспыхнули частицы, девочка вскрикнула.

В этот момент дверь высадили.

Крик. Боль в затылке. Мир поплыл и растворился во тьме.

***

Патруль из Миаранда пришел в середине дня. Долгожданная поставка вакцины и провианта. Встретить стражников вышел старейшина.

– К кому идут эти люди? – спросил стражник, смотря на очередь.

– К нему, – сказал старейшина, указывая на странного мага.

– Спасать нас пришел, а это, передайте на почту, – добавил старейшина и протянул письмо.

Мужчина сидел под навесом и нелепо водил взглядом. На голове лежали свежие, хоть и застиранные, бинты. Люди подходили к нему и протягивали записки, он в ответ кивал и убирал их в карман.

А рядом с ним, растянувшись на солнце, лежал черный кот.