1. Сладкий сон

 

Мммм....даааа, протяжно сказал я ткнув огромного, розового, желейного медвежонка, сидящего, посреди поляны, на зефирном диване и сжимающих в лапках бисквитный бочонок с медом. Кругом высились сосны и ели с шоколадными стволами и ветками усыпанные леденцовыми иголками. От яркости красок рябило в глазах. Под ногами упруго пружинила дорожка из разноцветной пастилы, извиваясь стелилась в даль, где виднелась деревушка из пряничных домиков, а за ней, на холме, высился, замок из белого шоколада. У подножия холма, преграждая путь к деревеньке, текла ярко розовая, молочная речка. Интересно какая она сегодня, малиновая, вишневая или клубничная? Я сразу направился в замок, над головой пронесся белый единорог с радужной гривой и хвостом, оставляя за собой шлейф из блесток. Я был здесь уже в пятый раз, а никак не мог привыкнуть с толь ярким краскам. Надо торопиться в замок. Дела не ждут. Нужно найти кабинет с документами и какой нибудь компромат...кроме этого.

Даааа, Иван Иваныч, задал ты мне задачку. Его жена нанимая меня сказала, что хочет развестись, но по брачному контракту останется ни с чем. А молодой любовник, живущий за ее счет, хочет переехать на Бали. Жена подозревала мужа со связью с дочерью, но врачи не подтвердили. Общей дочке почти 14 лет, а он продолжает дарить ей принцесс и мягкие игрушки, устраивая чаепития, наряжая дочку в бальные платья. В последнее время стал настаивать на рождении еще одной девочки, после чего его жена наняла меня. Найти что-нибудь, что поможет отсудить половину состояния мужа и спокойненько оставив дочурку, на попечение супруга уматать в теплые края.

Я вышел к реке, под ногами зашуршала галька из глазурованных орешков и изюма. Перешел леденечный, прозрачный мост, перекинутый через речку хрустальной дугой. Поднялся на холм и вошел, через огромные ворота, на торговую площадь. Между лотками суетились местные жители: мягкие игрушки, мармеладные зверушки и пряничные человечки.

Помню был похожий случай, года три назад. Мелкий депутат Сергей Владеленович, но там то хоть понятно, кораблики в лужах и фонтанах, плюшевые динозавры, солдатики, воздушные змеи и шарики, карусели и паровозики. И все в сине-голубых и бело-голубых тонах. И видел он себя мальчишкой в шортиках и панамке морской тематики. А здесь!? Ну, да поезд есть, но вафельный, с клубами сладкой ваты, фонтаны с шоколадом и сиропом, и сидит в замке на троне... пятилетняя девочка-принцесса в пышном розовом платьице, всё в рюшах. И зал такой же, пышный, украшенный воздушными шариками и цветами, где бесконечные балы и столы на которых только всевозможные сладости. И весь мир в розовом цвете, даже небо. И ЭТО глава международной корпорации!?

 

2. Пробуждение

Пробуждение было как всегда тяжелым, все тело словно сковало свинцом, подвижность возвращалась постепенно. Едва слышный гул насоса, перекачивающий воздух в камерах матраса. Специальная кровать, для лежачих больных, было хорошим вложением. Славик ни разу не пожалел о потраченных деньгах. Нащупав пульт, нажал кнопку, рессоры мерно зажужжали, заскрипел металлический тросик приподнимая кровать, в изголовье. Полулежа, не открывая глаз, протянул руку в сторону, привычным движением беря стакан с водой с тумбочки. Сделав пару глотков, поставил стакан обратно и открыл глаза. Он был дома, у себя дома, построенного по согласованному, личному проекту. Такова была необходимость.

 

3. О себе

 

Меня зовут Славик, я красивый, не смазливый как девчонка, а нормально красивый. Внешностью пошел в обоих родителей. Отец ярко рыжий, с огромными зелеными глазами, рыжими ресницами и бровями, мягкие черты лица, белая кожа вся усыпанная веснушками, спортивная фигура. Мама, натуральная блондинка, с вьющимися волосами и голубыми глазами, аккуратными, более мягкими, чем у отца чертами лица, стройная, но не тощая с плавными слегка кошачьими движениями. И я получился блондинистым с легкой рыжиной, волосы вьющиеся крупными кольцами, это стало более заметно, так как меня не стригли, пока я был в без сознании, и волосы уже доходили до плеч. Спортивное телосложение, в армии покачался, да и работа не давала расслабиться. Большие зеленые глаза, чертами лица больше походил на мать, характером пошел в отца. Когда улыбался походил на кошака с наглой мордой, что приводило в восторг девчонок и бесило парней. А вот плавной, но уверенной походки больше не будет...

Я жил с родителями на съемной квартире. Отец отставной офицер, но положенную квартиру так и не получили. Сразу после армии я не пошел учиться, а нанялся к другу, в строительную фирму, подсобником. Другу Витьке было 22, когда после окончания архитектурного. Отец Витьки организовал сыну строительную фирму. И я за пару лет перепробовал все строительные специальности, накопил немного денег и собрался перестраивать родительскую дачу, под жилой дом. Участок, в охраняемом поселке, большой, его уже полностью расчистили, оставив не тронутым только сад, за которым ухаживала мама. Можно выстроить огромный дом. Содержать участок было сложно, далеко от города, но отец его никогда не думал продавать. Мы возвращались домой, все вместе. Отец, за рулем стареньких жигулей, я на переднем сиденье, мама на заднем, со стороны отца. Мы разговаривали, строили планы, шутили. С моего места мне хорошо было видно родителей. И в тот момент я был счастлив, по настоящему счастлив. Думал о том как со соей женой и ребенком буду также ехать, к ним, в дом. Родители собирались там жить, после выхода на пенсию. Крутя ручку радиоприемника я да же не заметил, как на перекрестке, выскочила фура. Резко стало темно, будто оборвалась пленка диафильма, скомкивая реальность и отдаляя её.

Проснувшись, словно выдернутый из темноты, я узнал, что из-за уснувшего водителя фуры нет больше родителей и... ног. Если бы ноги просто отрезало их бы достали и пришили, но то что от них осталось не стали и пытаться выковыривать, а отправили на свалку вместе с тем, что осталось от машины. Родителей хоронили в закрытых гробах. Всё как положено. Тетя Вера, мамина младшая сестра, хорошо постаралась. Она и меня навещала, не давая распотрошить меня на органы, с врачами договаривалась, что бы уход получше был. От нее я узнал, что провалялся без сознания почти месяц, скоро сороковой день и нужны еще деньги, а их, у тети Веры, почти нет. Вызвал адвоката и нотариуса, отписал половину суммы со своих сбережений. За все хлопоты, за помощь. Заодно и права наследства оформил. После сорокового дня она заходила еще пару раз, а потом перестала. Я все понимаю, у нее своя жизнь и племянник инвалид не нужен, а то вдруг напрашиваться начну.

Ноги болели, но ниже колен, хотя не ног ни колен уже не было. Как сказал врач, фантомные боли, но рецепт на обезболивающее выписал, предупредив, чтобы не злоупотреблял, вызывает привыкание. А мне и так давали лошадиную дозу в первый месяц. Если бы проснулся в первую неделю, мог умереть от болевого шока. Беспамятство первого месяца меня спасло, а во второй месяц Оленька.

 

4. Оленька

Именно Оленька, а не Ольга Михайловна, медицинская сестра реабилитационного отделения. Сначала было неловко, когда она подставляла мне утку, обтирала и переодевала меня. Её худые, но сильные руки, с легкостью переворачивали меня, меняя простыни. Я стыдился собственной беспомощности и наготы. Потом, это случилось как-то само собой, не просто секс, не страсть, не любовь. Нечто среднее с едва уловимой примесью жалости, ее ко мне и моей к ней. Она жалела меня, что молодой и красивый парень остался без обеих ног. Я жалел Оленьку, что симпатичная девчонка, рано вышедшая замуж, за одноклассника, родила двоих детей и так как денег не хватало, а образования не поучила пришлось работать медсестрой, потом повышение квалификации и она стала работать в реанимации. И все бы хорошо, но муж начал погуливать из-за её постоянного отсутствия, сыновья не слушаются, времени на воспитание не хватает. Только мысли накормить, обтирать, обуть, одеть. Оленька не грузная баба, а вполне симпатичная, по деревенски крепкая, фигуристая. А муж как будто не видит в ней женщины, любит, подарки дарит, за сыновьями приглядывает, как может, но не желает её, не ласкает, да же поцелуй выпрашивать приходиться. Так и живет.

А что я? Крепкий, двадцатилетний, парень, уже не умираю, ну половины ног нет, а остальное все при мне, рабочее. Оленьке нет еще тридцати, моложавая, муж почти год супружеский долг не отдает. Вот и случилось, пару раз, пока соседа не подселили. Она потом себя корила, хотела мужу рассказать, но передумала. Он к соседке ходит, почти год, а признаваться и не думает.

 

5.Сосед

Соседа в палату подселили неожиданно, ну да, так всегда в реанимации. Сразу было видно, что ему пришлось хуже, чем мне. Просто ранним утром вкатили мумию, неопределенного пола и возраста. Отвратительным был не только вид прилипших бинтов, с просачивающейся сукровицей, но и смесь сладковатого запаха обгоревшего мяса и какого-то раствора.

После моих расспросов Оленька коротко кинула торопливое «обгорел» и упорхнула по своим делам, ей еще отчеты писать. Она никогда не рассказывала о других пациентах, я даже думал, что единственный в реанимации. Она сказала, что скоро меня переведут в общую палату, а через две недели, после перевода, смогу выписаться. А так как заняться было нечем, я начал думать о том кто этот человек, как это произошло? Обгорел, значит мужчина. Сколько ему лет? Есть ли девушка или жена и как она себя поведет, останется с ним или бросит? Есть ли дети и сможет ли завести вообще? Какие шансы выжить? После целого дня тяжких раздумий я провалился в сон. Приснилось, что я горю. Жуткая боль, сводящая с ума я бегу, но кто-то сбивает с ног, что-то накидывает. Душно. Тесно. Я сопротивляюсь, пытаюсь сбросить. Боль накрывает новой волной. Запах паленной шерсти и мяса. Темнота. Проснулся от собственного крика, весь липкий от холодного пота. Долго приходил в себя, осознавая, что это всего лишь сон. Это дурной сон! Сон!

***

Это было странно, но я вспомнил, как я, с детства не видел сны. Я считал, что это нормально, просто многие люди не помнят, что сниться. В детстве я видел яркие сны, но там никогда я не был один. Мне всегда снился кто-то. Родители, родственники, друзья. Но это были как-будто чужие сны. Пару раз я слышал от друзей их рассказы о снах и когда говорил, что мне снилось то же самое мне никто не верил. Я замечал, что мне, всегда, сниться тот о ком я долго думаю перед сном. Я заметил это, примерно в 12 лет. Мне нравилась Ленка, из соседнего подъезда, мы ходили в одну школу, но разные классы. А она всегда такая гордая, на мальчишек совсем не смотрела, только учебой и интересовалась. И она мне приснилась, но была совсем другой. Робкой, застенчивой и все наблюдала за каким-то мальчиком. Потом бежала за ним, а когда догоняла, признавалась в любви и они целовались. Каждый раз после этого сна я просыпался обозленным. Почему мне сниться еще какой-то парень и Ленка признается, в любви ему и целуется с ним, а не со мной? Это мой сон! Однажды я увидел этого парня в нашей школе, на доске почета. Он был старше меня на два года. Победитель математической олимпиады нашего района. Тогда я начал подозревать, что это был не мой сон. Я, просто, подглядывал. И стало как-то неловко, стыдно. И я стал избегать Ленку, хотя мы, да же, не дружили.

 

***

Через день меня перевели в общую палату. Мне повезло, палата была на четверых. Или Оленька похлопотала? Спасибо ей за всё, Моя Спасительница! Всегда буду вспоминать о ней с теплотой. Я снова и снова пробирался в сон, но итог был прежний. Огонь. Боль. Темнота. Когда я почти отчаялся у меня получилось, я попал в сон, наблюдателем. Я сразу не понял, что это сон. Вот стаю у кофемата на заправке, греюсь паршивым кофе. СТОП! Я СТОЮ! САМ! НА НОГАХ! КАК!? СОН!!! Я стал судорожно оглядываться, стараясь следить за всей обстановкой. Ночь, заправка, мало посетителей. Один выбирает присадки, другой листает журнал, не торопятся, греются. На улице заправщики курят, ждут клиентов, разговаривают. О чем? Подхожу ближе к двери, но так, чтобы датчик движения не сработал. Через стекло слышны приглушённые голоса. Кто-то рассказал скаблезный анекдот, гогочут. Подъехала машина. Спорят кто пойдет? Слышится окрик: «Витёк, потуши сигарку, штрафанут!» В ответ сиплым голосом: «Не штрафанут, всё под контролем!». И прячет тлеющую сигару прикрывая ладонью. Добегает. Ждет сигнала. Отворачиваясь от камер снова закуривает, быстро отворачивая пробку бензобака. Вставляет пистолет в бак. Быстро прячет сигару обратно. Я напрягся и стал пристальней присматриваться. Достает пистолет из бака и неаккуратно перехватывает, чуть не роняет его. Остатки бензина попадают на куртку и штаны. Вешает пистолет на место и закручивает крышку бензобака. Махает водителю и тот отъезжает. Витёк рысцой направляется обратно. Подбежал. «Витёк, сходи переоденься, опасно.» Витёк: «Не ссы, я двадцать лет по заправкам работаю. Ничего не случиться. Скоро смена закончится.» Затягивается. Порыв ветра. Горячий пепел попадает на рукав. Всполох. И Витёк мгновенно превращается в факел. Воет от боли. Бежит в сторону колонок. Крики. Брань. «К ящику, вашу мать!» «Тащите песок!» «Накройте его!» Кто-то срывает с себя куртку. Догоняет и валит на землю. Держит, не дает подняться. Витёк орет и вырывается. Подбегают еще двое, с ведрами, высыпают песок, возвращаются и набирают еще. «Скорую! Скорую вызывайте!» «Кто-нибудь вызвал скорую!?» Витёк перестает дергаться, но еще дымится. Его перестают держать и высыпают еще песка, прикрывая ему голову курткой. «Дышит!» «Где скорая!?» «Едет!» Я просыпаюсь. В голове гудит. Мышцы тяжелые. В горле пересохло.

 

6. Выписка

Выписывали меня из больницы долго. Заново брали все анализы. Несколько встреч с психологом. Обсуждение протезов и коляски с лечащим врачом. Оленька забегала в палату и объяснила, что лучше коляску, так как протезы здесь самые плохие и берут дорого, бесплатно только коляску, но на нее очередь, за пол года записываются. Лучше брать по интернету, сразу хорошую, а часть стоимости потом выбивать, у государства, но там так же четыре-шесть месяцев. Выбирал тщательно. Взял складную, спортивную, с дополнительным ободом. Обошлась не дорого. Доставили прямо в больницу, быстро. Пока выписывали успел опробовать. Удобная, легкая, ткань прочная, легко чиститься, главное вовремя чистить и смазывать детали.

Возвращаться домой было страшно. Я понимал, что родителей больше нет и никто меня не встретит. Придется делать все самому и Оленька не поможет. Она больше не навещала меня, а я не настаивал на встречах, знал, что наши пути разошлись и больше не пересекутся.

Подъехало специальное такси. Медленно опустилась платформа. Помогли на ней закрепится. Поднялась и втянулась обратно. Внутри было просторно, я поставил сумку рядом с креслом. Когда машина тронулась с места, внутри все сжалось, были бы ноги годик точно только пешим и ходил. Водитель попался хороший, вел плавно, не расспрашивал, а когда подъехали к дому предложил помощь, за дополнительную плату. В пятиэтажном доме, где мы снимали квартиру не было пандуса и лифта, а я об этом даже не подумал. Подъезд. Почтовый ящик высоко, не дотянуться, нужно срочно подыскивать новое жилье и работу. Водитель помог достать почту, бесплатно. Первый этаж, второй, третий, подвез к двери. Чертова дверь открывается наружу. Вкатил в квартиру. Расплатился. Тариф дороже обычного, а подъем обошелся по цене доставки кухонной плиты или стиральной машины. В душе неприятно царапнуло. Заперев дверь я огляделся. Все было на непривычном уровне, как в детстве, не дотянуться до верхних полок. На комоде аккуратной стопкой лежали оплаченные счета. На кухне вещи были в нижних шкафах и ящиках, в холодильнике продукты на нижних полках. В квартире было убрано и проветрено. Все вещи перестираны и сложены в нижние ящики. В моей спальне кровать застелена. Записка с номером телефона подруги тети Веры из социальной службы. Спасибо тете Вере, подумала обо мне, надо позвонить, поблагодарить.

 

7. Новая жизнь

В компьютерное кресло залезть не удалось, оно опасно скрипело и норовило укатиться. После нескольких попыток я сгреб ноут с письменного стола и выехал из спальни. Подключил его в гостиной, устроив на кофейном столике.

В интернете вакансий для инвалидов было мало. Расходы выросли, а доходов нет. Хотелось напиться, сжаться калачиком и плакать, жалея себя. Но нельзя, ради памяти родителей, надо двигаться вперед, не останавливаться. Отцовская черта в характере и его воспитание не давали сознанию соскользнуть в отчаяние. Кофе! Нужен кофе! Аромат свежеприготовленного напитка разнесся по квартире, после первых глотков мысли стали выстраиваться в ряд и ощущение фатализма отступило. Глубокий вдох. И так по порядку. Найти работу, желательно на дому, снять квартиру, первый этаж, подъезд должен быть оснащен удобным пандусом...

В дверь позвонили. Я подъехал к двери. Точно, дверной глазок, нужно будет оборудовать, в новой квартире, видео домофон. «Кто там?» - спросил я. «Социальный работник. Вы Сонов Станислав Владимирович?» Я открыл дверь. Человек за порогом не был похож на соцработника. Кто угодно: военный, секретный агент, киллер, но не мелкий госслужащий. 45-50 лет, короткая стрижка, с сединою на висках. Сразу была видна военная выправка. Строгий, черный костюм с галстуком, запонки, часы и кожаный портфель выдавали статус человека работающего не за рубли. «Это я» - прозвучал неожиданно глухо мой голос «Проходите». В голове вихрем пронеслось «Это за мной». «Не беспокойтесь» - проговорил гость мягким голосом, запирая за собой дверь. «Моё имя Семён Евгеньевич, поверенный Вашего отца.» - пояснил гость вынимая из позолоченного футляра визитку.

 

8. Правда о родителях

Все казалось таким не реальным: смерть родителей, инвалидность, странный гость в скромной гостиной и особенно его рассказ о родителях и письма от отца. Писем было два. В горле стоял ком, руки дрожали, сжимая листки исписанные аккуратным, знакомым, таким родным почерком. Буквы расплывались от слез, застывших в глазах. «Сынок, Славик! Я пишу письмо от Нас, от твоих папы и мамы. Лелечка, так и не смогла написать письмо сама. Ты знаешь свою маму, она боится даже подумать, что время когда мы оставим тебя может наступить так скоро. Тебе исполнилось семь лет и, надеюсь, позже я смогу написать тебе другое письмо, когда ты будешь взрослым. Но и сейчас я обращаюсь к тебе как к взрослому и прошу поверить Семёну Евгеньевичу, моему хорошему другу. Какими бы странными не казались его слова, они правдивы. Езжай с ним, он позаботится о тебе, как о родном. Будь сильным и смелым. Мы любим тебя, обнимаем, целуем. Мама и Папа.»

Это письмо было таким «теплым и мягким», совсем не походившим на обычную речь отца. Только в детстве он так ласково разговаривал со мной, когда я об этом забыл? Слезы крупными каплями упали на бумагу, быстро впитываясь и деформируя её. Я вытер глаза рукавом и быстро распечатал второй конверт. «Станислав! Сынок, тебе уже двадцать, Но Лелечка, по прежнему беспокойна и считает тебя ребенком. Мы гордимся тобой. Ты вырос работящим, сильным, смелым и решительным. Ты сможешь преодолеть всё, что обрушится на тебя. Мы знаем это. Всё что мы сделали было для твоего блага. Мы хотели обычной жизни для тебя. Мы счастливы и ниочем не сожалеем. Доверься моему самому близкому другу, Семёну Евгеньевичу, он мне как брат. Любим, целуем, крепко обнимаем. Твои родители.»

Я поднял глаза и вопросительно взглянул на гостя. Он молча протянул мне стакан воды. А я даже не заметил когда он выходил на кухню. Я взял стакан и глотнув воды поставил на столик, пауза затянулась. «Я сочувствую смерти твоих родителей. И скорблю вместе с тобой. И это не пустые слова. У тебя наверняка много вопросов. Кто я такой? Откуда знаю твоих родителей? Почему нас не знакомили? Что имел ввиду твой отец?» Я молча кивнул. «Можешь звать меня Семён. Все началось очень давно, до твоего рождения. — начал Семён Евгеньевич. Мы с Константином, твоим отцом, друзья детства. Вместе служили. Твои родители познакомились, когда Костя, будучи в армии ходил на танцы, в деревне, рядом с частью. Потом они поженились. Но ты и так знаешь историю своих родителей пересказывать не буду. После армии мы решили продолжить службу. Тогда, после психологических тестов, по распределению мы попали в спец часть. Нам объяснили, что это секретное, экспериментальное отделение войск. А Леля — твоя мать устроилась в лаборатории, консультантом. Потом они ушли в отставку и занимались в благотворительном фонде волонтерами. Это официальная версия, которую тебе рассказывали.» Я опять кивнул. «На самом деле все обстоит несколько иначе. — продолжил Семён. Во первых секретный отдел вышел на твоих родителей не случайно и они не уходили в отставку. У них обоих были способности, необычные. Леля — травница и прорицательница, сновидящая, в третьем поколении. Костя, как и его отец, так и ты — сноходец. Благотворительный фонд, которые курировали твои родители, занимаются поиском и обучением необычно одаренных детей. Так как твои способности были слабыми и нестабильными твои родители приняли решение не развивать их, а устроить тебе обычную жизнь. Но из-за катастрофы твои способности активировались и усилились. У твоих родителей есть общий счет, на который перечислялась основная сумма от зарплаты. Там очень большие деньги. Ты просто можешь забыть о нашем разговоре и жить роскошно на эти деньги, но у меня есть для тебя деловое предложение. Ты можешь поступить на службу. На место своего отца. Но потребуется, некоторое время на обучение. Желательно оборвать все старые связи: друзья, любовницы, родственники. В твоем случае, это не сложно. Кто тебя навещал, в больнице? Тетя пару раз, по делу. От одного друга только пару SMS, а остальные будто растворились. Предлагаю всем сообщить, что ты переезжаешь в другой город, в специализированный пансионат, для инвалидов, где предоставляют проживание, работу и профессиональный уход, а дачу продал. Она далеко от города, проверять не будут. Других наследников нет. Построишь на нем дом, для себя. Купишь машину. Офис в соседнем городе, для прикрытия, чем официально будешь заниматься выбирай сам. Необходимые документы подготовим быстро. На время обучения и строительства фонд предоставит специально оборудованную квартиру, в пансионате. У нас хорошие врачи. Немедленного ответа не требую. Но советую не затягивать. Если не начать правильно тренировать дар он может угаснуть. О твоем даре мы знаем из отчетов твоих родителей. У каждого сноходца есть наблюдатель. Твоим, до аварии, был отец. Это очень опасный дар и мы следим за каждым, кто хоть раз проявлял подобные способности. Он опасен как для объекта так и для сноходца. Поэтому мы даже в случае отказа будем следить за твоими психическими всплесками. У меня нет дара, но я хороший психолог и юрист. В фонде работают и обычные люди. Но как ты понимаешь есть разные уровни допуска.» Пока он говорил, я допил воду, в голове прояснялось, приходило осознание происходящего. Семён говорил, коротко, четко и только по делу. Это успокаивало. Чувствовалась честность, опора в его тоне, манере говорить. Напряжение последнего месяца спала. Появилась уверенность в завтрашнем дне. И дело не в деньгах. А цель, то чувство значимости, желание, стремление, давали импульс к движению. Вперед! Я не обуза! Я нужен! «Я согласен!» — торопливо проговорил я, будто опасаясь, что он может передумать. «Готовьте документы!»

 

9. Фонд

Вещей было мало. Посуду, мебель и технику я оставил. Одежду родителей передал в церковь. Все личные вещи и одежда поместились в пару чемоданов. Ключи от квартиры и номер телефона хозяина передал тете Вере. Поблагодарил и попрощался. До окончания аренды оставалось три недели, пусть забирает все, что ей может пригодиться, а у меня новая жизнь. В интернете удалил все аккаунты из соцсетей, сменил электронную почту и номер телефона. Закрыл все счета в банке. Заказал такси. Больше с прошлой жизнью меня ничего не связывало.

Фонду принадлежал комплекс новых зданий, на окраине соседнего города. Но от дачи, по окружной, примерно 20 минут. Будет удобно добираться. В холле гостиницы фонда меня встретила молодая, улыбчивая девушка, Анна. Передала ключи от номера и запечатанный пакет. Номер был больше похож на просторную, однокомнатную квартиру, в которой все было оборудовано под колясочника. В гостиной, на журнальном столике лежал подробный проспект о комплексе фонда, с картой.

Я вскрыл пакет, высыпал на стол содержимое: мобильный телефон, визитка строительной фирмы, банковские карта и книжка, паспорт и трудовой договор и разрешение на строительство дома, всё было оформлено на моё имя. Я открыл книжку, суммы действительно хватит на десять жизней, паспорт был оформлен с пропиской в доме который еще не построен. Трудовой договор я читал долго и тщательно, но ничего необычного там не было, кроме приложения о неразглашении исследований, я числился там консультантом по психологической реабилитации с кодовым именем «Сон». Телефон был новым, но уже с активной симкой, в списке контактов был только один номер, без пометок, но я сразу узнал его, это номер Семёна Евгеньевича. Я позвонил. И мы договорились, пообедать вместе, в столовой реабилитационного центра. Столовая больше напоминала семейный ресторан: шторы на больших окнах, добротная мебель, белые скатерти и салфетки из ткани, красивая посуда и приборы, прозрачные бокалы на тонких ножках. Меню в плотной обложке. Мы заняли столик на двоих, у окна, расположившись в мягких креслах. После того как официант принял заказ и ушел, я спросил «А зачем новый паспорт? Мой еще действителен.» «Так надежней и удобней было оформлять остальные документы.» - ответил Семён Евгеньевич. «Старый паспорт не действителен и его лучше сжечь. Если кто-то попытается найти тебя по старым данным, то ему будет сложно это сделать, так как новый паспорт попадает под гриф «секретно». Банк, как и наша организация, государственный. Все счета твоих родителей переоформлены на тебя, а карту нужно активировать. Отделение банка на территории комплекса, рядом с основным корпусом центра, но ты его видел, когда подъезжали. Прописку оформили на месте будущего дома, но ты сам сказал, что в будущем планируешь проживать там. Визитка фирмы которую я рекомендую лично, очень качественно и быстро построят. Там работают грамотные архитекторы и дизайнеры. Я уже договорился с архитектором, замеры были сняты. Проекты сбросят как только ты сообщишь свой email. С дизайном решай сам, дело вкуса. Расценки немного выше тех к которым ты привык, но поверь это того стоит.» Принесли заказ. Во время обеда обсудили детали работы. По возвращению обнаружил на столе электронный пропуск и записку, напечатанную крупным шрифтом «Зайди в Лабораторию за ПОДАРКОМ! Профессор Н.»

 

10. Лаборатория

Лабораторный корпус находился за стадионом. Корпус №9. По всей территории комплекса были припаркованы бесплатные электрокары. Я выбрал платформу без кресла и когда заехал на нее, то сработали автоматические захваты. Я приложил карту от номера. Зажегся цветной дисплей и приятный женский голос произнес «Проложите маршрут.» Я выбрал корпус с изображением химической колбы и надписью Л№9. «Требуется дополнительный допуск.» - прокомментировала мои действия платформа. Я достал карточку-пропуск и приложил к мигающему квадрату в углу дисплея. «Допуск принят. Добро пожаловать Станислав Владимирович!» - и платформа медленно покатилась в заданном направлении. Во дворе корпуса стали встречаться люди в белых халатах. Они косились и робко перешептывались. До меня доносились обрывки фраз: «Такой молодой, красивый и...», «Так жаль...», «Как похож на Соновых...», «Потерять сразу обоих...», «Ах, какая была пара...» Настроение испортилось. Ненавижу жалость. Припарковавшись я заехал в холл. Выяснил у охраны где находиться лаборатория профессора Н., кабинет 336, 3 этаж, правое крыло. Я постучался в дверь с табличкой 36. Дверь открыл крепкий старичок, в белом халате, восточной наружности: крупный нос, седые волосы и густые черные брови, на вид ему было лет 70-80. «Профессор Н.?» - поинтересовался я. «Да. А Вы Станислав Владимирович!» - с восхищением произнес он. «Проходите, проходите!» Лаборатория была просторной, примерно сто квадратов, высокие потолки. У больших окон располагались столы с приборами. У стены напротив окна тренажеры и рядом с каждым стол с компьютером и датчиками. Он подвел меня к...беговой дорожке и сказал, потирая руки «А сейчас молодой человек, мы будем тренироваться!» Я с недоумением взглянул на него. «Нет, нет, нет!» - протараторил он. «Я не сумасшедший! Сейчас!» - он быстро побежал в конец комнаты. За ширмой хлопнула дверь. Слышались возня и ругательства. Через пять минут появился профессор с большой, мятой, блестящей коробкой, с криво приклеенным бантом. «Вот! Подарок! От компании и от нас Всех! Я сам, лично...Открой!»- сказал он протягивая коробку. Его ясные, черные глаза лихорадочно блестели, рот растянулся в искренней улыбке. Я открыл.

 

11. Подарок

Коробка была тяжелой. Я удивился проворству и легкости движений этого невысокого старичка. Положив коробку на ноги я открыл ее. В коробке лежали бионические протезы ног. Профессор показал, как правильно надевать, помог закрепить и подняться с кресла. Мир вокруг преобразился. Знакомая точка обзора. На глаза навернулись слезы. «Осторожней Станислав, держитесь за поручень.» - сказал профессор, когда я пытаясь сделать шаг чуть не упал, схватив неожиданно твердой рукой и цепкими пальцами. «Мы конструировали по данным с ваших медицинских карт. Высота должна быть верной. Поблагодарите потом. Надо окончательно отладить, здесь только базовые настройки. Я сейчас включу дорожку, а вы медленно попытайтесь пройти, не бойтесь, она начнет двигаться после того как вы оттолкнетесь ногой. Провода не нужны, я установил датчики дистанционного контроля. Не беспокойтесь, никто кроме меня так не сможет. Начинайте.» - тихим ласковым голосом проговорил он. Отладка заняла четыре часа. Мне хотелось уйти из лаборатории на протезах, но профессор уговорил меня тренироваться только в центре, под присмотром, хотя бы четыре дня и если не будет сбоев попробовать пройтись по улице, а только потом по лестнице. На прощание профессор сунул мне еще пять комплектов чулок, под протез, чтобы я чаще их менял. И только покинув корпус я понял, что забыл спросить имя профессора Н. Добравшись до номера я принял душ и быстро уснул.

 

12. Соломей

«Пёстрый Соломей Агафонович.» - представился мне мой куратор. Это был мужчина лет тридцати худой и длинный. Очки в тонкой оправе, делали его похожим на зажиточного бухгалтера. Он посмотрел на меня сквозь них уставшими, серыми глазами. И сам он был каким-то серым и невзрачным. Даже его голос казался блёклым. «Зовите меня, Соломей, без отчества. Только не расспрашивайте меня об имени. Мои родители были оригиналами, и в отличии от меня, действительно «яркими» личностями.» - с некоторой грустью продекламировал он. «Мне кажешься или мы где-то встречались?» - поинтересовался я внимательно разглядывая собеседника. Он встрепенулся и взглянул на меня пристальнее. «У тебя хорошая память. Это очень хорошо. Обычно меня не замечают, не запоминают. Я был в твоем сне, на заправке, в магазине.» - медленно, будто пробуя на вкус слова, сказал он. Это пригодится для изучения мнемотехник и самогипноза. Сегодня я тебя проверю на внушаемость и пройдем несколько тестов. Я должен составить график занятий, посмотрим на что ты способен.» В кабинете была странная кровать, похожая на гибрид обычной с креслом геймера. Когда я лег на нее, она с легким жужжанием подстроилась под меня. «Это специальная кровать, для лежачих больных, немного модернизирована нашим профессором. Вы можете себе дамой заказать такую же. Очень советую. Вы не поверите, ему 93 года, а столько энергии. Надеюсь в его возрасте мой ум будет таким же «острым», а тело подвижным. Он еще всех нас переживет.» - с грустью закончил куратор.

 

13. Дом

 

Три месяца пролетели незаметно; обучение, тренировки, периодическая отладка протезов, для увеличения отклика на микросекунды. А самое главное, согласование проекта по дому, обсуждения дизайна и технических деталей. И, я сдал на права, машина с ручным управлением. Профессор Николаев (Н.), настаивал на самоуправляемой машине, но я решительно отказался. Как только я получил ключи от дома, через курьера. То сразу же поехал туда. Я был на стройке несколько раз, проверяя больше сохранность маминого сада, чем ход строительства. Ландшафтный дизайнер меня уверял, что помнит, учитывает и я заключил, с его фирмой, дополнительный контракт, на еженедельное обслуживание сада. Машина почти бесшумно скользила по окружной, мягко обходя повороты. За окном мелькал желтеющий лес. Я остановился у ворот. Подстриженная лужайка, разнообразные деревья и растения. Выглядело красиво. Достал ключи, нажал на брелок, и ворота плавно откатились в сторону. Перед домом было так же украшено деревьями, кустарниками и клумбами. Припарковав машину под навесом, я вышел из нее и пройдя по гладко асфальтированной дорожке, поднялся на крыльцо. Отпер дверь и вошел. Пахло деревом и цветами. Букет белых, свежесрезанных лилий стояли на обеденном столе. Всё выглядело именно так как на картинке. Я прошел через кухню-гостиную и вышел во внутренний двор. Там находился мамин сад, он был таким же как и прежде, те же цветы, деревья и пруд вырытый отцом под чутким маминым руководством. Да же клумбы с однолетними растениями были восстановлены по фотографиям. Я опустился на кресло стоящее на террасе. И долго сидел любуясь садом и вдыхая его ароматы. Дом был построен по новой технологии, собирался из панелей на заводе, а потом как пазл, собирался на месте, на свайном фундаменте, получилось быстро, красиво и качественно. Дом одноэтажный, в форме подковы, «обнимающей» мамин сад. По периметру всего дома трасса, с несколькими спусками и пандусами. Панорамные окна, выходящие во внешний и внутренние сады. Только в ванных комнатах и санузлах окна мансардные. В основной части дома все устроено под обычного человека, но так, что бы и на коляске было удобно передвигаться. Вход через кухню-гостиную, кухня, гостевая и гостевой санузел под обычных людей. Во второй части, находился гардеробная, кабинет, спальня и ванная комната. Все оборудовано под мои ограниченные возможности.

 

14. Работа

Офис в центре города с табличкой «Частный детектив Сонов С.В.», на двери, мечта детства. Секретарем взял Людмилу, девчонку из своего поселка. Отдал на перевоспитание и для набирания опыта Анне, с регистрации в медицинском центре. И через неделю увидел результат: ногти и брови стали выглядеть естественно, как и цвет лица. За подобные курсы не жалко потраченных денег. Я учился своему ремеслу, а она своему. И через месяц, к открытию офиса, у меня в секретарях была симпатичная девушка, с хорошими манерами, скромно одетая, правильной речью и знанием офисного оборудования.

Первая клиентка пришла по объявлению, через неделю, после открытия. Представилась Беллой, хотя красоты в ней не было, силикон почти во всех частях её тела, делал её похожей на дешевую резиновую куклу из специализированного магазина. Только одетую в шелка и меха, и украшенную дорогими побрякушками. Презрительно измерив Людмилу взглядом, и всячески изгибаясь, она пыталась вызвать во мне восхищение. Рассказывая как тяжело ей живется, и что нужно нарыть компромат на мужа. Людмила же с завистью смотрела на клиентку. Удушливый, сладкий запах дорогих духов, быстро заполнял кабинет, который стал казаться теснее. Но поняв, что не добьется большего, чем вежливое обращение, вскинув вверх свой обрезанный нос ушла, с гордым видом. Оставив на столе фотографии мужа, адрес и задаток наличными. Беллой оказалась бывшая полумодель Светлана Несядько, а ее мужем Иван Иванович, очень уважаемый человек. А после её ухода Людмила долго объясняла какая вещь, от какого дизайнера и сколько стоит. Вызвав у меня лишь приступ мигрени. Остановить её смогли лишь слова, что она красивее, потому что настоящая. И я попросил Людмилу не становиться подобным суррогатом.

 

Эпилог

О, этот дивный, сладкий аромат! Я опять во сне Ивана Ивановича! Я сразу направился к дальней башне шоколадного замка, только ее не обыскивал. На ее вершине находилась платформа где живут пурпурные дракончики, размером с пони и блестящими крыльями, как у бабочек. Зайдя в башню, я сразу понял, что попал куда надо. Из подвала тянуло сыростью, к запаху которой примешивались аромат дорогих сигар и крепкого алкоголя. Я начал спуск. Воздух становился удушливым, стало тяжелее дышать. Я остановился, перевел дыхание стараясь снизить уровень погружения. Всё вокруг словно подернулось дымкой, стало более расплывчатым, но стало легче дышать. Я спустился до самого нижнего этажа башни. Всё вокруг было мрачным и серым, почти бесцветным. Я открыл единственную, массивную деревянную дверь и попал в маленькую и тесную комнату. На грубо сколоченном столе стоял фирменный моноблок с изображением погрызанного плода. Я сел на табурет, стоящий рядом со столом. На мерцающем экране были папки: «тревога», «беспокойство», «паника». Последняя была выделена красным. Открыв ее я понял, что нашел, то что нужно моей заказчице. Там были бухгалтерские документы по последней сделке. Перечень имен завязанных с этим делом и настоящие цифры и где эти данные находятся в реале. Я применил заученную мнемотехнику, чтобы при пробуждении смог записать все буквально, до запятой. Да же если не удастся достать их, то можно припугнуть знаниями деталей. А после развода моё руководство решит, что делать с данными знаниями. Такой человек, на крючке, всегда пригодится.