Сказка о ведьме-людоедке, её ученице и свиной отбивной

Я отвязал себя от коновязи и снял узду. Пришлось чуток повозиться — как-никак копытами и зубами это делать не слишком-то удобно.

— Эй красавчик! — В ближайшем загоне из-под навеса раздался кобылий голосок, — ты, я смотрю, ловкий. Может ещё какие штуки умеешь делать?

Из глубокой тени на лунный свет выбралась вороная кобылица. Она ковыляла из-за пут на передних ногах. Ростом она оказалась чуть ниже меня в холке. Её шёрстка лоснилась на боках и соблазнительных изгибах бёдер, а густая грива лишь немного не доставала до земли.

— Вообще, я много чего умею, — я попытался выглядеть выше, чем есть, — я ж не просто конь какой-нибудь. А ты что-то больно складно говоришь для обычной кобылы.

— Так я и не просто кобыла! Меня ведьма заколдовала. Я пошла к ней в ученицы, а когда решила, что знаю достаточно, попыталась сбежать от старой карги. И вот... — Кобыла тряхнула головой и тихо фыркнула. — Меня О́льха зовут. А тебя?

— Прости, но не могу назваться, на то есть причины. И давно ты так?

— Жаль, что не можешь... — Её глаза странно сверкнули, — А кобыла я уже три года как.

— Да, не весело.

— Как сказать. Ведьма со зверями обращается куда лучше чем с работниками и учениками.

— Звучит неубедительно. — Я мотнул головой, указывая на спутанные ноги О́льхи.

— Ах это... Ну, сегодня полнолуние, просто... Дикий дух меня гложет. — Она лягнула воздух позади себя и громко заржала. — Вот, видишь? А так, у меня овса всегда вдоволь, и воды... Дрова теперь колоть не нужно, полы мести, да котлы драить — уж как я намаялась! Нет. Вся служба теперь это куда-то сбегать, что-то принести, иногда деревенские поля попортить. Ну и в город на мне ведьма ездит. А тебя-то как угораздило конем стать?

Что-то не так с это кобылкой... Ой, не так!

— Я проводник в волшебные миры.

— Это как?

— Представь, что есть места, где нету совсем никакого волшебства. Это далеко-далеко, вообще не здесь. Там большие города, много-много каменных домов и башен, много народу, а волшебства нет. Ну, почти нет.

— Ужас какой!

Я попытался пожать плечами и чуть не уткнулся носом в кучу сена. Лошадиная анатомия плохо приспособлена для человеческих жестов. О́льха шумно выдохнула, и сквозь лошадиный фырк я отчетливо услышал девичье хихиканье.

— Ничего, все привыкли. Так вот, про сказки там всё же знают, и есть люди, которые хотят попасть в какую-нибудь сказку. Они приходят ко мне. Я превращаюсь в волшебного помощника и веду заказчика, пока его или её желание не исполнится. Тогда я получу немного магии, и смогу на какое-то время остаться в волшебном мире, вроде вашего, и делать всё, что мне вздумается.

— Интересная должно быть работа. Но так всё-таки, почему ты конь?

— Интересная говоришь... Ну, когда как бывает. Вот угораздило меня связаться с этой дурой! Захотелось ей непременно провести ночь с принцем. Я ей четверых обеспечил. Так она ото всех нос воротит. А конь... Ну так, раз на раз не приходится, я и сам не знаю в кого превращусь в следующий раз. Кстати, у вас тут никаких принцев не проезжало?

— Да был тут как-то один царевич весной...

— И куда он поехал?

— Да никуда! Вон слышишь в хлеву боров хрюкает?

За стенкой ближайшего сарая и вправду слышалась возня и чавкающие звуки.

— Понятненько... — Я сел крупом на кучу сена и принялся возиться с подпругами седла. Ольха с любопытством наблюдала. — А с дурёхой моей твоя хозяйка что сделает?

— Да кто ж её знает! — Ольха склонила голову на бок и принялась рассуждать: — Отпустить точно не отпустит — всю неделю ходит злая, как тысяча ежей. Может сразу съест, а может что и позатейливей придумает. Тебе эту девку совсем не жалко?

Наконец-то я освободился от седла, и оно вместе с потником свалилось на землю, опрокинув какую-то бадью. Повалившись спиной на сено, я принялся кататься по нему и фыркать от удовольствия.

— Она меня не рассёдлывала со вчерашнего утра, ещё немного и я сам бы её съел. Хоть бы и мучался потом несварением.

Во взгляде Ольхи читалось очень странное выражение не похожее ни на человечье, ни на лошадиное.

— Да, ладно-ладно, ничего ей на самом деле не грозит. Она в любой момент может сказать особое слово и её сказка прекратится. Она просто пропадет из этого мира и вернётся домой. Я, правда, тоже исчезну отсюда и не получу никакой награды.

Накатавшись вдоволь, я перевернулся на живот и опять сел.

— То есть, вот, была она была... И вдруг, бац! И её тут не стало, а объявилась она в другом месте? — уточнила Ольха.

— Ага! Так будет выглядеть для всех живущих здесь. Ты умная — всё на лету схватываешь.

— А если она не успеет сказать слово, прежде чем её убьют?

Я развёл копытами.

— Тоже вернётся домой, только с дикой головной болью.

— И ты тоже пропадёшь?

— Ну да! Затем и завёл её в глухомань-чащобу, чтоб или разбойники с волками, или ещё что. Надоела мне уже эта сказка хуже горькой редьки. Жаль, конечно, оставаться ни с чем, но ещё чуть-чуть и я бы сам с ума сошёл, я уже на кобыл стал всерьёз засматриваться... — Кажется я взболтнул лишнего. — Эм, извини.

Ольха заржала и припала на передние ноги. Отсмеявшись, она продолжила:

— Не извиняйся, ты мне нравишся. Ты забавный. — В её голосе ясно слышались игривые нотки. — Жаль, что ты скоро пропадёшь, а то я бы попросила хозяйку оставить тебя. Слушай, пока ты здесь, можешь оказать мне услугу?

— Почему бы и нет? Только учти, пока что в колдовстве я сильно ограничен.

— Да мне только ловкость твоя нужна. Вот, — она села и просунула спутанные передние ноги между жердями ограды загона. Только сейчас я обратил внимание, что на её левое копыто был надет холщовый мешок. — Ты не мог бы снять всё это?

— Хм, Придётся повозиться... но, думаю, справлюсь.

Возиться и правда пришлось долго. Несколько раз я прерывался, чтобы перевести дух. А один раз пришлось бросить всё, потому что ведьма вышла из избы и, позабыв притворную хромоту, пробежала до погреба. Там она долго копалась и стучала металлом о металл, а потом таким же бодрым аллюром вернулась к избе, таща в руках тёмный свёрток. Когда дверь избы отворилась, двор осветился рыжими всполохами масляной лампы и огласился фальшивым: "Напилася я пьяна..."

На нас с Ольхой ведьма не обратила внимания, но, разумеется, работать я не мог. Ольха отскочила на несколько шагов вглубь загона, стояла в тени и хлестала себя хвостом по бокам. Наконец, ведьма захлопнула за собой и дверь, и снова всё притихло.

— Эй, пожалуйста, поторопись там! Времени совсем не осталось.

Ольха нервничала и трясла копытами, что нисколько мне не помогало. Но в конце концов я справился.

— Фух, готово, — Я выплюнул кожаный шнурок, которым был затянут мешок на копыте Ольхи.

Обрадованная кобылица принялась гарцевать, подфыркивать и тихо ржать.

— Ух, как здорово! Три недели не могла ног размять.

— Погоди, ты что-то про полнолуние говорила, оно точно три недели продолжаться не может.

— Ну, тут такое дело...

Ольха прорысила к противоположной стороне загона, высоко вскидывая ноги и задрав хвост, подпрыгнула, развернулась и побежала назад. Я как заворожённый не мог ни пошевелиться ни слова сказать, только похрипывал и ловил взглядом каждое её движение. Не смог я сдвинутся с места, когда Ольха встала на дыбы и обрушила на меня левое копыто, ударив сквозь промежуток между жердями ограды.

Вспышка боли пронзила правое плечо, куда пришёлся удар. Словно в меня воткнули раскалённый лом. Одновременно навалилось головокружение и рвота, я потерял чувство где верх, где низ и другие направления. Каким-то чудом я всё же устоял на ногах, и, как только смог сфокусировать взгляд, отыскал Ольху.

— Какого лешего?!..

— Тише ты! Накликаешь ещё... Ты это... прости, но тебе так и так недолго осталось, а мне вырваться нужно хоть умри.

— Куда вырваться?! — Я огляделся, и до меня начало доходить, что произошло. — Ах, ты ж тварь!

Я оказался внутри загона, ровно на том месте, где только что стояла Ольха, которая теперь оказалась снаружи ограды. Ярость затопила меня до краёв, и я захотел задать вертихвостке такую трёпку, что... что... У меня не было слов описать, что я хотел бы сделать с Ольхой, но на её месте я точно не желал бы оказаться. Я разбежался и со всего маху врезался грудью в хиленькую калитку, служившую входом в загон.

Ощущение было будто я налетел на скалу, которая дала сдачи и отбросила меня саженей на пять.

Снова поднявшись на ноги, я тряхнул звенящей головой и осмотрелся. Ограда загона была сооружена из наклонных жердей — один конец воткнут в землю, другой торчит под углом, и всё скрепляется вертикальными кольями. Просто, но эффективно — ни одна лошадь не решиться перепрыгнуть, даже если умеет брать бо́льшие препятствия. Но я-то не какая-то там лошадь! Хотя и у меня тряслись поджилки при взгляде на верхние концы жердей. А когда я прокрутил в голове, что собирался сделать, то явственно ощутил, как эти жерди вспарывают мне брюхо и выпускают наружу кишки.

Выбросив из головы лишние мысли, я начал разбег. Прыжок, и...

Всё кончилось точно так же как и с калиткой. Только подняться я смог не сразу. Голова гудела не только от удара, но и от собственного ржания, в котором я сам не слышал ничего кроме звериного вопля.

— Это бесполезно, — прокомментировала Ольха. — Ограда заговорена, и только ведьма может открыть загон и разорвать кольцо заклятия. Но попытка впечатляет!

Тяжело дыша, я огляделся и попытался взять себя в копыта... То есть, в руки... То есть, технически они копыта, но... Тьфу! Как не вовремя накатывают приступы занудства!

Присмотревшись к ограде, я заметил мерцающую тёмно-багровым нитку. Она вилась между жердей и колышков, делала несколько оборотов вокруг ограды загона и замыкалась сложным узлом на калитке. Волшебная верёвочка? Странно, почему я её раньше не видел? Я с опаской протянул копыто к нити и почувствовал лёгкое жжение. Ага, чем сильнее воздействие, тем мощнее отпор. А то, что меня шандарахнуло заклятием, так оно же и помогло настроиться на магию ведьмы, и теперь я могу видеть то, чего касались её чары.

— Ты мне и вправду понравился. — Голос Ольхи дрогнул. — В иное время я бы не прочь познаться с тобой поближе, но я не могу упускать такой случай. Мне никогда так больше не повезёт. Прости. Не поминай лихом.

С этими словами Ольха рванула в галоп. Одним прыжком она перемахнула через забор вокруг ведьминого хутора и скрылась в лесу.

Проклятье! Я с трудом подавил желание ещё раз штурмовать ограду загона. А в самом деле, так ли уж она неправа? Какая мне разница, где дожидаться конца?

Чтобы скрасить последние минуты в этом мире, я огляделся по сторонам. Теперь, когда я оказался настроен на магию ведьмы, мне открылось несколько новых подробностей: на боку здорового камня, что торчал прямо посреди двора, виднелись выцарапанные надписи. Таких знаков я никогда не видел, но то, что они были живые и мерцали словно тлеющие угли, говорило о многом.

Между лопаток пробежал холодок.

В дальнем конце двора росло деревце. То ли ольха, то ли ива... я плохо разбираюсь в ботанике. Но росло оно там явно недолго — теперь-то я мог видеть, что в земле, ещё до того, как дерево пустило корни, кто-то прикопал человеческие кости. А кости эти всего несколько лет назад были молодой девицей — уж в этом-то, в отличии от ботаники, я разбираюсь хорошо. Любопытное местечко! Только, пока жива хозяйка, лучше держаться от него подальше.

Тем временем в избе усилилась возня, и вскоре дверь распахнулась, чуть не сорвавшись от удара с петель. В проёме показалась моя заказчица. Её обнажённое тело казалось мертвенно-бледным в лунном свете, руки связаны, рот заткнут кляпом, а на шею накинута петля, прикреплённая к длинной палке. Нечто подобное используют для отлова бродячих собак. Палку эту держала в руках ведьма, которая тычками и пинками уверенно вела свою пленницу вглубь двора.

— Идиотка! — не удержался я от окрика, когда процессия проходила мимо загона. — Я тебе что говорил про Слово?!

Как и раньше, ведьма меня не услышала и даже в мою сторону не посмотрела, а девка замычала и задёргалась, повернувшись ко мне. Её глаза были залиты слезами и страхом.

— А ну каси шевелиси, овь блядова! — выругалась ведьма и пнула мою заказчицу в ягодицу. — И не удумай падасьти!

Ведьма дёрнула палку с петлёй так, что пленница захрипела и трепыхнулась, но устояла на ногах и продолжила ковылять в сторону камня посреди двора. Знаки на камне замерцали ярче, и теперь даже не нужно было магического зрения, чтобы их видеть.

Скверно. Очень скверно. Сама по себе смерть в сказке для моих заказчиков штука неприятная, но не смертельная, как бы глупо это не звучало. Тут я Ольхе правду сказал (кстати, а чтой-то я так разоткровенничался с незнакомой кобылой?) Вот только ещё никогда моих заказчиков не приносили в жертву тёмным богам. А эти весёлые ребята любят пожирать и разрывать души. Что толку от того, что тело невредимым возвратиться в реальный мир, если оно превратится в овощ? А учитывая, что мне, как правило, достается больше, чем моим подопечным...

Я заржал от отчаяния.

И тут дурёха произнесла моё имя, не вслух конечно — рот-то у неё заткнут — и так же мысленно крикнула:

— Помоги, заклинаю!

— Как вовремя, твою жеж мать!

Эта гения наконец-то вспомнила хоть что-то из правил. Волна дрожи пробежала по мне от копыт до кончиков каждого волоска в гриве и хвосте. Дышать вдруг стало нестерпимо легко, а вокруг копыт замерцала магическая аура. Теперь я могу использовать свою волшебную силу для защиты подопечной.

Я отбежал в дальний угол загона и взял такой разбег, что мог бы пробить каменную стену, не то что изгородь из жердей, пусть даже и зачарованную.

Удар и оглушительный хруст! Гулкий звон, который разнесся, наверное, на сотню вёрст. На несколько секунд я перестал видеть, слышать и, вообще, хоть что-либо ощущать.

Когда чувства начали возвращаться, я обнаружил себя валяющимся на спине в пыли посреди загона. С трудом прекратив истошное ржание, я перекатился на живот и взглянул на изгородь. Лучше б она была каменной стеной! Несколько жердей сместилось, одна переломилась пополам, и всё! Зато волшебная верёвочка не просто тлела, а светила как раскалённая кочерга. Какая-то часть сознания отметила, что свечение это неравномерное, и кое-где в нём даже появились тёмные разрывы. Ещё пара-тройка атак, и ограда падёт. Вот только другая часть сознания сомневалась, что меня хватит ёще хотя бы на одну попытку.

Впрочем, возможно следующего тарана и не понадобится. Пока я был в забытьи, диспозиция резко поменялась: ведьма наконец заметила, что в загоне у неё бегает не та лошадка. Старая карга металась между калиткой загона и тем местом забора, где его перепрыгнула Ольха. Ведьма на все лады поносила свою кобылу и почти не обращала на меня внимания.

Моя дурёха, тем временем, воспользовалась суматохой и забилась в щёлку между телегой и сараем, где отчаянно пыталась ослабить верёвку, удерживающую кляп. Ну хоть какой-то проблеск разума! И хорошо, что ведьма не связала ей руки за спиной.

— Слово! Помни, ты должна сказать Слово, и всё это закончится! — крикнул я ей. — И поторопись, долго отвлекать ведьму не получится.

Ведьма таки решила заняться мной.

— Ахъ, ты коникъ, бедѣняжечѣка, совысемъ тебя сътарая напужала. — Её добродушный голосок убаюкивал. Мне вдруг захотелось подойти к этой милой старушке и подставить шею, чтобы она приласкала.

— Слушай бабка, ты мне зубы не заговаривай! — попытался я стряхнуть с себя морок.

— Ну не фырычи, не фырычи, бедовый...

То есть, как видела она во мне просто коня, так и продолжает. Что ж будет чем удивить старушку, при случае.

— Ничегоси-ничегоси, посътой тутъ пока. — бросила ведьма на ходу и широким шагом поспешила в избу.

— Эй, ты там, — обратился я к своей подопечной, — времени у нас и минуты не осталось, так что копайся побыстрее.

— М-м ы пф!

Мда, прогресс есть, но на членораздельную речь всё ещё не тянет.

С посохом в руках ведьма снова появилась во дворе. При взгляде на эту потрёпанную палку с сучковатым верхом мне стало не по себе. Напряжение магии, исходившее от посоха, ощущалась даже на расстоянии. Казалось в нём пульсировала своя, чуждая этому миру жизнь. Было в ней нечто сродное силам, что зацепились за камень посреди двора — затхлый смрад разложения из ниоткуда бил в ноздри, стоило только уловить отголоски магии, исходящей что от посоха, что от камня.

Дурёхе наконец удалось освободиться от кляпа.

— Ну же, Слово! — крикнул я ей.

Она вздохнула и открыла рот. Уже зазвучал первый слог, и мир вокруг подёрнулся дымкой. Но ведьма оказалась проворней. Неестественным рывком она преодолела последнюю пару саженей, так что её тело на миг превратилось в размытую тень, и ударила мою подопечную верхушкой посоха в грудь.

Вместо второго и всех последующих слогов Слова прозвучал хрип переходящий в истошный визг:

— Уи-и!..

Начавшийся переход оборвался, и меня вколотило обратно в реальность этого мира. Ноги подкосились, к горлу подступила тошнота. На несколько мгновений я ослеп и оглох. Я чувствовал себя пропоротым бурдюком из которого хлещет моча и магическая сила.

Я не мог видеть во всех подробностях, что происходило между сараем и телегой, но когда пришёл в себя, ведьма с помощью той самой палки с петлей тащила в сторону хлева свинью. Свинья упиралась и истошно визжала, её передние ноги были связаны, но верёвка быстро слетела.

Ведьма оказалась большой умелицей в деле обращения со строптивыми свиньями — и минуты не прошло как она уже запирала хлев приговаривая:

— Ничегоси-ничегоси, разъберуси съ тобию позъже.

Замечательно! Просто волшебно! Вот интересно, если теперь ведьма пустит эту дуру на свиные отбивные, она домой вернётся в каком виде? Такого в моей практике ещё не было. И спросить не у кого.

Ведьма подобрала оставленный на телеге посох и не спеша направилась в мою сторону. От вида розоватого свечения, что испускала верхушка посоха, у меня подкашивались ноги. Это для моих подопечных обычная смерть в сказке не так страшна, а вот если я отброшу копыта, то это будет чертовски серьёзно.

Как назло, моя магия, высвобожденная призывом заказчицы, пошла на спад. Противница же только что наглядно продемонстрировала свою мощь.

— Ви́дати ти моеи ворону́шьке сильно по́ нраву пришолоси, ежели еи тобя убитети не вышѣло. — Голос ведьмы завораживал и манил, хотя я с трудом понимал её говор.

Я неуверенно переступил копытами, а ведьма принялась распутывать узел заградной верёвочки, закреплённый на калитке загона.

— Съмелеи-съмелеи, кърасавичикъ, сътарая зъверя не обидити. Палочъки моей пужаешьси? Ну таки язъ её туточѣки поставълю. — Ведьма действительно отставила посох в сторону, оперев его на ограду загона.

Тяга ведьмовских чар заметно ослабла, и я сосредоточился на собственной магии, которой осталось только на одну хорошую атаку. Наверное стоит сделать вид, что поддался на уговор, и подойти поближе, чтобы бить наверняка?

 

 

...

Уже второй час я со всех ног гнался за Ольхой. Приходилось ломиться через лес, то и дело прорываясь через особо густой подлесок. По бокам нещадно хлестали ветви рябин, орешника и ещё каких-то кустарников, названия которых я не знал — я всё ещё плохо разбирался в ботанике. Но я точно был уверен, что ступаю буквально по следам копыт этой бешенной ведьмы — метка, которую она оставила мне на правом плече, зудела и чесалась, стоило только вызвать в памяти образ обидчицы. А ничего другое вызвать в памяти я не мог. Причём зуд заметно различался, если я иду точно по следу, приближаюсь или удаляюсь от следа. Довольно скоро я приловчился к этому “компасу” и смог разогнаться, даже время от времени переходя на галоп. И это в диком лесу! Ночью! Только при свете луны.

Однако погоня через чащи быстро выматывает даже такого волшебного коня, как я. И когда путь пересекла небольшая речка, скорее даже ручей, я остановился на топком берегу и отдышался минуту. Затем припал к воде.

Я жадно пил из ручья. Вода оказалась не слишком холодной и имела привкус тины, но хорошо освежала. Я немного успокоился и попытался привести мысли в порядок.

Та-ак, можно и дальше переть напролом. Метод рабочий — я, кажется, уже сократил разрыв как минимум вдвое, если судить по тому как зудела метка в начале погони и сейчас. Но я рискую ноги переломать о поваленные брёвна, и точно обдиру себе шкуру с боков! Неудобно как-то будет перед дамой в таком виде появляться. Не говоря о том, что моя шкура мне и самому дорога.

Если попробовать схитрить? Для начала, что, вообще, происходит?

Плутовка обходит по широкой дуге гряду скалистых холмов на юге. Отклоняется только чтобы обогнуть совсем уж непроходимые буреломы, а затем вновь ложится на выбранный курс. Она определённо скачет к какой-то известной ей цели.

Я мысленно развернул перед собой карту и проложил путь Ольхи. Прерывистая линия прошла через лес от хутора и пересекла “Ведьму-реку” ровно в той точке, где я стою сейчас. (Вот, значит, что это за ручей!) Дальше линию можно легко продолжить до опушки леса и в поля к востоку от холмов. Хм-м... Точно! Там в полях есть остатки нескольких древних кольцевых структур. Наверняка их можно использовать в каких-нибудь магических целях, тем более в полнолуние!

В этот момент взгляд зацепился за небольшое углубление на противоположном берегу ручья. Я переправился на ту сторону и осмотрел находку. Сердце чуть не выпрыгнуло из груди! Это был след копыта. Того самого, которым Ольха оставила мне метку! И зуд в ней не оставил ни малейшей тени сомнения. Значит расчеты верны! Я ощутил прилив сил, и я тут же почувствовал себя готовым скакать во весь опор...

Стоп, а куда скакать-то?

Та же мысленная карта подсказывала, что этот ручей, точнее “Ведьма-река”, через пару вёрст пересечёт торговый тракт. Этот тракт идёт на восток, затем отклоняется к северу возле большого села. От этого села веером расходятся несколько дорог и троп, в том числе в нужном мне направлении. Ольха старалась держаться подальше от любых признаков цивилизации, наверное у неё были на то какие-то причины, но меня-то ничто не сдерживает! И если расчёт верен, я перехвачу её в полях аккурат возле тех самых колец. Но придётся поднажать.

Перед тем как сорваться с места, я затоптал отпечаток Ольхиного копыта, куда уже успела насочиться вода. Мало ли какой дурной ребёнок напьётся из следа ведьмы-кобылицы, расколдовывай потом!

Выбравшись на тракт, я пустил галопом. После ёлок, брёвен, кочек и ям скакать по ровной и слегка размякшей от вчерашнего дождя дороге было сплошным удовольствием. Вихрем я промчался через село, лишь только псы брехали вслед. Когда лай стих позади, я остановился перевести дух и уточнить направление. Хорошо бы застать чертовку врасплох, а ещё лучше устроить засаду, но для этого нужно точно знать её конечную цель.

Её конечной цели я не знал. Каменных колец было несколько, и они разбросаны довольно далеко друг от друга. Мне наиболее перспективным казался самый южный кромлех — он лучше всего сохранился. Но у Ольхи могли быть другие соображения, например ближайшее к лесу кольцо. Я ещё успевал попасть туда раньше неё. Однако, этот круг камней лежал сильно в стороне от остальных, и если проклятая кобыла направлялась к другому, то она бы проскочила мимо, и я бы даже не заметил.

Чёрт, чёрт, чёрт, чёрт! Долбанные догонялки превращаются в долбаных казаков-разбойников.

Решено. Заколдую свой след, пробегусь по полям зигзагом и засяду на юге. Если через час Ольха не появится и не пересечёт ни один из моих следов, то придётся рвать копыта к ближайшему к лесу кольцу.

Так я и сделал. Помотавшись взад-вперёд, прибежал к южному кромлеху. Побродил по округе и установил несколько волшебных сторожей. После чего устроился в тени каменной арки. Здесь я наконец мог перевести дух и прилечь, даже вздремнул полчасика — впервые за эту бесконечную ночь.

Мне приснились два огромных змеиных глаза с вертикальными зрачками, и тихий шёпот, бубнящий что-то неразборчивое.

Проснулся от лунного света, упавшего мне прямо в глаз. Нехотя поднялся и отметил положение луны. Скверно. Уже через пару часов заря забрезжит, а мой след не пересёк никто крупней лисицы, шнырявшей по лугам в поисках полёвок. Выходит Ольха всё же выбрала ближайший к лесу круг камней.

Хотя с другой стороны, если я рвану по прямой, то застану её как раз в момент, когда она начнет свои камлания. Я всё ещё могу рассчитывать на внезапность. И, к тому же, я отдохнул.

Вблизи от низкого и пологого холма, на котором располагалось каменное кольцо, я почувствовал колебание магических токов. Есть! Она тут. Я перешёл на осторожную рысь, примеряясь с какой стороны удобней атаковать. Частота колебаний постепенно нарастала. Я затаился, намереваясь рвануть вперёд перед самым завершением заклинания, когда Ольха не сможет отвлечься ни на что вокруг.

Неожиданно магические колебания пошли вразнос. Затем срыв и мощный откат.

Ух ты ж!

Я рухнул брюхом в траву. На вершине холма раздалось истошное ржание, вспыхивали и гасли зелёные и фиолетовые огни. Что бы она там не пыталась сотворить, у неё ничего не вышло. “Потерпела фетяску” — как говаривал один мой старый приятель. Отлично! Возьму её тёпленькой. Сразу, как только звон в ушах пройдёт и копыта перестанут дрожать.

На вершине холма раздались крики и послышалась какая-то возня. Что бы это значило? Ещё не до конца придя в себя, я поспешил наверх.

Мне открылась удивительная картина: Ольха валялась на боку и хрипела, а тщедушного вида белобрысый паренёк вязал ей ноги верёвкой. Он затянул последний узел и поднял с земли нож. Удерживая его двумя руками, паренёк крикнул:

— Ты! Ты исчадие ада! Я убью тебя!

Он несколько раз примерялся, но ударить так и не решился.

Я тихо подошёл сзади.

— Бу! — сказал я. — Ты будешь ждать, пока небо свернётся как свитки, или все-таки её прирежешь?

— А-а! — завизжал паренёк, развернувшись в мою сторону. — Ты ещё кто, не подходи!

Он выставил перед собой нож и направил острие мне в грудь.

— Слушай, это конечно мило, что ты взялся делать за меня мою работу, но не умеешь — не берись!

— Кто здесь?! Кто это говорит?! — Вытаращив глаза, паренёк крутил головой.

Он меня понимает? Ух ты!

— Я! Я говорю. — Я тряхнул гривой и пару раз притопнул передней ногой.

— Ты демон?! Такой же как она?!

Я заржал.

— Был бы демоном, шкуру с тебя содрал бы уже раз десять. Слушай парень, я бы с тобой поболтал ещё, но у меня тут важное дело. Спасибо, что помог, а теперь не мешайся под копытами.

— Ч-что?

— Что-что... Пшёл вон отсюда!

Я ударил ногой так, что по земле в сторону паренька побежала сеть трещин.

Намёк он понял. Не выпуская меня из виду, он попятился и, когда вышел за границу круга камней, развернулся и побежал со всех ног в сторону села.

— Эх! А могло бы быть начало прекрасной дружбы. — сказал я, глядя вслед улепётывающему пареньку.

— С волками подружись! Они конину любят. — прохрипела Ольха. — Пришёл убивать — валяй давай! Избавь от лишней болтовни.

— Болтовня помогает упорядочить мысли. — Я повернулся к Ольхе и принялся рассматривать её связанные ноги. Верёвкой паренёк владел гораздо лучше чем ножом — Ольха и копытом не могла пошевелить. — И, как оказывается, можно найти собеседника кроме озабоченной дуры и оборотня-людоедки. Кстати, а что он так на тебя ополчился?

Я сел на траву.

— Мне почём знать? Ну, поля я тут портила месяц-полтора назад. Говорят в деревне мор после этого.

— Знаешь, у меня сильно болит голова, когда я чего-то не понимаю.

Ольха покосилась на меня и тихо фыркнула.

— Так вот, — продолжил я, массируя висок копытом. — Зачем ты так отчаянно хотела сюда попасть? Нет, я понимаю полнолуние, всякие древние камни и вот это всё. Но это что, последнее полнолуние что ли? Зачем делать всё, что ты сделала, и переться сюда, зная, что тут могут поджидать? Не проще ли подождать месяц-другой?

— Понимает он... — проворчала Ольха и попыталась перевернуться на другой бок. Перевернуться ей не удалось.

— И ещё... злодеи так себя не ведут. Да, конечно, сорванное заклинание истощает силы и погружает в тоску, но чтобы злодей и жить не хотел? Ты ведь даже не сопротивляешься никак, а этот мальчишка взял и связал тебя, как зарезанную овцу! Не сходятся концы с концами.

— Да что ты вообще обо мне знаешь, умник хренов?! Это был мой последний шанс расколдоваться! — Наконец она проявила какие-то эмоции кроме смертной тоски. — Месяц-полтора?! Следующего такого полнолуния придётся ждать восемнадцать лет! Восемнадцать лет прожить сраной кобылой! Да уж лучше бы этот мальчишка меня прирезал!

— Расколдоваться? Что? — Никак не мог взять в толк зачем оборотню расколдовываться.

— Тебе память отшибло?! Я же говорила — меня ведьма заколдовала три года назад!

— Какая ещё ведьма? — Вот тут у меня правда заболела голова, и я вдруг понял, что не помню почти ничего до момента, когда начал погоню. И, кстати, куда девалась моя подопечная дурёха?

В глазах помутнело и поплыли пятна, которые сложились в огромные глаза гадюки с вертикальными зрачками. И снова тот же шепот, что и в недавнем сне.

— Убей меня! Убей немедленно! — завопила Ольха, извиваясь на земле гигантским ужом.

Мне стало не до неё. Боль стрельнула в левое ухо, и тут же я почувствовал рвотные позывы, и как что-то распирает ухо изнутри и лезет наружу. Я вскочил и замотал головой. Краем глаза заметил, как нечто длинное извивается и торчит у меня из головы. Я упал на землю и несколько раз перекатился через спину. Ощущение, что кто-то тянет из меня верёвку, усилилось. Вскочив на ноги, я встал на дыбы. Затем обрушился вниз и, продолжая движение, резко дернул шеей и крутанул головой. Длинное нечто, наконец, оторвалось от меня и полетело далеко вперед. Оно шлёпнулось на землю почти у границы круга камней.

Ольха откатилась в сторону и выла по звериному. А я вспомнил загон и ведьму, как заглянул в её змеиные глаза точь в точь как у гадюки. Вспомнил разговор с Ольхой, свинью и зарытые девичьи кости. Вспомнил, что проиграл: я подошёл к ведьме, надеясь покончить дело одним быстрым ударом, она бормотала на своём наречии, и слова сливались в тихий шёпот. А дальше пустота. И я несусь через лес, и в голове одна лишь цель — догнать Ольху и убить.

Теперь морок спал.

— Идиот! Ты притащил сюда ведьму! — завизжала Ольха.

Я взглянул в сторону штуки, что вылезла из меня. Паря над землёй в облачке розоватого свечения, извивалось длинное змееподобное тело. С каждой секундой облачко раздувалось, тело внутри толстело и удлинялось.

— Что с этим делать?! — крикнул я Ольхе.

— Умереть! Меньше мучаться будешь!

— Оптимистка хренова, — пробормотал я и пустил в сторону ведьмы-твари волну пламени.

Ни на что особо я не рассчитывал. Это просто проверка, как кинуть камушек в колодец, чтобы оценить глубину, но такого эффекта я не ожидал — пламя не просто потухло, стоило ему только прикоснуться к розоватому облачку, оно оборвалось. Мне скрутило кишки откатом.

Облачко, тем временем, рассеялось и на землю из него выпала тварь. Она ещё больше распухла и отрастила себе четыре пары длинных лап.

Ведьма-тварь метнулась в сторону Ольхи. Я рванул наперерез. В прыжке в самый последний момент я выбросил вперёд передние ноги, целясь в основание шеи твари.

Копыта ударились в панцирь из сросшихся чешуй. Всё тело прострелило резкой болью, и меня отшвырнуло назад, точно так же как от калитки загона. Я перекатился через спину и вскочил на ноги. Тварь внешне не пострадала, однако мне удалось сбить её в сторону, и она проскочила мимо Ольхи.

Я кинул в её сторону заклятие освобождения. Верёвки на её ногах разлетелись в пыль. Ольха вскочила и едва увернулась от следующего броска твари.

— За мной! — крикнула Ольха, пустив с места в карьер.

Дважды ей повторять не пришлось.

Через пару минут бешеной скачки тварь стала медленно отставать. Но я не обольщался — очень скоро мы загоним себя вконец, и всё что получим, лишь несколько минут форы. Надеюсь, у Ольхи есть какой-то план.

Когда каждый вздох стал напомнить глоток кипящего уксуса с битым стеклом, Ольха остановилась и повалилась на землю, тяжело дыша.

— Прошу, убей меня, — взмолилась она со слезами на глазах. — Ведьма не сможет меня поднять... если убьёт не сама.

Великолепный план, твою ж мать! Я взглянул на запад, где небо уже заметно посерело.

— А если до утра дотянуть? — спросил я, уже понимая ответ.

— Даже... Даже, если удасться... завтра всё начнётся по новой. И сразу после заката.

Я сплюнул пену изо рта и развернулся в сторону, где уже на небольшом отдалении показалась ведьма-тварь.

“Продам свою шкуру как можно дороже,” — подумал я.

В этот момент меня накрыла волна силы, смывшая всю усталость и боль. Мне показалось, что я парю в вышине, а моё тело ничего не весит. В один момент я увидел всё: и источник древней силы, что был сокрыт под южным кольцом камней, и белобрысого паренька, который был на полпути к селу, и несущуюся на меня ведьму-тварь, и ниточку силы, соединяющую её с камнем посреди хутора, и сам ведьмин хутор, и то, что творится в хлеву.

Я припал на передние копыта и громко заржал.

— Берегись, идиот! — крикнула Ольха.

Но я не нуждался в предупреждениях. Я рванул вперёд прямо на тварь. Она поднялась, растопырив две передние пары лап и оскалив пасть, усеянную ядовитыми клыками-иглами. Она явно намеревалась впиться мне в шею. Но я завалился на бок, уходя из-под удара клыков, и прокатился под ведьмой-тварью, ломая ей задние пары лап.

Тварь взвыла и покатилась кубарем, превратившись в бесформенный клубок плоти. Вышли из падения мы почти одновременно, но я чуть-чуть быстрее, что дало мне секунду форы. Я подскочил к твари сзади и откусил кончик её хвоста с ядовитым жалом. Мою морду обдало потоком зловонной крови.

Не прекращая визжать, тварь перевернулась через себя, как могут только змеи, и метнулась на меня. Я отскочил и обрушил передние копыта на её голову. Она лопнула, как гнилая тыква от удара молотом. Во все стороны полетели ошмётки плоти и чешуи. По змеиному телу пробежала волна судороги, и останки твари рухнули на землю, только лапы подрагивали.

Я обежал несколько раз по кругу место побоища и повалился спиной в траву рядом с Ольхой. Я громко ржал и болтал в воздухе копытами.

— Сколько лет вожу всяких придурков в сказки, но никогда ещё это не случалось ТАК вовремя!

Ольха поднялась со второй попытки и, шатаясь, подошла к останкам ведьмы-твари.

— Она подохла? Совсем? — спросила Ольха, будто не веря собственным глазам.

— Будь уверенна.

— Раздери меня медведь, что это было?! — недоумевала она.

— Помнишь, я говорил, что получу награду, если моя дура таки переспит с принцем?

Ольха подошла ко мне.

— Ну да, помню.

— Так вот, это случилось!

— Где, как? Постой, она ещё жива то ли?

— После того, как ты сбежала, твоя хозяйка превратила её в свинью и засунула в хлев к вашему заезжему царевичу. И вот наконец-то у них там дело пошло.

Несколько секунд Ольха соображала, потом заржала и повалилась рядом со мной. Отсмеявшись, она спросила:

— И надолго ты теперь останешься здесь?

— Насколько захочу.

— И всё время будешь таким могучим?

— М-м... Именно таким нет. Несколько часов, может день.

— Жаль... — Ольха положила голову мне на грудь.

— Обычно мне этого хватает. — Я положил копыто на холку Ольхе.

— Слушай, а можно нанять тебя?

— Смотря для чего.

— Ну... — Ольха замялась. — Я все-таки хочу расколдоваться. Ну, или хотя бы узнать, почему сегодня ничего не вышло.

Я посмотрел в глаза Ольхи, прикидывая стоит ли ей знать правду? Что ведьма никогда её не превращала. Она убила девицу и пересадила её душу в новорожденного жеребенка, а останки жертвы закопала во дворе. К чертям собачьим! Пусть лучше живёт надеждой.

— Боюсь без самой ведьмы понять что к чему будет невозможно. А на сотрудничество она уже больше никогда ни с кем не пойдет.

— Жаль. — неожиданно легко приняла новость Ольха. — Хотя ты знаешь, это странно, но сейчас, когда ведьма сдохла, я все ещё хочу стать обратно человеком, но уже не чувствую такой тоски.

— Вот и славно.

Я обнял её передними копытами.

 


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 4. Оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...