Последнее дело – и можно уходить.

Завтра, уже завтра он зайдёт к ней домой. Получит то, что ему нужно – и снова в путь. И так засиделся на месте: шутка ли – целых две недели в одном городе!

Она привлекла его внимание сразу. Такая ясная, яркая. Необычная. Он раньше таких не встречал. Едва увидел, сразу понял: отличный экземпляр для коллекции.

Познакомиться с ней ничего не стоило. Проследил до магазина, встал за спиной, стянул телефон и кошелёк, а когда подошла её очередь на кассе, расплатился за растерявшуюся девушку. Слово за слово – вот и познакомились. Она – Катя, а он – ну, допустим, Стас. Катя – студентка, будущая учительница начальных классов. А он сегодня, скажем, дизайнер. Она вчера рассталась с парнем, а он пока не готов к отношениям. Вот и славно.

Конечно, ему совсем не важно, как её зовут, где она учится и даже как выглядит. Он смотрит глубже. Но надо же подобраться поближе. Его всегда удивляло, что из всех многочисленных способов быть беззащитными люди выбирают самый безрассудный – доверие.

 

Стас любит гулять по ночному городу. Дома – чёрные прямоугольники. В них жёлтые квадраты светящихся окон. И неровный круг луны в небе над ними. Бродить по тёмным улицам и смотреть в окна. Каждое – как приглашение заглянуть в чужую жизнь. Ему всегда было интересно, чем живут люди. О чём говорят и о чём молчат. Во что верят и чего боятся.

На прошлой неделе он уже забрал в свою коллекцию человека, молодого парня. На левом предплечье Стаса появилась новая татуировка – красивый парусник. Тяга к путешествиям, дальние страны, возможность вдыхать морской воздух и слушать крики чаек. Ничего этого у парня теперь не будет.

Стас улыбнулся в темноте и сквозь рукав куртки погладил тату. Скоро будет ещё одна.

 

– Катя, привет!

– Здравствуй, Стас! – она улыбнулась, близоруко сощурившись, несмотря на смешные круглые очки.

– Это тебе, – он протянул букет.

Пять ярких гербер, обвитых красной лентой. Все девушки любят цветы, нужно только угадать, какие.

– Спасибо! – её улыбка стала ещё шире — угадал: оранжевые герберы как раз для неё.

Как договаривались, сходили в кино. Фильм обоим не понравился, но понравилось его обсуждать. Зашли в кафе: счёт пополам, предупредила Катя. За билет, кстати, тоже сама заплатила. Сказала: мол, мне нужен друг, не кавалер, а с друзьями всё поровну. Как хочешь, милая.

Болтали, смеялись, вспоминали другие фильмы, делились впечатлениями. Потом гуляли, перешли в разговоре на книги. Сначала сюжеты, потом добрались до идей и архетипов. Она интересная. Возможно, детишкам повезло бы с такой учительницей, увлечённой и умной.

В ранних сумерках Стас проводил её до подъезда.

– Может, пригласишь домой?

Она задумалась на минуту, потом кивнула:

– Хорошо. Но только на чай.

– Конечно.

 

Интересно, как быстро он справится на этот раз? Рекорд – полчаса. Тридцать минут ему понадобилось, чтобы взять то, что нужно, у разобиженного на мать, одноклассников и весь свет подростка. Татуировка на лопатке – крошечный космический корабль на фоне огромной планеты с кольцами. Надо же так профукать по-настоящему впечатляющее будущее.

А дольше всего он возился с одним скучнейшим библиотекарем. На его путь ушло три недели бесед и обсуждений. Не самый интересный человек, надо признать, но, не совладав с библиотекарем со второй встречи, он пошёл на принцип. И, в конце концов, у Стаса (тогда его, конечно, звали иначе) получилось. На память о том человеке на правом бедре теперь красуется свиток, испещрённый мелкими значками.

Новый экземпляр – новая татуировка. Проще простого.

 

Дома у Кати обнаружилась соседка. Стас мысленно зарычал от злости, но, к счастью, соседка подкрасила губы, похвалила герберы и Стаса и убежала на вокзал, крикнув на прощание:

– Я к маме. Вернусь в понедельник. Пошалите тут без меня!

Пошалим, не волнуйся, улыбнулся про себя Стас. Ты Катю прям не узнаешь.

 

Катя хозяйничала на кухне: нарезала бутерброды, прослаивала творожным кремом печенье, сооружая простенький, но вкусный десерт, варила кофе с мускатным орехом и корицей.

Стас сидел на стуле с высокой спинкой, наблюдал. Хотел помочь, но ему велели не мешаться.

– Извини, что не в своё дело лезу, Кать, но, знаешь, твой бывший – идиот. Как можно такую девушку бросить?

Она замерла над джезвой, потом вздохнула:

– Ну, понимаешь, не то чтобы он меня бросил...

– Ты его? Всё равно идиот, раз не удержал тебя.

– Эх, тут всё сложно.

Катя замолчала, сосредоточенно разливая кофе по кружкам. Немного сливок, ложку орехового сиропа, чуть сахару.

– Я его познакомила с Ингой. Она моя подруга. Теперь уже бывшая, наверное. Да и Игорь – не совсем мой парень. Он за мной ухаживал, но это было... ну, не по-настоящему. Не знаю, поймёшь ли ты, Стас, но ему нужна была не я. А вот как раз Инга. У них вкусы совпадают. У них шутки похожи. Они... ну, созданы друг для друга. Банально звучит, я знаю.

Впервые за время их знакомства её голос звучал нерадостно.

– Да нет, я, кажется, понимаю, – осторожно заметил Стас. – Похожи не так, чтоб быть скучными, а так чтобы понимать друг друга, верно?

Она кивнула:

– Именно!

– То есть познакомились, обрели друг друга и перестали с тобой общаться?

– Я их познакомила, – напомнила Катя.

– Зачем?

– Потому, что они друг для друга. Я это сразу поняла, но Игорь долго не хотел знакомиться с Ингой. А за день до того, как мы с тобой встретились, Инга позвонила и сказала, что добыла два билета на «Резонанс». Симфорок, она его обожает. Звала меня с собой. Но я больше люблю классический джаз. А вот Игорь, он тоже в восторге от «Резонанса». И я его уговорила составить Инге компанию. А теперь они оба меня избегают, – она помолчала и добавила. – А я ведь рада за них обоих.

Стас уловил в её голосе грусть и обиду. Правильные эмоции. Чем их больше, тем ему проще осуществить задуманное.

– Неужели ты не понимала, чем кончится их знакомство?

– Понимала, конечно, я же не дура. Наверное, – она криво улыбнулась. – Такие разговоры надо под рюмочку вести, но извини – я не пью. Только вот, кофе.

Катя приподняла кружку, и они церемонно чокнулись.

– А может, стоило держать их подальше друг от друга?

– Нет, Стас, нельзя. Потому что они – друг для друга, понимаешь? Я вижу иногда, что людям нужно. Вот в школе я дружила с Ниной. С первого класса. Она мне как сестра была. В десятом классе мы решали, куда поступать. То есть за себя-то я знала, что мне в пед. Хочу учить детей. Они такие смешные, искренние. Так здорово им помогать, – улыбка делала её обычное в общем-то лицо удивительно светлым. – А Нина, она совсем другая.

Катя в волнении поставила кружку с нетронутым кофе. Стас кофе уже попробовал, одобрил и теперь наслаждался напитком, вполуха слушая пылкую речь собеседницы.

– Ей всегда нравилась физика. И математика. Хотя нет, не просто «нравилась»: она в этом реально разбиралась! Нина говорила, что когда ей удаётся решить какую-нибудь сложную задачку, у неё как будто внутри фейерверк. Ликование такое, радость – смогла! А детей она терпеть не может.

Катя улыбнулась, словно её было удивительно и радостно от того, что люди разные.

– И я её заставила поступать в Новосибирск, на физмат. Она хотела со мной сюда документы подавать, но зачем ей пед? Абсолютно незачем. Не её путь.

Стас не удержался и усмехнулся. Забавно, что она заговорила о пути. Ведь именно это интересует его больше всего. Единственное, что его интересует. Десятки, сотни путей он собрал до неё, каждый из них новым рисунком лёг на кожу. С годами татуировки впитывались глубоко под кожу, и следующие ложились поверх. Свой путь есть почти у каждого. Но большая часть путей скучны, банальны и предсказуемы до зевоты. Лишь изредка встречаются по-настоящему интересные, такие, которые хочется забрать.

– И теперь твоя подруга в Новосибирске, а ты тут?

Катя погрустнела. Кивнула, взяла кружку и отхлебнула остывший кофе.

– На первом курсе мы часто созванивались, переписывались, делились впечатлениями об учёбе, одногруппниках и всём таком. На втором курсе реже. А в этом году Нина даже с днём рождения меня не поздравила.

– Наверное, тебе было бы лучше, если б она училась тут? Дружили бы до сих пор.

– Она бы страдала, – решительно отрезала Катя. – Так что пусть больше не моя подруга, зато счастливый человек, который сможет реализоваться в профессии и будет заниматься тем, что нравится.

«Ох, как пафосно! – усмехнулся он про себя. – Сколько же раз ты себе это повторяла, милая?».

– Ты всегда думаешь о чужом счастье? – вслух поинтересовался Стас.

Катя задумалась.

– Не знаю. Наверное. Это ведь не сложно – делать людей счастливыми. Иногда общаюсь с человеком и понимаю: ему нужно бросить нелюбимую работу. Или срочно помириться с другом. Или ещё что-то. По-разному. Не могу лучше сказать, – она виновато пожала плечами. – Когда мне было восемь, я уговорила родителей развестись. Ужасно звучит, да? Обычно дети стараются родителей помирить. Но я видела, что и мама, и папа несчастливы рядом. Они хорошо относятся друг к другу, любят меня, но папа встретил другую женщину, с которой ему лучше, чем с мамой. А мама влюблена была в своего начальника и страдала, потому что не хотела изменять мужу. А теперь есть две счастливые семьи. У папы двое сынишек в новом браке. Людей иногда надо подталкивать к тому, что им нужно.

– А вот мне что нужно, по-твоему? – Стас отодвинул кружку и тарелку с парой уцелевших бутербродов. Поставил локти на стол и уставился на девушку.

– Ты странный, – с запинкой ответила Катя. – Не обижайся. Быть странным – это здорово! Но я и правда не понимаю, что тебе нужно, Стас. Вот даже сейчас, зачем ты тут? Нет, я тебя не выгоняю. Но разве тебе интересно слушать мои рассуждения о моей же жизни?

Стас медленно проговорил:

– Да, Катя, интересно. Ты умеешь говорить так, что тебя хочется слушать. Но, скажи, разве тебе никогда не хотелось не видеть того, что нужно другим? Не хотелось своего счастья? Чтобы мама и папа были вместе с тобой, чтобы и подруга была рядом, и парень? Ведь это, наверное, очень трудно – знать, чего хотят другие, и всегда помогать им получать желаемое.

Стас замолчал, выжидательно глядя на Катю. Она опустила глаза и не отвечала. Он продолжал:

– Разве ты не хочешь бороться за своё право быть счастливой? Почему ты должна думать о других, когда эти другие думают только о себе?

– Не знаю, – прошептала она. – Иногда мне кажется, что я мямля. Что у меня нет своего мнения. Что я не знаю сама, что мне нужно от других. Да и нужно ли вообще!

«Злись, злись, – думал Стас. – Или обижайся и плачь – всё равно. Лишь бы ты согласилась!»

– Катя, ты замечательная девушка. Добрая, умная, заботливая. Но тебе нужно быть решительнее. И взрослее, – он протянул руку и положил ладонь на её пальцы.

Ну же, соглашайся!

– Да, наверное, ты прав, Стас. Если бы я была другой, я б не была сейчас одна. Только ты...

«Есть!»

– Извини, мне пора.

Стас резко поднялся из-за стола, даже не пытаясь быть вежливым. Заветные слова прозвучали, и знакомое лёгкое жжение уже начало приятно щекотать кожу слева на груди.

– Пока, Кать. Я позвоню.

Кажется, она расплакалась, но это совершенно не важно.

Стас выскользнул из квартиры. Можно идти дальше. Новые улицы, районы, города.

Очередной человек, у которого получилось отнять путь. И вместо того, чтобы вдохновлять учеников на подвиги, менять чужие жизни и делать мир лучше, эта Катя станет уныло проверять тетради, тихонько завидовать новой машине директора и равнодушно смотреть на учеников – словом, обычная училка.

Её странный дар видеть чужие пути стал очередным рисунком – надо будет посмотреть потом, что там.

Легко! Пора идти дальше.

На улице жжение усилилось. А должно было пройти. Через полминуты ощущение стало нестерпимым. Стас выругался и взялся торопливо стаскивать с себя толстовку и футболку прямо на детской площадке у подъезда.

Слева на груди обнаружилась новая татуировка. Сияющее солнце над перекрёстком. Его лучи расползались, задевая другие тату – и те тоже вспыхивали ярким золотистым светом. Почему так? Так не должно быть! Что это?! Ты же просто картинка!

Все видимые рисунки слились в один пылающий узор – и начали отделяться от тела того, кто называл себя Стасом, устремляясь в разные стороны. Ослепительные вспышки, с которыми разлетались искрящиеся рисунки, сделали его похожим на чудовищный фейерверк. Он успел понять, что дар этой девчонки – не видеть пути, как он решил, а освещать их, показывать людям их дороги. А потом исчез, разлетевшись сотнями чужих путей. И о том, что здесь стоял человек (или кто-то похожий) теперь напоминала только отлетевшая в сторону синяя футболка.

 

Яркий отблеск на оконном стекле отвлёк Катю и вывел из горького оцепенения, в которое она впала с уходом Стаса. Нет, с ним явно не всё в порядке. Не зря ей с первой встречи показалось, что он странный. Нет, он, конечно, имеет право на своё мнение. А вот она, Катя, имеет право это мнение не учитывать! Вот так!

Она сходила в ванную, умылась и вернулась на кухню. Достала из холодильника тортик из печенья и решительно отрезала половину.

Почему нужно выбирать: она сама или другие?

Они все непременно будут счастливы – каждый на своём собственном пути.