Растаял снег. Высохли ручьи и лужи. Солнце с каждым днем все сильнее согревало землю. И вот однажды, из-под разрушенного основания кирпичного дома, на свет пробилась первая зелень. Это были лишь тонкие едва заметные травинки, но, несмотря на трудности, которые им приходилось преодолевать, они быстро набирали силу. Среди них скудному теплу радовался и первый одуванчик. Резные зеленые листочки тянулись к солнцу, а вскоре показался и первый побег будущего цветка.

- Ух, ты! – радостно воскликнул вышедший на прогулку малыш. – Мам, смотри цветок!

- Это одуванчик. Не рви его, пусть радуется солнцу и радует нас.

Люди ушли. Одуванчик вновь обратился к теплу и свету. Как хорошо было в этот солнечный день. Летали пчелы. Порхали первые, еще сонные бабочки. Они радовались теплу и сладкому нектару, что дарили им первоцветы. Одуванчику посчастливилось встретиться с одной из ярких красавиц, они разговорились.

Теплу и весне радовались все. Тоскливо и одиноко было только на сердце у Дмитрия. Так он думал, собираясь навестить одногруппницу. С месяц назад у нее обнаружили что-то трудно выговариваемое, от чего девушка казалось, истаивала прямо на глазах.

До болезни Маргарита была совершеннейшим существом. Такой красоты, ума и доброты Дмитрию еще не приходилось видеть. Неудивительно, что в нее без исключения были влюблены все его сверстники и не только. Теперь с каждым днем она медленно угасала, как и надежды влюбленного парня.

Трель домофона и мелькнувшая следом тень спугнули бабочку. Трепеща крылышками, она испуганно пронеслась мимо Дмитрия. Парень проводил ее взглядом, поморщился от яркого солнечного света и замер. На сером фоне растрескавшегося фундамента чуть покачиваясь на ветру, желтел цветок.

Маргарите нравились одуванчики. Её привлекал пушистый ореол света и ни с чем несравнимый медовый аромат. Каждой весной Дмитрий тайком баловал ее небольшими желтыми букетиками, собранными по пути в институт. Часто он оставлял их на ее излюбленном месте в лекторской, незаметно подкладывал в кармашек крохотного рюкзачка, посылал с записками и опасался раскрыть свои чувства, как и многие другие. Маргарита догадывалась от кого цветы, и иногда посылала в сторону Димы кокетливый взгляд из-под опущенных длинных ресниц.

Дмитрий сорвал короткий побег. Покрутив цветок между пальцев, вдохнул сладкий аромат. В планах у парня была запланирована трата некоторой суммы денег. Предполагалось что на скромный букет из нескольких астр или гвоздик, на большее его недельного приработка не хватило бы. Теперь он передумал. Коробка её любимых конфет и фрукты принесут больше пользы, а цветы: дорогие они, дешевые или даже этот одуванчик – засохнут.

- Опять ты со своими одуванчиками, - хмыкнул Борис, встреченный у ворот оздоровительного комплекса. – Чего денег на нормальные цветы пожалел? Ладно бы не было.

- А тебя опять мать собирала? – парировал Дмитрий, окидывая взглядом аккуратный букетик с тремя розами в окружении мелких белых соцветий. В другой руке однокурсник держал сетку с апельсинами. – Когда ты расскажешь ей о вашей размолвке?

- Надо будет, расскажу, - огрызнулся тот. - Сам знаешь, с Марго после того случая вообще мало кто видится. Зря она всем о своих глюках разболтала. - Напомнил Борис и вдруг сменил тон, добавив язвительно: - Только тебя это не останавливает, а наоборот. Оно и понятно, теперь у тебя конкуренции поубавилось, да и невеста под стать. А, женишок?

Бережно удерживаемый до этих слов одуванчик полетел на землю. По побитой временем брусчатке, из оброненного пакета выкатились яблоки и груши. Немного поодаль, от брошенного букета, яркими оранжевыми мячами под уклон катились апельсины. Странной была эта сцена для наивного и не обремененного эмоциями цветка. Он не понимал, в чем была причина ссоры. Не уж-то в непохожести людей друг на друга, а может в том, что каждого из них беспокоят в других лишь собственные недостатки?

Провокация Бориса удалась. Тихий гортанный рык вырвался из горла Дмитрия, а в следующий момент в лицо противника прилетел его кулак. Ловкий финт летящей ноги в торс, Борис парировал ударом в голень. Настала очередь Димы отступить и пропустить удар в челюсть. Отпрянув, он увернулся от пантовитого одновременного удара правой ногой и левой рукой, заехал оппоненту локтем под ребро, а после угостил его ударом кулаком в челюсть.

- А ну, разошлись оба! – прикрикнул на них заметивший устроенную потасовку охранник. – Чего устроили!?

- Спокуха, дядя, - отозвался Борис, повторяя отвлекшемуся на охранника Дмитрию удар в челюсть. Промазал, он пришелся вскользь по губам. - Все в норме, сейчас разрулим.

Охранник недоверчиво оглядел обоих, помялся рядом, пока каждый из парней собирал рассыпавшиеся гостинцы и отошел в сторону, время от времени подозрительно косясь на них.

- Она нормальная, уяснил? – оттерев кровь с разбитой губы, сказал Дима.

- Это как рассудить. Драконов в городе никто кроме нее не видит, - потирая ребра, ответил Борис. - А знаешь, оставайся при своем мнении. Цветы ей передай, апельсины тоже. Ты прав, это моя мать собирала. Марина ей очень нравилась, она хотела видеть нас вместе, но видно не судьба. Впрочем, ты тоже не особо радуйся. Прогнозы не утешительные, так ее родителям сообщили.

- Да откуда им знать! – дернувшись как от пощечины, воскликнул Дмитрий. – Они не боги и очень часто ошибаются. Маргарита поправится, вот увидишь.

Борис не ответил. Протянул гостинцы Диме и когда тот взял их, развернулся и быстрым шагом отправился обратно. В чудеса он давно не верил и считал себя выросшим из сказок.

Охранник проводил взглядом каждого из парней, после чего неодобрительно покачав головой, поплелся на свой пост. Дмитрий миновал его и направился проторенной дорожкой к хорошо известной палате. Бахилы мерно шуршали в тишине полутемного коридора. Пахло лекарствами и хлоркой.

Прежде Маргарита занимала палату одна, сегодня же две из четырех коек занимали незнакомые Дмитрию пациентки. Одна пожилая, лежала лицом к стене и как будто спала. На второй кровати сидела миловидная женщина средних лет и о чем-то беседовала с Маргаритой.

- Рита, кажется этот кавалер по твою душу, - заметив посетителя, она кокетливо взмахнула густыми ресницами и, окинув гостя оценивающим взглядом, отсела в сторону.

Дмитрий прошел к Маргарите и присел на край противоположной пустующей кровати. Девушка заметно исхудала, светлые волосы потускнели, когда-то розовые щечки стали пергаментно-серыми. Из всего покорившего Диму образа на лице оставались только глаза. Проклятая болезнь была не властна над исходящим внутренним светом девушки.

- Привет, Дима, - улыбнулась ему Рита.

- Привет, - он тоже ей улыбнулся. - Хорошо выглядишь, а у меня есть то, от чего будешь выглядеть еще лучше.

Он поочередно доставал из пакета коробку конфет и фрукты:

- Это для настроения. А это для цвета лица. Это...

- А это, - она указала глазами на одуванчик.

- А это, - заговорщически поглядев на подвявший за время пути цветок, он протянул его ей, - Это первые признаки наступившей весны, кусочек солнца, свободы и тепла. Он вырос в трещине бетона. Расцвел, не смотря на все трудности, и прибыл сюда, чтобы приободрить тебя.

- Ммм, пахнет летом. У вас обоих это получилось, - сказала она. - Букет тоже твой?

- Нет, это Борис попросил передать, - смутился Дима. - Он так же передавал привет и извинялся, что не сможет сегодня забежать. Срочные дела.

- Это из-за него у тебя губа распухает? - вздохнула Маргарита, внимательнее вглядываясь в лицо парня. – Нужно лед приложить.

- Чепуха, пройдет. – Отмахнулся он. – Лучше расскажи как ты тут?

- Как обычно, - откидываясь на подушку, со вздохом сказала Рита. Она вгляделась в одуванчик, а потом задумчиво поделилась: – А мне ведь сегодня одуванчики снились. Венок из них себе плела во сне. Представляешь? Как будто это такое новое лекарство, одел на голову и забыл о болезни.

- Сны тем и хороши, что в них все возможно. К тому же если ты видела вещий сон, есть надежда, что способы лечения вскоре изменятся, - подхватил тему для разговора Дима и, кивнув в сторону таблеток на тумбочке, сказал, - Откроется портал в миры магии и эльфов, как в книжках современного фентези. Или, не знаю, найдутся способы лечения дарами природы и силами духов, как это было у древних славян?

- Ага, - скептически заметила Рита. - Я так и представляю; доктора в белых халатах под звуки бубна отплясывают танец, поют песни и лечат пациентов разными корешками, да цветочками. Такие фантазии приводят к тому, что пальцем у виска крутят.

- Пусть, нам до них какое дело? Много ли может современная медицина? Она ведь куплена, но большинство продолжает слепо доверять чудодейственной силе таблеток. Мы их разубеждаем? Нет. Пусть их. Так о чем мы говорили? Об альтернативных методах лечения, таких как травы. Растут они далеко, на приволье под ясным солнышком и впитывают в себя все самое полезное. В назначенный срок и положенный час за ними приходят знахарки и срезают их серебряным серпом.

- А потом сушат их в своих избушках, что на курьих ножках, - девушка хохотнула.

От былого уныния и следа не осталось. Ободренный этим, Дима продолжал:

- Может и на куриных. Не видел, не знаю. Так вот, к этим же знахаркам врачи в белых халатах, думается мне, отправляют особо сложных пациентов. Дойдет или нет дело десятое. Зато, коли дойдет, выдают им бабушки-ягушки по клубочку, что бедолаг выводят на путь истинный и благонравный. А там дело не хитрое следуй куда велено и делай что надобно.

- А если сил нет идти в леса дремучие? – вздохнула Рита. - Как быть?

- Как в сказках. Дождаться добро-молодца – это сделано. А дальше самое легкое: упросить его принести то, что надобно, - вмешалась в разговор соседка по палате. - Василиса Владимировна, молодой человек. Потомственная ведьма и так далее, тому подобное.

- Дмитрий, - с недовольством представился он в ответ.

- Стало быть, вы и есть тот самый добрый молодец, что готов вызволить прекрасную деву из уз сковавшей её болезни? – начала она и не давая ему перебить себя, продолжила, – Раз уж вы сами высказались об альтернативных методах лечения, то позвольте сказать, что в моей практике невозможное часто становилось возможным. Дело в конкретно вашем случае не хитрое, да только исполнить его не всякому будет под силу. Ведь идти понадобится туда, не знаю куда, чтобы принести ей то, знаешь что.

- Одуванчики на венок? – оживилась Маргарита.

- Ну, так из них же венок тебе виделся? - поддакнула миловидная дама, хитро улыбаясь и подмигивая Рите.

- Так ведь где я их найду? – опешил Дима. – Я только этот и видел.

- Эх, молодежь, - протянула Василиса Владимировна и обратилась к старушке, что лежала на кровати. – Ядвига Михеевна, доставай свое вязание. Тут для доброго дела нужно.

Старушка, якобы спящая, медленно поднялась и, достав из тумбочки пакет, вынула из него рукоделие. Клубок с сиреневой махровой нитью, тут же подхватила у нее Василиса Владимировна.

- И жилет сюда давай. Пора ему доброму делу послужить.

Покрытые морщинами руки Ядвиги Михеевны неспешно задвигались, разворачивая серый вязаный сверток.

- Вот, держи. Это тот самый клубок-путеводный, он тебя...

- Хорош прикалываться, - ошалело глядя на обеих женщин, прервал ее Дмитрий. - Вы это же не в серьез, да? Это ведь все детские сказки. Я ведь к слову сказал о клубочках. Так пойдет, вы еще и зайца в утке припомните или яблочки молодильные.

- Так и их увидишь, - покивала Василиса Владимировна. - Сундук тот по пути встретится, он на дубе висит, а яблоня у Горыныча на лужайке растет. Под нею и поляна с одуванчиками. Цветы для суженной как собирать будешь, к ней не ходи, чревато те яблочки в твоем возрасте кушать. За смотр на яблоньку заветную там денег не берут, а удумаешь стащить яблочко-другое – Змей тебя заживо изжарит.

Дмитрий нервно хохотнул, но помня о том, что недавно сам говорил, пальцем у виска крутить не стал. Василиса Владимировна, меж тем, продолжала:

- Одуванчик тебе пригодится. Цветов-то там видимо, не видимо, но без своего собственного на лужайку не войти, не выйти. Такие вот там охранные чары. И вот, постой, - она указала на немощно трясущиеся руки старушки, что протягивала Дмитрию свое вязание и взяла у Риты одуванчик. - Не обижай Ядвигу Михеевну, прими от нее жилет вязаный. Уж год как она его закончила, а все случая не представлялось одарить добро-молодца. Оденешь, как трудно станет, он и в воде не даст утонуть и, в огне с ним не сгоришь.

Дмитрий машинально взял жилет. Плотный, тяжелый, с рельефным узором он был вполне себе сносный. Даже размер оказался его. Не зная как сподручнее его держать, свернул. Василиса Владимировна, тут же водрузила сверху клубок пряжи и одуванчик, после чего настойчиво принялась выпроваживать парня из палаты.

- Не меньше сорока девяти соцветий понадобятся, - напутствовала она.

- Но...

– Бери только те, у которых стебли длиннее, их плести сподручнее, - перебила его Василиса Владимировна.

Она с неожиданной для женщины силой, вытолкала парня за дверь и закрыла ее перед его носом. Дмитрий некоторое время постоял, силясь осмыслить, что же собственно произошло. Поглядел на дверь, на аккуратно сложенный в руках жилет, на злополучный клубок, водруженный поверх него и на увядший цветок. Пока он озадаченно терялся в догадках - взаправду ли все это? – пока ждал раскрытия розыгрыша, уронил клубок. Тот покатился по коридору.

В голове настойчиво вертелось: «Собственно, какого органа?»

Топать в неведомые дали он не собирался, самое большое, что сейчас сделает, так это вернет пряжу и жилет хозяйкам. После этого можно будет позвать Риту на приватную беседу, подальше от полоумных старух.

Первая попытка поймать юркую пушистую пряжу не увенчался успехом. Клубок словно нарочно попал под ногу и, получив ускорение, покатился дальше. Дальше ситуация еще больше усугубилась. В полупустом коридоре неожиданно появилась куда-то спешащая санитарка. Уткнув нос в свои бумаги, она тоже ненароком пнула клубок. Тот угодил под ноги вышедшей за градусником пациентке, после чего миновал распахнутые на лестничную площадку двери и вприпрыжку покатился вниз по ступеням.

- Час от часу не легче, - пробормотал Дима и нехотя стал спускаться.

Он мог бы не возвращать клубок, но кто знает, чем чревата потеря имущества ненормальных пациенток. Иметь с ними дел ему вовсе не хотелось.

Меж тем злополучная пряжа все никак не находилась. Лестничный пролет уводил ниже, на цокольный этаж. Подумав, Дмитрий стал спускаться по ступеням и скоро уткнулся в приоткрытую дверь. За нею было темно. На полу в темноту вилась пушистая сиреневая нить. Желая поскорее покончить со всем, Дмитрий толкнул дверь и шагнул следом, а в следующий миг уже летел вверх тормашками.

Едва шагнув в темноту, парень споткнулся о невидимую преграду открытого пряжей портала. Это была новая функция путеводного клубка, что позволяла добиться передвижения ведомых объектов без догляда посторонних лиц. В современных городских реалиях это было весьма удобно и гарантировало прибытие к точке назначения в максимально короткие сроки.

Для Дмитрия падение запомнилось сумбурно. Вот он выставляет вперед ладонь в попытках смягчить грядущий удар, а вот он уже ощущает себя летящим на высоте птичьего полета. Отчего-то первое, что делает парень, так это хватает летящий перед ним цветок и только потом судорожно прижимает его к себе, вместе с жилетом, наконец-то понимает происходящее. Под ним на многие мили вокруг простирались бескрайние просторы родного мегаполиса. Несколько очевидных достопримечательностей отчетливо различались внизу. Вид открывался взаправду хороший, наверное от того Дима с завидным энтузиазмом взял самую верхнюю октаву из всех возможных. Оно и не мудрено, кувыркаясь в воздухе, что тот птенец, сложно не задуматься о прекрасном.

Надо сказать, что не обладай он столь выдающимися голосовыми данными, летел бы вниз никем не замеченный. Именно некий посыл, вкладываемый всяким живым существом в полный отчаяния крик, дал ему шанс на спасение. В какой-то момент в небе над ним мелькнула тень. В следующий миг на теле парня сомкнулись мощные узловатые пальцы с острыми когтями и неконтролируемое падение резко прекратилось. Казалось, тут можно было, и перестать кричать - сиюминутной гибелью надежная и крепкая хватка неведомого спасителя не грозила. Однако Дмитрий был не готов так просто принять столь стремительные и непонятные перемены своего положения.

Неравномерный, покачивающийся полет навстречу потокам холодного ветра, и стремительное преодоление больших расстояний навеяли на Дмитрия еще большее впечатление. Набрав в легкие воздуха, он снова попытался высказать свое мнение, но удерживающая его лапа предупреждающе сжалась и грубый рык, прервал парня: - Молчи, а то брошу!

Дмитрий умолк и постарался осмотреться. Происходящее совсем не походило на розыгрыш. Но и взаправду такого быть не может или оказывается, может?

Со своего положения он хорошо видел, как по обе стороны от него взмывают и опадают мощные кожистые крылья, внизу то и дело мелькал хвост существа, а где-то над головой слышалось шумное дыхание. Дракон, а это был некий его представитель, летел загород. Внизу по-прежнему были видны далекие крыши высоток, тонкими ниточками вились меж ними линии автотрасс, но их становилось все меньше. Их место занимали серые пятиэтажки, здания заводов, частные сектора, а вскоре пошли огромные территории частной собственности с огромными особняками.

Зеленые шапки деревьев становились все ближе и наконец, Дима почувствовал на себе неудобство неловкой, в виду наличия незапланированного груза, посадки. Сильно трясло, когтистая лапа непроизвольно стиснула ребра парня, от чего из легких выжало практически весь воздух. Дракон приземлился на зеленой лужайке, встав на три из четырех лап. Зажатого в крепких тисках парня подбросило вверх и, развернуло лицом к трем рогатым головам змея. Дмитрий судорожно вздохнул и закашлялся.

- Чудные нынче птицы, - сказала одна из голов, с подозрением оглядывая Дмитрия. – Съедобна ли?

- Не тяни в рот всяку гадость. Да еще больную, - с брезгливостью ответила ей вторая. – Я более не намерена страдать из-за твоего пристрастия к сыроедению.

- Верно, для начала его нужно изжарить хорошенько, чтобы косточки на зубах хрустели, - согласилась с нею третья, - А потом уж пробовать на вкус.

- Не надо, - просипел перепуганный Дима. – Я не съедобен.

- Оно разговаривает, - с сомнением заметила вторая голова. – Грешно употреблять в пищу разумных.

- Да-да, - поспешно заверил ее Дима. – Грешно. Очень грешно.

- Попугаи тоже говорят, ты же не станешь утверждать, что они разумны? - оставив слова Димы без внимания, парировала первая голова.

– Я разумный. Я мыслю. Меня однозначно нельзя есть.

- Ладно. Есть, не буду, но изжарить тебя изжарю, - переменив тон, деловито заявила первая голова. - Ибо нечего честным змиям головы морочить и отвлекать от облета подконтрольных территорий. И вообще я в своем праве. Посягательство на частную собственность карается неминуемой смертью или заточением в башню. Хотя тебе до юной прелестницы, как мне до хрупкой бабочки.

- Так я не посягал, - запротестовал Дима.

- Пока не посягал. А теперь, - задумчиво согласилась с ним первая голова и поставила его перед собой на лужайку усыпанную одуванчиками. – Теперь посягаешь и мы в своем праве. Не дергайся, не хочу попортить такую красоту, - обвел он взглядом лужайку.

Горыныч приосанился и встал наизготовку. Дмитрий вдруг отчетливо понял, верит он в происходящее или нет, но еще мгновение, и он превратится в горстку пепла. Надежд на избавление было мало, убежать от Горыныча не представлялось возможным. Вот только если он успеет добраться до колодца, но что потом? А потом будет суп с котом, а не с ним.

«Эх, жаль, что я не киногерой и мне не заготовлено никаких мудрых речей, чтобы заговорить зубы чудищу», - подумалось ему.

Скорость мысли достигла предела. Одной из возможностей спастись стал крепко удерживаемый жилет. Цветок тоже был в кулаке, но от него мало что уже осталось. Хрупкий он едва пережил то, как его стиснул Дима при падении. К тому же не одуванчиком от огня спасаться. Да и на жилет надежда была не велика, но в этом случае то была именно та соломинка, за которую держится утопающий.

- Погоди, Змей, - неожиданно самоуверенно начал Дима. - Нельзя так сразу. У меня есть последнее желание. Я жилет одену, потом делай что задумал.

- Хм, - задумались головы и, поглядев друг на друга, смилостивились. Сделав поторапливающее движение передней лапой, они сказали:

- Одевай, раз так принципиально.

Дмитрий влез в жилет, тот приятно согрел покрывшуюся мурашками спину и живот. Колени дрожали, но это не помешало ему сорваться с места и яко шустрый заяц помчаться в сторону колодца. Окативший его мгновением позже поток жара не причинил никакого вреда. Зря растрачивал силы Змей, поливая его огнем, только поляну попортил уродливыми выжженными пятнами.

- Чудны дела, - сокрушенно сказала вторая голова, оглядывая учиненный беспорядок.

- А я предлагал съесть его и дело с концом. А ты мне разумный, разумный. Какой же он разумный, когда русского языка не уразумеет? – ворчала первая голова.

– Ладно, уж пойдем Лешему позвоним, пусть свой долг вернет, да возвратит лужайке былой вид.

- Точно, еще успеем к сериалу управиться, согласилась третья голова. - Он скоро начнется, не хочу пропустить.

- И то верно, - подхватила первая голова и Змей, в развалочку побрел в высокий особняк с резными башенками.

Там под его надзором томились забредшие на частую собственность, красны девицы. Поляну с цветами Горыныч любил, она славно служила ему уже который век и приносила довольно большую пользу. Именно благодаря одуванчикам он не испытывал неудобств с образовавшимся в последние столетия дефицитом и часто посмеивался над тем, как прочим не удавалось и днем с огнем отыскать желаемое.

Дмитрий долгое время не мог понять, где находится. Побег и жар огня он прекрасно помнил, а вот успел ли добраться до колодца - нет. Воду не ощущал, мог свободно дышать и двигаться. Это было весьма занятно, учитывая, что он находился в полной темноте и словно в невесомости.

Осторожно расправив руки и ноги, поджатые к телу, Дима ощутил, как пальцы вдруг почувствовали холод, а потом и саму воду. Это приободрило его и отмело мысли о желудке Горыныча. Привыкающие к темноте глаза различили далекое пятно света над головой и блики воды вокруг, а после и то, что он находился в образовавшемся воздушном пузыре. Он растягивался и терял форму по мере того как Дима вытягивался. С небольшим натяжением голова, плечи и руки оказались снаружи. Удерживаемый воздушной подушкой, парень покачивался на поверхности воды как поплавок.

- Жив. Хах, я жив!... - чувствуя подкатывающую к горлу истерику, хохотнул он, после чего вспомнил слова странных соседок Маргариты и передразнил их. – В воде не утонешь, и в огне не сгоришь.

И снова рассмеялся. Несмотря на полет над городом, на огонь и воду, на отсутствие шансов выбраться из колодца, Дмитрий был все еще жив. Что с того, что там на верху его поджидает трехголовое чудище, выдыхающее адский пламень? Ему до него не добраться. От того ли Дима выкрикивал что-то бессознательно-воинственное, смеялся и радостно бил по воде руками, безудержно сотрясаясь в конвульсиях и, чувствовал себя самым счастливым человеком на планете.

- Повезло, так повезло, - скептически заметил голос из темноты в краткий момент затишья. - А что это за магия на тебе?

- Ты кто? – вздрогнул Дима и почувствовал, как тело бьет крупной дрожью.

- Известно кто, Водяной. Чего уставился? – предугадывая кажущийся очевидным вопрос, пояснил. - Да знаю я, не место мне здесь, но Горынычу чего об этом говорить? Водяной, значит живи в колодце при его усадьбе. Раньше здесь русалка была, да больно не сговорчивая девка. Выловил он ее и, кажись и съел.

- Водяной? – повторил Дима, стуча зубами от пережитого напряжения и, спросил, - Водяной, а помоги мне выбраться отсюда, а?

- С чего мне тебе помогать? Лучше я тебя съем.

Дмитрий нервно сглотнул и замер, ожидая неизбежного, а его оппонент, выдержав мгновение, вдруг булькающее рассмеялся.

- Расслабься. Не буду, я тебя есть. У меня здесь тоска жуткая, а ты так хохотал, что не повеселиться за твой счет, ну, никак нельзя было, - со смехом сказал он. - А на счет выбраться, ты это забудь. Да и как тут помочь? Нет, коли я мог, конечно, помог, но так там он. - Водяной многозначительно показал пальцем в далекий круг света.

– Сожжет тебя почем зря и мне достанется ни почто. Ты представляешь, каково тут будет, если он прознает, кто тебе улизнуть помог? Так что сиди, пока под горячую руку не попал. Ты ведь не тонешь? А мне какая-никакая компания. Ко мне тут редко кто заглядывает, Марьюшка только. Она и новости приносит, да все не хорошие в последнее время, тревожные.

- А что случилось?

- Баба-Яга поговаривают в городе. Опять за свое взялась. Она уж столько лет со Змием враждуют. Подлянки друг другу делают, - объяснил он. - А так все же, что на тебе надето, коли ты не мокнешь совсем?

- Жилет. Ядвига Михеевна связала.

- Ядвига, говоришь.... Ну, значит все понятно, - задумчиво сказал он и спросил, указав на нечто в воде перед парнем, - А это что ты с собой принес?

- Одуванчик! – испуганно воскликнул он и подхватил плавающий цветок. – То, что от него осталось. Я тут за цветами шел. За одуванчиками то бишь, - усмехнулся он своим словам и понял, что если уж у него едет крыша, то с этим уже ничего не попишешь и остается только подтолкнуть ее чтобы разом, да на полную катушку. - Мне, Водяной, наверх позарез нужно. Не смогу я тут. Горынычу вовсе не обязательно про меня знать, скажешь – утонул и проблем никаких. А я цветов нарву, может молодильных яблочек, в счет морального ущерба и духу моего тут не будет. Поможешь?

- Так бы и сказал. Погодь, Марьюшку позову, - и он как-то по-особому постучал перепончатой ладонью по воде. – Сейчас придет за водой, ведро спустит, так ты по цепи наверх и взбирайся.

- А ты?

- Не, мне и здесь неплохо. Как наскучит, так мне недолго испариться. Вот только ему ни-ни, ясно?

- Мог и не говорить.

Прихода Марьюшки долго ждать не пришлось. Дмитрий успел только пересказать Водяному свои злоключения, да убедиться в сведениях о местных охранных чарах.

- Чего звал? - окликнул сверху звонкий голосок.

- Спускай ведро, да гляди, чтоб Горыныч носу не казал, - ответил ей Водяной. – Тебе же добром обернется.

Звеня цепью, ведро стало быстро спускаться. Подхватив его, а потом и цепь, Дмитрий зажал одуванчик в зубах и, кивнув Водяному, пополз наверх. Марьюшка залихватский вид парня не оценила.

- Святые угодники! – встрепенулась девушка и всплеснула руками.

- Тише ты. Водяной сказал ты здесь тоже подневольная. Домой хочешь?

- Говори, - забыв о недавнем испуге, ответила она.

- Цветок видишь? С его помощью мы отсюда выберемся.

- Он не здешний? Как тогда тебе удалось пройти сюда? Ведь чары действуют на юных дев, но не на парней.

- Долгая история. Мне нужно нарвать сорок девять одуванчиков, но только обязательно с длинными стеблями, поможешь?

Марьюшка кивнула. Собирать цветы на украшенной подпалинами лужайке, постоянно оглядываясь то еще развлечение. К тому же Дмитрию во что бы то ни стало, захотелось набрать с собой яблок с заветной яблони, чем он и занялся.

- Готово, - сообщила его новоявленная напарница.

Дмитрий спрыгнул с узловатой ветки. Сделать это с яблоками за пазухой, было не просто. Приходилось придерживать свою ношу, на манер беременной женщины. Однако уверенный в том, что яблоки волшебные Дмитрий готов был потерпеть некоторые неудобства.

- Караул! Грабют! – рычала вдалеке одна из голов Змея.

- Кажись пора рвать когти, - заметил Дима и, подхватив Марьюшку за руку, спросил, - Точно сосчитала?

- Там даже больше. Скорее, испепелит же!

И помчались они со всей возможной скоростью, каждую минуту ожидая огненного шторма, что должен был обрушить на них трехголовый.

- Сюда! - Марьюшка потянула парня за руку, и они свернули под нависающий овражек. – Обождем немного, а потом до тех деревьев и свобода.

- Там Змей не летает? – спросил он, разглядывая мощные ветки дуба и склонившиеся над ними ветви.

Среди листвы угадывался сундук, подвешенный на цепях.

- Летает, но там ему нас уже так просто не достать. У тебя деньги на автобус есть? Поделишься?

С двумя пересадками Дмитрий и Марьюшка вернулись в город. И все бы ничего, вот только эта поездка исключительно отличалась от всех прочих, когда-либо совершенных парнем. Ведь только в раннем детстве он мог представлять, что среди людей и серых многоэтажек, меж витрин магазинов и вдоль дорог могут ходить не только люди, но и прочие волшебные персонажи сказок. Не отрываясь, он глазел на улицы родного города, невоспитанной деревенщиной пялился на пассажиров в салоне автобуса, вглядывался в детали их костюмов и опасался какого-либо магического воздействия разного рода оберегов, артефактов и прочей другой магической атрибутики, встречающейся в одежде незнакомцев.

- Понаехали тут, - бурчали сморщившиеся вужалки в цветочных платочках, проползая неспешно мимо.

Марьюшка то и дело толкала Дмитрия локтем в бок, мол, не привлекай внимания, но он как не старался, не мог не дивиться тому, как деловито занимают уступаемые им места домовые и домовицы, как цокают когтями девы-птицы и то так закрывают глаза на ношение холодного оружия представители власти.

С Марьюшкой они расстались на конечной. Дойдя до автовокзала, они по справедливости разделили яблоки и расстались. В купленный в одном из киосков пакет, Дима переложил остаток яблок, сверху бросил добытые одуванчики. Тот первый он бережно спрятал в кармане рубашки, под жилет – так точно не пропадет. Дождался нужный маршрут и снова отправился в больницу к Маргарите.

В кармане у бешено колотящегося сердца парня было уютно и тепло. Одуванчик чувствовал как его все сильнее и сильнее охватывает дремота. Не уснуть после таких приключений оказалось весьма не просто. Быть может, он дремал, но всякий раз ловил себя на мысли, что уйти и не узнать чем, же закончилась эта история, он попросту не может. И все же его время стремительно подходило к концу.

К тому времени, когда Дима его достал желтые лепестки сомкнулись, а от уменьшенной копии весеннего солнца, весны и свободы остался лишь едва угадываемый аромат.

- Не выбрасывай его, - наставляла Маргариту Василиса Владимировна. – У такого хорошего начала, должно быть, достойное продолжение. Посади семечко-другое в цветочный горшок, а прочие отпусти на ветер. Одуванчики не розы, примутся даже на той почве, где и расти, кажется нельзя. Они ведь только кажутся невзрачными и простоватыми, но как видишь это не совсем верно.

- Так тут нет семян, - удивилась девушка.

- Погоди несколько дней и увидишь, как цветок снова раскроется, - пояснила Василиса Владимировна. – На тех пушинках семена далеко не улетят, все же времени у этого одуванчика было мало, но семена будут всхожи.

Обращаясь к Дмитрию, она сказала: - За молодильные яблочки спасибо. Остальных вам как раз хватит, чтобы угостить родных. Маргарите они не нужны. Теперь, когда венок сплетен ей больше нечего бояться. Ну, годков так пятнадцать. Хотя это уже тоже не кажется таким уж сложным, да? Как седины в бороду ударят и, молодую приглядывать начнешь, вспомни про ключи от счастья, да жилет про это дело сбереги. Как говорится: коль себя не пожалеешь, вместе с ней помолодеешь.

Ядвига Михеевна коснулась морщинистой рукой плеча Дмитрия, погладила и спросила:

- Как там Горыныч?

- Поляну свою пожег, русским словом с неба нас благословлял на еще хоть раз увидеть, - усмехнулся Дима и немного замявшись, добавил, - Вас и ногу Вашу поминал.

- Ничего, ему это полезно, а то, небось, закостенел ирод в хоромах своих. Совсем забыл кто ему чары на чудесную поляну творил. Яблоню то он у Кощея в лото выиграл, да участок при ней тоже. А вот идею с цветами и колдовство известное уже я накладывала. Навстречу к нему пошла, народ-то у нас нынче неразумный. Драконам девиц на съедение не ведет, а он после этого яблочками делится, не хочет. Ладно, уж. Так и помощниц, у него не допросишься, а мне ведь годков не мало. Я ведь преемницу себе воспитываю в Василисе Владимировне. Ох, и повезло мне с ней, мудрая и толковая она у меня. Да только все равно не честно то, что я одна должна против его супостата трехголового думать. Риточку думала к себе взять, да вот ты явился.

- Так ее болезнь - ваших рук дело? - догадался Дима.

- Не горячись, - вмешалась Василиса Владимировна. – Из того, что я тебе предсказала, хоть что-то не сбылось?

Дмитрий задумался. Первая встреча у него едва ли уложилась в понимании, впрочем, как и все остальное. Тем не менее, приключение его было весьма гладким, словно заранее продуманным, с подложенной в каждом щепетильном месте соломкой.

- А говорят шарлатаны кругом, - после непродолжительного морлчания заметил Дима. - Вы что же, все заранее знали?

- Ну-у-у, - протянула она. – Я же не какая-нибудь встречная цыганка. Мою прабабку премудрой, некогда величали. Мне тоже немного досталось. Сейчас, к примеру, скажу, что денек-другой и выписку Рите принесут. Поахают, конечно, посудачат, но магию в том, ни за что не заподозрят. Вот он век технологий. Но я вижу, вас обоих не это гложет? Забыть, что ли хотите все?

Рита и Дима переглянулись т покачали головой. У обоих на лице играла озорная улыбка.