— Чуваки, кажется, я чувствую, как сам Бог играет на струнах моей души. Я — арфа в его руках. Господи, как это прекрасно, — Шэгги цедил со сжатыми зубами, выпуская пену сквозь щелки между ними. При этом он крутился вокруг себя. Только ритмичные движения, которые совпадали с вибрациями мироздания, могли позволить ему выйти на контакт с высшими существами. А делал он это в своей любимой зеленой клетчатой рубашке. Это было его ритуальное одеяние для вхождения в сакральное пространство — область запретного, область особенных вещей.

— Чувак, не крутись так сильно. Эй! Осторожней! Не врежься в чертово кресло. Оно же драгоценно! Невероятно дорогое! Отойди оттуда! — Король вопил на крутящегося Шэгги. Типичный профан в мире обычных вещей, трясся за свою роскошь.

Третий из них, сидел по правую руку от Короля. Как и подобает всякому нотаблю, в его нелегком положении, он вальяжно развалился на весь диван, облизывая губы и бегая глазами в поисках подсказки для подходящего совета.

— Шэгги осторожней, это же фарфор династии Сун, десятый век нашей эры, — наставительно посоветовал Кадм.

На фоне играл Прокофьев — “Танец рыцарей”. Любимая композиция Кадма. В комнате все было сделано для него, как в вольере любимого питомца. Мягкий диван, приятные уху вибрации воздуха, сигареты и изысканные закуски в виде очень большого винограда, с человеческую голову. Кадм неспешно пускал клубы дыма, прикидывая как сильно будет орать Король, когда вазу разобьют. Как вдруг, перед глазами появилась дыра полная тьмы, как раз там, где вертелся Шэгги. Там в глубине ползало что-то большое. Этого не было видно, но Кадм просто знал о присутствии неведомого.

— Черт, парни, я опять это вижу, оно направляется сюда, — Кадм стремительно начал массировать разболевшиеся глаза.

Звук разбившейся вазы отогнал приближающийся нечто

— Шэгги, какого хрена? Ты же даже не прикоснулся к ней? Как ты уронил её? — завопил Король, разбрызгивая клубничное молочко изо рта.

— Черт, чувак ты этим молоком все вокруг забрызгал, даже мое лицо. А я сижу в двух метрах от тебя! — возмутился Кадм, брезгливо вытирая молочко с лица.

Шэгги все также крутился вокруг себя, не обращая внимания на этих двоих. Ещё чуть-чуть и ему откроется то, что он искал на протяжении всей жизни. То, нечто отличное от этого невыносимого бытия — ощущение постоянной необычности.

— Так, вы бездари вон отсюда, — Король схватил за кучерявую шевелюру Кадма, а Шэгги за рубашку.

Оба отбивались как могли. Один стучал ногами и цеплялся за мебель, другой пытался крутиться вокруг себя.

— Пошли вон, закон в моем доме писан для всех, моему терпению конец, — вещал праведным говором Король. В этот момент проводку закоротило, осветив последними крупицами света владыку дома. Несчастные кубарем покатились по идеально подстриженной лужайке, вечнозеленой траве. Она видела восходы и закаты империй, геноциды наций, динозавров, пангею... Однако соседских собак запоминала лучше всего.

— Ааа, помогите я провалился во тьму! Она окутывает меня! — вопил Шэгги.

Кадм с понимаем смотрел как Король захлопнул дверь в свой уютный домик. Шэгги все глубже погружался во тьму, уткнувшись лицом в землю.

— Шэгги, ты слышишь меня? — закричал Кадм.

— Да, братан!

— Отлично, теперь перевернись на спину!

— О боже, мир света, порядка и закона.

— Да-да, добро пожаловать, — со скукой сказал Кадм.

Шэгги беспорядочно двигал руками и ногами, как младенец. Затем встал на четвереньки, прополз пару кругов и уже потом встал на ноги, как полноценный хомо эректус.

— Это че, ты прошел полный цикл становления от сперматозоида? Выброшен из дома как из члена, потом валялся в траве как эмбрион, ходил на четвереньках как младенец, ну и далее, — с легким смешком протянул слова Кадм, отряхивая траву с темных широких брюк. Он любил с завышенной талией, чтобы не давили на бёдра. Широкие к ногам, чтобы чувствовалась свобода. Темного цвета, потому что это цвет бесконечного космоса, в котором зародилось бытиё.

— Так и было! Я был выброшен в этот внешний мир с самого начала. Брошен на произвол и предоставлен сам себе! — Шэгги по новой закрутился вокруг своей оси, настраиваясь на вибрации сущего. Он так делал всегда. Единственная цель всего этого — почувствовать миг единения со всем сущим, вырвавшись из любых оболочек. Сразу же встает вопрос, как он соединялся со всем? Поглощал или растворялся? Но это уже совсем другая история...

— Это ты про ситуацию сейчас или про свое рождение? — недоуменно спросил Кадм, задумчиво потирая подбородок. Это была динамическая поза мыслителя, как говорили эллины. Шэгги резко остановился и устремил взгляд на Кадма. В глазах бушевал океан ассоциаций. Кадм начал тонуть и захлебываться. Бурные потоки уносили в глубь, в подводный мрак удильщиков, где биолюминесценция — единственный источник света. Тьма такая родная, приятная и теплая. Нет никаких сомнений, что здесь засияло знамя живых, с которым покорили пик Джомолунгма. Слова Шэгги вырвали Кадма из глубин тьмы обратно в картонный мир и скрыли мрак.

— Это ровным счетом не имеет значения. Экзистенция проявляется в каждом феномене нашего бытия. Наша жизнь и есть онтология, — протараторил на одном дыхании Шэгги. Потом взял за рукава клетчатую рубашку, закутался в неё и завихрился, во славу неведомых сил.

Кадм глубоко и тяжело вздохнул. Достал сигарету из пачки и медленно затянулся, наслаждаясь ядом, который убивал его медленно, приближая к той неизведанной стороне. К неизвестности, в которой скрывались все ответы для него. Он уже давно слышал этот беззвучный зов, доносящийся с той стороны. Кажется, его воли совсем не осталось в теле. Была только эта непонятная сила, которая тянула его сквозь пространство и время.

В этот момент, сзади двух наших доблестных героев, припарковался полицейский бобик. Оттуда вышли два грозных стража порядка. Первый, важный хрюк. Пузо надежно прикрывало его от быстрой голодной смерти. Для него это и была надежная защита от всех катаклизмов в жизни. Большое пузо, набитое жиром — главное достижение всей жизни. Второй — щуплый и шустрый с лицом тринадцатилетнего пацана. В нем читалась мудрость поколений и добродушие. Легкая аура спокойствия окружала его, делая хрюка чуть менее дерганным и резким. Только благодаря ей, это животное в человеческое шкуре не кинулось сразу сжирать двух наших героев.

— Так, и что это мы тут делаем? — спросил хрюк, его глаза нервно бегали в поисках улик преступления. Как хороший страж, он верил в закон и знал, что где-то его нарушают. Однако, к его сожалению, требовались доказательства, которые так плохо находились им.

Шэгги не обращал внимания на вопрос и продолжал крутиться. Кадм не спеша повернул голову в сторону полицейских. Взглядом окинул двоих и снисходительно улыбнулся.

— Да ни чё. Стоим, курим, вертимся. — спокойно сказал Кадм и кивнул на Шэгги.

— Все ясно. Наркомания, терроризм, рецидив. Пакуем, Серёга, — радостно прохрюкал пузан, хлопнув тощего по спине.

Шэгги остановился и уставился на полицаев. Кадм спокойно курил, переваривая слова. Было не очень приятно, чувствовался привкус гнильцы в словах .

— Чего? — не теряя хладнокровия, сказал Кадм.

— Чёртовы мусора! — выпалил на одном дыхании Шэгги и кинулся в бега. Оттолкнувшись от земли за пару шагов, он взмыл вверх на пару метров. В невесомости приготовился к нырянию вытянув руки в сторону земли и выставив ладони лодочкой. Хрюк среагировал молниеносно, это то, к чему он готовился с начала встречи. К любому проступку или поводу. Он схватил Шэгги на лету, не дав нырнуть под скрывающий слой.

— О да, отлично. Побег и оскорбление полицейского при исполнении. Точно-точно виновны. Просто так бы не побежал. А вы соучастник! Чисто по-человечески, советую не сопротивляется при аресте, дополнительный срок накинем. Знаете, ребята, мы ведь совсем этого не хотели, работа такая, охранять закон, что поделать. Осторожно, пригнитесь головой не ударьтесь, — тараторил хрюк аккуратно пакуя в бобик двоих друзей, так чтобы не стукнулись случайно.

— Эй, Шэгги, че за херня? — тихо спросил Кадм подпрыгивая на кочках.

— Да это конкретная подстава, но я чувствую этот божественный зов. Эти вибрация Бога пронизывают меня, мое тело их слышит. Это он мне так сказал сделать. Все будет нормально, не парься, — шептал Шэгги, откинув голову назад и закатив глаза.

— Эй, чё за херня? Именно поэтому нас приняли, — возмущенно шипел Кадм, бегая глазами от Шэгги к полицаям.

Тем временем бобик подъехал к участку. Разбитые бетонные ступени вели наверх. Темные тучные небеса пронзал золотой луч света, создавая ореол вокруг пятьдесят девятого районного отделения полиции.

— Шэгги, ты это видишь?

— Да, ещё один знак. Божественное предзнаменование! — заорал Шэгги на всю улицу. Пешеходы, шагающие по дырявым асфальтовым тротуарам, остановились и уставились на парня в зеленой клетчатой рубашке. Хрюк, идущий в авангарде группы, развернулся назад и подошел к двум задержанным.

— Это что вы кричите? Н-н-нарушение закона, — в руках хрюк держал дубинку, руки дрожали в унисон с голосом. Кадм устало взглянул на служителя закона. Хрюк просто рассыпался на части от этого взгляда. Призраки прямиком из глубин пространства страха, растерзали его свиную тушу на уровне психики. Никто не мог помочь бедолаге, запертом в своем теле. Хрюк был один на один со своим ужасом, со своим произволом внутри себя.

— Эй, кажется, твой напарник завис, — сказал Кадм обращаясь к тощему полицейскому сзади. Хрюк начал производить сложные вычислительные процессы. Процессор перегревался, запустилась система охлаждения. Потекли ручьи пота из-под жировых складок. Внимание взгляда было равнораспределено. Он пытался поглотить все видимое за один присест в мельчайших деталях. Глаза перегружались от инвестируемой в них энергии. Сначала появились пятна мрака, а потом и сама бездна тьмы, которая поглотила всё его зрение. Губы слегка дрожали, как у плачущего младенца.

— Ты чего встал, веди их. Конвой должен идти по уставу, как велено в процессуальном кодексе, — недоуменно сказал тощий, не обращая внимание на состояние напарника. Вдогонку к своим словам, запустил дубинкой по пузу. Так по-дружески. Можно сказать, очень типично, как делают любовники, из фиванского “Священного отряда”. Хрюк вздрогнул, очнувшись от темной дымки.

— Я...это...ну...вот-т...Я-йа... Они хотели бежать вот и приготовился применять силу! — гордо закончил пузатик подбоченившись. Развернулся и отважно пошагал в сторону участка. Как будто и не обделался от страха.

— Живей шагайте. Не на прогулке! Ещё пару ступеней и мы в участке, — тощий по нежному шлепнул дубинкой по заднице хрюка.

Перед глазами предстали настоящие развалины былой цивилизации. Облупившаяся краска, выцветшие цвета, выбитая плитка под ногами, деревянные окна с пузырями быка. Кажется, у них не было денег даже на стекло.

— Чё, может их к вурдалакам за решетку? — спросил тощий у хрюка.

— Не, сначала к ноге начальства. Тьфу. Начальству доложим. Вы тут стойте злодеи. И помните, повторный побег ещё срока накинет, а у вас и так много грехов за душой. Наркомания, терроризм, рецидив, и... оскорбления служителя закона при исполнении. Так что тут стойте и не двигайтесь, — бойко закончил хрюк.

После этого полицаи переглянулись, кивнули друг другу, втянули воздух в грудь и вошли в кабинет начальника вершить правосудие. Непоколебимо веря в силу закона и священных слов в кодексе.

Они оставили двух “преступников” наедине со свободой.

— Они что, тупые? — недоуменно спросил Кадм. Оглядывая полуразрушенное здание. Шэгги молча начал ходить и осматриваться.

Кадм заприметил в темном углу на скамеечке старика с хироватой бородкой и беззубой улыбкой. Почуяв взгляд чужака, дед поманил незнакомца к себе. Ласково и ненавязчиво приглашая присесть рядом на кусок изъеденной мочой древесины. Кадм как под гипнозом пошел к нему не в силах и анус сжать от страшной силы внушения.

— Иди сюда внучок. Ой чего расскажу. Ты такой молодой и красивый. Ох как хорош собой, одни жилы, кожа да сотня ребер. Вот сюда садись, здесь почти не ссали на скамейку. Как звать будут?

Кадм молча смотрел на плешивого старика в старом выцветшем коричневом пиджаке с дырками. В голове кто-то разворошил мысленное гнездо. Они начали беспорядочно кружить и бесконтрольно вылетать из глотки в форме слов.

— Я не хотел этого. Земля пропитается кровью, понимаешь старик? Наш мир как кусты, всего лишь первый слой. А по ту сторону нечто другое... Там во тьме ползают и шуршат. Они ждут своего часа веками. Голодные и обделённые, они такие... — Кадм говорил с пустым взглядом, глядя старику в глаза как в кофейную гущу.

— Ну что вы юноша, не стоит так беспокоиться. Мое имя Феб. Как вас зовут? — проговорил старик, освежив собеседника слюнями, которые ловко проскочили меж выбитых зубов.

— Эти слуги, мои слуги. Все время шуршат и шуршат, это сводит с ума, — Кадм все так же тараторил, не моргая глядел в кофейные очи старика Феба.

— Вот как уставятся в мои глаза, так и нормально говорить не могут. Ну что за люди. Алё хлопчик, тебя как кличут? — возмущенно сказал Феб, прикрыв свои глаза темными очками, и, на всякий случай, вмазал качественного леща юнцу.

Кадм протяжно замычал, прилипнув лицом к стенке, начал размазывать слюни по окрашенному бетону. Вдруг она задрожала. Стена растаяла, обратившись во тьму. Звук шуршания, теперь он тут прямо перед носом. Кадм смотрел на тьму. При этом он видел себя из глубин мрака, как за его спиной открылась дверь и оттуда вывалился хрюк с напарником. Кадм не слышал их. Он видел их слова, их мысли в виде образов. Летающие буквы собирались в слова. Видел, как подошли к старику в очках и сразу начали шить дело по продаже наркотиков. Ведь его взгляд погружал людей в состояние прогностического бреда. А ещё он видел себя в их словах. Они были такие жирные и солёные, как сало, как вкусная закуска. В этот миг взгляд из тьмы поплыл к Кадму, стремительно рассекая мрак. И вот уже он смотрел на гигантского змея, жрущего незадачливых напарников полицейских. От болотно-песочной чешуи рептилии исходили пары тьмы, испаряясь при соприкосновении с бытийностью.

— Вот же молодые мерзавцы! Понасмотрятся мне в глаза, а потом идут чудить. Один отца убил и с мамкой переспал, а этот чудищ призывает. Никакого уважения к старшим, — брюзжал старик Феб, вставая с обоссанной скамеечки. Схватив тросточку, он уверенно погарцевал на трёх к выходу из участка.

Помещение наполнилось звуками ора и булькающей крови. Как могло показаться сначала, змей жрал людей. Однако, рептилия рвала их на части, наслаждаясь тактильными ощущениями от теплой крови и консистенцией мяса. Кадм неотрывно наблюдал за игрой рептилии с телами и за парами тьмы, исходящими от неё. Именно этот мрак, сочащийся из-под телесной формы гигантской змеи, так завораживал мысли.

Дверь начальника управления распахнулась. Прозвучали выстрелы и рычащее шипение. У змея выросли ноги и руки, с помощью которых он содрал кожу с начальника. На весь этот шум прибежал Шэгги.

— Братан! У них тут серьезные проблемы со змеями! Я вызвал дезинсекторов, потравят вредителей, — орал во всю глотку Шэгги, на фоне пронизывающего человеческого воя.

— Да-да. Думаю, потравят. Делов-то, — Кадм задумчиво смотрел на гигантского змея, который прессовал человеческое тело в один мясной мячик.

— Прям как в детстве по лужам, топ-топ, — шмякал по красной жиже Шэгги.

Гигантский человекоподобный змей медленно и плавно потёк в сторону двоих, разгоняя штиль кровавого моря.

Кадм неотрывно смотрел в глаза змею, а боковым зрением наблюдал за мощными ножищами и грацией бёдер рептилии. Медленно, сквозь пелену, подбирался змей ближе и ближе.

— Знаешь чё, мне кажется это таким забавным, — выпалил Шэгги, присаживаясь на обоссанную скамеечку.

— Ммм? — промурчал Кадм. Теперь он видел себя и Шэгги глазами приближающегося змея. Таких маленьких, хрустящих, вкусных. Аж в горле пересыхало, а рот наполнялся слюной.

— Я про законы братан. В который раз мирские законы бессильны против божественных. А ещё и иронично! Происходит это здесь в кузнице правосудия! — завопил Шэгги топая ногами по кровавой луже. Прям как маленький мальчик, который игрался с водой под ногами сидя на скамеечке. Такой беззаботный и веселый.

Кадм отвлекся. Посмотрел на свои черные брюки. Теперь они заляпаны кровью. Потом взглянул на скамеечку и её изъеденную мочой древесину.

— Шэгги нам пора вставать, кажется мы сидим на обоссанной скамейке.

Кузнецы правосудия, вооруженные кулаками, ногтями и пушками, пытались безуспешно разорвать на части змея из глубин тьмы. А наши герои спокойно удалялись из участка. В мир света, в мир откуда они пришли.

— Шэгги, думаешь змей божественный? — задумчиво спросил Кадм, закуривая сигарету.

На улице так же светило солнце, как будто никто и не слышал этих звериных криков из участка.

— Как знать. Кадм, мне кажется он не из этого мира.

— Как знать. Шэгги, ответ на этот вопрос могут дать только дезинфекторы или герпетолог. Мы же не специалисты. Сейчас пойдем домой к Королю. На свои места, — Кадм замолчал, глядя на ландшафт.

Золотые лучи заливали шуршащие деревья на ветру, а треск горящих домов гармонично глушил крики умирающих. Их не было видно, этих гаснущих людей. Они скрывались где-то там в неведении, как эти человекоподобные змеи, прячущиеся во тьме замирья.

— Слышь, Шэгги, че то странное тут выглядит все. Дома вон везде горят, людей нет. Тишина. Только треск огня и шуршание листьев, больше ничего. А на небе ни единого облачка, полдень, но так тускло, как будто света стало меньше. Шэгги? — Кадм медленно все оглядывал в поисках друга, как вдруг...

Хлопок.

По плечу.

Сзади.

— Кадм, вон там! За тем углом такси ждет нас. Пойдем, — Шэгги не был весел, наоборот, странно грустил, даже побледнел.

— Это очень предусмотрительно вызвать такси. Ты какой бледный, Шэгги, — Кадм сделал небольшую паузу, обратив внимание на один из горящих домов. Из него выбежал человек, а следом гигантский человекоподобный змей.

Весь город тонул в огне и захлебывался кровью. Нет, всё человечество! Змеи методично уничтожали людскую плоть, а с ней и гордый дух правителей этого мира, разрушая их неоспоримое доминирования.

Таксиста трясло от вида гигантского змея, разрывающего плоть горожанина. Он весь вжался в руль и побелел в цвет костяшек.

Два друга завалились в такси. Шэгги, с ноткой легкой ностальгии, смотрел как тело человека рвут на части. Он уже это видел в участке. Так давно это было. Минули целые поколения. Гордые покорители космоса и интернета превратились в некое подобие домашних муравьев с разными королями и королевами. Однако всех их объединяло одно — великий почет перед существами из тьмы. Такой глубокий и змеетворящий.

— Эй, Шэгги, мы только сели в тачку... Но по развалинам за окном прошло лет двести, — задумчиво произнес Кадм, глядя на бледного друга.

— Да, это я воззвал к высшим силам и переместил нас во времени, — устало произнёс Шэгги, закутываясь в клетчатую рубашку. Он все больше и больше поглощался рубахой. Можно было подумать, что она его сжирает.

Кореша разглядывали заросший асфальт и руины домов из развалившегося такси, готовясь к новому времени.

— Братишь, а это таксист? — неожиданно воскликнул Шэгги, глядя на скелет за водительским сидением.

— Думаешь, он сидел здесь лет сто, ждал, пока мы вернемся из другого времени? — недоуменно спросил Кадм.

— Кто знает, может кто другой сел на это место и просто помер здесь?

— Вон ты как думаешь. Интересный ход, месье Шэгги. Но мы здесь только вдвоем, такое чувство что человечество провалилось в небытие.

— Нет, втроем, — после этих слов, Шэгги кивнул в сторону скелета. Тот защелкал челюстью подтверждая слова юного жреца неведомых богов. После чего выбил дверь прогнившей машины и стал отплясывать под техно, которое слышал только он. Эти первобытные ритмы электронной музыки. Для него играли лучшие диджеи. Где-то там... неизвестно где...

— Какой энергичный скелет... Что нам вообще делать, Шэгги? Эта земля неведомых сил и, возможно, змей, — Кадм оглядывал проросшие остатки человеческой цивилизации, вместе с танцующим скелетом. Не стоит забывать про этого отчаянного танцора.

— Не знаю, брат. Веди, я за тобой, — устало проговорил Шэгги, хлопнув кореша по плечу. И вот диада и скелет составили классический триптих. Сложно было понять причем здесь пляшущий набор костей и почему он отправился с ними. Но это не важно, ведь он просто забавлял друзей. Скелет появился просто для их развлечения, из не сущего.

— Знаешь, Шэгги, думаю, все-таки, двинем на наши места. Будем подле Короля. Посмотри, что стало с этим миром! Мы только сошли с наших мест, и он развалился. Нам пора возвращаться!

Так два кореша отправились назад. Домой из которого их когда-то выкинули. Тот самый, который устоял под натиском времени и меняющейся материи, который находился неизвестно где, который возможно уже уничтожен, который только в их головах, который похож на мираж в пустыне.

И пошли они по земле заброшенной, по земле покинутой. Только они повернули вслед за проросшей дорогой как увидели его.

— А что, вроде неплохо все развивается. Похоже на здание. Кхм, кажется, административного характера, — сказал Кадм, глядя на нечто среднее между ацтекской пирамидой и шумерским зиккуратом. На каменном алтаре лежал мускулистый атлет, гора мясистых мышц. Такого откармливали годами, лучшей едой и женщинами. А подле него стоял человекоподобный змей в белых одеяниях и с обсидиановым ножом. Рептилия сначала рассекла атлету грудь, затем, испачкав свои одеяния, свежей, горячей, душистой кровью вырвала все ребра. После этого змей скинул остатки тела вниз со ступеней.

— Согласен. Очень коррелирует с жертвоприношением ацтеков, где разрезали грудь, вырывали сердце и скидывали со ступеней. Кажется, ещё в некоторых случаях отрубали голову. По развитию аж пятнадцатый век. Скоро и паровозы построят, — ответил Шэгги удивленно глядя, как змей начал жарить рёбрышки на фритюре, использую черный молотый перец и базилик.

— Э-э-э, братиш, кажется, это все-таки не административное здание, а что-то наподобие большой кухни или ресторана, — задумчиво сказал Кадм.

В это время на вершину ступенчатой пирамиды вышли другие змеи в одеяниях из шелка и хлопка. Наверно пришли на барбекю, даже возможно на соседское! Как раз на горизонте красовалась такая же пирамида.

Поняв, что тут ловить нечего, троица отправилась дальше. Не забываем про пляшущего скелета, который так старательно колбасился под техно.

По пути троица часто встречала других рептилий и их пирамиды со скотом. Они внимательно и настороженно наблюдали за пришельцами. Однако гигантские змеи мудро поступили и не стали трогать наших героев. Ведь кто знает на что они способны с таким тусовщиком! Все пойдут в пляс и устроят потлач. Перебьют все человечество как излишек. Можно даже сказать всех качков, ведь это единственный вид человека, который смог ужиться с потусторонними рептилоидами. Homo muscul обитал в лудиях прямиком из Древнего Рима. Там их откармливали и тренировали, для приведения в безупречно съедобную форму. Весь день они тягали железо и жрали из стойл, а к вечеру спаривались. День ото дня, ничего другого, кроме рождения и смерти.

— Шэгги смотри, просто невероятно. Они построили лудий для людей. Откуда они знают о нем? Я в жизни не поверю, что его построили люди сами для себя. Типа тут нашествие потусторонних тварей, сотканных из самой тьмы, а мы строим лудий. Школу, мать его, гладиаторов! — удивленно воскликнул Кадм, тыча пальцем в тренирующихся людей и их змеиного надсмотрщика. Тот был одет по последней моде. Черный костюм с патчем, черные кожаные сапоги прямиком от Hugo Boss. Элегантно, безупречно и слегка пугающе.

— Верно, братиш, даже тренер есть. Такой щеголь весь с иголочки. Может спросим у них, как добраться до дома? Мы, вроде, тощие, не пойдем на барбекю, — с энтузиазмом протараторил Шэгги и закрутился в вихрь бытийных волн, превращаясь в неодолимое торнадо пожирающее пространство вокруг себя. Ненасытно расширяясь дальше и дальше, его было не остановить. Этот вихрь стремился поглотить все.

— Эй, ты че разжужжался, Шэгги. Хорош время терять, — Кадм одернул крутящегося кореша и пошагал мимо качалки по заброшенным землям. В путь, который вел неизвестность. Возможно туда, куда и не хотели прийти герои. Туда, куда вело их желание. Туда, где они могли встретиться со своей виной перед собой. Туда, где был наложен запрет. Туда, где появилось желание.

По мере их движения лудии-фермы кончались, пространство превращалось в хаос, который тёк подобно бурной реке. Оно скользило и несло их куда-то вперед. Мельком показывались разные образы далеких земель и брошенных цивилизаций. Картинки сливались в одну смазанную кучу цветов, пока не стали совсем неразличимы. Путь тёк уже против воли корешей. Вопреки их движению. Они стояли, а путь шёл туда, куда должен. Туда, куда указывал Рок.

— Братан, что-то совсем плющит, — завопил Шэгги, пытаясь удержаться на ногах, он сгибался от тяжести текучего пространства.

Все вокруг превратилось в масляные краски. Цвета беспрерывно смешивались друг с другом. Зеленый, красный, оранжевый, голубой, белый, пурпурный, их ещё можно перечислять бесконечно долго. Однако, что более важно, среди них не было цвета тьмы, того, что порождал этих странных змей. Два кореша просто потерялись в этом дерьме. Реальном говне, из которого было не просто вылезти. Ты в нем застреваешь, тонешь, а если и выбираешься, то долго отмываешься и избавляешься от запаха.

— Мы уже идем часа два, ты уверен, что наш дом там? — устало спросил Кадм, смотря на беспрерывно меняющиеся цвета.

— Я тебе говорю, братан, спроси ты у этих змей. Они же совсем безобидные. Мы вообще не понимаем где мы!!! — заорал Шэгги, спокойный жрец богов ритма. Крик был не позволителен ему, ведь он разрушал саму вибрационную суть взаимодействия живых при помощи волн эйдоса. Этот безумный вопль в пустоту выбросил героев из бушующего океана цветов.

Змея-профессор оторвался от препарирования человека, в аудитории повисла тишина. Только молодой змей-студент пшикнул от неловкого молчания. Все рептилоиды уставились на двух людей и колбасящегося скелета. Да-да, он ещё с ними и танцует, мать его! Он просто качает, под каждый выдох-вдох. Пока бьются сердца, он будет держать ритм танца!

— Послушайте господа, вам просто нужно прийти на свое место и все решится. Уважаемый Шэгги, Ваш соратник Кадм противится Року. Идите в дом, вот карта, — проговорил ванильно прохладным голосом профессор-змей. Оторвавшись от трупа человека, он поправил очки, сделал пометку на карте, передал её двум корешам, а потом показал, как выбраться из кампуса биологии и университетского городка.

— Вот видишь Кадм, ничего не случилось, — весело сказал Шэгги и хлопнул братишку по плечу.

— Разве ты не чувствуешь, Шэгги? Эта война уже идет с начала мироздание. Понимаешь? — Кадм достал несколько сигарет и нервно выкурил одну за одной. Кто-то мог бы подумать: “Они давно вышли из дома, а Кадм все курит и курит. Сколько же сигарет в этой пачке?” Ответ — бесконечное множество.

— Не понимаю братан, о чем ты, — Шэгги помотал головой и начал завихряться.

— Нет-нет, я о них. Об этих змеях, о нас. Сама жизнь — что-то потустороннее. Мы проникаем сюда в это бытиё, такие изменчивые и скоротечные. Ты скажешь и звезды умирают? Нет-нет, они преобразуются, эти тела тоже превращаются в нечто другое. В другие формы, а атомы они всегда есть. Понимаешь? Сама идея о мельчайшей вечной частице, как бы оправдывает возможность быть и устанавливает диалектический баланс! Но не мы, живые другие! Мы уходим назад, на ту сторону. Где нет бытия... Понимаешь? Эти несчастные змеи оттуда же! Их закинула сюда роковая случайность, как и нас. И эта “жизнь” есть лишь затянувшиеся диффузия двух несовместимых субстанций, бытийности и нечто потустороннего, чего не описать словами, но можно лишь мельком почувствовать. А компромисс этих двух великих сил можно представить, как гегелевское снятие — то есть это наша затянувшиеся агония и крик в зеркальную пустоту космоса. А наши тела... Они отсюда, из бытия! Но то, что внутри нас, эта тьма... Она ведет нас на ту сторону, и мы даже не знаем куда! Она всегда с нами. Шепчет нам в “уши” что нам делать. Ей не воспротивиться, от неё не уйти. Мы лишь маленькие кусочки тьмы, выброшенные по ту сторону безграничного океана бытия. Это тот самый Рок, что ведет всех нас! — слюна уже давно превратилась в пену, но часть её стекала с подбородка Кадма, пока тот тараторил без остановки.

— Да нас выгнали всего на пару часов из дома, а ты уже вон как развопился. Как будто это конец всего. Вон и знакомые дома, — спокойно сказал Шэгги.

Светило солнышко, на улице распускались цветочки, где-то писали маленькие собачки, а хозяева стригли траву на газоне. Люди в округе жили тихой беззаботной жизнь на зеленых лугах под чистым голубым небом. Как будто никаких пришельцев рептилий не было. Вставал резонный вопрос — как они выживали здесь, откуда все эти блага цивилизаций? Ведь это был обычный маленький городок двадцать первого века. В конце концов, откуда они брали еду? Ведь ни полей, ни скота не было видно (не считая декоративных пёсиков). Ответ прост — из холодильников. Каждый день еда чудесным образом оказывалась в доме и идти никуда не надо было. День за днем здешние люди проживали в домах, томясь от скуки и ожидая прихода перемен из далеких времен, посланника тьмы с той стороны.

— Эй, чего вы это тут стоите. Это приличный район, убирайтесь оборванцы! Тьфу! — типичный домовладелец с райончика сплюнул Кадму под ноги. Выглядел он весьма прилично: несколько выбитых зубов, джинсовый комбинезон на голое тело, кепка, говёные кроссовки, аромат самогонного перегара.

Кадм, забыв про всю экзистенциальную чушь занялся действительно важным делом. Стал выяснять почему же у достопочтимого хозяина не было зубов. Между ними сразу вспыхнуло какое непреодолимое притяжение. Как между электроном и протоном.

— Я говорю, зубы где? Куда Вы дели зубы? Вы меня слышите, месье? — кричал Кадм, пытаясь пробиться через непонятное упрямство и нежелание собеседника отвечать.

— Эх ты, гнида чешуйтая, я тебе дам, ты у меня получишь по мордам! — орал домовладелец, брызгая слюной Кадму прямо в лицо. Только Шэгги противился столкновению неведомых частиц. Жрец в зелёной клетчатой рубашке, всеми силами пытался сдержать хозяина, чтобы не началось главное развлечение этого места — мочилово. Но того неудержимо влекло к столкновению с Кадмом.

Ох, это неукротимое стремление к Танатосу сломило сопротивление Шэгги. Он не смог удержать невероятно ловкого и грациозного господина в джинсовом комбинезоне и говёных кроссовках. Так и началось безудержное мочилово, полное изысков и тонкостей самой жизни. Домовладелец знал неведомый путь и не сходил с него. Ведь только тот, кто знал дорогу к Танатосу, различал жизнь в мельчайших деталях. А в Кадме он видел что-то иное, что будоражило всю его суть, неотвратимо заставляя действовать.

Кадм сразу отхватил по лицу. Один верхний зуб вылетел влево, второй удержался за мясо десны. Дальше последовал элегантный и стремительный удар по яйцам, от которого Кадм впал в миг невесомости.

В такие моменты жизнь как будто замирает, ты погружаешься куда-то глубже, чем в себя. Мир становится безумно медленным и тягучим. Появляется куча времени чтобы принять решение. Однако, Кадм давно его принял, он просто решил сначала отхватить, а потом... воззвать к этой струйке, что пронизывала все живое. Ухватить её и дернуть, нарушая вибрации сущего. Законы мироздания искажались лишь на миг. Этого было достаточно, чтобы ухватить победу. Краткий момент, когда ты и есть эта нить, что пронизывает всё. Когда ты чувствуешь одно главное противоречие — что-то существует. Кадм чувствовал другую сторону, она всегда определяла наличие его бытийности. А он всегда слышал зов с другой стороны сущего. Кадм видел законы миросуществования. Они текли вяло. Слишком медленно чтобы оторвать его от дивана, чтобы привести в движение его жизнь. Температура была слишком низка, поэтому он не двигался. Только свежая горячая кровь будила в нем жизнь. Теперь он чувствовал, как эти пришельцы гонят волны мироздания, заставляя его шевелиться. Гигантские змеи пробуждали его свежей человеческой кровью.

Прошла лишь секунда. Вокруг шум, все кипело, люди зашевелились, закопошились. Кровь, сладкая кровь оросила лицо Кадма. Люди повылезали из домов. Почувствовали, как Кадм истекает манящей жидкостью. Его оппонент сломался. В нем что-то изменилось. Это чувствовали только двое, он и Кадм, — те, чьи жизни сплелись в живительном ритуале приношения крови.

Дальше все сложилось просто. Благодушного хозяина дома мордовали на глазах соседей. Кадм отбивал голову несчастного домовладельца как большую виноградину, стараясь выжать все соки из нее. А к вину наш герой подходил ответственно. Только лучшее сырье, выращенное с любовью и легкой долей свободы. Как все эти люди, живущие посреди беснующегося океана. Столько поколение не знали горестей и змеиного нашествия. Чудо, по-другому не сказать. Но кто в наше время верит в магию? Это мир науки и холодного расчета. Как и сейчас. Все они лишь виноградинки с соком для изящного кубка.

Кадм вошел в раж. Жатва началась сама собой. Он поглощал одного за другим, выжимая из досуха. Каждый житель внес свою лепту в кубок с вином.

Именно в этот момент Кадм был собой. Большим драконом, царем среди змей.

— Эх, опять он разбушевался, — Шэгги медленно кружился, просто ожидая, когда Кадм закончит наслаждаться жатвой.

Когда Кадм насытился этим чудесным соком жизни, заготовленным специально для него, два кореша просто полетели домой к своему третьему другу Королю. Кадм махал гигантскими крыльями, а Шэгги сидел на его спине.

Куда же делся танцующий скелет? Никто не знает. Он исчез абсолютно также, как и появился. Кем же он был? Посланцем далеких сил, проекцией Короля или может быть воплощенным феноменом сущего? Этого мы тоже не узнаем. Но мы совершенно точно запомним его как отвязного колбасёра.

И вот знакомый дом. С их местом, где им и положено быть.

— Эй! Какого хрена вас так долго не было?! Столько времени прошло... Чем вы там занимались? — орал Король с крыльца. Газон был также зелен.

— Тем, что указала нам жизнь. Само сущее направило наш путь, а вибрации бытийность сделали путешествие приятным и увлекательным, — мелодично проговорил Шэгги, отряхивая клетчатую рубаху и спрыгивая со спины дракона-кореша.

— Чё? Опять какой-то бессмысленной хренью страдали? Да ни один человек осмысленно не скажет, что же вы прожили. Короче хорош трепаться, погнали на свои места. На сладкие места. О, как же на них приятно находиться! — радостно рявкнул Король. Ведь он так соскучился по привычной компании корешей. Попёрдывая, Король ушел назад в дом. Кадм, опершись на плечо верного корефана Шэгги, в пьяном угаре поплелся следом. Обратно к дивану, сигаретам и музыке Прокофьева.