Имя автора будет опубликовано после подведения итогов конкурса.

Кровавая бестия

I

В зале для пиршеств царил содом: всюду доносились крики ужаса и стенаний, стеной стоял бабский визг; мягкую плоть гостей сдавливали, комкали, рвали на куски; багряная кровь разлеталась брызгами; слышался частый тяжелый топот неведомого существа, что вселял шок и страх; пьяные обыватели, охмелевшие с красного игристого вина, в панике носились из стороны в сторону. Самые трезвые из присутствующих, музыканты, игравшие на скрипках, лирах и бубнах, при первом виде чудища побросали свой инвентарь и с воплями выбежали из зала, пока остальные еще не опомнились в силу своего праздного настроения. Не успев потупить одурманенный взгляд, дамы в танцевальных шелковых платьях и кавалеры в шляпах со страусиными перьями были ошеломлены внезапно начавшейся резней.

Чудище пробежало мимо камина, пламя которого отбросило на дощатый пол его безобразную тень. Большущая красная лапа схватила за талию прекрасную деву в алом платье со вшитыми по краям золотистыми фестончиками. В выпученных ярко-зеленых глазах отражалось массивное нечто - последняя в жизни картина, портрет, ставший воплощением самой боли и страха. Длинное щупальце с острым концом пронзило женское тело в области грудной клетки и вылезло на метр из-за спины. Волнистые пряди вороных волос подернулись от удара, пальцы разжались, и руки свисли к земле, продолжая несинхронно покачиваться. Через мгновение бездыханный труп был грубо отброшен в сторону, как надоевшая, наскучившая кукла. На том милом дамском припудренном личике замерло выражение ужаса, а распахнутые мокрые глазки смотрели в загробное небытие.

Длинные столы, укрытые узорчатыми скатертями, первоначально располагались буквой «П», в центре которой бурлило веселье – знать отбивала каблуками жигу. Причем в самом развязном виде, ибо под конец вино уже ударило в голову. До этого плясали вполне скромную гарлянду, когда музыканты еще не обливались потом, а струны не дрались с горячей руки. Сейчас же музыкальные инструменты с дорогой отделкой валялись в лужах крови, выброшенные наспех перепугавшимися музыкантами.

Чудище не заметило, как наступило на скрипку, от чего та звякнула, хрустнула и издала режущие слух покореженные звуки. Красное сильное щупальце обвило одного из бедолаг за ногу и, взметнувшись почти до самой люстры, со всего маха прибило его об пол. И еще. И еще, пока его кости не превратились в кашу от множественных ударов. Некто, попытавшись удрать, поскользнулся на голубом бокале, упавшем на пол вместе с яствами и всякой утварью. Свирепая зубастая морда повернулась к нему, сжала в одной из четырех лап и швырнула через пол зала.

Многие из столов в зале треснуты, сломаны или опрокинуты, но имелась уцелевшая область. В ней, с самого краю, за нетронутым суматохой столом сидел одинокий Кихаро. Тело пролетело по дуге, шмякнулось на стол в полуметре от него и, проехавшись по поверхности, упало у ближайшей стены. Кихаро лениво перевел взгляд на сметенную посуду и приборы, с шумом и звоном повалившиеся на пол. А затем обратно, на предмет его печальных воздыханий – горячий рамен, отдававший еще слабым паром и приятным запахом. Несмотря на привлекательность блюда, выпрошенного им у придворного повара, аппетита совсем не наблюдалось – всему виной обстановка адских страданий и пресыщение красным цветом.

Хоть монстр рвал и метал позади; хоть гибли неповинные люди (пусть он и презирал эту чванливую знать, но такую жестокость в душе не одобрял); а шесть щупалец, извиваясь змеями, разили знатных сеньоров и их дам, что истошно визжали пред неминуемой смертью. Вопреки сумбурной панике вокруг, Кихаро мирно сидел на островке невозмутимого спокойствия, отвлеченный своими думами. Будь он настоящим героем, каким его величали на этом пиру, то при появлении чудища сразу обеспокоился бы за гостей. Возможно, обнажил бы свою блестящую катану, встал в боевую стойку и, строго сказав страже эвакуировать людей, по-геройски бы принял бой.

«Вот еще, брехня, - подумал Кихаро, наклонил голову к груди и прикоснулся пальцами к золотой медали. – Мне плевать, что они чтят меня спасителем и героем и ждут чего-то подобающего. Они навесили на меня ярлык, то бишь эту золотую безделушку, чтобы я соответствовал ему. Но я не обязан соответствовать чьим-то ожиданиям, я делаю лишь то, что считаю полезным для себя. Если бы я вчера не прикончил Крикуна в церкви, то, вероятно, сам бы сдох. Вот такой вот расклад дамы и господа. Только личное дело». В воображении своем он откланялся ненавистной публике, когда та скрипела зубами в злобном осуждении или закатывала глаза при виде сего напыщенного эгоиста. И он купался в этой злобе, и с забавой слушал всякую хулу, и свысока глядел на все рассказы о добродетели. В приподнятом настроении он покидал таверну. Но, выйдя он на дождливую улицу, ухмылка сразу же пропадала, на душе опять начинали скрести кошки, а тленность существования напоминала о неизбежном конце всего живого.

Суматоха все никак не прекращалась: некоторые из впечатлительных лиц упали навзничь так, что их нельзя было отличить от мертвых; кое-какой господин в полосатых желто-коралловых пуфиках старательно пытался отмахнуться от чудища стулом; а иные, полагая, будто внимание зверя отвлечено, в развалку ломанулись к выходу. Первых раздавило тяжелыми лапами, второму откусило голову, а третьих настигла неизбежная участь. И снова жертвы, снова смерти, снова фонтаны крови. Кихаро следил за движениями монстра через отражение в серебряном подсвечнике. Щупальце стрелой понеслось в его спину. Лязг ножен. Но было отражено взмахом острой катаны. Звон. Более атак не последовало. Подержав некоторое время меч над головой, он опустил руку и грустно вздохнул.

А вздохнул он так, как вздыхают маленькие дети, в одиночестве сидя у окошка в проливной день, в то время как по стеклу барабанил дождь, а на подоконнике лапками кверху лежала дохлая муха.

«Ясно, щупальцами оно бьет не глядя, - размышлял Кихаро, - в зале ведь и так полно других целей, требующие должного внимания. Поэтому, так как глаз у него всего два, то с точностью координировать все эти движения, изгибы целых шести конечностей, он не в состоянии. Красная кожа. Но зато отлично работает четырьмя лапами, состоящими из моторных частей: локти, кисти и прочее. Зубастая вытянутая пасть. Имеет только две короткие ноги сзади, поэтому, при нанесении серии ударов лапами, должен будет оставить хотя бы одну в качестве опоры. Лапы длинные и мускулистые, но в бою будут эффективны лишь на дистанции – из-за своей длины. Быстрый, чрезвычайно мобильный и сильный. Не жалеет сил, хотя рвет и мечет без устали. А еще разъярен, ой как разъярен. Думаю, с ним мне придется изрядно попотеть».

Собравшись с силами, он отодвинулся на стуле, тот шумно заскрипел и затарахтел. Кихаро снял с груди золотую медаль, украшенную голубыми сапфирами, и сунул в карман; перебрал в руках два светящихся каменных амулета – боевые глифы; и, сжав в руке рукоять острого меча, сверкающего в беглом свете пламени камина, поднес лезвие обухом ко лбу. Стал мысленно считать до трех.

Один...

Все одеяние подчеркивало его стройный высокий стан. Он был одет в белое двубортное пальто с воротником, выкроенное серой нитью, носил его всегда отрыто. Рукава специально укорочены до локтей, открывая перебинтованные предплечья. Краешки бинтов на обоих руках болтались с локтей, вылезая из рукавов. Через пояс, поверх пальто, проходил тугой ремень, к которому на застежках был прикреплен папирусный свиток. Тот в ширину не более полуметра и висел по-диагонали.

Два...

Из-под пальто выглядывала кофта в черно-белую горизонтальную полоску с коротким рукавом. Притом довольно свободного вида, как, впрочем, и все одеяние в целом, что давало необходимую свободу движениям. Кофта неряшливо заправлена в серые штаны их хлопка так, что из них торчал лоскут. Ботинки на шнурках и гибкой подошве изготовлены как раз для бега, но, правда, от дождя не сильно спасали и посему их приходилось частенько высушивать.

Три...

На груди висели два каменных амулета, каждый довольно легкий и мог бы уместиться в ладошке. Первый – глиф жизни, на котором высечены закорючки, испускающие пульсирующее изумрудное свечение; второй же – глиф ветра, с другим символом и светло-серыми переливами.

Эти магические артефакты – только при произношении заклинания вслух – позволяли использовать подручную магию. Их повсеместно использовали во многих сферах: в лечении (глиф жизни), в строительстве (глиф камня), в тушении пожаров (глиф воды), в бою (все глифы). Но перед большими возможностями стояли преграды в виде пригодности самого пользователя и необходимости подобающего образования. Науку, довольно глубокую и сложную по своей сути, что изучала свойства и действия глифов, назвали глефистикой.

И... Пошел!

Кихаро поджал губы и резко, с разворота, отбил острие щупальца. Раскрутившись волчком, он отбил мечом и второе, и третье. Трижды прозвучал лязг стали, ставший, вероятно, раздражительным для чудища, не ожидавшего такого ловкого и быстрого приема. Ведь до сей поры мелкие людишки только бегали да орали как ненормальные, но этот в его глазах показался исключением. Подлетевшие полы пальто хлопнули Кихаро по колену. Он встал в боевую стойку, в таких краях довольно редкую: телом подался вперед, сделав основной упор на выставленную вперед ногу; а у второй ноги, вытянутой назад, приподнята пятка. Зал для пиршеств усеян трупами, а также остатками яств. В воздухе стоял мертвый смрад, витал кисловатый запах вина вперемешку с тошнотворным от еды – все вместе давало такой зловонный букет, что от одного вздоха кружилась голова.

«У такой жлобины, наверное, очень здоровый рёв, - подумал Кихаро. - Ты сейчас на пределе, готов зареветь во всю глотку. Я знаю, что это обязательно произойдет через пару секунд и поэтому готов во всеоружии. Ты поступишь весьма предсказуемо в таком случае. Все же устройство существ как в нашем, так и в параллельных мирах довольно схожи. По крайней мере ты прижился в этом мире, и, следовательно, некоторые твои повадки будут мне знакомыми. Твои слабые места я уже вычислил, так что битва началась в тот момент, когда эта знатная гурда была еще жива. Кинься я наобум в порыве самоотверженного героизма, то сразу бы сдох. И некому было бы защищать знать. Получается, они бы все отправились к небесам в любом случае. Чистый рационализм... гхм, модное словечко кстати».

Чудовище издало грозный рёв, пробирающий все естество и заставляющий пробегать по телу волны взбудораженных мурашек. Звук оказался гораздо громче, чем предполагал Кихаро. Но все шло как следует. «Вот нужный момент, - пробежало у него в голове, - сейчас и надо колдовать!»

- Ли. Тесса! – прокричал Кихаро и, вскинув клинок, ринулся в бой.

И он понесся со сверхчеловеческой скоростью, быстрее, чем монстр мог ожидать от ничтожного двуногого существа. Благодаря заклинанию, его тело обрело пассивную способность с легкостью рассекать воздух – сопротивление воздушной массы уменьшилось в разы. Это заклинание, будь в зале побольше места, позволила бы разбежаться до скорости матерого скакуна верхом на лошади. Единственный его минус в том, что для него требуется немалая скорость реакции – восприятие мозга не меняется.

Монстр опешил, но тут же собрался и зарычал от ярости, разинув пасть и показав два ряда острых окровавленных зубов. «Ха, вот ведь глупая скотина, - промелькнуло в голове у Кихаро, - нечего горло драть, когда на тебя бегут с мечом в руках!»

Кихаро стремительно сокращал интервал, семенил ногами, полы его пальто развивались позади. Когда между ними осталось пять метров, он использовал второе заклинание:

- Ли. Сан! - он выставил вниз ладонь с растопыренными пальцами.

Кихаро подпрыгнул словно на пружине и оказался уже над головой монстра. «Я не люблю долго церемониться и с усердием колдовать всякие мудреные штуки, - с некоторой надменностью подумал Кихаро, - побеждает тот, кто быстрее всех соображает и действует. Это закон выживания – тормоза получают клинок в живот. Вопросом остается то, как такие прошли естественный отбор».

Это заклинание позволяет создавать подушки из воздуха, способные толкать разные тела – то есть, концентрация воздуха в ударную волну малой силы. Будь это заклинание у Кихаро достаточно развитым, то он смог бы посылать сильные ударные волны, убивающие любого на своем пути. Но, к сожалению, такая способность покажется более полезной скорее кому-нибудь другому. Ведь на сильные заклинания нужно больше выносливости.

Следующие десять секунд станут для него и для монстра большим испытанием их реакции. Существо с множеством конечностей и человек с заклинаниями в кармане – их мысль двигалась как никогда скоро. Время будто замедлило свой ход.

Первая секунда: Кихаро летел по-диагонали, сверху-вниз, держа меч наготове. Краснокожее чудище пустило в него два своих витиеватых щупальца. Заостренные концы, истекая каплями крови предыдущих жертв, летели один за другим. Клинок рассекал настолько быстро, что Кихаро даже не понимал до конца, что делает: он мастерски парировал щупальца двумя контрударами и отсек их.

Вторая секунда: Он летел прямо на монстра, с испугу закрывшегося длинной рукой. В мгновенье ока разрубить ее невозможно, поэтому стоило избежать столкновения. Кихаро выписал пируэт, перевернувшись в воздухе назад. Обогнул препятствие. И, выгнув спину, продолжал полет.

Третья секунда: Клинок, предвещая победное месиво из мозгов твари, уверенно опускался вниз. Оказался в паре сантиметров от его лица. Но монстр успел отпрянуть назад, оттолкнувшись двумя лапами от пола. Смог увернуться от лезвия – отступил на шаг назад.

Четвертая секунда: «Обманка!» - мысленно заорал Хикаро, но с губ сорвался только немой звук. Шаг назад был сделан для того, чтобы он попал зону поражения. И следом за этим ходом, ушлая краснощекая тварь решила нанести удар двумя когтистыми лапами. С боков. Намереваясь прихлопнуть Кихаро как муху.

Пятая секунда: Ситуация патовая. Сердце у Кихаро билось как бешеное, хоть и осознать бы этого он не успел. Но инстинкты, которые двигали человеческим телом гораздо быстрее сознания, вступили в действие. Он бросил меч, сжал кулаки и развел предплечья в стороны. Насколько позволяли человеческие возможности, он нечленораздельно, но невероятно быстро, протараторил заклинание: «Ли. Санра!»

Шестая секунда: По лапам вдарили две воздушные подушки, заставив их на секунду остановиться. Воспользовавшись моментом, Кихаро проскочил вниз. Но монстр, отпрянув назад, схватил свободной лапой падающий меч. «Ах ты, падла!» - мысленно разгорячился Кихаро и, создав подушку позади себя (Ли. Сан!), резко полетел вперед.

Седьмая секунда: Ухватившись за рукоять катаны, Кихаро оперся ногой в большой красный палец и с усилием вытащил свое оружие из хватки. Раздался звук рубящейся плоти. Лезвие вышло наружу, облитое черной дымящейся кровью. Изогнув назад свою спину, Кихаро встал на руки, а после – на ноги.

Восьмая секунда: Довершающим штрихом стал кувырок Кихаро назад, чтобы не потерять равновесие. Акробатический прием удался, но не без огреха. Он встал на ноги, едва заметно пошатнувшись.

Девятая секунда: Ноги подкосились в коленях. Но Кихаро оперся на катану, словно на трость, и тяжело вздохнул. Они встретились глазами. Чудище изжигало его своим свирепым взглядом.

А теперь быстро. Картинки вспыхивали одна за другой: первая секунда; вторая; третья; четвертая; пятая; шестая; седьмая; восьмая; девятая.

Казалось бы, всего лишь девять секунд, но за этот короткий промежуток времени Кихаро устал, как он получасовой стычки. Он вымотался, но не хотел показывать этого монстру – ибо тот, как показало сражение, чуть-чуть, но все-таки умеет соображать. Растрепанные черные вихры торчали колом, десятки маленьких пучков волос слегка поблескивали от пота. Артерии на вытянутой шее заметно пульсировали, гортань подернулась от проглоченной слюны.

Его лицо треугольной формы чем-то напоминало женское, ведь такая черта, по большей части, присуща женскому полу. На ушах болтались крупные серьги-ромбики из прозрачного стекла цвета вишни. Черты лица отличались строгими и тоненькими контурами, кожа была стянутая, а щеки впалые. Глаза его казались всегда прищуренными, даже когда не были такими преднамеренно – что поделать, назийские гены сыграли свою роль (мать родом из Назии и была узкоглазой с рождения). И, может быть, такая экстравагантная внешность не одобрялась высшим светским обществом, однако то, как выглядел Кихаро, ему вполне нравилось. «Также могли выглядеть многие, если бы им хватило духу наплевать на всеобщие предрассудки и навязанные нормы. - Считал Кихаро. – Трусы, хрена ли с них взять».

Может быть, он не выглядел, прямо-таки сказать, экстравагантно. Но на каждом, пусть и бывшем, служивом солдате наемной армии, коим он являлся, для эфемерного престижа лицо рассекали пару шрамов. И уж точно не было на ушах стеклянных дамских серёжек, бросающихся в глаза. «Да, морда у меня чистая, - отвечал некогда Кихаро пристававшим пьяным командирам, элегантно держа бокал вина тремя пальцами, - потому что, в отличие от вас, неучей, я изучал глефистику. В частности – боевую медицину. Те царапины, которые появлялись на моем лице, я залечивал заклинаниями. Поэтому шрамы не успевали затягиваться. А вот их уже не залечить, - он испил из бокала, - не завидую вам, уродам». Его слегка прикрытые глаза и оттопыренный мизинец, выражающие надменный снобизм, показались слушателям чересчур наглой выходной. Спустя несколько минут его «морда» уже не была чистой. За выпендреж приходится платить болью. Кихаро ни о чем не жалел.

Покуда Кихаро смотрел на монстра, а монстр смотрел на него, его мысли ветром кружились вокруг всякой ерунды. Прямо как деревянный волчок. Он мысленно пнул этот волчок и сосредоточился на противнике. Его брови сдвинулись, взгляд стал острее. «Ну же, - подумал он, ожидая инициативы, - настал твой черед, скотина».

Монстр, скаля зубы, осмотрелся вокруг на зал, усеянный трупами в дорогих шелках. Куда ни шагни – наступишь лужу, как в осенний день после приливного дождя. Только в лужах этих была не грязная и мутная вода, а чистая багровая кровь. Он протянул свою уродливую лапу к упавшей навзничь женщине в некогда белом платье с синими кружевными узорами. Ее лицо было растерзано так, что мать родная бы не узнала. И, крепко сжав тело, он с силой бросил его в Кихаро.

Кихаро кувырком перекатился вправо. Раздался глухой грохот - тело смачно шмякнулось об пол и, перекатившись, распростерло руки.

- Какая же ты сволочь, - выговорил вслух Кихаро, сердобольно глядя на мертвое молодое тело. А затем обратил свой отвращенный взор на монстра. Тот замахнулся вновь.

Следом полетели еще трупы. Пестрые мужские костюмы, разноцветные женские платья, обрубки без рук или ног – все это мелькало перед глазами Кихаро, перед глазами проносились мутные картинки. Он пригнулся как можно ниже, вытянув ногу в бок, и увернулся от брошенного тела. Прыжком отпрянул от следующего. Стоя ровно, спокойно откинул правую руку назад, очередной «снаряд» пролетел близко от лица. С каждым броском четырехрукий монстр только сильнее горячился, ибо все никак не мог попасть в цель – та прыгала, уворачивалась, пригибалась. Кихаро совершал свои ловкие, от части акробатические, трюки благодаря глифу ветра, что подарил ему такую необычайную скорость.

«Чего он добивается? – думал Кихаро, покуда в него летел град из мертвых тел. – Хочет взять меня слишком долгой схваткой? Ибо после нашего первого напряженного столкновения у меня был уставший вид, и скрыть этого я не смог. По его логике - если, конечно, это мерзкое исчадье умеет думать – я обладаю высокой скоростью и ловкостью, следовательно, тем же самым меня не взять. Но что тогда он делает прямо сейчас?!»

В него полетел стул с высокой спинкой, разбившийся об огромные дубовые ворота позади.

«Видимо, схватил то, что попалось под руку. – Кихаро замети, как начал серьезно запыхаться, жадно глотая спертый воздух. – Ну, да хрен с этим. Надо подумать о следующем ходе! На еще одно столкновение вблизи у меня уже точно не хватит сил. Жаль это признавать, но ничего не поделать. Черт, да к чему эти извивы?! Я натурально устал. Похоже, тактика монстра сработала».

Монстр увидел результаты своего беспрерывного метания трупов – определенный успех! Грозно зарычал – этот звук был похож на что-то среднее между рыком льва и шипением кобры. Такой незнакомый человеческому слуху. Казался инородным, кривым, неестественным и поэтому пробирал до самых мурашек. Нервы в теле Кихаро «засигналили» от напряжения – так неуклюже он бы описал свои ощущения.

«Но у меня еще есть один вариант... Нет, он на критический случай, не стоит использовать его наобум. Лучше выждать момента».

Монстр тяжелыми шагами подошел к длинному столу. Красные лапы, сжавшиеся в кулаки, взмыли над головой и резко опустились. Прозвучал треск досок, от удара разлетевшихся в щепки. Удар не был из гнева или злобы – Кихаро уж было озадачился – но, когда монстр вытащил выбитый кусок стола, задумка стала ясна. Он, встав на короткие ноги и две лапы, вытянулся в высоту и двумя оставшимися конечностями поднял обломок, намереваясь его бросить.

«А вот это уже мощно, чтоб его, - Кихаро собрал оставшиеся силы и приготовился дать дёру. – От такой хрени я вряд ли смогу уве... ВОТ ЧЕРТ!»

Чудище, подскочив на месте и быстро зашевелив щупальцами на спине, с неистовой яростью метнуло стол. Увесистый груз стремительно сокращал расстояние – казалось, увеличивался в размерах. С той же скоростью стал увеличиваться зрачок Кихаро. Буквально на секунду он обомлел от страха. Но вопивший во всю глотку инстинкт выживания не дал ему впасть в шок: Кихаро, на сколько мог быстро, развернулся и дал по педалям к возвышающимся дверям десятиметровых ворот, на бегу засовывая катану в ножны. Реакция на летящий в него объект была не своевременная, но и не запоздалая – еще оставался шанс спастись, и он не посмеет упустить его. Разогнавшись, Кихаро, напрочь позабыв о своей усталости, забежал по отвесной стене, коей служила дверь. Сделав пять шагов по вертикальной поверхности, он выгнулся полумесяцем в прыжке. Время для него как будто остановилось, а где-то вдалеке громыхнула плотная груда досок. Все тело после чрезвычайного напряжения сил вдруг расслабилось. Казалось, что он на некоторое время завис в воздухе. Он развел руки в стороны, чувствуя, как по ладоням колят мелкие щепки, а тело парит в невесомости. Но, раскрыв глаза, увидел, как на него с топотом несется чудище.

 

II

ПУМ! (удар), КХРЯСЬ! (звук сломанных ребер).

- ИХ! (немой вздох, преисполненный болью).

Он отлетел как мячик.

ВДЫЩ! (тело врезалось в дверной проем), ХВСЬ! (кровь хлынула изо рта).

Тело отправилось в свободный полет по клуатру, преодолевая метр за метром, но постепенно снижаясь. Кихаро был близок к тому, чтобы потерять сознание и мертвой тушей шмякнуться об пол, как те, которыми монстр в него швырялся. Но его предостерег факт, что, если он сомкнет очи, то, вероятно, не откроет их уже никогда. Будучи почти около пола, он, выжав из себя последнюю каплю сил, произнес заклинание и выставил ладонь:

- Ли. Сан...

Воздушная подушка свела на нет первый удар о землю. Но инерцию никто не отменял. Кихаро кубарем бился об мраморный пол, подскакивая, словно камешек, брошенный по водной глади.

ТЫЩ, ТЫЩ, ТЫЩ...

И, наконец, он перестал подлетать, а просто «поплыл» по скользкому мрамору навзничь.

Кихаро лежал побледневшим лицом в пол и, к его счастью и превеликому сожалению, еще дышал. Сломанный перекошенный нос еле-еле вбирал в себя миллилитры воздуха, необходимого минимума для жизнедеятельности организма. Легкие периодически вздрагивали от острой боли из-за воткнутых в них ребер, но продолжали сжиматься и разжиматься. Возбужденное и взбудораженное сердце колотилось в груди, разгоняя кровь по вспухнувшим на шее венам. На левой руке зиял открытый перелом – предплечье переломалось на девяносто градусов. Кихаро, хоть и пребывая в полудреме, чувствовал, как болело тело – пульсирующая боль пронизывала всё его естество. «Значит, кости треснуты по всему скелету», - промелькнула мысль, будто спичка, зажжённая в бесконечном мраке.

«Так, я еще жив. Это хорошо. Хотя лучше бы сдох. Тогда это плохо. Но я все-таки жив, надо с этим смириться».

Левая его рука, то есть прямой угол, лежала ладонью вверх, а пальцы на ней то и дело сами собой подергивались. Он не хотел даже пытаться пошевелить ей, чтобы не вызвать волну дикой боли. Но правая была в относительном порядке, если не считать закрытого перелома.

- Отлично, - прошептал Кихаро и мысленно добавил: «Колдовать смогу... но для начала нужно перевернуться».

Он приподнял правую руку в локте и подлез вытянутыми пальцами ладони под грудь. Рука углублялась все дальше, достигла области сердца (он почувствовал его стук более явственно) и вылезла с противоположной стороны. Небольшим усилием сломанного позвоночника он лег на бок, на плечо, а затем с облегчением перевернулся на спину. Он положил правую руку на грудь так, чтобы кисть оказалась на сердце, и произнес заклинание:

- Ци. Миртел, - глиф жизни засветился изумрудно-зеленым цветом.

«Целиком излечиться я не смогу, - подумал Кихаро. – По крайней мере, смогу лишь восстановить хрящи и кости, чтобы я смог ходить и двигаться. Внутреннего кровотечения вроде нет, мне повезло. Но боль не уйдет также быстро – кости, хоть и срастутся сразу, но продолжат болеть по-прежнему. Жаль, что заклинания с каким-нибудь обезболивающим я не знаю. Придётся превозмогать. – Он страдальчески засмеялся, - вот тебе и мирные будни героя в отставке, черт меня подери!»

Левая рука извертелась как змея, которая сжала челюстями мышь и долго кувыркалась с ней, постепенно вливая в нее яд. Во время сей недолгой процессии хрустели срастающиеся кости, впрочем, как и по всему телу. Кихаро крепко стиснул зубы и, мыча, скрипел ими. Но боль все же вырвалась в виде жалобного стона, раздавшегося слабым эхом в пустом клуатре. Когда лечебная вправка костей и заживление трещин завершились, последовала частая, постепенно редеющая, отдышка. Он сделал глубокий вдох и выдох. Разовым усилием перешел в положение сидя.

Клуатр, в котором находился Кихаро – это наружный коридор между частями королевского дворца. Под ногами - черно-белая мраморная мозаика, по которой, при желании подурачиться, можно проехать на прямых ногах метров пять. Квадратные колонны, обрамляющие пустые проемы, украшены изнутри карнизами в стиле барокко, а также серебряными подсвечниками. Горящие ряды огоньков, трепыхавшиеся от сквозняка, смыкались в дальней перспективе и к самому концу коридора тянулись плотной линией, словно солдаты на плацу. Клочки неба, покрытого серыми тучами с темно-сиреневыми оттенками, выглядывали из-под листвы деревьев. Личный сад короля, видимый внутри рамок проема, выглядел прекрасно. На нем раскинулись роскошные деревья, красуясь причудливыми витиеватыми стволами и всеми оттенками зеленого. Даже в такую пасмурную погоду они притягивали к себе глаз. Кихаро, конечно, был невеждой ботанике, но изумлялся пуще всякого ботаника. Ведь привезти с дальних стран столько диковин стоило немалых стараний. В их корне лежало одно – любовь, любовь к своему делу.

Кихаро встряхнул головой. Он увидел в другом конце там такую же массивную дубовую дверь, из которой вылетел. Но, вдруг смутившись, обернулся через плечо. С тех пор как он, переломав сею ребра, вылетел из тех дверей и оказался посередине клуатра, монстр больше не показывался. Только ударил с разбега и не явился добить.

«Может, он настолько уверен себе, что не стал даже проверять? – Кихаро взвел одну бровь в раздумьях. – Нет, - бровь опустилась, - в зале для пиршеств что-то случилось. И что же? Не знаю, но для начала надо подняться».

Кихаро подогнул под себя правую ногу и вертикально поставил левую. Мышцы спины и ног взвыли от тяжести, будто их набили камнями размером с кулак. Он, приготовившись, сделал короткий выдох, какие обычно делают перед рюмкой водки, и попытался встать на ноги. Попытка обвенчалась успехом. Только при этом Кихаро от боли согнулся колесом. При помощи глифа он восстановил кости, но сильная глухая боль и дикая усталость остались. С этим уже мало чего можно поделать.

«Так, а теперь нужно составить план дальнейших действий. Удерживать ускорение у меня сил не хватит...»

Такие заклинания, дающие пассивный эффект, как, например, воздушное ускорение требуют от пользователя сил на поддержание. Ибо они оказывают нагрузку на сердце, которая варьируется от силы заклинания. Но, так или иначе, даже наличие одного пассивного заклинания сильно сказывается на выносливости. Именно поэтому Кихаро так быстро вымотался при первой стычке с монстром.

«Тогда остается тот самый роковой козырь. Им рискованно пользоваться, но, похоже, придется».

В щели, между большими дверями, кроваво-красной тенью мелькнул монстр. Кихаро наблюдательно ждал его появления в клуатре, однако тот показаться не соизволил. Спустя пару секунд он задался немым вопросом и на автомате поднял плечи. Монстр же еще в зале для пиршеств. Чем он занят? Но он тут же смекнул: «наверное, в дворец явился отряд городской стражи. Сейчас, по идее, там должна быть вторая резня. Если она еще не закончилась».

Чудище будто отозвалось на какой-то ментальный зов Кихаро (вся странность в том, что подобной магии не существует). Оно взялось лапами изнутри проема и, скребя когтями огромные лакированные двери, раздвинула их наружу, от себя. Сперва показалась пасть, похожая на помесь пса и дракона, а затем и туловище, залитое кровью. Хоть кожа чудища и была красной, но крупные пятна крови выделялись своим более темным оттенком. Оно издавало нарастающее рычание, набирающее громкость по мере его тяжелых шагов навстречу Кихаро. Дикие, но проницательные звериные глаза уставились прямо на него.

Кихаро стоял напротив, в самой середине коридора, расставив ноги и чуть согнувшись. Он готов поклясться, что чувствовал вибрации от каждого шага, сделанного монстром.

- Когда земля дрожит – это не к добру, - прошептал он цитатку своего бывшего сослуживца, как житейскую мудрость. Усмехнулся нахлынувшим воспоминаниям и прыснул. Но Кихаро зашипел, и этот просвет сию секунду закрылся свинцовыми тучами. Смех тоже доставлял боль.

Двойственные ощущения опутывали все естество, не давая сделать хоть что-нибудь. Нервы его тела были натянуты тетивой. Казалось, вот-вот – если отпустить пальцы – воображаемая стрела вылетит со всей силой. В мыслях по карусели крутилось только одно – это желание сорваться прямо в пекло драки и располосовать катаной рожу чудища. Да и рука, сжимавшая рукоять, не разжала бы ее мертвой цепкой хваткой. Но... тело зверски ломило, всякое мелкое движение – даже вздох – причиняло телу нестерпимую боль. Усталость всецело влилась в общее болевое ощущение.

Кихаро натужно скрипел зубами, сдирая эмаль. Он прилагал немалые усилия, чтобы продержаться на ногах и не упасть, чувствуя себя при этом титаном, державшим небо.

«Если делать что-то, то делать именно сейчас, когда уже достигнута точка невозврата. – Размышлял он. – Секунды промедления могут стоить жизни. Причем не только моей, а еще пары десятков или, может, сотен горожан в Данвере... Хотя, почему меня должна волновать их судьба? Ну, потому что, когда все закончиться - и при том я останусь на сем свете – мне ни к чему слушать по ночам крики ужаса минувших дней и плач по усопшим. Я хочу высыпаться, а не вот это вот все. Ничего общего, только личное».

А тем временем монстр подбирался все ближе, семеня четырьмя лапами и не отрывая пристального взгляда. Было в нем хищническая наблюдательность, присущая многим плотоядным, когда они преследовали добычу. Например, тиграм. Но этот образец из параллельного мира отличался удивительным умом, он был способен планировать свои атаки и запоминать ходы противника. Кихаро с восхищением поражался ему, но в то же время и ненавидел...

«... Потому что эта красножопая тварина посмела осквернить прекрасный клуатр своим смердящим трупным запахом! Я тут преспокойно любовался видами на сад, а теперь вынужден бороться за выживание».

В нем что-то зашевелилось. Бессилие уступило место злобе, что пускала по крови бодрящий адреналин.

«Послушай сюда, паскуда, - Кихаро не произносил ни слова, но выражал мысли в своем разъяренном взгляде. Монстр как будто улавливал эти ноты гнева и задорился, ускоряя шаг. - Кто-то из нас сегодня обязательно сдохнет».

Кихаро, полный уверенности, поднял меч на уровень глаз. Монстр пересекал уже четверть клуатра. До «кихаровской» середины оставалось метров двадцать.

«И пусть мне провалиться на этом месте, если ты не сдохнешь. Клянусь своей жизнью, я отправлю тебя в ад. Не знаю, как там у тебя на родине, но у нас ад – самое страшное место для таких отродий, как ты!»

- Ци. Рино! – Закричал Кихаро. Глиф жизни снова залился мягким зеленым светом.

Заклинания «Рино» закрепилось в его голове как ассоциация со словом «адреналин». Каждый пользователь глифа в праве сам выбирать то, как будут называться его заклинания. Главное – чтобы название мгновенно вызывало мысленную связь с действием самого заклинания. Кто-то называет заклинания женскими именами (как его бывший сослуживец), кто-то – однородными звуками по типу «А» или «Тэ», но Кихаро – созвучными ассоциациями. Однако общим для всех названий является обозначение глифа: «Ли» - для глифа воздуха, «Ци» - для глифа жизни и другие. Также могут быть сложные комбинации, например, «Ли-Ци». Правда, Кихаро такими не владеет.

ТОП, ТОП, ТОП, ТОП... - монстр подбирался все ближе.

«Так, - подумал Кихаро перед тем, как ворваться в бой, - Рино усилит тот прилив адреналина, который уже был. Когда он пройдет – а это произойдет в разы скорее с заклинанием – я превращусь в выжатую губку. Как помнится, этот эффект длится не больше двадцати минут, поэтому я должен одолеть чудище до истечения этого срока. Двадцать минут. Свыше этого мое тело не выдержит, и я просто упаду мертвым».

Заклинание, преобразующее Ци в чистый адреналин, опасно. Ведь недостаток жизненной энергии Ци приводит к смерти.

«Но еще не все. В довесок к этому я применю заклинание ускорения. В таком случае мой срок уменьшится до пяти минут... Пять минут! Черт бы подрал эти заклинания!»

- Ли. Тесса!

Между ними уже три метра. Монстр пригнулся спиной вперед, и все шесть щупалец одновременно полетели в Кихаро. Он, закричав, пустил в ход свой меч – траектория клинка описала дугу, в одно мгновение отразив их все. Отдача была как у всплеска фонтана, напор которого долго сдерживали и наконец высвободили. После накала сил, накопленный адреналин выхлестнул наружу. От собственного крика у него заложило уши.

ДИНЬ, ДИНЬ! – Кихаро быстро отразил два новых удара. Секундная пауза. И снова – ДИНЬ, ДИНЬ-ДИНЬ-ДИНЬ, ДИНЬ...

Лязг стали звучал беспрестанно, отражаясь эхом от стен и потолка клуатра. Не стихал первый «динь», как за ним шел второй, а за тем третий, четвертый и так далее. Они наслаивались друг на друга в пронзительный диссонанс.

ДИНЬ-ДИНЬ, ДИНЬ...! - Кихаро махал катаной, едва успевая отбивать удары. Его запущенный мозг работал на автомате. Заклинание сжигало Ци, как топка - дрова.

ДИНЬ-ДИНЬ, ДИНЬ, ДИНЬ-ДИНЬ-ДИНЬ...!

Лезвие его катаны орудовало, словно иголка швейного станка. Но вместо частого треска звучал лязг клинка, похожий на звон десятков колокольчиков.

ДИНЬ - один сильный и серия мелких - ДИНЬ-ДИНЬ-ДИНЬ-ДИНЬ...!

Щупальца, словно пики, замызганные кровью и гущами драк, не знали пощады и разили без колебаний. Вились змеями и выглядели как гибкие, тонкие, заостренные канаты. Их движения резки и молниеносны.

ДИНЬ-ДИНЬ-ДИНЬ – острия летели очередями – ДИНЬ-ДИНЬ-ДИНЬ...!

Кихаро, непрерывно отмахиваясь мечом, сделал шаг назад. Монстр уловил момент и настойчиво перетащил свою лапу вперед. Потом еще. И Кихаро попятился маленькими шажочками назад. Монстр не отставал. Время от времени он шоркал костлявыми кистями лап по некогда чистому полу. На котором оставались его грязные багровые следы, размазываясь в полосы.

ДИНЬ-ДИНЬ – он отразил сразу два острия. Далее те начали бить парами – ДИНЬ-ДИНЬ, ДИНЬ-ДИНЬ, ДИНЬ-ДИНЬ...!

До Кихаро дошло, что на подсознательном уровне он хотел бы сбежать с поля брани. Поэтому и невольно отступал. Он решил обойти монстра – отскочил в сторону. Но тот размашистой лапой загнал Кихаро на прежнюю дорожку и продолжил колоть остриями. Вторая попытка выбраться из ловушки привела к тому же. Третья – от безысходности – тоже. Монстр сообразил, просек способ побороть прыткого – это «тактика давления», отдельная тема военного ремесла.

«Ха! – Кихаро тревожно забегал глазами. – Получается, что меня хотят прижать к стенке. Это довольно умный ход для дикой твари. Я этого не ожидал. Хотя кто вообще знает, чего можно ожидать от существа из чужого, мать его, мира?!»

ДИНЬ, ДИНЬ-ДИНЬ-ДИНЬ-ДИНЬ, ДИНЬ...!

«И Ци расходуется слишком быстро. У меня в запасе не больше трех минут!»

Коснувшись пяткой двери клуатра, Кихаро остановился. Больше отступать некуда. На дверях тяжелый двухметровый засов, который смогла бы отворить лишь коренастая троица прислуг.

«Раз ты такой весь из себя умный, - взгляд Кихаро сделался строгим и уверенным, - то наверняка запомнил то, как я произношу заклинания. Ну что, вспоминай теперь, тварь!»

- Ли!..

Монстр отшагнул назад, освободив место для маневра.

- Сан!

Воздушная подушка подбросила Кихаро в воздух метров на три. Монстр на мгновение опешил, подняв голову. Именно этим мгновением и воспользовался Кихаро, чтобы повторить заклинание:

- Ли. Сан! – от воздушного толчка дверь загромыхала. Но не отворилась. Засов был слишком крепким.

Кихаро приземлился на ноги, спружинив и пригнувшись, затем выпрямился и наспех отбил острия:

ДИНЬ, ДИНЬ, ДИНЬ, ДИНЬ!

«Черт, не вышло. Надо что-то придумать с засовом... - его голову осенила мысль. - Да, точно!»

Он отпрянул в сторону, но вовремя притормозил – лапа монстра прошлась прямо перед ним. Раздался скрежет по дереву. След от когтей начинался на двери и продолжался по засову. Кихаро рубанул по слабому месту засова. Хруст, доска сломалась. Затем он повторил тот же трюк, но уже обойдя с другого фланга так, чтобы засов был разодран когтями в двух местах.

ДИНЬ-ДИНЬ-ДИНЬ-ДИНЬ-ДИНЬ-ДИНЬ! – монстр пускал острия по порядку один за другим.

Отбившись от очередной серии ударов, Кихаро расставил ноги. Скрутившись, выставил руку с мечом вперед, а другую заложил за спину. Предплечья направлены в противоположные стороны.

- Ли. Санру! – подушка за его спиной толкнула двери, и те отворились. А вторая подушка, перед ним, толкнула его в просвет между дверьми.

После чего он вылетел из клуатра и, прокатившись колбаской по траве, уже глядел сизое в небо. Где-то вдалеке догорали последние огни заката, разливаясь по горизонту оранжевым светом. Он был сочного тыквенного цвета, а под ним меж веток уходило алое солнце. Закат еще освещал сад, но вскоре и этого освещения могло не стать. У Кихаро оставалось около двух минут, прежде чем Ци сгорит полностью.

Он поднялся и мельком осмотрелся вокруг, слушая приближающийся топот. От двери вела извилистая декоративная тропинка, петляя по всему саду. Описывая что-то похожее на овал, она замыкалась на перепутье из трех путей: обратно к дверям или по новому кругу. Не став тщательно всматриваться в темноватые фигуры диковинных деревьев, он все же остановился на одном. Это было особое дерево, оно стояло в середине сада и возвышалось над ним. Ствол его был толще, чем у остальных деревьев, и в радиусе (по меркам на глаз) составлял 3-4 метра. Его ветвистая, богатая широкими листьями крона была освещена наполовину: с запада золотились темно-зеленые листья, а с востока надвигалась мрачная тень. Крона совсем не колыхалась, словно затаив дыхание в ожидании, когда алый диск угаснет окончательно.

Кихаро, отскакивая назад и отбиваясь, быстро отступал к дереву. Звон стали больше не резал по ушам, эхо осталось в клуатре. На свежем вечернем воздухе и среди природы чувствовался простор, полная свобода движений. Провонявший трупами зал и душный клуатр виднелись позади, некогда большие двери становились все меньше. Кихаро буквально вдыхал свежесть, дыша полной грудью. Ему было приятно перемещаться по траве привычными скачками – так он сражался на ровной местности. Щупальца то попадали мимо, то легко отбивались катаной. Он ощутил прилив надежды, которая с каждой секундой утекала сквозь пальцы.

Но тень грозно поглощала дерево. Кихаро болезненно икнул. Он тут же понял, что Ци догорит меньше, чем через минуту. Время наступало на пятки, но бой еще не окончен – чудище живее всех живых и неуклонно давит своим напором.

«Если я не ошибаюсь, - думал Кихаро, - то это – Царский Великолистник. Размашистой кроной похож на вековой дуб, но ствол намного крепче и длиннее в высоту. Кора красновато-коричневого оттенка, а листья размером с маленький лопух. Ну, точно оно!»

Кихаро обрадовался. Известно, что Царский Великолистник хранил в себе большую силу Ци. Об этом издавна говорило назийское монашество, а позже подхватила и церковь Святого Креста, согласившись поверить в существование Ци. Жизненная энергия исходила из земли, текла по сосудам этого дерева и концентрировалась в нем в огромных количествах. Иные деревья, конечно, способны накапливать в себе Ци, но оно ничтожно по сравнению с Ци Великолистника. Говорят, что это дерево не сбрасывает листву и цветет даже зимой, распускаясь в метель и ненастье.

«Черпать Ци из Великолистника я не умею. Жаль, конечно. Но зато умею кое-что получше!»

Кихаро взбежал на пять метров по стволу, воткнул меч и повис. Оглянулся вниз: монстр, скаля острыми зубами, обхватил четырьмя лапами ствол и принялся карабкаться.

Выдохнув, Кихаро подтянулся и, держа равновесие, встал на рукоять. Стальное лезвие, вонзившись в дерево, качалось под ногами из стороны в сторону. Если бы вошло горизонтально, то давно бы сломалось. Он оперся ногой о ствол и вытащил клинок.

- Ли. Сан! (одноразовое заклинание отнимало две секунды) – он взмыл вверх и, ощутив невесомость, снова воткнул клинок. Встал на него.

Он проделал подобное во второй раз и ухватился за ближайшую ветку. Она качалась и ходила ходуном. Чтобы не сломать ее, Кихаро особо аккуратно, но торопливо подтянулся на ней. Встав на ноги и привалившись к стволу, дотянулся до другой, более крепкой ветки. Как только под ногами оказалась крепкая опора он убрал меч в ножны, смотря вверх, на верхние ветки. Лезть еще высоко.

А снизу, цепляясь острыми когтями, полз монстр. Отпрыгнуть от ствола и мягко приземлиться на подушках не выйдет. Монстр в мгновение пресечет такой выпад своим мощным прыжком и сметёт в воздухе. Вниз дорога закрыта.

- Итак, у меня полминуты - тридцать секунд, - говорил себе Кихаро, хрипя из-за малого остатка Ци. Вокруг глаз образовались темные круги. – Последний... Последний марш-бросок до верхушки!.. Сейчас!

Кихаро отчаянно бросился карабкаться вверх. Он прыгал от ветки к ветке, хватался и перебирал по ним руками. Некоторые ветки угрожающе издавали под ногами хруст. Другие ломались. Но он успевал ухватиться за следующую. Тень уже почти окутала дерево, оставив маленький золотистый островок. В его голове промелькнуло осознание того, что, возможно, это его последнее мгновение жизни. Если он не доберется до верхушки, то умрет и канет вниз. Его бренное тело будет биться о толстые ветки или обламывать, падая вместе с ними. Монстр схватит его своей когтистой лапой и разорвет на части. Окровавленные ошметки дождем полетят на землю...

«И что остается делать? – Прозвучал вопрос в голове Кихаро, будто откуда-то извне. - Продолжать рваться к свободе или перестать и смириться с судьбой?..»

«Хер там! – Ответил он сам себе. – Только первое!»

Тут он почувствовал, что начинает терять сознание. Веки тяжелеют, все тело вздрагивает в конвульсиях. Ступив на самую верхнюю, последнюю ветку дерева, Кихаро подпрыгнул вверх. Его сухие мертвенно-белые губы прошептали:

- Ли. Сан. - его отнесло на подушке в сторону. – Снять все заклина... ния...

Очи сомкнулись. Последние его слова были:

- Ци... Кшалар...

 

III

Надвигались сумерки, когда попадья и две сестры спускались по пологому склону к реке. Одеты были в черно-белые монашеские одеяния, на груди висел крестик (в темноте его было нелегко заметить). Сестры несли в руках широкие деревянные тазы, доверху забитые пыльными тряпками, а попадья держала перед собой горящий факел. Таким строем они выдвинулись из возвышающейся позади церкви к низу долины. Последние тускнеющие лучи солнца поблескивали на поверхности реки, свет факела отражался на ней размытым желтым пятном. Тихое журчание реки сливалось с, пока слабым, треском насекомых.

Троица обменивалась словами и фразами, звучали женские голоса. Две девицы спустились на колени к воде... как вдруг попадья охнула.

Впереди, выше по склону, стоял королевский дворец из мрамора и белого камня. Над зубчатыми стенами из известняка, окружавшими сад, возвышалось большое дерево, по которому взбиралось какое-то существо. Красное, безобразное и страшное. Перебирало своими многими лапами по стволу. Во всем Кархелле не нашлось бы даже похожего на него зверя.

Попадья от страху чуть не выронила факел. Девицы вскрикнули, принялись многократно креститься и просить помощи Всевышней. Мялись с ноги на ногу и божились – что, собственно, только и могли сделать в подобной ситуации.

Громадное, ни на что не похожее нечто лезло выше и выше. Но на верхушке дерева показалась какая-то точка. Она шевелилась, напоминала человека. Через секунду эта точка полетела в сторону троицы, вызвав тем самым переполох и восклицания. И в то же мгновение дерево – его видимая часть – разразилась зелеными волнами, заставив обомлеть несчастных женщин. Великолистник, жемчужина королевского сада... взорвался. Взорвался, будто начиненный изнутри тонной пороха. По всей долине раздался протяженный гул. Зеленые пучки энергии вились к сизому небу, озаряя светом лица стоящих на берегу реки.

Спустя пять минут завораживающий всплеск изменился: гул поутих, а свечение ослабело, но не прекратилось совсем. Попадья, опомнившись, отвела одну из шокированных девиц за плечо, крикнув на другую, чтобы отвести обоих к церкви. Брошенные тазы с бельем остались на берегу. Потом за ними все-же вернулись.

Во время взрыва лекарь-священник в бело-зеленой робе собирался встречать раненных. Отряд городской стражи уже везли в лазарет на носилках. Надо было еще раз проверить, все ли готово... Раздался гул, и он тут же вышел на крыльцо. Через некоторое время к нему доставили первого пострадавшего. Тот был в изодранной, окровавленной, промокшей до нитки одежде. Еще дышал – вытащили из реки и откачали. Бледного, изнеможённого, с темными кругами вокруг глаз. Этот неожиданный гость представлял особый интерес, ибо, по словам взбудораженной попадьи, «прилетел с дерева и плюхнулся в реку».

Священник, сжав глиф жизни, висевший на его шее, приложил ладонь к груди Кихаро. Произнеся заклинание, он подивился. Глаза седобородого лекаря полезли на лоб. В полумертвом теле осталось меньше капли Ци, а Пневмы – чуть более половины.

На сторонние расспросы особо любопытных отвечал коротко и пренебрежительно:

- Если дышит, то жить будет. – торопливо отмахивался. - А теперь ступайте, ступайте. И скажите, как только привезут стражников.

Полным лечением, конечно, он заниматься не стал. Принявшись за первую помощь, провел короткое восстановительное таинство: поделился частичкой своей Ци, залечил органы и нормализовал дыхание. На всё про всё потребовалось минут десять. После чего в лазарет впорхнул дьякон и доложил:

- Ваша светлость, тяжелораненых... привезли...


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 1. Оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...