Ксен Крас

Король умер! Да здравствует король!

От некогда могучего и великого королевства Дэар не осталось и следа. Все, кто еще мог ходить, покинули земли страны, считавшейся самой заселенной на протяжении трех последних веков. Мертвецы теперь были единственными жителями большинства поселений. Их кости, едва прикрытые лохмотьями, торчали из земли то тут, то там. На более свежих телах можно было разглядеть украшения из меди, латуни и железа – кольца, браслеты и бусы, покрытые слоем ржи и патины.

Поначалу, в те дни, когда для этого находили силы, погибших придавали земле или сжигали, но вскоре делать это стало некому. Те единицы, что сумели пережить нападение благодаря удаче или же пришедшей вовремя вести о приближении захватчиков, бежали к границам, чтобы найти пристанище в других королевствах. В тех, где все еще властвовала жизнь.

Больше не было странствующих монахов, лекарей и искателей славы. Одиночек, которые по глупости выходили на большак, встречали лишь пепелища вместо домов, обглоданные изголодавшимися псами кости коров, овец и свиней, превращенные в гниющую массу насесты для птиц вместе с их обитателями, которых в один день не выпустили поутру. Зверье не очень интересовало недругов, но умирало в не меньших мучениях. В каждой деревне обязательно встречалось и несколько останков на цепях, которые когда-то защищали поселение от чужаков. Когда шли захватчики, псы лаяли и рвали себе глотки, да только толку в этом было немного – мало кто успевал сбежать.

Лишь в некоторых городах, тех, что были ближе всего к границам, все еще обитали живые люди. Каждый день среди них находились те, кто предпочитал оставить укрепления и сбежать. За стенами было опасно, враги не уходили, множество отрядов все еще рыскали в поисках жизней, которые можно было забрать, но там же и ждало спасение. Другие королевства, те, что все еще давали отпор и оттесняли врагов со своих владений. Там, за границами, была надежда. Отчаяние и желание прожить до старости толкали людей вперед. Порой уходили целыми семьями, но чаще – по одному. Никто так и не вернулся обратно. Люди не знали – добрался ли хоть кто-нибудь до других земель, нашел там пристанище и сумел отыскать деньги на пропитание, или умер в четырех сотнях шагов от стены, там, где беглеца скрывала высокая трава, а, может, на две сотни шагов позже, уже в лесу? Сколько не хватило ушедшим – мили, ярда или шага?

Оставшиеся облепляли стены, забирались друг другу на плечи, толкались, смотря вслед бредущему налегке смельчаку и перешептывались. Они спорили, успеет ли сбежавший дойти до границ. Рыцари убеждали, что подобный поступок – безрассудство, а оставшиеся жалкие крохи священников возносили молитвы и просили людей о терпении и вере. Толпы отлипали от дырок в стенах, бойниц и зубьев, соглашались и молились по ночам. Только огонь позволял пережить ночь, только пока были дрова, факелы, масло в лампах и достаточное количество людей, чтобы обороняться, город мог жить. Поутру вновь не досчитывались кого-то, очередной человек выбирался за стены и бежал вперед, надеясь, что захватчики не отыщут его.

Теперь в Дэаре не было разделения – не было богатых и бедных, не было купцов и палачей, зажиточных дам и бедных дев. Вместо украшений на шеях носили сосуды с ядом, чтобы смерть, когда придет, была быстра и безболезненна. Все мужчины заменили кошели с монетами на ножи, мечи и топоры. Красота теперь ничего не значила, не имело значения положение в обществе и подвешенный язык. Мир делился на мертвых и тех, кто вскоре мог стать таковым.

***

Старший сын короля Раэкта, истинный правитель, единственный достойный трона человек, которого сам бог избрал для великой миссии и призвал на этот свет первым, проснулся от того, что его теребили за ногу.

- Вставайте, милсударь, вставайте же!

Избавиться от надоедливого, словно мошка, жаждущая сесть на переспелый плод, слуги было нелегко. Божий избранник несколько раз попытался пнуть мерзкого простолюдина, но попал лишь в воздух.

- Поди прочь, не до тебя мне, Тодд!

- Да как же пойти-то, милсударь? Захватчики уж к стенам подступают, милсударь, безбожники енти! Скорее вставайте, милсударь, ваши доспехи я уж принес, и меч ваш – вот он, здеся. Скорее!

- Доспехи? – старший сын короля Раэкта проснулся в один миг. Он сел на кровати, принял из рук Тодда штаны, затем рубаху, - Безбожники? У стен? На нас что, напали?

- Не то слово, милсударь. Грят, Тобаал главный у них, сам Тобаал, милсударь! – слуга натянул на ноги своего хозяина сапоги и принялся помогать надевать кольчугу.

- Где мой брат? Где Алькстер?

- У стен, милсударь, людей ведет, хочет, значится, врага не пустить. Вы к нему, на помощь-то, побегите? – слуга помог нацепить ножны с мечом. Хотя на поясе, который держал их, не так давно появилась очередная дырка, он все же был не по размеру и знатно впивался в тело.

- Конечно, Тодд, конечно! Пока я буду помогать брату, отыщи мне коня, снаряди его, оседлай и веди к тайному ходу. Не забудь в сумки еды положить, да побольше, да и все, что найдешь. А лучше – несколько коней снаряди, и для похода возьми... То, что обычно берут, ты должен знать и сам. И меня жди, никуда не уходи!

Слуга решил, что раскланиваться сейчас самое время, за что получил пинок от хозяина и поспешно покинул покои. Наследник бросился к окну, в темноте он видел лишь как разгоралось пламя на одном из домов, как полыхала стоящая рядом конюшня и лошади, проломив двери, подсвеченные языками пламени на крыше и горящей соломой, которую сами же и разносили, вылетали во двор. Ржание их перекрывалось криками. Где-то шла битва, но как близко? Это был его шанс не только сбежать, но и вернуть то, что принадлежало ему по праву.

Молодой мужчина, проседая под весом доспехов, со шлемом под мышкой, поспешил покинуть покои. Путь по лестницам на самый вверх, туда, где хранились бумаги и указы, теперь оставшиеся без охраны, утомил его. Пять этажей, два из которых пришлось преодолевать по крутой винтовой лестнице с высоченными ступеньками, рассчитанными скорее на рослых и сильных вояк, которым кроме как умирать за правителя и карабкаться вверх по приказу, больше ничего делать-то и не нужно было. Уже на третьем этаже у сына короля закружилась голова, вчерашнее веселье и обильные возлияния давали о себе знать. Ему пришлось даже привалиться к стене, постоять с минуту и лишь после этого побежать дальше.

Каждую ступень он напоминал себе, кто он, и зачем ему нужно идти наверх.

Законного наследника, старшего из сыновей правителя королевства Дэар, при рождении назвали Вульфиером Первым, и с этим же именем его представили богу во время церемониального обряда и омовения святой водой. Однако все звали его Вульфриком – отец, братья, советники, священники... Казалось, он так и не вышел из детского возраста и не заслужил к себе никакого уважения. Алькстер – второй по старшинству брат – и вовсе добавлял к имени «Бесполезный», «Тугодумный» или «Безродный», последнее было особенно обидным. Отец никогда не вставал на сторону Вульфрика, и безнаказанный брат не унялся и по сей день.

Младший из братьев, любимый сын Раэкта, Мальдкер, умер чуть более двух лет назад, когда отправился в военный поход, чтобы прогнать с земель королевства безбожников. Это было его первое великое путешествие и последнее. Вульфрик уж и не мог припомнить, сколько лет на тот момент было погибшему, но был благодарен брату за смерть. Во-первых, таким образом наследник избавился от докучливого и насмешливого родственника. Во-вторых, Вульфрику теперь не надо было рисковать своей жизнью, чтобы королевство узнало, что прибыли целые полчища зъитов. Эти безбожники то ли сами разрушили свой мир, то ли им кто-то помог это сделать, но теперь они, воспользовавшись темной магией, сумели сотворить проход в мирные людские владения.

Сильные, свирепые и выносливые, они выглядели как обычные смертные и походили на тренированных бойцов, с которыми, пожалуй, смогли бы справиться рыцари королевства и могучие воители. Однако, все менялось, как только близ них появлялись волшебники. Понять, как работает эта магия не смогли даже верховные жрецы. Одно было хорошо – умирали маги так же, как и все люди.

Кроме этого, от людей Дэара зъитов отличало безумие. Настоящее, яростное, то, которое невозможно изобразить. Они сражались, не опасаясь боли и смерти, бросались на противников, даже превосходящих числом, жаждали унести с собой в могилу как можно больше жизней. Когда же рядом были их волшебники, безумие усиливалось, а смотреть в глаза врагам опасались даже прославленные воины Его Величества.

Предводитель безбожников называл себя Тобаалом Разрушителем Границ. С виду он не походил ни на какого разрушителя – широкоплечий, ростом ниже среднего, со слишком тонкими руками, подходящими скорее для того, чтобы держать музыкальный инструмент, нежели топор, черноволосый, с густой бородой, заплетенной во множество кос. Единственное, что отличало его от таких же людей – глаза. Полностью черные, по ним было непонятно, смотрит ли он куда-то, обладает ли зрением или его ведет магия. Эти глаза пугали пуще топора.

Смерть Мальдкера повлияла на душевное состояние Раэкта. Разъяренный правитель согнал войско и отправился на сражение с Тобаалом, намереваясь забрать тело отпрыска и отомстить захватчикам. Праведный гнев был столь силен, а жрецы столь едины, что враг в самом деле был вынужден отступить. Предводитель бежал в свой портал, вместе с теми, кто успел до него добраться. На чуть больше, чем год, люди позабыли о безбожниках.

На счастье Вульфрика, не питавшего чувств к родителю и жаждущему, наконец, стать королем, Раэкта серьезно ранили. Яд безбожников, попавший с топора Тобаала, неизвестный и беспощадный, медленно убивал короля.

Как только отца доставили домой, чтобы тот провел свои последние дни, а может и часы в обществе родных людей и верных подданных, в своем собственном доме, вся родня тут же начала устраивать настоящие столпотворения в покоях. Вульфрик сердился и выгонял всех, ведь он был первенцем. Тем, кто должен был получить благословение, вскоре пройти коронацию по праву крови и указать Алькстеру на его место, но увы. Бог не был благосклонен к наследнику короля и придумал для него тяжелое испытание.

Приемником и следующим правителем, по воле Раэкта, должен был стать брат короля, дядя Вульфрика Регрут, после него – Алькстер и лишь затем старший сын.

Взбешенного такой вестью молодого человека долго не пускали к родителю сначала жрецы, а потом и стражники, но в конце концов он ворвался в покои Раэкта, который уже ждал его, полусидя на кровати лишь благодаря подушкам.

- Почему ты это сделал? Почему ты ненавидишь меня? Я ведь твой сын, твой наследник и твой старший ребенок! Я должен править после тебя. Дядя стоит в очереди за мной и Алем, но ты все переиначил. Почему?

- Ты был моим первенцем, - голос отца, всегда бывшего сильным, громким и властным человеком, не терпящим препирательств, дрожал. Яд поражал его тело, и не в последнюю очередь легкие и гортань, из-за чего король хрипел, - И стал главным моим разочарованием. Глупый, не способный ни к чему, жадный ребенок. Ты так и не повзрослел.

- Я достаточно взрослый, чтобы править после тебя.

- Ты был не способен даже совладать со своими собственными пороками и сделать наследника. С женщиной, которую я тебе дал!

- Неужели, ты все еще припоминаешь мне Эгиссу? – Вульфрик засмеялся, но взгляд отца заставил его прерваться на полу звуке и нахмуриться. Сомнений, что король Раэкт все еще зол, не было, - Прошло уже пять лет с тех пор...

- И ни один правитель, ни один из зажиточных представителей знати, так и не поспешил выдать за тебя свою дочь.

Очередные обвинения посыпались в адрес первенца правителя, и, как чаще всего бывало, из уст отца. Ему припоминали все, что он когда-либо начинал и бросал, все его неудачи и никчемные попытки завоевать уважение. Главным же его пороком король считал неудачный брак с Эгиссой, племянницей монарха соседних земель. Когда Раэкт сообщил сыну о свадьбе, тот был вне себя от радости и предвкушения, но стоило ему увидеть свою избранницу, как все переменилось.

Родственница соседа, с которым требовался союз, оказалась некрасивой и высоченной женщиной, да и к тому же старше самого Вульфрика на два года. Грубое лицо напоминало скорее мужское, ее извечно приглаженные и убранные волосы только добавляли квадратности подбородку. Широкие плечи были больше, чем у жениха, а чрезмерная худосочность и почти полное отсутствие груди отталкивали от супружеского ложа первенца короля даже после кувшина крепкого пойла из ближайшего трактира.

Словно в насмешку, отец тогда же подобрал жену и для Алькстера. До встречи с Эгиссой, Вульфрик не нашел бы невесту брата хоть сколько-нибудь привлекательной, но после собственных полугодовых страданий, новая невестка Раэкта показалась ему невозможной красавицей. Он не забыл тогда указать Эгиссе на то, какой на самом деле должна быть женщина – из королевского рода или нет, но красота и добродетель всегда должны стоять на первом месте.

Окончательно разругаться с женой мужчине помог брат. Аль, как обычно, подшучивал над своим родственником и его полнотой – Вульфрик всегда сердился, тряс кулаками перед лицом родственника, но бросить вызов ему не решался. В тот раз брат перешел всякие границы и принялся подшучивать уже над парой. Более женственная фигура, как он говорил, досталась скорее первенцу короля. У него, любителя поесть и полежать в обнимку с кувшином пива, хотя бы грудь была поболее. Алькстер заверял толпу, что даже все золото Дэара не поможет его старшему брату отыскать женщину, готовую возлечь с ним, если только она не будет столь же отвратительна, как Эгисса.

С тех пор первенец Раэкта не посещал спальни жены, и, чтобы смыть с себя позор, обзавелся не одним десятком легкодоступных любовниц. Он вошел во вкус, перекладывал все свои обязанности на других братьев, перечил отцу по любому поводу, перестал посещать молельни. Все было бы хорошо, не соверши он ошибку во время визита дяди Эгиссы – тот явился, чтобы подписать мирный договор и увидеть счастливую племянницу в положении, а вместо этого обнаружил своего зятя в зале совета, без штанов и на какой-то безродной девке.

Сосед рассвирепел; он рвал и метал, угрожал лично отрубить голову изменнику. Вульфрика тогда выводили рыцари, им пришлось отбивать сына правителя и защищать его от прибывших с королем вояк. Раэкт сумел откупиться, чтобы не началась война, вернул Эгиссу домой и уплатил внушительную компенсацию, после чего во всеуслышание коротко оповестил о своем решении найти для первенца более пристойное занятие. Сыну он холодно пояснил свое недовольство и более не возвращался к разговору об Эгиссе вплоть до очередного отказа в брачном союзе. Старший сын понял, что более его не желают принимать в расчет при ведении государственных дел, когда король отправил его обучаться в монастырь. Четыре месяца страданий Вульфрика и монахов закончились громогласным выгоном первого.

Выбрать путь воина Его Величество первенцу не разрешал – говорил, что опасался за жизнь и здоровье сына-болвана, но Вульфрик был уверен, что тот боится позволить кому-то переплюнуть в мастерстве Алькстера. Жрецы в течение полугода пытались отыскать веру и хоть крупицу светлой силы в старшем сыне правителя, однако, сдались.

Последней попыткой найти для отпрыска достойное занятие стало вручение ему собственных земель. Это были самые счастливые почти три года жизни для Вульфрика – он вставал, когда хотел, ел, когда хотел, развлекался, когда хотел. Мужчина тратил все, что мог, а когда его деньги закончились, занимал у соседей. Разумеется, вассалы Его Величества охотно помогали первенцу правителя. До поры до времени.

С каждым месяцем люди все больше жаловались на разорение земель, несколько первых отрядов зъитов, прибывших, как потом стало понятно, в качестве разведки, совершали налеты и грабили, а Вульфрик, который должен был охранять свой народ, только собирал очередную дань, требовал уплату налогов и напивался со своими командирами. Постепенно жалобы стали доходить и до Раэкта. Когда же к ним присоединились напоминания о долгах от верных вассалов, соседствующих с принцем, король вернул сына домой и отправил советников наводить порядок. Первенца вновь обвиняли, на сей раз в том, что он превратил плодородные и способные принести богатства земли в погост всего за пару лет. Более шанса проявить себя ему не давали.

Вульфрик продолжил жить в доме, в котором родился. Иногда его ругал король, порой над ним смеялся Алькстер, но большую часть времени его не трогали. Он был принцем, но при этом был никем – с ним раскланивались, но его едва ли принимал всерьез. С ним не считались, его не уважали и даже все те, кого он считал друзьями, понемногу начали образовывать свиту вокруг его брата, считая того более перспективным.

Наконец, когда судьба подарила ему возможность заявить о себе и стать королем, заткнуть за пояс братца и занять место отца, так легко потерявшего веру в отпрыска, Вульфрик узнал, что может и не получить желаемого. У него не было ничего, кроме надежды стать королем, он не умел ничего, кроме произнесения единственной хорошо заученной фразы «Я старший сын вашего правителя, я ваш будущий король», которая открывала большинство дверей. Вместо того, чтобы признаться в ошибке, Раэкт предпочел припомнить глупость пятилетней давности и снова указать первенцу на его несовершенство.

- Когда я стану королем, все изменится, - заверил отца Вульфрик.

- Ты не станешь королем, - прошептал ему в ответ король. Старший сын предпочел не обращать внимания на глупое бурчание.

- Когда я стану королем, снова будут желающие породнится со мной. Женщины будут вешаться мне на шею и мечтать стать моей женой или фавориткой.

- Ты не станешь королем.

- Вот увидишь, все изменится, когда я займу свое законное место. Алькстер и дядя Регрут будут помогать мне править, я знаю, что ты их высоко ценишь, а я должен прислушиваться к тебе, ведь ты уже стар.

- Ты не станешь королем, - с нажимом повторил Раэкт.

- Я имел в виду, что ты уже очень опытен. Я понял, что должен слушать тебя, отец. Я не всегда правильно поступал, - Вульфрик не считал себя в чем-либо виноватым, но желал умаслить отца в его последние часы жизни и побыть хорошим сыном, - Мне жаль, что иногда я разочаровывал тебя, но я все исправлю. Когда я займу твое место...

- Ты не станешь королем! – прогремел голос правителя Дэара. Этот крик дорого обошелся ему – умирающий закашлялся, из его рта вырывались посвистывания. Он протягивал руки в сторону прикроватного стола, туда, где стояли угощения для слабеющего правителя и кувшины с вином, молоком и водой. Первенец не сразу понял, чего хочет отец.

Раэкт сумел продолжить беседу лишь тогда, когда напился вдоволь. Говорил он теперь кратко и по делу. Он заверил, что Вульфрик всегда будет его сыном, что для него будет место в замке и некоторое жалование. Регрут, как только разберется со зъитами, тут же подберет для племянника достойную партию и занятие по душе, однако бразды правления в свои руки старший сын не получит ни за что. Глупец на троне может привести к крушению королевства, к гибели всего населения, к тому, что великий род будет прерван, а допускать этого король не желал. Бог не раз показывал ему, что Вульфрик не годится для правления, монахи из храмов благодати и верховные жрецы видели знаки – править должен не первенец правителя.

Мужчина все продолжал говорить о том, что долго размышлял и взвешивал, о том, что советовался со всеми, кому доверяет и о своем вердикте, который обещал вынести на совете завтра с утра.

Единственное, о чем думал тогда Вульфрик, был совет. Король мог бы не дожить до него, а значит, не сумел бы переписать все на своего брата, и тогда старший сын, как законный наследник, занял бы место правителя. Раэкт был слаб, но он не походил на человека, который не сумел бы дожить до утра. Порой и вовсе казалось, что он переборет яд и вновь встанет на ноги.

Взгляд Вульфрика притягивали многочисленные подушки, подложенные под голову, под спину и ноги короля. Ими обложили всю постель. Они уже покрылись пятнами пота, разнообразных отваров и вина, которые король проливал мимо рта, еды, что он не мог прожевать, и рвоты, которая случалась тогда, когда правитель не мог переварить поданные кушанья. Наследник забрал у родителя протянутый опустошенный кубок с водой – часть ее мужчина пролил на себя, тщетно пытаясь самостоятельно справляться трясущимися ослабевшими конечностями – и опустил руки на одну из подушек. Поначалу наследник и не думал, что решится. Он не верил, когда прижал ее к лицу отца, когда давил и тихо мычал, пока руки короля пытались оттолкнуть его и царапали желтыми ногтями – тот был слишком слаб, чтобы самостоятельно есть, но за свою жизнь боролся как лев.

- Я законный правитель, я должен стать королем. Я! Я! – ныл отпрыск Раэкта, продолжая душить уже мертвеца и роняя слезы. Лишь спустя несколько минут, после десятка всхлипываний, он отстранился и поднял оружие убийства. Король выглядел спящим, даже душащий его собственный сын не был способен напугать Его Величество.

Никто не удивился, когда первенец передал просьбу отца не заходить к нему некоторое время, чтобы тот успел отдохнуть. После каждого долгого разговора с Вульфриком, даже когда Раэкт был еще здоров, он предпочитал побыть в одиночестве и поразмыслить. Никто не подумал, что правителю помогли умереть, когда под самый вечер, перед сном, к отравленному явился жрец, прочитать очередные молитвы и провести свои ритуалы для облегчения боли, и обнаружил тело. Никто не заподозрил последнего гостя, а может... Может подданные поняли, что Его Величеству и без того оставалось недолго, а быстрая смерть стала скорее избавлением.

До самого утра Вульфрик был в трактире. Он не спал, но вовсе не потому, что его мучила совесть, скорее, напротив. Он был уверен, что добился своего и отмечал победу. Последний день в роли беззаботного принца, ведь утром на совете будет принято решение о наследовании и назначено время коронации. Не могло быть ни единого человека, кто бы мог усомниться в законнорожденности первого сына короля или не заметил бы их внешнее сходство.

У судьбы и бога были совсем другие планы. Лишь на совете Вульфрик, явившийся разодетым, как и положено будущему королю, узнал, что не является наследником отца уже весьма продолжительное время. Еще до того, как младший брат отправился выгонять безбожников с земель Дэара, Его Величество распорядился о завещании. По нему власть после смерти короля сначала должна перейти к младшему брату правителя, затем к среднему сыну, к младшему, и лишь после него – к первенцу. И тот, кто мог все исправить, был мертв. Во время назначения времени коронации дяди Регрута Вульфрик бился в истерике, пока его не вывели из зала и не отправили прямиком к лекарям и жрецам.

Теперь вспоминать свой позор сначала на совете, затем на церемонии, а после и во время празднования первенцу Раэкта было неприятно. Более всего Вульфрик старался не думать об убийстве родителя, чтобы не открыться никому ненароком. Когда он добрался до хранилища с разнообразными бумагами, договорами, патентами и прочим, грязные пятна на подушке, на которых он старался тогда сконцентрироваться, вновь всплыли в памяти.

Хранитель, круглый, всегда потный и до омерзения похотливый любитель служанок, как и следовало ожидать, отсутствовал. Скорее всего, услышав про нападение, он побежал прятаться, когда возвестили об осаде. Трубачи задудели в трубы – сигнализируя о том, что захватчики прорвались за стены замка. Алькстер, на которого возлагали надежды и считали спасителем народа, проиграл? Эта мысль должна была напугать Вульфрика, но он думал только о том, что стал на один шаг ближе к своему законному месту, и нелюбимый брат, вечно первый и непобедимый, более не сможет его изводить.

Все самые важные бумаги хранились в сундуке, обмотанном цепями со здоровенными замками. Предполагалось, что ключи должны быть только у хранителя, но тот, как было многим известно, терпеть не мог таскать вес больше своего собственного и оставлял связки на столе. Именно там они и обнаружились.

Пока трубы продолжали гудеть, а колокола, созывая всех жителей на защиту домов, звенеть, Вульфрик сумел отыскать нужные пергаменты о передаче власти, подтверждение своего происхождения, переписку с представителями знати, давшую надежду на то, что есть те, кто может подтвердить его законнорожденность, а также бумаги, в которых говорилось, какие земли принадлежат старшему принцу. Может, они и были разграблены, а часть их жителей убита, но они все еще были ценны.

Главное было получено, оставалось забрать часть монет и прочего дорогостоящего скарба.

Путь вниз был куда более приятен, нежели наверх, и Вульфрик радовался, что решил начать с башни. Вскарабкиваться, таща с собой золото, было бы под силу только Алькстеру.

Внизу, на первом этаже, где находились покои законного правителя – коим мужчина себя считал – в конце, за гобеленом, была спрятана небольшая неприметная дверка. Ключи от нее были у немногих доверенных людей, тех, кто имел право пользоваться спрятанными там сокровищами. В последние годы они появились и у старшего сына короля.

Попасть в кладовые, даже сокрытые от глаз врагов, для первого сына Раэкта не составило труда – он уже бывал в них. Дядя Регрут следил за ним, но жалования не хватало, и мужчина нашел способ. Пара стражников, с которыми Вульфрик успел познакомиться в трактире, за небольшую плату закрывали глаза на проделки первенца. Себя наследник оправдывал тем, что не ворует, а берет из собственной казны.

В этот раз никакой охраны внизу не оказалось. Мужчина почти добрался до двери, когда в коридор из ответвления забежал монах. Бритоголовый, без бороды, в грязной рясе, на которой расплылись бурые пятна, он сначала отшатнулся от сына погибшего короля, а после, признав, поспешил к нему.

- Милсударь, скорее, вам следует спешить к войску. Ваше командование воодушевит их! Враг проник в замок, эти проклятые безбожники уже повсюду. Бог поможет нам выстоять против них! Скорее, милсударь, войско ждет командира!

Словом «милсударь» в Дэаре всегда называли знатных людей, но не принцев. Тех, кто имел достаточно власти и денег, но был вынужден подчиняться королевскому роду и до конца своих дней оставаться вассалом. Для Вульфрика это было оскорблением.

- Обороной города командует мой брат, вот и беги к нему. Расскажи ему, что враги уже здесь, а мне некогда.

- Но милорд Алькстер мертв! – монах снова вцепился в лямку от сумки наследника и тот, не страшась гнева бога, ударил нахала по рукам.

- Мертв? Ты уверен?

- Я был там, молился за победу милорда, но... Зъитов целая орда, их тьма! Их убивают, но новые встают на места павших, и милорд понял, что не сумеет перебить всех. Он терял людей, враг терял людей, и эта бойня могла продолжаться слишком долго. Милорд предложил главарю безбожников сойтись в поединке!

- Этот болван вызвал на бой самого Тобаала? Того самого? Это ведь он командует войсками?

- Да, милсударь, того самого. Тобаал смеялся весь бой и победил вашего брата, милсударь. Он отрубил ему голову, надел на копье и теперь ходит с ним, как со знаменем. Без темной магии милорда Алькстера бы никто не победил, но у Тобаала нет ни совести, ни чести. Теперь вы здесь глава. Вы должны возглавить войско, это придаст веры всему народу!

В этот раз монах протянул руки, чтобы вновь впиться своими грязными пальцами в одежду или сумку принца, но остановился. Получать по рукам второй раз ему не захотелось.

- О, разумеется, ты прав, мой друг! – воскликнул Вульфрик, понимая, что иначе этот разговор не закончится никогда, а Тодд должен был уже оседлать лошадей. Если верный слуга будет слишком долго ждать, то может решить отправиться на поиски хозяина, они могут разминуться, а без его помощи принц не сможет совладать с костром, мытьем и готовкой. Тем более, если придется путешествовать два или три дня от замка к замку.

Монах закивал, и снова пролепетал про необходимую помощь. Вульфрик указал ему в конец коридора, туда, где была лестница наверх, а за ней и выход к стенам.

- Люди нуждаются в правителе и командире, ты прав! Беги скорее к ним и предупреди, что я скоро явлюсь к ним. Мне нужно лишь раздобыть оружие, этот меч не мой, я забрал его у убитого зъита. Как только я отыщу себе оружие, я тут же явлюсь занять место брата. Скорее, поспеши же предупредить их!

Монах закивал, сжал рясу в кулаках немного пониже пояса, приподнимая ее вверх, чтобы было удобнее, и побежал вперед. Вульфрик тем временем вернулся к своему первоначальному плану.

В сокровищнице он достал из одной сумки, в которой теперь лежали ценные бумаги, еще две и приступил к их набиванию. Сложно сказать, сколько это заняло времени, но наследник очень старался. К величайшему сожалению первенца Раэкта, поднять и тащить торбы после первых попыток набить их под завязку, было невозможно. Кроме того, он опасался, что сумки могут порваться. Мужчине пришлось ограничить свои желания, выгрузить часть, и только тогда покидать сокровищницу. В ней не было слышно ни колоколов, ни труб, ни криков, совсем ничего. Эта тишина вселяла надежду.

Путь из кладовых до условного места встречи с Тоддом должен был занять немного времени. Когда Вульфрик вышел в коридоры, то все звуки снова вернулись. Где-то недалеко кричали женщины и стонали мужчины, он слышал звуки ударов метала о метал, лай псов и все тот же ненавистный колокол. Трубы уже молчали – либо их не было слышно, либо трубачи перевелись.

Оставалось всего два поворота, коридор и лестница, когда на пути сына Раэкта встали зъиты. Их одежды были нелепыми, собранными с разных частей королевства. Кожа соседствовала с мехом, отборные лисьи и медвежьи шкуры были пришиты к самой дешевой и плохо выделанной бычьей коже, а штаны из тончайшей, но теплейшей шерсти заправлены в отвратительные сапоги, где подошва прикреплялась не только гвоздями, но и веревками.

Длинные волосы, похожие скорее на женские, собраны в хвост, одну или несколько кос, разнообразные рисунки с символами на лицах и руках. Один враг держал в руках короткое копье с двумя наконечниками, другой – дубину, а остальные трое были вооружены топорами.

- Вы не имеете права трогать меня! – взвизгнул Вульфрик, когда один из любителей топоров начал подходить к нему, - Я сын короля, его наследник! Я принц Дэара! Я... Я...

Мужчина попытался выхватить клинок, сумки помешали ему. Сын короля отпихнул одну их них, набитая почти доверху украшениями, она качнулась, зацепилась за ножны и перевернулась. Из ее недр на каменный пол посыпались драгоценности.

- Я..., - придумать, что еще сказать, чтобы спасти свою шкуру, Вульфрику не дали, равно как и воспользоваться мечом. Рыжеволосый мужчина перехватил топор за середину древка и с силой выбросил руку вперед. Принц упал на землю. Он провел рукой по носу, который, должно быть, свернулся на бок и троекратно раздулся, а когда отнял руку и увидел кровь, понял, что пора бежать. Его шлем, который мог спасти от увечий, где-то потерялся.

Неуклюже перевернувшись, принц встал на четвереньки и попытался уползти в ту сторону, откуда пришел. Кто-то наступил ему на спину, и Вульфрик снова упал, издав громкий и полный боли стон.

- Где другое золото? – прорычал над головой враг.

- Я король и я не позволю вам так говорить со мной!

Нога с тела убралась, Вульфрик понадеялся, что дикие безбожники услышали и поняли его, а значит, он сумеет договориться. Стоило ему чуть приподняться, как зъит ударил его ногой, переворачивая.

- Некогда, Доакхаат, мы отыщем золото позже, - крикнул один из спутников мучителя принца. Мужчина кивнул, размахнулся, и принц успел почувствовать боль прежде, чем потерял сознание.

***

- Так значит, ты король?

Тобаал сидел на столе, поставив ноги на скамью по обе стороны от Вульфрика, его черные глаза, не мигая, смотрели в сторону принца. В зале было достаточно места, однако все три десятка безбожников вертелись рядом, слушали разговор и громко переговаривались. Они сидели где придется, ели руками, пили прямо из кувшинов и зачерпывали ими, а то и вовсе руками из бочонка.

- Да, король. Я – Вульфиер Первый, сын короля Раэкта, его наследник.

- Если ты король, то кто Регрут?

- Он... Он мой дядя и самозванец. Он отобрал мой трон, обманул всех, но король на самом деле я!

- Он ведет войско против моего народа. Войско слушает его? – с принцем продолжал говорить только Тобаал.

- Да, но...

- Раз он ведет, и его слушают, значит, король он. На кой ты нам сдался, если есть другой король, за которым идет народ?

- И то верно, может его сразу прирежем? Он уже рассказал про сокровищницу. Пара пинков, всего-то! Слабак, - сплюнул на землю Доакхаат и указал в сторону Вульфрика топором, - Ты только скажи, Тобаал, один удар и он мертвец, или... Или мы можем развлечься его криками. Сколько у человека пальцев? Двадцать? А еще есть зубы, глаза, руки и ноги...

- Не надо, прошу вас! Я сделаю, что вы скажете, но не надо мне ничего отрезать! – Вульфрик попытался вскочить, но Тобаал ударил его ногой в грудь, вынуждая сесть обратно.

- Доакхаат не тронет тебя, пока я не позволю. Сядь и не серди меня. В твоих сумках были эти штуки, бумаги с закорючками. Зачем они тебе?

- Это свитки, в которых сказано, что я – законный сын Его Величества и имею права на престол. Переписка с вассалами моего отца, которым меня когда-то представляли, я хотел сохранить это, чтобы после не забыть все их имена.

- Что ты хотел с этими свитками делать? Подтереться? Регрут – король, и народ идет за ним, на кой им твои закорючки?

- Я хотел потом доказать, что имею права на эти земли. Хотел вернуть свое.

- Потом? Когда это потом?

- Когда дядя умрет.

Тобаал переглянулся с несколькими своими людьми. Вульфрик не знал, что его ждет, однако все еще не потерял надежду поладить с завоевателем и либо убедить его отпустить принца, либо подгадать время и сбежать.

- Регрут не угодил своему племяннику? Что будет с людьми и землями, когда он умрет?

- Они перейдут мне. Я законный правитель, и если бы он не...

- То есть ты будешь всем управлять? И люди будут тебя слушать? Ты сможешь приказывать им идти, куда тебе нужно и делать, что ты скажешь?

- Конечно. Я смогу подарить вам земли, если вы захотите, милорд, - Вульфрик больше еды и развлечений любил только собственную жизнь, без нее он явно не смог бы радоваться всем привычным вещам.

- Я хочу переговорить со своими людьми.

- О, я не против, - попытался улыбнуться мужчина.

- Тебя никто и не спрашивал. Брысь отсюда. Иди постой вон в том углу, и смотри на стену, пока я не разрешу повернуться. Гилдоар присмотрит за тобой, верно?

Крупная женщина кивнула, переложила дубину на правое плечо и поднялась с облегченно скрипнувшего стола. Вульфрик замешкался, и она, схватив за шкирку, швырнула его назад, да так, что он перекувырнулся через скамью. Пара пинков, и вот принц уже стоял и разглядывал расписанную узорами стену. Периодически его взгляд притягивала грудь Гилдоар – женщины безбожников не закрывали все свое тело, и сейчас, после битвы, в тишине и спокойствии, многие сняли с себя доспехи и намокшие от крови безрукавки, явив миру тонкие рубахи, или, и вовсе, как стражница принца, обнаженный торс. Никто из врагов не удивлялся и не останавливал взгляд надолго, в то время как Вульфрик был уверен, что в скором времени заработает косоглазие.

О чем говорил Тобаал, слышно не было, зато возгласы возмущения Доакхаата были отчетливыми. Враги говорили долго, несколько раз Гилдоар давала Вульфрику подзатыльник или пихала своей дубиной в спину и под колени, когда мужчина слишком вертелся. Стесняться чужака она и не думала.

- Веди этого короля, Гилдоар. Мы приняли решение.

Вульфрик не очень хотел возвращаться к черноглазому захватчику, а когда увидел двух темных волшебников с посохами, навершьями которых служили человеческие черепа, в их традиционных темных балахонах, расшитых красными каплями крови, его желание и вовсе сошло на нет. Он упирался всеми силами, пока женщина толкала его вперед. Ей понадобилась помощь, чтобы подвести наследника к главарю.

- Ты знаешь, что мы путешествуем через Врата, которые вы называете Проклятым Порталом? – законный наследник кивнул, и Тобаал продолжил, - Наш мир почти умер. Последние века были тяжелыми. Чтобы восстановить свой дом, мы должны искать спасение в чужих землях, вытягивая их силы. Два мира покорились нам, подчинились. Мы захватывали их понемногу, по куску, начиная с самых слабых общин, а большую оставляя на потом. Это было нашей ошибкой – нам приходилось много защищаться и терять людей. Люди для нас – важный ресурс, самый важный, все это мы делаем только для них. В этот раз мы решили действовать иначе и захватить самые сильные из земель. Вы подчинили почти весь материк себе, остальные мелкие королевства не смогут противостоять долго, верно?

- Думаю, что против нас им не выстоять, - согласился Вульфрик. Он не понимал, к чему ведет захватчик, однако был уверен, что самым правильным будет со всем соглашаться.

- Все могло пройти быстро, но вмешался тот глупец. Принц, как он себя называл. Потом нам помешал король и его маги.

- Жрецы...

- Да хоть конячьи яйца! А теперь мешает Регрут. Регрут немало нам поднасрал, - лицо Тобаала скривилось. Он был по-настоящему зол. До этого, даже когда Вульфрик не хотел говорить о сокровищнице, о замке и проходах, скрытых от глаз, враг не был столь сердит, - Его первое войско не только смело часть моих людей. Он убил предводителя – моего кровного брата. Он уничтожил моих лучших волшебников. Они должны были помочь вернуть жизнь в наш мир. Регрут распял их на столбах на том месте, где стоял их лагерь, и насадил на кол тело моего брата. Теперь у него еще большее войско? С вашими прославленными жрецами он идет уничтожать наших людей на западе. Я не хочу терять своих...

- О, вы ошибаетесь. Дядя хотел обмануть вас и выманить. Он думал, что вы пойдете спасать магов, а не нападете на столицу. На самом деле он хочет уничтожить Проклятый Портал, - заявил Вульфрик со знанием дела. На лицах безбожников промелькнул страх, и мужчина улыбнулся. Он сумел напугать бесстрашных врагов и, более того, поведать то, что мало кто знал.

- Проклятый Портал... - предводитель захватчиков наклонился сначала к одному из своих магов, а затем ко второму. Волшебники что-то шептали главарю. Что именно, принц не слышал, - Я вижу, что ты не похож на Регрута, Вульфиер, и ты мне понравился. Справиться с твоим глупым братом было легко, но твой дядя куда больше портит мне жизнь. Никакое войско не сможет одолеть нас, тем более перебить всех. Придут новые, но терять кого-то из моих братьев и сестер я не желаю. Мои волшебники могут снова отвести взгляды ваших дозорных, чтобы подобраться незамеченными и нанести первый сокрушительный удар, чтобы застать врасплох, но даже в этом случае у нас будут жертвы. Я не хочу, чтобы мои люди умирали.

Тобаал уставился на пленника. Вульфрик на всякий случай кивнул, снова не понимая, что от него хотят, и надеялся, что предводитель врагов перейдет к сути. Так и произошло.

- Мне бы пригодился свой человек на троне, Вульфиер. Полагаю, если бы мы с тобой пришли к соглашению, оно было бы выгодно нам обоим – ты бы стал королем, как и должен, а я отомстил бы Регруту и получил бы от тебя некоторую помощь для моих людей и моего мира.

- То есть, вы хотите меня короновать? Вы сделаете меня королем?

- Ты же уже король, Вульфиер, сын Раэкта, ты сам сказал нам об этом. Мы поможем тебе вернуть то, что принадлежит тебе. Но! В обмен на небольшую помощь...

Как обычно, ничто не может быть просто так. Вульфрик не мог даже предположить, что ему скажут сделать безбожники. Хотелось, чтобы они предложили ему гарем из женщин, возможно, даже грубая Гилдоар могла бы развлечь его. Жаль, что обычно «но» предполагало что-то опасное, неприятное, отвратительное, или слишком тяжело выполнимое.

- Ты должен будешь убрать Регрута. Убить и его, и главных жрецов. И ваших главарей, за которыми идут воины.

- Я мог бы попробовать убить дядю, но как я справлюсь с ними всеми? Мне даже не разрешали учиться сражаться! Наверное, боялись, что я стану слишком искусным воином, - Вульфрик подмигнул Гилдоар, но женщина, вероятно из скромности, насупилась и отвернулась.

- Не сомневаюсь, именно поэтому. Ты отправишься не один, мои волшебники и несколько верных людей, вместе с Доакхаатом пойдут с тобой. Тебе не придется сражаться, я дам тебе яд. Как только Регрут и жрецы падут, ты подашь знак моим людям, и они обезглавят войско. Без главаря они никуда не пойдут, тем более ко Вратам. Потом ты прикажешь им возвращаться по домам, - Тобаал усмехнулся.

- Погодите! Я могу все это сделать, но вы не коронуете меня, а убьете. Я не хочу убивать любимого дядю просто так.

-Ты не так глуп, как кажешься на первый взгляд, - усмехнулся Тобаал, - Мы подпишем договор, не простой, а магический, в котором будет сказано, что делать в случае успеха или неудачи. Предельно простой, чтобы мог понять и ты. Мои волшебники плохо пишут на твоем языке, они почти не знают его, но переведут тебе весь текст с моей помощью. Все, что касается договоров они, как и ваши жрецы, выполняют без огрех, без лжи и на совесть. Такой вариант тебя устроит?

- Да, думаю да.

Волшебники и правда говорили на языке Дэара очень плохо, они были здесь впервые – по словам Тобаала, магам нужно было восстанавливать силы дома. За каждый поход они расплачивались десятком лет, а если приходилось много сражаться, то иссыхали на глазах.

На пятом абзаце, когда маги коряво перечисляли титулы и родословную Вульфрика, принц начал скучать, а на восьмом устал.

- Я понял-понял! Если я все расскажу, то вернусь в плен, если не смогу убить, хоть и попытаюсь, договор разрушается, если смогу, то все хорошо. Если мой дядя и жрецы умрут, и я проведу ваших людей в лагерь, то я получу трон? Я стану королем, верно?

- Да.

- Превосходно. Я устал и голоден, после ваших пинков у меня все болит. Пока я не убью дядю меня будут кормить и пустят спать? В хорошие покои, а не в камеру.

- Ты здесь хозяин, король Вульфиер. Когда мы договоримся, ты сможешь есть, что хочешь, спать, где и с кем хочешь, и делать, что захочешь.

- Тогда нечего тянуть. Где и как мне подписать договор?

***

Смерть Регрута не была быстрой.

То, что Тобаал дал Вульфрику, на самом деле было не ядом. Или ядом, но совсем не таким, как мужчина его представлял. Совет вместе с дядей собрался у одного очага под плотным навесом в тот день, когда прибыл принц. Его донимали вопросами, в особенности про осаду столицы и смерь Алькстера, про то, как он сам смог выжить, про оставшихся воинов и бесчинства, которые творили безбожники.

Вульфрик рассказал лишь часть. Он поведал, что видел подвешенных за руки жрецов, в которых безбожники кидали камни, соревнуясь; видел, как женщин, которых надоело насиловать поднимали повыше, а после отпускали веревки и смотрели как те разбивались; видел, как пленных заставляли сражаться друг с другом, пока не оставался один, которого приносили в жертву. Мужчина рассказал и о полностью высушенных телах, и о тех, которые, напротив, стали очень быстро гнить, словно для них прошел не день или два, а как минимум пара-тройка недель. Он видел все это, когда стоял на балконе, выходящем в сторону города.

Когда было решено выпить за Алькстера, Вульфрик сам вызвался откупорить вино и разлить его в чаши. Он горевал о смерти родственника – так он объяснился, и этим же оправдал свое нежелание пить со всеми. Когда мужчина пояснил, что дал обет не пить, пока брат не будет отомщен, Регрут поднял и второй кубок в честь своего племянника, которым возгордился.

- Наконец-то ты становишься мужчиной, - сказал он тогда и осушил сосуд. Всего через четверть часа первые из жрецов начали чувствовать недомогание. Вульфрик подал знак людям Тобаала, когда дядя начал плеваться кровью.

Отравленные чувствовали боль, которая с каждым мигом лишь нарастала, их крики пугали народ, но еще более их страшили темные волшебники, появившиеся посереди лагеря. Проклятые норы открылись в самых разных точках стоянки, и из них повалили безбожники. Пока отдыхающие не успели выхватить свое оружие, пятая часть войска уже была уничтожена.

В центре лагеря же, там, где до этого мирно советовалась верхушка во главе с королем и принцем, продолжались мучения. Регрут нашел в себе силы выхватить нож, двинуться на племянника и даже один раз замахнуться и ударить. Мимо. Его тело, как и тела всех его приближенных, уже начало гнить, словно он был давно мертв. Смрад, который установился там еще долго терзал Вульфрика и всюду ему чудился.

Вокруг царила суматоха, в панике люди носились туда-сюда, один из командующих, который смог понять, кто виноват в происходящем, бросился отомстить за смерть короля наследнику Раэкта, но Доакхаат оказался проворнее, а его топор – смертоносным. Что было дальше, Вульфрик не знал, так как волшебник, возникший перед ним, открыл Проклятую нору и швырнул мужчину в нее.

Король пришел в себя уже в постели. Первый переход дался ему тяжело, забрав все силы, и он проспал трое суток, когда его вернули в замок. За это время безбожники подготовили все для коронации, в том числе и его самого. Дни пронеслись как один миг, и вот, мужчина уже сидел на троне, его венец приятно сдавливал голову, а он смотрел с места, с которого смотрели все его предки.

- Я хочу отдать свой первый приказ, - сказал Вульфрик Тобаалу. Мужчина стоял недалеко от него все время, а теперь, как только наследник получил свое, стоял рядом с троном и не переставал улыбаться, - Я хочу, чтобы устроили бал! Хочу красивых женщин, море вина, вкусной еды и танцев! Я хочу отправиться на охоту и устроить рыцарский турнир.

Тобаал проигнорировал его слова. Вульфрик вскочил на ноги, намереваясь накричать на главаря захватчиков, но тот одним движением руки отбросил короля обратно.

- Ты получил свой трон, Вульфиер, как и хотел. Твой венец у тебя, твой портрет висит в тронном зале, ты сидишь на месте, на котором сидел твой отец... Но ты не можешь отдавать приказы. Ты подписал договор и теперь за тебя буду править я. Я буду говорить от твоего имени.

Как бы ни кричал Вульфрик, его никто не слышал. Тобаал не только говорил от имени короля, он умел говорил голосом короля и заставлял того двигать ртом и телом в такт. Когда было необходимо, он затыкал короля. От имени сына Раэкта безбожник призвал всех жрецов со всего королевства и казнил их за измену. От имени короля Тобаал учинил расправу над рыцарством и всеми прославленными воинами, в живых остались лишь те, кому хватило времени и ума бежать.

Для восстановления дома, за который так радел главарь захватчиков и для поддержания Проклятого Портала, требовались силы людей и земли, которая была в мире Вульфрика. Безбожники намеривались забрать ее всю. Все то, что уже не могло им помочь, они предпочитали уничтожать, убивать и заражать гниением.

Мир, который знал нынешний король стремительно превращался в ничто. Договор был неразрушим, на этот пункт, когда он призывал Тобаала разорвать контракт, ему указали, не скрывая улыбки. С каждым днем загнанный в угол сын Раэкта, лишенный борделей, трактиров, солнечного света, вкусных яств и напитков, все более осознавал свою ошибку – он должен был сначала обговорить все, что могло касаться его, в том числе и тех самых столь желанных и недостижимых теперь развлечений.

- Разве тебе что-то не нравится? – удивился Тобаал, когда первенец короля снова начал жаловаться на свою судьбу и громко возносить молитву своему богу, - Ты получил все, что желал, не больше и не меньше. Все, что ты озвучил, разве не так?

- Я не могу больше сидеть здесь. Это клетка! Я ни с кем не говорю, кроме тебя, я скучаю по... Да по всему! Даже по дяде, будь он не ладен! Ты лишил меня всех радостей жизни!

- Я дал тебе то, чего ты страстно желал, и попросил за это совсем небольшую плату.

- Лучше убей меня!

- Убить? Не говори глупостей, Вульфиер. Ты будешь жить, сколько должно. Я позабочусь, чтобы ты был невредим и здоров, ты долго не будешь стареть, до тех пор, пока нам нужен будет Дэар, и пока все окрестные королевства не падут. Ты законный правитель, Вульфиер. Да здравствует король!


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 3. Оценка: 4,33 из 5)
Загрузка...