Дарья Чернова

Когда приходит демон сновидений...

Новости в маленьком городке распространяются быстро, поэтому в считанные дни все жители Коул-Спринга знали, что у немолодой четы Фейрбруков родилась очень красивая дочь. Это очаровательное зеленоглазое дитя не было похоже не на престарелого Питера, не на его жену, Джейн, которая была на несколько лет старше своего супруга, а потому за спиной пожилой пары стремительно поползли слухи, один неправдоподобнее другого.

Одни утверждали, что девочка на самом деле приходится старикам внучкой, которую им подбросила их непутёвая дочь Амалия, сбежавшая много лет назад с очередным ухажёром; другие решили, что Питер и Джейн попросту удочерили ребёнка, хотя и было непонятно, на какие деньги; третьи же и вовсе были уверены, что старики настолько обезумели от одиночества, что выкрали девочку из какого-нибудь богатого дома.

Однако ни одного из супругов не волновали злые языки, распускавшие сплетни. Они относились к зеленоглазой малышке с такой любовью и нежностью, что даже самым большим сплетницам города пришлось прикусить языки, ибо не принять Фейрбруков за счастливую семью было невозможно.

Время шло. Из прелестной девочки Агата Фейрбрук превратилась в удивительную красавицу. Это была очаровательная юная особа с огромными изумрудными глазами и аккуратными, пухлыми красными губками, которые она поджимала всякий раз, когда задумывалась. Длинные волосы приятного тёмного оттенка обрамляли её выразительное лицо, контрастируя с молочной кожей.

Конечно же, стоило Агате достигнуть совершеннолетия, как один за другим начали объявляться женихи, предлагавшие девушке не только руку и сердце, но и богатую замужнюю жизнь. Агата могла с лёгкостью выйти за самого обеспеченного из них, особенно, когда после смерти старой Джейн, пережившей своего мужа всего на полгода, у неё практически не осталось средств к существованию. Будь девушка более отчаявшейся и слабохарактерной, так бы и поступила, но Агате была противна сама мысль о браке по расчёту, тем более она и сама была в силах заработать деньги.

Не прошло и месяца, как Агате удалось устроиться в самый большой цветочный магазин города. Главный продавец, а по совместительству хозяин лавки, господин Грант заказывал все цветы издалека, и поэтому ни один цветочный ларёк в городе, да что там в городе – во всём Миллениуме не пестрел такими красками и диковинными цветами, как магазин Флорин. И всё же, самым красивым, самым редким и, безусловно, самым труднодоступным цветком была Агата. Мистер Грант не прогадал, когда сразу же поставил её у прилавка – в первую же неделю магазин ожидал поистине небывалый наплыв покупателей.

- Что это за очаровательная мисс стоит сегодня у прилавка? – спросил мужчина средних лет у рыжеволосого паренька, который изо всех сил старался протиснуться сквозь толпу к столику, за которым обслуживала посетителей Агата.

- Да ты видно не местный, и даже не из ближних городов, - пропыхтел в ответ юноша. – Агату Фейрбрук знают даже глухие и слепые. За ней половина города ухлёстывает.

- И ты тоже?

- А как же! – самодовольно ухмыльнулся он, но ухмылка быстро погасла. – Правда, ну и неприступная эта девка. К ней, поговаривают, сватался младший сын троюродного брата короля, она и тому отказала, а когда он попытался добиться её силой, Агата облила его помоями с ног до головы, да потом ещё свою собаку на него спустила. Ох и огонь девка!

Агата, между тем, обслуживала уже неизвестно какого за сегодняшний день посетителя. Их лица быстро растворялись в толпе, стоило Агате протянуть покупателю готовый букет. Если же мужчина пытался подольше постоять у прилавка, дабы насладиться красотой молодой работницы или даже завести с ней разговор, его тут же оттесняли к выходу, а на его место вставал новый.

Прожив на свете двадцать неполных лет, Агата довольно быстро уяснила простую и неприятную истину: все восхищаются её внешностью, но никак не душой. Когда ей было пять, все в округе делали предположения, насколько она станет красивой, когда вырастет; когда ей исполнилось тринадцать, все дворовые и деревенские мальчишки пытались привлечь её внимание; а стоило семнадцатилетней девушке появится на базаре, как со всех сторон слышался восторженный свист, влюблённые вздохи и комплименты. Спустя пару лет положение только усугубилось. Агата надеялась, что со временем её красота увянет, и из-под этой прекрасной маски появится обычное лицо крестьянской девушки, но всё случилось в точности наоборот. Вскоре невиданная красота девушки стала ещё пышнее, а непристойных предложений ещё больше.

Агата чувствовала себя обыкновенной расфуфыренной куклой, которая обычно занимает самое почётное место в витрине магазина игрушек. Таких кукол всегда раскупают первыми, ведь куда приятней играть с красивой, но неживой девочкой, чем с живой, но облезлой кошкой.

На счастье девушки сегодня было воскресенье, и Флорин закрывался на несколько часов раньше. Она с огромным удовольствием объявила об окончании рабочего дня, и, несмотря на возмущённый гомон, вежливо попросила посетителей удалиться. Когда за последним из них, наконец, захлопнулась дверь, Агата выдохнула с облегчением.

В это время из кладовки показалась Люси. Она несла в руках охапку красных огнецветов, которые в последнее время стали очень популярны и исчезали с прилавка с молниеносной скоростью. Окинув взглядом зал, Люси остолбенела.

- Ой, а где все? – спросила она, изумлённо оглядев опустевший холл. Когда девушка вышла пару минут назад, здесь было яблоку негде упасть, а сейчас в магазине остались только она и Агата.

- Я сказала им, что мы закрываемся, - небрежно бросила в ответ Агата, убирая со стола опавшие лепестки и листья.

- Ты что? – не поверила своим ушам Люси. – Агата, как ты могла! Магазин закрывается только через полчаса, что мы скажем господину Гранту?

- Он ничего не узнает! – заговорщицки подмигнула ей Агата. – Мы и так всю неделю вкалывали, как ненормальные, и заслужили отдых. К тому же знаешь, не большое удовольствие, когда тебя бесстыдно с ног до головы оглядывает такое сборище неотёсанных мужиков.

- Никто не виноват, что у тебя такая прекрасная внешность! Вот бы мне хотя бы половину твоей красоты, нет, хотя бы четверть, я была бы на седьмом небе от счастья! Да я бы...

Агата с печальной улыбкой посмотрела на распинающуюся Люси. Конечно, назвать красавицей это юное создание было нельзя, но у неё было симпатичное, пухлое лицо с румяными щёчками, которые так и норовило потискать. Люси только-только исполнилось шестнадцать, но она, как и многие девушки в её возрасте, уже начала продумывать свою свадьбу. Люси мечтала о единственной и самой настоящей любви, наивно полагая, что красивая внешность привлечёт к ней того единственного, с которым она разделит радость и печаль, и умрёт в один день. Как же она ошибалась.

- Ну, так что, ты идёшь? – спросила Агата, снимая с вешалки выцветшую накидку.

- Нет, я останусь до закрытия, - пробурчала Люси, - я не такая красивая, как некоторые, мне всё с рук не сойдёт.

Фыркнув, Агата вышла на улицу.

Тёплый летний вечер встретил девушку лёгким приятным ветерком, растрепавшим её волосы. Агата вдохнула воздух полной грудью и направилась в сторону рынка. Несмотря на то, что до дома она могла пройти по другому пути, намного быстрее и короче, сегодня Агата захотела прогуляться.

На рынке было куда тише, чем обычно. Причиной этому послужила дневная жара, которая, хоть и улеглась ближе к вечеру, но всё же оставила этакое послевкусие, из-за которого даже у самых горластых торговцев пропало желание кричать и зазывать покупателей.

Несмотря на это, Агата посильней укуталась в лёгкую накидку и занавесила лицо волосами. Не хотелось, чтобы, заметив её, торговцы разом приободрились и начали приглашать девушку посмотреть свой товар лишь для того, чтобы в этот момент полюбоваться ею.

Проходя мимо ларька с рыбой, Агате вдруг послышался всхлип, за ним ещё один, пока не послышался полноценный плач. Девушка собиралась пойти своей дорогой, но неистовая сила, именуемая женским любопытством, заставила её остановиться. Было в этом плаче что-то, из-за чего Агата не нашла в себе сил пройти мимо.

Торговец за прилавком резко оживился.

- Чего желаете? Рыбка вкусная, свежая, только утром завезли. Для такой красавицы я ещё скидку сделаю.

Внезапно плач прекратился, и Агата приложила палец к губам, безмолвно прося торговца помолчать. Тот удивлённо изогнул бровь, но повиновался. Рыдания не повторялись.

- Что-нибудь случилось? – наконец спросил он.

Не успела девушка ответить, как всхлипы возобновились. Нет, ей точно не показалось!

- Вы слышите?

- Слышу что? – ещё больше удивился торговец. Поведение красивой покупательницы настораживало его всё больше.

- Плач! И как будто бы ребёнок...

- Я ничего не слышу, - признался торговец, и в этот момент плач повторился с удвоенной силой, только теперь как будто удалялся, словно пытался оказаться подальше от вонючей рыбной лавки.

Недолго думая, Агата поспешила на звук, провожаемая удивлёнными взглядами торговцев. Уже на бегу девушка подумала, что то, чем она сейчас занимается, очень странно. Агате и раньше приходилось видеть плачущих детей, да и кто их не видел? По обыкновению, дети плакали в двух случаях: если терялись или не получали желаемого. Что в первом, что во втором случае Агата проходила мимо. Она, что ли виновата, что какая-то мамаша не уследила за своим чадом? Или, неужели, вина Агаты в том, что некоторые дети рождаются через-чур капризными? Конечно же, нет.

Но при взгляде на рыдающую девочку, беспомощно рассевшуюся на тротуаре, у Агаты что-то сжалось в груди. С белокурыми волосами и в нарядном белом платьице она напоминала маленького ангелочка, слишком хорошего для этого мира. Девочка явно была из господ: её платье было сшито из тончайшего шёлка, а в волосах переливалась на солнце жемчужная заколка. Даже её поза, несмотря на отчаяние, оставалась элегантной и, наверняка, была отрепетирована много раз. Невольно Агата задалась вопросом, что такое ухоженное и нарядное дитя делало вечером, одно, на базаре. Вельможе очень редко появлялись в подобных местах, кишевшими простыми людьми и попрошайками. Считая себя выше этого, они посылали закупаться продуктами своих слуг, но, чтобы лично – никогда.

- Что ты здесь делаешь, малышка? – попытавшись придать своему голосу как можно больше мягкости, спросила Агата. Она присела на корточки и лёгким движением руки убрала волосы, прилипшие ко лбу малышки.

Девочка подняла на неё свои заплаканные зелёные глаза и посмотрела на незнакомку с недоверием. Никогда Агате не приходилось видеть такого красивого ребёнка, и она едва не спутала эту малышку с принцессой из какого-нибудь королевства. Впервые в жизни девушка поняла, почему с раннего детства прохожие так бессовестно глазели на неё. Тем не менее, казалось, что на девочку никто не обращает никакого внимания, хотя вокруг кипела жизнь. Такое поведение озадачило Агату.

- А кто вы такая, чтобы меня спрашивать? – спросила девочка, не сводя с Агаты подозрительного взгляда карих глаз.

Вопрос и сама манера речи, с которой он был задан, удивили Агату до глубины души, но теперь она ни на минуту не сомневалась, что в этой юной особе течёт голубая кровь.

- Я – красавица Агата, чаровница то, что надо! И мужчина без ума, всяк увидевший меня! – на распев ответила Агата. Этот стишок они вместе придумали с мамой, когда у Агаты только-только начали появляться первые поклонники.

Она рассчитывала, что это весёлое стихотворение приободрит девочку, но та внезапно со страхом в голосе спросила:

- Так вы ведьма?

Агата подумала, что девочка шутит.

- Разумеется, я ведьма, самая что ни на есть настоящая, - заверила Агата малышку. – Я краду сердца маленьких хорошеньких девочек, а потом варю из них зелья, чтобы привораживать мужчин.

Услышав это, девочка снова разрыдалась. Она плакала и плакала, и слёзы ручейками стекали с её щёк, капая на белоснежный кружевной передничек. Агата поражённо застыла и тут же мысленно дала себе оплеуху. Надо же было довести ребёнка до слёз, когда она и так себе почти все глаза выплакала!

- Ну, ну, я же просто пошутила! – Агата потянулась к девочке, чтобы вытереть ей слёзы, но та неожиданно шлёпнула её по руке и отползла назад. – Да не ведьма я, кому говорю.

- Нет, ведьма! – упрямо всхлипнула малышка. – Только ведьма может быть такой красивой!

Агата не знала, воспринять это как оскорбление или как комплимент. Впервые в жизни её красоту приравнивали к чему-то жуткому, мистическому, так как обычно только сама Агата отзывалась о ней, как о проклятии. К тому же, во всех сказках, которые ей доводилось читать, ведьма представала в образе уродливой старухи, но никак не красивой девушки.

- Дядя Саламандр говорил мне, чтобы я не бегала в город одна, но мне так хотелось посмотреть на Летний Парад, что я не послушалась, - всхлипнула себе под нос девочка.

- Саламандр? Какое странное имя!

Девочка вновь испуганно посмотрела на Агату. Нижняя губа у неё затряслась, а своими маленькими пальчиками она стиснула подол платья так сильно, что побелели костяшки. Девушке показалось, что она вот-вот упадёт в обморок.

- Что же я наделала! – запричитала девчушка. – Теперь вы точно наложите на дядю заклятие! Пожалуйста, я сделаю что угодно, но только не заколдовывайте его! Он такой хороший и так много работает в последнее время. Хотите, я отдам вам свою заколку? Дядя сказал, что она из настоящего жемчуга. Говорят, если жемчуг растереть, то можно сделать хороший эликсир молодости. Вам, наверное, уже за восемьдесят?

- Мне ещё нет и двадцати! – подавилась возмущением Агата. Эта игра начинала заходить слишком далеко. Похоже, эта малявка действительно верила в то, что говорила.

- Так значит, вы пока начинающая ведьма, - в голосе девочки послышалось облегчение. – Дядя говорит, что такие не очень опасны.

- Да сколько раз повторять – не ведьма я!

Девочка снова окинула её взглядом, и, хотя настороженность в нём не исчезла, теперь уже она смотрела менее зашуганно и более заинтересованно.

- А вы докажите, - вдруг сказала она, - докажите, что вы не ведьма.

Агате вдруг стало невероятно смешно. Вместо того, чтобы прогуляться тёплым вечерком у моря и насладиться закатом, она была вынуждена кривляться перед незнакомым ребёнком. Мысль о том, чтобы просто встать и уйти, мелькнула у девушки в голове, но неожиданно быстро погасла. Уж слишком заинтересовала её эта странная девочка. Она решила ещё немножко ей подыграть.

- Как же мне это тебе доказать? – спросила Агата. – Если я скажу, что в жизни не колдовала, ты ведь мне не поверишь.

- Не поверю, - согласилась девочка, - поэтому закройте глаза и не открывайте, пока я не скажу.

Агата повиновалась. Тут же руки девочки начали ощупывать её лицо, пропускать сквозь пальцы волосы. В один момент девочка так сильно дёрнула за них (причём Агата была готова поклясться, что та сделала это нарочно), что Агата непроизвольно вскрикнула и открыла глаза.

- Я же ещё не разрешила! – закричала девочка.

На этом терпение Агаты кончилось.

- К чёрту! – вскипела Агата. – Я-то хотела сделать благое дело, а вместо благодарности ты обзываешь меня ведьмой и дёргаешь за волосы! Если тебе так нравиться сидеть на пыльной дороге, милости прошу. Лично мне уже пора!

С этими словами Агата встала и развернулась, полная решимости уйти, но девочка неожиданно крепко вцепилась в подол её юбки своими пухлыми пальчиками. Обернувшись, Агата увидела, что у неё на глазах снова наворачиваются слёзы.

- Пожалуйста, не уходите, - всхлипнула она. – Я верю, что вы не ведьма. Вам же было больно, когда я дёрнула вас за волосы?

- Ещё бы! – буркнула Агата, потирая затылок. Кажется, девчонка вырвала ей целый клок волос.

- Значит, вы и правда не ведьма! Теперь-то вы мне поможете?

Как будто я с самого начала не собиралась, пронеслось в голове Агаты. Она ещё раз окинула девочку взглядом, в голове подсчитывая, сколько времени им придётся добираться до господских домов.

Дело в том, что Коул-Спринг располагался на большой солнечной поляне, со всех сторон окружённой величавыми холмами. Когда-то здесь были богатые залежи угля, и бедняки со всех уголков страны стекались сюда, чтобы заработать хотя бы немного денег для своих семей. В то время это месторождение принадлежало дворянской семье Огюстов, которым в карманы и капала большая часть прибыли. Они опасались, что без должного надзора рабочие начнут отлынивать от своих обязательств, или чего хуже – воровать уголь и сами продавать его. Тем не менее Огюсты, будучи людьми не столько зажиточными, сколько невероятно скупыми, не желали тратиться на надсмотрщиков и решили сами переехать поближе к работам. В кратчайшие сроки на самом большом холме, откуда открывался прекрасный вид на поляну, был возведён весьма пригодный для жизни особняк, куда и перебралась чета Огюстов. Однако на этом дело не закончилось.

Вскоре сюда же переехали все близкие и дальние родственники Огюстов, а затем их деловые партнёры, друзья, знакомые, друзья знакомых и прочие сливки общества. В это же время на поляне понемногу образовывался шахтёрский городок, который впоследствии получил название Коул-Спринг, в честь того, что добывать уголь здесь начали именно весной.

Так и получилось, что ещё до основания города бедняки жили на поляне, бок о бок со своим рабочим местом, а богачи расселились вокруг по холмам, получая регулярный доход от сбыта популярного топлива. Это, впрочем, продлилось не так долго, как ожидалось. Лет через десять запасы угля внезапно подошли к концу, и перед людьми встал вопрос – как дальше зарабатывать деньги? Это был удар как для работников, так для их работадателей, ведь Огюсты остались с носом, в последние годы вкладывая все сбережения в угольные шахты.

К счастью, за холмами располагались огромные поля, идеально пригодные для земледелия, и уже через пять лет Коул-Спринг из шахтёрского города превратился в один из самых больших пшеничных центров Миллениума. В остальном же в Стоун-Спринге не изменилось ровным счётом ничего, разве что шахтёры теперь стали землепашцами. Крестьяне так и продолжили жить на поляне, и на холмах всё также жили самые богатые люди города.

Но в каком из этих роскошных особняков живёт малышка? К какому двору принадлежит? Внезапно Агата осознала, что даже не знает её имени, и уже собралась спросить её об этом, как девочка её опередила.

- Меня зовут Лилли Морган, - сказала она, мигом вскочив с тротуара. – А вас как зовут?

- Агата.

- Агата, - задумчиво повторила Лилли. – Почему-то ваше имя кажется мне очень знакомым. Если вы не ведьма, то, быть может всё-таки волшебница?

- По-моему, у тебя голова забита совсем не тем, что нужно привилегированным особам, - решительно сказала Агата. – Все мысли о каких-то колдунах, ведьмах, чародеях. Куда смотрят твои родители?

- Нет, тем! – с ответным жаром возразила Лилли. – И вообще, никакая я не пригерованная особа! И родителей у меня тоже нет!

Такой ответ очень удивил Агату. Неужели эта девочка не из высшего общества и, к тому же, сирота? Нет, быть такого не может, о ней явно кто-то заботится – чего стоит только платье из нежнейшего шёлка. Но кто он, этот таинственный покровитель, и если так заботится о Лилли, то почему не уследил за ней? Кажется, она упоминала некого Саламандра...

Всё так странно и запутанно.

- Так, куда тебе надо? – только и смогла вымолвить Агата.

- Туда, на полях. Там мой дом.

Лилли махнула рукой в сторону холмов, совсем не замечая вытянувшегося лица Агаты.

Никто не жил на полях. Дворяне не хотели, чтобы даже самый маленький клочок земли был занят не под посевы, и все, включая самых закоренелых фермеров, выращивающий пшеницу не один десяток лет, были вынуждены вставать ещё до рассвета, чтобы успеть доехать до полей и выполнить дневную норму.

Быть может, Лилли просто захотела подшутить над ней?

Но нет, девочка решительным шагом направилась прямо по улице, старательно избегая прохожих. Заметив, что Агата не идёт рядом, она обернулась.

- Почему вы не идёте?

Почему? Странный вопрос. Впервые увидев плачущую малышку, Агата была полна решимости помочь ей, однако теперь странное поведение Лилли настораживало её и даже пугало. Ведь что маленькой девочке делать на полях? К тому же, пока они доберутся туда, уже стемнеет, а назад вернуться в сумерках будет ой как непросто.

Но, с другой стороны, оставить Лилли на произвол судьбы она тоже не могла. Было видно, что девочка действительно напугана, да и на базаре такому красивому ребёнку делать нечего – могут украсть или чего хуже...

- Послушай, - обратилась Агата к девочке, - сейчас уже поздний вечер, и до твоих полей мы будем добираться уже по темноте. Давай ты переночуешь у меня? А на утро мы, выспавшиеся и отдохнувшие, отправимся вместе с фермерами – так будет безопасней.

- Нет-нет! – глаза Лилли испугано забегали, и Агате показалось, что в них снова заблестела влага. – Если дядя узнает, что я ушла одна, он сильно разозлится!

- Господи, да неужели он тебя бьёт?

- Конечно нет! Дядя Саламандр очень добрый, но он сказал братцу присматривать за мной, а он уснул. И тогда я убежала.

Внезапно для Агаты всё встало на свои места. Лилли, должно быть, родственница какого-то землепашца. Пока он работал в поле, наказал помощнику не спускать глаз с девочки, а тот возьми и заснул. Тогда они могли не сразу заметить пропажу, а теперь, наверняка, обыскивают все поля в поисках ребёнка. Им-то и в голову не может прийти, что Лилли сбежала в город! А что девочка богато одета – так она могла понравиться какой-нибудь обеспеченной барышне. Они часто присматривались к красивым детям, а потом делали им дорогие подарки, воображая себя при этом великими добродетелями.

Агата ещё раз посмотрела в сторону холмов, за которыми раскидывались бескрайние поля, потом назад, окинув взглядом дорогу, по которой пришла на базар. На улице становилось прохладнее, и люди, одетые в лёгкие одежды, торопились домой, чтобы на следующий день не залечь с простудой. Как хорошо, что сегодня она захватила плащ. Похоже домой она вернётся ещё не скоро.

- Ну, что ж, на поля так на поля, - Агата, наконец, нагнала Лилли, и протянула ей руку. Девочка, поначалу настороженно посмотрев на раскрытую ладонь, всё же вложила в неё свою маленькую ладошку. – Только для начала нам бы нужно отыскать транспорт – хоть какой-то гарант, что мы не прибудем на поля за полночь.

***

- ...так всё и было. Клянусь, не увидь я это собственными глазами, в жизни бы не поверил! Но на этом история не закончилась...

Агата вежливо кивала в такт каждому слову, хотя на самом деле пропускала мимо ушей всё, что говорил пожилой фермер.

Мистер Оливер Дженкинс был старинным другом Питера Фейрбрука и частенько наведывался к ним в гости, пока отец Агаты был жив. Каждую неделю они весело выпивали в доме Фейрбруков, потому что своего дома у Дженкинса не было. Не успев обзавестись в своё время семьёй, Оливер решил посветить себя фермерству, в надежде когда-нибудь заработать на маленький домик у моря. К сожалению, из-за возросших налогов он не смог позволить себе даже лачужку в родном Стоун-Спринге, а потому уже восьмой год жил в повозке, благо зима в их краях была тёплой.

Мистера Дженкинса, впрочем, это не особо расстраивало. По его же словам, все мальчишки из его детства мечтали о доме на колёсах, и у старого Оливера такой был. Кроме того, без необходимости каждый раз возвращаться в город на ночлег, мистер Дженкинс мог спокойно провести ночь на полях, а утром раньше всех приниматься за работу. Он лишь иногда заезжал в Коул-Спринг: чтобы получить жалование в конце месяца или купить еды.

В этот день мистер Дженкинс как раз закупался продовольствием на рынке, когда заметил Агату. Они не виделись со дня смерти Питера, ведь после кончины старого товарища у Оливера осталось ещё меньше причин возвращаться в город. Агату было трудно не заметить – дочь Питера отличалась изумительной красотой, которая со временем становилась всё краше и краше. Впервые за долгое время старый фермер пожалел, что не женился: кто знает, может быть ему бы повезло получить такую красивую невестку.

Агата шла одна, но мистер Дженкинс приметил, что губы её шевелятся, будто она говорит. Впрочем, может ему показалось? Слишком сильно подводит в последнее время зрение...

Мистер Дженкинс остановил повозку как раз в тот момент, когда Агата пыталась о чём-то договориться с молодым юношей. Тот явно был польщён вниманием со стороны красавицы, но по нахмуренным бровям фермер понял, что содержание разговора его не устраивает.

- Да поймите же, нам срочно нужно попасть на поля до темноты, - настаивала Агата. – Завтра может быть слишком поздно.

- Уже слишком поздно, - упирался парень. – Мы никуда не поедем! Разве что, - он хищно улыбнулся, - ко мне домой.

Лилли испуганно всхлипнула и крепко схватила девушку за юбку, боясь, что она может уйти с этим нехорошим человеком. Агата подавилась возмущением, и уже хотела заехать нахалу в морду, когда позади раздался голос:

- Никуда она с тобой не поедет! Агата, детка, запрыгивай скорее, и я отвезу тебя куда нужно.

Все трое обернулись, и в морщинистом, бородатом старике Агата узнала мистера Дженкинса. Недолго думая, она схватила Лилли за руку и быстро направилась к повозке. Парень позади недовольно вздохнул, но останавливать девушку не стал – слишком много народу было на улице и, наверняка, ни один мужчина захотел бы вступиться за такую красотку.

Агата резво вскарабкалась на козлы рядом с мистером Дженкинсом, а когда повозка тронулась, незаметно помогла Лилли усесться сбоку. Почему-то никто её не замечал, даже когда Агата прямо обращалась к девочке. В ответ на вопрос, как такое возможно, Лилли неоднозначно пожала плечиками и завела свою старую песню про магию, но в этот раз Агата решила благоразумно промолчать – уже несколько человек сочли её за сумасшедшую, когда девушка начинала говорить в пустоту. Больше этого не повториться.

- Агата, давно не виделись, - добродушно улыбнулся мистер Дженкинс. – С нашей последней встречи ты ещё похорошела.

- Лучше бы не хорошела, - фыркнула Агата. – Порой мне кажется, что каждым днём мужчины становятся всё отвратительней и невежественней.

Пожилой фермер усмехнулся. Несмотря на хрупкую внешность, внутри Агата Фейрбрук была настоящим тигром, готовым растерзать любого, кто попытается зайти за грань дозволенного. Несомненно, именно поэтому девушка ещё даже не была помолвлена.

- Так, куда мы едем, неприступная красавица?

- На поля, если это вас не затруднит, - попросила Агата, усевшись поудобнее.

На секунду мистеру Дженкинсу померещилось, что поля её юбки дёрнулись, хотя ветер уже давно стих.

«Должно быть, опять показалось!» - подумал старый Оливер и, погоняя кобылку, решил рассказать Агате одну из своих историй из молодости, чтобы хоть как-то скрасить длинную дорогу.

Им действительно нужно было успеть на поля до сумерек.

***

Когда повозка мистера Дженкинса въехала на территорию полей, солнце уже давно скрылось за горизонтом, уступив своё место месяцу. Он лениво висел на небосклоне в окружении мириадов ярчайших звёзд, благодаря свету которых путники ещё не сбились с пути.

Каждый из них думал о своём: мистер Дженкинс прикидывал новое место для ночлега, Лилли тряслась от страха, подсчитывая, на сколько она уже опоздала домой, а Агата внезапно осознала, что не подумала о том, как будет возвращаться в Стоун-Спринг. Вряд ли мистер Дженкинс согласится отвезти её обратно. Разве что, быть может родственники Лилли в качестве благодарности подбросят её до дома. А что, если они, не найдя девочку, уже возвратились в город, и тогда её усердия пойдут прахом? Господи, надо было всё-таки найти дом Лилли. Не может же она действительно жить на полях.

Они подъехали к развилке, когда Лилли дёрнула Агату за руку.

- Скажи, чтобы он остановился. Мы приехали, - сказала Лилли. Она приготовилась слезть с повозки, но Агата успела её удержать.

- О чём ты говоришь? – яростно зашептала она. - Вокруг ничего не видно, а твои родные, должно быть, уже давно вернулись домой. Мы опоздали!

- Ты что-то сказала, Агата? – услышав подозрительную возню, спросил мистер Дженкинс.

Девушка метнула на пожилого фермера взгляд, потом перевела его на Лилли, которая судорожно пыталась освободиться от цепкой хватки Агаты.

- Пожалуйста, попроси его остановиться! – слёзно умоляла девочка. – Мы же сейчас проедем! Ты обещала отвести меня домой, обещала!

Агата не помнила, чтобы давала такую клятву, но, посмотрев на Лилли, у которой снова был такой же напуганный и потерянный вид, как на базаре, не выдержала. Глубоко вздохнув, она обратилась к мистеру Дженкинсу:

- Пожалуйста, остановите повозку. Я выйду здесь.

Старый Оливер очень удивился, но просьбу выполнил.

- Здесь? А я-то думал, что ты спешишь на свидание к какому-нибудь молодому фермеру. Но ведь тут темно, холодно и нет ни души. Как же я могу оставить тебя одну?

- Ох, об этом не стоит беспокоится, - заверила мистера Дженкинса Агата. Она проследила, когда Лилли спрыгнет на землю, и только потом выбралась из повозки сама. – Я не боюсь темноты. К тому же я не одна.

Пожилой фермер недоверчиво покосился на неё. С одной стороны, молодой красивой девушке совершенно точно не место ночью на полях; с другой же, Агата уже достаточно взрослая, чтобы принимать собственные решения, и всегда отличалась от своих сверстниц благоразумием и рассудительностью. К тому же, кто он такой, чтобы указывать ей, как жить? Быть может у неё какие-нибудь свои женские заморочки.

Поколебавшись ещё минуту, мистер Дженкинс всё же решил уступить. Наказав Агате быть очень осторожной, он тряхнул лошадь за поводья, и телега двинулась вперёд, бесшумно исчезая в ночи. Но Лилли не стала дожидаться, пока повозка скроется из виду – она резво побежала вглубь поля, моментально пропав в высоких колосьях пшеницы.

- Лилли, подожди! - вскрикнула Агата, но ей никто не ответил.

Недолго думая, она помчалась вслед за девочкой, но пшеница густыми зарослями преградила ей путь. Если в остальных уголках мира её колосья могли достать разве что до ключиц, то в Коул-Спринге она была ростом со взрослого мужчину, и давала урожай каждое время года. Именно благодаря этому Коул-Спринг считался одним из самых процветающих городов Миллениума, но сейчас Агата проклинала необычные свойства местной пшеницы, которые мешали ей найти Лилли.

Она ещё несколько раз окликнула девочку, и лишь с третьей попытки ей удалось расслышать её звонкий голосок. Лилли была где-то совсем рядом и Агата, спотыкаясь и расталкивая толстые колосья, шла вперёд, пока наконец не вышла к крошечному деревянному домику, рядом с которым и обнаружила девочку. Поначалу Агату удивило то, что дворяне допустили само существование даже такой маленькой постройки, однако уже в следующий миг её привлекло следующее – Лилли безостановочно стучала в обшарпанную дверь, будто ожидая, что ей кто-то откроет. И какого же было изумление девушки, когда дверь действительно отворилась, и на пороге возник юноша.

Из-за темноты его лица не было видно, но вот глаза... Его голубые глаза излучали пугающий, потусторонний свет, от которого хотелось сбежать подальше. Юноша перевёл свой страшный взгляд на Лилли, и Агата уже готова была кинуться ей на помощь, когда вдруг девочка сама бросилась парню на шею и начала радостно смеяться. Агата не была уверена, но кажется в темноте блеснул его довольный оскал.

А потом он посмотрел на неё, и у девушки душа ушла в пятки. Взгляд юноши пронизывал насквозь, пригвождал к земле, не давая даже пошевелиться, и Агата почувствовала нарастающую панику и ужас. Этот взгляд не мог принадлежать человеку. Он принадлежал чудовищу.

Лилли, наконец, посмотрела в сторону Агаты, и громко вскрикнула, когда юноша выставил левую руку вперёд и направил её прямо на девушку. И, прежде чем Лилли успела хоть что-то сказать, в тишине, как гром среди ясного неба, повисло слово:

- Инсомниус!

Внезапно Агата почувствовала, как её тело немеет, а сознание заволакивает пугающая пустота. Перед глазами помутнела, и девушка соскользнула в необъятную темноту.

«Кажется, я умираю», - пронеслось у неё в голове.

***

Боли не было. Когда Агата, наконец, смогла пошевелиться, она почувствовала, как по телу разливается приятная нега, заставляющая расслабиться напряжённые мышцы. Девушка лежала на чём-то мягком, напоминающим пуховую перину, и на мгновение Агате показалось, что она просто заснула у себя дома. Да, наверняка и девочка, и ночной поход на поля, и пугающий юноша просто ей приснились.

Агата довольно потянулась, но стоило ей открыть глаза, как она встретилась с нечеловеческим взглядом. Его обладатель, высокое бледное существо, отдалённо напоминающее человека, одарило девушку клыкастой улыбкой и потянуло к ней свою руку с длинными когтями.

Едва когти коснулись её щеки, Агата в ужасе вскрикнула, что есть силы ударила чудовище по руке и попыталась броситься прочь, но не смогла. Она и правда лежала на мягкой кровати, но вокруг больше ничего не было. Лишь непроглядная тьма и страшный монстр напротив.

Чудище снова улыбнулось и, будто бы извиняясь, отодвинулось от девушки подальше, но взгляда не отвело. Агата обхватила колени руками и что есть силы зажмурилась, желая только, чтобы этот кошмар поскорее закончился. Но монстр не спешил нападать на девушку. Она чувствовала на себе его изучающий взгляд и от этого Агате становилось только страшнее.

Внезапно кровать скрипнула – чудовище неспеша приблизилось к ней, и когда Агата уже распрощалась с жизнью, неожиданно нежно провело ей ладонью по волосам. Совершенно человеческой ладонью, без когтей, и так ласково, как Агату в детстве гладила только мама. А потом молодой, мелодичный голос с насмешкой спросил:

- Неужели ты меня не узнала, сестрица?

От неожиданности Агата распахнула глаза, но монстра уже не было. На его месте сидел молодой мужчина необычайной красоты с красными, как спелое яблоко, волосами и белой мраморной кожей. Боже, пройдись он по улицам Стоун-Спринга, девушки бы точно не давали ему проходу, если бы только не пригляделись к его глазам. Мертвенно-голубые, с вертикальными зрачками подобно кошке, они продолжали внушать Агате ужас. Девушка не сомневалась – перед ней сидит не человек.

- Что ты как язык проглотила, сестрица? Неужели не рада видеть своего брата?

- У меня... нет братьев, - через силу выдавила Агата.

Мужчина удивлённо поднял бровь, а потом громко засмеялся.

- Ох, сестрица, у тебя наконец-то появилось чувство юмора! Ну, так и быть, я тебе подыграю.

Он щёлкнул пальцами, и у Агаты перед глазами начали стремительно мелькать картинки.

Вот она, совсем ещё кроха, стоит в окружении красных дюн, а впереди разинула свою пасть глубокая пропасть. Её волосы развивает горячий пустынный ветер, и Агата закрывает глаза, спасая их от летящего песка. Вдалеке кто-то зовёт её, но девочка не оборачивается. Она делает несколько шажков навстречу смерти. Ещё один – и Агата срывается вниз.

Картинка меняется.

Старая карга склонилась над телом юной девушки. Старуха довольно улыбается, обнажая ряд жёлтых кривых зубов, и протягивает когтистую руку к стану девушки. В следующий миг когти с чпокающим звукам погружаются в плоть бедной жертвы, и из раны фонтаном брызжет кровь. Она попадает на кожу убийцы и в мгновение ока та, из дряблой и сморщенной, становится гладкой и девственно бледной.

Уже не старуха, но молодая женщина, распрямляет талию и уходит прочь, оставив позади бездыханное тело. Она на мгновение поднимает голову, и Агата с ужасом узнаёт в ней себя.

Но видение снова меняется, и Агата оказывается в подземелье.

Вокруг темно, сыро, мрачно, и так тихо, что слышно, как копошатся крысы. Они то и дело пробегают мимо пустующих клеток в поисках наживы, и неизменно останавливаются подле одной, самой дальней. Там, в самом тёмном углу, притаилась женщина. Её чёрные волосы сбились колтунами и покрылись грязью, одежда изорвалась, не скрывая тяжёлых побоев. Над ней явно долго издевались, но её изумрудные глаза по-прежнему горят жизнью, лучась ненавистью и презрением... К кому?

Где-то наверху слышится глухой хлопок, а затем кто-то торопливо начинает спускаться по лестнице. Вдалеке, стремительно приближаясь, мелькает огонёк, и Агата, наконец, видит их. Трое людей (два стражника с саблями на боках и пожилой мужчина, судя по одежде, священник) подходят к клетке с женщиной. Священник делает знак головой, и стражники, сняв тяжёлый замок, грубо хватают женщину. Она пытается встать сама, но искалеченные ноги не слушают, и узница обессиленно падает в руки своим мучителям.

Её волокут по коридору, затем – вверх по лестнице, пока, наконец, не выталкивают на солнечный свет. Со всех сторон женщину тут же окружает толпа, которую тщетно пытаются разогнать подоспевшие солдаты.

- Убийца! Слуга дьявола! Ведьма! – яростно кричат люди, пока женщину толкают вперёд, к эшафоту. Её передают в руки палачу, который одним движением руки ставит женщину на колени и, грубо намотав её волосы на кулак, задирает голову.

Увидев прекрасное лицо убийцы, толпа сначала теряет дар речи, но уже в следующее мгновение крики возобновляются.

У Агата же замирает сердце. Девушка, так сильно ненавидимая толпой – это она. Это губы Агата шепчут проклятия, это глаза Агаты излучают жгучую ненависть к собравшимся на площади крестьянам. И это на шее Агаты палач затягивает петлю.

- Смерть! Смерть! Смерть! – скандирует толпа.

Палач дёргает за рычаг, люк под ногами девушки открывается, и из груди настоящей Агаты, наблюдающей свою смерть, вырывается вопль.

Она больше не желает смотреть эти ужасы.

И, словно кто-то услышал её желание, картинка исчезает. Вокруг снова воцаряется кромешная тьма и тишина. Агата судорожно вдыхает воздух, будто её шею действительно пару мгновений назад сковывала петля.

Девушка опять обнаруживает себя сидящей на кровати, а рядом – того самого мужчину. Он выглядит озадаченным, взбешённым и даже растерянным, и Агате видит, как его человеческий силуэт расплывается, вновь приобретая очертания чудовища.

- Ты слишком долго пробыла в своём человеческом обличии, Зависть, - шипит оно, и Агата с ужасом наблюдает за метаморфозами: как вытягивается его тело, как зубы превращаются в клыки, а ногти удлиняются, становясь острыми когтями. – Ты забыла о нас. Ты забыла обо всём. Пора вытащить тебя из этой гнилой оболочки.

Монстр выставляет лапу вперёд и Агата кричит, чувствуя, как неведомая сила разрывает её изнутри. В её теле что-то бурлит, рвётся наружу, и на грани сознания Агата замечает, как изо рта у неё вьётся красноватая дымка. Она стремительно приобретает очертания женщины и, пока дымок преображает её лицо, из темноты появляются другие.

Пять уродливых лиц взирают на Агату. Клыкастые, рогатые, со змеиными языками и горящими адским пламенем глазами, они в ожидании смотрят на дымчатый силуэт, пока тот не становится полноценной фигурой.

Теперь на Агату смотрит та самая старуха из кошмара. Она мягко улыбается и нежно проводит рукой по щеке девушки.

- Боже, как же я прекрасна, - произносит она голосом, напоминающим дребезжание повозки. – Как прекрасна...

Старуха наклоняется к Агате, и лица повторяют за ней, окружая девушку со всех сторон. Ей никуда не деться от этих страшных глаз, и пока лица, как оно, скандируют: «Очнись! Очнись! Очнись!», карга припадает губами ко лбу девушки. Перед глазами Агаты снова со скоростью света проносятся картинки, но их так много, что её мозг готов разорваться на части.

Агата кричит от раздираемой боли, когда из-за спины старухи внезапно показывается призрачная рука. Та, заметив её, в ужасе отшатывается, в ту же секунду растворившись в воздухе, а лица с пронзительным визгом исчезают в темноте.

- Не смей! – взревел бледнокожий монстр и попытался когтями распороть фантомную руку, но те прошли насквозь. Зато теперь кисть чудовища вспыхнула, загорелась голубым пламенем, и оно вновь исторгло рёв, на сей раз от боли.

Что произошло потом Агата не знала.

Как только призрачная рука накрыла её лицо, девушка почувствовала накатывающую усталость и тут же заснула, провожаемая отчаянным рыком чудовища.

***

- Почему она не просыпается? – раздался из темноты голос Лилли.

- Да, старик, ты уверен, что она не помрёт? – вторил ей второй голос. Он принадлежал молодому человеку, но звучал так, будто его обладатель ни на минуту не расстаётся с сигарой.

- Это из-за тебя она оказалась в таком состоянии, так что не смей паясничать! – обладатель третьего голоса явно был не на шутку зол. – Мало тебе смертей на твоих руках? Мало!? Клянусь, если и эта девушка не выживет, то я...

В этот момент ресницы Агаты затрепетали и все трое притихли.

- Господи, пожалуйста, пусть это всё это будет всего лишь сном, и сейчас я окажусь у себя дома! – пробормотала Агата и широко распахнула глаза.

- Уж извиняй, но ты не дома и это был не совсем сон, - усмехнулся лохматый парень, вальяжно привалившись к дверному косяку. Агата посмотрела на него и оторопела – это был тот самый монстр из его кошмара.

Она завизжала, подорвалась с кровати (на которой, оказывается, всё это время лежала), и, оттолкнув нависшего над ней мужчину, бросилась к выходу. Он что-то прокричал ей вслед, а Лилли попыталась схватить её за юбку, но Агата легко вырвалась из детской хватки.

Вот впереди замаячила заветная дверь. Девушка что есть мочи дёрнула за ручку и выбежала на улицу, но вместо пшеничных полей оказалась... На оживлённой площади. Вокруг возвышались величественные башни и дома в стиле викторианской эпохи, проносились кареты, почему-то не запряжённые лошадьми, а все проходившие мимо мужчины были облачены в плащи или мантии, женщины же – в облегающие платья с длинным подолом. Некоторые из них удивлённо поглядывали на Агату, пока девушку за шкирку не втащили обратно в дом.

Она снова закричала, попыталась вырваться, но хватка была крепкой.

- Послушай, красотка, - раздался прокуренный шёпот у неё над ухом, и по спине Агаты пронёсся табун мурашек. – Я не хочу вредить тебе раньше времени, но Деспон лишком остро на тебя реагирует, поэтому, если не хочешь умереть во сне, послушай старика.

От этих слов Агата замерла, и парень, воспользовавшись такой возможностью, поволок её за собой, а потом бесцеремонно втолкнул в комнату, из которой девушка сбежала несколько минут назад.

От сильного толчка Агата едва не повалилась на пол, но чьи-то сильные руки вовремя её удержали. Девушка подняла глаза и встретилась взглядом с человеком лет сорока пяти. У него было серьёзное, но красивое лицо, с едва заметной россыпью морщин. Как и у мужчин, которых Агата встретила на улице, у этого на плечах покоилась мантия пурпурного оттенка.

- Прошу вас, не пугайтесь, - мягко проговорил мужчина. – А ты, - он посмотрел на парня и его взгляд ожесточился, - научись, наконец, манерам!

Юноша недовольно фыркнул, но ничего не ответил. Он молча наблюдал, как ещё не пришедшую в себя Агату аккуратно усаживают на кровать, как Лилли льнётся к её боку, начиная успокаивающе поглаживать по волосам. «Неужто это та девчонка, из-за которой я не могу спокойно спать по ночам?» - пронеслось у него в голове.

Между тем Агату перестала бить неконтролируемая дрожь, и мужчина посчитал это добрым знаком.

- Для начала, думаю, следует представиться, - начал он. – Меня зовут Филипп Саламандр и я – один из Тринадцати магистров империи Плуто. Знаю, вы никогда не слышали об этом государстве, - поспешил сказать магистр Саламандр, когда Агата хотела задать ему вопрос. – Но, поверьте, ещё многое в моём рассказе покажется вам странным и невероятным. Поэтому слушайте внимательно и не перебивайте – это очень важно.

Филипп дождался, пока Агата кивнёт, а затем продолжил:

- С Лилли вы уже знакомы. Хочу отдельно поблагодарить вас за то, что привели её домой целой и невредимой. А имя юноши, который оказал вам столь холодный приём – Грегори Морган. Понимаю, вам не очень приятно находиться в его присутствии после всего... Что с вами случилось. Я прошу прощение от его имени, но боюсь одними извинениями здесь не обойтись. Дело в том, что Грегори, - мистер Саламандр на секунду запнулся, - проклят.

На этом слове Агата вздрогнула, а Грегори недовольно выдохнул из своего угла.

- Это проклятие очень сильно, и даже я не в силах его снять. Душа мальчика находится под властью могущественного демона, и имя ему Уныние. Уже много лет это чудовище пожирает Грегори изнутри, заставляя его совершать ужасные поступки. Опасаясь за его жизнь, я принял решение на время покинуть Плуто, надеясь, что вдали от магического мира демон растеряет часть своих сил. Но я не ожидал, что поблизости от нас окажется человек, также захваченный демоном.

Магистр пристально осмотрел на Агату, и та поняла, что мужчина говорит о ней.

- Вы очень хорошо его контролируете, и поэтому демон не мог захватить над вами контроль. Но присутствие другого демона сильно вас ослабило, мисс Агата. Вы потеряли бдительность и угодили прямо в ловушку Уныния.

- Прости, - пролепетала Лилли. – Это моя вина. Я не знала, что братец – это не братец.

- Вашего демона зовут Зависть. Благодаря помощи Уныния, она почти одержала над вами вверх, но я смог остановить их. Однако это ещё не конец.

- Что вы имеете ввиду? – не выдержала Агата. – Извините, но я решительно ничего не понимаю. Пожалуйста, верните меня в Коул-Спринг. Я обещаю, что никому расскажу о странностях, которые здесь творятся.

- Боюсь, я не могу этого сделать. Когда ваши с Грегори демоны встретились, между ними установилась незримая связь. Теперь, даже находись он в мире магов, а вы – в мире людей, Зависть и Уныние найдут путь к друг другу, и когда их силы окончательно окрепнут, вы уже не сможете их контролировать. Например, контроль Грегори уже ослаблен.

- И что вы предлагаете? – обречённо спросила Агата. Она с трудом верила ему, но всё, что случилось с ней в последнее время, не поддавалось разумному объяснению.

- Вы останетесь здесь, в империи Плуто, - твёрдо сказал магистр Саламандр. – Иного пути нет. В присутствии друг друга демоны начнут крепчать, но вместе с тем их будет легче ослабить.

- Это как? – подал голос Грегори. Он вальяжно раскинулся в кресле, закинув ногу на ногу и, несмотря на показное безразличие, вслушивался в каждое слово.

- Я постараюсь перекрыть канал, связывающий двух демонов, - ответил Филипп. – Теперь, когда они подпитывают друг друга, канал несёт в себе большую часть их сил. Не будет его – и демоны надолго обессилят. А я в это время попытаюсь избавить вас от них.

- Неужели вы не можете сделать это на расстоянии? – спросила Агата. – Всё это, конечно, звучит жутко, но я не собираюсь так кардинально менять свою жизнь.

На самом деле, она иногда подумывала о том, чтобы покинуть Коул-Спринг. Всё-таки юная душа жаждала узнать новое, неизведанное, побывать в других странах и попутешествовать по миру. Но по её миру, а не таинственной земле магов. Кто вообще мог подумать, что такая существует?

Неожиданно Грегори вскочил с кресла и в мгновение ока оказался перед Агатой. На сей раз его глаза были совершенно человеческими, но в них пылала злоба и негодование, когда он с силой вцепился в плечи девушки. Лилли громко пискнула, а магистр Саламандр немедленно приказал юноше немедленно сесть на место, но тот не послушал.

- Думаешь, старик волнуется только о твоей безопасности?! Если не сможешь управлять демоном, навредишь людям вокруг, как когда-то сделал я. Ты не представляешь, скольких меня заставила убить эта сволочь! Ты тоже хочешь стать марионеткой в его руках? Тоже хочешь убивать невинных?

Агата поражённо смотрела на Грегори, по щекам которого текли слёзы. Рядом всхлипнула Лилли. Филипп понуро молчал, не опровергая слова парня.

Господи, неужели это правда? Неужели она действительно способна не просто навредить кому-то, а убить?

У Агаты в голове всплыли образы добродушного Оливера Дженкинса, наивной Люси, соседских ребятишек, за которыми она частенько присматривала... Нет, они будут, обязаны должны жить. И если Агате для этого придётся распрощаться со своей собственной жизнью – значит так тому и быть.

Она осторожно отстранила от себя Грегори, который в непонятках уставился на неё.

- Что ж, хорошо, я останусь. Только мне нужно платье подлиннее – кажется, я не соответствую здешней моде.

 

 


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 1. Оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...