1

Было неясно что звучит громче – вопли и стоны «клиентов» как их в этом корпусе называли вексаторы, или гул работающих пыточных машин. Багровые частицы гаваха витали в воздухе. Их утечка гораздо больше чем позволено по протоколу. Их запах ни с чем не перепутать, он настолько своеобразен что его мельчайшие нотки можно различить даже на кухне популярного ресторана в субботний вечер. При этом он не поддаётся сравнению. Когда пытаешься представить на что он похож получается странная смесь из лимонного сока, железа, хвои, крови, гари и солёного морского бриза. Наверное, фильтры забились или вовсе вышли из строя. Я даже чувствовал вкус гаваха который также нельзя понять, но и забыть его невозможно. Я подошёл к одному из клиентов располагавшемуся на пыточной установке типа «Ubershmerz». Хороший аппарат немецкого производства, совмещает иллюзорную маску, несколько дисков распиливающие грудь особым способом, так что она сохраняет целостность и радиоактивное излучение. Но в это блоке все установки были не в порядке, а этот даже не доводил «клиента» до крика заставляя его разве что хрипло постанывать.

Я похлопал его по плечу и сказал:

- Пожалуйста оцените ваше страдание по шкале от 1 до 10.

- Что!? – испуганно и как бы возмущённо ответил он. То, что он вообще ответил уже говорит о неполадках в работе иллюзорной маски. Пытуемый должен полностью ощущать себя внутри проекции и ничего не видеть, а слышать только очень приглушённо.

- Я инспектор М.М.С.К. – Меж-мировой службы контроля. Человек, как и вы. Оцените ваше страдание по шкале от 1 до 10. Вы обязаны это сделать. Ваш отказ может привести к увеличению срока...

- Да какие чёрту 10! Сейчас... Сейчас... 759 тысяч 532, нет... 542!

- Ясно. Благодарю вас. – На самом деле шкала начиналась с оценки в 100 и продолжались до 13 миллиардов, ведь никто не и никогда не говорил 7, 20 или даже 90. На моей памяти был только один случай, когда мученик сказал 183 на установке ещё довоенных времён.

Я сделал запись в отчётный лист и обратился к днэру того блока, он стоял позади меня слегка сгорбившись и глядел из-под нахмуренных бровей.

- Можно подводить итоги. Средняя оценка уровня страданий варьируется от 700 до 900 тысяч – это почти на 17% ниже нормы. Где-то четверть гаваха выбрасывается в воздух, видимо дело в неисправности фильтров. Как часто вы вызываете ремонтные бригады? – Днэр в ответ только заскрежетал большими крепкими зубами. – Далее. Маски не контролируют сознание пытуемых полностью, опять-таки – ремонтные бригады и, возможно в штате не хватает иллюзионистов. Кстати на коже «клиентов» не видно следов заражения. Радиоактивные излучатели отключены для экономии так? – Днэр поднял верхнюю губу и обнажив толстые клыки зарычал. – А за отсутствие баллонов с усыпляющим газом на случай забастовки вексаторов, у вас ведь их нет?

- Да они верны мне как дрессированные собаки. – наконец, ответил он.

- Собаки иногда заболевают бешенством. По протоколу за это полагается штраф лично управляющем лицу... - я достал из дипломата бланк и стал заполнять его.

- Только попробуй багхиджа! Я таких как ты на в войну на куски рвал, а потроха на деревьях сушил!

Я- Друзьям своим расскажешь за бутылкой. – проверка стала чуть-чуть интересней.

- Ты понимаешь, что с тобой может сделать такой БЕС как я!? – сказал он и как будто стал на вид немного больше.

- А это ты Судье расскажешь.

- Не поминай Судьи своим поганым ртом ман! – я всучил ему бланк и сказал:

- Каждого инспектора Судья личным указом назначает чтобы таких как ты в узде держать. И ты об этом знаешь. Давая присягу, мы становимся его подданными. И ты также знаешь сколько миллионов лет даётся за убийство подданного Царя Справедливости. Так что обрежь клыки, включи излучатели и вызови уже ремонтную бригаду.

Я поставил последнюю отметку в отчёт и вышел из пыточной. Он кажется что-то ещё орал мне вслед, но я уже не помню, что. Такое случается постоянно. Нужно только не показывать слабости, но и не соглашаться на прямые разборки и тогда всё более-менее обходиться. Случаи конфликтов, переходящих в драки или убийства – редкость. Гораздо чаще у демонов происходят стычки со своими прямыми подчинёнными.

Рабочий день почти окончен. Снова я иду по этим стальным коридорам через блоки, цеха, камеры к выходу из корпуса на станцию. Постепенно я привык к этим тяжёлым видам, после нескольких месяцев мне уже было странно не быть окружённым со всех сторон механическим шумов и криками, а вслушиваться после этого в ночную тишину пытаясь заснуть в звуко-изолированной спальне.

Поезда я ждал не долго: 7-ой корпус очень крупный и поезда сюда ходят каждые 15 минут. Даже странно что здесь может быть такой бардак. Пропуск, полу-забитый вагон, кристаллический портал разлетается в клочья, когда мы въезжаем в него, меж-мировой сектор, таможня, наш вагон проверяют на наличие беглецов - в общем всё как обычно. Но, что-то не так. Я посмотрел на часы: 18:37. Я почти опоздал на ужин с родителями Софии. Нужно было взяться за этот трудный блок в другой день. Я вспоминал какие блоки у меня запланированы на завтра пока не услышал звонкий стеклянный треск второго портала. Не дожидаясь пока экспресс остановится, я встал у дверей. Наверное, хотел показать себе, что тороплюсь чтобы избавиться от чувства вины за опоздание.

Пришлось взять такси. Водитель оказался человеком осторожным, казалось мы ехали целую вечность. Я даже пожалел, что не купил себе автомобиль. Родители Софии жили в обычном многоэтажном доме хотя и выглядел он довольно неплохо. Расплатившись с таксистом я ещё какое-то время потратил на то чтобы найти записку с кодом от двери. Наконец ворвавшись в подъезд, я бегом ринулся по лестнице на третий этаж. Меня встретила мама:

- Здравствуйте! Проходите пожалуйста.

- Простите что опоздал – задержался на работе.

- Ой ничего, нечего. Милости просим. Проходите к столу. – эта женщина говорила так любезно и приветливо что была похожа на переигрывающую актрису из какой-то семейной комедии. Столовая у них была обставлена шикарно. На стенах весели картины, кажется самодельные, помимо люстры в глаза били ещё несколько светильников на стенах, тут и там стояли различные статуэтки судя по всему раздобытые на барахолке. Дёшево, но вполне достойно для семьи учителя и старшей медсестры. Стол был накрыт соответственно. София также участвовала в готовке. Она сидела справа от меня мило улыбаясь. Она всегда улыбается. И всегда мило. Даже когда ей грустно... Ненавижу её грустную улыбку, от неё меня пробивает дрожь.

Вечер шёл довольно неплохо: я рассказал, как мы познакомились, они, наверное, слышали эту глупую историю от Софии, но её мама кажется считала себя обязанной спросить меня лично. Я рассказал откуда я родом, где учился, но тут произошло ужасное:

- А чем вы сейчас занимаетесь Тодор? – всё так же любезно спросила мама Софии. Мне и без того было немного неловко из-за того, что я забыл, как её зовут, а к тому ещё нужно было найти что ответить на такой вопрос.

- Эм... Это секрет. – я не хотел лгать, но и сказать правду я не мог. Не знаю удивились они или нет, но отец Софии, кажется его звали Йован, на время даже перестал жевать и серьёзно посмотрел на меня.

- Ты работаешь секретарём? – неожиданно сказал он. Возможно это была шутка, но никто не засмеялся.

- Нет.

- А кем же?

- Да, нам с Йованом очень интересно узнать. – добавила щепотку приветливости в прямоту своего мужа мама Софии.

- Я... Работаю в крупной компании которая занимается... клиентами.

- Ох... Что же очень хорошо. – вздохнула мама. Я отвечал по-дурацки, не спорю. Но стала бы она просто вздыхать если бы я сказал, что работаю в самой большой корпорации в трёх мирах и называется она «Ад». – Надеюсь у вашей компании дела идут успешно? – «О, более чем подумал я. Интернет, глобализация и либерализм каждый год увеличивают ежедневный приток клиентов на несколько процентов. А эпидемия вызвала настоящий бум!» - подумал я, но сказал только.

- Да, неплохо.

В общем вечер прошёл более-менее удачно. Ехали на такси, но уже вдвоём Софией. Я смотрел как беззвучно проплывают за окном дома однообразные как зубья шестерёнок. В машине было тихо, гудение двигателя было едва заметно, и я вздрогнул, когда зазвонил мой телефон. Это оказался мой начальник – Ненад Марич. Было странно что он звонил в такое время.

- Алло.

- Алло, здравствуй Тодор.

- Добрый вечер.

- Как у тебя – нормально себя чувствуешь? – он говорил как-то робко, неловко и без обычной для него бодрости. Мне сразу стало ясно что что-случилось.

- Господин Марич, давайте сразу к делу.

- Ну, ладно. Я хотел сказать тебе завтра, но решил, что лучше будет в спокойной обстановке, когда ты дома. В общем Бесник, ты ведь помнишь его?

- Да, конечно. - Бесник Божович – мы были лучшими друзьями в институте. После выпуска долго не общались, но потом однажды встретились. Он в то время уже работал инспектором (наверняка его взяли только из-за имени) и предложил мне устроить собеседование. Я согласился хотя он и не раскрывал никаких подробностей кроме высокой зарплаты. «Похоже его выгнали, - подумал я. – это уже его 7-ая работа, что он найдёт в следующий раз?» - но я ошибался.

- Он погиб, где-то два часа назад. Убит во время проверки. Мне докладывают если что-то такое происходит так что я узнал одним из первых. Я сообщу тебе если в ходе расследования что-нибудь выясниться. – я не нашёл, что ответить. Я не знал, о чём думать или что вспоминать. Не знаю сколько я молчал, но в какой-то момент начальник сказал мне:

- Соболезную. В общем я тебе позвоню если появится ещё какая-то информация. – и повесил трубку.

Кажется, София тогда спросила кто это был, или о чём был разговор, но я ответил что-то неопределённое и не стал ей рассказывать. Я немного пришёл в себя только когда мне в глаза ударил свет лампы в нашей прихожей. Мои чувства были похожи на разбитую мозаику которую я собирал медленно по одному кусочку. Когда картина сала проясняться я пошёл в свою комнату. В будущем это должна была быть детская, а пока была чем-то вроде кабинета. Там, в верхнем ящике письменного стола, закрытом на ключ лежал пистолет Zastava M70. Купил по дешёвке в 2015 когда минобороны распродавало вышедшие из производства образцы. Холодный, давящий металл казался слишком реальным и опасным. Я долго рассматривал его, каждую деталь, каждую точку, каждую линию на резьбе. Тяжёлые мысли плотным, непроглядным туманом окутали мою голову. Я едва заметил, как позади меня скрипнула дверь.

- Всё в порядке дорогая. – сказал я не оборачиваясь.

- Что произошло Тодор?

- Ничего, я же сказал всё в порядке. – я был готов всю ночь рассматривать свой M70, но через силу положил его обратно чтобы не беспокоить Софию дальше.

Я лёг спать. До самого утра меня мучили сны. Не знаю кошмарные или нет, проснувшись я не помнил ни одного, не смотря на нависшее надо мной чудовищное ощущение что я видел десятки снов. Но я всё же помнил одну деталь – чёрную, ухмыляющуюся, клыкастую пасть какого-то вексатора. Им совершенно не подходит это гордо звучащее название. Они ведь просто свора палачей, псы на длинных цепях. Хотя, я стал так думал только после звонка Марича. До этого я относился к ним более спокойно, даже в какой-то мере любил их за простодушность которой они отличались от демонов. Но, не после той армады снов. Бесника мог убить только вексатор. Демоны слишком дорожат шкурой и положением чтобы поддаться какому-то порыву. Если только чужими руками...

Через несколько минут заиграла музыка. Или я проснулся сразу как услышал её? Это был альтернативный рок. София всегда включает альтернативный рок, когда ей грустно. Я с трудом встал и оделся. София что-то готовила на кухне. Она улыбалась, но в её улыбке обычно по-детски счастливой я тогда увидел тень подавленного страха. Я умылся, подготовил дипломат и уже собирался уходить, когда она остановила меня сказав:

- Тодор, ты забыл пистолет!

- Что? – я ошарашенно посмотрел на неё. От Софии, которая, как мне казалось боится самого слова «пистолет» я такого совершенно не ожидал.

- Завтрак готов тебе нужно поесть перед работой. – повторила она робко. «Поесть – всё ясно - подумал я. – И всё же пистолет я действительно забыл.»

2

На 17-ом уровне была железная буря. Мне пришлось взять защитную маску на станции чтобы дойти до корпуса и не ослепнуть. Ничего слишком опасного в металлических осадках нет, просто ветер, временами, гоняет их по пустыне и маленькие железные осколки щекочут или царапают кожу, когда решаешь пройтись по улице в непогоду. Маска была старой, уже вышедшего из производства образца, она не закрывала лица целиком и пока я шёл, спрятав руки в карманы один крупный кусочек про скользил по моей щеке как конёк по льду. Я пригнулся, но слишком поздно. Рана была неглубокая и я дошёл до контрольного пункта, не обращая на неё внимания. На проходной меня не задержали благодаря универсальному пропуску, не смотря на то что корпус не относился к моему сектору хотя и находился рядом, на том же уровне. Охранник молча впустил меня, только указав на свою щеку чёрным когтистым пальцем. Ранка кровоточила. Перед тем как идти к днэру я промыл её холодной водой. Я не чувствовал боли – когда каждый день невольно потребляешь гавах находясь в местах где он сконцентрирован чувства начинают притупляться. Это проходит через несколько дней без работы, но в моей организации отпуска не предусмотрены и такое случается только вследствие чрезвычайных происшествий.

У одного из служащих я узнал, что днэр находится в 9-ом блоке. Это был огромный стальной купол высотой не меньше двадцати метров. Открыв дверь, я отшатнулся – внутри искрило и рычало красно-лиловое пламя. Оно безвредно для имеющих нормальную физическую оболочку и обжигает только существ с адскими телами. Тяжело выдохнув я вошёл под купол сквозь горящую стену. Как только миновал огненную преграду всё вдруг потемнело. Пламя специально было сделано так чтобы не издавать свечения. Постепенно мои глаза привыкли, и я смог различить несколько летающих фигур вдалеке. Они хаотично метались из стороны в сторону то снижаясь, то снова поднимаясь как множество белых мух. Слышались крики и звонкие похожие на сирену завывания. Я не знал где именно находится днэр и пошёл прямо по казавшейся мне тропе. Отойдя немного от огня, я смог разглядеть белые фигуры – это были гекаты, бледные, крылатые девушки носились надо мной выхватывая прямо с земли в ужасе бегущих от них «клиентов». Они поднимали их на высоту и бросали на землю. Очень древний способ пытки, многие корпуса отказались от него из-за низкой производительности. Но, местами он сохранялся как дань традициям благодаря своей эффектности, а где-то как почти единственный источник рабочих мест для гекат в котором использовались их необычные физиологические особенности. Они как будто не замечали меня, они понимали по моей одежде что я не отношусь к их сфере деятельности, но одна, то ли по не опытности, то ли слишком увлёкшись охотой полетела прямо на меня издавая свирепый вопль, настолько громкий что у меня задрожало сердце. Я быстро поднял пропуск над головой и сказал:

- Где Вагхор?

- Он там, возле скалы! – звенящим криком ответила геката пролетая в метре надо мной и указывая сторону. Скала была чёрным, мутным пятном на которое я поначалу не обратил внимания. Приблизившись к ней, я увидел днэра говорившего с одной из гекат, судя по рыкающим звукам на атальском. Вагхор был повёрнут ко мне спиной, а геката заметив меня вдруг перешла на межславянский:

- Она сказала, что вырвет у меня позвоночник и будет хлестать им грешников как плёткой! – тонким голосом простонала она. – Почему ты, говорит, не выходишь на сверхурочные – а я не могу у меня ребёнок.

- И что же мне с тобой делать? – хрипло и басово пробурчал Вагхор.

- Не знаю! Увольняйте! – её бледное лицо скривилось, из глаз у потекли слёзы и из-под нижней губы показались аккуратные острые клыки, которые она пыталась скрывать. – Я не буду с ней работать! Не буду! Увольняйте меня!

- Так всё хватит! – прогремел Вагхор. – Иди домой и поспи. Завтра утром придёшь. И никаких разборок без моего ведома и никаких жалоб. Я сегодня с ней поговорю. – он похлопал её по плечу и обернулся. Он был похож на матёрого бульдога – довольно распространённый среди демонов тип внешности. – А, вы инспектор. Мне о вас... что это... - его лицо посерело, он испуганно посмотрел на меня и не договорив, наклоняя голову стал падать. Я двинулся к нему, когда геката уже подхватила его:

- Что с вами?

- Ничего. Ничего. У вас царапина на щеке. – сказал он и только тогда я ощутил, как тёплая жидкость стекает к моему подбородку. – Вот. Вот, возьмите, прошу вас. – он вытащил из кармана платок и протянул мне не поднимая взгляда. Я взял платок и протёр им рану.

- Подождите в моём кабинете, он рядом с проходной, на втором этаже. И возьмите что-нибудь у охраны. Я приду немного позже.

«Наверное, он болен.» - подумал я. Предположить что старый демон, к тому же занимающий должность днэра, страдает гематофобией мне не позволял опыт. Обычно демоны наслаждаются видом крови. После открытия порталов даже появился новый тип врачебной практики – секцио-терапия. На глазах у пациента человеку делают несколько небольших уколов или порезов и больной наблюдает за истеканием крови в течение одного-двух часов. Говорят, очень помогает при дистрессе и депрессии. До войны конечно людям не платили за такие практики, но сейчас это очень высокооплачиваемая работа. Бесник тоже временами подрабатывал и скопил неплохие деньги. Кажется, он купил себе однокомнатную квартиру. Бесник... Давно мы с тобой не виделись. И, похоже не увидимся никогда.

Я сделал как сказал Вагхор. Промыв рану, я взял на посту у охранника пластырь и залепил её. В кабинете я просидел недолго, через пару минут вошёл Вагхор, как будто обновлённый и помолодевший:

- Дехи. – поприветствовал меня он. Мы пожали друг другу руки. – Меня известили о предварительном расследовании. Криминалисты уже прибыли. И, честно говоря, я надеюсь, что предварительное расследование станет заключительным. Я сам хочу найти ту тварь что убила твоего коллегу. Это происшествие может стоить мне места. Поэтому, я буду сотрудничать настолько насколько возможно.

- Я слышал у вас пропала одна пытуемая. Это как-то связано с делом об убийстве? – спросил я.

- О, нет никак не связано. «Клиенты» постоянно сбегают и 99% возвращаются через несколько дней. Их тела испытывают невыносимую боль вне зоны заключения.

- Но, этой нет уже больше недели.

- Чрезвычайное упорство. Такое иногда случается. – он тяжело выдохнул. - Предлагаю отправиться на место преступления прямо сейчас, не теряя времени. – я согласился и вскоре мы били там. Обыкновенная пыточная с тремя рядами установок, только возле входа квадрат ленточной ограды и чёрная простыня в нём. Вагхор встал поодаль и разговаривал с экспертами. Я пролез под ленту и осмотрелся. Мне было легче не видеть тела хоть я и узнал широкие плечи Бесника. Рядом, кроме небольшой лужи засохшей крови я больше ничего не увидел. Только лампа с чёткой периодичностью мигала над головой. Я подошёл к экспертам и сказал:

- Были найдены какие-нибудь улики?

- Да. – сказал тот что был повыше, с сумкой, указывая на завёрнутый в полиэтилен регулировочный ключ, стоявший возле одной из установок. – орудие убийства. Такие используют слесаря и ремонтные...

- Я знаю. – прервал его я. Это был стандартный ключ для этих установок, он мог просто лежать здесь и не сужает круг подозреваемых. – Отпечатки пальцев?

- Никаких. – сказал тот что был в очках. – Но, есть небольшие следы смазочной жидкости. Возможно убийца был в грязных перчатках.

Вагхор зазвонил телефон. Он вытащил его из кармана и отойдя на пару шагов не отворачиваясь сказа:

- Да. В каком отделе? Баал с ними?

- Что-то ещё? – спросил я, не дожидаясь Вагхора.

- Мы нашли несколько кристалликов «С.С.С.» рядом с убитым. Больше ничего.

- «С.С.С.»? – переспросил я.

- «Смерть святого Себастьяна». Или же «Стрелы святого Себастьяна». – Он достал маленький кристалл из сумки и дал его мне. Он был размером меньше ногтя, треугольный с заострёнными двумя углами он действительно напоминал наконечник стрелы. Кристалл издавал тепло и как будто слегка пульсировал. – Их вкалывают под кожу, чаще всего на руках, в неограниченном количестве. Главный плюс в том, что с ними можно ходить весь день и быть под кайфом. Но, они иногда незаметно выпадают как видимо, и в данном случае.

- Сколько их? Чего они требуют? Я понял. Нет, сейчас я не могу. Немого позже. – он повесил трубку.

-Причина популярности в том, что можно с этими кристаллами можно ходить весь день и постоянно быть под лёгким, но ярким кайфом. – с каждым словом лицо Вагхора менялось: брови сдвигались на лбу вырисовывался чёткий рельеф морщин, а вены на шее вздувались. – Но, иногда они просто, незаметно выпадают из отверстий как видимо было и в этом случае. – Вагхор не дослушал. Грузно обернувшись и наклоняясь туловищем вперёд, он быстро вышел из пыточной захлопнув дверь.

- Где планшет?

- Что?

- Где планшет с записями и отчётом и где дипломат? – спешно проговорил я.

- Больше возле тела ничего не было. Только бумажник, пропуск... – ответил один из криминалистов.

- Ясно. Продолжайте работу. – бросил я и пошёл за Вагхором.

Когда я открыл дверь он уже скрывался за углом в конце коридора. Чтобы не отставать мне приходилось следовать за ним почти бегом. То место куда он шёл явно было в глубине здания и чем дальше мы шли от входа, тем более коридоры петляли, переплетались, становились похожими на тоннели гигантского муравейника. Они как провода связывали разрозненные детали корпуса: пыточные, камеры восстановления, комнаты охраны, иллюзионистские посты и бесконечные элементы инфраструктуры вроде больших вентиляционных шахт или помещений с генераторами, которые трудно было бы даже перечислить. Весь корпус напоминал не здание, а огромный, сложно-составленный механизм разные уровни которого были соединялись шестерёнками лестниц или толстыми кабелями лифтов. И Вагхор, без раздумий плывущий по одному ему известному направлению, всегда выбирающий из связки ключей нужный, казался неотъемлемой деталью этого механизма, облечённой в кожу и мясо.

Он даже не замечал, что я иду за ним и ни разу не оглянулся. Но, открыв одну из дверей он вдруг остановился, попятился, отвёл правую ногу назад и с усилием оттолкнувшись влетел в проём. Я подбежал и заглянул за ту дверь, но, Вагхора уже не увидел. За ней оказалась древняя пыточная конструкция: ущелье, залитое горящей магмой, над которым когда-то стоял мост, но потом был разрушен, скорее всего, по никого уже не интересующим причинам. Раньше такие ущелья были довольно выгодными – они совмещали в себе высокий болевой потенциал, практичность (в начале они помимо прочего играли роль котельных) и высокую эстетику, напоминающую о временах самоизоляции Атала, когда всё было большим, монументальным и внушало страх одним только видом. (прыжок)

Мне понадобилось ещё минут около двадцати блужданий и расспросов чтобы снова выйти на след Днэра. Последнее что я услышал это что его видели возле 17-ого блока типа Н.К. Вскоре я нашёл нужный блок, но, вместо того чтобы зайти я замер на месте. Из-за стен доносились крики и звуки ударов. И, страннее всего было слышать именно удары ведь пытки с использованием кулаков были запрещены ещё семьдесят лет назад.

Я осторожно и медленно открыл дверь.

- Подонок! Как же я ненавижу таких как ты! Из-за вас безрогих мы легли под людей, из-за вас мы проиграли Войну, из-за вас мы лишились того что принадлежит нам по праву! Все безрогие – подонки, но ты хуже – ты убийца. Говори зачем ты это сделал! А иначе мне придётся говорить с тобой на языке уровня пониже. – Рычал Вагхор. Перед ним привязанный к выключенной пыточной установке сидел молодой демон в чёрной хлопковой рубахе. Он был одним из «безрогих». Неорганизованное молодёжное течение, лояльно и во всём подражающее людям. Часто они знают несколько Земных языков, носят одежду из Земных материалов и даже подвергают себя операциям по удалению рогов. Они всегда были настроены очень либерально и сыграли важную роль в Войне постоянно участвуя в восстаниях и саботажах. Не ясно было боится он или нет, его лицо ничего не выражало кроме холодной враждебности.

- С чего ты взял что это он? С – сказал я.

- А, ты уже здесь господин инспектор? «Стрелы». – сказал он одной рукой прижав ладонь безрогого к подлокотнику, а другой раздирая рукав его рубахи. На обнажённом предплечье темнела россыпь маленьких ранок. – Все эти предатели - или наркоманы, или гомосексуалисты. Он вкалывает в себя два десятка «стрел» каждое утро. Я давно хотел выбить из него эту дурь и чувствую время пришло.

- Ты уверен, что стоит его допрашивать здесь, на пыточной установке, а не арестовать и отвести в участок?

- Чтобы он сидел в удобном кресле и отвечал на вопросы, не опасаясь за свою жизнь? Ну уж нет. А что если он был не один? Может он связан с бунтовщиками, которые сейчас требуют ограничения круглосуточных смен, а убийство инспектора Бесника только начало чего-то большего? Так что – будешь с нами сотрудничать Ицхак?

- Я этого не делал. – ровным, звонким голосом сказал безрогий. Вагхор сжал кулак и замахнувшись ударил его по лицу.

- Какого чёрта ты...

- О, не говори, что ты не хотел бы сделать тоже самое. Я видел, как ты осматривал место преступления. Вы ведь были с ним знакомы? – он был прав. Я пытался сдерживать свои эмоции, но мне давалось это с трудом. Да, я понимал, что «стрелы» не были стопроцентным доказательством, но, я таких и не ожидал. Я скорее желал найти виновного, чем убийцу.

- Дело начато, и его надо довести до конца. – сказал Вагхор. – Если тебя беспокоит законность происходящего, то можешь играть роль «доброго полицейского», а я сыграю свою. – я принял его правила и решил просто наблюдать чтобы он не перешёл черту. Вагхор знал, что ему всё сойдёт с рук: его класс в Атале пользуется особыми привилегиями и даже если дойдёт до суда штраф и компенсация – единственное чего ему стоит опасаться. Отношение закона к жестокости и насилию здесь гораздо более терпимое особенно когда жестокость и насилие исходят от руководящих кругов. Поэтому он избивал того бедолагу без каких бы то ни было сомнений. А он всё твердил «Я этого не делал, я этого не делал, я этого не делал.» и я мог слышать, как меняется его голос из звучного и чистого становясь хриплым и сдавленным. Лицо его, которое было, по меркам ада, даже красивым превратилось в кровавое месиво. Его пальцы дрожали, он плакал, закрыв глаза, но, ни в чём не признавался. Он мог бы сказать, что оказался там в день убийства случайно, что испугался, увидев труп и ушёл, и поэтому ушёл никого не вызвав. Но, он повторял одно «Я этого не делал.» как будто связанный какой-то клятвой. А, Вагхор расходился всё сильнее и с каждым его ударом я всё чаще спрашивал себя стоит ли его остановить. Наконец он сказал:с

- Что же, раз классические методы на тебя не действуют придётся использовать более радикальные. Начнём «акедат Ицхак». Ты, наверное, дорожишь свои личиком? Что тебе ссадины, синяки – они пройдут через пару месяцев. А что насчёт «кислотной ванны», а? – кислотной ванной называли специальную маску установки типа «Dies Irae», резиновый мешок, который надевается как мешок на голову пытуемого и по толстой трубке, ведущей к баку подаётся кислота, разъедающая кожу. Делая нервные, резкие движения Вагхор надел маску на Ицхака и подошёл к пульту.

- На счёт три ты окунёшься в тёплые солёные воды Бенгальского залива. Только не забудь покрепче зажмуриться – тогда будет небольшой шанс что ты не ослепнешь. – маска была похожа на противогаз, а всё действие напоминало игру в «зелёного слоника».

- Раз. – это могло искалечить на всю жизнь и даже убить несчастного «безрогого» парня.

- Два. – я инстинктивно потянулся к дипломату чтобы достать пистолет.

Но, в тот момент, когда Вагхор уже сделал вдох чтобы сказать: «Три.», а я уже плотно сжимал в руке пистолет у него зазвонил телефон.

- Алло, я сейчас очень занят... И, что? Так вызови охрану и прикажи расстрелять их! Я сейчас не могу! – он выключил телефон и положил его в карман. – Так, на чём я остановился? Ах, да: три!

- Я знаю! – вдруг закричал Ицхак.

- Что, что? Я не расслышал.

- Я знаю, кто это был. – Вагхор снял с него маску. Кровь гранитного цвета, отдающая стальным блеском, уже начинала запекаться на его лице. – Убха. Это был наш слесарь – Убха. Я... увёл его девушку год назад. Он подставил меня! Он подбросил эти «стрелы»! Я помню, я видел, как он вчера пробегал по коридору со стопкой каких-то бумаг. Но, он ведь просто ремонтник – он никогда не работает с документами.

- Вот урод. – сказал Вагхор то ли в злобе на Убху то ли из-за обиды на Ицхака за то, что он всё же сказал то что нам было нужно и не дал ему «довести дело до конца».

3

Мы шли по коридору молча. Вагхор хотя и показывал невозмутимость, но в его взгляде была еле заметная тоска. Даже такие демоны как он не могут долго выносить подобного напряжения. Он тяжело шлёпал ботинками по полу, а его голова слегка наклонялась вправо. Он стал похож на гончего возвращающегося с охоты следом за хозяином домой. Его, как и меня переполняли каменные мысли: если этот парень невиновен значит всё было зря? Значит ли это что Вагхор оказался обычным садистом, а я трусом, который позволил ему избивать подозреваемого без весомых доказательств в страхе перед тем что мы не сможем вытянуть из него информацию по-другому? Вагхора можно понять: он удовлетворил свою политическую ненависть использовав удачный повод. Для демонов такое поведение обыкновенно и не противоречит их древним моральным нормам. А, что же я? Конечно я получил важную зацепку, не прилагая практически никаких усилий, но, какой ценой?

Когда мы были уже близко у Вагхора снова зазвонил телефон.

- Да. Нет я... я могу. Скоро буду. – он выключил телефон и сказал, обращаясь ко мне:

- Директор. Бастующие переходят к решительным действиям. Я должен быть так что прошу прощения, но, тебе придётся продолжать расследование в одиночку. – в ответ я кивнул. Он развернулся и пошёл по коридору в обратном направлении. Не могу сказать, что я был хотя бы чуть-чуть огорчён его уходом.

Каморка Убхи была похожа не то на гнездо вороны, не то на крысиную нору. На всех четырёх стенах от пола до потолка висели инструменты, а в конце комнаты лежала груда металлического хлама. За столом, в кожаном, рабочем костюме, руки на груди сидел Убха. Он смотрел прямо перед собой и, когда я вошёл медленно перевёл на меня взгляд.

- Добрый день. Что тебе нужно, господин Инспектор? – Аталийцы всегда обращаются на «ты», я об этом вспомнил только тогда, наверное, потому, что уже привык слышать важное обращение от Вагхора и оно мне казалось необычным от низшего вексатора-обслуги. – Что-то сломалось или...

- Ты знаешь зачем я здесь Убха.

- Нет... Не знаю. – сказал он, хмуро глядя на меня. Я не мог найти нужных слов. Мне удалось выйти на это дело только в качестве экстренного поручения благодаря моему начальнику. Я не представлял, что говорить в таком случае и спросил в лоб:

- Это ты убил Инспектора Божовича вчера вечером?

- Нет. Зачем мне это?

- Ицхак сказал, что ты хотел его подставить и подбросил наркотики на место преступления. Это так?

- Он просто пытался себя выгородить, господин Инспектор. Я никого не убивал. – Я заметил лежащие на столе перчатки, они были испачканы чем-то синим. – Что на перчатках?

- Смазочная... Жидкость... - сказал он, вытаращив на меня глаза.

- Ублюдок! – Рявкнул я, толкая его так, что он упал вместе со стулом глухо стукнув рогами об пол. Наклонившись и прижав его грудь коленом, я достал пистолет и уткнул дулом ему в лоб. – Пора бы уже говорить правду чертёнок! Если ты не скажешь мне зачем ты его убил, то на счёт три у тебя в голове поселиться очень надоедливый сосед.

- Раз. – зажмурившись он сглотнул.

- Два. – я снял пистолет с предохранителя и услышал, как за моей спиной открывается дверь.

- А, днэр Вагхор... Что здесь... - сказал какой-то вексатор.

- Не твоё дело. Его здесь нет.

- А где он? Там бастующие уже штурмуют кабинет директора. Мне сказали...

- Иди поищи его... в другом месте. – сказал я сквозь зубы. Вексатор кивнул и вышел, закрыв за собой дверь.

- Это он меня заставил. – простонал Убха. На его лбу уже появилась глубокая вмятина в виде круга от дула пистолета.

- Кто?

- Вагхор. Я не знаю зачем ему это. Я не хотел. Он заставил меня!

- Для чего ты забрал планшет с отчётами? Говори!

- Вагхор. Он сказал сжечь все записи. Я так и сделал.

- Какое помещение стояло следующим в списке проверок?

- Я... Я не помню – я только мельком глянул.

- Ты вспомнишь друг мой, поверь мне. – я силой подавлял в себе желание нажать на курок.

- А, э... Старый склад! 115 номер! Он давно заброшен я не знаю зачем его проверять. Прошу не оставляйте меня здесь – Вагхор прикончит меня. – я убрал пистолет и помог ему встать. Отведя его на пост охраны и приказав сторожить до моего прихода, я направился на заброшенный склад.

Мысли путались, перемешивались в грязную краску, которой я пытался нарисовать картину происходящего, но всё что мне удавалось это небрежные наброски. Всё ещё не было мотива. Никому не было выгодно убийство Бесника: корпус оборудован достаточно хорошо, чтобы не накладывать штрафы за пару устаревших пыточных...

«Акедат Ицхак» - что-то знакомое. – подумал я тогда. – Ицхак... Это кажется еврейская форма имени Исаак... Исаак... Сын Авраама, сына Фарры... Жертвоприношение Исаака? Что же ты хотел сказать этим Вагхор? Тонкий намёк на то что собираешься убить невиновного? Но, откуда тебе вообще знать эти детали Пятикнижия? В школах и университетах этому не учат а церковно-приходские школы в Атале запрещены на федеральном уровне. С чего демону увлекаться Библейскими историями?»

Вагхор наверняка ждал меня на этом складе, потому я засунул пистолет за пояс и заранее готовился ко всему. Я вошёл резко, сделав два шага вперёд даже не осматриваясь. Посреди склада друг напротив друга на коленях сидели две обнажённые, кудрявые девушки. У одной из них было тело адского типа отдающее неестественным синим индиго и тяжело изъеденное глубокими язвами. Руки у неё были связаны за спиной вокруг металлического столба полуразобранной, ржавой установки. На её щеке застыла искрящаяся серебряная слеза в левое, а на левом веке виднелось что-то маленькое изумрудного цвета. Перед ней стояла украшенная драгоценными камнями чаша. Вторая имела обыкновенное человеческое тело светлого оттенка без каких-бы то ни было признаков болезней или отклонений. Я подошёл немного ближе чтобы рассмотреть их лица. Они были похожи как сёстры, даже волосы у них были одинаковые, но та у которой было сине-серое, адское тело казалась ослабленной, проклятой и умирающей копией той у которой было здоровое и прекрасное человеческое тело.

- Отличная работа, а? – я обернулся, заводя руку чтобы достать пистолет и увидел Вагхора стоявшего в темноте. – Только прошу вас! Давайте не будем множить трупы. Их и так на предприятии сейчас больше нормы. Видите – я безоружен. – он шутливо помахал в воздухе пустыми руками.

- Кто они? Что за обряд ты здесь готовишь?

- О, это долгая история. – его голос сильно изменился из похожего на рык баса он тогда стал сиплым тенором. Он прошёл рядом со мной к большому ящику на котором как на столе стояла бутылка чего-то вроде атальского коньяка. – Выпьете со мной? – он протянул бутылку мне. - Нет? Что же, ваша воля. Не стоит так напрягаться. Я сдался. Я побеждён. Давиду не перехитрить голиафа очевидными уловками – такое бывает только в древних мифах. – он снова подошёл к ящику, облокотился на него и сделал несколько глотков из бутылки. На ящике лежала книга с одетым в мешковатую средневековую одежду человеком. Вагхор взял её, раскрыл и горько улыбаясь сказал:

- В детстве это была её любимая книга. Джованни Боккаччо «Декамерон». Читали? Совсем не детская литература. Но, я разрешал читать её даже когда моей Айелет было всего двенадцать! А знаете Тодор, какая у неё была вторая любимая книга? – «Ад» Данте. Она с ума сходила по Италии. Как только она научилась понимать разницу между островами и полуостровами она только и мечтала перебраться на Апеннинский полуостров. Она даже пошла учиться на лингвиста – хотела стать переводчицей с итальянского. И, она могла бы стать. Мы с ней редко виделись в то время. Чтобы поступить ей пришлось переехать в другой город и там... она нашла себе кого-то. Я даже не был с ним знаком. Поначалу она приезжала к нам, но потом, она вступила в гражданский брак с этим парнем. И, мы только созванивались по субботам. Я был рад за неё, она казалась мне такой счастливой даже когда мы говорили по телефону. Но, однажды она за весь разговор ни разу не упомянула этого парня, не сказала о нём ничего хотя до этого завести с ней беседе на другую тему было крайне трудно. Я не придал этому значения. Она просто стала разговаривать так как будто он никогда и не существовал. А я, просто подыгрывал ей.

Прошло несколько месяцев, и она... она нашла кого-то другого. Я не знаю был это только друг или нечто большее. Она никогда не рассказывала о нём я просто понял, что у неё кто-то есть. И я бы дорого заплатил чтобы встретиться с ним хоть раз. – на его лице мелькнула искривлённая ухмылка. - Она пристрастилась к наркотикам, а я даже не знал об этом. И однажды... в субботу... она не позвонила... - он нервно прищурился и жадно отпил из бутылки. Я чувствовал, что что-то не так! Я должен был увезти её домой, но... Я не хотел, чтобы она бросала учёбу, ведь если она ушла один раз, то потом могла бы не вернуться и не получить достойного образования. Какой бред! Сейчас я... Но, что сейчас... Уже не важно...

Мой отец работал в банке. И имел дела с некоторыми... организациями из Атала. Я пошёл по его стопам. И, они дали мне доступ к базе данных... субсистенциальный суд признал Айелет самоубийцей из-за того, что, когда она умерла от передозировки у неё была затяжная депрессия. Думаешь я мог смириться? Тогда ты не знаешь каково иметь одну единственную дочь. – он сделал последний глоток и разбил бутылку о бетонный пол. – Нет в мире справедливости! Царь Справедливости есть! А, самой справедливости нет! Смешно? А мне кажется, что это очень смешно. «Святую» Пелагию оправдали хотя она бросилась с крыши дома головой вниз. «Святая» Домнина утопилась вместе с двумя дочерями, но что-то её не видно в нашем корпусе!

Но, я нашёл способ. Да, я нашёл. За мантру превращения мне пришлось продать машину. А чтобы купить эту чашу и это кольцо на её веке я заложил дом. Они собирают её жизненную силу по капле уже целую вечность по её ощущениям. Но, вот момент освобождения был уже близок, когда появилось этот Бесник. Думаешь я хотел его убивать? Одно дело быть жестоким к демонам – совсем другое убить человека. Я виновен. Я признаю – я виновен. Но моя вина только в том что я бесконечно люблю свою дочь.

Осталось всего несколько часов. Последняя капля упадёт в чашу и нужно будет только вылить содержимое в новое тело. И, она снова будет свободна. Она исправиться я знаю. Она вступит в культ! Она никогда больше сюда не вернётся. Она сделает всё чтобы загладить свою вину! Ведь она слышит всё что я говорю сейчас. Но мало того, что она изнемогает вне положенной зоны, к тому ещё это кольцо приносит ей невыразимую боль. Она не может даже пошевелиться не может сказать не слова. Но... Всё это можно прекратить. Только я прошу тебя помоги мне. Скоро весь корпус будет охвачен огнём. Забастовка уже превратилась в бунт. Через три, максимум четыре часа приду доверенные люди. Они уведут Айелет отсюда. Только прошу дай мне провести ритуал! Я... Я могу передать тебе мантру превращения. За неё ты выручишь столько сколько не зарабатываешь за год! Бери чашу! Бери кольцо! Убей меня если хочешь! Прямо сейчас! Забери мою душу! Что угодно! Но прошу не оставляй Айелет здесь. – он встал передо мной на колени и в слезах молил помочь ему. Но, всё что я мог сказать это:

- Субсистенциальный суд назначается и действует от имени Верховного Судьи. Пойти против решения суда означает нарушить присягу. Я не могу этого сделать! – для меня такой поступок означал бы предать и самого себя, и свои идеалы, и своего сюзерена. Когда Вагхор понял, что не добьётся моего согласия встал и отошёл от меня. Минуту он смотрел на свою дочь пока не повернулся ко мне и глядя почерневшим взглядом не сказал:

- Ты не оставляешь мне выбора. – он прошептал про себя мантру и его тело за долю секунды стало больше в несколько раз теряя ясные анатомические формы. Всё помещение наполнил едкий чёрный туман, вдохнув который я обжёг себе лёгкие. Вагхор бросился на меня хищно раскрывая пасть и казалось всё его тело издаёт режущий рёв. Я выхватил пистолет выстрелил ему в грудь. Чары древней демонической магии рассеялись также быстро, как и появились. Он пал передо мной схватившись за мою вытянутую руку как за верёвку над обрывом. Я наклонился и помог ему лечь.

- Видимо – пришло время. Скоро и я буду на одной из установок. – сказал он. Мантра превращения перестала действовать окончательно и передо мной лежал не жестокий, ужасающий демон, а уставший жалкий старик. – Как странно... - сказал он уже тише. – Я всегда боялся крови. Но никогда не боялся серой крови этих существ. А теперь... - он потрогал пальцами свою рану, поднял их и разглядывал оставшиеся красные пятна. мне не страшно даже видеть мою собственную кровь. Если ты действительно хотел отомстить за своего друга – я исполнил твоё желание. Умоляю – исполни моё. – Его грудь замерла где-то между выдохом и вдохом. Я встал и обернулся: Айелет, дрожа подняла голову и посмотрела на меня карими глазами, выражающими невыразимую скорбь. Последняя капля упала с её подбородка в чашу - она была полна. Жидкость напоминавшая расплавленное серебро сверкала как чистый снег в солнечных лучах.