Поздней ночью, во мраке, небольшая группа всадников галопом неслась по восточной тинофрецкой дороге. Движущиеся впереди всей группы всадники держали факела, освещая себе путь в густой темноте. Среди них, на кауром скакуне нёсся молодой княжич. За ним скакали его гриди – телохранители. Как тени, они следовали за своим господарем, охраняя его от внезапного нападения. Всадники не должны были находиться здесь, излишне рискуя жизнями в неспокойное время на чужой земле.

Незадолго до этого, в полночь, гонец принёс известия – рядом с ними идёт союзная армия князя Мала Мезамировича. Точнее, её небольшая часть под командованием старшего сына Милослава Маловича. Княжичи были знакомы с детства, но после ссоры их отцов, не встречались. Когда же чернокнижник Тихэзий напал на Цащингород, убил всех чародеев и сжег город дотла, недомолвки были забыты. Спешно собрав полки, князья выдвинулись на юг.

Весть о приближающемся войске очень сильно обрадовала княжича. Он передал управление над полком другим воеводам и как только были осёдланы кони, отправился с небольшой охраной гридей и проводником на дохлой кляче. Среди того войска княжичу хотелось встретить Позвида, с которым они часто охотились на вепрей в ноливовских лесах. Когда он добрался до войска, который мирно спал в поле под чёрным звездным небом, старого друга там уже не было. Ему сказали, он и его брат Мстивой недавно уехали, а куда и зачем, не знал даже их старший брат, командующий войском Милослав.

Княжич отказался от молока и кваса и поскакал назад, к своему полку, по восточной тинофрецкой дороге. В сумраке ночи по жухлой траве начал бить осенний дождь. Всадники пришпорили коней, кутаясь в тёмные плащи. Княжий конь нёсся впереди всей группы, но вдруг остановился, заржал, тревожно мотая головой.

– Тише, я тоже их почувствовал, – сказал всадник, гладя коня по мокрой светло-коричневой шерсти.

Следующие за ним всадники остановились, озираясь по сторонам, некоторые обнажили мечи. Старший дружинник подъехал к княжичу, и поправив рукавицу спросил:

– Что стряслось, княжиче Радомире?

– Мой конь, а затем и я почуяли магию за тем окоёмом, – тихо сказал юноша, указывая в степь.

– Соглядатаи это. Шпионы тинофрецкие. Может, ну их, дальше поедем? – сказал пожилой воин в грязном плаще и посеребренном шлеме, – вы сказали, чародеев почуяли, не простых людей. Может они маги великие и нас всех поубивают.

– Великие маги по степям ночью не бродят, Бажен. Никогда не видел, чтобы чародеи сами шпионили. А ты встречал таких шпионов? – Гридь уныло покачал головой. – Нас много, одолеем.

– Воля ваша, – сказал Бажен, не желая спорить с сыном князя.

Группа сорвалась с места, свистя и крича, понеслась в степь, следуя за юношей. От их крика из-за куста выскочили два человека. Тёмные фигуры не побежали, они встали на открытом поле как будто перестав замечать бегущих к ним всадников. Шпионы сделали порталы, и уже хотели скрыться, но не смогли.

Княжич Радомир успел закрыть всё поле невидимым куполом. Прозрачная стена заперла всех внутри. Юноша улыбнулся:

«Хорошо чары получились, Иставу бы понравилось... Жаль, что помер в этом чёртовом Цащингороде...»

Три всадника обошли соглядатаев, и встали поодаль, ожидая приказа.

Зазвенели тетивы луков, и во врагов полетели гранёные стрелы. Не долетев до людей несколько саженей, наконечники превратились в серую пыль и растворились в темноте. Вспыхнули багровые отблески на кольчугах всадников – княжич кинул в силуэты огненную сферу. Не долетев до цели, она взлетела и врезалась в купол. На мокрую траву упали светящиеся искры, и под копытами коней вспыхнуло жёлтое пламя. Испуганно заржали кони, убегая от горящей травы.

– Тише, Каурый, тише, – сказал княжич, поглаживая не спокойное животное.

Лошадь только фыркнула. Дым от горящей травы завертелся вокруг шпионов, уплотнился, стал тяжёлым и непрозрачным. Скрытые дымом неприятели ответили взрывами, земля загрохотала. Но закрытые дымом они сами никого не видели и стреляли наугад. Куски дёрна и мелкие камни разлетались на большие расстояния, врезались в кожу, нанося шрамы и ссадины. Княжич Радомир изо всех сил старался успокоить вконец напуганного коня. Вдруг он почувствовал сильный толчок, – под конём раздался взрыв, выбивший всадника из седла и откинувший его в сторону. Поднявшись на ноги, княжич обернулся и увидел своего коня бездыханно лежащего на земле.

Вокруг творился хаос, гриди спешивались, и готовились штурмовать серый дым. Их заговоренные доспехи выдержали бы любую температуру.

«Эти соглядатаи не те бандиты-недоучки, с которыми привыкли иметь дело гриди. Чувствую, они могли бы сделать так, что людей не спасут их доспехи. В траву, должно быть, ядовитых гадов напустили. Нельзя подходить», – подумал княжич.

– Стойте, гриди! – крикнул он, держась за ушибленную голову, – Бажен, не подходи.

Вояка замахал руками, ратники попятились.

«Дюжина воинов двоим уродам ничего сделать не может. Вот же чародеи. Живыми не хотят браться, тогда закопаю их к червям!» – подумал княжич, скидывая рукавицы.

Он махнул рукой, крикнул, и выпустил заклинание. Вновь затряслась земля. Под облаком густого дыма большие, размером с дом, комья земли поднялись и перевернулись, разбившись на более мелкие. Невысокий холм из чернозёма образовался на том месте, где только что стояли чародеи. Дым взлетел вверх, раздалось недовольное ржанье коней, в которых попали влажные куски дёрна. Наконец всё стихло.

Чтобы дым рассеялся, Радомир убрал невидимый купол. Свежий, мокрый воздух обдул лица уставших людей. Прихрамывая на левую ногу, княжич спешно двинулся к чернеющему кургану. К нему подъехал растрёпанный Бажен, где-то потерявший шлем.

– Княжиче Радомире, эти супостаты ещё живы? – спросил он княжича, – чуете кого-нибудь?

– Вот здесь, неглубоко, один ещё жив. Я его подниму, приготовься, вдруг побежит.

– Не побежит, княжиче, поди все кости ему переломало, земля-то очень тяжелая.

Княжич в усы прошептал заклинание. В рыхлой земле появилась небольшая воронка, на дне которой лежал человек. Двое гридей спустились вниз. Они подняли его, отряхнули от земли и поставили перед Радомиром. Человеку удалось сохранить всего себя в целости. Лицо пленного было смуглым, как у всех тинофров, живущих в этих бескрайних степях. На его лице не было страха, скорее досада. Он спокойно смотрел на своих пленителей, ожидая того, что будет дальше.

– Язык наш знаешь? – спросил Радомир, как ему показалось недостаточно строго. Но он был рад тому, что в этой неожиданной стычке ему посчастливилось победить.

Пленник подумал и кивнул. Княжич велел войнам связать тинофра и отойти в сторону. Когда они остались вдвоём, Радомир начал допрос.

– Кто ты такой, откуда и что здесь делал? Будешь отвечать честно, останешься жив. Понимаешь?

Княжич постарался вспомнить заклинание, которое бы помогло определить ложь. Но как вспомнить то, чего не знаешь? Однако в памяти всплыли чары, помогающие искать целебные травы. От обоих этих чар ладони начинают светиться голубоватым цветом. Решив, что лучше так, чем вообще без заклинания, Радомир прошептал необходимые слова, которые запомнились только из-за своего нелепого звучания. Ладони княжича засветились мягкой лазурью.

– Говори! – Сказал княжич серьёзно.

Пленник тяжело вздохнул, и с сильным акцентом начал отвечать:

– Господаре, я вижу, что лгать мне бессмысленно. Вспомните, мы не тронули вас, когда вы проезжали. Когда же вы напали, мы только защищались. Я честно отвечу на все вопросы, только оставьте мне жизнь... Зовут меня Тагнуул, я сын коневода Ганбаатара, может быть вы о нем слышали?

– Не слышал. Что ты делаешь здесь, по эту сторону реки Рядвы?

Человек долго молчал, но всё же решился ответить:

– Господаре, вы уже и сами должно быть поняли, что я не коренья собирал.

– Это значит, что ты лазутчик. Кто учил тебя чарам, Тагнуул?

– Владыка Тихэзий... это было девятнадцать лет назад, мой отец продал много хороших коней, чтобы оплатить за меня и двух моих братьев. Но учился я плохо, раз попался так легко... – он посмотрел по сторонам. – Я не вижу Ботго, он жив? – осторожно спросил пленник.

– Только тебя достали, – ответил Радомир, снимая холодный шлем с кольчужной бармицей, – Ты не так прост, каким пытаешься казаться. Объясни мне, одну вещь. Ты первый пойманный шпион, который владеет магией. Зачем ещё ты здесь?

– Нам поручили задание, – помедлив ответил Тагнуул. – У Тихэзия среди ваших армий есть родственник, единственный прямой потомок. Его поменяли с княжеским ребёнком ещё во младенчестве. Владыка не хочет, чтобы он погиб в пылу сражения. Человек должен был проехать здесь один. Мы схватили бы его и отправили к владыке на остров.

– А как его зовут? – спросил Радомир растерянно. Если бы его руки не светились синевой, он бы точно не поверил.

– Господаре, зачем мне имя? Он должен был быть один. Впрочем, имя было сказано, но я не запомнил. Ботго может быть знал.

Радомир чтобы не выглядеть смущенным, отвернулся. «Лжет, или нет? – думал княжич, – может Тагнуул уже разгадал хитрость и пытается так себе жизнь сохранить... Как тогда он мог угадать что я не боярин, не князь, а именно сын князя Родовлада? Или он издевается надо мной?».

– Почему раньше Тихэзий его не забрал, почему сейчас, пред битвой? Боится, что заденет своими чарами, когда будет поливать наши войска с неба огнем и серой? – усмехнуться Радомир.

– Господаре, на вашем месте я бы не смеялся. Тихэзий великий маг. Он жрец Хучтея, бога смерти и огня.

– Я знаю, кто он такой. У нас есть свои чародеи... А ты представляешь сколько нас? Тьма! Будь он хоть сам бог смерти, что сможет сделать против армий трёх князей? – сказал Радомир, горячась.

– Вас десять тысяч, а нас тридцать, – сказал Тагнуул не подумав, и сразу пожалел об этом.

В полумраке он увидел, в какое замешательство привели его слова. Радомир нахмурился, отступил, и сказал, чуть не крича:

– Откуда? Вас же было всего четыре тысячи!

– Я не знаю... пришли, – тихо ответил он.

Княжич бросил взгляд с сторону Бажена и его дружинников. Они успели развести небольшой костер под деревом. Языки пламени тускло освещали лица солдат. Солдат, которые не доживут до следующего утра, а сейчас наверняка травят пошлые байки. Позабыв, что нужно быть тише, и не привлекать лишнего внимания Радомир пустил в небо вспышку. «Странно, земля тряслась будто от шагов Святогора, но никто не пришёл на шум, ни свои, ни чужие», – подумал он. Люди быстро потушили костер и запрыгнув на лошадей быстро поскакали в сторону княжича.

– Долго идёте, – Радомир укоризненно посмотрел на Бажена, – Положи этого на коня, – сказал он указывая на пленника. – Мы не поедем к нашему полку, вместо этого отправимся прямо к реке Рядве. Там, у мостов найдем брата Ратибора. Думаю, полк благополучно дойдет без меня.

Свернув с дороги, всадники, следуя за проводником помчались через степь к военному лагерю. Там, у реки Рядвы должны собраться армии всех трёх князей: Мала Тарязьского, Родовлада Великосельского и Мстислава Козельского. Как только соберутся все войска, они перейдут реку по мостам и нападут на армию тинофрецкого хана, решившего защитить своего чародея.

«Нас спасет только чудо, – думал княжич, скача на новой кобыле, – хлебнём же мы лиха сегодня. Из четырех тысяч, ублюдков стало тридцать... откуда могли они взяться? Может быть с самого юга? Но такое расстояние даже их лучшие кони в двадцать дней не пройдут».

Он посмотрел на тинофра, имя которого уже успел позабыть. Он болтался как разбойник, на крупе лошади, связанный по рукам и ногам.

«Колдун с такой армией понимает, что сметёт нас как соломенную плотину. Поэтому переживает что в мясорубке его отпрыск погибнет. Неужели можно было предсказать, что я поеду по той дороге? Думаю, он мог бы. Значит, если чёрт сказал правду, я и есть этот потомок? Может поэтому мне удается магия...»

Чем больше он думал об этом, тем больше убеждался, что из всех княжичей, которых он знал, никто не подходит так же хорошо, как он сам.

«Посмотрим, что брат скажет», – решил княжич, подъезжая к первым телегам и обозам. Тысячи милостников, гридей, старших дружинников, как пеших, так и конных, были созваны из разных городов. Радомиру ещё не случалось видеть столь большого лагеря. В его центре находилась деревня, состоящая из маленьких покосившихся изб. От них лагерь простирался во все стороны, до самого горизонта. С юга лагерь огибала извилистая речка Рядва.

Всадников встретили сонные часовые. Их одежда и вооружение были очень просты. Наконечники копий и умбоны на щитах тускло отражали свет факелов. Они рассказали, что Ратибора можно найти в старых избах.

Увидев перед одним из домов знакомого черного коня Ратибора, княжич зашёл в ближайший дом. Спёртый воздух, пропитанный потом и чесноком, как будто впитался в черные от сажи стены. В сумраке на лавках перед столом сидели люди, в дорогих позолоченных кольчугах и вооружённые булатными мечами. Услышав открывающуюся дверь, они замолчали, и встали, бормоча: «Гой еси, княжиче!».

– Сидите... А, Радим! - Весело сказал коренастый княжич с ухоженной бородой, подойдя к брату, – что же ты такой грязный? С коня упал?

Уставшее лицо Ратибора красноречиво говорило о том, что он сегодня не ложился. Радомир разглядел бояр и воевод, которых часто видел дома, в составе княжеского двора своего отца Родовлада. Стареющий князь не пошёл в поход, послав вместо себя старших сыновей.

Княжич позвал брата выйти на улицу, чтобы поговорить без свидетелей, но Ратибор усмехнувшись сказал боярам:

– Господа, идите, подышите воздухом, встретимся на совете.

Когда изба опустела, Радомир пересказал слова пленного про новую армию Тихэзия. Помолчав, Ратибор мрачно ответил:

– Вчера вечером мне сообщили о двадцати тысячах. А твой шпион говорит о тридцати. Преувеличивает? Прикажу его доставить Мехалпу, пусть допросит. Впрочем, это уже ни на что не повлияет. Также вчера принесли ещё одну дурную весть. Наш союзник, Мстислав Святославич не придёт на бой. Сказал, на его столицу литовцы напали. Он развернул армию и теперь спешит обратно. Так что нас теперь на две тысячи меньше.

– Выходит, бой заранее проигран. Не отступить ли к границам, подождать других князей?

– Нет, не-воз-мож-но, – раздраженно проговорил Ратибор по слогам, – а если эти тридцать тысяч иллюзия? А если их нет? Ты понимаешь, с кем мы имеем дело? Не с бандитом, не с отрядом кочевников. Тихэзий уже три города сжёг... Притом, что это будет за позор, отступи мы без боя. А чем людей всё это время кормить, пока князья будут думать, послать им двести крестьян, или нет. Мы же не одни с тобой, князь Мал сам умрёт, но не отступит. К том уже, когда я с князем говорил, мне показалось, он очень сильно доверяет своему чародею Стозону. Мне кажется, он думает, что Стозон ровня Тихэзию.

– Думаешь, ошибается?

– Ещё как! Ты знаешь, что было в Цащингороде?

– Да, чёртов старик Тихэзий убил нашего придворного чародея Истава, а город сжёг.

– Мне Третьяк, бывший городской посадник, рассказал намного больше, он там был, и сумел спастись. Уверяет, что с Иставом говорил два дня до пожара.

– И что он там делал? – спросил Радомир.

– Истав искал какую-то женщину, потом пришёл Тихэзий, совсем один. Он проник в город, и на площади с Иставом долго говорили. Затем, как два лохматых пса, вцепились друг в друга. Многие чародеи ввязались в эту схватку, из них не выжил никто. Покидая город, Тихэзий его поджёг. Сгорело всё, даже городские стены... Я думаю, Истав нашёл змеёныша тихэзиева, и за это получил с лихвой.

– Жалко Истава, добродушный был колдун.

– Это точно... Нам пора, кажется светает, – сказал Ратибор, посмотрев в волоковое окно.

Ратибор вышел на улицу, и свистом позвал коня. Взглянув на связанного тинофра, сидящего на земле, приказал отвести его к Мехалпу. Запрыгнув на своего черного, как смоль, коня, рысью поскакал к мостам, перекинутым через реку. Следуя за ним, Радомир задумался: «Допустим, если я чародеев внук, могу ли повлиять на Тихэзия, и предотвратить поражение? – подумал княжич, – с другой стороны, с чего я решил, что старик послушает того, кто всю жизнь прожил среди его врагов». Наконец, спросил брата:

– Если Тихэзий в последний момент откажется сражаться, щедро заплатит за разрушения, которые он нанёс, и поклянется впредь такого не делать, ты остановишь армию?

– Уверен, этого не будет, – задумавшись произнес Ратибор. – Если даже представить, что старик это предложит, кто поручится, что это не западня? Отец нас послал не разговаривать с ним, а убить. Люди этого требуют, – сказал Ратибор помолчав, – знаю, тебя не было тогда в Великосельске. Ты бы видел, как разрушение Цащингорода напугало людей в столице. Народ решил, что Тихэзий снова пришёл по их души, говорили: «Сжёг Цащингород, уничтожит и Великосельск». Пришли к палатам отца, и требовали остановить душегубство...

– И отец уступил, – закончил Радомир.

– Да, а сам не пошёл, меня отправил, – процедил сквозь зубы старший княжич. – Впрочем, откуда ему было знать, что у врага так много людей.

– Имеет в услужении ручного хана, с тьмами войск, сжигает в одиночку города, чуть ли не бессмертен... Тинофры ему не поклоняются?

– Откуда мне знать, кому они поклоняются. Местные говорили, чародей тинофров не очень любит, на остров даже своего хана не пускает, только стражу из нескольких ратников. Знали бы эти басурмане, как позорно Тихэзий в подземелье десять лет провисел, не слушались бы его.

Эту историю много раз рассказывали старые няньки, заставшие те события. Пятьдесят лет назад в южные княжества пришла хворь, моровое поветрие с западных границ. Тогда уделы Родовлада и Мала были одной землёй, и Тихэзий был при дворе Мировея Слабого. Особенно болезнь бушевала в Йорте и Ноливове. Люди уходили из заражённых городов и передавали болезнь дальше на восток, в столицу. Однажды в полночь, никому не сказав, Тихэзий сжёг города со всеми жителями, больными и здоровыми. Его поймали, но убивать не стали, а повесили в подземелье на двенадцати цепях. Через пятнадцать лет он сбежал к тинофрам, и поселился на острове реки Истер.

Неспешно всадники добрались до перекинутых через Рядву мостов. Они ждали недолго, люди пропустили княжичей, выкрикивая слова поддержки. Всадники спешились, прошли по мокрым стволам, положенных поверх больших брёвен. Как только мост был пройден, Радомир вскочил на подрагивающую от холодного ветра спину коня, и пришпорив его, помчался на возвышенность, чтобы впервые увидеть Истер, и обиталище великого чародея.

Разделённое реками Истер и Рядва большое поле было окутано густым туманом, скрывая даже собственные войска. Поверх него видно лишь верхушки редких деревьев с желтеющими листьями. Нельзя было спутать это место с другим, даже в густом тумане, в пасмурную погоду, отчётливо заметен темный вихрь, вдалеке вздымающийся от острова до грозовых колючих облаков. Почти под тучами он многократно разделялся на мелкие, создавая невиданное переплетение черных масс, напоминая ствол и ветви высохшего, всё ещё не срубленного дуба.

– Впечатляет, – сказал подъехавший Ратибор, – многие годы недобрая слава защищала это место лучше любой армии. Мы первые штурмуем эту крепость и, надеюсь, последние. Сейчас будет совет с Малом, приходи... И ещё, полк, который ты оставил в степи, дошёл благополучно.

– Хорошо, – ответил Радомир, заметив Позвида, идущего к нему, – приду после.

Ратибор кивнул, и пришпорив коня скрылся в толпе ратников.

Бородатое лицо Позвида было мрачным и задумчивым. Тем не менее, худощавый княжич, тепло поприветствовал Радомира.

– Позвид, дорогой друг, ты где был? – весело начал княжич, – я ночью в ваш отряд приезжал, тебя там не было.

– Только не бранись, то не моя вина. Мы с братом Мстивым были в степи, хотели посетить кудесника-предсказателя. Представь, приезжаем, а там никого нет, даже дома не нашли.

– Повезло, что благополучно вернулись, лучше так не рисковать.

– Согласен с тобой, – сказал худощавый княжич, – ты слышал про новую вражескую армию?

– Если ты про те двадцать-тридцать тысяч, то дважды.

– А как они оказались здесь, знаешь? Вчера он открыл портал, и продержал его до вечера.

– Не выдумывай, быть такого не может. Я знаю, потому что сам пробовал. Для одного человека его сделать тяжело, а тут на тебе, армия. Тихэзий просто умер бы от таких чар.

– В том то и дело, я думаю, он выжил, но очень слаб. Если Тихэзий сейчас в здравии, почему сидит и ждёт? Атаковал бы подходящие отряды, посылал диверсии в тыл. Ничего этого нет. Этот старик обезумел, и сам себя ослабил – привёл дикарей, и думает, что этого достаточно. Стозон доставит нас на остров, мы проберемся в крепость и убьём этого змея, пока он не может укусить. Мстивой предложил тебя позвать, ты лучше всех из нас владеешь чарами. Пойдёшь с нами?

– Как ты можешь быть полностью уверен, в том, что чернокнижник слаб? Быть может, у него есть другая причина пока не трогать нас. Эта выходка может стоить нам жизней.

– Что остаётся? Тинофров слишком много, или на поле погибнем, или на острове.

– Если Стозон согласился на это, значит он верит в вас. Надеюсь, я не пожалею.

«Что-нибудь да получится, – решил Радомир, – в самом худшем случае, умрём, а в лучшем предотвратим поражение и гибель тысяч людей. Стоит рискнуть».

– Вот и славно, Мстивой и Стозон сейчас на совете, и нам нужно там быть.

Княжичи двинулись к небольшой одинокой палатке, стоящей на возвышенности. Вокруг неё толпились тёмные фигуры людей.

Внутри было теплее, холодный воздух уже не задувал за спину. В палатке стояли люди, в позолоченных доспехах, с дорогими булатными мечами. Тихий гул низких голосов на мгновение стих, оглядев вошедших воеводы вернулись к своим обсуждениям. В центре стояли предводители Тарязьской и Великосельской армий, впервые находясь на одной стороне. Могучий князь Мал возвышался над остальными на целую голову. Он говорил с чернобородым лысым старцем. Морщинистое лицо Стозона было мрачным, он спокойно слушал своего князя, держа руки за спиной, изредка кивая головой.

Люди шептались о Мстиславе, осуждали его решение развернуться, другие говорили, что с запада на Мстислава напали по поручению самого Тихэзия.

Вдруг Мал громко сказал:

– К сожалению, мы не знаем сколько у Тихэзия чародеев. Стозон утверждает, что у нас их больше. Если ваш пленник действительно сказал правду, это сильно усложняет защиту. Я надеюсь, наши армии будут действовать вместе. Необходимо сообщать друг другу о том, что будет происходить на поле брани.

– Да будет так, – ответил Ратибор, понимая, что единства не будет. Армии станут сражаться порознь, хоть и на одной стороне.

– Слишком долго лиходей над златом чахнет, пора убить волка, повадившегося ходить к овцам. Ноливов, Йорт, теперь ещё и Цащингород сгорел дотла. Да поможет нам небо одолеть супостата.

Когда закончился совет, и ушёл Ратибор, со своими боярами, Позвид сказал своему отцу, что с ними пойдёт ещё один.

– Хорошо. Благословляю вас, дети, – сказал он уставшим голосом.

У Рикарда было двенадцать сыновей, из них девять законных. Князь знал, после его смерти, сыновья не будут довольны своими наделами, некоторые умрут от рук своих же братьев. Позвид был четвертым, и наверняка стал бы претендовать на трон отца в обход старших. В глубине души Мал был рад тому, что сыновья смогли уговорить Стозона, который изначально был против. «Во всяком случае, они отвлекут внимание врага на себя, и будет время нашим магам расправится с тинофрецкой ратью», – думал он.

– Не надейтесь на нас, там вам никто не сможет помочь, – проговорил князь и, взяв со скамьи меч, вышел из палатки.

Медленно Стозон подошёл к скамье, и грузно опустился на неё, и случайно сел на кем-то забытый колчан. Отсев, старик вытащил стрелу, и выковыривая ей грязь из ногтей, произнес:

– Итак, забудьте про чары, проще убить ежа иглой, чем колдуна магией. Ваше лучшее оружие – это ножи, мечи и луки. Позолоченные кольчуги можете снять, их защитные чары очень легко почувствовать, лучше наденьте простые кожаные доспехи.

– Как ты собираешься доставить нас на остров? – спросил беловолосый юноша с красными глазами. Мстивой был низкого роста и чрезвычайно худ, он совсем не выглядел как сын знатного человека. Радомир совсем не заметил его среди бояр и воевод.

– Увидите, – сказал чародей, слегка улыбаясь. Вопрос Мстивого был понятен Радомиру, порталы очень тяжело создавать, они гудят и звенят так громко, что их можно услышать за много саженей. – Я знаю, попасть на остров через портал хуже, чем с орущим ослом. Но есть способ лучше, вскоре узнаете. Обратно вернётесь через портал, который сами создадите. Я не смогу следить за вами. Сейчас наденьте доспехи тинофров, которые сняли с пленных, договорим потом.

Старик вышел из палатки, вертя в руках стрелу.

Доспехи тинофров быстро нашлись, простых мечей и крестьянских топоров было в избытке. Одноглазый милостник отдал Радомиру короткие метательные копья, так называемые сулицы.

Готовые княжичи собрались на возвышенности, смотря вперед, туда, где под темным вихрем, скрытый молочной пеленой находится твердыня чародея.

К ним подошёл Стозон, одной рукой опираясь на палку, а другой держал серого зайца.

– Пока есть возможность, посижу с вами. Князю я пока не нужен.

– Чего мы ждём? – спросил Позвид, – не пора ли нам отправляться?

– Рано вам, княжичи. Нам нужно дождаться момента, когда битва начнётся, и все будут заняты ею. Иначе вы не доберётесь до Мормагона, вас заметит даже кудесник-недоучка.

– Почему ты зовёшь Тихэзия Мормагоном? – спросил Радомир.

– Его так звали лет восемьдесят назад. Это имя значит: «Играющий со смертью», и я привык к нему.

– Как долго ты его знаешь Играющего со смертью?

– Чуть больше ста десяти лет, тогда я был ещё юным, а Мормагон уже был старцем.

– Может он бессмертен? – предположил Мстивой.

– Поговаривают, он нашёл живую воду, поэтому так долго существует. Но я в это не верю.

Утреннее янтарное Солнце спряталось за тучами, в небе раздался грохот, магический туман рассеялся.

– Началось... – хмуро пробормотал Стозон, – нам пора. Вы ещё не передумали?

Мстивой отрицательно покачал головой.

– Очень зря, но воля ваша. Нетрудно догадаться, что портал открывать опасно, поэтому, я обращу вас в птиц. Как только долетите до берега, ударьтесь о землю, тем самым вернёте себе привычный облик. Прощайте, Позвид и Мстивой, сыны Мала, Радомир, сын Родовлада.

В воздух взмыли сокол, орёл и ворон. Сильный ветер мешал полету. Впереди летел Мстивой, маша черными вороньими крыльями. Боясь быть сбитым шальной стрелой, он обогнул войско с западной стороны. Тинофрецкое живое море из легкой и тяжелой кавалерии понеслось на копья ратников. Княжеский двор Мала крепко держал центр и правый фланг. Пешее войско Ратибора кучно стояло в центре, прикрывая левый фланг конницей. Радомир больше не сомневался в том, что княжеские армии будут откинуты в реку, которая к вечеру наполнится телами утонувших солдат.

Княжичи увидели, как внизу, под копытами кочевников загорелась трава, в разных частях армии Мала зажглись яркие пучки света. Так они пытались напугать вражеских лошадей.

Впереди отчетливо стало видно дубовый детинец Тихэзия. Берег острова казался полностью пустым. Ворон полетел вниз, намереваясь приземлится под деревьями, с западной стороны острова. В обличии сокола Радомир последовал за ним. Всё ещё находясь на большой высоте, он сложил крылья, с большой скоростью упал на мокрую землю, и принял человеческий облик.

Остров казался небольшим, в его западной части, на возвышенности стояла деревянная крепость. Местами росли невысокие деревья, вдалеке заржала лошадь. Над всем этим гудел черный столб вихря, к которому княжичи на который княжичи перестали обращать внимание.

Юноши забрались по крутому берегу к основанию стены. Она выглядела новой, толстые дубовые стволы, поднимающиеся на три человеческих роста, не потемнели, не треснули за долгое время.

– Что теперь делать? Надо было перелететь стену, – заметил Мстивой.

– Мы за тобой летели, так чего не перелетел? – буркнул Позвид, крадясь вдоль стены, – может дерево найдём высокое, по нему и перелезем.

Маленькая группа двинулась вдоль стены, ища подходящее дерево. Радомир сильно обогнал остальную группу, и первым заметил на идущих по берегу стражников. Посмотрев по сторонам, и больше никого не увидев, юноша метнул сулицу. Короткое древко попало в грудь. Стражник, пошатнулся и упал на спину. Второй воин, заметив княжича, отступил, закрывая тело щитом. Вторая сулица пролетела мимо, упав в воду.

Вытащив из ножен меч, княжич подбежал к солдату, и вытянув вперед руки, резким ударом попытался зацепить противника. Воин вовремя закрыл шею круглым щитом, отступил на два шага, и, нанеся два быстрых полуудара, вновь отступил, закрываясь щитом. Выдернув из лежащего на земле человека сулицу, Радомир кинул ее во врага. Сулица пробила щит и застряла в нём. Тинофр зашипел, но потяжелевший щит не бросил, с трудом отразил им удар княжича, нанёс свой, и снова отступил. Юноша быстро поднял меч над головой, и резким движением обрушил его на голову патрульного. В последнюю минуту человек поднял щит. Меч прошёл между досок почти до умбона. Не дав вынуть оружие, ратник толкнул княжича остатком щита. Радомир пошатнулся, но на ногах устоял.

– Радим, отойди! – закричал сзади Позвид.

Он дернулся в сторону, и сазу же в тинофра полетели две стрелы. Сраженный воин, упал, истекая кровью. Подойдя к нему, Мстивой замахнулся чеканом, но увидев, что человек мёртв, убрал его.

– Он хорошо сражался, – проговорил альбинос, выдернув из поломанного щита меч, – лови.

Мстивой замахнулся, но не бросил, улыбаясь, отдал меч хозяину.

– Что они тут делали? – спросил Позвид.

– Какая разница, лишь бы нас не услышали, – пробурчал его брат, – умереть, даже не добравшись до цели, как-то не по-людски. Пошли, я дерево вижу.

У стены действительно рос высокий разросшийся бук. Своими корнями он вплелся в стволы крепостной стены.

Осторожно, стараясь не шуметь, княжичи смогли вскарабкаться на стену. Пройдя по стене к башне, они спустились по лестнице и затаились. Казалось, вот-вот послышится крик и свист заметившей охраны. Но никто не закричал, крепость казалась пустой.

Вдалеке грохотало небо, изрыгая огонь, воду и смерть. Княжичи не слышали своих шагов, из-за доносившегося рокота.

– Знать бы, что сейчас с нашими, – вздохнул Мстивой.

Его коренастый брат кивнул, оглядываясь по стронам. Одичавший фруктовый сад покрывал почти всю свободную землю. Казалось, уже многие годы за ним никто не ухаживал. Под кронами деревьев гнили мелкие несобранные яблоки. Сухие ветви умерших рябин мрачно виднелись среди желтеющей листвы. Ранняя осень начала проникать и в этот сад. Узкая дорожка петляла между высокими зарослями крапивы. По ней идти княжичи не решились, боясь наткнутся на людей. Они нырнули в кусты, под разросшиеся деревья.

В середине крепости возвышались палаты, с большим крыльцом, заросшим бурым мхом. Большие окна почти везде были закрыты ставнями, на которых проглядывались следы потускневших красок. Фигурки коньков на темной крыше мрачно смотрели на незваных гостей. Вдалеке виднелись ещё несколько построек: сараи, загоны и амбары. За ними, привязанный к стволу, пасся златогривый конь. Его охранял человек, которого было невозможно разглядеть.

– Жалко коня, пленил его Тихэзий, – прошептал Радомир, – самый быстрый, но всё равно попался.

– Если будешь орать, попадёшься тоже, – буркнул альбинос.

Из-за туч выглянуло поднимающееся солнце, осветив на несколько минут всю крепость, затем снова скрылось за тучей, только чтобы появиться вновь. Приближаясь к крыльцу, княжичи вышли из тени образованной вихрем и его ветвями, теперь их укрывали только тени деревьев. На поляне перед крыльцом юноши увидели короткую скамью, на которой лежал вооружённый солдат. Он похрапывал, лежа на спине, свесив ноги. На его животе, устроился черный котёнок.

– Что это значит? – удивился Радомир, – так просто пройдём, не разбудив?

– Нет, мы попались, – пробурчал Позвид, сплёвывая на землю.

Радомир и Мстивой удивлённо посмотрели на него, не понимая, что это может значить.

– Похоже, Тихэзий любит народные истории. Я вспомнил былину, в которой колдун поставил охранять свое сокровище от богатыря двух чудищ, одного спящего, а второго невидимого.

– Да, а причем тут это? – не понял Мстивой. Эту историю он знал хорошо. В детстве им ее рассказывали многие: мать, няньки, даже Стозон.

– Обычно парадное крыльцо охраняют двое, чтобы следили друг за другом, и не спали. К тому же попробуй засни под такой грохот. Стражники могут спать, но так открыто недолжны, тем более на лавке, в одиночестве.

– Ты прав, и как в той истории он победил чудищ? – спросил Радомир.

– Ему помог его конь, – вспомнил Позвид.

– Коня у нас нет, но на всякий случай, натяните луки. Я сейчас попробую... – Радомир не договорил. Он достал отполированный до блеска нож, подполз ближе и вынув клинок из тени направил солнечный луч на спящего.

– Разбужу его, может со вторым заговорит. Если его нет, обратно уснет, – прошептал он.

Братья Маловичи с недоверием пожали плечами. Как ни старался Радомир разбудить стражника, он не вставал. Солнечный луч попал на котёнка и разбудил животное. Почесавшись, он спрыгнул со скамьи и двинулся к кустам, в которых сидел Радомир. Спящий воин что-то пробурчал, так и не проснувшись. Котенок повернулся, и побежал к стене, находящейся в тени. Там он остановился, посмотрел наверх и подлетел на аршин, поднимаемый невидимыми руками. Мгновение спустя две стелы ударились об воздух. Звон кольчужных колец, тихий вздох и писк упавшего животного. Подбежав к спящему, Радомир со всей силы ударил его по открытому горлу. Хлынула кровь.

– Куда ты все время лезешь? – усмехнулся Мстивой.

– Вас не дождёшься.

– Смотрите какой злодей, шипит и царапается, – усмехнулся Позвид – посиди в цветах.

– Странно, откуда тут цветы? Кто за ними ухаживает? – сказал Мстивой.

– Значит Тихэзий цветочки любит, вот же странный.

– А должен быть мертвым, – заключил Мстивой, вытаскивая из белых волос репейник.

Тихо, стараясь не шуметь, княжичи пробрались в дом. Изнутри он казался огромным, тёмные комнаты и коридоры, заставленные сундуками были покрыты толстым слоем пыли. Юноши чувствовали, несмотря на то, что им удалось пройти четырёх стражников, самое трудное ещё впереди. Возможно, маг мысленно носится на поле сражения, десятками убивая противников, а может, прав был Позвид, когда говорил, что Тихэзий ослаб.

Когда заходишь в кузню, жар печи, стук молотков красноречиво сообщает об этом. Большой дом не выдавал присутствия великого чародея, казалось, каждая ручка двери должна быть зачарована, но кроме старых чар, предотвращающих разрушение дерева, не было оберегов и весящих амулетов, которые можно найти в каждой избе. Даже двери не заговорены от чужаков. «Если в доме годами нет посторонних, сверхчувствительного к магии Тихэзия обереги могли раздражать», – подумал молодой княжич.

В конце коридора виднелась большая комната, с лестницей на второй этаж. Первым пошёл Позвид, держа в руке нож и тинофрецкий щит, позаимствованный у спящего дозорного. Комната была большой и вытянутой, в ней можно было бы свободно провести княжеский пир с сотней гостей. Вдоль стен стояли скамьи, покрытые шкурами туров, рысей и барсов. На стенах висели сосновые полки с тяжелыми книгами. Большинство книг были покрыты пылью и плесенью. У стены стоял большой дубовый стол. Озираясь по сторонам, Радомир подошёл к нему. На столе в серебряной миске лежали фрукты, на углу стола на заячьей шкуре красовался позолоченный топор-чекан, никогда не использовавшийся по назначению. Из середины стола торчала знакомая стрела. Выдернув из досок, Радомир убедился, что она не была тенофрецкой. Сразу же княжич заметил тонкую верёвку, лежащую рядом.

«Он знает... Чёрт! Но что именно он знает, где сама записка?»

Из-под книги в богатом золотом переплёте виднелся кусок пергамента. Он был пуст.

«Это можно прочесть? Текст стёрт или невидим. Магию применю – выдам себя», – напряжённо думал княжич. Тихо подошёл Позвид. Увидев в руках Радомира пустой пергамент, он всё понял.

– Может сработает, – прошептал он, порезав палец о золотой чекан и капнув на лист. Ничего не случилось, перевернув лист, княжич капнул снова. Появились слова: Три витязя идут на тебя тайно, могут быть полезны, будь осторожен.

– На нашем языке написано, кто мог это написать? – ужаснувшись спросил Радомир.

– Кто угодно, а вот отправить на такое расстояние мог только колдун, – прошептал подошедший альбинос.

–Надо бежать отсюда, как можно быстрее, – запониковал Позвид, схватившись за волосы, – мы раскрыты!

– Нужно вернуться на берег, или подняться на башню. Я должен видеть то место, где окажется портал, – произнёс Радомир, крадясь к коридору следом за Позвидом, – все, кто нас видел, убиты. Ещё не всё потеряно.

Вдруг совсем рядом Радомир почувствовал ворожбу. Внезапно взмахнув руками, Позвид издал глухой звук и замертво упал на дощатый пол. Радомир вздрогнул, кровь импульсивно забила по вискам, сердце истерически забилось в груди, задрожали руки. Из глубины коридора раздался женский крик. Мелькнула вспышка, второе смертоносное заклинание полетело прямо в него. Быстро сказав слова, он поставил заслон. «Неровно сделал!» – пронеслось у него в голове. Неприкрытые защитой ноги заклинание сильно обдало жаром. Простая кожа сапог загорелась. Молниеносно Мстивой натянул тетиву, и выстрелил. Девушка вскрикнула, и упала на пол.

Послышались быстрые шаги над потолком.

– Лестница! – крикнул Мстивой.

Только успел княжич себя потушить, как снова создал защиту, ещё не в полной мере понимая происходящее. За мгновение он разглядел худого, как скелет старика, лысого, с длинной белой бородой.

Радомир почувствовал сильнейший толчок. Потеряв под ногами опору, он полетел назад, и с силой ударился об стену. Всю спину пронзила резкая боль. На мгновение сознание угасло, появился звон в ушах. Его тело обмякло, выступил холодный липкий пот. Оглушённый княжич увидел, как упало бездыханное тело Мстивого. Альбинос умел колдовать, но сделать ничего не смог. Сила, способная разорвать гору обрушилась на одного человека. Перешагнув через мертвое тело, Тихэзий подошёл к телу девушки, и упав на колени, положил на них её голову.

Оглушённый княжич с трудом думал, как помочь себе. Он знал много заклинаний, но сейчас он с трудом вспомнил одно, самое простое. Пробурчав слова, он почувствовал легкое облегчение, мысли и разум постепенно начали возвращаться. Старик, почувствовав магию, взглянул на него.

Его тёмные глаза были мокры и выражали сильную злость, а не безумие. Он направил на княжича худую руку, его пальцы засветились фиолетовым цветом, но через мгновение потухли. Готовый умереть Радомир с нескрываемым ужасом посмотрел на Тихэзия.

– Кто ты? – голос мага звучал тихо и властно.

– Радомир, сын князя Родовлада Великосельского, – выдал княжич, боясь, что старик читает мысли.

– Кто были эти люди? – спросил он, указывая на тела.

– Мстислав и Позвид Маловичи.

– Позвид... Позвид... – повторил он тихо, – всё-таки пришёл. Я хотел, чтобы он пришёл сюда как свой, а не как вор... Енара, зачем ты его убила? – спросил он, обращаясь к мертвому телу девушки. – Тагнуул и Ботго не справились... Надеюсь, мертвы?

– Тагнуула мы пленили, – княжич побоялся сказать, что именно он это сделал.

Радомир понял, что не за ним охотились тинофры, и даже не за беловолосым Мстивым. Не умеющий создавать простые чары Позвид и был тем самым внуком. «Когда ночью я пришёл в их войско, Позвида не было в нём. Значит, его выманили искать кудесника-провидца, но он заблудился. В то же время мой бедный конь почувствовал тинофров, за что поплатился жизнью», – думал он.

– Умерли последние дети древнего рода, – сказал старик, и в его голосе звучала звенящая тоска. Он подошёл к Позвиду, и снял шлем. – Вот как ты выглядишь... Умерли... в один день, – старик посмотрел на Радомира. – Я ждал вашего прихода, но решил, что уже не придёте.

– И поставил невидимого стражника? – сказал Радомир, вставая с пола. Смерть казалась неизбежной, и страх её пропал.

– Нет, двоих. Выходит, второй трус вместо того, чтобы по одному перерезать вам глотки, позвал Енару, – проговорил чародей.

– Мормагон, убийца! Хватит играть со мной, словно кот с мышью.

– Тебе так не терпится умереть? Убить тебя всегда успею. Может быть, тебя рассказать благодаря кому ты здесь? Я расскажу. Всё благодаря твоему отцу, мелкому жадному дураку. Именно он выпустил меня на свободу, из проклятых цепей подземелья. Он дал мне воды, и открыл все замки. Вини во всём его и себя самого.

– Отец бы не стал отправлять нас на смерть.

– Но ты здесь, – проговорил старик. – Наверное хотел стать известным, убив скаредного колдуна? Что бы делали богатыри, если все злодеи не рождались? Лежали на печи? Выходит, чтобы одни могли сделать подвиг добра, другие должны сделать подвиг зла. Вот только не рассчитал ты силы. Из-за тебя погибли Позвид и этот второй. Ради чего ты здесь?

– Справедливости. Какие ещё города ты хотел разрушить? Уже три разрушены с беспричинной жестокостью. Зачем ты это сделал? Зачем убил Истава?

– В крепости среди деревьев пасётся златогривый конь. Гордый и молчаливый на воле он обгонял ветер, теперь смиренно щиплет траву. Я не таков. Не пожелал терпеть лай старой собаки Истава, отобрал похищенную внучку Енару. Он угрожал ее задушить, но сам погиб от моих рук. Я слишком стар, мне безразличны жизни горожан, как безразлична своя собственная.

– Я видел размер твоей армии, она, наверное, уже разбила наши. Ты нападёшь на Великосельск или Тарязь?

– Зачем? Я не жажду побед, золота у меня в избытке. Князёк Мал давно положил на него глаз. Мне не нужна эта война, не нужны победы. Я жил для потомков, убил Истава, чтобы забрать у него внучку, хотел вывести Позвида из-под защиты Маловых чародеев и гридей. Не знаю, что пошло не так. Я должен был это предвидеть, – говорил Тихэзий, как будто сам с собой, сидя на скамье у стола.

– Нельзя всё предвидеть, – возразил княжич, внимательно слушая старика.

– Можно почувствовать опасность и уклониться от неё, можно предугадать, – он грустно вздохнул, – я стал слишком старым... Слишком... Больше не для кого жить... Но можно остаться в памяти народов. Если мои тинофры выиграют сражение, оно будет забыто, и я умру в покое, оставшись в забвении. Но стоит только проиграть, и о сражении узнают все. Это великий конец.

Чародей взмахнул руками, призывая неведомые силы, в комнате стало светло и холодно.

– Что ты делаешь? – крикнул княжич, не понимая намерений старика.

– Падает великий чёрный дуб, взрывом закончится жизнь старых туков, растущих на этом острове. Воды схлестнутся над крышами башен, выйдут из берегов и затопят дерущихся людей. Утонет моё богатство, вместе со мной. Погибнет Мормагон, Играющий со смертью.

За окном послышались шаги приближающихся ратников.

– Меня потеряли мои воеводы. Идут узнать, что со мной случилось. Они увидят, они узнают.

Княжич понял, Тихэзий хочет убить себя, похоронив под толщей воды. Желание жить проснулось в нём, став единственной мыслью: «Спастись!». Он посмотрел в окно, где слышал шаги, среди деревьев быстро шли фигуры тинофрецких ратников, с магом во главе. С черного неба кровавыми каплями пошёл дождь. Княжич резко дёрнулся к столу, и, выдернув стрелу, размахнулся и всадил её в шею старику.

Тихэзий обмяк, упал, густая, темная кровь хлынула из шеи, заливая пол. Шаги стали громче, люди вошли в дом. Не зная, что делать, Радомир схватил золотой чекан со стола, вскочил по лестнице на второй этаж, пробежал несколько темных комнат до открытого окна, спрыгнул на землю. Не удержавшись на ногах, упал. «Куда бежать, кругом вода?» – думал он, поднявшись, побежал в сторону конюшни.

Справа ударила белая молния – маг промахнулся, полетели острые стрелы. Вдалеке, за амбарами пасся золотистый конь, привязанный к берёзе. Его охранял молодой копейщик. Добежав до него, Радомир выложил всю силу в одно заклинание. Удивлённый ратник отлетел далеко к стене. Одним ударом золотой топор перебил толстую верёвку. Вскочив на коня, юноша направил его к воротам.

Махнув гривой, конь послушно поскакал к тукам, на берег Истер. У ворот стояли стражники. Издали они приняли княжича, одетого в тинофрецкую кольчугу, за своего. Но, разглядев чуждые черты лица, отсутствие седла и уздечки, вскочили. Кряжистый воин выхватил топор, и замахнувшись, ударил по шее коня. Оружие со звоном отскочило, не сумев навредить животному.

Радомиру оставалось лишь удивляться: «Вот так чудо-конь!» Они быстро неслись прочь от крепости, к бурлящей реке, но от стрел убежать не смогли. Калёная стрела впилась плечо, последовала пронзительная боль.

Понадеявшись на коня, он старался удержаться, схватившись за гриву здоровой рукой. Быстро пронёсшись мимо старых буков, животное побежало к воде. Не останавливаясь, не сбавляя скорость, конь понёсся по ровной глади реки. Слева от себя княжич увидел огромную волну, которая вдалеке неслась на одинокий остров.

«Беги, родной, пока нас не смыло, к Ратибору, к Рядве!» – прошептал княжич, слабея от потери крови.

На поле битвы падали красные капли дождя. Добежав до берега и махнув гривой, лошадь кинулась в обход сражения, избегая большие группы сражающихся, пробежав все восемь вёрст, до самой реки.

У берега велись самые тяжёлые бои, где было невозможно разобрать кто побеждает. Раненый княжич увидел знакомое лицо воеводы Драгомила, испещрённое многочисленными шрамами. Бородатый плечистый воин узнал княжича и приказал своим людям помочь ему добраться до безопасного места. Они привели его в низкую палатку, где положили на широкую скамью.

– Сейчас приведут лекаря, – сказал вошедший воевода, – Где ты был? Откуда конь?

– Это конь Тихэзия. Старика я убил стрелой, – проговорил княжич, заплетаясь и начиная терять сознание.

– Иглой? – переспросил воевода, с трудом разбирая сбивчивую речь.

– Позвид и Мстивой погибли. Скажи, кто побеждает? Я почти не видел боя.

– Всё резко изменилось. Тинофры отступают, чёрное древо исчезло с неба, кровавый дождь их напугал, многие бегут.

В палатку вошёл Стозон. Чистый и опрятный, как будто не участвовавший в бою.

– Вот и помощь, я пойду к своему князю, – проговорил воевода.

– Спасибо Драгомил, я сделаю что смогу, – чародей слегка улыбнулся, – скажите людям, чтобы никто не заходил.

Воевода вышел, оставив их наедине, бормоча под нос: «На конце иглы нашёл Тихэзий смерть...»

– Что произошло? – холодно спросил чародей.

– Играющий со смертью умер, – сквозь зубы прошипел Радомир. – Ты предатель, предупредил его. Мстивой и Позвид из-за тебя убиты.

– Я отговаривал вас. Жаль Мормагона, такой могучий человек погиб. Я не предатель, но великое недолжно ломаться ничтожным. Он прожил двести семьдесят четыре года, дольше, чем кто-либо.

– Мал тебя убьёт, молись богам, язычник – из последних сил прошептал Радомир.

– Я этого не хочу. Тебе не стоило идти, а пойдя – вернутся. Ты слишком много знаешь...

Княжич этого уже не слышал, разум тихо покинул его тело.

Вздохнув, Стозон перевязал рану чистыми тряпками, и выдернул стрелу из мёртвого тела. Вскоре в палатку зашёл Ратибор. Уставший, весь в крови, увидев мертвого брата, закричал, проклиная землю, и всех её жителей. Затем, упав на колени, зарыдал. Наконец поднявшись, он вышел, зло процедив стоящему Стозону:

– Плохой ты целитель.

Ратибор заметил, среди раненных мирно пасущегося златогривого коня. На мгновение княжич замер, затем подбежал к животному.

– Ты знаешь, где можно взять живую и мёртвую воду? – закричал он, перекрикивая толпу.

Конь, посмотрел на испачканного в крови человека, и тихо произнёс: «Знаю»...