- Повторите, пожалуйста, вопрос ещё раз, - Джиллиан облокотилась на спинку стула и устало выдохнула. Сегодняшний показ отнял у неё много сил, и, несмотря на то, что он стал успешным, без неприятностей не обошлось. За час до начала мероприятия главная модель попала в аварию, и пришлось срочно всё менять. А ещё и одна молоденькая девушка заявила, что другое платье ей совсем не идёт, и она отказывается выходить в нём на подиум. У Джиллиан дёрнулся глаз, но женщина взяла себя в руки, спокойным голосом объяснив разбушевавшейся модели, в чём её задача. Та покраснела, но перестала скандалить и надела предложенный наряд. А теперь к ней пришли репортёры, и отказаться от интервью не получилось. Джиллиан заправила светлую прядь за ухо и посмотрела на журналистов. Двое мужчин, так и не снявших свои тёмные плащи, внимательно оглядели её, и тот, кто выглядел старше, произнёс:

- Что подтолкнуло Вас к тому, чтобы стать модельером, Джиллиан? Насколько мне известно, до этого Вы занимались исключительно графическим дизайном.

- Да, это правда, - женщина устроилась на стуле поудобнее и прокашлялась перед тем, как начать, - Переломное событие произошло не в самый приятный период моей жизни, но правда, хоть иногда и бывает неприглядной, всё же лучше домыслов и лжи.

- Продолжайте, - мужчина постарше сделал знак своему молодому коллеге, чтобы он приготовился печатать, едва заметно улыбнувшись.

- Это произошло где-то семь лет назад. Тогда я была бесшабашной и мечтала о настоящей любви, - Джиллиан прикрыла глаза, вспоминая то время, - Моя семья была богата, поэтому я могла не искать себе высокооплачиваемую работу, ведь у меня всегда было много карманных денег. Тогда я работала в небольшой организации, занимающейся дизайном, но в голове у меня была не работа, а поиски настоящей любви. Я меняла парней, как перчатки, не встречаясь ни с кем дольше двух недель. Я была ветрена, наивна, и это сыграло со мной злую шутку.

Тогда спрос на продукцию нашей компании резко упал. Семья оказалась в кризисном положении, и потому мне приходилось обеспечивать себя самой, но меня это не особо беспокоило до тех пор, пока я не потеряла работу. Меня уволили, сказав, что я слишком несерьёзно отношусь к работе и постоянно сдаю проекты позже срока. Я заплатила за съёмную квартиру и начала искать новую работу, но неприятности не закончились. Мой тогдашний парень сбежал, забрав с собой большую часть моих накоплений. Он был азартным игроком, но я не обращала на это внимание, как оказалось, зря. И так, оставшись без большей части сбережений, я начала работать, получая при этом меньше денег, чем на прошлой работе. Но случилось кое-что, что выбило меня из колеи. Однажды, когда я возвращалась домой, мне позвонили с незнакомого номера. Я сняла трубку и услышала женский голос:

"Здравствуйте, Вы Джиллиан Браун?"

"Да, это я," - манера речи показалась мне смутно знакомой.

"Меня зовут Эми Байол, я хотела бы пригласить Вас на похороны своего сына. Вы были его последней девушкой, мне кажется, он был бы рад," - голос женщины дрогнул.

"Хорошо, я приду. Скажите, когда они состоятся," - я постаралась успокоиться. Почему Майкл умер? Он был здоровым и крепким молодым человеком, и вдруг внезапная кончина... Но все вопросы я решила отложить до похорон.

В тот день шёл дождь. Я стояла возле гроба Майкла, слушала речь и всё не решалась спросить, почему же он умер. Наконец собралась с силами и поинтересовалась:

"Из-за чего умер Майкл?"

"У него был гепатит С" - ответила миссис Байол, -"Мы сами узнали об этом слишком поздно. Мне так жаль. Бедный Майкл!"

Моё сердце на секунду остановилось. Я вспомнила нашу с Майклом первую и последнюю ночь и его сиплый голос в телефонной трубке на следующее утро. Я едва смогла досидеть до конца похорон и, заскочив в автобус, крикнула "До больницы, пожалуйста!" . Мне срочно нужно было проверить своё ужасное предположение.

В больнице пожилой доктор взял у меня кровь на анализ и сказал, что это не так страшно, как кажется, ведь существуют лекарства, которые останавливают развитие болезни. Но меня это не успокоило, и я сидела как на иголках. Тем страшнее прозвучали для меня эти слова в пустоте и белизне кабинета врача: "Тест положительный. У Вас гепатит С". Это буквально разбило меня. Когда я доехала до съёмной квартиры, я уже искусала все губы. Я зашла внутрь, сняла куртку и внезапно закричала. Думаю, соседи решили, что я смотрю фильм ужасов. Я упала на коврик и лежала там до вечера. Потом встала, как-то разделась, забралась на кровать и уснула. Как именно это произошло, я не помню, в памяти всё смазано. Мой сон продолжался до вечера следующего дня. Он был беспокойным и ужасным, я проснулась в холодном поту. На полу валялся телефон, разрываясь от вибрации и чересчур громкой мелодии, но мне было всё равно. Я свалилась с кровати и протянула руку, чтобы выключить назойливый источник шума, но вместо долгожданного покоя послышался голос:

"Джиллиан, где ты шляешься? Заказчик пришёл, пора сдавать проект!"

"Он лежит в ящике стола, уже готовый," - я равнодушно зевнула и потёрла ушибленный бок. Задание было лёгким, так что я сделала его быстро.

"Неплохая работа, Джиллиан, но мы не прощаем безответственность. Ты уволена за то, что не пришла на сдачу проекта!" - раздался короткий гудок, и телефон погас. Я ругнулась. Жизнь, судя по всему, решила устроить мне дождь из неприятностей. Гнев разрастался внутри крапивой, а в голове крутился вопрос "Почему я? Почему не кто-то другой?" Я подошла к окну, решив подышать свежим воздухом, и увидела невдалеке небольшой храм в готическом стиле.

В этот момент во мне словно бы взорвалась граната. Я до сих пор не могу понять, почему простой вид старой церкви вызвал во мне такую ярость. Вероятно, я просто хотела выплеснуть на что-то свою обиду, и храм показался мне источником всех бед. Я схватила куртку и выбежала на улицу. В кармане обнаружился кусочек мела, оставшийся на память от университета. Я пробежала вверх по улице, завернула за угол и, преодолев ещё пару метров, оказалась в храме. Внутри он, как и снаружи, был чёрным и потому казался ещё более мрачным и грустным. Было в этой грусти что-то странное, чего в других церквях я не ощущала. Замерев на секунду в центре храма, я яростно махнула головой и подошла к стене. Должно быть, вы подумаете, что это глупо, но я написала на стене бранное слово, какое - я уже не помню. Потом убежала из церкви в свою квартиру и завалилась спать.

Я проснулась где-то после обеда на следующий день, совсем разбитая. Есть не хотелось, куда-то идти, что-то делать тоже. Я чувствовала себя отвратительно. Еле-еле дотянулась до телефона, который противно звенел, напоминая о заказе, прибывшем на почту. "Пошло оно всё!" - я перевернулась и зашла в Интернет. Информация о ценах на необходимые мне лекарства оказалась неутешительной, и это полностью оправдало мои ожидания. "Мы с Майклом расстались где-то полтора месяца назад. Симптомы проявились около месяца назад, зря я не обратила на них внимание. Лекарства мне уже не помогут. Я умру," - пронеслось в моей голове. Живот заурчал, отзываясь на грустные мысли, и я, поднявшись, пошла на кухню. Там соорудила себе нехитрый бутерброд, съела его и улеглась на кровать, решив окончательно потонуть в пучине апатии и Интернета. Однако спустя некоторое время раздался звонок в дверь. Я поднялась и открыла дверь, не посмотрев в звонок. На пороге стоял высокий парень, наверное, на год старше меня. У него были тёмные волосы (то ли чёрные, то ли шоколадного оттенка) и карие глаза. Несмотря на то, что был конец августа, и на улице было довольно жарко, на нём была чёрная кожаная куртка со странными буквами. Парень, увидев меня, произнёс:

"Здравствуйте, меня зовут Генри, я служитель местного храма. Зачем Вы написали на его стене нецензурное слово?"

В тот момент меня словно прорвало, и я разрыдалась перед незнакомцем, чего никогда бы не сделала в другое время. Слёзы лились ручьями, я завывала словно раненый зверь, - женщина покраснела, мысленно возвращаясь в тот момент, - Я сумела лишь кивнуть, когда Генри спросил, может ли он войти. Парень снял обувь, зашёл и помог мне присесть за низкий столик по середине комнаты, затем зашёл на кухню. Там загорелся свет и послышался звук падающей воды. Затем закипел чайник и зашуршали пакеты. И тут во мне проснулся инстинкт самосохранения и здравый смысл. Я впустила в квартиру абсолютно незнакомого человека, и он что-то делает на кухне... Я попыталась встать, но тут появился Генри. Он нёс в руках две кружки.

"Держите..." - парень на секунду замялся.

"Джиллиан," - я вспомнила, что не представилась, и, смутившись, взяла у него из рук кружку.

"Очень приятно. "Норвежский лес", верно? У Вас хороший вкус, Джиллиан," - он сделал глоток и посмотрел на меня, - "Но остаётся вопрос: зачем Вы осквернили стену храма?"

Я снова заплакала. Приятный вкус ягод можжевельника и норвежской ели исчез, с боем уступив место горечи отчаяния.

"Всё в порядке, Джиллиан. Если Вы захотите, это останется тайной," - Генри закрыл глаза, и я ощутила, как тепло распространяется по телу.

"Нет, дело в том, что..." и тут я рассказала ему всё, что только что поведала вам. Выложила всё как на духу незнакомому человеку... Но парень спокойно выслушал меня, пока я говорила, иногда вытирая слёзы носовым платком, который он мне дал.

"Джиллиан, послушайте. Я хочу отдать Вам кое-что," - я перестала всхлипывать и посмотрела на своего нежданного гостя. Он протянул мне цилиндрическую коробку и чёрно-белый браслет с металлической подвеской в виде пёрышка, - "Дело в том, что я ухожу из мира. Хотелось бы, конечно, задержаться и сделать ещё кое-что, но исповедь состоится сегодня ночью. Я прошу Вас, Джиллиан, когда Вы вспомните обо мне в следующий раз, откройте коробку и сделайте так, чтобы её содержимое увидело мир. Для меня это очень важно. В обмен на эту услугу я отдам Вам этот браслет из нашего храма. Говорят, он может отгонять злых духов." - Генри грустно улыбнулся.

"Я постараюсь выполнить Вашу просьбу, но ничего не могу обещать. Спасибо за подарок, Генри," - я поднялась и проводила парня до двери, - " Помолитесь за меня сегодня ночью, хорошо? До свидания."

"Обязательно помолюсь. Прощайте, Джиллиан," - сказал он перед тем, как закрыть за собой дверь, - "Прощайте."

Генри ушёл, а я убрала кружки с пола и помыла их, потом подняла коробку и, рассмотрев её получше, положила под кровать. Браслет надела на левую руку, решив, что охрана от злых духов мне не помешает, и пошла спать. Сон был спокойным и приятным, мне снился принц с тёмными волосами из старой книжки сказок.

Я проспала три дня, что было удивительно, и, проснувшись, почувствовала себя бодрой. Настолько бодрой, чтобы сходить в больницу, когда мне пришло уведомление о ежегодном медосмотре. Сидя на кушетке и ожидая результатов анализов, я немного волновалась. Будучи уверенной в неизменности диагноза, я тем не менее решила поискать работу в Интернете, когда вернусь домой. Я осознала своё бедственное положение и решила прожить свои последние месяцы хорошо. Тем удивительнее прозвучали для меня слова молодого врача: "Вы абсолютно здоровы, мисс. Можете идти."

"Правда?!" - я чуть не подпрыгнула на кушетке, посмотрев на него.

"Правда, мисс. Не задерживайте, пожалуйста, очередь, идите домой," - раздражённо ответил молодой врач, вручив мне бумажку с заключением.

Я сжала этот листок и, всё ещё не веря сказанному, вышла из кабинета. А потом перечитала надпись на бумаже и побежала. В душе словно бы началась ежегодная миграция птиц, там было необычайно легко. Я взлетела по лестнице и, поковырявшись в замке, открыла дверь. И тут в голове появилось воспоминание о том, как на этом же месте стоял Генри и прощался со мной. "Я в тот раз попросила его помолиться за меня. Неужели это сработало, и Бог услышал его молитву?" - я на секунду застыла, а потом влетела в квартиру, захлопнув за собой дверь. Чуть не поскользнулась на раскиданных по полу подушках и ввалилась в свою комнату. Рухнула на кровать и, вытянув руку, нашарила под кроватью цилиндрическую коробку, которую мне дал служащий храма. Вытащив её из-под кровати и открыв, я обнаружила внутри свёрнутые бумаги, скреплённые толстой ниткой. Когда развернула их, оказалось, что на листах были нарисованы силуэты женщины в различных костюмах. Чёрные платья с красными вставками на длинных рукавах и пушными перьями на подоле, белые блузки с чёрным кружевом... Конечно, местами было слишком много украшений, но в целом смотрелось красиво, а в сочетании со светлыми волосами нарисованной женщины производило величественное впечатление. В правом нижнем краю листка была надпись "Падший ангел". Я взяла карандаш, в задумчивости погрызла его кончик и начала рисовать.

Честно говоря, теперь, когда я вспоминаю те дни, то понимаю, что Генри и его визит стали для меня глотком воздуха, которого мне не хватало. Если бы он не пришёл тогда и не выслушал меня, я бы, наверное, сдалась и умерла бы тихо в своей квартире. А теперь я модельер и довольно знаменита. Я не спросила у него тогда, но, думаю, он решил стать монахом, потому и оставил у меня рисунки. Думаю, ему удалось пройти все испытания, и он сейчас с честью служит в каком-то храме. Я была бы рада встретиться с ним сейчас, - Джиллиан закончила свой рассказ, достав из-за уха прядь своих светлых волос и накручивая их на палец.

- Удивительно, - произнёс старший журналист, и женщина вздрогнула, - Я и не подозревал, что Генри может быть таким добрым и понимающим.

- Вы знакомы? - удивилась модельер, поближе придвинувшись к нему.

- Да, ведь мы работаем в том же храме, что и он, - вклинился в разговор младший.

- Вы можете проводить меня к нему? - спросила Джиллиан, внимательно посмотрев на журналистов.

- Хорошо, но нам придётся идти пешком, - старший отодвинул товарища и поднялся со стула, взяв лежащую у его ног сумку.

- Я готова, - женщина тоже встала и, подойдя к вешалке, сняла с неё тёмно-синее пальто и сумку, - Пойдёмте.

- Прошу, - младший журналист убрал в сумку телефон, на котором печатал, и открыл перед модельером дверь.

- Благодарю, - Джиллиан обернулась, чтобы проверить, не забыла ли она что-нибудь, и закрыла дверь на ключ, - Простите, но не могли бы вы повторить ваши имена?

- Джеймс, - произнёс тот, кто был постарше, - а моего коллегу зовут Ричард.

- Спасибо, Джеймс, - поблагодарила его модельер, сворачивая за угол, - Нам сюда.

- Проходите, - Джеймс пропустил вперёд женщину, открыв перед ней дверь, - Если хотите, я могу рассказать Вам немного о Генри, пока мы идём.

- Спасибо, - Джиллиан убрала волосы под берет с пером в тон пальто, - я была бы вам очень благодарна.

- У Вас необычный берет, Джиллиан, - произнёс Ричард, поплотнее закутываясь в плащ - на улице дул холодный ноябрьский ветер, один из тех, что приносит вместе с листьями печальные вести.

- Это в честь моей первой коллекции, - модельер тепло улыбнулась, поправив сумку на плече, - но, по правде, я бы хотела послушать немного о Генри.

- Хорошо, сейчас расскажу, - старший журналист остановился на светофоре и взглянул в небо, - Начну, пожалуй, с одной весьма показательной истории. Однажды (нам тогда было где-то шесть или семь, точнее не вспомню) Генри серьёзно заболел. Температура устойчиво держалась несколько дней, однако в тот день у него с утра возник жар. Кажется, тогда на его голове можно было жарить яичницу.

- Джеймс, светофор, - Ричард мягко тронул его за плечо, показав вперёд.

- Да-да, иду, - Джеймс зашагал по пешеходному переходу, и Джиллиан заторопилась за ним, - Мы принесли ему холодной воды, положили тряпочку на лоб и отправили его к настоятелю, так как больше ничем помочь не могли. Это было время утренней молитвы, и мы все должны были находиться в своих комнатах. Спальня настоятеля располагалась в дальнем конце дома, где мы жили. Путь до неё был довольно долгим, однако когда прошёл час и Генри не вернулся, мы забеспокоились. Он мог потерять сознание, когда шёл, поэтому мы направились вслед за ним. Каково же было наше удивление, когда мы обнаружили его сидящим у двери в комнату настоятеля. Оказалось, он просидел там целый час, не решаясь войти.

- Генри такой застенчивый, - задумчиво произнесла модельер, остановившись перед развилкой.

- Я думаю, он просто не хотел беспокоить настоятеля во время утренней молитвы, очень важной для нашего наставника, - тихо сказал младший журналист, выйдя вперёд, - Нам сюда.

- Хмм...ясно. Спасибо, Ричард, - женщина свернула за угол и увидела невдалеке кирпичное здание, в котором жила семь лет назад. Они приближались к церкви.

- А вот второй случай, - продолжил Джеймс, засунув руку в карман и вытащив из него карандаш, - Этот карандаш мне подарил Генри, когда узнал, что я собираюсь стать журналистом. А когда-то мой друг часто рисовал им пейзажи. Но однажды к нам в храм пришла женщина. Тогда лил дождь, и её высокая и стройная фигура под чёрным зонтом казалась особенно одинокой. Когда она вошла в храм, то аккуратно сложила зонт, поставила его в углу и сняла пальто, перед этим вытащив из его кармана очки. Надев их, женщина осмотрелась и тихо позвала настоятеля.

- Дальше расскажу я, ты не против? - Ричард вопросительно посмотрел на своего друга и, увидев его утвердительный кивок, заговорил, - Но тогда настоятель ушёл за продуктами вместе с Джеймсом и оставил храм на меня и Генри. Я вышел вперёд, вежливо попросил её подождать настоятеля в храме и ушёл убираться. А через пару минут услышал голос Генри. Он сказал:

"Вас что-то...беспокоит, да?"

"Да, но, наверное, ты не поймёшь это, малыш", - печально проговорила женщина, поправив очки, -" Я развожусь с мужем, но боюсь за дочку. Она ведь такая маленькая. Что если я причиню ей боль, если уйду? Что если я лишу её нормального детства с обоими родителями?" - она тихо заплакала, сняв очки и начав тереть глаза.

"Послушайте, мисс", - женщина подняла глаза на мальчика, стоявшего перед ней. Я удивился, ведь Генри обычно был молчалив и не разговаривал с незнакомцами, - "Улыбнитесь, пожалуйста, я хочу нарисовать Вас."

Женщина перестала плакать, слегка улыбнулась и спросила:

"Мне стоит надеть очки?"

"Да, пожалуйста", Генри достал свой блокнот и карандаш, задумчиво поглядел на женщину и начал рисовать. С тех пор он часто зарисовывал пейзажи и животных, но этот рисунок карандашом оставался единственным портретом в его блокноте.

- Вы можете показать мне его? - спросила Джиллиан, достав из сумки телефон, - Я хочу сравнить этот портрет с эскизами, которые мне отдал Генри.

- Да, - старший журналист тоже вынул из кармана телефон и, покопавшись немного, нашёл нужную фотографию, - вот он.

- Странно, - сказал младший журналист, всмотревшись в фотографии, - Женщина на эскизах не похожа на женщину, которая приходила к нам тогда. Выходит...- он умолк, и лёгкая недосказанность повисла в воздухе, опавшими листьями опустившись на плечи идущих людей.

- А помню, была ещё одна прелюбопытная история, - заговорил Джеймс, прервав молчание, - Генри очень боялся собак, когда был маленьким. Он замирал, когда видел выходящего из-за угла пса, и ничто не могло заставить его двигаться вперёд. Но одним осенним днём, когда начало холодать, из гнезда на дереве возле нашего храма выпал воронёнок. Он кричал и пытался взлететь, но попытки проваливались. Странной птицей заинтересовалась собака, живущая по соседству, и подошла к воронёнку. Я тогда подметал двор и вдруг увидел, как к дереву несётся Генри с палкой в руке. Он подбежал к воронёнку, отогнал собаку и попытался вернуть его в гнездо. Затем подошёл настоятель и помог ему. Я тогда подумал, что Генри очень храбрый, но он мне потом рассказал, что очень испугался, ведь собака была очень большой, но хотел помочь воронёнку, ведь тот был похож на него: такой же беззащитный и маленький.

- Генри очень добр, мне повезло, что тогда именно он пришёл ко мне, - произнесла женщина, тепло улыбнувшись, - он хороший человек.

- Вообще-то он не человек, - Джеймс сказал это так обыденно, как будто говорил о погоде, - да и мы тоже не люди. Духи-вороны, привязанные к церкви.

- Так значит, я всё это время беседовала с двумя мифическими существами? - модельер рассмеялась и убрала телефон в сумку, - Но в целом мне всё равно, люди вы или духи. Вы были вежливы со мной, почему я должна относиться к вам по-другому? То же касается и Генри. Я всё ещё хочу отблагодарить его, даже если он мифическое существо.

- Это значит, Вы готовы услышать ещё одну историю, - старший журналист взглянул на Джиллиан, и она невольно вздрогнула, - Эта история, в отличие от предыдущих, произошла не в нашем детстве, а вечером одного дня в конце августа семь лет назад. Тогда я вышел в магазин за продуктами, а когда вернулся, было уже темно. Ричард уже ждал меня, чтобы приготовить ужин, а Генри нигде не было. Я поискал его сначала в здании, где мы жили, а потом пошёл в церковь. Там было темно, и только лунный свет проникал через центральный витраж, сверкая каким-то синим цветом. Сначала я не мог ничего разобрать, но потом увидел, что в центре храма, перед алтарём, стоит на коленях Генри. Я хотел позвать его, но почувствовал, что что-то не так, и когда подошёл поближе, понял что именно. На нём не было амулета. Видите ли, все духи-вороны носят с собой предметы, в которых заключена их сила. Это и есть амулеты.

- Ага, понятно, - женщина посмотрела на небо. Солнце уже садилось, и небо потемнело, став полотном для звёзд.

- Для духа-ворона потерять амулет - всё равно обречь себя на смерть, ведь в нём хранится часть его души, поэтому я запаниковал, когда понял, что у Генри нет амулета, - Джеймс говорил медленно, словно бы воскрешая в памяти события прошлого, - Я приблизился к Генри и позвал его. Когда мой друг обернулся, я застыл в ужасе, не в силах произнести ни слова. Генри был бледен, как смерть, его губы посинели, а глаза помутнели. Он смотрел на меня и улыбался какой-то жуткой, вымученной улыбкой. Знаете, духи-вороны обычно не думают о смерти. Для них она значит меньше, чем для обычных людей. Но когда я увидел лицо Генри, я понял, что смерть совсем рядом и уже дышит мне прямо в затылок. Паника распространилась по телу, как осколки после взрыва. Я крикнул:

"Генри, где твой амулет? Ты его потерял? Проиграл в карты? Скажи мне, где он?"

"Я отдал его той женщине, которая написала слово на стене нашего храма", - мой друг снова улыбнулся, и я ощутил, как жизненные силы утекают из него.

"Зачем? Ты же умрёшь без амулета!" - я вдохнул и выдохнул два раза, но страх никуда не исчез. К нему прибавилась и безысходность, когда луна скрылась за облаком, и в церкви стало очень темно.

"Она смертельно больна", - голос Генри звучал тихо и как-то надтреснуто, как будто воздух гулял внутри кувшина с трещиной, - "Я отдал ей амулет, чтобы вылечить болезнь."

"Но она может умереть, если сила амулета окажется для неё слишком большой!" - я опустился на пол и сжал ткань своего пальто в руках. Было холодно и очень печально.

"Я верю, она сильна духом", - мой друг говорил спокойно и уверенно, как тот, кто решился на судьбоносный поступок.

"И всё же почему, Генри? Она ведь совсем чужая, незнакомая женщина!" - внутри меня что-то рушилось, разваливалось по кускам. Духи-вороны - гордецы, обычно заботящиеся лишь о себе и себе подобных. Они не понимают чувств людей, не могут сопереживать им и поэтому остаются одинокими. Я не мог понять, что заставило такого же духа-ворона, как и я, пожертвовать собой ради человека.

"Я лишь хотел проявить милосердие, ведь Бог учит нас помогать другим, а я верю в Бога. И поэтому я молюсь ему и прошу его, чтобы у этой женщины всё было хорошо. Я хочу... чтобы она выздоровела и смогла наслаждаться жизнью...воплотить в реальность все свои мечты. Знаешь... Джеймс", - Генри посмотрел на меня очень внимательно, и я понял, что он пытается сфокусировать свой взгляд на мне, - "мы странные существа. Привязаны к церквям.... но не получаем... благословения от Бога. Похожи на людей...но не способны понять их. Вроде бы живы... а вроде и нет. Когда я отдал амулет Джиллиан... я почувствовал себя живым. Как будто сердце билось по-настоящему. А в голове были смутные вос..поминания о прошлом.... которого я не знаю... Джиллиан...она очень красивая. Я наблюдал за ней перед тем.... как позвонить в дверь... и рисовал её на листке. Я думаю...ей бы пошло....чёрное платье с красными вставками на рукавах. Знаешь....я придумал для неё... целую... коллекцию одежды. Я назвал её .... "Падший ангел"... думал...Джиллиан это подходит. Она... хороший человек... и чай... у неё вкусный. Нор..вежский лес, кажется..."

Он покачнулся и упал на пол. Эхо от падения разнеслось по церкви, разрушив ночную тишину. Я позвал Ричарда, и мы вместе отнесли Генри в наш дом. Он мучался всю ночь, сгорая от внутреннего жара, и на утро...- Джиллиан сжала зубы и закрыла рот руками, боясь озвучить своё страшное предположение.

- Вот мы и пришли. Это здесь, - Ричард открыл калитку перед женщиной, и она вошла во двор церкви, всё ещё продолжая надеяться, но вдруг замерла, увидев одиноко торчащий крест, - Настоятель отпел его в этом храме. Мы похоронили Генри тихо и скромно. Думаю, он бы хотел, чтобы Вы пришли сюда попрощаться с ним.

Джиллиан сделала шаг вперёд, потом ещё один, и, опустившись на колени перед крестом, заплакала. Она рыдала тихо, и этот плач словно бы шёл от глубины души. Через пару минут Джеймс легонько тронул её за плечо:

- Вставайте, Джиллиан, а то заболеете. В нашем храме на том месте, где Вы написали нецензурное слово, теперь висит фотография Генри. Я могу проводить Вас к настоятелю, если Вы хотите поговорить с ним.

- Не стоит, - модельер поднялась с земли, вытерла глаза и отряхнула колени, - Спасибо большое за то, что рассказали мне о том, что произошло, - она развернулась и пошла к калитке, но потом остановилась, обернулась к кресту и, поклонившись, прошептала, - Спасибо, Генри.

Глядя на удаляющуюся фигурку женщины, младший журналист задумчиво произнёс:

- Ты всё-таки не сказал ей.

- Зачем? Она бы стала винить себя ещё больше, - его коллега тоже посмотрел вслед уходящей и повторил, - Да, Джиллиан незачем знать о том, что часть души Генри всё ещё находится рядом и оберегает от бед и неудач, желая воссоединиться с ней в следующий раз.